Эдуард Лимонов - Особое мнение - 2013-12-26

Э.ГЕВОРКЯН: Добрый день. Это программа «Особое мнение», в студии – Эвелина Геворкян. И сегодня у нас выступает Эдуард Лимонов, политик и писатель. Здравствуйте.

Э.ЛИМОНОВ: Да, я выступаю, действительно.

Э.ГЕВОРКЯН: Да.

Э.ЛИМОНОВ: Вы так сказали «Выступает», как будто я оперный тенор там сейчас.

Э.ГЕВОРКЯН: Ну а вдруг? Кто знает. Может, вы в конце новогодней программы перед Новым годом арию затянете. Кто ж знает.

Э.ЛИМОНОВ: Арию Кавадосси, да. Спасибо.

Э.ГЕВОРКЯН: Прошу вас прокомментировать такую первую новость. Чертановский суд Москвы вернул в прокуратуру дело лидера националистической организации Лига обороны Москвы Даниила Константинова. Судья обнаружил нарушения в материалах дела. И мы напомним, что ему по этому обвинению грозит 15 лет лишения свободы. Сейчас прокуратура должна поправить бумаги, но, между тем, до 4 марта человек будет оставаться в СИЗО. Вы как воспринимаете?

Э.ЛИМОНОВ: Я бы добавил к этому удивительному событию еще несколько удивительных событий как, например, отправлено в прокуратуру дело Удальцова и Развозжаева, что тоже совершенно ни в какие рамки не укладывается и голова идет кругом. А еще третье событие – это то, что господин Лебедев, председатель нашего Верховного суда сказал, что нужно уменьшить срок... Кому бы вы думали? Ну, конечно, Ходорковскому и Лебедеву. Я, честно говоря, серьезно это всё не воспринимаю. Я считаю, что просто власть не хочет перед Новым годом портить впечатление о тех отеческих нежных таких вот деяниях, которые она совершила. То есть выпустила всеобщего страдальца Ходорковского, знаменитых Pussy Riot, там, 30 гринписовцев, 5 ребят по Болотному делу.

На самом деле, исправят несколько запятых и всё будет то же самое. Единственное, что я думаю, что срок Лебедев (раз Лебедев говорит, большой человек)... Я был в Верховном суде несколько раз, я видел, у него там стоит 13 человек в тогах, такие, невозмутимые и жуткие. Они, конечно, возьмут и приспособят к вот этому помилованию Ходорковского дело Ходорковского-Лебедева, снимут... Скажем, у Ходорковского могут месяцев 8 взять и снять. Чего стоит теперь? Он всё равно на свободе. И Лебедеву снимут месяцев 5, и Лебедев выйдет в день, когда будет произнесено это решение Верховного суда.

Э.ГЕВОРКЯН: Давайте мы чуть позже к этому более подробно вернемся.

Э.ЛИМОНОВ: Ну вот все три дела – это, на самом деле, просто чтобы не портить масленицу, да? Рождество, Новый год.

Э.ГЕВОРКЯН: Так я не понимаю, как? Если этот самый Ко6нстантинов остается в СИЗО, есть информация о том, что...

Э.ЛИМОНОВ: А чего? Почему он должен выйти? По российским законам он не должен выйти. Дело отправлено на доработку. В нашем случае, вот когда я сидел, у нас такое тоже было. Отправляли в Генеральную прокуратуру дело, оно возвращалось чуть ли не через 2 дня с устранением каких-то мелких запятых, вот и всё. Не надо предавать этому очень много значения.

Э.ГЕВОРКЯН: Если вы говорите о том, что это, ну, судя по всему происходящему, власть...

Э.ЛИМОНОВ: Это пыль в глаза и не хотят портить эффект.

Э.ГЕВОРКЯН: Да, и озаботились имиджем перед Новым годом. В прошлом году власти ничего не мешало принимать такой антисиротский закон.

Э.ЛИМОНОВ: Ну, вы так хотите логику. Это чувства! Политика – это страсти. Не обязательно там прямо такая логика жуткая там. Да ничего! Посмотрел Путин в слякотную погоду из окна там, подумал «Мне уже за 60», и подумал, чего-то поскреб в затылке и взял, вот так сделал. Может быть, на следующий день и пожалел, но вот так вот.

Политика – это страсти. Расчет – это второе дело. Прямо если бы все руководствовались расчетом, жить было бы очень легко.

Э.ГЕВОРКЯН: Очень много людей сегодня рассуждают в интернете, в блогах, в основном...

Э.ЛИМОНОВ: Они всегда рассуждают. Вот, лучше бы они меньше рассуждали, было бы...

Э.ГЕВОРКЯН: Ой, позвольте мне вопрос задать.

Э.ЛИМОНОВ: (смеется)

Э.ГЕВОРКЯН: Как вы думаете, на фоне всей этой слякоти и сентиментального настроения помилуют ли наши власти и президент сирот в связи с тем законом, который был принят год назад?

Э.ЛИМОНОВ: Каких сирот?

Э.ГЕВОРКЯН: Ну, мы говорим про антисиротский закон (раз уж мы заговорили, чтобы закрыть эту тему), принятый год назад.

Э.ЛИМОНОВ: Знаете, мы не живем... Планета не одно и то же. У нас нет единого мирового правительства, нельзя разбазариваться детьми. Все эти слюни по поводу сирот, которых не отдали американцам... Мы не имеем права...

Э.ГЕВОРКЯН: Но они умирают здесь в детских домах.

Э.ЛИМОНОВ: Погодите! Я – противник этого ужасного жеста раздавать детей кому угодно. У самих людей нет, некому жить, некому работать, некому быть талантливыми, а мы раздаем своих детей только так. И начинают тут наши либералы вонять.

Э.ГЕВОРКЯН: Да причем здесь либералы?

Э.ЛИМОНОВ: Они бесконечно воняют на эту тему, потому что они воняют больше всех. Рабочий класс молчит, националисты молчат, левые тоже особенно не высказываются по поводу усыновления детей. И только ультралибералы наши, для которых весь мир – отечество, вот они хотят непременно всучить наших детей кому угодно.

Э.ГЕВОРКЯН: Воняют трупы разлагающихся детей, в том числе больных детей, которые лежат в интернатах...

Э.ЛИМОНОВ: Это глупости. Да не надо. Ну, прямо только американцы прямо такие чувствительные с сердцами и просто, вот, только они хотят...

Э.ГЕВОРКЯН: Причем здесь американцы?

Э.ЛИМОНОВ: Я считаю, мы не имеем права, просто не имеем права раздавать наших детей. Четко. Абсолютно.

Э.ГЕВОРКЯН: Мы можем здесь о них позаботиться достаточным образом, не отдавая их в другие семьи?

Э.ЛИМОНОВ: Я, честно говоря, готов приписать нашему правительству всякие злые умыслы. Но то, что оно не хочет заботиться о детях, я бы не стал ему приписывать. Еще неизвестно, где этим детям лучше – это никто этим исследованием не занимался.

Э.ГЕВОРКЯН: Ну, действительно: в детском доме, конечно, лучше.

Э.ЛИМОНОВ: Вот, у меня есть довольно приличное количество старых приятелей американцев, с которыми я постоянно переписываюсь. Они мне говорили еще давным-давно «Эдвард, существует огромная сеть торговли детьми, усыновления. На этом наживают люди дикие деньги, в частности, в США». Надо к этому серьезно относиться и не надо бросать своих детей в пасть волку.

Э.ГЕВОРКЯН: Хорошо. Пусть лучше тут пригодятся.

Э.ЛИМОНОВ: Это ваши иллюзии, это ваша демагогия.

Э.ГЕВОРКЯН: Хорошо, мы отдельно на эту...

Э.ЛИМОНОВ: Не ваша лично, а я имею в виду, определенного класса людей, которые вообще готовы всё отдать.

Я же слушаю, что говорят ультралибералы. «Зачем нам армия? Мы ни с кем не воюем. Зачем нам дети? Пусть их заберут». Ну, пусть всё заберут.

Э.ГЕВОРКЯН: Вернемся к тому, с чего начали эфир. Амнистия. Вот, вы в своем блоге сейчас пишете о том, что уже сегодня, через несколько дней после принятия закона об амнистии можно с уверенностью заявить, что она была затеяна, только чтобы удовлетворить заграницу и ультралибералов. Вот, поясните, пожалуйста. То есть, на ваш взгляд, здесь власть пошла на поводу у этого самого Запада? Или, опять же, это было то самое сентиментальное настроение?

Э.ЛИМОНОВ: Власть решила, что ей выгодно вот так вот. Выгодно вот сейчас поступить так, показаться, помахать этой морковкой или пряником. И, вот, поступила таким образом. И я считаю, что очень много выиграла, на самом деле, по очкам, да? То есть заработала какую-то приязнь. Главы иностранных государств сказали «Отлично. Ходорковского выпустили!» Зачем им Ходорковский, никто из нас, я думаю, что... Никто не понимает, и чего они с ним будут сейчас делать, вряд ли они сами понимают.

Видите, наша власть заработала очки, безусловно. И в своем общественном мнении. Все же давно говорили «Выпустите этих девок. Выпускайте их, выпускайте! Они ни в чем не виноваты». Ну вот, пожалуйста, девки на свободе демонстрируют свою глупость где только могут. Они уже у нас сейчас собираются вместе с Ходорковским быть политиками и правозащитниками.

Э.ГЕВОРКЯН: Ну, почему вам можно быть политиком, а им нельзя правозащитниками?

Э.ЛИМОНОВ: Извините меня, деточка. Я, все-таки, человек 70 лет, автор 50 книг, известный интеллектуал, на минуточку, а не какая-то приблудная какая-то девочка в грязных колготках. Простите. Как так? Как вам не стыдно.

Э.ГЕВОРКЯН: Вы еще и успели колготки разглядеть.

Э.ЛИМОНОВ: Как вам не стыдно говорить такие вещи! Вы меня сравниваете с какими-то этими, ссыкушками, извините.

Э.ГЕВОРКЯН: Вопрос от Ильи из Ярославля: «Эдуард Вениаминович, интересовались ли вы интервью Михаила Борисовича Ходорковского? Какое мнение у вас было до ареста и, вот, спустя 10 лет? Изменилось ли оно и в какую сторону? Михаил Борисович сделал несколько заявлений о том, что он скорее националист, он готов воевать за территориальную целостность страны, и его статья «Левый поворот». Есть ли у вас с ним точки соприкосновения во взглядах? И возможен ли союз между вами?»

Э.ЛИМОНОВ: Видите, Ходорковский уехал из России. И уехал, видимо, с концами. Ну, я не вижу никакой уловки в том, что он поехал в Берлин, теперь он хочет в Швейцарию. Я так понимаю, он сделал свой выбор, он, на самом деле, капитулировал и это был не расчетливый выбор. Вот сейчас поясню, почему. Человек, которому пришлось так или иначе (он не хотел, да?), пришлось 10 лет своей жизни страдать... Ну, он должен был эти 10 лет не выбрасывать, а использовать. Он уже построил себе как для политика, хотел он или не хотел, но он построил такой пьедестал – ему осталось только на него взобраться и продолжать. Но он предпочел отказаться от этого чудовищного опыта в своей жизни, и это очень не расчетливо и не похоже на человека, который всё привык считать и, якобы, бизнесмен. Если это страх, то надо преодолеть его. В конце концов, 10 лет он преодолевал. Я считаю, что он совершил роковую ошибку.

Э.ГЕВОРКЯН: А допускаете ли вы мысль, что он за эти годы менялся, менялся духовно, и сейчас он сделал выбор в пользу того, чтобы быть с семьей?

Э.ЛИМОНОВ: Я же не говорю, куда он меня... Слушайте, мы с вами не говорим, куда он менялся. Наверное, может быть, он и менялся, и всё такое. Но это не играет никакой роли. Речь идет о том, что 10 лет вот этого вот, всех этих страданий и приобретений авторитета (он же всё время себе это хотел, не хотел, но каждый день прибавлял ему авторитет)... И вдруг он приземляется в Берлине. В Берлине! Какого черта? Надо было сказать «Я никуда не поеду, я только в России».

Э.ГЕВОРКЯН: А как? Его конвоировали, его этапировали туда.

Э.ЛИМОНОВ: Да причем здесь конвоировали?

Э.ГЕВОРКЯН: Надо было сбежать от самолета?

Э.ЛИМОНОВ: Это сказка. Я в данном случае верю высказываниям и ФСИН, и МВД, и все говорят, никто его... Это его было желание ехать в это самое. Даже если его пытались. Значит, надо было не выходить. Бывают трагические, страшные минуты, бывают дни в жизни человека, которые переворачивают всю жизнь. В данном случае такой день у него был 20 декабря, и он его профукал. Он капитулировал фактически, как бы это ни казалось кому бы то ни было... Послушайте человека, который занимается этой профессией, в этом уже 18 лет, который сам сидел в 4 раза меньше Ходорковского, 2,5 года. Но дело не в этом, а дело в том, что он поступил очень нерасчетливо. Это глупо.

Э.ГЕВОРКЯН: У вас есть как раз таки этот опыт пребывания в заключении. И если так представить, вы, не дай бог, конечно, оказались на его месте, когда он знает, что болеет мама и есть возможность с ней попрощаться...

Э.ЛИМОНОВ: Он маме может помочь. Вот, давайте серьезно, не как дети и не как ультралибералы, а давайте говорить серьезно. Маме он может помочь, мама хочет, чтобы...

Э.ГЕВОРКЯН: Он может с ней попрощаться как сын.

Э.ЛИМОНОВ: Слушайте, кто?.. Вот, скажите. Я уже вышел из тюрьмы, у меня умирал отец. Меня тогда Украина не пустила. Ну, я всё равно ничем не мог бы повлиять. Конечно, это обидно? Ну, вот, отец умер так вот. Вот так. И он ничем, на самом деле, не может повлиять на болезнь мамы, если верить тому, что говорят, да?

И более того, хочет ли его мама, чтобы он весь вот этот 10-летний мрак отбросил бы, отряхнул со своих ног и стал бы вот таким обывателем в тапочках, который пришел посидеть с мамой и с детьми? И ребенок его уже американский (какой-то похож на такого, латиноамериканского происхождения, небритый какой-то здоровый мужик). Это всё иллюзии. Либо ты обыватель, либо ты герой. Он доказал, что он не герой. Всё, до свидания. Это очень он плохо сыграл. Это чудовищная ошибка. Его личная стратегия, вот, провалилась к чертовой матери.

Э.ГЕВОРКЯН: С этим понятно, с этим пунктом, с ваше позицией. Вот, последнее, что хотела бы уточнить. Правду ли говорят, что человек, выходя из заключения, некоторое время (и дальше там разнятся сроки) как минимум 2 месяца или еще сколько-то приходит в себя? И, вот, все интервью, которые дает Михаил Борисович, насколько он может, не знаю, настолько контролировать себя и держать себя в руках, чтобы адекватно реагировать? Как себя сохранить?

Э.ЛИМОНОВ: Не, ну что, у всех одно и то же, что ли?

Э.ГЕВОРКЯН: Не знаю.

Э.ЛИМОНОВ: Я вышел, как будто и не уходил. Вот и что? Вот, я вот такой. Меня тюрьма возвысила, я это говорю серьезно и четко. Меня она заставила додумать те мысли, которые я думал. Она меня возвеличила, я себя стал очень уважать, больше после этого, как я вышел. Я себе доказал, что я вот такой, как я догадывался, меня это радовало, на самом деле. Ну, не то, чтобы я смеялся там, но меня это радовало, что я оказался при всех этих испытаниях исключительных, оказался таким, каким я и думал, что я такой. И множество других вещей.

А вот это, знаете, приходит в себя... Он что, институтка? (это как раньше говорили) Бестужевские курсы? Он многого насмотрелся. Его полоснули бритвой там по лицу – вот, помните, была эта история?

Э.ГЕВОРКЯН: Да-да-да, в начале.

Э.ЛИМОНОВ: Да не, ну, я думаю, ну чего? Нет. Он просто плохо сыграл – это не надо было этого делать. Надо было еще терпеть. Еще терпеть, а там вот наступит...

Э.ГЕВОРКЯН: Ну а в дальнейшем, в принципе, если уж...

Э.ЛИМОНОВ: Я не вижу у него будущего никакого. Интересного нам будущего у него не будет. Может быть, это будет будущее, интересное ему, но нам это не будет интересно, вы увидите это.

Э.ГЕВОРКЯН: Ну, как правозащитник вы думаете, он стране никак не сможет помочь?

Э.ЛИМОНОВ: Ну чего?.. У нас скоро будет больше правозащитников, чем тех, кого надо защищать. Бесконечно правозащитники. У нас каждая шавка – правозащитник.

Э.ГЕВОРКЯН: Вопрос от слушателя с ником Аннунак: «Как ребята в местах лишения свободы поживают, которые сели по вашему кличу и по молодости? Почему вы не просите и не требуете их помиловать?»

Э.ЛИМОНОВ: Ну, это просто злобный человек, который не желает мне добра и не знает механизма. По моему кличу никто никогда... Ребята решали, всегда шли добровольцы. Но о многих вещах... Я признаю ответственностью свою за всё, для начала, да? За всё, за каждую судьбу. И это так. Но справедливости ради надо сказать, что механизм принятия решений в той партии, которая ныне запрещена, не был такой, чтобы позволял мне знать даже фамилии людей. Там порой бывало на каждой какой-то акции там до 40 человек задержано. Я далеко не со всеми из них даже был знаком. Так что то, что вы говорите, просто попытка меня уязвить. Ну, не получается, потому что это не так. Потом, извините меня, все изменения в жизни любого общества, все революции, что угодно, государственные перевороты всегда совершались людьми, и никто не упрекал командиров за то, что вот они там организовали и люди пошли. Я знаю, у меня было такое знакомство во Франции с одним писателем старым (он уже умер), он был начальником разведки при Де Голле. И, вот, он мне высказывал... Ну, такой, в общем, эмоциональный человек, старый, седой уже. И он как-то... Мы с ним разговорились, он говорит «Я посылал людей в тыл врага». Он не говорил «Я не могу себе простить». Он говорил «Я признаю свою ответственность за то, что я это делал». А что, был другой выход какой-то у этого человека? Нет, никакого другого выхода не было. Куда он посылал? Он посылал на территорию Франции, людей сбрасывали там с парашютом, гибли люди. Это вы немного, тот, кто задал вопрос, либо просто вот так вот... Где вы росли? Вас выходили в каких-то условиях и вокруг была вата и прекрасные звезды сияли? Это жизнь. Для того, чтобы что-то отвоевать, вы же не хотите... Сейчас выходят с лозунгом «Россия без Путина». Вы хотите Россию без Путина? Так вы чего хотите, чтобы никто ни в тюрьму не сел и, вот, пуговицы были бы все целы, вот как у меня тут пока целы, да? Так вы хотите? А этого не бывает.

Наши предки платили жизнями. Нам сейчас еще же особо жизнями не приходится платить.

Э.ГЕВОРКЯН: Но мы же существа разумные, мы можем как-то хотя бы оценивать, насколько эта жертва будет адекватной.

Э.ЛИМОНОВ: Ну, вы уже видите, у вас есть... Всегда есть выход – рабство или свобода. Если свобода, то, извините, придется задницу повернуть, да? Извините, придется вашим детям пойти и что-то сделать. А если рабство, ну, сидите, не рыпайтесь, тогда жалейте каждого.

Э.ГЕВОРКЯН: Ну вот перейдем, собственно, к цифрам. По опросам ВЦИОМ 44% опрошенных россиян вновь назвали Путина политиком года. И второе место занял министр обороны Шойгу, третьим стал глава МИД Сергей Лавров. Мне бы в этой связи... То есть понятно, что Путин – политик года в очередной раз, да? Ну, собственно, наверное, ничего удивительного в этом нет. А кто же, вот, по вашему мнению (помните, такой вопрос на конференции задали Путину) политик №2 в нашей стране?

Э.ЛИМОНОВ: Не, ну, давайте вернемся к простой вещи. Во-первых, ВЦИОМ – это так же, как, например... Ну, ВЦИОМ – это проправительственная исследовательская компания, она исследует общественное мнение. Так же, как Левада-центр подозревают в том, что она пролиберальная. Ну, приблизительно так. Есть еще какие-то между этим.

У нас, на самом деле, нет свободных никаких там организаций, которые определяют температуру общества, не будучи ангажированными. Таких нет.

Теперь давайте посмотрим...

Э.ГЕВОРКЯН: Кто политик года №1?

Э.ЛИМОНОВ: Нет, смотрите. Сейчас я дойду быстро-быстро до этого. У нас была «Независимая газета» еще не под Ремчуковым, а кто-то там у нее был (я забыл, кто был главным редактором, не столь важно). Они публиковали каждый год в конце года 200 политиков года. Мы всегда, несмотря на то, что это было оппозиционное издание («Независимая газета»), тем не менее, мы всегда находили во главе этого списка всех ведущих министров, президента, безусловно, на первом месте и так далее. Это естественно. Это естественно, он у нас, там я не знаю, упоминания его в Яндексе перешибает всех – и Медведева, и кого угодно, поскольку он имеет зеленую улицу ко всем...

Это не значит, что он самый умный, это не значит, что он самый политик года, а просто значит, что он – глава государства и его чаще всех цитируют и называют. Поэтому и относитесь к этому легче.

Э.ГЕВОРКЯН: А кто ж №2, на ваш взгляд?

Э.ЛИМОНОВ: А у нас нету №2, потому что у нас нет равных условий с Владимиром Владимировичем. Я готов был бы... Вот, мне бы было интересно, например, с ним подискутировать, но меня ж никто не выпустит. Я думаю, что после этого диспута где-нибудь там на телевидении, я полагаю, что я бы, может быть, вторым бы политиком года стал бы. Ну, третьим, предположим.

Но кто такие условия предоставит? Поэтому все успокойтесь. Вот сейчас у нас идет идиотское на сайте колта.ру, идет совершенно идиотское голосование за лучшего интеллектуала страны. Там кого только нет. Самых непотребных персон. Там один интеллектуал – это Алёхина и Толоконникова, один интеллектуал, по-моему, на 10-м месте. Ну, вы меня простите, ну, кто угодно они там.

Э.ГЕВОРКЯН: Я, вот, к сожалению, пока не видела, поэтому не могу...

Э.ЛИМОНОВ: Я их вижу в роли уборщиц там где-то. Вы видите их в роли интеллектуалов. Это рак мозга у тех, кто голосовал за них, просто рак мозга. Поэтому те, кто голосовал за Владимира Владимировича Путина в качестве человека года, они совершенно умеренные, нормальные ребята, которые уважают власть, только и всего.

Э.ГЕВОРКЯН: Сейчас небольшой перерыв. Вернемся в студию через 3 минуты и продолжим знакомиться с особым мнением Эдуарда Лимонова.

НОВОСТИ

Э.ГЕВОРКЯН: Продолжается «Особое мнение», у микрофона – Эвелина Геворкян, и Эдуард Лимонов сейчас у нас в студии «Эха Москвы», телекомпании RTVi. Обратимся к другим результатам любопытного опроса. Жителей крупнейших российских городов в уходящем году политика почти не интересовала. Там, конечно, очень любопытно все детали по всем городам почитать. Но вот что бросается в глаза? Это портал SuperJob проводил этот опрос. Чаще всего встречались ответы, когда их спрашивали «Что самого значимого было в прошедшем году?», ничего значимого не произошло – это лидирующий ответ почти во всех городах. Либо это изменения в личной жизни. И только в двух крупных городах на первое место вышло политическое событие: в Москве и в Екатеринбурге это выборы мэра. Насколько вас удивляют такие результаты и что бы вы сказали, отвечая на вопрос?

Э.ЛИМОНОВ: Прежде всего надо обратить внимание на то, кто проводил этот опрос. SuperJob – это само название портала говорит о его классовом происхождении и кто это такие. То есть они занимаются... Я, кстати, сужу по тем материалам часто, часто которые «Эхо Москвы» озвучивало. Это менеджеры, это люди в бизнесе. Вот, SuperJob – оно само за себя говорит. Это не голос народа, а голос...

Э.ГЕВОРКЯН: Ну, это сайт с вакансиями.

Э.ЛИМОНОВ: Да. А голос людей с хорошими профессиями, которые, вполне возможно, абсолютно не интересуются политикой, может быть. И, конечно, они заметили только Навального и только Ройзмана. Вот вам объяснения исчерпывающие. Дальше, по-моему, и продолжать не надо.

Э.ГЕВОРКЯН: Так а, все-таки, большинство и во всех других городах вообще ничего не заметили.

Э.ЛИМОНОВ: Ну так это в городах. Я не спрашиваю у людей, которые заняты своим повышением по службе, как бы там продвинуться, как бы вложить куда-то деньги и так далее. Конечно, у них меньше...

Э.ГЕВОРКЯН: На а вы бы что бы отметили как основные события уже уходящего года?

Э.ЛИМОНОВ: Ну, я, знаете, не ребенок, когда говорят «А что там случилось у вас самого выдающегося?»

Э.ГЕВОРКЯН: Ну, ответьте как взрослый. Я не знаю, сколько законопроектов было, сколько политических событий было.

Э.ЛИМОНОВ: Я как взрослый, удалось прожить еще год. Вот это всё население скажет то же самое. Если их спросить, они вам ответят «Удалось прожить еще год».

Э.ГЕВОРКЯН: Да, вот, ответьте нам, пожалуйста, население.

Э.ЛИМОНОВ: Да, и это правильно. И вот мы так и живем, да? Власть свалить не удалось эту, которая прикипела и надоела уже вот так вот. Не сумели. Предатели, мерзавцы, неумехи не позволили сделать это в 2011-м, в 2012-м.

Э.ГЕВОРКЯН: Кого вы имеете в виду? Кто предатели? Они? Те, кто у власти, или те, кто, наоборот, не смогли свергнуть?

Э.ЛИМОНОВ: Нет, те, кто сдал и слил протест людей в той же Москве в 2011-м, 2012-м годах и 2013-м отчасти. И в России. Да, это так. И поэтому какие у нас выдающиеся события? Нету.

Э.ГЕВОРКЯН: Так а вы, кстати, однозначно не ответили еще в той части слушателю, когда он спрашивал «А вы готовы объединиться с Михаилом Ходорковским?»

Э.ЛИМОНОВ: Ну как? Михаил Ходорковский ни с кем объединяться не хочет. И со мной...

Э.ГЕВОРКЯН: Так и вы не хотите ни с кем.

Э.ЛИМОНОВ: И я. С чего я буду с ним объединяться? От него только запачкаешься в данном случае. Человек он сильный, всё такое, 10 лет был, а потом перестал. А теперь будут говорить «Вот, Лимонов стоит рядом с олигархом. Ну, бывшим, ладно». Ну, нет, мне это не надо. Это всё равно, что стоять с Лужковым. Нет. Это пойдет не в пользу мне, а во вред – я говорю со своей точки зрения. При всём при этом я к личности Ходорковского отношусь нормально. Меня ничего не интересует. Вот, если бы он стал бы со мной разговаривать, у меня нет к нему вопросов, всё ясно. Я могу ему ответить на ряд его вопросов.

Меня удивил его голос, знаете? Такой, безвольный какой-то. Он даже когда выступал на своих процессах (я потом видел это в YouTube там повсюду), у него был более энергичный, такой, сильный голос. А сейчас он какой-то, ну, совсем безвольный.

Э.ГЕВОРКЯН: Так он всегда, мне кажется, тихим таким голосом говорил еще до ареста – послушайте все его интервью.

Э.ЛИМОНОВ: Может быть, вы правы. Но вот то, что я слышал, как его последнее слово, всё это было куда более динамично.

Э.ГЕВОРКЯН: А вообще есть ли в природе и на российском горизонте люди, с которыми вы готовы были бы объединиться как с единомышленниками?

Э.ЛИМОНОВ: Я ни с кем уже давно не хочу объединяться, поскольку с кем бы я ни объединялся, это всё кончалось крайне плохо. Люди не... У меня высокоподнятая планка, считайте так.

Я хочу объединиться со своим собственным народом, дойти до него, чтобы, наконец, он бы понял, что я могу, какие идеи я выдвигаю, и если Его Величество Народ захочет, я с ним объединюсь. А через посредников всякие эти политические партии – нет, до свидания. Я никому давно не верю так же, как и наш народ.

Э.ГЕВОРКЯН: Все оппозиционеры не верят никому из соседей, никакого объединения не происходит, и тем дольше остаются одни и те же люди у власти.

Э.ЛИМОНОВ: Объединяться ради чего? Слушайте, минуточку. Я был объединен с Каспаровым, с Касьяновым и с либеральной оппозицией с 2006-го по 2011-й год так или иначе. Меня 2 раза кинули, 2 раза предали. Теперь я бы показал неприличный жест, но тут у нас Сетевизор или чего-то, поэтому не буду.

Э.ГЕВОРКЯН: Слушайте, вот вы с этим разговором про неприличный жест напомнили, что вчера же Роскомнадзор запретил использование 4-х матерных слов в СМИ. Вы как писатель, пожалуйста, оцените как-то это событие и эту новость.

Э.ЛИМОНОВ: А чего там? А что это такое? Роскомнадзор – это что такое?

Э.ГЕВОРКЯН: Ну, вот это контролирующий орган, который может теперь закрывать СМИ, если будет произнесено там 4...

Э.ЛИМОНОВ: Да у нас этих контролирующих органов как собак нерезаных.

Э.ГЕВОРКЯН: Только 4 матерных слова. Всё остальное не матерное там с определенными пометками можно публиковать или говорить в эфире.

Э.ЛИМОНОВ: Ну, конечно, сложно удержаться в нашей жизни от резких слов и выражений, но можно. Я удерживаюсь, вот заметьте. Я уже 2 года или больше веду ЖЖ, и умудряюсь высказать то, что необходимо, свое негодование, например, вполне доступными способами без этих четырех слов.

Э.ГЕВОРКЯН: А что касается сегодняшней новости о кодексе, этическом кодексе для кинематографистов, которые киношники для себя обсуждают.

Э.ЛИМОНОВ: У нас есть кодекс для милиционеров – я его видел. Каждый раз, когда я попадаю в ОВД (вот, 31 декабря я пойду опять на Триумфальную и, конечно же, опять буду в коридоре там читать этот кодекс милиционера). Там сказано не ходить с пластиковыми пакетами и так далее. У них свой кодекс. Теперь у нас, у кинематографистов будет кодекс, у всех. У чиновников, говорят, есть кодекс. Ну, я думаю, что это некоторое безумие такое, помешательство общества или, вернее, властных всяких этих структур, которые панически боятся, чтобы их не изгнали и хотят себя защитить чем угодно. Еще надо к этим ходить, к ворожеям, к шептунам, которые нашептывают. Ну, это же смешно, потому что есть такое понятие, как бы, народный гнев. Вот, как он грохнет, так у вас ни одних алых парусов не останется в городе, не то, что там кодекса. Какой кодекс?

Э.ГЕВОРКЯН: Ну, вы как, мне кажется, писатель, художник должны понимать, нужно ли какое-то некое самоограничение?

Э.ЛИМОНОВ: Ну, должен писатель... Вначале я был рабочим, и у меня осталась эта закваска. Я был рабочим, я жил в рабочем поселке, я работал, ну, не на всех, но на 6 харьковских заводах я отработал свое, иногда очень долго. Например, на заводе «Серп и молот» я год и 8 месяцев проработал. В общем, закваска у меня не интеллигентская, слава тебе, господи. Это меня и делает таким скептическим, злым и вполне жизнеспособным.

Э.ГЕВОРКЯН: Хорошо. Ну так вот тогда для таких как вы простых работяг кино каким образом нужно снимать? Там нужно как-то пропагандировать семейные ценности?..

Э.ЛИМОНОВ: Надо снимать талантливое кино.

Э.ГЕВОРКЯН: Патриотические ценности?

Э.ЛИМОНОВ: Талантливое кино! Сейчас даже Голливуд всеми, как бы, хаемый нас опережает. Посмотрите, сколько у них фильмов об антиутопии, о будущем. «Прометей» там, «Элизиум». Там полно. Я хожу только и упиваюсь, потому что там везде побеждают простые люди. Они побеждают, вот, класс богатых, они их там уничтожают. И это Голливуд! Где наши фильмы об этом? Ни одного я не вижу. Разве что Шакуров – у него, по-моему, один фильм о Фаусте и то так, ну, в общем... Ну, можно там. А все остальные просто кроты какие-то. Сидят там, землю роют, какую-то муть свою.

Российское кино никому не интересно, оно выродилось в тупые боевики и вот эти вот, живот надорвешь, комедии. Говно, а не кино.

Э.ГЕВОРКЯН: Смотрите ли вы американские сериалы? Ведь, сегодня туда как раз...

Э.ЛИМОНОВ: Ну прямо! Сериалы я не смотрю. Я вам говорю не об американском кино, я говорю, что Голливуд, всеми презираемый якобы, однако он видит, он прозрел, видит грядущую победу народа. Народ везде сейчас придет к власти. В Бразилии люди выходят: «Нефть принадлежит народу».

Э.ГЕВОРКЯН: Кстати, до начала этого эфира у нас затеялся практически такой спор о том, что а есть ли вообще в истории позитивные примеры того, когда отобрали и всё хорошо после этого закончилось? Поделили между всеми и после этого всё хорошо закончилось? У нас, правда, секунда.

Э.ЛИМОНОВ: Октябрьская революция. Чего она? Отлично.

Э.ГЕВОРКЯН: Прекрасный примерчик.

Э.ЛИМОНОВ: Конечно. А что? Россия стала, СССР стал крупнейшей индустриальной державой, были построены огромные... Послушайте Проханова.

Э.ГЕВОРКЯН: О, ну, действительно... То есть вы меня отсылаете...

Э.ЛИМОНОВ: Он прав в этой части. В этой части он абсолютно прав. Мы построили, мы были, экономически делили мировое господство с США. А что, это не так? Вы хотите мне сказать, что я говорю неправду?

Э.ГЕВОРКЯН: Я думаю, что я отвечу вам на этот вопрос и мы поспорим уже в следующем году. Это было особое мнение Эдуарда Лимонова...

Э.ЛИМОНОВ: Вывернулись как всегда, вывернулись.

Э.ГЕВОРКЯН: А наше время в прямом эфире подошло к концу. Я - Эвелина Геворкян. До свидания.