Алексей Венедиктов - Особое мнение - 2014-01-01

А. ПЛЮЩЕВ: Программа «Особое мнение», внеурочная, надо сказать, из другой студии, но с Сетевизором и с привычными нам средствами связи, разве что за исключением Твиттера. Он не работает, Алексей Алексеевич, докладываю.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Твиттер не работает?

А. ПЛЮЩЕВ: Не работает.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Какое счастье!

А. ПЛЮЩЕВ: Да-да. Вы там в личном порядке с ними, пожалуйста. Вот. С нашими радиослушателями мы общаемся по смс +7-985-970-45-45. И все, собственно говоря.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И через интернет, через сайт.

А. ПЛЮЩЕВ: Да, через сайт. Алексей Венедиктов, вы услышали по голосу наверняка, по анонсу знаете тоже. Алексей Венедиктов уже второй день несет вахту в эфире радиостанции «Эхо Москвы». Сейчас «Особое мнение», продолжение, можно сказать, вчерашней программы в 19:30 и в некотором смысле новогоднего эфира. Вот. Будем говорить, во-первых, у меня две таких, две части. Во-первых, о событиях, которые произошли вот буквально только что. Вообще один из редких Новых годов, когда события происходят и 31 декабря, и 1 января, и вообще одно за другим. Много событий. И второе – по итогам года. То есть, по текучке и по итогам года. Ваши вопросы также приветствуются, будем их куда-то подсовывать.

Путин приехал-таки в Волгоград. Я видел вчерашнюю вашу программу «Особое мнение», вы сказали, что если бы я был хозяин, то я бы, конечно, посоветовал ехать в Волгоград. Вот. Но Путин все-таки поехал в Волгоград. Почему-то сначала в Хабаровск, потом в Волгоград. Поздравил страну с Новым годом, ночью приехал в больницу, там, рано утром, посетил раненых. В общем, все это создает несколько странное впечатление. Разъясните.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Значит, насколько я знаю, вот такие истории – я не имею в виду сейчас с терактами, а с поездками Путина, и тому были другие примеры уже несколько лет тому назад – заключаются в следующем. Есть административная машина, есть планирование, администрация, которая считает, с согласия президента, что вот он должен поехать в Хабаровск, там, вот эта история долго выстраивается. На это накладываются личные импульсы президента Путина, который часто ломает то, что ему предлагает администрация, он хозяин.

А. ПЛЮЩЕВ: А может быть, и личные планы?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, это не планы. Я приведу пример. Вот когда было Пикалево, просто чтобы… это та же самая история. Ему все, вот все, глава администрации, его пресс-секретарь, значит, все медиа, говорили: не надо ездить в Пикалево. Вы дадите деньги, потом придется ездить по всей стране, да, и раздавать деньги. Он сказал: нет, я поеду в Пикалево, я считаю, это правильно. И он поехал в Пикалево, и тогда, как вы помните, выиграл, грубо говоря. Значит, он поехал в Хабаровск, потому что Хабаровск на самом деле был запланирован давно. Ну, вот когда решали, как еще, вот Новый год уже, вот давайте туда, вот к этим людям, которые пострадали от наводнения. И эта, значит, машина, вот эта неповоротливая большая административная… И я повторяю, когда президент куда-то едет – я думаю, что многие сталкивались – там передовые группы, там безопасность, протокол, местные медиа, местные начальники. Это все огромная история. А после этого... и я знаю, я говорил вчера, что безопасность возражала против поездки Путина в Волгоград. Тем не менее, Путин, я думаю, что это его личное решение, он принял решение, он счел: так правильно.

Я обращаю внимание, что было очень интересное совещание сегодня утром. Сначала оно было как бы общим, с представителями местных властей, а потом он сказал: а теперь я останусь с министром внутренних дел и директором ФСБ и мы втроем поговорим. Это было сегодня в Волгограде. Ему важно было показать то, что он будет лично заниматься Волгоградом. Ну, я просто знаю, он вот такой, да? И, ну, собственно, он поступил как президент, правильное решение.

А. ПЛЮЩЕВ: Прошу прощения, маленькая техническая вещь. Алексей Алексеевич, не могли бы вы пересесть? Нас не видно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Хорошо. Мы же радио.

А. ПЛЮЩЕВ: Не так сидим.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, мы же радио, это хорошо, что нас не видно.

А. ПЛЮЩЕВ: Вот сюда.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Тебя видно?

А. ПЛЮЩЕВ: Одна камера работает, да, и поэтому… вас не видно, нас-то видно. Отлично, спасибо. Вот то, что там произошло…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я не придаю этому значения. Я придаю значение, что Путин туда полетел, вопреки советам, которые давала ему безопасность. Вот этому я придаю значение.

А. ПЛЮЩЕВ: А серьезно вот могли быть проблемы по безопасности?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Решения безопасности… вот я могу сказать, поскольку к нам приходят разные президенты, вот мы встречались с французской безопасностью, когда Олланд был в Москве. Вот они сюда пришли, вот они посмотрели. Сказали: так, вот это окно нам…

А. ПЛЮЩЕВ: У нас тут чуть ли не каждую неделю собаки какие-то ходят.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, вот это окно нам не нравится, вот оно нам не нравится. И вот не придет к вам Олланд, вы придите к нам, там, по телефону выходите – что мы и сделали. То есть, на самом деле безопасность оценивает, там, массу рисков. И чего они говорили Путину – я не знаю, только знаю, что они были против. Вот это факт, и я об этом вчера говорил. Значит, он пренебрег этим – это тоже факт. Все.

А. ПЛЮЩЕВ: Но он переломил это уже как-то после…

А. ВЕНЕДИКТОВ: У него была запланирована эта поездка, еще раз говорю. Там же люди были приглашены, там же, там же выстроена была целая история за неделю, даже за две недели выезжают передовые группы.

А. ПЛЮЩЕВ: Слова про террористов и сотрудников спецслужб, вы обратили на них внимание?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, конечно.

А. ПЛЮЩЕВ: Когда он говорил, что террористы взрывают женщин и детей, а сотрудники спецслужб – нет. Они всегда…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я думаю, что он выдает желаемое за действительное. И мы видим, что в антитеррористических операциях тоже погибают, гибнут мирные жители в большом количестве. Я могу напомнить про Беслан и могу напомнить про «Норд-Ост», между прочим.

А. ПЛЮЩЕВ: Сразу все вспомнили.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, вот и я помню, естественно. Это так же, как президент говорил о том, что вот ему трудно представить, что омоновец бьет женщину, помнишь, недавно?

А. ПЛЮЩЕВ: Да-да.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А мне нетрудно представить, я это вижу, я это видел. И поэтому в данном случае президент, повторяю, выдает желаемое за действительное, пытается создать образ, а картинка другая. Он не прав, я с ним не согласен в этом.

А. ПЛЮЩЕВ: Ну, вообще, вот если мы представим, сотрудник спецслужб идеальный, да, в нашем представлении как раз и должен защищать женщин и детей.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот смотрите, сейчас попробую. Существует такой миф про израильскую безопасность, что она никогда не вступает в переговоры с террористами и важнее уничтожить террориста, чем защитить. Ничего подобного. Значит, я просто напомню, что за одного израильского солдата, да, за Гелада Шалита было освобождено и выпущено из тюрьмы 1 047 людей, обвиненных в терроризме, из них 440 – приговоренных к пожизненному заключению за теракты, да? То есть, в данном случае защита интересов семьи Гелада Шалита, в целом, оказалась важнее. Вот как раз мне представляется, что наши сотрудники спецслужб, они нацелены, в первую очередь, на уничтожение угрозы, а не на защиту. Это сущностная история, и мне кажется, что она требует большой дискуссии внутри профессионалов, в первую очередь профессионалов, ну, и, конечно, общества, и, конечно, общества.

А. ПЛЮЩЕВ: Ну, и кроме того…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Так что, я с президентом не согласен в этом.

А. ПЛЮЩЕВ: Не один специалист по безопасности говорил, что если террорист даже дошел до рамки, там взорвался – это провал спецслужб.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, ну, это понятно. Мы просто сейчас говорим…

А. ПЛЮЩЕВ: Да-да-да.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я точку зрения повторяю израильтян, которую, наверное, не разделяет руководство российских спецслужб, наверное, здесь другие приоритеты. Но я повторяю: то, что президент сказал – это не так.

А. ПЛЮЩЕВ: Теперь хабаровская поездка. Она была запланирована заранее, наверное, прием там был и все такое. Но мы посмотрели это по телевизору все. Ну, про два обращения уже много раз поговорили, вот. Второе обращение, которое мы видели, оно на многих наших слушателей – я просто смотрел сегодня утром отклик – произвело очень странный эффект. Во-первых, никогда до этого, никогда – гимн игрался просто на фоне, там, Кремля, флага – никогда президент не присутствовал при гимне.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Не, ну, почему? Каждый раз, когда происходят какие-то торжественные мероприятия, там, я не знаю…

А. ПЛЮЩЕВ: В Новый год.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А, в Новый год – да. Но, в принципе, я видел, как президент присутствовал при гимне, когда играют гимн…

А. ПЛЮЩЕВ: Нет, безусловно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: … на всяких торжественных…

А. ПЛЮЩЕВ: Безусловно. Я имею в виду, что в Новый год. У нас же Новый год как?..

А. ВЕНЕДИКТОВ: У нас записано все.

А. ПЛЮЩЕВ: Нет, у нас – в смысле, у нас, отмечающих. Традиция, правильно? Значит, мы, пока президент говорит, мы разливаем шампанское все. Потом, когда он заканчивает, идут куранты, все чокаются, и начинается, там, «Голубой огонек» или что, уже никто не смотрит. Вот. А тут-то он остался.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да.

А. ПЛЮЩЕВ: И мало того, что остался…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Он не мог уйти, там люди стояли, он же был не один.

А. ПЛЮЩЕВ: Не-не, осталась трансляция как бы, остался кадр. Это очень странная штука. Может, мы сейчас это…

А. ВЕНЕДИКТОВ: А почему тебе это интересно?

А. ПЛЮЩЕВ: Потому что это было крайне странно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А что было странно? Что в этом странного?

А. ПЛЮЩЕВ: Знаете, что? Я вам скажу, прежде всего…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я как-то, знаешь, я пожал плечами, ну, и прошел дальше. Не сущностная история для меня.

А. ПЛЮЩЕВ: Играет гимн…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да.

А. ПЛЮЩЕВ: … а президент просто стоит.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я могу тебе сказать, что я много раз видел, как Барак Обама просто стоит и Олланд просто стоит.

А. ПЛЮЩЕВ: Явно, что ему не очень удобно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ему неудобно, потому что он не может петь, это правда.

А. ПЛЮЩЕВ: А почему?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, я не знаю, либо потому, что он не знает слов, либо потому, что он знает, что у него плохой слух и плохой голос, либо потому, что он так стоит в одиночестве, что ему неудобно. Я тебе говорю, много раз я видел на кадрах, когда играет гимн США, стоит Барак Обама и не поет. И Клинтон, кстати, не поет. Поэтому для меня это вещи малосущностные на самом деле. Я тоже гимн не пою, я не знаю слов и плохо пою.

А. ПЛЮЩЕВ: У нас, как много раз многие люди говорили, страна символов…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну да, и президент – человек-символ, да.

А. ПЛЮЩЕВ: Наших же футболистов очень часто упрекали за то, что они не поют гимн, вот когда показывают…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да.

А. ПЛЮЩЕВ: А вот как-то довольно странно…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, давайте упрекнем. Нехорошо, да…

А. ПЛЮЩЕВ: Я не про Путина в данном случае говорю…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, нехорошо…

А. ПЛЮЩЕВ: … я говорю, там, про картинку…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, я как-то, знаешь, я все-таки про суть больше, чем про картинку.

А. ПЛЮЩЕВ: О'кей, хорошо. Тогда о сути.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, жалко, что не поет, плохо, что не поет. Ну, не поет.

А. ПЛЮЩЕВ: Отойдем от, собственно, Владимира Путина и его поездок. У нас так, вы знаете, что у нас в «Персоне года» Путин в полуфинале вылетел?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да-да-да. Ну, это понятно.

А. ПЛЮЩЕВ: В четвертьфинале.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Смешно, по влиятельности Путин и Янукович… ну, ладно. Сами себя делаем смешными.

А. ПЛЮЩЕВ: Вот это разница между экспертным подходом и публикой.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, да, я сейчас занимаюсь экспертным подходом, совершенно верно.

А. ПЛЮЩЕВ: Вот как эксперт, вы же эксперт, в медиа уж точно…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да.

А. ПЛЮЩЕВ: О чем нам говорит назначение Маргариты Симоньян? Главный редактор «Russia Today» назначена главным редактором «Russia Today» фактически.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да. Так, в чем вопрос?

А. ПЛЮЩЕВ: Собственно, почему и зачем? Ну, потому что был Дмитрий Киселев, и все уже как бы с ним ассоциировали...

А. ВЕНЕДИКТОВ: Генеральный директор.

А. ПЛЮЩЕВ: Да. А теперь главный редактор. То есть, Дмитрий Киселев у нас занимается какими-то финансовыми вещами…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, по идее, определяет и стратегию тоже. Я просто хочу сказать, что в телевидении Эрнст – генеральный директор, Добродеев – генеральный директор, Кулистиков – генеральный директор, а не главные редактора.

А. ПЛЮЩЕВ: Те люди, которые…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Которые определяют политику.

А. ПЛЮЩЕВ: А вы знаете, кто генеральный директор «Первого канала», например? А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, Константин Эрнст.

А. ПЛЮЩЕВ: То есть, он и главный редактор, и генеральный директор?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я не знаю, главный ли он редактор, но он генеральный директор.

А. ПЛЮЩЕВ: Ну, то есть, должность там такая есть или нет?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Не знаю.

А. ПЛЮЩЕВ: А тут есть.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я знаю, кто определяет политику. Политику определяет на телевидении генеральный директор.

А. ПЛЮЩЕВ: А кто здесь будет определять политику?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я думаю, что взгляды Дмитрия Киселева и Маргариты Симоньян совпадают. Мне неоднократно приходилось и приходится дискутировать с Маргаритой. Не секрет, что мы общаемся, да? С Дмитрием Киселевым – нет, а с Маргаритой – да. И ее взгляды, на мой взгляд, совпадают с тем, что делал Дмитрий Киселев. Может быть, эстетически по-другому, но они совпадают. Там не будет противостояния идеологического, там не будет противостояния редакционного, я это очень хорошо понимаю. Поэтому, я думаю, это и случилось. Я на самом деле знаю, что на этот пост планировалась Маргарита Симоньян…

А. ПЛЮЩЕВ: На гендиректора.

А. ВЕНЕДИКТОВ: На гендиректора, на единственного руководителя.

А. ПЛЮЩЕВ: Вот, и тогда не было бы вопросов.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И я думаю, что не было бы главного редактора. И Маргарита Симоньян… уже был готов проект указа по Маргарите Симоньян, что бы кто ни говорил, но я это сейчас говорю про знание, а не про конструкцию свою. Всегда делю, когда «я считаю» и когда «я знаю». И в последнюю секунду внутриклановая борьба привела к тому, что Маргарита Симоньян была подвинута и на ее место был предложен и утвержден президентом, назначен указом президента Дмитрий Киселев. Но тот клан, который выдвигал Маргариту Симоньян, догнал и перегнал, что называется, и Маргариту Симоньян как бы поставил главным редактором. При этом мы отметим, что теперь официально «Russia Today» входит в этот холдинг, теперь получается, хотя бы как личная уния. Ведь раньше не было этого, а теперь, смотрите, там не только у нас «Голос России, там не только у нас «РИА Новости» бывшие, но теперь и «Russia Today», хотя бы как личная уния. Она же главный редактор «Russia Today», главный редактор…

А. ПЛЮЩЕВ: Видимо, можно предположить, что может войти и формально уже.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я думаю, что скоро это будет юридически оформлено, но это не имеет никакого значения. Здесь будет единая редакционная политика, и назначение Маргариты, оно лишь, там, подтверждает вот эту линию на вот..

А. ПЛЮЩЕВ: Вот объясните такую вещь, Алексей Алексеевич…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это борьба кланов.

А. ПЛЮЩЕВ: У меня, вот я послушал вас, у меня начинается шизофрения. Может, там в Кремле такая шизофрения…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Есть в Кремле шизофрения, потому что в Кремле есть разные интересы и разные интересанты.

А. ПЛЮЩЕВ: Вот, интересы и интересанты. Вы сначала сказали: у них взгляды-то совпадают. Может, эстетические разногласия, а так взгляды совпадают…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да. Мне кажется, что да, мне кажется, что да.

А. ПЛЮЩЕВ: Но при этом есть две группы влияния, которые…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Не две, их гораздо больше.

А. ПЛЮЩЕВ: Ну, как минимум, да? Вот вы две упомянули, которые, видимо, по-серьезке как-то бьются…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да.

А. ПЛЮЩЕВ: … на аппаратном уровне, подковерные интриги и все такое, чтобы поставить своего человека.

А. ПЛЮЩЕВ: Какой в этом смысл? Финансовые потоки. Что там еще?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Там много чего.

А. ПЛЮЩЕВ: В чем сущность?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Там много чего. Естественно, есть и финансовые потоки, но финансами будет заниматься генеральный директор, а не главный редактор. Это просто надо понимать, да? Значит, разные кланы влияют через своих людей. Здесь нет формальной закрепленности. У нас же по понятиям. У нас власть тоже по понятиям. И когда люди назначаются в государственных должностях, там, вот это человек Трутнева назначен, а это человек Володина назначен, а это человек Громова назначен, это человек Сергея Борисовича Иванова назначен, это люди Ковальчуков назначены, например, да? А это вот здесь удалось, там, условно говоря, Потанину кого-то провести. Это сложилась клановость еще при Борисе Николаевиче Ельцине. Это вот люди… у нас клановая в этом смысле система. Правда, люди очень часто изменяют кланам. Кстати, и в оппозиции то же самое. И вот назначение Маргариты Симоньян – это некое уравновешивание внутри мощного пропагандистского холдинга, который, безусловно, результаты его работы будут докладываться президенту Путину, финансы будут сосредоточены там, и очень важно иметь влияние через это, в том числе на президента, докладывая об успехах. Поэтому для меня как бы это очевидно. Ну, может быть, я не очень внятно объясняю, но это так, грубо говоря. Есть там люди Собянина, да? Есть там люди Шойгу, есть там люди Суркова, есть там люди Володина, да? Есть люди Сергея Борисовича Иванова, там, Алексея Алексеевича Громова. Вот эти люди там ставят людей, к себе более близких, потому что принятие решений в России, управление в России идет не по линии институтов – это разрушенная история, или не созданная; но я думаю, что скорее разрушенная – а по линии личных взаимоотношений: мы договорились. Поэтому и назначение Дмитрия Киселева было абсолютной неожиданностью для многих высших чиновников, которые должны были про это знать, они это узнали из рассылки указа утром в Кремле в понедельник, хотя, по идее, они визировали кандидатуру Маргариты Симоньян. Это вопрос не института, это так во всем управлении. Поставить близкого человека, человека, который не только по взглядам близкий, но и с которым ты ешь шашлыки на даче. Вот это очень важно. Дружишь семьями.

А. ПЛЮЩЕВ: Это теперь получается, что, несмотря на близость взглядов, там будет между ними какая-то, по идее…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, вот там будет конкуренция, я думаю. Ну, она же всюду есть, послушайте. Я думаю, что она существует и внутри холдинга «ВГТРК», и внутри «НТВ». В крупных корпорациях есть разные интересы, безусловно.

А. ПЛЮЩЕВ: У нас нет конкуренции.

А. ВЕНЕДИКТОВ: У нас не крупная, у нас совсем маленькая корпорация.

А. ПЛЮЩЕВ: Хорошо.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Хотя, наверное, есть.

А. ПЛЮЩЕВ: Да. Вы упомянули, когда говорили про то, что люди уходят из кланов в кланы, что есть такое и в оппозиции. У нас тут произошла следующая история. Вели мы «Утренний разворот» с Машей Гайдар и, вспомнив про письмо, которое написали несколько членов партии «РПР», «Российской республиканской партии» (она входит в «РПР-ПАРНАС»), вот, мы решили проголосовать. Ну, там просто стоял вопрос в самом сообщении, в самом письме стоял вопрос о том, что партия «РПР» может выйти. Понятно, что с ней Рыжков, а все остальные там лидеры, они с другой стороны. Мы спросили, кто за кем пойдет. Неожиданно голосование зажило своей жизнью на сайте «Эхо Москвы», как это часто бывает, вот, и потом даже его стали накручивать и все дела. Мы совершенно не представляли, что это имеет такой гигантский отклик.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Что ты меня троллишь?

А. ПЛЮЩЕВ: Да.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот что ты от меня хочешь?

А. ПЛЮЩЕВ: Сейчас, секундочку. Во-первых, ваш взгляд на будущее «РПР-ПАРНАС»…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Сущностный вопрос.

А. ПЛЮЩЕВ: … в связи с…

А. ВЕНЕДИКТОВ: В связи.

А. ПЛЮЩЕВ: В связи с, да, в связи с письмом, прежде всего. Ну, хотя бы. У нас есть один документ на руках. И есть еще высказывание Рыжкова у нас в программе.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И есть высказывание Немцова агентству «ИТАР-ТАСС».

А. ПЛЮЩЕВ: Вот.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я хотел бы напомнить. Можно я это помещу в более широкий контекст? Знаешь, у меня…

А. ПЛЮЩЕВ: Мы сузим, в случае чего.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да-да. У меня была замечательная история на Украине, когда я одному вице-премьеру… недавно, говорю: слушайте, а как вы будете вот выходить из этой ситуации сложной? Майдан, там, Европа. Он говорит: та, петляем. Так я сейчас буду «та, петлять», да? Объясню, почему. Среди трех сопредседателей «РПР-ПАРНАС» два моих личных друга, это друзья – это Борис Немцов и Володя Рыжков. У них разные точки зрения. Как мы видим, в интервью «ИТАР-ТАСС» Немцов сказал, что это попытка раскола. А Рыжков говорит, что это внутрипартийная дискуссия. Одно не противоречит другому. И именно поэтому я буду петлять. Есть еще обязательства у меня по отношению к разным людям внутри этой партии, поэтому я буду петлять быстро.

Первое. Выход на свободу Михаила Ходорковского вновь поставил вопрос о переформатировании правого фланга. Если мы к этому добавим еще значительный, замечательный результат Алексея Навального на московских выборах, 27%, да? то мы поймем, что внутри политической элиты не существует, не существует правой партии. Ну, партии городского креативного класса. Неважно, давай не придираться к словам.

А. ПЛЮЩЕВ: Правой, да, условной правой…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Значит, существует несколько брендов. Значит, «РПР», «РПР-ПАРНАС». Это бренд, на мой взгляд, он очень приличный, скажем так, он очень презентационный. Это слово «республиканцы», это восстановленные по Европейскому суду, известные люди федерального масштаба, три сопредседателя, Касьянов, Рыжков и Немцов, во главе. Это раз. «Гражданская платформа» Михаила Прохорова – это два. И «Яблоко», ну, оно более левое, но все равно оно, там, городская партия – это три.

А. ПЛЮЩЕВ: Там одна история чего стоит.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, совершенно верно. Вот три бренда. И появление двух людей, Навального как одного из лидеров, который включает в себя это, и теперь Ходорковского как для людей, которые голосуют за эти партии, морального авторитета, безусловно, должно было привести в переконфигурации этого фланга.

А. ПЛЮЩЕВ: На секунду остановлюсь на Михаиле Ходорковском. Тут неважно, да, в данном случае, что он сказал, что он не будет заниматься…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я сказал, морального лидера, я сказал морального лидера.

А. ПЛЮЩЕВ: Так.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть, есть объективная история. Есть история Болотной, есть история Навального, есть история Ходорковского. Это должно было вызвать бурю внутри вот этого фланга всего. Ну, плюс выборы, я говорю, плюс выборы, там, в Мосгордуму и так далее. Значит, поэтому… да, второе: «РПР-ПАРНАС» состоит из трех частей, и люди их возглавляют, они, в общем, разных взглядов. Об этом Рыжков говорил, не буду повторяться. То есть, есть объективные условия для того, чтобы внутри произошла переконфигурация. Значит, это может закончиться консолидацией «РПР-ПАРНАС», которая может стать главной силой на этом фланге, если Навальный, Ходорковский, Прохоров каким-то образом вокруг этого начнут строиться. Я напомню, что именно «РПР-ПАРНАС» выдвинула Навального на пост мэра, да? Или, если эти разногласия будут непреодолимо сущностными, не между лидерами, не между Немцовым и Рыжковым или Касьяновым и Рыжковым, а между лидерами, эта партия должна будет развалиться. И это тоже объективная история. Разойтись.

Ну, есть несколько, там, для меня очевидных вещей, которые надо преодолеть для этой партии. Я же наблюдатель за ними, наблюдатель. Значит, история встраивания в нынешнюю политическую структуру, имею в виду выборную, отношение к выборам, участие в выборах, взаимодействие с другими партиями – это главная сейчас тактическая история «РПР-ПАРНАС». На этой почве они разошлись. Мы видели, что, там, один сопредседатель, я имею в виду Владимира Рыжкова, пошел в Кремль на встречу с Путиным и понес ему соответствующие документы, два сопредседателя воздержались на голосовании. Таким образом, на голосовании внутри политсовета, насколько я знаю, значит, 4 человека поддержали Рыжкова, двое выступили против, а трое воздержались, включая Немцова и Касьянова. Вопрос: это что, раскол или внутрипартийная дискуссия? Это сущностная была вещь? Взаимодействие с федеральной властью. Значит, политическая партия, да, имеет право на внутрипартийную дискуссию. Дай бог, чтобы она хорошо закончилась. Есть другая история, есть история о том, что у Навального нет партии.

А. ПЛЮЩЕВ: Ее не регистрируют.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ее нет, да.

А. ПЛЮЩЕВ: Более того, теперь и название еще…

А. ВЕНЕДИКТОВ: И поэтому в конце ноября или, там, в середине ноября вокруг Навального заговорили о том, что хорошо бы забрать под Навального «РПР-ПАРНАС». И это, я хотел бы подчеркнуть, нормально для политики, да? Вот есть лидер, типа, там… как бы это сказать? Вот я называю такие партии «фюрерского типа». Помнишь, у нас из-за этого с «Яблоком» был скандал. Жириновский, Явлинский, да? Ну, лидерская партия, она лидерская. Фюрерская – не плохая. И вот возникла идея в окружении Навального и у некоторых членов «РПР-ПАРНАС», что вот есть паровоз-лидер, надо объединить вот этот бренд, подсадить единого лидера, потому что три сопредседателя – это всегда расхождения. И тогда они, значит, вперед и к звездам. И, собственно говоря, это продолжается. Насколько я знаю, некоторые сопредседатели, я подчеркиваю, об этом разговаривали с Навальным. Они выставили ему условие, чтобы он отказался от некоторых своих лозунгов хорошо известных. Это сущностная история.

А. ПЛЮЩЕВ: Националистических.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну да. Чтобы публично. Это сущностная история, да? То есть, переформатирование «РПР-ПАРНАС» из трех сопредседателей в одного председателя – это партия под него, и тогда у него получается такой (неразб.), трамплин.

А. ПЛЮЩЕВ: Трамплин.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Трамплин, совершенно верно. Вот это тоже политики имеют право делать, да? Но есть другие политики, которые считают, что это неправильно, что они эту партию… как Володя Рыжков, да? Что он ее создавал. Он голосовал против того, чтобы партия поддерживала Навального. Это тоже не секрет, это было слито в «Коммерсантъ», мы это тоже хорошо помним. Вот. Поэтому очень интересно за этим наблюдать. Потому что это вопрос всего правого фланга, это не вопрос лично Рыжкова или лично Немцова. Или лично Навального и даже лично Ходорковского. Это вопрос о том, как будет реструктуризирован правый фланг.

У меня был очень интересный разговор в Кремле с людьми, которые занимаются внутренней политикой. Они говорят: слушай, нет правой партии, нету, нету. Все, кто заявляют, что они правая партия, начинают выступать с левыми лозунгами, да? Там, неповышение пенсионного возраста, да? Повышение зарплат. То есть, все социальные партии. У нас от «Единой России» справа никого нет. Ну, пусть они сделают правую, пусть они сделают.

А. ПЛЮЩЕВ: Но «Народный альянс» не регистрируют.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, слушай, я не Министерство юстиции, да? Но существует Партия 5 декабря – пожалуйста!

А. ПЛЮЩЕВ: Не, я сейчас через вас с Кремлем разговариваю просто. 5 декабря?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, что, есть Партия 5 декабря. Почему бы?.. Или та же «РПР» - пожалуйста, да? Это вопрос очень интересный, за ним надо наблюдать. Еще никакого факта нет. Я здесь скорее ближе согласен с Рыжковым о том, что это внутрипартийная дискуссия, чем с Немцовым о том, что это попытка раскола. Но я хотел бы напомнить, что внимательные наблюдатели заметили, как, скажем, два сопредседателя перехватили у Рыжкова партийную санкт-петербургскую организацию, или вернее, попытались перехватить. Решением федерального совета туда были введены дополнительные люди, которые проголосовали по-другому. То есть, идет нормальная, я еще раз подчеркну, нормальная политическая борьба внутри партии. Я лишь противник того, чтобы журналисты и главные редактора, наши коллеги, организовывали вот такие захваты. Пусть политики сами разбираются. И в этом была моя публичная дискуссия, в том числе в Твиттере, с Евгенией Альбац, чтобы не было никаких сомнений. Вот политики имеют право…

А. ПЛЮЩЕВ: Я просто побоялся...

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, почему? Политики – это мой взгляд – политики имеют право на это. Вообще политика – грязная вещь, да? Даже воткнуть нож в спину своему сопредседателю – не вопрос. Это часть политики, да? Ну, это свидетельствует о каких-то там политических умениях. Но когда мой коллега, там, это организовывает, это неправильно. Я это сказал публично, я это повторю публично, и еще раз повторю. Я и это сказал ей, и говорю нашим слушателям. Политики имеют право захватывать чужие партии с помощью внешних и внутренних сил. Это политика. Поэтому я буду наблюдать за «РПР-ПАРНАС». Я не даю никому никаких советов, естественно, я не хотел бы, чтобы она раскололась, вот я, потому что там мои друзья и там есть люди, которым я весьма симпатизирую. Не хочу, чтобы это перешло на личный уровень, что очень важно. Но я еще раз, завершаю, вот перед новостями хочу сказать: ребята, это объективный процесс с появлением политика Навального и морального авторитета Ходорковского. Правый фланг нуждается в реструктуризации, и даже такими, я бы сказал, не всегда понятными средствами, «РПР-ПАРНАС», «Гражданскую платформу» и «Яблоко» ждут веселые времена.

А. ПЛЮЩЕВ: Мы продолжим с Алексеем Венедиктовым программу «Особое мнение», которая сегодня тоже в расширенном формате...

А. ВЕНЕДИКТОВ: Попетляем!

А. ПЛЮЩЕВ: … сразу после новостей и небольшого блока тут наших анонсов.

НОВОСТИ

А. ПЛЮЩЕВ: «Особое мнение» сегодня Алексея Венедиктова, главного редактора радиостанции «Эхо Москвы», меня зовут Александр Плющев. Ваши вопросы - +7-985-970-45-45 или через сайт echo.msk.ru. Об «РПР-ПАРНАС», еще немного задержимся на этом. Если будет раскол, вот просто чисто технически, если партия «РПР» уходит, означает ли это, что ни та, ни другая, ни «РПР», ни «ПАРНАС», оставшиеся половинки, у нас не могут выставиться на московских выборах в сентябре? А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, если они перерегистрируются как, скажем, «РПР» и как, скажем, «ПАРНАС», условно… не хотелось бы на самом деле, хотя, собственно, наблюдателю должно быть все равно, но не хотелось бы на самом деле…

А. ПЛЮЩЕВ: Потому что иначе наблюдать не за чем будет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да нет, почему? Я думаю, «Гражданская платформа» пойдет, «Яблоко» пойдет. Я думаю, что…

А. ПЛЮЩЕВ: Не-не, если все так сойдут потихонечку…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я думаю, что там регистрация-то… Ты знаешь, не будем опережать события. Я думаю, что как бы желатели расколоть есть в обеих частях, есть желание у людей, у республиканцев, уйти, потому что они не хотят лидером Навального, предположим, и не хотят разделять его ценности – это идеологическая вещь. И есть с другой стороны желание избавиться от, там, друзей Рыжкова, условно говоря, и подвести партию под Навального, да? Наверное, может быть. Хотя на эту тему я, там, говорил со всеми тремя сопредседателями, и Касьяновым тоже, они, там говорят: не-не-не… Но я-то знаю, что переговоры о том, что Навальный – председатель партии, возможно, велись, во всяком случае, в ноябре велись. Поэтому, ну, вот, вот… Я думаю, что фактор Михаила Ходорковского как модератора, он, возможно, будет работать. Не прямой, конечно, но, я повторяю, как авторитет.

А. ПЛЮЩЕВ: То есть, вы видите, что как моральный авторитет он как-то…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Не-не-не, он не будет собирать и переговаривать. Наличие его как человека, который может высказаться…

А. ПЛЮЩЕВ: Какие-то прямо паханские такие истории получаются, извините.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А я тебе сказал, что у нас в оппозиции то же, что и во власти, ты смотри часть первую.

А. ПЛЮЩЕВ: То есть, существует некий арбитр фактически…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это фактор, это не арбитр, на мой взгляд. Послушай, я с Михаилом Борисовичем 7 часов разговаривал, да? Там, я пытался понять. Он, конечно, тоже петлял, как и я – ну, это естественно. Я же публичный человек. Но, безусловно, на него будут оглядываться, безусловно, на него будут оглядываться. Потому что, мне, например, очевидно, что на выборах в Мосгордуму он, возможно, там, где-нибудь окажет публичную поддержку некоторым кандидатам, просто в личном качестве. Там, его спросят, а он скажет. А как вы относитесь, там, к Оле Романовой? – его спросят. А он скажет: Оля Романова, значит, «Русь сидящая» делает много для этого… я вот считаю, она была бы правильно в Мосгордуме. Это станет известно. Ну, условно говоря, я придумываю, это моя конструкция. Поэтому, возвращаясь к «РПР-ПАРНАС», ну, это серьезная история, для меня это серьезная история. Это не история маленькой карликовой партии, которая, там, где-то, где ничего, никак, да? И там вожди поссорились из-за того, что… Нет, это партия, которая может стать, или часть партии, которая может стать таким, используя бренд, таким, знаешь, катализатором создания действительно не массовой, конечно (в России нет правых массовых), но партии городских, вот этого так называемого креативного класса. В Москве это 20-25% легко. А если удастся еще развести кандидатов с Михаилом Прохоровым, да, это было бы вообще хорошо. И тогда вот это был бы вопрос. Партия власти тоже будет играть против этой истории, будет играть на раскол. И те, кто там пытается, как бы сказать, расколоть, они должны это тоже понимать, мне кажется.

А. ПЛЮЩЕВ: Я все-таки еще раз задам…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, задай, ради бога.

А. ПЛЮЩЕВ: … то же самое. Рискуем ли мы потерять партию «РПР-ПАРНАС» как платформу, как трамплин для…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Для.

А. ПЛЮЩЕВ: … кандидатов в Мосгордуму от правого фланга?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Технически – нет, технически – нет. Если я правильно понимаю, с точки зрения закона, если партия, там, где-нибудь в феврале, там, предположим, расколется… я не изучал вопрос, сразу скажу, не изучал вопрос, но мне кажется, что там нужно сколько-то там региональных организаций. Два месяца на регистрацию. Если они в июне зарегистрированы, они могут выдвигать.

А. ПЛЮЩЕВ: Ну, опять же, их надо зарегистрировать, а мы знаем, как с партией «Народный альянс» и с Партией 5 декабря, нам напоминают люди, тоже: их не регистрируют.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Слушай, в Москве 74 партии. И среди них наверняка есть партии близкие. Ну, послушайте, что тут будем лукавить?

А. ПЛЮЩЕВ: Найти себе трамплин – не проблема.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Найти трамплин – нет, наверное, есть проблема, потому что любая партия потребует что-то взамен.

А. ПЛЮЩЕВ: Конечно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот. И, конечно, ровно поэтому работать надо на объединение. А те, кто работают на объединение, ножом в спину своих сопредседателей не бьют.

А. ПЛЮЩЕВ: Хорошо, все, отойдем от «РПР-ПАРНАС». Может, еще вернемся, если вопросы будут. +7-985-970-45-45.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я еще раз напомню просто нашим слушателям, что у меня, во-первых, два друга, два сопредседателя, которые по-разному оценивают…

А. ПЛЮЩЕВ: По разные стороны.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Не-не, они в одной стороне. По-разному оценивают ситуацию и в партии, и отношение к Навальному, и отношение к Ходорковскому. И у меня еще есть обязательства по отношению к людям в «РПР-ПАРНАС», или, вернее, рядом с «РПР-ПАРНАС», поэтому я свои обязательства соблюдаю.

А. ПЛЮЩЕВ: Хорошо, тогда к событиям года.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да.

А. ПЛЮЩЕВ: Наши радиослушатели с помощью нашего сайта echo.msk.ru до сих пор определяют события года, там открыто голосование до сих пор. Ну, вот кто на сегодняшний момент лидер и нет никаких оснований думать, что они изменятся прямо в ближайший момент. Третье место – Евромайдан, второе место – Болотное дело, и первое место – помилование Ходорковского. Мы подтвердили эти результаты таким кубковым голосованием навылет вот в предыдущем часе. По каждому из них пройдемся потихоньку.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, все три важные, безусловно. Это же вопрос для меня как для человека, который получил когда-то историческое образование, это вопрос радиоактивности, то есть длинных последствий. Вот Евромайдан будет иметь последствия?

А. ПЛЮЩЕВ: Периода полураспада.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да. Болотное дело будет иметь последствия? И освобождение МБХ будет иметь последствия? Значит, Евромайдан, безусловно, будет иметь последствия для Украины и для России, и уже имеет последствия. Освобождение Ходорковского, я думаю, будет иметь последствия. Оно имеет как метальное последствие, так и последствие для того, что он будет действовать. А я не сомневаюсь, что он как-то будет действовать. Что касается Болотного дела, то вот оно последствия имеет в основном для тех, кто там невинно сидит, ну, и их близких, естественно. Потому что особой разницы между, там, условно говоря, Болотным делом и, там, делом «Pussy Riot» я не вижу, да? Это политические процессы. И политические процессы или процессы с политическим содержанием, как некоторые предпочитают говорить, с политической составляющей, как сказал президент: нам не нужны процессы с политической составляющей.

А. ПЛЮЩЕВ: Ну, как? Сам президент сказал, в чем отличие, мне кажется. Может быть, вы не видите этой разницы, но Путин говорит о том, что речь идет о тех, кто охраняет, кто защищает режим. Он говорит: правопорядок…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Не-не-не, значит, я считаю, что само появление в России, в современной России процесса со значительным политическим содержанием… если раньше, в 2003-м году, первый процесс Ходорковского (а второй точно) имел политическую составляющую, она такая была политически индивидуальная, я бы сказал, да? То начиная с дела «Pussy Riot» мы четко видим там, я, во всяком случае, четко вижу политическую составляющую. Болотное дело – политическое дело. Дело «Arctic Sunrise» - политическое дело. Ну, слушайте, ну, книжки надо читать. Кодификация, да? Поэтому для меня очень важно, что если мы рассматриваем Болотное дело как дело, воплощающее в себе все худшие черты политического дела, тогда, конечно, это очень важная история. Потому что в России продолжаются политические процессы, или процессы с политической составляющей, по моей оценке, это мое особое мнение. И я знаю, что его разделяет часть нашей аудитории. Поэтому это правильный отбор. Я сейчас думаю, что бы я туда внес. Да, ничего. Эта тройка, пожалуй… может, я чего забыл, потому что так вот не вспомнишь, год-то очень быстро идет. Но Евромайдан, Болотное дело и освобождение МБХ, и плюс амнистия в более широком смысле…

А. ПЛЮЩЕВ: Ну да.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Но я бы добавил сюда, безусловно, московские выборы. Извини...

А. ПЛЮЩЕВ: Ничего.

А. ВЕНЕДИКТОВ: … я считаю, что возвращение, хотя бы частично, политической конкуренции после решения позапрошлого года, избрание губернаторов даже через фильтры и так далее и так далее – это очень важная история. И на московских выборах было показано и продемонстрировано, что – и не только московских, екатеринбургских и петрозаводских – что представители другой точки зрения на развитие страны могут набирать много голосов, а кое-где даже побеждать. Это важный…

А. ПЛЮЩЕВ: Тренд ли это? То есть, закроется ли эта история после московских выборов или нет?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет.

А. ПЛЮЩЕВ: Выборы в Московскую Думу будут не менее свободными?

А. ВЕНЕДИКТОВ: А кто же его знает-то?

А. ПЛЮЩЕВ: Ну, плюс-минус.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А кто же его знает-то? Значит, судя по публичным выступлениям президента, который всюду говорит о том, вот как хорошо прошли московские выборы, и как честно, и как чисто, в разговорах его с западными лидерами, когда он это приводит в пример, этот тренд сохраняется. Судя по тому, что он сказал в послании, этот тренд сохраняется. Но «слова, слова, слова», понимаешь, да? Там, сегодня сохраняется, завтра не сохраняется. На сегодняшний день главный вопрос – это допуск кандидатов.

А. ПЛЮЩЕВ: Да.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И это будет видно. Ну, кампания, собственно, иметь возможность проводить кампанию. А также голосование и подсчет. Вот четыре составляющие, да? Кампания, включая медийную. Значит, вторая часть, она всегда очень такая, мутная, да? Больше дали времени, меньше дали времени. Значит, Собянину больше на телеканалах, в интернете господствовал Навальный. Понятно, да? Я их не приравниваю. Конечно, в этом смысле кампания была нечестной, да? Несправедливой и неравной в смысле медийного освещения и ресурса. Но в смысле допуска Навального, в смысле голосования и подсчета, она была честной, могу сказать. И если она так сохранится, ну, появляются шансы, что политическая конкуренция будет возрастать. Послушайте, Ройзман победил в Екатеринбурге, по-моему, 36-33, 36% против 33%, и никто не оспаривал. В Петрозаводске… опять забыл эту женщину, что же я так… плохой я, не помню. Нет, я действительно все время ее забываю. Поддержанная «Яблоком», победила на выборах мэра. И, наверное, много еще где побеждали, ну, в округах. Просто я скажу более того. Скажем, все наблюдатели, которые были в Москве, поскольку я этим занимался, закрыли всего 78% участков. Я вам напомню, что в Москве 3 600 участков было, включая новые. Это по три наблюдателя, нужно 10 тысяч. Слушайте, если вы федеральная партия, - Володя Рыжков, Боря Немцов, Михаил Михайлович Касьянов, к вам обращаюсь, - как это вы не можете набрать 10 тысяч наблюдателей в Москве? Извините, ради бога, чтобы закрыть не 78% участков, а 100% участков.

А. ПЛЮЩЕВ: При этом большая часть наблюдателей, которые были, не соотносят себя с конкретной партией.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да неважно! Это 10 тысяч от одной партии. Коммунисты не набрали. Я говорил с Мельниковым, с Иваном Ивановичем. Коммунисты в Москве не набрали 10 тысяч наблюдателей! 6 тысяч набрали. Ребята, ну, вы их если не закрываете… ну, не закрываете, чего я могу сказать. То есть, на самом деле, на мой взгляд, на сегодняшний день сохраняется желание власти и оппозиции, власти – политическую конкуренцию развивать, оппозиции – в этом участвовать. Хотя есть, повторяю, те оппозиционеры, которые считают, что в этом участвовать нельзя.

А. ПЛЮЩЕВ: Мы перешли уже фактически к прогнозам, так или иначе, на предстоящий год. Соответственно…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Как говорит Женя Альбац, я вам тут не гадалк.

А. ПЛЮЩЕВ: Вы аналитик, знаете ли, поэтому… а у аналитиков чего спрашивать?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Михаил Борисович у нас аналитик.

А. ПЛЮЩЕВ: А вы с ним 7 часов общались, заразились, наверное. Значит, соответственно, во-первых, конечно же, последних дней тема – это теракты, и два, два в одном городе. И вы сами сказали, что это целая серия, это атака, и так далее, у меня в эфире.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да.

А. ПЛЮЩЕВ: Продолжатся ли они в ближайшее время? В ближайшие недели до Олимпиады.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это зависит, во-первых, от умения террористов в условиях повышенной антитеррористической готовности их проводить. А я считаю, что эти теракты волгоградские готовили и осуществляли высококвалифицированные специалисты в области террора, которые, может быть, даже не сидят на территории Российской Федерации, а сидят где-нибудь на границе Афганистана и Пакистана, а может быть, и в какой-нибудь Киргизии или Узбекистане, не знаю, и манипулируют оттуда, то есть, планы атак, там, и так далее и так далее. Вот. И от способности и возможности спецслужб вот эти вещи перехватывать на дальних подступах. Это вещь, во многом случайная, Саша, не могу угадать. То, что у террористического подполья, по его заявлению, которое мы видим в интернете, есть желание перед Олимпиадой и во время Олимпиады это делать – это понятно. То, что у них, как показала эта история, есть ресурсы и возможности – это понятно. То, что спецслужбы не всегда могут перехватить на дальних подступах – тоже понятно. Вот ответ. А дальше все – удача. Увидел милиционер, там, рукой попытался остановить, и вот жертвы уже другие, их меньше. А не попытался бы, может быть, были бы другие люди, их было бы больше. Ну, вот как?

А. ПЛЮЩЕВ: Хорошо, тогда к Олимпиаде уже, которую мы упоминали, как пройдет Олимпиада, не только с точки зрения безопасности, многие называют ее пиар-проектом Путина, вот…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Любая Олимпиада – пиар-проект страны.

А. ПЛЮЩЕВ: Страны, но президента ли, личности ли…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, хорошо, пиар-проект Путина.

А. ПЛЮЩЕВ: Короче, удачно ли для Путина, для его пиар-проекта, я не знаю…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я думаю, что сам факт получения Олимпиады зимней в субтропиках, извини, конечно – это большая удача. Невозможно, невозможно было получить – он ее получил. Я думаю, что, как показывает практика вообще Олимпиад, хозяева всегда имеют некое преимущество по медалям. Я думаю, что будут сравнивать медали прошлой зимней Олимпиады с этой…

А. ПЛЮЩЕВ: Тем более там хорошо сравнивать с…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, вот, да.

А. ПЛЮЩЕВ: … с канадской Олимпиадой…

А. ВЕНЕДИКТОВ: С Ванкувером.

А. ПЛЮЩЕВ: С Ванкувером, да.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, хорошо, ну, вот будет сравнение: там было столько-то медалей, а сейчас, там, 130% относительно. Ну, в этом смысле это будет удача. А пиар вообще может любую неудачу превратить в удачу – о чем мы говорим? Собственно, задача пиара и пропаганды, ну, не пиара, а пропаганды – это превратить неудачу в удачу, понимаешь? Поэтому, я думаю, что с такими профессионалами, как Дмитрий Киселев и Маргарита Симоньян, это будет сделано.

А. ПЛЮЩЕВ: Можно одно событие, если…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я, например, болею вот с сыном за биатлон, вот мы просто смотрим биатлон. Вот реально, из всего того, там, коньки мы смотрим…

А. ПЛЮЩЕВ: А хоккей – нет?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет. Смотрим коньки, смотрим лыжи. Нет, ну, нам интересно вот это движение. А биатлон мы болеем. Нам очень нравится, как идет биатлон. Поэтому я хотел бы, конечно, чтобы золотые медали… и мы заслуживаем. У нас такие противники мощные! Выиграть у норвегов и у Фуркада – это, знаешь, это подвиг. Это подвиг. И вот будем болеть за то, чтобы наши выиграли у Фуркада, потому что Фуркад – гений. Выиграть у гения, выиграть у человека, который движется, как вот робот, да?.. Или, там, вот у этих немецких и норвежских лыжниц – это нечто, это подвиг. И я буду болеть за наших ребят. Хоккей – нет, нет. И керлинг – тоже нет.

А. ПЛЮЩЕВ: Не, ну, керлинг – ладно…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Почему, керлинг, с девчонками?..

А. ПЛЮЩЕВ: Хоккей-то…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Керлинг с девчонками… Ну, не поеду, сразу отвечу на твой вопрос. Хотя звали, мне, там…

А. ПЛЮЩЕВ: Это политическое решение?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет. Значит, мне Костя Эрнст говорит: ну, поехали, я тебя хорошо посажу, открытие… Он делает открытие. Я говорю: послушай, ты делаешь открытие под телевизор, да? Ты меня посадишь в самом хорошем месте, предположим, да? И я буду видеть сектор. А я сяду дома, с телевизором, или пойду, там, с Алешкой в спортклуб и буду смотреть то, что ты делал для телевизора. У тебя глаз телевизионный. Зачем я буду там сидеть? Какая политическая история? Обычная история. Хочу смотреть биатлон только по телевизору. Ты когда-нибудь биатлон смотрел на стадионе? Я смотрел один раз на трассе: ты стоишь и ничего не понимаешь.

А. ПЛЮЩЕВ: Повторы вам нужны.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Повторы, я обожаю повторы.

А. ПЛЮЩЕВ: Хорошо. Так, есть еще несколько вопросов от наших слушателей, они возвращают нас к некоторым темам. Например, Владимир из Московской области: «Не считаете ли вы, что если МБХ нарушит свое обещание не лезть в политику, его ждет третий срок?»

А. ВЕНЕДИКТОВ: Во-первых, я про это обещание ничего не знаю. Да? Давайте так. Мы с вами можем гадать, что ему сообщили о неком условии, там, не договоренность, а сообщили о неком условии. Во-вторых, если подходить к политике, Владимир, то, что у нас все политика… Вот мы сейчас сидим с Сашей, занимаемся политикой, нам можно пришить политику. Изменения в законодательстве, там, по изменению судебной системы или тюремного заключения тоже можно считать политикой. Третий срок? Любому из нас можно привязать. Поэтому, это риски Михаила Борисовича, он сам их будет взвешивать и понимать, где та красная линия, которая может вызвать… знаете, как у Путина бывает, как он представляет, что были нарушены договоренности. Вот если есть договоренности, вот где-то проходит красная линия. И вот в представлении Владимира Владимировича вот этот шаг, там, не знаю, Ходорковского, там, Венедиктова, я не знаю, нарушает договоренности – и тогда проблема.

А. ПЛЮЩЕВ: Я не знаю всех деталей, о которых вы говорили с Михаилом Ходорковским…

А. ВЕНЕДИКТОВ: И не будешь знать. Я петляю.

А. ПЛЮЩЕВ: Да-да. Вы лично для себя как бы прояснили хотя бы более или менее историю его освобождения?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Что ты имеешь в виду под историей?

А. ПЛЮЩЕВ: Кто в ней фигурировал? С чего она началась? Когда? Чем закончилась? Какие условия, опять же? И так далее.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Смотрите, там есть две вещи. Есть, как я понимаю, действительно были… я бы не назвал это переговорами, я боюсь использовать это слово. Два с половиной года в этом участвует Геншер. Там, Шредер, Геншер, Меркель. Да? То есть, все время ставились вопросы, но где-то два с половиной года там появился Геншер. Человек, который уважаем Владимиром Владимировичем Путиным и так далее. Два с половиной года. И насколько я понимаю, все, что говорит Ходорковский, правда, то есть, никаких условий не выставлялось, я имею в виду, в последнюю каденцию, где сказано было только: напиши прошение о помиловании без признания вины, да? Он написал, как известно, две бумаги: одну – прошение о помиловании формальное, другое – письмо Путину. Письмо Путину мы не видели с вами. И, собственно говоря, мы знаем в пересказе только Михаила Борисовича, но надо у Пескова спросить.

А. ПЛЮЩЕВ: Знаете ли вы, было ли оно обязательным? Ну, как бы…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, оно не было обязательным.

А. ПЛЮЩЕВ: Это личная инициатива Михаила Борисовича?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это да, да. Вторая история, я уже о ней говорил. Михаила Борисовича, понимая, как работает система, весьма вдохновило, удивило то, что семья была не тронута, да? Это важно. В наших обстоятельствах тронуть семью ничего не стоит. Это вторая история. Я так понимаю, что формальных обязательств никаких нет. Это Владимиру отвечаю. Формальных. Но по понятиям, по понятиям.

А. ПЛЮЩЕВ: Тем не менее, вот…

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть, Ходорковский понимает, что в голове у Путина существует красная линия. Только я боюсь, что Михаил Борисович оценивает ее по одной траектории, а Владимир Владимирович может оценивать ее по другой траектории. Поскольку не было договоренностей, то у них разное представление может быть.

А. ПЛЮЩЕВ: Два с половиной года участвовал Геншер.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да.

А. ПЛЮЩЕВ: Кто еще из фигурантов?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Никто. Ну, Шредер, может быть. Но в меньшей степени.

А. ПЛЮЩЕВ: Хорошо, от Ходорковского к нашим…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Через адвокатов, естественно. Геншер – через адвокатов.

А. ПЛЮЩЕВ: … к нашим, может быть, локальным проблемам.

А. ВЕНЕДИКТОВ: У нас есть локальные проблемы?

А. ПЛЮЩЕВ: Ну, не проблемы, нет, истории. Не проблемы.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Хорошо.

А. ПЛЮЩЕВ: Какие у нас проблемы, Алексей Алексеевич?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Не знаю.

А. ПЛЮЩЕВ: В этом году, еще один из итогов года, может быть, опять же, местный, не такой широкий: главой «Газпром Медиа» был назначен Михаил Лесин. Я на «Дожде» слушал вашего заместителя Сергея Бунтмана, смотрел, и там обсуждались разные варианты развития событий с «Эхом Москвы», которые после изменения состава совета директоров. Я видел вопросы, которые вам к «Без посредников»… сначала программа «Без посредников» должна была быть, там много вопросов было и по этому поводу, поэтому тоже я задаю. Естественно, все… ваш блог по этому поводу оставил многие толкования. Что же будет с «Эхом Москвы» в наступившем 2014-м году? Поставлю я вопрос прямо.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Значит, не знаю. Я только напомню, что совет директоров не влияет на редакционную политику. На редакционную политику влияет только главный редактор. В этом году переизбрание главного редактора, в конце февраля – начале марта, и я собираюсь, как я уже сказал, еще раз баллотироваться. Предполагаю, что в последний раз.

А. ПЛЮЩЕВ: Почему?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Устал. Я устал, я ухожу. Шутка. Шутка. Значит, предполагается…

А. ПЛЮЩЕВ: В последний раз – это ваше решение или есть какие-то внешние причины?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет-нет-нет, это мое решение. Предполагаю, - сказал я, - предполагаю. У меня есть и внешние обстоятельства, которые касаются моей личной жизни. Вот. Но, тем не менее, выборы будут, и я буду баллотироваться на следующий пятилетний срок, это будет 5 лет. А что касается… ваш вопрос связан с Михаилом Юрьевичем Лесиным. У нас очень сложные отношения с Михаилом Юрьевичем Лесиным были всегда. Когда-то мы с ним дружили, были на «ты» и ходили на дни рождения, потом после 2000-го года наши пути достаточно резко разошлись, но мы сохраняли нормальные взаимоотношения. Сейчас Михаил Юрьевич Лесин – мой начальник, или, вернее, представитель контролирующего акционера. И его точку зрения о ведении бизнеса и я, и генеральный директор Федутинов должны учитывать. Михаил Юрьевич Лесин является инвестигатором вот этого пропагандистского холдинга, чтобы вы понимали, который вот «Россия сегодня».

А. ПЛЮЩЕВ: Инвестигатор?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, идеолог, идеолог. Один из идеологов и организаторов. Значит, вот, собственно говоря, вот это Михаил Юрьевич Лесин. Моя задача как главного редактора и акционера «Эха Москвы» наладить взаимоотношения с новым представителем контролирующего акционера, я буду пытаться это делать. Но это одна сторона. Есть вторая сторона – это он. Как он себя поведет, мы будем видеть, все будет в публичной сфере. Все будет в публичной плоскости. Вот как с советом директоров: все в публичной плоскости. Наши слушатели заслуживают того, чтобы знать, что происходит вокруг «Эха Москвы» и ее редакционной политики.

А. ПЛЮЩЕВ: Никаких закулисных переговоров?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, закулисные переговоры будут обязательно, просто обязательно, потому что есть переговоры по бизнесу, которые не должны быть публичными. А переговоры редакционные, про редакционную политику не могут быть закулисными. Потому что правила «Эха Москвы», вот я сижу, главный редактор, я всегда рассказываю нашим слушателям, что будет изменяться в редакционной политике, какие приходят люди, уходят люди, да? Я всегда сторонник вот этой открытости, это так и останется, пока я главный редактор. Ну, а если, там, произойдут события, если меня совет директоров новый, после переизбрания, если я выиграю выборы еще (вопрос), не утвердит, тогда и будем об этом говорить.

А. ПЛЮЩЕВ: Много часто спрашивают о том что «Эхо Москвы» на содержании у «Газпрома» и так далее. Мы по-прежнему зарабатываем себе сами…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Значит, в этом году тоже у нас прибыль. Да, она небольшая, относительно, там, какого-нибудь «НТВ» или «Первого канала», но у нас нет долгов, у нас нет кредитов, и в этом году мы будем платить дивиденды нашим акционерам, в том числе «Газпром-Медиа». И в этом, я имею в виду, в 13-м году, несмотря на тяжелую экономическую ситуацию – тоже. И на следующий год мы запланировали тоже прибыль и выплату дивидендов нашим акционерам. Поэтому, мы прибыльны, вот это мы остаемся.

А. ПЛЮЩЕВ: Дай бог, и останемся. Большое спасибо, Алексей Венедиктов отвечал на ваши и на мои вопросы в программе «Особое мнение», незапланированно и сверхурочно. Спасибо большое.