Евгения Альбац - Особое мнение - 2014-01-14

О.ЖУРАВЛЁВА: Добрый вечер. Это программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлёва, а свое особое мнение высказывает главный редактор журнала «The New Times» Евгения Альбац. Здравствуйте, Евгения Марковна.

Е.АЛЬБАЦ: Здравствуйте, Ольга, здравствуйте, дорогие слушатели «Эха Москвы». Я всех поздравляю с прошедшими праздниками и надеюсь, что вы все уже счастливы и будете еще счастливее в Новом году. И вам, Оля, тоже.

О.ЖУРАВЛЁВА: Спасибо большое. Взаимно. Вот, есть такой вопрос от нашего (Илия – наверное, так можно расшифровать его подпись), от нашего слушателя. Он формулирует следующим образом: «Кем был Ариэль Шарон? Генералом, политиком, премьер-министром или, прежде всего, он был евреем?» Причем, он подчеркивает, что никакого негативного смысла он в это не вкладывает. Как вы считаете? Вот, для вас? Вы, тем более, брали интервью, насколько я знаю, у Ариэля Шарона. Вот, кто он в первую очередь?

Е.АЛЬБАЦ: Ну, наверное, как человек он, прежде всего, был евреем. Он человек, который... То есть у него корни, если мне память не изменяет, из Белоруссии, потому что когда я брала у него интервью, мы говорили с ним по-русски. Но они, его семья приехала в Палестину, по-моему, где-то в начале века. Это человек, который строил государство с самого начала, и в этом смысле, конечно, как самоидентификация он, прежде всего, был евреем.

Премьер-министром или генералом – вот это очень интересный вопрос. Потому что я брала интервью у Шарона вскоре после известной истории, когда он поднялся на Масленичную гору... Нет, не на Масленичную – он пошел туда, к Аль-Аксу, к арабской мечети. И это вызвало резкий протест у палестинцев и дало начало очередной интифаде. Это было незадолго до того, как он стал премьер-министром. И меня поразило, что когда мы с ним разговаривали, он аргументировал свои идеи тем, сколько дивизий можно поставить там до этой границы, до этой границы. Это был абсолютный генерал.

Шарон, который выводил еврейские поселения из Газы, это был, конечно, премьер-министр и очень мудрый человек, хотя, сейчас многие в Израиле осуждают Шарона за это решение, потому что ожидания были, что, вот, еврейские поселения будут выведены из Газы и удастся как-то договориться с палестинцами, а из Газы бесконечно стреляют всякими ракетами, особенно по югу Израиля.

В этом смысле он, конечно, оказался очень, мне кажется, мудрым политиком, и я... Я была в Израиле, когда вывозились поселения из Газы, это было, действительно, это было со слезами на глазах, потому что военные из домов людей выносили на руках, они не хотели уходить. Это была очень тяжелая история, особенно для людей, знающих и читающих Тору. Это всё места, которые... Вот, ты там читаешь... Ну, там есть, например, последняя глава Дварима Мишпатим, где указано, какие земли господь бог отдал израэлитам, древним израильтянам. И, конечно, это была очень такая, болезненная история для многих-многих в Израиле, когда они наблюдали, как армия обороны Израиля выводила людей из синагог, из собственных домов и так далее, выносили на руках – они уходить не хотели.

Для меня тогда Шарон совершенно изменился, потому что я не ожидала от него вот такого поступка. В моем представлении, все-таки, Шарон – это генерал, это человек, который привык действовать с позиции силы и силы оружия. А это была позиция умиротворения, убеждения, это была позиция мудрого старого политика.

Я думаю, что он очень был разный человек. К генералу Шарону можно предъявить много претензий, прежде всего за действия подчинявшихся ему войск в Ливане и на некоторых палестинских территориях. Он был непростой человек, человек очень убежденный, очень преданный идее еврейского государства, человек, безусловно, мудрый, потому что мы видим, что когда Шарон заболел и 8 лет назад оказался в коме, то, собственно, никто из его ближайших сторонников не сумел выстроить новую правую партию. И, конечно, во многом то, что происходит сейчас в израильской политике, это следствие того, что Шарона больше... Давно уже, 8 лет как, собственно, нету.

О.ЖУРАВЛЁВА: Появилась информация о том, что за записи в блогах, в которых выражалась радость в связи с кончиной Ариэля Шарона, будут наказывать. Как вы считаете, это в принципе возможно?

Е.АЛЬБАЦ: Где?

О.ЖУРАВЛЁВА: В Израиле. Такое поручение дал министр внутренних дел страны.

Е.АЛЬБАЦ: Послушайте, ну, идиотов, ведь... Знаете, ведь, это... Наличие кипы или отсутствие кипы никак не связано с мозговыми извилинами, да? Я не видела этого сообщения. Мне будет это крайне удивительно, потому что, все-таки, Израиль – демократическое государство. И я представляю себе, что завтра с этим министром сделает та же самая газета «Хааретц» там, да? Да и «Маарив» поможет. Как-то я плохо себе это представляю.

О.ЖУРАВЛЁВА: Это Евгения Альбац со своим...

Е.АЛЬБАЦ: Но я не видела этой информации, поэтому...

О.ЖУРАВЛЁВА: Ну, в нескольких источниках были ссылки на такую информацию. Пока никакого развития мы не видели. Евгения Альбац, главный редактор журнала «The New Times» со своим особым мнением. Пишите, пожалуйста, ваши вопросы +7 985 970-45-45. Никуда не уходите – мы скоро вернемся.

РЕКЛАМА

О.ЖУРАВЛЁВА: И снова с вами программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлёва. У нас в гостях – Евгения Альбац, главный редактор журнала «The New Times» и мы продолжаем. Есть несколько вопросов, таких, конспирологических. Вот, скажите, пожалуйста, критику, что вы думаете по этому поводу? Нарышкин прилетел на похороны Шарона, но именно в похоронах участия не принимал. Россия не хочет ссориться с Хамасом?

Е.АЛЬБАЦ: Это неправда: я видела репортаж с похорон Ариэля Шарона. Во всяком случае, с церемонии прощания. И Нарышкин сидел в первых рядах.

О.ЖУРАВЛЁВА: Критик может успокоиться. Вот история, «Лев Б» пишет следующее. Он считает, что освобождение Ходорковского – это сложная финансовая махинация в пользу властей. «Вряд ли Меркель и Геншер воспользовались своими знаниями для игры на российской бирже – не та у них репутация. А, вот, правильные пацаны вполне могли – репутация вполне подходящая. Возникает параноидальная мысль: а что, если основная цель этих освобождений вовсе не имидж перед Олимпиадой, а желание срубить бабки?» Ну, говорят, что освободился Ходорковский, рынки пошли вверх. Ну, что? Кто-то поиграл, кто знал заранее. Слишком конспирологическая теория?

Е.АЛЬБАЦ: Мне кажется, что это она просто... Во-первых, я не могу совершенно оценивать конспирологические теории, поскольку это такие, иррациональные теории. Это вот у нас есть Андрей Николаевич Илларионов – он у нас специалист по конспирологическим теориям, это к нему. Я не способна оценивать конспирологические теории. Я знаю то, что мне говорил в интервью Михаил Борисович Ходорковский, который считает, что у Путина это был ответ Путина своим же силовикам. Собственно, то, о чем Ходорковский говорил в интервью, что Путин понимает, что силовики распустились, что они себя ведут уже кое-как, что это вызывает сильнейшее раздражение в обществе в самых разных его слоях. И ему надо было каким-то образом дать сигналы силовикам, что «ребята, остановитесь». И, вот, то, что он освободил, помиловал Михаила Борисовича Ходорковского, это был такой сигнал: «Ребята, остановитесь. Вы создаете мне личные проблемы. Я этих проблем не хочу, поэтому вот немного надо приструниться».

О.ЖУРАВЛЁВА: А как вы считаете, этот сигнал, вот, на сегодняшний день – он какое-то действие оказал?

Е.АЛЬБАЦ: Мне очень трудно судить. Я думаю, что еще просто рано об этом говорить. Но я думаю, что этот взрыв такого гуманизма со стороны крайне негуманной российской власти, который мы наблюдали в конце года, когда сначала выпустили МБХ, потом Pussy Riot, вскоре Илья Фарбер (ну, уже после Нового года, да?). Ушли по амнистии несколько ребят, которые сидели по Болотному делу. Слава богу, Акименков, который слеп в тюрьме, оказался на свободе, и так далее.

Я думаю, что это связано с тем, что вот такая репрессивная машина, которая раскрутилась, она же представляет самую большую опасность не столько даже для широких слоев населения, сколько для самой бюрократии, для элиты. Элиты отлично понимает, что когда силовики действуют по своему усмотрению, то представители элиты прежде всего попадают в эти жернова. Я думаю, что уже, вот, этот испуг – он достиг той точки, когда Путин понял, что надо что-то делать.

О.ЖУРАВЛЁВА: То есть это такая судебная реформа как бы?

Е.АЛЬБАЦ: Это не судебная реформа, нет. Это, знаете, когда товарищ Сталин решил создать «Литературную газету». Он пригласил к себе Константина Симонова и, как рассказывают, как рассказывал об этом Симонов в своих дневниках, он сказал, что «когда котел кипит, надо периодически снимать крышку». Вот, я думаю, что товарищ Путин действует по заветам товарища Сталина. Он почувствовал (а, все-таки, ну, какая-то обратная связь у него хоть и не большая, но какая-то еще есть, ну, как минимум посредством КГБ), что котел уже слишком кипит и надо немножко снять крышку. Вот, он немножко отодвинул крышку.

Когда я читаю, что в России произошла оттепель или грядет оттепель, или когда я слышу от разных уважаемых людей о том, что Путин собирается менять свой курс, свою политику и так далее, у меня это вызывает, честно говоря, улыбку, потому что трудно себе представить, как в авторитарном государстве, где главной электоральной базой Путина и главной, так сказать, гарантией его стабильности являются чекисты, о какой оттепели и либерализации или еще о чем-то таком можно говорить.

Но я думаю, что Путин понимает, что котел слишком кипит и надо немножко снимать крышку. Не говоря о том, что распоясавшиеся чекисты представляют для него угрозу прежде всего. Это, кстати, опять же, очень хорошо понимал товарищ Сталин, который решал эту проблему своими способами – он просто слоями расстреливал нквдшников, да? Вот, как только он чувствовал, что ребята перепили чужой крови и вот-вот могут броситься ему на горло, он понимал, что в какой-то момент от бесконтрольности, от ощущения собственного всемогущества... Люди же брали на себя роль бога, решали, кому жить, кому умереть, да? Что это создает опасность. Поэтому он снимал слой чекистов – он расстреливал очередного там главу НКВД и расстреливал не только ближайшее окружение, но и средний слой. Было расстреляно больше 20 тысяч чекистов за сталинское время.

Но понятно, что у Путина нет такой возможности. С другой стороны, он понимает, что за 13 лет его правления были уничтожены гражданские институты контроля, какой-то противовес в том числе и гражданским силовикам. Что они вдруг почувствовали, что они владеют Россией и могут себе делать здесь всё, что угодно. И он понимает, что эта ситуация для него лично опасна, ведь, когда-то они могут предъявить ему счет. И этот счет может быть в разной форме, в том числе и в форме подушки, которой был задушен Павел, император Павел.

Поэтому я думаю, что он почувствовал для себя угрозу и необходимость им дать понять, что он решает, кому жить и кому умереть, кому сидеть в тюрьме и кому не сидеть в тюрьме.

О.ЖУРАВЛЁВА: Тогда можно ли говорить о том, что другие приговоры или, там, то, что вот мы увидели после вот этой оттепели так называемой, они, ну, не знаю, они другие, они могли бы быть другими?

Е.АЛЬБАЦ: Что вы имеете в виду?

О.ЖУРАВЛЁВА: Ну, не знаю там. Приговор Аксане Пановой вы можете прокомментировать? В каком русле он был вынесен?

Е.АЛЬБАЦ: Я думаю, что это еще не конечное решение. Я думаю, что очень важно (и можно поздравить и Аксану Панову, и Евгения Ройзмана), что Аксана не в тюрьме, потому что был большой шанс, что она могла оказаться в тюрьме. Два года условно – это в нашей российской реальности совсем неплохой приговор. Я думаю, что он будет оспорен, тем более вот это идиотское решение, что она не может заниматься журналистской деятельностью. Но я думаю, что 2 года...

О.ЖУРАВЛЁВА: Ну, оно, тем не менее, тоже законное вполне.

Е.АЛЬБАЦ: Я не очень понимаю, как она может...

О.ЖУРАВЛЁВА: Есть. Есть в законе такое.

Е.АЛЬБАЦ: Она что, не может писать тексты?

О.ЖУРАВЛЁВА: Не может профессионально заниматься журналистикой.

Е.АЛЬБАЦ: Что значит «профессионально заниматься журналистикой»? Она не может быть главным редактором. А внештатно она может писать?

О.ЖУРАВЛЁВА: А, вот, внештатно – вопрос адвокатов.

Е.АЛЬБАЦ: Аксана Панова, напишите мне колонку, пожалуйста.

О.ЖУРАВЛЁВА: А вы ей не платите.

Е.АЛЬБАЦ: Как это не платить? Я плачу всем, включая Михаила Борисовича Ходорковского. Нельзя.

О.ЖУРАВЛЁВА: Ну, тем не менее. Есть такой запрет на занятие профессиональной деятельностью в законе.

Е.АЛЬБАЦ: Если автору не платится гонорар, это значит автор решает свои проблемы с помощью средства массовой информации. Поэтому не может быть никакого текста, за который не заплачен гонорар.

Я не очень понимаю, как это всё работает. Но я думаю, что это еще не окончательное решение.

О.ЖУРАВЛЁВА: Ну, тогда вот еще просят про Мохнаткина сказать несколько слов. Кому так вредит Мохнаткин?

Е.АЛЬБАЦ: Мохнаткин – это просто боль. Это просто боль. Я думаю, что на него лично озлоблены ребята ментовские, полицейские и они просто... Это вот озлобленность на него. И, к сожалению, я пока не очень понимаю, как будет разворачиваться ситуация, она меня очень беспокоит. Он – человек очень непростой, он – человек очень убежденный, смелый. Зоя Светова писала о нем очерк, еще когда он только вышел, и так далее. Не могу пока ничего комментировать, потому что сама не понимаю, чего они с ним проделывают.

О.ЖУРАВЛЁВА: Ну и такую, короткую...

Е.АЛЬБАЦ: Но думаю, что это месть ребят в погонах, в том числе и фсиновцев, которых он достал, когда он сидел в лагере, потому что он всё время писал жалобы, он всё время их ловил на нарушении закона. Когда он вышел из лагеря, он тоже много рассказывал о том, что там творилось, что сколько стоит и так далее. Я думаю, что на нем отыгрываются.

О.ЖУРАВЛЁВА: Ну и если можно, какой-то комментарий по поводу того, что... Как выходил Фарбер? Почему-то это вызвало очень бурные реакции, в том числе даже там статьи, проклинающие Фарбера и там масса всего интересного происходила. Было ли событие для вас?

Е.АЛЬБАЦ: Для меня было, безусловно, событие, что Илья Фарбер на свободе – это самое важное и принципиальное. Я надеюсь, что его сын Петя Фарбер, который все эти годы боролся за отца и боролся отчаянно, и замечательно, что он теперь сможет вернуться в состояние молодого человека, который там может учиться, работать и так далее. И можно только Илью и Петра поздравить с тем, что Илья на свободе, а Петя может вновь стать сыном, студентом и так далее.

О.ЖУРАВЛЁВА: Перестать быть главой семьи.

Е.АЛЬБАЦ: Он был всем на свете там. Сборщиком денег и человеком, который, так сказать... Он выполнял много функций, не свойственных для молодого человека его лет.

О.ЖУРАВЛЁВА: Ну, тогда, если можно, еще один вопрос. Нет ли у вас разочарования по поводу принципиального нежелания Ходорковского проявить политическую активность? – вот так сформулировал наш слушатель. Или вы думаете, что он проявит?

Е.АЛЬБАЦ: Ходорковский на свободе меньше 3-х недель, если я правильно считаю, да? Во всяком случае, что-то вокруг этого. Человек, который 10 лет отсидел. Наверное, наши слушатели догадываются, что лагерь – это не самый полезный санаторий в жизни человека. Ходорковский прошел через 4 голодовки, из которых 2 были сухие. Одна голодовка была 6 дней, вторая голодовка была 4 дня.

Ходорковский – человек, который, как можно догадаться, все эти 10 лет не был у врачей и не проверял состояние своего здоровья. Ему, между прочим, летом исполнилось 50 лет. Наконец, это человек, который оставил на воле 4-х детей, мальчикам было тогда 3 года и молодую жену. И я думаю, что сейчас Михаил Борисович возвращается, пытается, во всяком случае, как-то почувствовать, что такое быть отцом, мужем и человеком, которому просто надо понять, в какой мир он вышел, что это за мир, что он будет делать.

У меня нет никакого сомнения в том, что Ходорковский будет играть очень серьезную роль в политической истории России.

О.ЖУРАВЛЁВА: Это Евгения Альбац со своим особым мнением, главный редактор журнала «The New Times». Есть еще несколько политических вопросов. Я закину на следующую часть один из них. «Когда-то вы призывали людей идти в муниципальную политику. В моем городе осенью будут выборы в муниципальный городской совет. Имеет ли смысл тратить силы и время на это?»

Е.АЛЬБАЦ: Имеет.

О.ЖУРАВЛЁВА: Чуть подробнее о самоуправлении и муниципальных выборах в следующей части «Особого мнения». Никуда не уходите – мы скоро вернемся.

НОВОСТИ

О.ЖУРАВЛЁВА: И снова с вами программа «Особое мнение». Это мнение высказывает Евгения Альбац, главный редактор журнала «The New Times». И вот вопрос, который я огласила чуть раньше. Крутицкий спрашивает «В разгар протестов 2011-12 года вы призывали людей идти в муниципальную политику, об этом же говорил вдохновляюще Максим Кац на митинге и так далее. Что вы думаете об этом сейчас? В моем городе осенью будут выборы в муниципальный городской совет. Имеет ли смысл тратить силы? Какие возможности есть у муниципалитетов на данный момент? Обобщенное видение вашей точки зрения. И как это должно быть в идеале? Заранее спасибо».

Е.АЛЬБАЦ: Ну, тут на эту тему можно... Вообще на эту тему написано некоторое количество диссертаций не только у нас. Коротко: да, безусловно, надо идти. Низовая политика и самоорганизация на низовом уровне – это, наверное, самое важное, что, на мой взгляд, самое важное в России. Вот эти бесконечные ожидания, что придет хороший папа (не важно, как его зовут, Путин, Ходорковский, Пупкин, Завалдайский) и всё сразу решит, вот, надо, наконец, с этими наивными размышлениями заканчивать. Самоорганизация на местах имеет колоссальное значение. А разговоры про то, что ничего не получится, надо оставить. Значит, у тех, кто идет, получается. У того же, кстати говоря, Макса Каца... Вот, Макс Кац показывает, насколько важна муниципальная политика и как много вопросов, которые возникают у людей на самом низу, которые, на самом деле, можно решать. Вот, Максим Кац это доказывает все эти годы, что он является членом муниципалитета. Что-то удается, что-то не удается. Ну, нельзя, не попробовав, ничего сделать. Поэтому мне кажется, это безумно важная вещь.

Второе. Вот, опыт Мексики, где 70 лет был авторитарный режим и где единственным выборщиком был уходящий президент Мексики и была так называемая Институциональная партия Мексики, он показал, что смещение ненасильственное авторитарного режима произошло ровно тогда, когда представители разных политических партий и политических течений научились объединяться на низовом уровне, бороться за низовые выборы, да? Вот, выборы в муниципалитеты, выборы в мэры городов, да? Когда не бодаются друг с другом и не выясняют всё время, кто лучше, красивее и так далее, а когда учатся сопрягать интересы и выставлять против власти единого кандидата. Вот это был очень важный урок, который преподнесла Мексика, когда левые, правые и те, кто посередине, именно внизу объединились под лозунгом «За честные выборы», помогали друг другу. Потому что одна из причин, почему так удачно существовал авторитарный режим в Мексике, что там всё время власть натравливала одних на других. И там оппозиция, прежде всего, занималась друг другом и поеданием друг друга, что мы у себя сейчас наблюдаем, и, собственно, мы наблюдаем все эти 20 лет, поеданием друг друга. Вот, как только эти бодания закончились и удалось объединиться в широкую коалицию «За честные выборы» и плюс безумно важная вещь, когда раскол элит, это был процесс, который пошел и снизу, и сверху. Вот только таким образом удалось преодолеть авторитарный режим.

Поэтому, безусловно, важно, безусловно, нужно. И вообще важно что-то самим делать. Надо перестать ждать большого брата, который подотрет попку.

О.ЖУРАВЛЁВА: Ну а вы верите в то, что вообще в идеале из этих муниципальных депутатов будут вырастать большие политики?

Е.АЛЬБАЦ: Да, верю. Да, конечно. Понимаете, опять, мы не об этом говорим. Причем тут большие политики? Самое важное – это чтобы происходила самоорганизация именно на низовом поле, политическом поле. Вот это самое важное – чтобы там, не в Думе. Мы же знаем, что такое наша Дума – там нет вообще ни одного политика, да?

Самое важное – вот эта низовая политика. Именно она позволяет формироваться политическим партиям. Именно она позволяет формироваться формальным и неформальным политическим блокам. Вот это самое важное.

Не для того, чтобы они шли в большую политику. Большая политика внизу. Это большое заблуждение думать, что большая политика в Кремле. Большая политика внизу. Вот, ровно тогда, когда у нас будет происходить политический процесс на низовом уровне, можно говорить о том, что в России начинается какая-то политика.

О.ЖУРАВЛЁВА: Хорошо, но тогда еще одна политическая, не знаю, уже настолько не новость, но опять вероятно, что в бюллетене для голосования будет включена графа «Против всех».

Е.АЛЬБАЦ: Ну и слава богу.

О.ЖУРАВЛЁВА: Это наша вечная тема. Я понимаю, что вы относитесь к этому спокойно, будет она или не будет.

Е.АЛЬБАЦ: Я считаю, что эта графа должна быть.

О.ЖУРАВЛЁВА: Так?

Е.АЛЬБАЦ: Почему власть это делает? Потому что у нас по всем прогнозам ко второму кварталу может начаться спад экономики. Соответственно, ситуация... У нас региональные бюджеты дефицитные. Дефицитные в том числе, потому что им надо выполнять эти майские указы Путина 2012 года. Значит, соответственно, власть понимает, что надо что-то сделать для того, чтобы люди не с вилами шли на Кремль, потому что им там не будут выплачивать социальные пособия или в очередной раз у них украдут пенсионные накопления, а чтобы люди это могли выражать свой протест цивилизованным путем. Графа «Против всех» - это попытка отвести пар в электоральное поле, с улицы в электоральное поле. И это власть делает абсолютно правильно.

У сторонников и противников графы «Против всех» есть свои аргументы, и они часто справедливы. Тем не менее, я думаю, что это абсолютно правильный шаг.

О.ЖУРАВЛЁВА: Ну, подождите. Если это власти выгодно, то понятны аргументы тех, кто против ныне существующего режима.

Е.АЛЬБАЦ: Послушайте, во власти тоже находятся люди. Я даже вам скажу совершенно страшную вещь: там даже встречаются умные люди. Я не могу сказать, что очень далекие, потому что далекие бы люди не сделали со страной то, что они сделали за последние 13 лет, да? И не посадили бы ее на такую невероятную нефтяную и газовую иглу при том, что ничего другое в стране, как нам признался премьер-министр, вообще этого просто ничего нету. Но, во всяком случае, они люди не глупые. И от того, что власть предпринимает не глупые шаги, это не значит, что их надо обязательно опровергать только потому, что эти шаги придуманы властью. Ну и слава богу, если они иногда делают что-то правильное.

О.ЖУРАВЛЁВА: Ну а нам приводят какие-то графики, пишут, что, вот, «Единая Россия» там заберет все голоса «Против всех».

Е.АЛЬБАЦ: Это всё от лукавого. Это всё от лукавого. Есть выборный процесс, есть необходимость разговаривать с людьми. Ровно то, что сделал Навальный в июле-августе 2013 года. Он пошел разговаривать с людьми. Он провел 89 встреч в самых разных районах Москвы, да? Вот, надо научиться российским политикам ровно это делать на всех уровнях власти, и прежде всего на низовом. И перестать бесконечно подсчитывать «Это нам поможет, это нам поможет». Главное, что мешает российской оппозиции, - это неумение разговаривать с собственным народом. Это главная проблема российской оппозиции.

Я скажу ужасную вещь. Не российская даже власть. Главная проблема российской оппозиции – это неспособность и неумение разговаривать с людьми. И нежелание, кстати говоря, очень часто, потому что как-то неприятно. Вот, надо идти вот туда вот, в эти всякие катакомбы и, значит, пятиэтажки и разговаривать. Ужасно не хочется – пахнет не так, как нам нравится.

О.ЖУРАВЛЁВА: Ну, тогда уж в завершение скажите, пожалуйста, кто из российских политиков замечен (ну, про Навального вы сказали) в том, что он, в принципе, может разговаривать с людьми? У нас же Владимир Владимирович Путин с 31-го на 1-е только и делал, что общался с людьми. Добавило это ему плюсов в ваших глазах?

Е.АЛЬБАЦ: Простите меня великодушно, с 31-го на 1-е я встречала Новый год и пыталась в условиях Азии сделать салат Оливье. Поэтому...

О.ЖУРАВЛЁВА: Удалось?

Е.АЛЬБАЦ: Удалось, но майонез оказался сладкий. Катастрофа была. Даже нашли огурчики и даже горошек нашли, а, вот, с майонезом ничего не получилось. Поэтому что там делал Владимир Владимирович Путин с 31-го на 1-е, видит бог, особенно не следила. Я вот следила за тем, что происходило, конечно, в Волгограде.

О.ЖУРАВЛЁВА: Он там был.

Е.АЛЬБАЦ: И, конечно, мои самые глубокие соболезнования людям, которые пострадали там и кто потерял своих близких.

О.ЖУРАВЛЁВА: Он туда полетел, он там был и он посещал в больницах раненых.

Е.АЛЬБАЦ: Да. Это я всё читала.

О.ЖУРАВЛЁВА: Но вы считаете, что это правильно? Это единственное решение?

Е.АЛЬБАЦ: Послушайте, меня вот, честно вам скажу, Путин Владимир Владимирович меня интересует давно в первую очередь.

О.ЖУРАВЛЁВА: А он же для вас старался.

Е.АЛЬБАЦ: С моей точки зрения, это глубоко страдающий человек, которому давно хочется воли, а на волю его не пускают. И я думаю, я представляю себе, как он сейчас завидует Ходорковскому, что Михаил Борисович может себе позволить быть снова сыном, мужем и отцом, и ходить по улицам, там я не знаю, Цюриха или какого-то другого европейского города. А он себе этого не может позволить, а он должен ходить в окружении бесконечных этих амбалов, которые должны его охранять, и он боится высунуть нос куда-нибудь, где нет этих фсошников.

О.ЖУРАВЛЁВА: Евгения Альбац со своим особым мнением. Всем спасибо, всего доброго.