Михаил Веллер - Особое мнение - 2014-02-14

А.ГОЛУБЕВ: Здравствуйте. В эфире – программа «Особое мнение», я – Алексей Голубев. У нас сегодня в гостях писатель Михаил Веллер. Здравствуйте, Михаил Иосифович.

М.ВЕЛЛЕР: Добрый вечер.

А.ГОЛУБЕВ: Ну, конечно же, все мы под впечатлением от серийного истребления жирафов в Дании, но, наверное, начнем мы, все-таки, с другого. У нас вовсю разворачиваются события на Украине, где освобождают активистов, которые участвовали в столкновениях с милицией. И вышли все из СИЗО. Это происходит в рамках амнистии, которая была объявлена, и в дальнейшем все активисты, которые могли нападать на полицейских, будут освобождены от уголовной ответственности, то есть могут идти на все 4 стороны. На ваш взгляд, что это за слабость такая власти, что за сдача вообще всех рубежей? Или, наоборот, это такая крайне мудрая, осторожная политика?

М.ВЕЛЛЕР: Я думаю, что все реальные ходы в политике вынужденные. Они продиктованы обстоятельствами. Наполеон справедливо сравнивал политику с шахматами, и он был не первый, кто это сделал – эту игру так и изобрели.

Предположим, они их не выпустят. Что они выиграют? Власть на Украине колышет лапками всё слабее. Досрочные выборы всё неизбежнее. Сейчас нужно лить масло на воду, как-то утешать эти волнения, идти на какие-то компромиссы, сводить всё к какому-то результату, чтобы не забили на улице, не отдали под суд, не только не повесили на фонаре, но чтобы и в тюрьму-то не посадили. И более того, чтобы если потом ты уедешь в какую-нибудь страну, быть может даже в Америку, то тебя не выдадут обратно, тебя не объявят в международный розыск, что тебе скажут «Ну ладно, парень, ты был не прав, но ты осознал свои ошибки, стал вести себя по-человечески. Если ты сделаешь еще вот это и вот это, то больше к тебе не будет претензий». Может быть, и будут, а, может быть, и нет. Так что они бы и не хотели этого делать, они делают это под давлением обстоятельств, припертые к стене.

А.ГОЛУБЕВ: Ну, на лицо факты. Люди нападали на полицейских. Теперь этих людей освобождают.

М.ВЕЛЛЕР: Да.

А.ГОЛУБЕВ: Где логика? Это...

М.ВЕЛЛЕР: Объясняю. Все очень любят цитировать Харрингтона в переводе Маршака «Мятеж не может кончиться удачей и так далее, а то зовут иначе». Совершенно справедливо. Нападали на полицейских. Началось с того, что полицейские, «Беркут» нападали на людей. Имело место противостояние граждан и государства. Одни были украинские граждане, имеющие свои идеалы, а другие были украинские граждане, исполняющие приказ и являющиеся государственной машиной. Когда такое количество народу выходит на Майдан и практически никто не выходит, наоборот, за государство, а то, что есть, это малосерьезно (Крым – это отдельный разговор), это означает, что государство не право. Вы знаете, государство тоже иногда бывает не право, как ни больно мне произносить сегодня эти слова (я внутренне ужасаюсь, произнося эти слова, что государство может быть не право). Так что били полицейских.

Вот, про убитых полицейских... Нет, были жертвы и со стороны милиции на Украине, совершенно верно. Но здесь ситуацию нужно разрешать миром, пар нужно выпускать, возвращаться нужно к нулевой ситуации: это власть всё начала и власть должна это всё заканчивать.

Они нападали на полицейских. Совершенно справедливо. А что было в 1917 году, когда городовые стали летать с крыш сначала в Петрограде, а потом в остальных городах? Не надо доводить людей до озлобления, не надо воровать, не надо управление бизнесом страны передавать родному сыну со своими товарищами и так далее, и так далее, и так далее.

Короче говоря, разумеется, Януковича нужно поменять на 3 шмата сала или, по крайней мере, провести досрочные выборы. А что касается тех, которые нападали, и не они первые вышли, и не они последние. Я так думаю.

А.ГОЛУБЕВ: Возможны ли параллели такие? У нас оппозиция не заразится такими требованиями, что... Вы говорили про шахматы. У нас-то вот эти самые фигурки шахматной доски (извините за пошлую аналогию) сидят, под арестом находятся. А если у нас такие требования будут выдвигать, такие ставить ультиматумы власти, Путину, скажем?

М.ВЕЛЛЕР: Вы абсолютно правы. Логика у вас совершенно железная. И почему-то мне вспомнился несчастный жираф, застреленный из дюбельного пистолета в Голландии этими уродами публично. Им не хватает развлечений, они устали от политкорректности. Вот, я не понимаю, почему мое подсознание, которое любит красивых изысканных жирафов, которые бродят на очереди Чад и так далее... Так вот у нас, конечно, государство должно принять все меры, чтобы у нас подобное было невозможно, как озаглавил когда-то свой роман великий американский писатель, нобелевский лауреат Синклер Льюис. «У нас это невозможно», - написал он. Действительно, фашизм в Америке не прошел. Что да, то да.

Так вот. У нас те, которые нападают на полицейских. Ну, может быть, и кто-то думает, что они вообще никогда не должны выйти ниоткуда. Самое интересное, что они на полицейских не нападали, потому что если волку охота скушать ягненка, то он найдет, в чем его обвинить. Или хвоста нету, или рога не выросли, или забрел не туда, или вода госкомхозовская и так далее, и так далее.

Потому что ситуация была однозначно спровоцированная – это любому совершенно понятно. К ситуации были представители органов правопорядка совершенно готовы. Откуда там что чего гасить, что горело... Те, которых ловили в масках, никто не был представлен...

А.ГОЛУБЕВ: Ну а, на ваш взгляд, активисты не были готовы? Вооруженные до зубов активисты тоже были готовы.

М.ВЕЛЛЕР: Вы знаете, на мой странный взгляд, вооруженных до зубов... Я вообще не знаю активистов, у кого были вставные челюсти, у кого не было ни одного зуба. Мне ничего неизвестно не только по вооруженных активистов, но и вооруженных кого бы то ни было. Я не знаю, можно ли кусок асфальта считать оружием. И вообще если внимательно исследовать пленку, так ведь и пленки не принимали в суде в качестве вещественного доказательства!

А.ГОЛУБЕВ: Так. Это вы сейчас говорите про Болотную, я понял.

М.ВЕЛЛЕР: Простите, а вы про что говорили? Может, мы не поняли друг друга.

А.ГОЛУБЕВ: У нас с вами смешиваются, видите, Майдан и Болотная. Параллели наши пересеклись.

М.ВЕЛЛЕР: А вы сказали, ведь, «А если у нас и на Болотной так». Так, тогда едем обратно на Майдан. Сказка о двух городах, Чарльз Диккенс. Да, на Майдане были вооруженные. Это называется «революция»!

А.ГОЛУБЕВ: Революция. Тогда в таком случае мы вернемся к этой теме после перерыва на рекламу. У нас в гостях...

М.ВЕЛЛЕР: Революция не кончается.

А.ГОЛУБЕВ: ...писатель Михаил Веллер.

РЕКЛАМА

А.ГОЛУБЕВ: Здравствуйте еще раз. В эфире – «Особое мнение», я – Алексей Голубев. Я беседую с писателем Михаилом Веллером. Михаил Иосифович, вы уже упомянули о толерантности западных стран, которые, как вы сказали, от этой толерантности с жиру бесятся (что-то такое). Вот, еще одна инициатива западных стран. Полсотни наименований пола предлагает Facebook своим пользователям для собственной идентификации. Вот, вы видели этот список?

М.ВЕЛЛЕР: Если позволите, 2 фразы – я закончу об Украине. Я когда-то в молодости хотел завербоваться на сезон охотиться на котиков на командоров, потом узнал, что эта охота представляет из себя избиение котиков, которые находятся на летнем лежбище, как их бьют дубинками по головам, норовя попасть по носу – это самое уязвимое место. Разумеется, никуда я туда не поехал, нафиг нужно.

Так вот люди на Майдане не дали перебить себя как бараны. Они сказали и показали, что бить себя, разгонять себя, обращаться с собой как с беспомощным быдлом они не позволят, они – народ и народ – это сила. И абсолютно правильно сделали. И я полагаю, что право народа на оружие не подлежит ограничениям по соответствующей поправке, одной из 20-ти к американской Конституции. Что поскольку народ имеет право устанавливать и организовывать то государство, которое сочтет нужным для своего блага и в своих интересах, то право народа на вооруженную милицию не подлежит ограничениям. Я полагаю, что это великая поправка, я полагаю, что это должно быть в каждой стране. Нефиг устраивать из народа тварей бессловесных.

А теперь переходим к 50-ти наименованиям пола.

А.ГОЛУБЕВ: Да.

М.ВЕЛЛЕР: Только перед передачей мы разговаривали с Ксенией Лариной, глубоко мною уважаемой и замечательным журналистом. Речь зашла... Почему-то я подумал не знаю что. ЛГБТ. Вот, почему делегация ЛГБТ не явилась в какую-нибудь российскую зону, чтобы защитить как раз там сексуальное меньшинство, ибо, простите, на этом жаргоне «петухи» находятся в ужасном болезненном, несчастном и бесправном положении. И попробовать втолковать, допустим, ворам, блатным вообще мужикам, что «петух» - это такой же человек как вор. Мог бы быть преинтереснейший разговор, и речь бы шла о гуманизации российских зон, которые, как известно, отличаются весьма жестокими нравами.

Теперь что касается 50 наименований пола. Это напоминает старый армейский анекдот «А почему не 55? А почему не 33? А кто первый изобрел?..»

А.ГОЛУБЕВ: 54, если быть точнее.

М.ВЕЛЛЕР: Уже 54. Прекрасно. Кто 55-й? Я думаю, что людям немножко нечего делать. Дело не в том, чтобы были наименования, а в том, чтобы представитель пола как мужского, так и женского соответствовал своему названию. Всё остальное – это, конечно же, совершеннейшая ерунда, когда людям нечем заняться, а энергия есть и потребность природная есть. Хорошо бы, конечно, их отправить осваивать бесконечные просторы Сибири, где столько работы и так мало людей. Но, по-моему, они не хотят работать, они хотят бороться за лучшую жизнь.

А.ГОЛУБЕВ: То есть правильно я понял, что вы считаете, что мужчины и женщины, и, собственно, больше не надо ничего выдумывать?

М.ВЕЛЛЕР: Простите, это...

А.ГОЛУБЕВ: Просто самое интересное, что мужчины...

М.ВЕЛЛЕР: Это выдумал создатель, если кто верит в бога. Или природа, если кто рационалист-материалист. Мы тут с вами не причем. Да, есть мужчины, есть женщины и есть еще некоторый ряд отклонений. Ну и бог с ним со всем. Отклонения есть всегда.

А.ГОЛУБЕВ: Но эти отклонения надо признавать нормой и как-то фиксировать их. Вот, я хочу зарегистрироваться в Facebook и там должен быть список. Я хочу быть, например, андрогином или трансперсон, или трансмен, или трансмейл – выбирайте, так сказать, на любой вкус.

М.ВЕЛЛЕР: Скажите, пожалуйста, а если я хочу быть марсианином-зеленым?

А.ГОЛУБЕВ: Пожалуйста.

М.ВЕЛЛЕР: Ну так а в чем дело? Пусть они все регистрируются как хотят. А если я хочу зарегистрироваться так: карлик-половой-гигант?

А.ГОЛУБЕВ: А его в списке не будет уже. И вы можете уже тогда жаловаться куда-нибудь.

М.ВЕЛЛЕР: Что значит «в списке не будет»? Меня не будут читать, я не могу куда-то зайти? Вы знаете что? Это игры людей, которым нечего в жизни делать. Это игры людей, которые живут в виртуальном мире, за этот виртуальный мир платят деньги, в этом виртуальном мире проводят свою единственную реальную жизнь. Простите великодушно, это одна из издержек нашего времени и бог с ним со всем. Людям можно посочувствовать, людей можно пожалеть. Если они хотят, я готов им бесплатно на основаниях дружеского партнерства придумать еще 46 названий, тогда у них будет 100. Традиционное круглое число в десятичной системе счисления.

А.ГОЛУБЕВ: Ну, мы в отличие от этих товарищей живем в реальности. А в нашей реальности происходит много чего более серьезного.

М.ВЕЛЛЕР: Да.

А.ГОЛУБЕВ: Государственная Дума принимает у нас много законов.

М.ВЕЛЛЕР: Да.

А.ГОЛУБЕВ: И очередной закон, который хотят принять парламентарии, это закон о защите российской истории. С соответствующей инициативой выступил глава комитета Госдумы по международным делам Алексей Пушков – он предложил защитить российскую историю. По его мнению, Госдуме следует задуматься о том, чтобы принять закон, который будет защищать историю, и нашу точку зрения на исторические события, поскольку желающих исказить их очень много, в том числе за рубежом и внутри самой России. Ну, он об этом говорит в связи с обсуждением Сеймом Латвии поправок в свое законодательство, которые предусматривают уголовную ответственность за отрицание советской и нацистской оккупации. Вы как считаете, нам надо нашу точку зрения и, собственно говоря, что это за точка зрения, надо ли нам ее защищать?

М.ВЕЛЛЕР: Ну, во-первых, это кто ж такие «мы»? – сказал Вилли. Да ты поди сюда, нюхни его. «Вся королевская рать» Пенна Уоррена в гениальном переводе Виктора Голышева (цитата).

Что касается переписывания истории, здесь нужно определиться. Существует история, которая цепь реальных событий – это история. И существует история, то, что записано в книгах и учебниках. Это не история, это историческая версия, изложенная в советские времена по чьему-то приказу в чьей-то версии с чьими-то оценками, каковые иногда диаметрально противоположны действительности, но их надо неким образом с этим увязать. Если брать наше всё священное (историю Великой Отечественной войны), ее заказывало Главполитуправление. И Институт военной истории, идеологическое подразделение Главполитуправления Министерства обороны должно было отражать то, что ему велено. В результате Советский Союз – единственная страна как победитель, так и побежденный, который не имеет своей истории Второй мировой войны. Ни 100 томов, ни 20 томов, ни 50 томов. У американцев, у англичан, у французов, у японцев. Только у нас при каждом правителе то 6, то 12, которые не выходят, и там ничего нету! Потому что должны быть факты! И трактовки этих фактов! А это набито неизвестно чем и, в основном, пустые словеса.

И, вот, появился враг народа Виктор Суворов, который цинично и нагло опрокинул из проклятого Лондона всю ту историю Второй мировой войны, которую нам впаривали с самого 22 июня, когда ГлавПуром заведовал Лев Захарович Мехлис. И, вот, когда Лев Захарович Мехлис рассказывал, для чего нам был выгоден всё равно этот пакт Молотова-Риббентропа, который оттянул и так далее, они всё повторяют тезисы Мехлиса, хотя сами обычно эту фамилию только знают, но не более чем.

История – это правда. Ложь – это не история. Ложь должна быть разоблачаема, отвергаема и отвергаема, отрицаема и выбрасываема вон, потому что это не история.

И когда приходит человек, говорит «Смотрите, ведь, на самом деле, было вот так». А если это противоречит государственной точки зрения, то ему скажут «Нет, парень, это нарушает статью такую-то. Не угодно ли тебе двушечку? Или трешечку? Или пятерочку?»

Как написал когда-то начальник плана Воскресенский, что 4% составляла помощь по Ленд-лизу. Чего там 4%? Весь алюминий, без которого нельзя воевать, танковые дизеля и авиация. Все взрывчатые вещества, без которых никак нельзя воевать, всё это Ленд-лиз всю первую половину войны и так далее, и так далее. Вот вам и 4%.

Если говорить так, является ли это опровержением традиционной точки зрения? А горе в том, что у нас меняется правитель, меняется режим, меняется традиционная точка зрения. За что вчера сажали, сегодня говорят «Нет, он был не спекулянтом, он был буревестником, альбатросом нового бизнеса». Хотя, на самом деле, он ворюгой был, ворюгой и остался.

Так что все эти разговоры «Поставить историю под контроль власти»... А во власти кто? Это кто будет опять, Пятое главное управление КГБ, которое по идеологии, следить, что у нас история, а что у нас не история?

А вот скажите, пожалуйста, генерал Власов – предатель. За то и повешен. И никто не спорил, что поделом. А как насчет 99-й дивизии Краснознаменной, лучшей в советской и в Красной еще армии, победительнице в союзном соревновании, которой командовал генерал Власов? А как насчет операции на реке Ламе в декабре 1941 года, которую провел генерал Власов и был героем кампании обороны Москвы и так далее?

Говорить так – это тоже против официальной точки зрения или что? И вообще когда сказали, что, оказывается, у нас танков было в 8 раз больше, чем у немцев... И это чистая правда. А пока этого не сказали, то заявить это было бы против власти.

Так что вот эта приказная история – это мы уже проходили, это мы проходили с самого с 1917 года. Ежели кому охота обратно, то в следующий раз история повторяется не в виде комедии, а в виде кретинского фарса, но с реальными летальными последствиями, что должны для себя были бы знать товарищи ревнители истории, которые ревнят ее за нормальную зарплату и государственные блага – не будем замазывать глаза себе и другим.

А.ГОЛУБЕВ: Михаил Иосифович, но вы же сами говорите, что надо всю ложь из истории выбросить, выкинуть. Вот, ваша правда такая, что у нас было в 8 раз больше танков.

М.ВЕЛЛЕР: Это не моя. Это военно-исторический журнал. Это архивы. Это конкретные сведения. Мое мнение здесь ничего не изменяет. Это не мнение. Знание факта не есть мнение. Мнение – это оценка.

А.ГОЛУБЕВ: Тогда давайте эти факты, значит, защитим законом, чтобы никакой фальсификатор не смел говорить обратное, что это у них было в 8 раз больше танков?

М.ВЕЛЛЕР: Значит, первое. Я думаю, что факты-то сами по себе в защите ни закона, ни чего бы то иного, вплоть до народной полиции, не нуждаются. Потому что когда у нас говорят о защите официальной точки зрения, то имеется в виду выбор фактов, композиция фактов и трактовка фактов. Вот, понимаете ли, какая история.

Факты – это вещь такая, что можно из одного и того же материала сделать торт с сахаром, а можно сделать взрывчатку (не буду говорить этого старинного примитивного рецепта, который и так многие знают, кому надо).

Так что речь идет не о фактах, речь идет о гениальной концепции, о том, что всегда Советский Союз был самый миролюбивый.

Заметили все, как интересно. Не отрицают, что миллионы были уничтожены на Колыме. Не отрицают сотни тысяч расстрелянных только в одном 1937-м. Не отрицают миллионы жертв Голодомора на Украине, о чем говорят часто, и в Казахстане, о чем говорят гораздо реже. Не отрицают. Но многие отрицают яро расстрел 20 тысяч (я округляю) польских офицеров. Своих – можно. Вот, 40 тысяч человек своих – можно, 20 тысяч польских – нельзя.

Отрицают категорически, что Сталин собирался первым напасть на Германию. Вот, раскулачить своих, выморить мужика в Тундре – можно. Расказачить, выморить сотни тысяч человек – можно. А на Германию – нельзя. Где логика? Они что, по-прежнему от Мехлиса зарплату получают?

Это очень интересная вещь. Национальная гордость, которая поднимается таким образом, это отдельный вопрос социальной психологии, но к науке истории он отношения не имеет. Он имеет отношение к закону. Если ты думаешь не так, как приказано, мы тебя посадим – вот за это большое спасибо.

А.ГОЛУБЕВ: То есть закон вообще никак не должен контролировать вот эти исторические темы, на ваш взгляд?

М.ВЕЛЛЕР: Закон не должен контролировать, что такое правда и что такое неправда. Закон может карать, допустим, какие-то кощунства, когда речь идет о вещах, которые, ну, невозможно опровергнуть. Невозможно опровергнуть, что в 1915 году в Турции была армянская резня. Турция это отрицает с пеной на губах, ну, потому что не хочет. Но было. Вот в таких случаях можно говорить о законе. То, что турки говорят, да ерунда. Во-первых, они сами себя вырезали, во-вторых, вообще их никто не резал. И у нас речь о таких вещах не идет.

А.ГОЛУБЕВ: Да. Я напомню, это Михаил Веллер в эфире «Особого мнения». Мы продолжим историческую тему после получасовых новостей.

НОВОСТИ

А.ГОЛУБЕВ: Еще раз здравствуйте. Я – Алексей Голубев, в гостях «Особого мнения» - писатель Михаил Веллер. Михаил Иосифович, мы продолжаем нашу историческую тему, но уже немножко меняем направление. Ветераны афганской войны попросили тоже пересмотреть оценку афганской войны. То есть если раньше она у нас оценивалась, афганская кампания оценивалась как ошибочная, то теперь афганцы с этим не согласны и хотят пересмотреть оценку этой войны. Вы с мнением афганских ветеранов согласны, что ее необходимо пересмотреть?

М.ВЕЛЛЕР: На 50%. Я полагаю, что солдат, человек долга и присяги, и солдат, который воюет по приказу своей родины, туда, куда послала его родина, заслуживает уважения, заслуживает всех обещанных ему благ, заслуживает как минимум хорошего человеческого отношения. И когда сегодня приходится слышать (ну, это, правда, уже не о наших) все эти идиотские вещи типа «Вот, они там в Ираке помочились на труп врага, отдать их под суд», это говорят наглые идиоты, моральные иждивенцы, которые сидят за солдатскими спинами, потому что солдату для победы врага надо ненавидеть, врага надо презирать. Солдат же не робот, не Мать Тереза, которая взяла автомат на 5 минут. Это солдатская, армейская сторона дела.

Кстати, никого, насколько я знаю, не посадили за то, что солдата держали впроголодь. А войны в Советском Союзе не было. Ну и так далее, и так далее, и так далее. Снабдить-то армию свою собственную толком не могли (это следующий вопрос).

Что касается 1,5 миллионов (я слышал эту цифру), называется миллион, называется 2 миллиона. Среднее – 1,5 миллиона погибших афганцев. Это из 20-миллионного населения Афганистана. И того, что нас туда никто, по большому счету, не звал, и мы хотели расширить зону своего присутствия и так далее, и так далее. Всё это совершенно так. Я сказал давно: «Мы с афганской войной совершили 2 ошибки. Первую, что туда сунулись. Вторую, что оттуда ушли», потому что с этого начался центробежный процесс и пошел развал. Так что говорить, что мы там были абсолютно правы... Абсолютно правы в чем? Это всё абсолютно несерьезно.

Солдату нужно верить, что он воевал за святое дело. Ничем не могу помочь в тех ошибках, которые совершило Политбюро и каковые ошибки превратились в преступление.

А.ГОЛУБЕВ: Ну, тем самым мы закроем тему истории, хотя, поговорим о том, что тоже войдет в историю. У нас на сайте поступали сообщения для вас, просили прокомментировать Олимпиаду. Вы за ней следите?

М.ВЕЛЛЕР: Вы знаете, я за ней не очень слежу. И всё это – история совершенно неоднозначная. Понятно, что спорт не сам по себе. Это условная форма межчеловеческих соревнований, когда они условно договорились «Кто первый добежит до сарая, тот молодец». Когда обществу, целиком нашей цивилизации особенно нечего делать, начинается бред типа: 2 человека бегут на 100 метров, кто добегает первый, получает 4 миллиона долларов. Это означает, что с жиру бесятся, что некуда девать деньги.

В Древнем Риме возничим ставили золотые статуи в так называемый период упадка и так далее, и так далее.

Но! Надо заметить, что в 2002 году (зимняя Олимпиада в Солт-Лейк-Сити) имел место патриотический подъем. И когда там была вся эта катавасия со сменой медалей, у наших фигуристов забрали и так далее, вы знаете, ну, в общем, народ был недоволен и я был недоволен, и всё это было плохо, всё это было нехорошо, всё это портило российско-американские отношения, которые после близнецов 11 сентября как-то были гораздо теплее и прочее-прочее.

Сейчас это же разговоры бесконечные «За Олимпиаду – это за воровскую власть и за Путина? Или за Олимпиаду – это на 2 или 3 недели все братья?» Да вообще не должно быть таких разговоров. То, что они возникают, - свидетельство того, что что-то не в порядке.

Нельзя требовать от спортсменов, чтобы они не выступали, знаете? Ну, простите за старые стихи «Времена не выбирают, где живут и умирают», спортсменам что, бросить спортом заниматься оттого, что Путин в Кремле сидит? Ну, это же ахинея совершеннейшая.

Но то, что отсвет славы спортивной падает, ну так и что говорить? Поэтому и хрен с ней, с Олимпиадой, мы бойкотируем ее, потому что она нравится режиму? Здесь получается совершенно запутанная ситуация. Ребят, в общем-то, это Олимпиада не режима. Если по-хорошему, это Олимпиада народа.

Значит, ту часть народа, которая вопит, что всё это черт знает что и похоже на Третий Рейх, их бесит что? Что, получается, слава достается не им, народу, а ему, режиму. Ну, знаете, частично народу, частично режиму.

Когда-то суперпредатель, суперпродажный Талейран, которого презирали все, но уважали, потому что он был умный и деловой, начал свою речь с трибуны словами «50 лет я служил Франции при всех режимах»...

Так вот, понимаете, обитатели Кремля меняются, а страна, все-таки, остается. Так что... Ну, что уж там?

А что касается всех разговоров с Плющенко, мне это непонятно. То, что Плющенко – великий спортсмен, это бесспорно. А великий спортсмен не тот, у которого или техника прекрасная, или медалей много. Да фигня это. Медалью больше, медалью меньше.

Вот, были когда-то Белоусова и Протопопов, и больше таких не было. Вот, они были великие фигуристы. После них были разнообразные. Вот, они были великие.

Вот такого одиночника как Плющенко в России, в Советском Союзе не было никогда. Вот, на него смотришь и жизнь лучше выглядит. Вот, что главное.

Для того, чтобы идти с изуродованной спиной на соревнования, нужно изрядное мужество. Это большой риск. А спорт – это вообще риск. Если бы он в результате выиграл со своей спиной, то он фанфар вообще не было бы места внутри среднего уха. А теперь у него полетела спина и неизвестно, что с ним будет, и начинаются вопли «Не надо его пускать».

Знаете, народ – он плебей, жрецы минутного поклонники успеха. Такую мерзкую ситуацию как с Плющенко как-то неприятно, понимаете, даже наблюдать.

А далее, что касается Олимпиады, я давно перестал болеть за эти вещи, я как-то думаю больше о других вещах. Ну, вот эти разговоры показывают, да, в датском королевстве вывихнуты оба коленных сустава и позвоночник наполовину в трусы высыпался, и вообще как-то не всё ладно и мы все это знаем. Но вот люди смотрят, им нравится, ну и слава богу.

А.ГОЛУБЕВ: Еще один вопрос, который я не могу вам не задать. Мы знаем, что бельгийский парламент в нижней палате принял такой, весьма спорный законопроект об эвтаназии для смертельно больных детей, для несовершеннолетних. И таким образом Бельгия у нас может стать единственной страной, где могут убивать больных детей.

М.ВЕЛЛЕР: Да. Понимаете, какая история? Все знают, что оттого, что вытягиваются безнадежно больные люди, накапливается, культурно выражаясь, накапливается генная усталость. Накопление генной усталости в переводе на русский язык – это ухудшение породы, это люди превращаются в больных вообще. Ты спасаешь больных и ты лишаешься здоровых. К сожалению, в жизни имеет место смерть. К сожалению, в жизни имеет место жестокость. К сожалению, в жизни имеет место парадокс.

А.ГОЛУБЕВ: Извините, я вас перебью сразу. Мне показалось, что вы поддерживаете.

М.ВЕЛЛЕР: Вам ничего не показалось – вы меня перебили, потому что вам хочется вставить 2 слова в острое место. Позвольте закончить мысль.

В жизни имеет место парадокс, и этот парадокс иногда имеет чрезвычайно жестокий характер, а именно: вот, каждый отдельный больной ребенок и вообще каждый отдельный живой человек заслуживает всяческого сочувствия, всяческой помощи, лечения и спасения, и того, чтобы поставить его в строй здоровых, безусловно. Но при этом ты должен знать, что еще 3 поколения ты будешь жить в стране вымирающих уродов, где здоровый, сильный и могущий всё будет уже исключением и вымрет твой народ, и на его место придет другой народ, более варварский, но гораздо более жизнеспособный. Вот, 2 эти истины одновременно ты должен держать в голове. А решение ты должен принимать сам. И уж тем более я никому не судья.

А.ГОЛУБЕВ: Ну, может быть, тогда нам тоже стоит рассмотреть такую практику в нашей стране?

М.ВЕЛЛЕР: Я думаю, что это дело достаточно правильно было бы выставить на референдум с разъяснением всех плюсов и минусов этого вопроса. Если вы вспомните «Анну Каренину» Льва Толстого, то там пишется как об одном из обыденных явлений крестьянской жизни, что как часто бывает, младенца крестили, а потом переставали кормить, когда он был лишним в крестьянской семье, и таким образом он умирал от голода. Так называемый инфантицид, то есть убийство детей, когда они были лишние, имел место у всех народов во все эпохи, вплоть до конца XIX века. Я ни в коем случае не призываю повторять это жестокое варварство.

А.ГОЛУБЕВ: На дворе, слава богу, XXI-й век.

М.ВЕЛЛЕР: Но это надо как минимум знать. Да, и в этом XXI веке наша цивилизация – вымирающая. Вот, что ужасно. Мы хотим быть гуманными и правильно хотим. Но знайте, что вы вымираете. Не будьте же идиотами.

А.ГОЛУБЕВ: Я не понимаю: мы вымираем, тогда мы будем еще убивать детей.

М.ВЕЛЛЕР: «Так протяните ноги, старый дуралей!» - закричал Остап, как писали незабвенные классики Ильф и Петров.

А.ГОЛУБЕВ: Не знаю. Вы хотели поговорить о морали. Для меня особенно...

М.ВЕЛЛЕР: У нас осталось... Я вам сказал, что...

А.ГОЛУБЕВ: Особенно интересно в ключе этой темы о морали.

М.ВЕЛЛЕР: Совершенно верно. Что каждый сам должен делать этот выбор. Здесь ничего не поделаешь. Потому что жизнь, повторяю, иногда бывают вещью чрезвычайно жестокой. Это нельзя отрицать.

В оставшиеся 30 секунд я не успею сказать, что мораль, трудовая этика и экономическое положение страны связаны друг с другом совершенно воедино, потому что свобода слова (кстати, о «Дожде», о котором мы не успели) связана с моралью, дабы ее не попирали безнаказанно. Мораль связана с трудовыми отношениями, чтобы на работе не обманывали друг друга начальство и потребители. А это связано с качеством товара. И отличие «Жигулей» от «Мерседеса» не в качестве железа – это отличие в трудовых отношениях между немецкими рабочими и российскими. Всех целую.

А.ГОЛУБЕВ: Это было особое мнение писателя Михаила Веллера, и я, Алексей Голубев. Всего доброго.