Андрей Фефелов - Особое мнение - 2014-03-19

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, и я приветствую в этой студии Андрея Фефелова, главного редактора интернет-канала «День». Когда-нибудь я запомню, как это называется.

А.ФЕФЕЛОВ: Добрый день.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте поговорим про ситуацию в Крыму, потому что как-то референдум, ура-ура, все рады-рады. Но совершенно какие-то странные вещи и достаточно трагические происходят. Например, в Симферополе накануне неизвестные открыли стрельбу, есть жертвы. А в Севастополе, например, толпа вообще взяла штурмом штаб ВМС. И командующий ВМС Украины временно задержан прокуратурой Севастополя. Это как это? Это всё как-то связано?

А.ФЕФЕЛОВ: У меня есть информация такая, что после того, как Киев распорядился частям, своим подразделениям открывать огонь на поражение против русских, российских солдат, то часть и командования, и офицерского состава, и рядового состава просто отказалась выполнять этот приказ и сложила оружие.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А откуда у вас такая информация?

А.ФЕФЕЛОВ: Ну, у меня есть информация из Севастополя.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть прямо Киев дал такое распоряжение?

А.ФЕФЕЛОВ: Да, это было. Это прошло по всем информационным агентствам. Это было не сегодня даже, это было вчера или позавчера. Они, действительно, так сказать, выпустили такую энциклику, такую бумагу или распоряжение. Но, вот, его отказались выполнять часть представителей украинской армии.

И это вызвало вот такую реакцию. Собственно, речь идет не о захвате. Кстати говоря, если это захват, то это, слава богу, мирный захват. Это не сопровождалось жертвами.

Другое дело если говорить о теракте, который произошел в Симферополе, который унес жизни двух человек. Это первый террористический акт на территории России, потому что Крым – это уже Россия. Первый теракт, который был связан с Украиной. К сожалению, возможно, он не последний.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть вы считаете, что там как-то будет ситуация обостряться, накаляться и вот эта вот деэскалация не получилась?

А.ФЕФЕЛОВ: Дело в том, что тот вал ненависти, та истерия, которая сейчас в Киеве нагнетается, она не рассосется просто так. Она движется к российским границам. Эти туристические группы, эскадроны смерти, которые из Киева разъезжаются подавлять сопротивление на восточных территориях, они в себя включают, наверняка, и террористический сегмент, и, возможно, он будет заходить за границы, собственно, сегодняшней Украины, будет направлен и в Крым, и, возможно, на территорию РФ, в Белгородскую область и так далее. То есть к этому надо быть готовым.

И кстати говоря, надо быть готовым, я еще раз повторяю, несмотря на все реляции, несмотря на всю радость великую, которую у большинства населения России вызвала речь Путина и присоединение Крыма, и вчерашние торжества. Надо быть готовым к суровым испытаниям и, в частности, к приему беженцев из Восточной Украины на территорию России. То есть надо готовить плацдармы. На всякий случай, это должно произойти, мы должны быть готовы.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, вот, а когда Арсений Яценюк, премьер-министр Украины говорит, что крымский вопрос перешел из политической плоскости в военную, причем по вине российских военных, он прав?

А.ФЕФЕЛОВ: Ну, Яценюк разные вещи говорит в последнее время. Он то говорит, что он отменит все драконовские законы о языке. Человек мечется и делает 100 заявлений в секунду, это понятно. Но что значит военное? Он хочет сказать, что Украина начнет операцию по отбиванию Крыма у России? Что это значит? Что это за?..

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: По возврату своей территории?

А.ФЕФЕЛОВ: Ну, я не знаю. По возврату бывшей своей территории и так далее.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, Украина же не признает этот референдум как и большинство стран.

А.ФЕФЕЛОВ: Ну, Украина не признает, а Россия признает. Если Яценюк таким образом объявляет войну России, то это один вариант. Если это бесконечная фразеологическая такая, так сказать, пурга, которая несется из Киева, то это другой вариант. Здесь надо понимать, что провокации, террористические акты – они, к сожалению, возможны. Но какая-то полномасштабная военная операция со стороны Украины, связанная с прямым столкновением с российскими вооруженными силами, это кажется довольно абсурдно.

С другой стороны, существует С-300, комплексы довольно мощные. Существует Правый сектор. Существуют такие, вооруженные банды, которые мало кем контролируются. То есть определенными группами и силами, которые сидят в Киеве и на Майдане. Они могут, конечно, затеять, что угодно, и любого формата провокацию.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, они, как вы считаете, никаким образом не подконтрольны, ведь, ни Яценюку, ни Турчинову, никому из нынешних властей? Они как-то сепаратно действуют?

А.ФЕФЕЛОВ: Они неподконтрольны демонстративно. Они демонстративно неподконтрольны. Более того, они засылают их на три буквы и это, так сказать, все читают, все видят и для этого не надо быть каким-то суперблогером и конспирологом, чтобы эту информацию процеживать и доставать.

Это официальные заявления того же Яроша, которого пытались, так сказать, выманить из Киева, из сердцевины политического процесса, в какие-то казармы загнать, в гвардию Украины. Нет, нет, они не уйдут, они будут комиссарить, они будут из вот этой матрицы укро-нацистской революции формировать всё новые и новые политические конфигурации.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть как вы считаете, для нынешней киевской власти первоочередная задача – это как раз таки как-то справиться, обуздать вот эти агрессивные группы? Или что для них сейчас самое важное?

А.ФЕФЕЛОВ: Субъект власти киевской – он не совсем определен. Если говорить о каких-то юридических тонкостях, это одно. А если говорить о фактическом положении дел, пока там сидит Ярош и сотни вооруженных людей, которые себя считают тотально правыми, которые себя считают победителями, которым все, так сказать, обязаны в кавычках, то ни о какой полноценной власти Яценюка, Турчинова и не может и речи идти, потому что это совершенно другая ситуация.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте про Владимира Путина немного поговорим.

А.ФЕФЕЛОВ: Давайте.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Такая была странная штука. Буквально 1,5-2 недели назад Владимир Путин говорил во время общения с журналистами, что речи о присоединении Крыма не идет. Прошло какое-то время, мы видим, что прошел референдум и вчера Владимир Путин сказал, что мы радостно Крым и Севастополь забираем себе. При этом когда он говорил о том, как будут развиваться события, насколько я поняла (может быть, я не права – вы меня поправите), он дал понять, что дальше двигаться по территории Украины Россия не будет. То есть там ни про Донецк, ни про Харьков речи не идет.

Как вы считаете, не получится ли так, что пройдет там еще 2 недели и Владимир Путин передумает, и Россия пойдет дальше?

А.ФЕФЕЛОВ: Понимаете, не всё решает Владимир Путин в этом мире.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да вы что?!

А.ФЕФЕЛОВ: Это так. Это так. Причем, ситуация – она может диктовать для политика, для действующего мудрого политика... Условия могут диктовать его действия.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Кто создает эти условия, которые будут диктовать действия Путина?

А.ФЕФЕЛОВ: Вот, Татьян, представляю себе эту ситуацию. Вот, начинается резня в Восточной Украине, эскадроны смерти, которые из Киева едут, они устраивают самую настоящую резню. Резня может получиться, потому что маховик террора запущен, то есть эти группы – они уже едут, они уже приехали. Уже первые жертвы были, уже первые столкновения. Вот, допустим, начинается резня, массовая резня. Запад закрывает на это глаза, как он в свое время закрывал на резню сербов и обвинял всё время только сербскую сторону в терроре. А эти кадры попадают в Россию, и все видят эти кадры.

Одно дело, когда, допустим, за шиворот вытаскивают директора одного из телеканалов, бьют его лицом об стол там, за галстук его душат. Это такая, интеллигентская разборка. А другое дело, когда группы автоматчиков, молодежи зверской, взвинченной, реваншистской приезжают туда и начинают гасить, как они говорят, русских рабов. И это видят в России, это видит общество российское.

И после этих речей, после этих золотых вот этих постаментов, которые Путин обильно... Эта его речь была триумфальной речью. Но после этого начинается новый этап, и все видят, что, на самом деле, Крым-то мы прикрыли, а восток Украины орет благим матом. Восток Украины страждет и протягивает руки.

Что делает Путин? Он принимает какое-то политическое решение согласно той ситуации, которая складывается. Каково это будет решение? Я не Путин, я не знаю. Но Путин действует во многом... Он просто реагирует на те вызовы, которые сама ситуация ему предлагает. И реагирует адекватно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но в Крыму же всё было спокойно. Не очень понятно, на какие вызовы среагировал Владимир Путин в ситуации с Крымом. Там всё было тихо, мирно, спокойно. И наши корреспонденты говорили, как там замечательно, прекрасно и, в общем-то, это скорее в российских СМИ была какая-то истерика.

А.ФЕФЕЛОВ: Нет. Нет, вы понимаете, я же там появился сразу же, как только вот...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, я помню, вы мне рассказывали про зеленых ангелов.

А.ФЕФЕЛОВ: Вот, собственно говоря, перед тем, как появились там ангелы зеленые, начинался страшный кровавый конфликт, который... Это было столкновение двух митингов. Появился возбужденный активный митинг русский на главной площади Симферополя около здания Совета министров. И рядом с ним возник менее многочисленный, но очень агрессивный с элементами майданных людей, с элементами киевских эмиссаров митинг крымских татар. И уже были затоптаны первые люди, и уже начались драки.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да ну что вы придумываете?

А.ФЕФЕЛОВ: Были жертвы. А что? Я был там.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Было 2 митинга, да.

А.ФЕФЕЛОВ: Да. И жертв не было, Татьяна?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но при этом я не очень понимаю, почему вы так списываете вообще со счетов крымских татар, которых вообще не спросили и просто проигнорировали.

А.ФЕФЕЛОВ: Их спросили на референдуме.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Который они не признавали изначально.

А.ФЕФЕЛОВ: Они не признавали изначально.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, это же как-то... Разве это справедливо?

А.ФЕФЕЛОВ: Нет, кто они не признавали изначально?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Крымские татары сразу сказали, что они не будут участвовать в референдуме.

А.ФЕФЕЛОВ: То есть все крымские татары не участвовали? А тем не менее, большая явка была.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А, кстати, вот про цифры. А насколько как, вот, лично вы этим цифрам доверяете и по явке, и по результату?

А.ФЕФЕЛОВ: Ну, я им доверяю как и всем остальным цифрам, которые мне предлагает представительская демократия. Я не могу отвечать за те технологии и за те принципы, которые обеспечивают эти все парламентские и демократические процедуры. Но насколько я знаю на протяжении многих лет, я представляю, что нельзя подделать тотально выборы. То есть можно их там как-то скоррелировать, можно немножко их там поправить и так далее. Но чтобы была такая тотальная фальсификация, это бывает очень редко, вообще, пожалуй, не бывает. Разве что в 1996 году, когда Ельцина тянули.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А, то есть, все-таки, иногда можно?

А.ФЕФЕЛОВ: Ну, там чуть ли не 10-15% натянули.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: 146 еще можно процентов. О’кей. Ну, значит, вот, всё. С Крымом всё понятно, на всех парах несется вся эта теперь законодательная история, потому что нужно менять какие-то законы, принимать. Здорово, прекрасно. Нам с вами от этого что? Вот, нам, гражданам России?

А.ФЕФЕЛОВ: Нам, гражданам России и русскому народу как таковому, как некоему субъекту истории, как субъекту деятельности в России очень многое. Возникает, во-первых, феномен объединения русских, потому что русские все эти годы были разделенным народом и это первый раз за 25 лет Россия перестала сжиматься не только территориально, не только физически, но и внутренне, духовно. Начинается процесс осознания себя в истории. Начинается процесс духовного роста, начинается процесс некоего совершенно с точки зрения перспектив фантастического развития. По сути, я вижу, что это переломный момент. Переломный момент судьбы, переломный момент истории.

Поскольку в данном случае мы перестали действовать в фарватере чужих интересов и стали действовать абсолютно согласно своим внутренним каким-то данностям. И, вот, что поразительно для меня, что первый раз я почувствовал какую-то необыкновенную любовь к демократии. То есть демократия для меня перестала быть инструментом разрушения государства, разрушения общества, как это было в конце 80-х – начале 90-х. Как бы, манипулятивные технологии, которые были применены там Ельциным, они стали работать на общество. И теперь я вижу, как большинство с помощью демократических институтов, с помощью выборов, референдумов, с помощью вот этих вот демократических технологий, определяет политику государства.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Как вы оцениваете перспективы и поддерживаете ли вы вхождение еще и Приднестровья? Тут вчера как раз появились разговоры, а, может быть, как-то...

А.ФЕФЕЛОВ: Это, конечно...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Приднестровье тоже хочет.

А.ФЕФЕЛОВ: На протяжении многих-многих лет я был связан внутренне и ездил туда часто с Приднестровьем. Я следил, что там происходит, и, конечно же, их положение крайне трагично, и все эти годы они находились в некоем межеумочном состоянии. Хотя, там проводился тоже референдум. Большинство людей хотят присоединения к России. Но географическое положение Приднестровья – оно крайне сложное, оно находится, как бы, между двух вот этих вот мощных фрагментов государственных территорий – это, собственно, Молдавия и Украина. Сегодняшняя Украина, надо сказать, это особый случай. И обеспечить Приднестровье коммуникацией – это одна из первейших задач России, то есть для того, чтобы они не задохнулись в блокаде.

Принимать ли их в состав Великой России, это другой вопрос, политический и сложнейший. Он связан с местной архитектурой – отношениями с той же Молдавией и так далее.

Но Приднестровье – это интернациональная территория, там живут не только русские, там живут молдаване, украинцы. И это территория, которая по духу, по смыслу тянется к России. И они, конечно, находятся под таким, внутренним прессингом. Они понимают, что, вот, про них опять забыли, что Крым уже российский, что признаны Россией Абхазия и Осетия, а Приднестровье до сих пор и не признано Россией даже как государство. И там огромное количество людей с российскими паспортами, там люди находятся, вот, в каком-то даже отчаянии. Мне оттуда несколько звонков было: «Когда же, когда же, когда же, когда же? Мы погибнем, нас сомнут уже».

А Приднестровье в свое время страдало от той же угрозы, которая сейчас нависает над востоком Украины, поскольку в 1992 году туда приехали каратели, туда приехали так называемые полицаи молдавские, и в городе Бендеры устроили резню. И эта резня была самая настоящая, кошмарная. И есть фотографии, есть свидетельства, огромное количество людей видели всё, фотографировали. Просто убивали и стариков, и детей, и женщин. Это был террор.

И вслед за этим террором туда поехало огромное количество добровольцев из России. И казаков, и добровольцев. И возник феномен приднестровского сопротивления, и возникла такая приднестровская народная армия. А потом туда включилась в эту ситуацию и 14-я десантная армия с генералом Лебедем. То есть когда уже, собственно, стали верх одерживать отряды самообороны и разогнали этих карателей, последнюю точку поставил генерал Лебедь, когда шарахнул из Града по вот этим подразделениям молдавских националистов.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, и с тех пор в Приднестровье всё как-то никак.

А.ФЕФЕЛОВ: В Приднестровье - мир. Там нет убийств, там нет резни.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Мир и нищета.

А.ФЕФЕЛОВ: А, ну, нищета, нищета... Вы знаете, там существует промышленность.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я была там, я видела, как там это всё существует.

А.ФЕФЕЛОВ: Вы знаете, там существует легкая промышленность в Тирасполе, существует металлургический мощный завод.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Коньячный завод.

А.ФЕФЕЛОВ: А вы знаете, а, вот, например, в Молдове там был прекрасный завод совершенно электроники, и он распилен на металлолом и переехал в Рыбницу, и из него теперь в Приднестровье сварили много проволоки, металла. Так что по поводу нищеты в Приднестровье... Вы поезжайте в Молдавию и посмотрите, что там происходит.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Обязательно съезжу при первой же возможности. Давайте вернемся к речи Владимира Путина, который вчера выступал перед Федеральным собранием. Вы уже сказали, что это была речь триумфатора. По вашим ощущениям, кто был главным адресатом? Россияне или это было на внешний контур, на Запад?

А.ФЕФЕЛОВ: Конечно же, речи такого рода, политические заявления, программные речи преследуют несколько сразу целей, и аудитория была, так сказать, универсальна. Но, конечно же, в первую очередь он говорил с гражданами России. В первую очередь. И те коды, и те посылы, которые были там в этой речи, они были обращены к нам и ко мне непосредственно. Я почувствовал, что эта речь...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так. А что вы услышали? Что это был за посыл, который был направлен вам?

А.ФЕФЕЛОВ: Ну, прежде всего, это речь была о том, что русский народ воссоединяется, что мы не идем на поводу у внешнего такого управления, которое, по сути дела, многие годы давило на российскую власть. Вот эти внешние факторы, вот эти правила игры, которые нам задавали, и мы были вынуждены вот эти правила игры исполнять. Эти правила игры – они придумывались исключительно в центрах силы. Они не были международными, ооновскими, общечеловеческими. Это Запад формулировал эти правила игры. И в первый раз эти правила игры были сметены, нарушены. Собственно говоря, теперь Россия получила субъектность, так сказать. Геополитическую, политическую субъектность. То есть теперь мы не являемся только объектом воздействия и не идем в фарватере исключительно той политики, которую задают нам в Вашингтоне и в Брюсселе. Существует теперь российская политика непосредственно. И это очень серьезный, мощный шаг, который будет иметь огромные, серьезнейшие последствия, который не означает, что мы впадаем в эпоху благоденствия. Это мощнейший вызов.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Впадаем в эпоху санкций.

А.ФЕФЕЛОВ: Возможно, так. Возможно, так. Но я, вот, почему-то подумал, что санкции, которые будут, наверняка, применены и не только против каких-то отдельных лиц... Кстати, мне кажется, это совершенно прекрасная история, когда у нас некоторые группы чиновников или каких-то сановников, или олигархов получают некие ограничения в передвижении и прочее.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы думаете, им это полезно?

А.ФЕФЕЛОВ: Это никоим образом никого не огорчает. А судя по некоторым комментариям, даже их это не огорчает самих. Не знаю, насколько они искренни, но, во всяком случае, это вызывает ликование у населения (вот, подобные санкции). Ну, я думаю, что и другие санкции, если они и будут, они приведут к обратному эффекту. Потому что Россия склонна всегда мобилизовываться в сложных и таких, нестандартных ситуациях. И в данном случае те, кто планируют эти санкции, они стоят перед сложным выбором, потому что они понимают, что если спустить всё на тормозах и, наоборот, из себя выдавить какую-то патоку, какие-то мягкие заявления, то Россия может снова поддаться на эти сладкие речи и продолжать действовать в тех же тонах и в том же режиме 90-х и начала 2000-х годов.

А если начинать жесткое давление на Россию, то у нас возникнет здесь совершенно другое общество, общество мобилизованное, общество, готовое на какие-то жертвы ради великих целей.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А вы думаете, общество готово на эти жертвы?

А.ФЕФЕЛОВ: Я говорю, что общество переформатируется. Вот, в России очень быстро всё меняется. Потому что когда затрагиваются какие-то годы, нажимаются на какие-то внутренние клавиши, то у нас получается совершенно новая абсолютно ситуация. И я уверен, что эта речь Путина – она сама по себе уже на эти кнопки, на эти таинственные клавиши воздействовала, нажала. И грубо говоря, сейчас там 100 тысяч человек бросило пить в России, к примеру.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Или, наоборот, начало.

А.ФЕФЕЛОВ: Нет-нет. Вот, понимаете, нет. Вот, когда Ельцин выступал, то все начинали пить. Не потому, что сам Ельцин был пьяница, алкаш, а потому что он говорил такие вещи и так себя вел, что, ну, хотелось запить всем.

А здесь другая ситуация. Я думаю, что люди перестанут, там не знаю, бросать пластиковые бутылки в лесу, потому что им сказали «Это ваша земля. Это наша земля».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И начнут воду заряжать перед телевизором. Слушайте, восхитительно.

А.ФЕФЕЛОВ: Никто никакую воду не будет заряжать. Знаете, вода – это из эпохи такой, гнусной горбачевщины. Это магия.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да бог с вами. Ну что ж такое-то? То вам Ельцин не нравится, то вам Горбачёв не нравится.

А.ФЕФЕЛОВ: Нет, я совершенно другой формации человек. Я – путинист.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я заметила. Но про некоторые посылы, которые были услышаны и поняты, и как поняты в речи Владимира Путина, мы поговорим буквально через 3 минуты. Оставайтесь с нами – программа «Особое мнение» продолжится.

НОВОСТИ

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжается программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, и я напоминаю, что в гостях у меня сегодня Андрей Фефелов, главный редактор интернет-канала «День». Смотрите-ка, я запомнила.

Про выступление Владимира Путина и про то, что как раз оно было направлено россиянам, хотелось бы понять, как вы мне всё это растолкуете, кому это направлено? Я процитирую президента: «Некоторые западные политики уже стращают нас не только санкциями, но и перспективной обострения внутренних проблем. Хотелось бы знать, что они имеют в виду. Действия некоей пятой колонны? Разного рода национал-предателей? Или рассчитывают, что смогут ухудшить социально-экономическое положение России и этим самым спровоцировать недовольство людей?» Как вы думаете, про каких национал-предателей вообще идет речь, кем тут у нас займутся сейчас в первую очередь, кто расшатывает ситуацию?

А.ФЕФЕЛОВ: Существуют группы людей, которые находятся в, я бы сказал, в абсолютных контрах с российской, русской реальностью. Они собираются любые акции, которые направлены на укрепление государства, на укрепление русского духа, сознания торпедировать. Иногда это делается информационно, иногда это делается и организационно, иногда это делается и политически, иногда идеологически. Это по-разному. Но повторяю, любая акция. направленная на созидание, на концентрацию, а не на распыление силы, не на размазывание, она подвергается дикой обструкции, причем в совершенно разных формах. Ну, это приобретает иногда абсолютно уродливые и кошмарные черты. Например, там Валерия Новодворская предложила отстреливать русских, да?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте когда Валерия Новодворская будет в этой студии, вы с ней это обсудите. Ну, просто чтобы у нее была возможность вам ответить.

А.ФЕФЕЛОВ: Нет, ну понятно. К примеру.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Чтобы по-честному всё было.

А.ФЕФЕЛОВ: Но таких Новодворских-то много. Просто они такие, разные личины на себя надевают и они выступают и в блогах, и тарахтят бесконечно на небольших, слава богу, сейчас уже ресурсах, которые сжимаются. Сжимают свое влияние и так далее. Но это большая мощная группа, которая... Повторяю, она имеет и связи, она имеет связи с Западом, она имеет связи внутри России с олигархатом, у них есть ресурсы, у них есть информационный и организационный ресурс.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это с каким же олигархатом? Вы что! У нас же все олигархи пересчитаны и учтены.

А.ФЕФЕЛОВ: Ну, вы знаете, исследовали, как происходили вот эти болотные протесты, как они трансформировались, какие потоки денежные шли, от кого и там много выяснилось интересных подробностей. И эти данные известны. Просто я не собираюсь тут вот кляузничать, показывать на кого-то локтями, шипеть. Нет, это нормальный процесс.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть я правильно понимаю, что любой человек, который не за государство, который высказывает какую-то критику, его можно уже в предатели записывать сразу? Или нет?

А.ФЕФЕЛОВ: Нет, вы понимаете, когда, допустим, идет очень напряженная работа, да? Ну, допустим, маленький коллектив какой-то создает некий продукт информационный или, может быть, просто он создан с созданием какого-то механизма. Идет круглосуточная работа. Всё очень сложно, всё очень напряженно. И в этот момент кто-то один выходит и говорит «Ребята, что вы делаете? Надо забить. Давайте разойдемся. Всё это мерзко, всё это не интересно и так далее». Это человек, который мешает, да? Его обычно просто изгоняют, он уходит – ну, пусть он говорит это в другой комнате, в другом цеху, пусть идет на улицу и так далее. Но, вот, в обществе, которое находится в очень сложном положении, потому что Россия, как только она начала себя реализовывать, становиться из объекта субъектом, сосредотачиваться, как сказал в свое время Горчаков, то возник целый слой (не отдельный человек, а целый слой), который целенаправленно ставит палки в колеса. И этот слой, конечно же, будет так или иначе отодвигаться от рычагов управления, поскольку эти люди есть и во власти, и в Кремле даже сидят, и так далее. Они будут отодвигаться от СМИ, крупных СМИ и уходить ниже ватерлинии снова на кухни, в диссидентство и так далее. Я думаю, никто их не будет ни сажать, ни, так сказать, даже ни подвергать остракизму, высылке из страны. Просто они будут отодвинуты от центров влияния.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А зачем же Владимир Путин тогда об этом говорит?

А.ФЕФЕЛОВ: О пятой колонне? Потому что это угроза. Потому что это угроза процессу, это угроза политике. Это не шуточная угроза, поскольку мы знаем, как рушатся режимы на Ближнем Востоке. Создается некая группа ударная, пятая колонна. «Пятая колода», как я называю.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Как-то вы, по-моему, себе противоречите.

А.ФЕФЕЛОВ: А чем?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот, смотрите. С одной стороны, вы говорите, что вы начали ценить демократические процессы и прочее, прочее, прочее. А с другой стороны, вы говорите, что какие-то оппозиционно настроенные люди – их вообще не должно быть. Но почему же не может быть других политических взглядов?

А.ФЕФЕЛОВ: Почему демократия 90-х годов и демократия 2014 года – они различны по природе? Потому что демократия 90-х годов, на самом деле, она утверждала, что необходима власть меньшинства. То есть меньшинства, самые разные меньшинства, вплоть до сексуальных меньшинств, они имели колоссальное влияние на власть и так далее. Отсюда, кстати говоря, засилье этнических мафий, отсюда огромное количество вот этих перверсий там в СМИ и так далее. То есть меньшинство с помощью демократических процедур навязывало свое представление, свои привычки и свои образы большинству, втюхивало их. И когда ситуация повернулась, когда большинство стало, ну, скажем так, расправило крылья, когда... Допустим, сегодняшний президент имеет поддержку тотального большинства. И вот сейчас демократия работает в правильном направлении, потому что это подлинная демократия, когда большинство...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А, то есть, есть правильная демократия и неправильная демократия?

А.ФЕФЕЛОВ: Нет, потому что большинство – оно диктует свой образ мыслей, свои желания, упования, а меньшинства – они каким-то образом отодвигаются на периферию, в некую такую маргинальную зону. И это нормально, это настоящая демократия в том античном, крупном серьезном понимании, которое существует.

Конечно же, меньшинства должны быть как-то обеспечены, чтобы большинство разъяренное их не затоптало, чтобы их не смяли. И для этого государство должно обеспечивать защиту этим меньшинствам. Ну, если меньшинство очень сильно раздражает большинство.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: От разъяренной толпы.

А.ФЕФЕЛОВ: Если оно будет раздражать (меньшинство) большинство, вот, как, допустим, в случае геев. Они собирались устроить парад 2 августа в День десантника. Ну, естественно, если гей-парад будет 2 августа, то государство, милиция должны оградить этих людей, чтобы их десантники не растерзали.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А что делать с национальностями? Потому что Россия же многонациональная страна. Как здесь государству себя вести?

А.ФЕФЕЛОВ: Ну, я говорю, что меньшинства любые, в том числе и национальные меньшинства – они должны быть обеспечены. Другое дело, что национальные группы – они сами по себе не вызывают какого-то бешенства у русского тотального большинства. Такого нет.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет? Не вызывают?

А.ФЕФЕЛОВ: У нас не обострен национальный вопрос в таком вот, тотальном понимании. У нас существует непонимание, конечно, когда особенно речь идет об этнических мафиях, которые обосновались в Москве, начиная от банковской мафии, заканчивая мафией овощной. И это всё реальность наша. Конечно, это большие проблемы, серьезные, которые есть. Но что касается межнационального мира в России, сейчас, слава богу, он есть. И русские никогда не были шовинистически настроенным народом. Никогда. Этого не было и не будет, несмотря на усилия таких вот национал-радикалов.

Россия – это империя, и русский – это имперский народ. Если бы русские были шовинисты узколобые, они бы не создали бы тотальную, огромную империю на 1/6-ю часть суши. Это другое сознание. Об этом, кстати, писал Иван Солоневич прекрасно, такой, некий эмигрантский деятель.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Про последствия еще давайте пару слов скажем. Премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон предложил исключить Россию из «Большой восьмерки», и предлагает уже на следующей неделе G7 этот вопрос обсудить. Для нас это хорошо? Плохо?

А.ФЕФЕЛОВ: Это вот та самая дилемма, что если они нас попытаются удушить в объятиях, то опасности гораздо больше для России, для ее будущего, нежели тот процесс, когда они дистанцируются от нас и мы, соответственно, дистанцируемся от них. И скажем «Ну, хорошо, раз вы так поступаете, то у нас будет совсем своя повестка дня, и вы будете с ней считаться».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но мы же не можем существовать как-то в вакууме.

А.ФЕФЕЛОВ: Нет, не можем, не можем.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Мы же часть глобальной политики, часть мира.

А.ФЕФЕЛОВ: СССР и Российская империя тоже всегда были часть глобальной политики и еще ого-го какая часть, и сталинский, допустим, СССР был очень серьезной частью глобальной политики и влиял на все процессы, и даже нас обвиняли в том, что мы даже лезем в какие-то места, где не должны быть.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нас и сейчас обвиняют, Андрей. Не хочу вас расстраивать.

А.ФЕФЕЛОВ: Да-да-да. Причем, если даже мы были бы совсем маленькие, нас бы всё равно обвиняли.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть мы возвращаемся к истории сверхдержав, Россия, США?

А.ФЕФЕЛОВ: Дело в том, что Россия по своему географическому положению, по своей истории, по своему духу это и есть сверхдержава. Ну, посмотрите на карту. Посмотрите на карту. Это сверхдержава. Другое дело, что эта сверхдержава была в таком, не активизированном, заснувшем, так сказать, состоянии. Знаете, как компьютер засыпает, там на экране ничего нет. Вот, Путин нажал на эту клавишу, и сразу расцвели цветы. Цветущая сложность.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так. Но ему понадобилось 14 лет на то, чтобы цветы зацвели.

А.ФЕФЕЛОВ: Это так. Я понимаю.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я подумать боюсь, что же, когда ягодки пойдут, что будет?

А.ФЕФЕЛОВ: А я, вот, не боюсь, например.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да?

А.ФЕФЕЛОВ: Я не боюсь, я ожидаю их.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Хорошо.

А.ФЕФЕЛОВ: Плодов земных.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Там ягодки, плоды – всё пойдет и Владимир Путин тогда останется с нами навсегда.

А.ФЕФЕЛОВ: Ну, что значит?.. Да, он останется с нами навсегда, потому что он уже вошел в историю России как великий деятель, как великий политик. Он вошел. Он сделал это.

Вот, еще неделю назад я не был уверен.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А теперь Владимир Путин вошел.

А.ФЕФЕЛОВ: А теперь он вошел в историю. Он не как временщик, а как лидер нации.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Спасибо большое. Андрей Фефелов, главный редактор интернет-канала «День» выступал сегодня в программе «Особое мнение». Всем счастливо.

А.ФЕФЕЛОВ: Спасибо вам.