Шод Муладжанов - Особое мнение - 2014-06-30
С. КОРЗУН – Всех приветствую. Я ваш ведущий - Сергей Корзун. А мой сегодняшний гость – главный редактор газеты «Московская правда» Шод Муладжанов. Добрый вечер.
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Здравствуйте.
С. КОРЗУН – Главное событие сегодняшнее это, конечно, смерть на Украине оператора Первого телеканала Анатолия Кляна. Приношу соболезнования от своего имени родным, сотрудникам его, а также всему журналистскому сообществу, стало быть, и нам с вами, Шод. Поскольку мы тоже к нему относимся. Любая смерть трагична, тем более безвременная и большое горе для близких. Можно спорить по поводу ответственности, кто несет, сам ли журналист, организация, которая его послала. Отмечают, что был он без бронежилета. Как положено в принципе в зоне боевых действий. Что думаете по этому поводу?
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Я думаю, что убивать людей это страшная ответственность и те, кто ее на себя берут, должны понимать или быть уверены как минимум в том, что они вообще имеют право и задачу, сверхзадачу, ради которой стоит убивать людей. Я категорический противник кровавых разборок, кровавого утверждения каких-то политических национальных и прочих истин. Это, во-первых. А, во-вторых, что касается журналистов, мне не раз приходилось для себя принимать решение, куда посылать журналистов. В какие горячие точки, в какие не посылать. И если посылать, то каким образом, на каких условиях, с какой поддержкой, защитой, это тяжелейший вопрос.
С. КОРЗУН – Об этом и речь.
Ш. МУЛАДЖАНОВ - И если для газетчиков все-таки есть много достаточно вариантов того, как обезопасить журналиста, для телевизионщиков, тех, кто делает видеокартинку это гораздо сложнее, потому что они вынуждены быть в пекле. Они вынуждены лезть на самую опасную точку. Конечно, надо делать все, чтобы по возможности обезопасить человека и бронежилет, и каска и контакт с силовиками такой, чтобы можно было регулировать все-таки появление твоего журналиста на разных точках. Видимо, много можно сделать для того, чтобы увеличить степень защиты человека. Но совсем защитить невозможно. Мне кажется, что как это может быть ни цинично прозвучит, здесь очень важный вопрос страховой и я привык на такие вещи смотреть, в том числе и прагматично. Мне кажется, что серьезнейшие страховые должны быть защиты у семей, родных, близких журналистов, которые отправляются в горячие точки. Мне кажется, что надо продумывать все-таки систему перемещения в опасных зонах. Если человек погиб, ну что тут, какую умную вещь скажешь. Очень плохо, что он погиб. Жутко, что он погиб.
С. КОРЗУН – Вопрос от ответственности. Первый канал несет ответственность, что отправил его в эту командировку…
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Безусловно.
С. КОРЗУН – И за то, что он не был в этот момент, мы знаем, был ли у него вообще бронежилет, но в этот момент он не был защищен.
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Понятно, что руководство Первого канала не может отследить, кто и как выполняет правила безопасности, находясь не только на боевых точках, но и в любой другой ситуации. Это невозможно. Другое дело, что мы не знаем, насколько у него была возможность защититься. Если такой возможности не было, то руководство канала, конечно, отвечает. Если все условия были созданы, он по собственной инициативе чего-то недооценил и недоделал, тут уж можно только развести руками и посочувствовать.
С. КОРЗУН – У нас есть свидетельство журналиста Орхана Джемаля, который был там на месте происшествия. Правда, он приехал туда, не знаю, читали ли вы его статью на Форбс.ру, он приехал по какому-то журналистскому наитию, как он пишет. Он оказался в такси вместе с журналистами другого телеканала. А не в том автобусе, в котором с матерями военнослужащих съемочная бригада Первого канала ехала на место. Собственно, насколько журналист может рассчитывать на интуицию, я понимаю, что глупый такой вопрос и надо ли было ему ехать именно…, там не было боевых частей…
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Сергей, я тебе скажу так, если не вдаваться в детали, в частности и подробности, все-таки мне кажется, что журналисты на любой войне, независимо от того, правое дело, неправое дело, кто прав и кто виноват в этом столкновении, не дело журналиста пытаться как-то самостоятельно себя вести в этой ситуации. Мне кажется, что если он находится в расположении каких-то вооруженных сил, то он должен быть в контакте с руководством этих вооруженных сил и должен перемещаться в контакте. Понимаешь, самодеятельность, какая-то кустарщина здесь…
С. КОРЗУН – Там не было особой самодеятельности. Там по свидетельству, если ссылаться на Орхана Джемаля, на кого еще ссылаться, на его статью, там кто-то из руководства Донецкой республики сказал, что садитесь в автобус вместе с матерями, едем, сопротивление оказано не будет, будем брать боеприпасы на этой военной базе.
Ш. МУЛАДЖАНОВ - На самом деле это все жутко. Даже сейчас я слушаю тебя, думаю, руководство ополченцев, руководство республики, вот когда все это говорится об Украине, у меня честно скажу, сжимается все внутри, потому что для меня это совсем не чужие края. По моему паспорту не подумаешь, но я к Украине имею достаточно близкое отношение. Поскольку моя мама имела такую фамилию Петренко девичью. И родом была из Днепропетровска. И я не раз был на Украине и друзей у меня там много. И сейчас младшее поколение в нашей семье имеет кровные связи с Украиной. И я скажу, что все, что связано с такими не столкновениями силовиков между собой, не с боестолкновениями, а с обстрелом автобуса, где едут женщины или церкви, или больницы, или любого гражданского учреждения, вот все это для меня полнейшая дикость. Я не могу понять, как это может быть. Что касается журналистов, ты знаешь, у меня есть не вполне, может быть, популярная точка зрения, что журналисты такие же люди, как и все остальные. Когда говорят о каких-то особых условиях для журналистов, я всегда очень сильно сомневаюсь, потому что журналист ничем не лучше врача, токаря, пекаря и так далее. Другое дело, что журналист находится на работе. Если он на работе, то он должен вести себя соответственно. Он должен просчитывать варианты. Должен ориентироваться в обстановке, должен использовать максимум информации не только для передачи этой информации в свою редакцию, но и для того чтобы вычислить как лучше себя вести, где прятаться, откуда получать информацию. Где высовываться, где нет и так далее. Но если уж это не помогает, журналист страдает или вообще гибнет, ну это жутко, это трагедия. Но это работа.
С. КОРЗУН – Много раз говорили о том, что журналистское сообщество должно само себя защищать.
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Это невозможно.
С. КОРЗУН – И бронежилеты купить хотя бы, организовать страховки, журналистские организации пытались этим заниматься и частные люди. На ваш взгляд журналисты сейчас в принципе со стороны государства законодательства достаточно защищены для того, чтобы участвовать в освещении конфликтов?
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Мне кажется, что условия для защиты существуют, они есть. Если руководство редакции любой, телеканала или газеты, или радиостанции заботится о своих журналистах, то и со страховкой можно вполне решить все вопросы. У меня не только те, кто не дай бог в горячие точки попадает, но те, кто перемещаются по городу или ездят на какие-то объекты, особенно вне Москвы, они все застрахованы и, к сожалению, изредка эту страховку приходится реализовывать. Я не вижу никаких правовых препятствий для того, чтобы сделать все возможное, все, что в наших силах для защиты журналиста. Если повторяю, этого не хватает, значит это трагедия. Но сделать это нужно обязательно. А уж бронежилет и каска и какие-то гаджеты, которые позволяют уклоняться от наиболее опасных точек, это программа минимум, это должно быть обязательно.
С. КОРЗУН – Тогда к конфликту на Украине, о котором уже заговорили фактически. На ваш взгляд есть ли у него достойное хорошее решение. В той точке, в которой он сейчас находится. И каково это решение, если оно есть.
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Думаю, что с каждым днем ситуация все дальше заходит в тупик, все плотнее, глубже. Я честно скажу, моего ума и моих знаний не хватает для того, чтобы не только понять, как вообще это может быть решено, но даже предложить какие-то подходы к этому решению. Я не понимаю, как можно сейчас при нынешнем положении вещей найти компромисс. Я не вижу, честно скажу этого компромисса. Потому что очень далеко зашло дело, оно и политически и человечески, и психологически, и по-житейски, и по-этнически и как угодно зашло настолько далеко и глубоко, и настолько оно окрасилось кровью, что сейчас найти варианты, которые бы были безболезненными, я лично не могу. Я много думал и с коллегами, разными людьми это обсуждал, я не слышал и не видел никаких вариантов, которые бы можно было предложить и сказать, вот давайте вот так, это получится. Единственное усилие, которое сейчас предпринимается разными людьми, в том числе российским руководством, чтобы прекратить кровопролитие это я считаю абсолютно вещью необходимой. Это надо обязательно сделать. Силовые противостояния должны прекратиться. И как быть дальше, как дальше разрулить эту ситуацию я лично не знаю.
С. КОРЗУН – Личные какие-то свидетельства друзей, знакомых на Украине есть?
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Есть. У меня так получилось, что у нас в семье есть молодая женщина, которая жена моего сына, она родом оттуда из Краматорска. И так получилось, что почти в разгар этих событий ей пришлось там побывать. Хотя она там давно не живет. И мы за нее жутко переживали. Мы всей семьей занимались эвакуацией ее оттуда. Ей надо было обязательно по каким-то юридическим делам там побывать и естественно то, что она рассказывает, то, что она пережила это жуткая вещь. И там много непонятного, много такого, что со стороны кажется ясным, но вот эти вроде бы за свободу, эти против свободы, эти за единую Украину, эти против. Еще что-то такое. Это нам так кажется. Там это все представляется по-другому. Бабушка моей невестки, например, переживает, что она огород не может ездить поливать, который у нее там в пригороде.
С. КОРЗУН – Там блокпост мешает.
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Страшно просто. Понимаешь, люди, попадая в какие-то сложные житейские ситуации, они очень часто отрешаются от политических всяких высоких проблем и идей. Они стараются жить вот здесь и сейчас, и жить своей маленькой такой жизнью. И когда понимаешь, что их этого лишают, этого права жить спокойно и нормально, честно говоря, никого не хочется считать ни правым, ни виноватым, мне кажется, все виноваты. Все, кто привел эту ситуацию к войне, и к такой кровавой тупиковой ситуации, мне кажется, все виноваты.
С. КОРЗУН – Есть ли тенденция к беженству, в Россию эвакуироваться хотя бы на время.
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Два, многие люди, в том числе мои знакомые покидают Украину, и понятно, бегут, особенно у кого старые и малые есть в семье, но они делают это с большой неохотой. Потому что им есть что терять. У многих там хорошие дома, хорошие какие-то работы, у кого-то и бизнес небольшой. Но все-таки успешный. И они никак не могут поверить, что не вернется обратно нормальная жизнь. У них внутри, я со многим разговаривал, все-таки есть ощущение, что это временно, это случилось, это должно кончиться, и оно потом все нормализуется. Мы придумаем, как этому быть. Почти никто из них не считает, что с Украиной им надо распрощаться, им надо куда-то стремиться или отсоединиться или к России присоединиться. К России все относятся с пониманием, любовью, благодарностью, но они точно также понимают, что есть и свой путь. Есть и много здесь проблем разных.
С. КОРЗУН – А готовы они шашки наголо с одной или другой стороны. Или в ополчение или к официальным властям, к военнослужащим примкнуть, чтобы защитить.
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Опять же я скажу так, что те, с кем я общался, мужики, в крайнем случае, конечно, за семью, за детей готовы заступиться, пойти в бой. Но вот так идти на войну, как таковую людям очень сильно не хочется. Тем более что нет ясной цели.
С. КОРЗУН – Можно ли говорить о гражданской войне, поднявшись над ситуацией, в случае если значительная часть населения собственно войны и не хочет. И, может быть, даже не определилась со своим выбором политическим.
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Да давай посмотрим на советскую страну середины 20-х годов, там ведь тоже подавляющее большинство людей понятия не имели, что там дальше будет. Это в кино показывали, что все были за Ленина и только богачи были против и белогвардейцы. Вообще очень многие люди понятия не имели, куда страна идет и чего там дальше будет и какая это будет жизнь. Так и там, мне кажется, очень многие люди просто хотели бы нормально, мирно жить, а потом разберемся, как это будет называться. Унитарное, федеративное, еще какое-то. Но чем дальше идет кровавое противостояние, чем дальше заходит эта кровавая вражда, тем меньше возможностей отступить назад и сказать, все, ребята, давайте вернемся к нулевой точке, давайте там разбираться. Назад дороги практически уже не осталось. И это жутко и они придут постепенно к тому, к чему пришла в свое время ситуация на Кавказе. Когда очень много семей пострадало, потеряло любимых людей, эти уже семьи не могут смириться. Они уже не могут жить как раньше. Гибель людей это страшный фактор, и он общество переворачивает. Он его разрывает просто.
С. КОРЗУН – Меняем тему. Президент российский Владимир Путин подписал новый закон, новую версию закона о борьбе с экстремизмом. Соответственно в довольно жесткой форме призывы к экстремистской деятельности до 5 лет, финансирование до 3 лет, и журналисты, поскольку журналисты работают не только с печатью, радио и телевидением, но еще и с социальными сетями довольно активно, отыгрываются на том, что лайки и репосты тоже будут соответственно караться законом. Не читал еще сам текст, читал комментарии. Не понимаю, есть ли там лайки, репосты как таковы. Но это соучастие в неком преступлении. Правильный шаг?
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Знаешь, давай не будем уподобляться тем, кто говорил о Солженицыне: не читал, но из страны его гнать надо. Я не читал пока текста этого документа и поэтому обсуждать детали просто не готов. Что касается общей постановки вопроса, мне кажется, что с экстремизмом можно бороться только одним способом, вернее есть, конечно, и тут силовая составляющая и работа правоохранительных органов и так далее. Но чем лучше живут люди, которые могли бы потенциально влиться в ряды экстремистов, чем больше им есть что терять, тем меньше надо запрещать и преследовать. Я к тому, что изменилась жизнь в Чечне, можно очень долго спорить, все ли там правильно делается, все ли справедливо и так далее, это отдельный разговор. Но то, что там удалось достичь мира, это чистая правда. Мне кажется, что надо почву из-под тех, кто продвигает идеи экстремизма выбивать. А выбивать ее можно только одним способом – давать людям нормальную достойную жизнь. А запрещать, понимаешь, тут много возникает проблем.
С. КОРЗУН – Пример с профессором Дугиным небезызвестным из МГУ, то ли его уволили, то ли нет, до конца непонятно, но его высказывания все слышали, что таких как те на Украине надо убивать, убивать и убивать. Это экстремизм на твой взгляд?
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Абсолютно. Честно скажу, я бы людей, которые призывают кого-нибудь убивать, я бы для начала проверял на психическое здоровье, а потом необязательно на уровне законодательства, а просто общим решением тех, кто в СМИ что-то может решать, например главных редакторов, я бы их отлучал от эфиров, от газетных полос.
С. КОРЗУН – Фашистов надо убивать. Это нам с детства вбили в голову.
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Фашисты, если они приходят на чужую землю, и они совершают агрессию, то конечно, их надо убивать. Тут другого выхода нет. Когда мы говорим о другой стране, о столкновении, в котором у каждого есть своя правда, туда со стороны лучше не лезть. Вот особенно с такими призывами. Мы можем жалеть людей, можем призывать их к чему-то, но призывать убивать друг дружку я против.
С. КОРЗУН – Делаем короткий перерыв и вернемся в студию через три минуты.
НОВОСТИ
С. КОРЗУН – Илья из Ярославля спрашивает: на ваш взгляд ситуация со СМИ в России усугубляется, гайки закручиваются или вполне нормально, каждый говорит, что хочет.
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Я бы сказал так, что за последние годы ситуация в правовом плане и политическом плане на мой взгляд не изменилась. В экономическом изменилась в худшую сторону. Потому что происходит перетекание рекламных бюджетов, происходит рост себестоимости той продукции, которую выпускают и газетчики, и радийщики и телевизионщики. Адекватного нарастания рекламных доходов нет. То есть экономические проблемы душат значительно больше сейчас СМИ, чем политические или юридические. Как с этим бороться…
С. КОРЗУН – Как борется «Московская правда» с этим?
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Как может, борется. Но это очень сложно, потому что есть совершенно объективные вещи, меня лично никто не душит, мне никто не говорит, что вот это публикуй, вот это нет.
С. КОРЗУН – Это притом, что часть финансирования идет через московское правительство.
Ш. МУЛАДЖАНОВ - У нас есть городской заказ и его оплачивают из городского бюджета, это общеизвестно. Финансирование собственно деятельности «Московской правды» из бюджета не происходит, мы выполняем за деньги некий городской заказ, публикуем информацию и так далее. Дело в том, что точно такую же работу выполняют практически все печатные СМИ. Крупнейшие и в том числе и те, кто не очень любит на эту тему высказываться. Но крупнейшие федеральные СМИ выполняют и государственный и городской заказ. И бюджетные деньги. Я считаю это абсолютно нормальным. Это не мешает критиковать никого. Но создавать сейчас печатную продукцию вообще очень дорого. Это очень дорогое занятие. И надо точно понимать, зачем, сколько этого делать, кому это нужно, я имею в виду, прежде всего, потребителя, аудиторию. И вот сейчас это очень сложный вопрос, мы его стараемся максимально подробно изучать. Я не согласен с тем, кто говорит, что бумажные газеты умирают, но и говорить, что ничего не происходит, они, как жили, так и живут, это тоже неправильно.
С. КОРЗУН – А вы готовы от бумаги отказаться. Как многие на Западе и у нас.
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Пока не готов совсем отказаться от бумаги, но то, что мы интенсивнейшим образом разрабатываем интернет-варианты, какие-то интернет-версии, это абсолютно точно. У нас есть и видеоверсия и радиоверсия. И так далее. И мы идем в эту сторону. Это неизбежно.
С. КОРЗУН – О выборах осенних поговорим. В Москве и других регионах. Региональные выборы. «Московская правда» будет освещать наверное.
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Безусловно. Она и сейчас этим занимается уже.
С. КОРЗУН – Период определенного политического затишья. Давайте я так спрошу: как оцениваете результаты предварительных выборов.
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Во-первых, я считаю, что такие попытки, такие эксперименты нужны. И я не согласен с теми, кто в этом всем искал какие-то подвохи и так далее. Мне кажется, что может для кого-то и есть какие-то хитрости и скрытые айсберги, для меня, например, это очень неплохой вариант. С учетом того, что мы возвращаемся к выборам людей, а не партий. И с учетом того, сколько может быть кандидатов, возможность познакомиться с этими кандидатами до того заблаговременно. Чтобы потом какое-то осмысленное решение принимать в день выборов, мне кажется это хорошо, правильно. Возможность дать пораньше заявить какие-то позиции, предложить какие-то программы это замечательно.
С. КОРЗУН – С точки зрения организационной нормально было, там же всего тысяч 60 или 80 пришло проголосовать. Боюсь ошибиться.
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Нет, там побольше. Но в масштабе Москвы не так много. Но мне кажется, вообще не имеет значения, сколько пришло людей на эти так сказать предварительные избирательные участки. Мне кажется, что сама по себе кампания полезная. Все равно, сколько кто там голосов набрал, это для меня абсолютно не показатель. Потому что одного знают и в любом случае придут, сколько-то людей его поддержат, а другого пока не знают, но он гораздо интереснее и когда дело дойдет до выборов, будут думать, что не поддерживать кого-то надо, а выбирать толкового депутата, со своей позицией, своими идеями. Но сам процесс очень важный и полезный. На мой взгляд. Вообще городская дума будет другая.
С. КОРЗУН – То есть состав изменится. Мой следующий вопрос, который я хотел задать. Ожидаете ли вы, будет кардинально отличаться от нынешней…
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Я думаю, что из нынешних 35 депутатов максимум 15-17 останутся. А там будет не 35, а 45. То есть меньше половины мне кажется, нового состава думы будут представлять те депутаты, которые сейчас там есть. Но я кстати к этому отношусь очень сдержанно, потому что вообще-то городская дума по сравнению с федеральной это кладезь. Потому что городская дума в отличие от федеральной работает. И от нее есть толк. И я его вижу, поскольку работаю серьезно в системе городских всяких событий и программ и так далее. Я вижу, что от городской думы есть толк.
С. КОРЗУН – Сами не думаете баллотироваться?
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Нет, нет. Я считаю, я вообще, кстати, противник того, чтобы журналисты шли во власть. Я считаю, что у нас есть трибуна, есть, где выражать свои мысли, идеи и мнения, и этого достаточно. Пусть там будут те, кто нужен во власти. Журналистам во власти мне кажется делать нечего, и жизнь много раз это показала.
С. КОРЗУН – У журналистов есть своя почва для работы. Ну что, футбол. На закуску, наверное. Что еще остается в этот месяц о чем говорить. Не кусает никто в редакции у вас друг друга?
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Нет, не кусают. Но спорят. У нас таких ребят нет, которые случайно зубами в плечо упираются.
С. КОРЗУН – При падении.
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Да. Я бы сказал, что удивительно красивый чемпионат мира. Я много раз говорил о том, что я вообще-то в журналистику пришел, потому что интересовался всегда спортом, я учился читать по газете «Советский спорт». В пять лет. И поэтому с детства этим интересуюсь. Для меня футбол это очень близкое что-то. Я должен сказать, что такого красивого чемпионата мира не было, по-моему, с 66-го года. С английского чемпионата мира.
С. КОРЗУН – Но еще конец не так близок. Еще всякое может случиться.
Ш. МУЛАДЖАНОВ - То, что наши оттуда вернулись, мне кажется это закономерно. Не потому что у нас бесталанная страна, а потому что футбольное хозяйство должно быть совершенно иначе организовано. И я в отличие от многих, кстати, считаю, что Николай Толстых из тех людей, кто мог бы, если ему будут не мешать, а помогать, кто мог бы что-то серьезно изменить. Что касается футболистов, которые были в сборной, мне кажется, они выкладывались. Они старались. Ну не умеют они лучше играть, ну бог с ними. Почему обязательно мы должны выигрывать вот этим составом. Если мы сделаем другой состав, другую систему подготовки футболистов и создадим, и будем развивать, ну может быть у нас будет и посильнее сборная, которая сможет даже со сборной Коста-Рики успешно сыграть. Или Колумбией.
С. КОРЗУН – Ирония слышится в голосе. Кто фавориты на ваш взгляд? И за кого болеете теперь?
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Болеть мне, честно говоря, не осталось за кого так интенсивно. Но мне очень симпатичны колумбийцы. Очень интересная команда. Они здорово играют. Это действительно футбол очень интересный. И очень интересная французская команда. Мне кажется, что это по-настоящему современная команда. И разочаровали голландцы, которые сначала тоже очень нравились, но как-то последняя игра в 1/8 было неинтересно.
С. КОРЗУН – А немцы, которых многие считают чуть ли на фаворитами.
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Может быть они и фавориты, может и выиграют. Но это старая истина, что много кто играет в футбол, а выигрывают немцы. Это понятно. Пусть они выигрывают, но мне не нравится, как они играют. Игра французов, костариканцев, особенно колумбийцев это откровение. Это красивый футбол.
С. КОРЗУН – Ну и любимая тема для перетерки среди футбольных комментаторов и вообще любителей. Я кстати к особым фанатам не отношусь. Тем не менее, тренер итальянец и контракт у него аж до 2018 года.
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Мне не очень удобно говорить на эту тему, поскольку я с ним общался. Не могу сказать, что близко. Но мне доводилось разговаривать с господином Капелло. И он мне по-человечески симпатичен. По-настоящему. Это такой очень любопытный человек, он такой, на мой взгляд, ироничный, такой интеллигентный и интеллектуальный. Но мне кажется, что совместить его все параметры с реалиями российской жизни, особенно жизни российского футбола очень сложно. Почти невозможно. Он очень старался. И я видел, я хожу сам на футбол, я видел, как он приходит, смотрит, в отличие от своих предшественников он хотел понять, что происходит, и кого брать. Но мне кажется, ему не удалось до конца вникнуть в наш футбол.
С. КОРЗУН – Шод Муладжанов, главный редактор «Московской правды» был гостем программы «Особое мнение» на радио «Эхо Москвы» и телеканале RTVi. Всем счастливо.
Ш. МУЛАДЖАНОВ - Счастливо.