Владимир Рыжков - Особое мнение - 2014-07-24
К.ОРЛОВА –Добрый вечер! Это программа "Особое мнение". Меня зовут Карина Орлова и в студии сегодня Владимир Рыжков, политик. Владимир, здравствуйте!
В.РЫЖКОВ – Добрый вечер!
К.ОРЛОВА – Срочная новость: премьер-министр Украины заявил о своей отставке. Он объяснил это тем, что распалась коалиция «Европейский выбор». Это тоже произошло сегодня, после того, как из состава коалиции вышли партии «Свобода» и «Удар».
В.РЫЖКОВ – Я скажу, что это вполне рутинная вещь на самом деле, то есть не надо придавать этой новости об отставке Яценюка никакой излишней сенсационности. Это обычная практика любых государств, где правительство формируется парламентским большинством. И в тех случаях, когда правящая партия теряет большинство, либо в тех случаях, когда распадается коалиция большинства, правительство, как правило, уходит в отставку. Я напомню, что одним таким известным случаем был – по-моему, это было начало 80-х годов – в Германии, когда распалась коалиция и канцлер Гельмут Шмидт потерял пост канцлера, и канцлером без выборов стал Гельмут Коль – такая была комбинация между различными партиями, изменилось парламентское большинство и премьером стал другой человек. Это, кстати, не означает, что Яценюк не вернется на пост премьера буквально в ближайшие дни – это тоже возможно. Насколько я понимаю, на Украине осенью этого года, в октябре планируются очередные парламентские выборы, выборы в Раду, и, насколько я понимаю, распад коалиции связан с подготовкой к этом выборам, потому что те партии, которые составляли коалицию: партия Тимошенко, партия Кличко «Удар» - они предпочли, по всей видимости, идти на эти выборы обособленно.
К.ОРЛОВА – Это же кризис, это парламентский кризис.
В.РЫЖКОВ – Это не обязательно кризис. Я напомню, что сейчас у нас конец июля, до выбора остался август, сентябрь, октябрь – три месяца, но эти три месяца, как я понимаю, президент Порошенко может назначить исполняющего обязанности премьер-министра, который будет работать три месяца, исполнять все обязанности кабинета, после чего будет сформирована новая Верховная Рада и будет сформировано новое правительство, так что это абсолютно не новость, от которой надо падать в обморок. Понятно, что украинская политика очень эмоциональная, они там периодически дерутся, мутузят друг друга в парламенте, но это еще не кризис. Я думаю, что это все плановая совершенно вещь, и, как только будет сформировано временное правительство до выборов, которое будет работать, еще раз повторю: после выборов будет сформировано новое правительство, опирающееся на большинство в Раде, и не исключено, что Яценюк до октября продолжит работу, но уже не в ранге премьер-министра а И.О. премьер-министра, или будет кто-то другой – на самом деле это не принципиально.
К.ОРЛОВА – И вот еще хотела вам сказать, что сегодня не только в Раде распалась коалиция, но также прекратила свое существование фракция Коммунистической партии, и объявляя об этом спикер Рады Александр Турчинов вот такие слова сказал: «Это историческое событие, уважаемые коллеги. Я надеюсь, что никогда больше коммунистических фракций в парламенте не будет». Как вы считаете, должны быть на современном постсоветском пространстве коммунистические фракции, партии?
В.РЫЖКОВ – Александр Турчинов много на себя берет, я скажу, потому что уверен, что, как и в России, на Украине очень много сторонников коммунистической партии, и это при всем уважении к Александру Турчинову, не ему решать. В демократическом государстве избиратель решает, какая партия будет в парламенте, какой партии не будет в парламенте.
Моя позиция здесь ясная и последовательная: я против того, чтобы в России запрещались партии, в то же мере я против того, чтобы в Украине запрещались партии. Если есть такая партия, как коммунистическая партия, и если у нее есть свои взгляды, пусть даже пророссийские, она имеет на это право, как другие партии имеют право на антироссийские взгляды. И те и другие должны существовать в политической жизни страны, а уже арбитром является избиратель. Если избиратель эту партии поддержит, она будет в парламенте, если не поддержит, она не будет в парламенте. Вообще, в Европе крайне редки случаи – по правде говоря, я знаю только один случай – это ФРГ, где прямо в Конституции записан запрет коммунистической партии, и прямо в Конституции записан запрет национал-социалистических партий…
К.ОРЛОВА – Но, второе – понятно.
В.РЫЖКОВ – Да, и понятно, почему, и понятно, что Конституция ФРГ – тогда это была западная Германия – принималась в особой исторической ситуации в 49-м году, сразу же после войны и отцы-основатели Федеративной республики Германии не без активном участии американцев хотели разом запретить и тех и других. Но как это может быть на Украине, я не понимаю, поэтому я отношусь к этому отрицательно, прямо скажу. Я не поклонник коммунистической партии совершенно, но к самому факту запрета я отношусь отрицательно. Я считаю, что это не соответствует европейским стандартам, о которых говорит Украина, это нарушает политическую свободу, и я, кстати,думаю, что это будет отменено.
К.ОРЛОВА – Нет-нет, там запрета нет. Это просто Турчинов высказал свое предположение и пожелание – скажем так.
В.РЫЖКОВ – Ну, там, кстати, обсуждается и запрет.
К.ОРЛОВА – Да?
В.РЫЖКОВ – Там обсуждается и запрет, да. И, если дело дойдет до юридического запрета, я бы порекомендовал украинской компартии сделать то же самое, что я в свое время сделал с Республиканской партией России, когда ее запретили. Я обратился в Европейский суд по правам человека и выиграл. Я убежден, что если КПУ является членом Совета Европы, если КПУ оспорит этот возможный запрет в Европейском суде, то она выиграет, здесь нет никаких сомнений.
К.ОРЛОВА – Смотрите, если проводить аналогию с Германией, что там запрещены национал-социалистические партии…
В.РЫЖКОВ – И коммунистические.
К.ОРЛОВА – И коммунистические, но понятно, по каким причинам. Так Коммунистическая партия СоветскогоСоюза – она не была злом для страны? Может ее тоже надо запретить уже?
В.РЫЖКОВ – Нет, все зависит опять же от стандартов и от критериев, которые страна к себе применяет. Если Украина только что пару-тройку недель назад подписала договор об ассоциации с Европейским Союзом, если в договоре об ассоциации она приняла на себя обязательства, выполнять, соответствовать и уважать европейские ценности; если Украина является членом Европы, ратифицировала конвенцию по правах и свободах, и начнет запрещать политические партии, то она будет поправлена Европейским судом, Европейским союзом.
К.ОРЛОВА – В студии «Особого мнения» сегодня политик Владимир Рыжков. Продолжим говорить через минуту.
РЕКЛАМА.
К.ОРЛОВА – Мы продолжаем "Особое мнение". Сегодня его высказывает политик Владимир Рыжков. Владимир, давайте про приговор Удальцову и Развозжаеву. В эти минуты продолжает его суд оглашать, уже признали их виновными в организации беспорядков на митинге 6-го мая. Прокурор просит 8 лет лишения свободы, но пока нет решения. Как вы считаете, почему 8? 8 – я посмотрела – это в два раза, чем самый суровый приговор по Болотному делу – 4 с половиной Максиму Лузянину.
В.РЫЖКОВ – 8 потому – я сейчас не помню точно, - но, мне кажется максимальный срок по этой статье 10 лет, поэтому, строго говоря, прокуратура может в этом диапазоне выдвигать обвинение и предлагать наказание. Что касается существа дела, то моя позиция известна, я ее еще раз повторю. Я сам не был на шествии 6 мая 12-го года, но достаточно хорошо знаю, что там происходило, и знаю, практически всех людей, которые, кстати, и с той и с другой стороны к этому причастны, то есть я знаю, в общем люди со стороны мэрии, потому что взаимодействовал с ними во время предыдущих митингов, знаю хорошо тех людей. Которые сейчас проходят по Болотному делу и неоднократно, много раз был на процессе Болотном, и моя позиция совершенно однозначная: 6 мая 12-го года массовых беспорядков не было, потому что даже тот Уголовный кодекс, который у нас есть, он описывает массовые беспорядки, как беспорядки, сопровождающиеся насилием, поджогами, взрывами, применением оружия…
К.ОРЛОВА – Полицейского за руку схватили…
В.РЫЖКОВ – Схватить полицейского за руку – это не то, что написано в Уголовном кодексе. В Уголовном кодексе написано, что массовые беспорядки, это беспорядки, которые сопровождаются насилием, поджогами, порчей имущества с применением оружия, взрывчатки и так далее – вот ничего этого не было из этих квалифицирующих обстоятельств на Болотной площади 6 мая 12-го года.
Значит, первое: не было самого факта массовых беспорядков. Соответственно, если не было самого факта массовых беспорядков, если не было события, как говорят юристы, события преступления, то как можно судить людей за организацию того, чего не было? Вот карнавала не было, а судят за организацию карнавала. Говорят: «Ну, карнавала же не было!» - «Ну, все равно мы решили осудить». Поэтому это абсурд. Максимум, что там можно было предъявлять отдельным людям, это хулиганство. Если кто-то схватил за руку, то можно было предъявлять неподчинения сотруднику полиции.
Это все не уголовные составы, это все административные составы. Но наше государство приняло решение: проучить участников массовых акций, наше государство приняло решение запугать граждан, чтобы впредь было неповадно выходить на площадь, поэтому сфабриковали дело о массовых беспорядках. Плохо то, что уже есть решение суда по другим людям, где уже записано, что были массовые беспорядки, и теперь тот судья, который зачитывает приговор, он уже ссылается на предыдущее судебное решение, где уже якобы установлено уже, что были массовые беспорядки, поэтому я боюсь, что сегодня Сергей и Леонид получат реальные сроки, хотя я считаю, что не виновны в том, в чем их обвиняют. Если бы их можно было за что-то привлекать, то по другим составам, и совершенно с другими несоразмерно более мягкими сроками наказания.
К.ОРЛОВА – Хорошо. Тогда давайте про санкции, про Европу, про отношения России и США. Вот сегодняшняя новость…
В.РЫЖКОВ – Кстати, сейчас тоже проходит комитет министров Европейского союза, который обсуждает пакет санкций.
К.ОРЛОВА – Да-да-да. Министры иностранных дел ЕС поручили подготовить к четвергу, к сегодняшнему дню предложения по новым санкциям России. Пока еще не объявлено о них, но ЕС уже готов ввести запрет на новые контакты с Россией в сфере оборонно-промышленного комплекса, а также принять санкции, ограничивающие доступ России к финансовым рынкам. Насколько это серьезно, или опять мы все слышим: санкции, санкции, а на самом деле ничего не происходит, и Россия, как продолжала жить… оттого, что запретили въезд Сечину или компания «Новатэк» больше не сможет какие-то операции с гражданами США проводить…
В.РЫЖКОВ – Если вы позволите, я чуть-чуть поподробнее отвечу на этот вопрос, потому что он имеет очень большое значение для каждого из тех, кто сидит за этим столом и для каждого из тех, кто сейчас нас слушает по радио. Поверьте мне, дорогие друзья, то, о чем я буду сейчас говорить, касается каждого из вас.
Пункт первый: сегодня четверг, правильно? 19-20 Москвы, правильно? Именно к четвергу было поручено Европейской комиссией господину Боррозу, которые пока еще является председателем, подготовить предложения. Они подготовлены. Более того, вчера вечером предложения по новому пакету санкций были разосланы во все 28 государств Европейского союза, то есть они были получены предложения, на 20 страницах, предложения на санкциях против России на 20 страницах были разосланы вчера во все МИД 28 стран. То есть к сегодняшней встрече министров они уже все в курсе. Что предлагается в этом пакете? Там предлагаются очень серьезные вещи. Мы пока не знаем, чем дело кончится сегодня вечером, потому что они еще работают, они заседают, но нет сомнений, что хоть какая-то часть из этих 20 страниц будет одобрено.
Что там самое неприятное для нас, я сразу перечислю. Первое: уже объявил о том, что прекращает проекты в России Европейский банк реконструкции и развития. Это достаточно серьезно он финансировал многие проекты западных компаний, в том числе, которые здесь развивали какие-то проекты в России.
К.ОРЛОВА – Ну, а какие? Потому что вот Алексашенко, экономист говорит, что ну…
В.РЫЖКОВ – Ну, почему? Торговые сети там брали кредиты, некоторые производственные предприятия, автосборочные предприятия брали кредиты.
К.ОРЛОВА – Много их? Какой процент?
В.РЫЖКОВ – Много, мало будет понятно, когда я продолжу и скажу, что это только часть. Дальше там идет речь о санкциях, похожих на те американские санкции, которые уже введены против ВЭБ, «Газпромбанка», «Новотэка», «Роснефти». И ограничение введено на долгосрочные кредитования. То есть теперь эти компании не имеют доступа к долгосрочным американским кредитам, притом, что у них большие долги, которые надо обслуживать. Вот аналогичные меры сейчас обсуждают европейцы. То есть наши компании могут быть отключены, как от финансирования американского, так и от финансирования европейского.
К.ОРЛОВА – А банки могут быть отключены?
В.РЫЖКОВ – И банки могут быть исключены. Я уже сказал, что у нас два банка: ВЭБ и «Газпромбанк» уже попали под американские санкции.
К.ОРЛОВА – Нет, я имею в виду как бы все банки.
В.РЫЖКОВ – Понимаете, у нас 6 банков, если я не ошибаюсь, контролируют 51% процент всех активов страны, то есть нас достаточно ударить по трем-четырем крупнейшим банкам, и считайте, что это удар по всей нашей банковской системе.
Дальше. В этом пакете, который Еврокомиссия всем разослала по 28 странам Европейского союза, есть предложения о санкциях против наших энергетических компаний в части технологий. Ну, например, у России есть желание разрабатывать шельфовый газ, есть желание разрабатывать шельфовую нефть; есть проекты по глубоководным скважинам в акватории морей. Это очень сложные технологии – вот эти бурильные установки, техника все и так далее. Вот среди предложений Европейской комиссии, есть предложение отказать России в продажах такого рода оборудования. Это может означать замораживание нескольких высокотехнологичных энергетических проектов, которые у нас на столе сейчас лежат, у России, и которые должны заместить падающую добычу на старых советских месторождениях.
К.ОРЛОВА – А какие именно, можете назвать? Ну, Штокмана, например…
В.РЫЖКОВ – Там есть совершенно конкретные месторождения по газу, по нефти – это все известно, это все можно найти. Я просто не специалист в энергетике, поэтому не хочу лезть в эту зону, но поверьте, что это достаточно серьезные могут быть перспективы.
Четвертое, еще более серьезное. Есть такое понятие, как продукция двойного назначения. Продукция двойного назначения, это продукция, которая в равной степени может быть использована в гражданском производстве и в военном производстве. Это может быть оптика, это может быть электроника, это может быть электрооборудование. Это могут быть специальные материалы, которые могут быть использованы и в гражданском и в военном секторе. Европейская комиссия посчитала, что в год компании Европейского союза продают в Россию продукции двойного назначения на 20 миллиардов евро.
К.ОРЛОВА – Это много.
В.РЫЖКОВ – Это очень много, а если еще учитывать, что это не гравий, который везут в вагонах, если учитывать, что это не чушки чугунные, а это вот такие тоненькие вещи, которые совершенно как бы на переднем крае науки и технологии – 20 миллиардов евро. Что предлагает Европейская комиссия? Европейская комиссия предлагает ограничить продажи в Россию продукции двойного назначения. Если это решение будет принято, это будет огромный удар по целым секторам российской экономики, прежде всего по нашей оборонке, которая очень активно использует французскую авионику, немецкую оптику, итальянские технологии, французские технологии и так далее. То есть это может быть удар по нашему производству современного вооружения, а я напомню, что наше современное вооружение является одним из наших ведущих экспортных товаров, то есть это может ударить по экспортным контрактам России на мировом рынке вооружений. Это может ударить по нашему авиастроению, это может ударить по космосу. Я буквально два дня назад читал в Фейсбуке у одного своего приятеля, который занимается производством спутников у нас здесь, в России, что если Евросоюз введет ограничения на компоненты для космической отрасли, для спутников, то его компания серьезно пострадает, потому что американцы ввели эти ограничения. Второе место, где это можно купить, это Европейский союз, а третьего места в мире нет.
К.ОРЛОВА – Да, но 20 миллиардов евро – это большая сумма и для Евросоюза тоже. Пойдет ли он на это?
В.РЫЖКОВ – Понимаете, всегда перед политиками есть выбор: реальные интересы и ценности. Всегда между ними ищется баланс. И как раз баланс между интересами и ценностями – это и есть предмет внешней политики.
В.РЫЖКОВ – Так вот, бывают времена, когда на первый план выходят интересы, а бывают времена, когда на первый план выходят ценности. У меня такое ощущение, что сейчас на первый план в позиции Европейского союза могут выйти ценности, и тогда они пожертвуют этими 20 миллиардами евро для того, чтобы остановить то, что сейчас происходит на Украине и вокруг Украины.
К.ОРЛОВА – Но у них же есть избиратели…
В.РЫЖКОВ – Я просто пытаюсь объяснить, что, смотрите, Европейская комиссия – это профессионалы. Вот они написала 20 страниц. Это не бла-бла-бла, поверьте. Это не трактат о количестве чертей на кончике иглы. Это не софизмы, это абсолютно конкретные предложения, которая затрагивают банковскую систему России, страховую систему, финансовую систему, энергетику, оборонный комплекс, авиастроение, машиностроение, судостроение и так далее. Я не утверждаю, что сегодня они примут весь этот пакет, но можно ожидать, что примут часть этого пакета.
И здесь я перехожу к пятой части этого пакета, самая важная, с моей точки зрения. Что произошло после триумфального присоединения Крыма, проекта Новороссии, ополченцев и сбитого Боинга? Произошло следующее. Начиная с распада СССР и возникновения новой России в 91-м году Запад применял к России стратегию сотрудничества. Были взлеты, были откаты, мешала чеченская война первая, мешала чеченская война вторая. Потом была пауза – в помните августа 2008 года – грузинская война. Потом был шок от газового вентиля в 2006-м году. Потом мы перекрыли вентиль в 2009 году. Паузы были. Кризисы были, но никто не ставил под сомнение на западе, что Россия партнер и с ней надо сотрудничать. Украинский кризис, на мой взгляд, надеюсь, что я ошибаюсь – я в этом в эфире впервые эту формулу приведу – надеюсь, что я ошибусь, но я очень боюсь, что Запад после всех этих событий последнего полугода полностью пересмотрит свою стратегию по отношению к России и перейдет от стратегии сотрудничества, пусть и проблемного, к стратегии сдерживания. Что такое стратегия сдерживания, мы сейчас успеем начать до перерыва, а затем, если позволите, я завершу мысль.
К.ОРЛОВА – Я позволю, у меня есть даже, чем вам ответить.
В.РЫЖКОВ – Что такое стратегия сдерживания? Термин «сдерживание» – это термин «холодной войны».
К.ОРЛОВА – Да.
В.РЫЖКОВ – Термин «сдерживание» появился в знаменитой длинной телеграмме Кеннана, где он сказал, что Советский Союз будет осуществлять коммунистическую экспансию, воевать с ним мы не можем, потому что сейчас мы друг друга тут уничтожим с этими ядерными оружиями, поэтому давайте Советский Союз сдерживать. Казалось нам 20 лет назад, что, вообще, термин «сдерживание» ушел в прошлое, и никогда больше не возвратится, но я боюсь, после того, что произошло на Украине и вокруг Украины, Запад перейдет к стратегии сдерживания России.
К.ОРЛОВА – О новой «холодной войне» продолжим говорить через несколько минут.
НОВОСТИ
К.ОРЛОВА – Мы продолжаем программу "Особое мнение". Его сегодня высказывает Владимир Рыжков и вот по его мнению…
К.ОРЛОВА – Да, я высказал, Карина, такой достаточно серьезных тезис перед новостями, которые, кстати, подтвердили мой анализ по украинскому правительству, что это будет техническое правительство на три месяца. Значит, по поводу моего тезиса. Я сказал, что Запад, скорей всего – я бы этого очень не хотел, потому что я патриот России, я не хочу, чтобы нас все гнобили, - но боюсь, что после того, что произошло с Крымом и на Украине, Запад перейдет от сотрудничества к стратегии сдерживания. Чем отличается стратегия сдерживания от стратегии сотрудничества? Если Запад воспринимал Россию, как партнера, он мой с ней сотрудничать, в том числе, чувствительных областях. Ну, например, продавать нам оружие, например, «Мистрали», продавать нам бронетранспортеры, как планировала продать Италия. Сейчас посмотрим, продаст она нам или нет.
К.ОРЛОВА – Вот именно, посмотрим.
В.РЫЖКОВ – Готовить наш спецназ, как планировала делать компания Рейн-Металл немецкая и так далее. То есть, когда вы партнер, вы доверяете, вы можете в самых чувствительных областях сотрудничать: обмениваться данными, продавать друг другу оружие, предоставлять технологии двойного назначения. Если же вы не воспринимаете другую страну – в данном случае Россию, - как партнера и переходите к стратегии сдерживания, то назовем вещи своими именами: стратегия сдерживания – это стратегия комплексного противодействия везде, где только возможно. И вот я буквально сегодня встречался с одним немецким политиком, и мне было очень интересно, что происходит в Европе, и он мне сказал, что похоже, что вы тут, в России до конца не понимаете, что произошло. Я говорю: «А, что такого? Мы вроде тут все как с высшим образованием, все доктора-кандидаты». Он говорит: «Вы не понимаете, что такой консолидации Европы, которая произошла сейчас, не было никогда за последние 23 постсоветских года. События на Украине до высочайшей степени сплотили Европейских союз на позиции того, что нельзя спускать России того, что сейчас происходит. Доиграться до того, что канцлер Германии Ангела Меркель применяет в отношении России терминологию, что «наказать санкциями как можно быстрее» - это то, что говорит сейчас канцлер страны, которая была всегда нашим адвокатом, нашим депутатом, нашим делегатом в Европейском союзе, самая близкая, самая дружественная страна. У шести тысяч немецких компаний есть филиалы в России, представительства немецких компаний.
К.ОРЛОВА – И, по-моему, они все не хотят терять свой бизнес.
В.РЫЖКОВ – Поменялся баланс абсолютно. Вот то, о чем мне сегодня рассказывали немцы…
К.ОРЛОВА – Но бизнес не думает…
В.РЫЖКОВ – Даже бизнес сегодня меняет риторику, Карина, это я говорю не с потолка.
К.ОРЛОВА – Вы идеалист.
В.РЫЖКОВ – Я не идеалист абсолютно, я реалист. Это мне говорят сами немцы. Немцы говорят о том, что уже того отношения которое было у союзов промышленников и предпринимателей, которое было раньше, уже сегодня нет даже у них. А, что говорить о прессе? Вы посмотрите, с какими заголовками выходит пресса.
К.ОРЛОВА – Давайте возьмем Италию, например.
В.РЫЖКОВ – Сейчас я вам отвечу. Так вот, немцы говорят о том, что к огромному сожалению, для нас произошла консолидация Европы на негативной для нас основе и санкции будут приняты. Даже вот сейчас я послушал вместе с вами новости. Опять, о чем идет речь? 15 фамилий.
К.ОРЛОВА – 15 фамилий, 18 компаний. Это источник «Интерфакса» в Брюсселе, но нет купных компаний.
В.РЫЖКОВ – Я пытаюсь весь эфир объяснить, что дело не в фамилиях. Это, вообще, фамилии – десятое дело: поедут они туда или не поедут – это их личные проблемы. И даже дело не в компаниях, хотя, если попадут крупные компании, это уже достаточно серьезно, как американские санкции, потому что это уже серьезно. «Роснефть» - это уже серьезно. Это крупнейшая нефтяная компания мира, на минуточку! Дело в сдерживании. То есть дело в противодействии России по всем фронтам. Например, до украинского кризиса Европа все еще полагала, что Россия надежный поставщик энергоресурсов. Да, был кризис с вентилем в 6-м году, был кризис с вентилем в 9-м году, когда мы перекрывали, и они мерзли, но это считалось отдельными эксцессами. Сейчас полностью пересматривается стратегия на энергонезависимость Европы. А, что такое энергонезависимость Европы? Это крупнейший элемент сдерживания.
К.ОРЛОВА – Понимаете, это звучит ровно так же, когда Рогозин говорит: «А нам не нужны оборонно-промышленные поставки, и у нас тут будет импортозамещение».
В.РЫЖКОВ – Значит, сотрясать воздух может любой вице-премьер.
К.ОРЛОВА – Ну так они тоже могут пересматривать сколько угодно.
В.РЫЖКОВ – Сотрясать воздух может любой вице-премьер российского правительства. А я вам говорю фактически, приземленно, что, если будет принята концепция сдерживания, - а похоже, что дело идет именно к этому, пусть даже этот термин не будет употребляться американскими и европейскими политиками, - это затронет все: это затронет культурные контакты, гуманитарные контакты, технические, научные, космос, энергетику, технологию, оборонный комплекс и так далее. То есть сдерживание – это значит, что они уже будут рассматривать Россию не как партнера, а как потенциального противника. Это полное изменение, вообще, в представлениях, которые могут произойти.
К.ОРЛОВА – То есть мы станем, как КНДР или что?
В.РЫЖКОВ – Мы станем отчасти, как Иран, мы станем отчасти, как Северная Корея, мы станем отчасти, как Китай, с которым идет активное сотрудничество с одной страны, но который не получает технологии двойного назначения, не получает…
К.ОРЛОВА – У них торговый баланс с США полтриллиона.
В.РЫЖКОВ – Китай отключен от технологий, от последних технологий он отрезан. Ему не продают ни американцы, не европейцы, ни японцы самые чувствительные технологии. Мы можем оказаться в такой же ситуации. И может Дмитрий Олегович Рогозин сколько угодно рассказывать про то, что в России все есть и, что мы сами все сделаем, и что-то мы там купим на черном рынке в Тайване. Мы можем купить на черном рынке в Тайване, но не того качества и не то, что нам надо.
К.ОРЛОВА – Но бизнес же не волнует этика, бизнес – он на то и бизнес, что его волную только деньги, как бы это цинично не звучало.
В.РЫЖКОВ – Бизнес потеряет, но выше бизнеса есть национальные интересы государств. Еще раз, Карина, если германское правительство, если американское правительство, если британское правительство, а потом, возможно, и французское правительство примут правительство, что их национальным интереса не соответствует продажа той или иной компании французской чувствительных технологий России, эта компания не будет продавать даже себе в убыток. Вы, как международница по образованию, прекрасно знаете, что так оно и будет. И так оно всегда было в истории, что если государства приходят к выводу, что продажа тех или иных технологий той или иной стране по тем или иным причинам противоречит и национальным интересам, то бизнес никуда не денется.
К.ОРЛОВА – Но национальный интерес еще – выиграть выборы, остаться у власти. Это же тоже…, это для них важнее.
В.РЫЖКОВ – Вот именно это сейчас и подталкивает их к санкциям против России больше всего. Потому что, если вы посмотрите сейчас общественное мнение… Вы представляете себе, какое сейчас общественное мнение в Голландии, на?
К.ОРЛОВА – Вот это, да, согласна.
В.РЫЖКОВ – Вы отдаете себе отчет?
К.ОРЛОВА – Да.
В.РЫЖКОВ – В Великобритании, где погибли британские граждане.
К.ОРЛОВА – В Великобритании, я думаю, очень любят российских граждан, которые тратят там много денег.
В.РЫЖКОВ – Но они там не радуются тому, что британцы погибли в самолете. И как раз эта жесткая риторика Камерона, жесткая риторика Меркель – это отношение общественного мнения. И именно потому, что они думают о выборах, они будут скорее вводить санкции. И поэтому еще одна вещь, которую, как мне кажется, в России не все понимают, или многие не понимают: многим у нас кажется, что есть американцы, которые нас ненавидят и хотят нас всячески умучить и удушить, и есть европейцы, которые нас любят в душе. Но вот под кнутом американцев – вот американцы их заставляют вводить санкции. Увы, это уже не так. К большому сожалению, европейцы уже сами хотят вводить против России санкции, и это прямой результат той политики, не очень продуманной, которую мы проводим.
К.ОРЛОВА – Про политику сдерживания и «холодную войну». Вот сегодня появилась новая обложка журнала августовского «Тайм» - вы видели? Я слушателям показываю. Значит, у них написано ColdWarII -это рифмуется с «холодной войной». Но дальше подзаголовок: «Запад проигрывает в опасной игре Путина». Так что?
В.РЫЖКОВ – Ну, это они просто еще больше кошмара…
К.ОРЛОВА – Журнал «Тайм» - это американский, но, тем не менее, «холодная война» есть на Западе, проигрывает…
В.РЫЖКОВ – Я бы сказал, что вот чем занимается журнал «Тайм» - он подливает еще масло в огонь, притом, что все вокруг пылает, а он еще хочет – этот журнал «Тайм» раззадорить конгрессменов, сенаторов, чтобы они еще похлеще врезали. Это тоже элемент того, что сейчас происходит с общественным мнением – понимаете, о чем я говорю? То есть это они же подстрекают американскую элиту и подстрекают Белый дом еще жестче наказать Россию, еще жестче наказать Путина – вот, чем занимается журнал «Тайм».
К.ОРЛОВА – «Еще жестче» - звучит сомнительно, потому что, сейчас, вообще, жестко никто не наказывает.
В.РЫЖКОВ – Это не соответствует действительности, потому что мы уже несем большие потери, у нас уже порядка – боюсь ошибиться, - но что-то около 80 миллиардов долларов отток капитала за первые полгода.
К.ОРЛОВА – Это да.
В.РЫЖКОВ – У нас остановились инвестиции и Путин принял решение тратить Фонд национального благосостояния – будущие наши с вами, Карина, пенсионные деньги…
К.ОРЛОВА – Их давно уже тратят!
В.РЫЖКОВ - …на госинвестиции очень сомнительные…
К.ОРЛОВА – На инфраструктуру.
В.РЫЖКОВ – У нас сокращаются золотовалютные резервы. У нас золотовалютные резервы значительно меньше, чем корпоративный долг российских компаний. У нас значительно ухудшаются перспективы региональных бюджетов, поэтому, если кто-то слушающий меня сейчас думает, что у нас все в шоколаде и все замечательно – увы, это не так. Мы уже очень много потеряли на крымско-украинской истории, и каждый день приносит нам все новые потери.
К.ОРЛОВА – Реалист, идеалист, если хотите, Владимир Рыжков…
В.РЫЖКОВ – Сегодня был реалистом.
К.ОРЛОВА – Был в «Особом мнении». До свидания!
В.РЫЖКОВ – Спасибо!