Николай Сванидзе - Особое мнение - 2014-12-05
05.12.2014
К. Ларина
―
Добрый вечер. Программа «Особое мнение». Сегодня мы в это неожиданное время. Почему – сейчас объясним. В студии ведущая Ксения Ларина и Николай Сванидзе.
Н. Сванидзе
―
Добрый вечер.
К. Ларина
―
Который сегодня при параде, при галстуке и это не просто так. У нас Путин конечно главный герой последних дней. Поскольку прозвучало «послание свыше» как было сказано нашими коллегами на одном из центральных каналов. Но у Николая Сванидзе свежий Путин. Буквально только что надеванный. Поскольку сегодня Владимир Владимирович Путин встречался с представителями общественных правозащитных движений. Совет по правам человека, а также институт уполномоченных, причем из регионов тоже приехали люди на эту встречу. Расскажи, пожалуйста, из первых уст, что называется.
Н. Сванидзе
―
Действительно прямо непосредственно я человек, который видел Путина.
К. Ларина
―
Только что буквально.
Н. Сванидзе
―
Практически да, с пылу, с жару. Поскольку 10-го день защиты прав человека, то сегодня президент Путин назначил встречу с правозащитниками, с советом по правам человека, с уполномоченным по правам человека Памфиловой, с уполномоченным по делам детей Астаховым. И с уполномоченным по бизнесу Титовым. И их вертикали такие по регионам имели место. В смысле люди приехали из регионов. Поэтому было довольно много народу в Александровском зале и там выступили все уполномоченные. То есть выступил Путин очень кратко 10 минут. Потом выступили уполномоченные.
К. Ларина
―
Он на какую тему выступал? Типа положение с правами человека в России.
Н. Сванидзе
―
За 10 минут.
К. Ларина
―
Каким замечательным и праведным делом вы занимаетесь.
Н. Сванидзе
―
Да. Каким делом вы занимаетесь. Вежливое выступление, такое любезное, десятиминутное. И предоставил слово. Все уполномоченные выступили минут по 20.
К. Ларина
―
С отчетом типа.
Н. Сванидзе
―
Типа с отчетом, проблемами. А потом выступали еще люди, ясно было, что заранее уже согласованные, первой выступила Людмила Михайловна Алексеева и еще несколько человек. По разным соответственно линиям. Кто-то от бизнеса, кто-то про детей.
К. Ларина
―
Из того, что успело долететь до лент информационных, есть несколько тем, которые были затронуты на этой встрече. Это, во-первых, про закон об НКО, который все-таки будет изменен. Здесь есть какие-то подробности?
Н. Сванидзе
―
У меня нет никаких подробностей. Об этом говорили, ставила вопрос об этом Элла Памфилова. И ставил вопрос об этом Федотов Михаил Александрович. Именно об НКО, приводя примеры того, какие несправедливости и несуразности и неадекватности царят.
К. Ларина
―
А это прости, было в режиме диалога или просто…
Н. Сванидзе
―
После каждого выступления президент комментировал кратко. Отвечал. Привел Федотов в частности два примера. Один - связанный с нижегородской организацией, которая занимается положением людей в местах заключения. И вторая московская организация и обеих прижимают просто по полной программе. И президент отвечал, что да, есть какие-то проблемы. У меня как раз не создалось впечатления, что он пообещал что-то радикально исправить. У меня такое впечатление не создалось.
К. Ларина
―
Потому что там главный камень преткновения тот самый иностранный агент.
Н. Сванидзе
―
Совершенно верно. Он сказал о том, было действительно сказано, что да, есть закон об иностранных агентах, действительно плохо, когда субсидируют из-за рубежа. Но когда чиновники используют этот закон для того чтобы преследовать те организации, которые занимаются реально правозащитой и создают им, чиновникам таким образом трудности, я пересказываю своими словами, то это, конечно, плохо, неправильно. И с этим мы будем бороться. Но насчет того чтобы поменять закон об иностранных агентах, - я этого вывода, во всяком случае, на слух, может быть, если почитаю, но на слух я этого вывода не сделал. Мне так не показалось.
К. Ларина
―
Предложение о проведении амнистии всеобщей к юбилею победы. Это было впервые сегодня озвучено.
Н. Сванидзе
―
К юбилею победы раньше я не слышал такого предложения. Сегодня это озвучил Федотов. И реакция президента была такая, он вообще сегодня был оживленно настроен.
К. Ларина
―
Хорошее настроение.
Н. Сванидзе
―
По-моему, в хорошем настроении. Во всяком случае, в таком ну может быть в хорошем. Я бы сказал в задорном. И он ответил такой полушуткой, имел он в виду пошутить или нет, не знаю, но зал оживился заметно, когда он сказал, ну если мы так будем частить, так часто будем проводить амнистии, в местах заключения никого не останется. Сказал он. Оно, конечно, и неплохо, продолжил президент, но как же мы будем, а если нам войти в положение людей, которые пали жертвами преступления. Вот преступника осудили, а завтра они его уже на улице видят, он гуляет. Хорошо ли это. В этом есть своя логика. Но, тем не менее, это такая общая логика и логика вечная.
Как меняется атмосфера в стране, также меняется и само представление о правозащите
К. Ларина
―
Все равно он же не отверг это предложение.
Н. Сванидзе
―
Не отверг его. Он вообще ни одного предложения не отверг. Но и ни с одним полностью не согласился. Потому что точно также предложила Людмила Михайловна Алексеева, которая блестяще совершенно выступила, вернуть суд присяжных. И сказала, что у нас суд кошмарен. И привела детально опрос общественного мнения, который свидетельствует о том, что люди недовольны тем, как работает суд. И вот в этой связи попросила президента, причем сделала это очень я бы сказал крайне аккуратно, в очень обдуманных выражениях, потому что она сказала так: у вас же сейчас очень высокий рейтинг, у вас очень высокий уровень доверия, господин президент, и вот что же бояться того, что те люди, которые вам так доверяют, будут присяжными. И будут исправлять ошибки чиновников. Потому что у нас сейчас до трети людей, которые сидят в местах заключения, не совершали тех преступлений, за которые они отбывают срок. На это президент не ответил. На то, что треть.
К. Ларина
―
Разве у нас запрещены суды присяжных?
Н. Сванидзе
―
Нет, они не отменены. У них резко сужена компетенция.
К. Ларина
―
По каким делам они не имеют право судить.
Н. Сванидзе
―
Совершенно верно. И Людмила Михайловна предложила вернуть прежнюю компетенцию, то есть расширить их полномочия. И на что президент сказал, что суд у нас работает вовсе не так плохо, мы вас очень уважаем, Людмила Михайловна и ценим, сказал президент. Но когда фраза начинается с того, что мы вас уважаем, - дальше уже можно не продолжать. Понятно, что дальше будет сказано.
К. Ларина
―
То есть он доволен судебной системой.
Н. Сванидзе
―
Мы вас очень уважаем, но вы ошибаетесь. Суд у нас работает неплохо, он употребил такое выражение – ритмично.
К. Ларина
―
Тоже странно.
Н. Сванидзе
―
С традициями, с чем на самом деле сложно спорить. На самом деле с традициями. Вопрос – с какими. Но, тем не менее, конечно улучшать надо, да, и нужно думать о том, чтобы присяжных как-то частично надо подумать, как, может быть и расширить. То есть никаких обещаний, но и не отверг.
К. Ларина
―
Просто очень сильно изменились критерии оценок хорошего и плохого и в системе оценок власти тоже. Поэтому в его логике, наверное, суды работают идеально, точно ровно, как и должны. Очень ритмично действительно.
Н. Сванидзе
―
Ритмично.РЕКЛАМА
К. Ларина
―
Возвращаемся в программу. И сейчас мы с Николаем Сванидзе обсуждаем как ни странно не послание президента, а другую историю. Встречу президента с советом по правам человека и уполномоченными по правам человека из всех регионов России. Мы остановились на судебной теме, что президент похвалил суд. Но там еще речь шла о последствиях санкций со стороны Запада по отношению к России. Что-то он упоминал Солженицына и говорил, что руки коротки и не достанут они нас.
Н. Сванидзе
―
В какой-то момент Элла Памфилова сказала, что сейчас, у нее был такой посыл, когда нас пытаются давить весь мир пытается нас давить.
К. Ларина
―
Это она сказала.
Н. Сванидзе
―
Она. То мы готовы терпеть, наш народ готов, но при одном условии – если будет социальная справедливость обеспечена.
К. Ларина
―
Она права.
Н. Сванидзе
―
Несомненно. И она заговорила на тему права, что социальная справедливость, мягко говоря, не помешает. А президент сразу сказал: Элла Александровна, то, что нас давят не совсем так, руки коротки. Даже если бы хотели нас давить. Ну так, поддавливают, пытаются. Но уж точно не весь мир, как вы сказали. Так что здесь все в порядке. Но он процитировал Солженицына, который сказал, что иногда нужно, я забыл цитату Александра Исаевича, которую он привел…
К. Ларина
―
Защищать Россию.
Н. Сванидзе
―
Смысл тот, что заступаться за Россию. Не помню сейчас точно.
К. Ларина
―
Ну еще одна тема, тоже неожиданно всплывшая. Для меня, потому что я не поняла контекста. Я смотрела по сообщениям на лентах агентств, тема, связанная с секс-меньшинствами.
Н. Сванидзе
―
Это Павел Астахов, уполномоченный по детям, он сказал, вспомнил многие апеллировали к каким-то пассажам вчерашнего послания президента.
К. Ларина
―
Про здоровую семью.
Н. Сванидзе
―
Астахов сказал, вот вы сказали правильно про то, что основа наша это крепкая здоровая традиционная семья. И Путин на это отреагировал так: да, это наш выбор, но не нужно это понимать так, что я призываю преследовать людей нетрадиционной ориентации. Это не так. Это не наш выбор, но это их выбор, и это их личное дело. И мы здесь преследовать, трогать никого не будем, и процитировал в этой связи, он сказал, что в БДТ Ленинградском театре был спектакль «Холстомер» знаменитый, который все помнят.
За всю тысячелетнюю историю Руси ни по государственной, ни по церковной линии, не педалировалась тема сакральности Крыма
К. Ларина
―
Наверное, с женой ходил когда-то.
Н. Сванидзе
―
С Лебедевым великим. И там рефреном…
К. Ларина
―
Там еще про это не было.
Н. Сванидзе
―
Рефреном шел через весь спектакль текст: будешь странен - будешь бит. Так вот мы бить никого не собираемся. Сказал Путин. И, что называется, закрыл тему.
К. Ларина
―
Согласись, странное обещание на встрече с правозащитниками.
Н. Сванидзе
―
У нас много чего странного на разных встречах.
К. Ларина
―
Вообще все, что ты рассказываешь, конечно, очень все мило, но как нам, простым людям представляется, все-таки вы расходитесь, как мне кажется с президентом, вы – я имею в виду представителей совета по правам человека, вообще в понимании функций правозащитника. Потому что все-таки не очень понятно, мне кажется, что он совсем по-другому понимает защиту прав человека, чем вы. Нет у тебя такого ощущения?
Н. Сванидзе
―
Во-первых, вы - понятие растяжимое.
К. Ларина
―
Ты и многие твои коллеги.
Н. Сванидзе
―
Потому что он по составу разнообразен. Разные люди.
К. Ларина
―
Людмила Михайловна Алексеева там.
Н. Сванидзе
―
Она уже не член совета. И не забудь того, что совет по правам человека, что часто нам пеняют, кстати, но что называется, других писателей у меня для вас нет. Совет по правам человека при президенте. Он при президенте.
К. Ларина
―
Это мы понимаем.
Н. Сванидзе
―
Другого совета повторяю, нет. Который был бы отдельно от президента. И при этом мог бы решать какие-то вопросы.
К. Ларина
―
А нельзя как-то с ним договориться, чего мы делаем. Мы чего делаем. Вот вы как, Владимир Владимирович, извините, понимаете работу по защите гражданских прав. Кого от кого мы защищаем. Я думаю, что здесь трудно, появится очень много разногласий.
Н. Сванидзе
―
Очень общий абстрактный разговор. Тем более что все это все время меняется. Как меняется атмосфера в стране, также меняется и само представление о правозащите. И некоторые люди даже по этому поводу та же Л. М. Алексеева ушла из совета, это было пару лет назад, когда обстановка была далека от нынешней. И, тем не менее, она ушла, потому что она решила, что работа неэффективна. И это ее личный был выбор. Но, тем не менее, там люди работают, в частности я.
К. Ларина
―
Никто не спорит. Я про другое сказала. Я сказала, что есть некое непонимание по работе, по смыслу, по миссии, по функциям между президентом и сотрудниками или членами совета президентского по правам человека. Но это ваши дела. Там есть еще одна история, которая меня заинтересовала. Я погуглила. Когда он говорил про секс-меньшинства, он говорил, что в ряде штатов в США сексуальная ориентация преследуется в уголовном порядке.
Н. Сванидзе
―
Это старая песня.
К. Ларина
―
Там в 15 штатах запрещены однополые браки. Но это не значит, что преследуется в уголовном порядке сексуальная ориентация.
Н. Сванидзе
―
Это старая песня. Вообще в таких случаях, когда у нас что-то делается, что вызывает очень большие вопросы со стороны общественности, как внутренней, так и международной, берется либо какой-нибудь закон штата Мэн образца 1789 года, который вообще ни разу в жизни не исполнялся. О том, что там полагается повешение за то, что человек в сапогах ляжет на кровать. Предположим. Мало ли там какие законы. Англосаксонское право какие законы когда там принимались, никогда не отменялись, но и никогда не выполнялись. Либо берется какой-нибудь закон Зимбабве о том, что на завтрак можно съесть человека. И потом спокойно поковырять себе в зубах и сплюнуть остатки. И говорить, видите, что делается. Мы же на завтрак не едим. Вот, пожалуйста, в штатах, а вот во Франции, где лягушек едят. У нас же все это приличнее. То есть можно же выбрать себе в качестве примера все, что угодно. К тому же пофантазировать, потому что там еще был один момент сегодня. Уполномоченный по правам человека из Питера задал вопрос про работу журналистов. Что сейчас они работают у нас неадекватно фактически. Он поднял очень серьезную тему. И президент с ним не согласился.
К. Ларина
―
А конкретно что.
Н. Сванидзе
―
О работе в принципе журналистов.
К. Ларина
―
Про пропаганду?
Н. Сванидзе
―
Ну да. И он другие вопросы поднимал, кстати, о помощи даме журналиста, которую задержали, она ехала с лекцией в Штаты, известная была история.
К. Ларина
―
Шароградская.
Н. Сванидзе
―
У которой отняли лэптоп, что-то еще, и президент задал вопрос: как фамилия. Ну постараемся разобраться. И, видимо, здесь будет все в порядке. И, кроме того, он более широко поднял проблему работы журналистов. И президент сказал, а что, вот смотрите, на Западе, он сказал, они сами признают, что они создают параллельную реальность. У нас такое бывает, ну наверное иногда случается.
Если мериться сакральностью, то Киев, мягко говоря, не уступит Крыму
К. Ларина
―
А где это у нас? Может, в кино смотрел.
Н. Сванидзе
―
Не знаю. Тем не менее, так.
К. Ларина
―
Может, имелся в виду фильм какой-нибудь, типа «Хвост виляет собакой».
Н. Сванидзе
―
Возможно.
К. Ларина
―
Это художественное произведение. Кто-то ему там подкладывает, подбрасывает какую-то ерунду.
Н. Сванидзе
―
Возможно.
К. Ларина
―
И он ею пользуется. Это конечно, неприятно. Ну короче расстались хорошо?
Н. Сванидзе
―
Расстались друзьями.
К. Ларина
―
Все мирно. Про послание, конечно, будем говорить, но не про все, а про всякие исторические заходы, которые были очень интересные в этом послании, мы поговорим после перерыва.НОВОСТИ
К. Ларина
―
Я хочу процитировать Владимира Путина, очень хотелось, чтобы именно Николай Карлович прокомментировал это упоминание. Итак: «Именно здесь, в Крыму, в древнем Херсонесе, или, как называли его русские летописцы - Корсуни, принял крещение князь Владимир, а затем и крестил всю Русь. Именно на той духовной почве наши предки впервые и навсегда осознали себя единым народом, что дает нам все основания сказать: для России Крым, древняя Корсунь, Херсонес, Севастополь имеют огромное цивилизационное и сакральное значение. Так же, как Храмовая гора в Иерусалиме».
Н. Сванидзе
―
Сейчас я прокомментирую. Но такое впечатление, что все время президент Путин все новые и новые объяснения выдвигает и обоснования, я бы сказал оправдания тому, что произошло с Крымом. Все время новые и новые. Уже в марте месяце было первое на этот счет, когда прозвучало про Новороссию его обращение духоподъемное. И вот до сих пор, сначала там политика преобладала. Теперь пошла уже духовная сфера. Вовсю. Во-первых, это немножко странновато, потому что это не вполне формат президента и не вполне формат обращения послания президента федеральному собранию. Вообще у нас страна светская. И президент не патриарх. И рассуждать на темы сакральности в послании федеральному собранию как бы не вполне то место и время.
К. Ларина
―
Это его право.
Н. Сванидзе
―
Право, несомненно.
К. Ларина
―
О чем угодно. Я хочу понять, правда это или нет. Что правда, что нет.
Н. Сванидзе
―
Подожди, я сейчас тебе скажу.
К. Ларина
―
Там люди пишут, а разве не в Корсуни всех насиловали.
Н. Сванидзе
―
Насиловали повсеместно. Дело не в этом. Вероятно, может быть, и сейчас насилуют. Я не знаю. Дело не в том, кого, где насиловали. Президент об этом не говорит. Я повторяю еще раз, речь идет, прежде всего, о желании все большее и большее количество разных обоснований выдвинуть в связи с присоединением Крыма. Что свидетельствует о том, что он все время об этом думает, ему все время это не дает покоя, и он видимо, считает, что то, что выдвинуто до сих пор, недостаточно. Ну так, логически рассуждая. Иначе бы давно он вообще эту тему забросил. Тем более что сейчас даже в мире особенно Крым не оставляет тему для таких развернутых разговоров и претензий к нему. То есть его никто не забыл. На первом месте сейчас ситуация в Донбассе, которая естественно, пошла от Крыма, разумеется. Но, тем не менее, про Донбасс он в своем послании не сказал ни слова. Про Минские договоренности он не сказал ни слова. Что касается сакральной темы. Но действительно в «Повести временных лет» был маленький такой отрывок, что князь Владимир приехал в Корсунь, вернее. Он пришел покорять Корсунь. Корсунь был греческий городок. И там у него стало плохо с глазами, и ему было сказано, что если он примет христианство, то выздоровеет. А не примет, так извини. И он принял и выздоровел. Все. За всю тысячелетнюю историю христианства на Руси никогда нигде ни по государственной линии, ни по церковной линии, никогда не педалировалась тема о сакральности Крыма. Никогда. Вот сейчас это делается впервые. Я должен сказать, что на самом деле…
К. Ларина
―
То есть на наших глазах рождается бренд новый.
Н. Сванидзе
―
Несомненно. На самом деле если говорить о сакральности, хотя повторяю, не вполне эта тема светского государства, но если говорить, то есть такой город, Храмова гора у нас в Иерусалиме. Есть такой город Иерусалим, который связан с Библией, с именем Христа.
К. Ларина
―
Он про это и говорит, что для нас теперь Крым как Храмовая гора в Иерусалиме для тех, кто исповедует ислам или иудаизм.
Н. Сванидзе
―
Несомненно. Но Иерусалим он сакрален просто беспредельно. Храмовая гора действительно, но если взять Иерусалим в целом, он сакрален беспредельно и для христиан тоже. Естественно. Нет города сакральнее Иерусалима. Поэтому если рассуждать дальше, если мы такие крестоносцы, тогда давайте мы в Иерусалим можем послать вежливых людей. Точно также. Он посакральнее будет Херсонеса. Тут даже спору нет. Там местные вежливые люди будут возражать. Но тут давайте тогда, если уж речь идет о сакральности…
К. Ларина
―
А те повежливее будут.
Н. Сванидзе
―
Да. Там могут найтись люди, не уступающие в вежливости. Якунин он священный огонь, что из Херсонеса каждый год привозит что ли.
К сожалению, «традицией» последних месяцев стало то, что все плохое мы называем фашистским. Теперь у нас везде фашисты
К. Ларина
―
Это же сейчас там я видела фотографию, там сплошные руины. От этой сакральности там ничего нет. Ничего не осталось. Но послушай, человек сказал, значит, будут тебе бабки, а за бабки тебе любую сакральность обеспечат. Построят, и огонь там будет благодатный нисходить только так. По щелчку. И Якунин будет оттуда везти. Мало этого, еще из Израиля будут туда приезжать. Из Иерусалима.
Н. Сванидзе
―
Якунина можно переориентировать, я согласен. Но, тем не менее, я боюсь, что все-таки Херсонес против Иерусалима не потянет.
К. Ларина
―
Вопрос цены.
Н. Сванидзе
―
Есть еще один не последний город Киев. Тоже если тягаться в сакральности, мериться сакральностью, то Киев, мягко говоря, не уступит. Потому что в Корсуни Владимир князь сам крестился. Ну его личное дело. А народ-то он свой крестил в Киеве. Перуна-то он, всех этих болванов он пускал по реке в Киеве. Киев - мать городов русских. Ну есть наконец еще один город. Который тоже в сакральности никому не уступит. Город называется Стамбул, а раньше Константинополь. И, между прочим, во-первых, мы оттуда приняли христианство, вообще православие. Во-вторых, там крестилась княгиня Ольга, первая русская христианка и бабка князя Владимира. И тоже православная святая, между прочим. Она крестилась в Константинополе. Из Константинополя пришла идея вместе с Софьей Палеолог, женой Ивана Третьего, великого князя московского, пришла идея Москва – Третий Рим. Вообще Константинополь был всегда городом просто мечты русского престола. И Николай Второй, во многом мечтая о Константинополе, Россию вверг в Первую мировую войну. Потому что он был очень религиозен, и жена его как всякая новообращенная Александра Федоровна приняла православие, как все новообращенные была фанатично религиозна. И они мечтали о Константинополе. О проливах само собой. Как о родине нашего православия. Как о колыбели православия. Как он сакральном месте нашем. И поэтому он вверг Россию в войну во многом поэтому. Которая кончилась известно чем и для него и для России. Поэтому здесь, если мы будем все время ставить во главу угла не прагматичные вполне интересы государственные, экономические, политические, а темы духовности, как президент сказал, он употребил два выражения: духовный исток и духовная почва. Вот если мы будем ставить во главу угла тему истоков и почвы, то вот есть определенные исторические прецеденты, которые не всегда склоняют нас на оптимистический лад.
К. Ларина
―
Не страшно, подправим.
Н. Сванидзе
―
Страшного для нас вообще ничего нет.
К. Ларина
―
У нас тут те же традиции, что и в суде. Судебной системе. Все знакомые. Я не знаю, кто у него консультант по сакральности, но думаю, что у тебя большие шансы.
Н. Сванидзе
―
То есть ты думаешь, я могу претендовать. Надо только трактовочку изменить. С такой трактовочкой не пойду.
К. Ларина
―
Там еще есть одно место, которое я хотела очень обсудить с тобой. Когда он сравнил внешнюю политику Запада с политикой Гитлера по отношению к России. Есть тут что-то такое как мне кажется, очень неосторожное. Что-то совсем нехорошее.
Н. Сванидзе
―
Это уже, к сожалению, стало такой, если угодно традицией последних месяцев, когда все плохое мы называем фашистским. Теперь у нас везде фашисты. В Киеве фашисты, уже на Западе фашисты, нацисты, то есть просто если человек нехороший, если он наш оппонент, то сразу же возникает идея заподозрить его в нацизме. И сравнить его с Гитлером. Это естественно уже было замечено, это было истолковано гитлеровцами западными как продолжение линии на конфронтацию. Хотя само по себе послание Путина надо сказать, если брать его в целом, я не воспринимаю как конфронтационное. Но, тем не менее, вот эти эмоциональные пассажи я не исключаю, что им самим туда вставленные. Не спичрайтерами.
К. Ларина
―
Там был этот текст, который был написан. Это не импровизация. Все, что касается истории с этими сравнениями некрасивыми.
Н. Сванидзе
―
То, что это не была импровизация, не противоречит тому, что он сам это вставил. Это не значит, что ему это в тот момент, когда произносил речь, пришло в голову. Он это мог просто собственной рукой, работая над текстом, вставить. Потому что этот пассаж насчет Гитлера, он неадекватен, неправилен. Причем здесь Гитлер, в конце концов. Какое отношение имеет Гитлер, там еще такая странная фраза…
К. Ларина
―
«Так же как не вышло у Гитлера, который со своими человеконенавистническими идеями собирался уничтожить Россию и отбросить нас за Урал».
Н. Сванидзе
―
Вот это странная фраза.
К. Ларина
―
«Надо всем помнить, чем это заканчивается», - пригрозил он.
Н. Сванидзе
―
Это странная фраза – уничтожить и отбросить за Урал. Тут либо уничтожить, либо отбросить за Урал. Но это неважно. Это детали. Это свидетельствует просто о том, что это так писалось, по всей видимости, рукой достаточно быстро. Но сейчас вроде нет никаких оснований подозревать кого-то в том, что, сейчас нас Америка хочет уничтожить или отбросить за Урал. Где из чего это следует. Или Украина нас хочет уничтожить или кто. Германия, Ангела Меркель хочет, наследница идей бесноватого фюрера нас уничтожить. Кто?
К. Ларина
―
Может там такая цепочка, что они поддерживают, являются пособниками этих укрофашистов и бандеровцев и тогда являются носителями гитлеровской идеологии, подсказываю я. Может быть такая логика.
Н. Сванидзе
―
Здесь логики нет. Я не вижу здесь логики. Здесь логика очень большой обиды, потому что это монтируется с тем, что сказал Путин о том, что нас фактически послали на переговорах по вступлению Украины в ЕС. Он сказал это. Нас говорит, говоря по-народному, нас послали. Послали нас вполне естественным образом. Потому что когда одна некая суверенная страна хочет вступить в некую международную организацию, то это вопрос их двоих. Если мы куда-то хотим вступить, то это вопрос организации и нас. А третий как бы в стороне. А так нам говорят, ребята, вы меня извините, когда Украина хочет вступать, вы в переговорах. А когда вы забираете себе, присоединяете Крым, то никого в переговорах кроме вас и Крыма нет. Здесь есть определенные логические, несвязанные между собой вещи, которые свидетельствуют об эмоциональности человека, который это писал. А эмоциональнее Путина здесь на эту тему никого нет. Он вообще все после международки, Крыма, Америки для него такое впечатление, что вторая часть текста была не очень интересна. Он немножко осел. А вот на первой он был очень эмоционален.
К. Ларина
―
Про вторую часть текста, про экономические предложения Путина будем говорить в программе «2014», у нас будет в гостях Яков Уринсон. Спасибо. Николай Сванидзе, Ксения Ларина.
Н. Сванидзе
―
Спасибо.