Виктор Шендерович - Особое мнение - 2015-01-01
01.01.2015
К. Орлова
―
Здравствуйте! Это программа "Особое мнение", меня зовут Карина Орлова. А в студии сегодня писатель Виктор Шендерович. Виктор Анатольевич, здравствуйте!
К. Орлова
―
Давайте начнем с новогоднего обращения Владимира Путина. Понравилось ли оно вам, чем-то оно отличалось от обращений за последние 14 лет, кроме слов о Крыме?
В.Шендерович
―
Не анализировал и даже не смотрел, потому что, конечно, на ночь глядя, эти ужасы… У меня психика слабая.
К. Орлова
―
Это ужасы?
В.Шендерович
―
Нет, само по себе…Фейс-контроль он у меня не проходит уже давно. Потом почитал я – понимал, что эфир – ну, почитал. Даже выписал: «Атмосфера добра, внимания и щедрости согревает наши сердца». Дедушка Мороз просто, а не глава полицейского государства. Сердца 70-ти – там 200 с лишним было задержано – 70 с лишним на ночь оставили – согревали их сердца в бетонных мешках без допуска адвоката, без еды и питья. Двоих оставили на 15 суток. Вот - «атмосфера добра и внимания», вот - все добро и внимание. Слушать, что он говорит, совершенно бессмысленно и невозможно. Ничего нового он нам не скажет. До того, как он начнет давать признательные показания, мы ничего нового от него не услышим. Он так и будет молоть вот это все бессмысленное, по случаю: то духовность нам подымать, то учить нас родину любить, то вот этот щебет Деда Мороза исполнять – это все не имеет никакого значения. Гораздо важнее, например, то, что сказала Меркель - это имеет некоторое существенное значение, - как отмечают наблюдатели, неожиданно резко. Обозначены правила игры; они обозначены. 14-й год задал на 15-й год уже программу, и более-менее понятно, что дальше будет. К сожалению, вариантов почти нет у нас, у нашей страны, по крайней мере, при Путине, - при этой администрации вариантов просто нет. Как саночник, который разогнался по желобу, и чтобы угадать его движение дальше, в общем, не надо большого ума. Если скорость набрана и желоб - этот, то более-менее ясно, где он будет через какое-то время. Поэтому все опять-таки добросердечные ожидания того, что следующий год будет лучше - я не вижу никаких совершенно оснований для этого. Уже понятно, по какому желобу пойдет этот год в России. Вариантов нету. У Путина, если мы представим себя в положении этой администрации невыездной - отчасти уже невыездной по решению Евросоюза, отчасти невыездной изнутри, потому что они уже сами перекрыли себе выход, – он могут уйти как герой Этуша в «Кавказской пленнице»: «Либо я ее веду в ЗАГС, либо она меня ведет к прокурору». Все, уже нет вариантов. Они себе отрезали варианты. Никакого развития другого событий от них ждать не приходится. Поэтому то, чем закончился прошлый год и начался этот – разгоном Манежки и «жесткачом» (это термин, так сказать, милицейский - «жесткачом», спущенным сверху)... Они сказали одному адвокату, что им дали команду на жесткость.
К. Орлова
―
Подождите, а это жесткость была?
В.Шендерович
―
Жесткость бывает разная. Можно, конечно, совсем, да… Бывают страны, где в холодильниках хранятся части тел деятелей оппозиции. Нет, не до такой степени. Но, Карина, такое задержание, которое было… Вот Митя Алешковский…
К.Орлова
―
Я читала, я знаю.
В.Шендерович
―
Ключевая история! Ключевое имя для того, чтобы рассказать про Россию на рубеже 14-15-го годов – это, конечно, Митя Алешковский, человек, который занимается десятками социальных проектов; который собирает деньги на больных, на бездомных, на десятки социальных проектов, до которых не доходят руки у спятившего, обезумевшего государства, обворовавшегося... Митя Алешковский находит эти деньги, и люди находят эти деньги на то, на что не доходят налоги. Вот Митя Алешковский – это элита государства, настоящая элита… Вот если таких людей неравнодушных, которые занимаются обществом, которые занимаются тем, чтобы общество могло выжить – он занимается выживанием общества: дети, старики, больные – общество; он занимается тем, чем не занимается государство, этот человек на вес золота, - если таких алешковских будет не 15 с половиной человек на страну, а 15 миллионов - это будет преуспевающая, состоятельная, спокойная, благополучная страна… Когда государство вот такого Алешковского… Не находит ему другого применения, как взять его, свинтить, бросить в каменный мешок на ночь, не пустив адвоката, ни еду, ни питье не дать, и судить его потом за то, что он вышел и стоял - лозунгов даже не кричал! - просто вышел и встал, выразив свое несогласие с неправосудным решением; вот если бы то государство, которое так себя ведет по отношению к «мите алешковскому» - с маленькой буквы – то есть к этому небольшому слою людей, которые являются гражданами, а не населением, и не потребителем…
К. Орлова
―
То есть обычного человек можно в принципе задержать…
В.Шендерович
―
Обычного человека не придется - он не выйдет на Манежную!Уже понятно, по какому желобу пойдет этот год в России. Вариантов нет
К. Орлова
―
Ну как?
В.Шендерович
―
Обычный человек… Вот твит какой-то там работницы Russia Today, которая написала, что «горите вы в аду, скоты!» - из-за этого Навального она папе шарфик не купила! Вот обычный человек, госслужащий. С этим человеком все будет нормально [как отмечают в RT, речь, вероятно, идет о твите
https://twitter.com/Zamira_Ramazan/status/550001357156278272
девушки, которая не является сотрудницей телеканала
].
К. Орлова
―
Давайте не так. Обычный человек я имею в виду, который не занимается благотворительностью. Там на Манежке, сколько было человек – 10 тысяч?
В.Шендерович
―
Нет, 10-ти, наверное, не было, но несколько тысяч было – не важно, я сейчас говорю о знаке. Да, там кроме Мити… я кого видел: поэт Гандлевский, антрополог Тендрякова…
К. Орлова
―
Не только же их задержали…
В.Шендерович
―
Нет, я говорю о тех, кого я видел. Там было очень много абсолютно известных и состоявшихся… малоизвестных - не важно, я сейчас говорю о знаке. Что объединяет Алешковского, Гандлевского и некоторых очень известных людей - и огромное количество, тысячи неизвестных людей на это площади? Их объединяет то, что они граждане, их объединяет то, что для них неправосудный приговор, заведомо неправосудный, взятие заложников в зале суда – для них невозможно! Они не хотят, чтобы это было сделано от их имени. Единственный смысл выхода на эту площадь был в том, что люди настаивали, что - «это было сделано не от моего имени»! Те, кто не вышли, согласились с тем, что это было сделано от их имени. От их имени взяли заложника, от их имени бандит взял заложника, пользуясь их благоволением… Тут спрашивают: какой смысл? А смысл только один – сказать: «Нет, я не давал (согласия делать) это от моего имени. Я протестую против этого. Я не подписываюсь под тем, что бандит во главе государства берет заложника». Вот и все, больше никакого смысла нет. Так вот, если государство так поступает с тем небольшим слоем, который в принципе является опорой всякого нормального государства, то по Бабелю: «останется со смитьем»... в общем, с теми, с кем в Зимбабве можно, а вот в Европу, в будущее - уже нельзя, некуда! И это - выбор. И этот выбор определит 15-й год, безусловно. Определит наше будущее.
К. Орлова
―
Виктор Шендерович в программе "Особое мнение". Меня зовут Карина Орлова. А мы продолжим через несколько минут.РЕКЛАМА
К. Орлова
―
Мы продолжаем программу "Особое мнение". Виктор Шендерович сегодня в студии. Виктор Анатольевич, в продолжение темы о митинге в поддержку Навального Винтер-3 спрашивает вас, целесообразно ли проводить такие митинги, и поправка: речь не о страхе, а именно о смысле?
В.Шендерович
―
Но я ответил, мне кажется, на этот вопрос.
К. Орлова
―
А вот вы знаете, не всем понятно, потому что есть еще вопрос от Ильи, который из Ярославской области, который пишет, что получается выходить на улицу бессмысленно, раз уж все, как вы говорите, предрешено?
В.Шендерович
―
Тысячу раз говорили, давайте тысячу первый расскажу. Решают - числительные. Если бы вышло не 3-4 тысячи, а 30-40, был бы другой эффект. Если бы вышло 300-400, то были бы на свободе Навальные, а сидели бы те, кто их сажал неправосудно, вот и все. Три миллиона - миллион! - решают вопрос; решают числительные. Но, если числительных заведомо не набирается, тогда вступает другая мотивация – моя, например, мотивация тех людей, которых я видел вокруг себя, которые прекрасно понимали, что и близко не будет никакой практической немедленно пользы от нашего выхода; но которым просто было бы стыдно, если бы они этого не сделали. Вот и все. Простой ответ. Понимаете, все же хожено пятнадцать тысяч раз. Когда Окуджаву спросили, зачем он поставил подпись под письмом в защиту кого-то там… Заведомо - у него рассыпали книжку, отменили пластинку, не пустили за рубеж… И какой какой-то человек, симпатизировавший ему во власти, задал ему этот вопрос: «Булат Шалвович, ну зачем?» И он ответил замечательно – легендарный ответ – он сказал: «Видите ли, я вас вижу первый и последний раз, а с зеркалом встречаюсь каждое утро». Вот и все, вот и вся мотивация. Наберется таких, для которых собственная эта мотивация важная – чтобы не было стыдно – наберется таких миллионы – будет другая страна. Пока счет идет на тысячи – вот такая. Вот и все. Но я повторяю: это не повод не выходить.
К. Орлова
―
Виктор Анатольевич, мне кажется, у многих слушателей вопрос не «зачем?», зачем – понятно: да, мотивация «нельзя не выйти», - а, собственно, как бы все это изменить, как добиться цели?
В.Шендерович
―
Вы у меня каждый раз, просто каждый четверг спрашиваете: «Как добиться цели?»
К. Орлова
―
Это не я, Виктор Анатольевич, это слушатели.
В.Шендерович
―
Я понимаю, да, но, тем не менее, я не старик Хоттабыч, у меня нет такой бороды, чтобы выдрать из нее какой-нибудь волосок волшебный и немедленно добиться цели. Мы можем говорить только, мне кажется, об очевидных вещах. Одна из этих очевидных вещей – решают числительные! Когда числительных нет – другая мотивация. Все. Спросите у поэта Сергея Гандлевского, антрополога Марию Тендрякову, которых я там видел… Левонтину, филолога – зачем они туда вышли? Льва Рубинштейна… очень многих. Спросите, зачем они вышли? Просто даже вопроса нет.
К. Орлова
―
Вот у Арт-Дени есть вопрос: «Считаете ли вы Майдан в России единственным выходом, способным изменить Россию в лучшую сторону. И должны ли несогласные готовить щиты или брусчатку, или можно обойтись мирным протестом и договорится с этой власти?». Просто еще после митингов в поддержку Навального был пост о том, что нужно было, чтобы не 5-7 тысяч человек вышла, а, может быть, 200…, но радикально настроенных…
В.Шендерович
―
Так в том-то и дело, что чем больше выходит, тем больше вероятность… Нет, наоборот, все наоборот! Это старый парадокс, что чем больше людей выйдет, тем больше вероятность как раз мирного исхода, конечно! Потому что миллион - убеждает; миллион, который не уходит, который не устроил фестиваль на Сахарова… там, 120 тысяч… а потом разошлись – а миллион, который встал и не уходит – он создает правила игры. И тогда против миллиона нет уже оружия. Тогда власть вынуждена… во власти находятся какие-то силы, которые могут повернуть. Вот как раз, когда выходят многие, тогда как раз возможен мирный вариант. Но, если мы не имеем дело с Януковичем, условно говоря, или с Путиным – вот этим. Конечно, можно стрелять и по миллиону попытаться, можно... Бессмысленно сейчас об этом говорить. Миллиона нет и не будет. Мы идем, очевидно, в сторону деградации. Страна маршевым шагом идет в сторону изоляции и деградации. Нас уже министры Зимбабве учат, указывают нам путь вперед, делятся опытом – и это уже не метафора, это реальность политическая. Мы себя сами своими руками в прошлом году отрезали от цивилизованного мира. Дальше наш ориентир – Зимбабве. Поскольку, я уже писал об этом: никакого особого пути не бывает. Политических путей не так много, они все хоженые. Если мы не хотим идти по европейскому пути, который подразумевает смену власти, то мы идем по зимбабвийскому пути, которые не подразумевает смену власти. Все!
К. Орлова
―
Вот Илья из Ярославля слушает вас в прямом эфире и спрашивает: «Виктор Анатольевич, может быть, все-таки не числительные, а скорее решительные?» То есть прямой вопрос. То есть те несколько тысяч, может быть, десятков тысяч, которые есть – может быть, решительней стоит действовать? Вот на ваш взгляд…
В.Шендерович
―
Непонятно, что имеется в виду – кидать брусчатку? Что имеется в виду под словом «решительней»? Например, когда впервые вышло на «марш несогласных» в 2006-м году три тысячи человек, то против них вышло 9 тысяч ОМОНа. Я лично не собираюсь соревноваться с ОМОНом в физподготовке.
К. Орлова
―
Ну, например, оказывать ОМОНУ сопротивление за незаконное задержание, а ведь оно не законное.
В.Шендерович
―
Оно совершенно незаконное. Но, когда миллион – то ОМОН становится другим, и тогда полковник идет на цырлах рядышком, заглядывает снизу в глаза и говорит: «Ребята, мы тут вас охраняем…» Да-да-да! Ты не видела таких полковников? Я видел, я их застал в 90-м году. Я застал милицию, которая говорила: «Ребят, только, пожалуйста… мы вот тут, мы с вами, конечно…». О чем речь? Когда выходит 400 тысяч на Манежную в 1990-м году (или полмиллиона) – все, другая полиция, совсем другая полиция. И этих мы тоже видели, эту же самую полицию мы видели на Сахарова. Мы видели изменившиеся лица. Я видел, как в 2006-м году от тогда еще депутата Рыжкова бегал толстобрюхий полковник – от депутата Рыжкова, который бегал за ним и кричал: «Представьтесь! Я депутат Государственной думы, представьтесь!» А «полкан» от него бегал и прятался за своей цепью, потому что понимал, что он будет крайним, а не Путин - потому что Путин не давал команды кроить людям черепа дубинками, а давал он! И он понимал, что он может оказаться крайним, и он бегал. Так вот, это вопрос действительно числительных. Я не вижу, повторяю, смысла, и мне кажется, это только на радость будет им – размяться. Вот чего они накопили, так это ОМОНа толщиной с Китайскую великую стену – вот это мы и видели. Шел наш «марш мира», и толщиной с Китайскую стену во все проулки, во все улицы, ведшие к Кремлю или к органам власти, стояли эти «космонавты». Этого у них добра этого есть. Возвращаясь к теме Алешковского: у нас на больных нет, на стариков нет, на бездомных нет, на образование… – ни на что нет. На это у них будет, на «тонтон-макутов» у них найдется, вот эти деньги у них будут всегда.
К. Орлова
―
А вот еще необычный вопрос вам пришел от Виктор-G о том, что за пределами России проживает огромное число, миллионы соотечественников, зачастую о что успешных, и, как вам кажется, есть ли перспектива повлиять как-то на ситуацию, если бы удалось организовать массовое оппозиционное движение с центром масс за пределами РФ?
В.Шендерович
―
Смотрите, я об это отчасти писал. Это, во-первых: огромная успешность нашей эмиграции за рубежом разрушает, опровергает теорию, что что-то у нас не так с генетикой, что какой-то народ, вот такой народ… Этот же самый народ, генетически - этот же самый народ! А в последнее десятилетие речь уже идет далеко не об еврейской эмиграции, это уже «путинская» эмиграция самая разношерстная – это просто свободные люди, живущие по всему миру. Я вижу их в большом количестве - поскольку у меня теперь самый ближайший концерт… Видимо, ближе Парижа и Одессы у меня не будет, я подозреваю… - я их наблюдаю в большом количестве. Это, что я называю: «запасная Россия». Замечательная успешная эмиграция. И, конечно, это люди, которые, (возвращаясь к теме Алешковского) могли бы быть вместе с Митей и вместе с другими - быть элитой России. Это люди сообразительные, продвинутые, талантливые, образованные, совестливые… не желающие жить ни в казарме, ни в «малине»… А мы весь 20-й век – это между «казармой» и «малиной»; это все между бандитизмом и Лубянкой (благо, что они хорошо сочетаются). Вот - люди, извините за выражение, русские вполне, люди русской культуры, ощущающие себя русскими, которые не хотят жить не в «казарме», ни в «малине», - поэтому они уехали в разные годы. Эти людей десятки миллионов за пределами России. Это потенциальная элита России, которая ею не будет, потому что эта «малина» и эта Лубянка сюда их не пустит. Полицейское государство хочет, чтобы и те, которые остались, тоже уехали. Вот им было бы легче, чтобы все, кто был на Манежке, уехали бы – тот же Митя Алешковский – чтобы все мы уехали.Ожидания того, что следующий год будет лучше - не вижу никаких оснований для этого
К. Орлова
―
Митя Алешковский – герой сегодняшнего нашего эфира.
В.Шендерович
―
Он герой не эфира. Он некоторый, простите, символ для меня - молодого, талантливого, социально направленного человека. Иногда он обращается… Я что-то пишу, и поэтому я знаю, какими замечательными проектами он занимается.
К. Орлова
―
Виктор Шендерович в программе "Особое мнение". Мы продолжим через несколько минут.НОВОСТИ
К. Орлова
―
Мы продолжаем программу "Особое мнение". Виктор Шендерович в студии. Виктор Анатольевич, Тамара из Дюссельдорфа пишет вам, что она эмигрантка, что у нее много знакомых в Германии, большинство из них целуют экран телевизора, когда видят Путина, и только единицы понимают всю суть дела, и это катастрофа. Понимаете, единицы? «Что делать, Виктор, пропаганда работает везде, и здесь тоже».
В.Шендерович
―
Я не понимаю только, что мешает этим целующим переехать обратно в Россию - и целовать уже здесь, собственно, самое изображение, так сказать, не экран.
К. Орлова
―
Но изображение можно целовать из любой точки.
В.Шендерович
―
Да, но как-то поближе к объекту обожания перебраться, чтобы получить все последствия его политики… Особенно в ближайшее время, я думаю, из Дюссельдорфа стоит перебраться в Россию.
К. Орлова
―
Может, поэтому и целуют, что смогли уехать. В общем-то вопрос, давайте коротко ответьте: насколько реальны перспективы создания какого-то центра борьбы с властью?
В.Шендерович
―
Ну это детский сад. Создать можно, что угодно во Флориде, в Дюссельдорфе… - и собираться. Это Союз меча и орала такой: «Заграница нам поможет». Нет, нет, это все ерунда. Моральная поддержка… Там люди разные живут в разные местах, и дай им бог, они ощущают себя… Просто есть эмиграция, которая внутренне отрезала Россию от себя и себя от России; есть те, которые живут новостями отсюда, и они ощущают себя… пуповина не порвалась. Но что-то решать оттуда совершенно невозможно.
К. Орлова
―
Давайте тогда еще поговорим про ТВ-2. Сегодня прекратил вещание томский телеканал.
В.Шендерович
―
Да, последнее свободное телевидение в России.
К. Орлова
―
В регионах… А, вообще, в России?
В.Шендерович
―
«Дождь» - немножко особенная история. Поскольку она московская, то она в таком ручном, мы видим, управлении.
К.Орлова
―
А Тв―2 не томское…?
В.Шендерович
―
Нет, она - российская. Здесь, в случае с «Дождем», мы понимаем, где это решалось; что это решалось, собственно говоря, в главных кабинетах, по большому счету, безусловно. А Томск держался невероятным образом. Я имел честь ведущей этого канала Юлии Мучник вручать премию «Тэфи» - она выигрывала, между прочим, у Познера в номинации «Интервью», на секундочку! Это великолепная телекомпания с великолепными ведущими, совершенно уникальная. Конечно, мы горюем по поводу того, что ее вырубили, наконец, из эфира. «Наконец» - говорю, потому что совершенно мне было непонятно, как в это последнее путинское десятилетие может существовать (хоть и в регионе, хоть и в Томске) свободное телевидение с человеческим лицом, с абсолютно интеллигентным лицом, с абсолютно свежим языком, просто с лицами человеческими – для меня это было непонятно. Это было какое-то чудо. Это чудо закончилось, но это скорее шло по разряду чуда – то, что они столько лет могли выходить в эфир, эти замечательные последние свободные телевизионщики в России…Если бы вышло 300-400, то были бы на свободе Навальные, а сидели бы те, кто их сажал неправосудно
К. Орлова
―
И еще одно нововведение с 1 января этого года. Касается оно мигрантов из Узбекистана, Таджикистана и других стран СНГ за исключением Белоруссии и Казахстана. Вот теперь в Россию перечисленные граждане смогут въезжать только по загранпаспортам.
В.Шендерович
―
То есть, попросту говоря, усложняется для них. И это почувствуют, конечно, и они, и их семьи. Там совсем нищета. Там прошли по пути в сторону Зимбабве… Там гораздо раньше начали идти и гораздо дальше прошли, чем мы, поэтому там нищета, и они кормились здесь, и кормили свои семьи в значительной степени здесь… Теперь им будет труднее это делать. Тут ведь несколько этажей этого вопроса. Один из них заключается в том, что тема миграции - мигрантов в Америке и, вообще, эта тема в Америке, Европе – это тоже очень болезненная тема. Но там все-таки, потому что есть обратная связь, прости господи, - стотысячный раз говорю это словосочетание – поскольку есть обратная связь, то есть возможность как-то - в рамках закона и в рамках здравого смысла... Здесь – никакой другой составляющей, кроме коррупционной, нет, либо просто таких раскоординированных движений… Смотрите, в том доме, где я живу, работала узбекская семья много лет. Мальчишка, который был там пяти-шести лет, уже до пубертатного возраста вполне вырос – под 20 лет уже я его видел. В чем проблема? Не в том, что они приехали (беженцы) откуда-то, из Узбекистана или Киргизии, откуда они приехали… - а проблема в том, что закрыт…Этот «лифт» не работает наверх; у этого мальчика замечательного, смышленого, трудолюбивого хорошего парнишки нет никаких перспектив стать частью… подняться на этом социальном лифте. Он так и убирал, он помогал маме убирать, и вот так и долбил асфальт, мел снег. Никаких шансов! Лифт не работает социальный. Приедут вьетнамцы в Америку: папа-мама еще вьетнамцы, а сын уже в школе, а внук уже американец, и он уже в Стэнфорде где-нибудь учится, и так далее. Работает лифт, этот «плавильный котел» пресловутый - он работает. С перебоями – не каждый первый «американская мечта», - но это работает! У нас – только через что? Через бандитский мир может войти, сделать карьеру. Каким образом этот узбекский парнишка может стать кем-то? Кроме уборщика, кроме обслуживающего персонала?
К. Орлова
―
Так может быть, это и правильно тогда – усложнить приезд мигрантов, раз у нас все так: и не работают социальные лифты…?
В.Шендерович
―
Ну так, братцы мои! Другой пример. Вот замечательная медсестра из Киргизии, которая ухаживала за моей мамой много лет. Интеллигентный человек, медсестра. В каких условиях они жили – ни в сказке сказать! Это просто…. Онищенко занят тем, чтобы ограничить боржоми…
К. Орлова
―
Онищенко уже ничем не занят.
В.Шендерович
―
Ну он был занят в то время, чтобы не пустить сюда «боржоми». В то время, когда просто в антисанитарнейших условиях жили люди, на рабских основаниях. Вот сейчас ее - я не знаю, что сейчас с ней, где она – но сейчас ее могут не пустить. Она оказывала помощь старикам, оказывала хорошо, квалифицированно за небольшие деньги. Вот, кому лучше от этого… скажем так: кому лучше? Какому-нибудь менту или какому-нибудь чину, который будет лупить за это, за обход этого закона? Кому лучше стало оттого, что эта женщина не сможет здесь работать? Ей хуже, больным, старикам – хуже; потому что не найдут они за эти деньги такого качества, не найдут. Вот ответ. Повторяю: обратной связи нет. Почему принят этот закон, не знаю, и не могу знать. Никто с нами… мы не выбирали эту власть.Бывают страны, где в холодильниках хранятся части тел деятелей оппозиции
К. Орлова
―
Но вы против этого закона, естественно?
В.Шендерович
―
Я, разумеется, против. Единственное, что они могут, это - «не пущать». Запрещать, перекрывать – это они умеют. Наладить социальный лифт – нет. Сделать человеческие условия для мигрантов – нет. Ничего нет. Запретить, а потом брать деньги за обход этого запрета – старая номенклатурная работа.
К. Орлова
―
Как вам новость из регионов? Речь идет о 20-ти субъектах, в которых отменяются с сегодняшнего дня многие пригородные электрички, потому что региональные власти не смогли расплатиться с РЖД, возместить убытки?
В.Шендерович
―
В стране кончаются деньги. Взяться им неоткуда. Страна входит в коллапс в 15-м году. Ничего не происходит. Что каким образом будет прорываться? где тонко, там и рвется... Сейчас будет тонко везде. Кроме военки, кроме Рогозина, - который будет расширяться дальше и уже не влезать в экран, - кроме Рогозина, кроме «военки», кроме Сечина, Якунина и кооператива «Озеро», все остальное будет естественным образом сужаться: медицина, социальное… Нет денег в стране! Вот - на провокации, на этот ОМОН толщиной в Китайскую стену – есть. На провокаторов есть деньги, которых вчера пригоняли, и так далее – на все это есть деньги. На железную дорогу – нет, на медицину – нет. Страна, конечно, очевидно входит в очевидный коллапс. Уже, собственно, вошла. Дальше – вопрос срока и их собственного властного поведения: будут ли они прыгать на каждые первые грабли - или будут через один раз все-таки пропускать? От этого зависит срок наступления полного коллапса. Никаких вариантов нет у страны, потому что те немногие люди, которые могли что-то делать: зарабатывать… Возвращаюсь к теме. Потенциальная элита в бизнесе, в культуре, в социальной сфере, - она выброшена вон: либо сидит, либо в бегах, либо в маргиналах. Поэтому никаких вариантов нет – будут отменяться электрички. Голосуйте дальше за Путина, поддерживайте дальше.
К. Орлова
―
Они не будут отменяться, они уже отменены.
В.Шендерович
―
Уже отменены. Отлично! Идите пешком к ближайшему телеэкрану – целуйте…
К. Орлова
―
То есть заслужили?
В.Шендерович
―
Абсолютно! Я об этом написал и хочу сказать еще. Абсолютно заслужили! Каждого в отдельности – я писал – жалко. Это замечательная была дискуссия между Сергеем Пархоменко и Верой Челищевой в фейсбуке. Это заочная дискуссия, где Сергей Пархоменко просто жестко высказался про сограждан: Беслан и посадку они Ходорковского переживали легко, а вот ипотеку, трудности с деньгами не пережили; вдруг помрачнели... А как Беслан – так ничего… «не приходя в сознание». И добрая Вера Челищева из «Новой газеты» как бы говорила: ну как так можно? Люди же, сограждане… Так вот, я говорю в отличие от Шарикова, который говорил: «оба не правы» (про Каутского и Энгельса), скажу: оба правы. Оба правы: и Вера и Сергей. Каждого по отдельности человека... Миллионы людей почувствуют обнищание на себе: обнищание, унижение, дополнительную опасность на улице. Просто дарвинизм…Нас уже министры Зимбабве учат, указывают нам путь вперед, делятся опытом – и это уже не метафора
К. Орлова
―
То есть, одного человека жалко, а регион нет.
В.Шендерович
―
Нет, я не про жителей региона, я про россиян. Мы все вместе, как народ, это заслужили, безусловно. Каждого по отдельности - жалко очень. Вот человека, который вдруг без электрички остался – домой не на чем добраться – жалко; а народ, всех нас, которые до этого довели – нет. Заслужили, конечно, заслужили.
К. Орлова
―
Там был вопрос, Виктор Анатольевич, что, может быть, стоит оппозиции выступать за Россию и за ее интересы? Я так понимаю, что это идет оттого, что оппозиция часто отделяет себя, как вы сегодня…
В.Шендерович
―
Каким образом?
К. Орлова
―
Вот вы говорили, что на акцию за Навального вышли граждане, а все остальное – население…
В.Шендерович
―
Минуточку! Кто мешает населению стать гражданином? Если тебя оскорбляет то, что бандит берет заложников - бандит, руководящий государством, берет заложников, - если тебя это оскорбляет…
К. Орлова
―
Слушайте, большинство об этом, вообще, не знают – давайте правду. Кому-то все равно.
В.Шендерович
―
Все равно – сиди дома, жди, пока отменят электричку. Какие вопросы к поэту Сергею Гандлевскому, который - вышел? Он не водит электричек. Те люди, которые вышли – да, мы можем только выразить свое отношение. Братцы мои, либо идем в обучение, либо мы учимся хотя бы на собственных ошибках – либо мы ждем, когда вслед за электричками закончится еда.
К. Орлова
―
Либо мы выходим по 10 тысяч, и никогда больше не придет…
В.Шендерович
―
Либо - тысячи выходят, а миллионы ждут, пока им настучит по голове жизнь, за то, что изнутри головы ничего не давило.
К. Орлова
―
Виктор Шендерович был в программе "Особое мнение". Меня зовут Карина Орлова, до свидания!