Александр Невзоров - Особое мнение - 2015-03-02
02.03.2015
О. Бычкова
―
Доброе утро. Это программа «Особое мнение». У микрофона Ольга Бычкова. Мы выходим из Санкт-Петербурга и с особым мнением у нас сегодня журналист Александр Невзоров. Доброе утро.
А. Невзоров
―
Доброе утро.
О. Бычкова
―
А находимся мы, скажу сразу нашим слушателям, потому что у нас видеотрансляции нет, Сетевизора нет, есть только радио. Но находимся мы в офисе, съемочном павильоне, рабочем кабинете, что это еще, Александра Невзорова на Черной речке. Я постила картинки отсюда в твиттере. Это такое помещение большое, где какие-то колонны с золотом, какие-то люстры невероятные совершенно. Какие-то рыцарские латы. Картины.
А. Невзоров
―
Леонарда да, Копейкина.
О. Бычкова
―
Да. Анатомические препараты в больших количествах, сложенные кучами разные бумаги. Все это выглядит, если бы я не была таким вдумчивым аналитиком, каким я есть на самом деле, я бы сказала, что все это похоже на некоторые понты.
А. Невзоров
―
Несправедливо. Потому что это все нормальные естественные накопления многих-многих съемочных лет и здесь перемешан реквизит, который просто негде хранить. И перемешаны вполне насущные и необходимые, имеющие весьма простое объяснение вещи. Поэтому вот чего уж здесь нет – так точно нет понтов.
О. Бычкова
―
Ну, хорошо. Будем считать, что вот это отсутствие понтов. Но мне нравится в этом помещении. Я прошу у наших слушателей только прощения за может быть какие-то будут нюансы, потому что здесь такое двухэтажное большое помещение. Будем стараться. Ну я-то вернулась из Москвы вчера ночью, где вышло большое количество людей и в Питере тоже они выходили, в других городах, на марши памяти убитого Бориса Немцова. В Москве было очень много народу. Здесь тоже было несколько тысяч человек. И вот сегодня мы видим сообщения о том, что камеры видеонаблюдения практически на Красной площади, поскольку все это произошло, не работали в момент убийства. Оказывается. И представляется достаточно сложным получить оттуда качественное изображение и идентифицировать людей, которые были на этих записях, если эти записи вообще в достаточном количестве есть. Мы уже слышали такие истории про неработающие камеры видеонаблюдения. Как вы думаете, мы узнаем, что произошло?А.Невзоров: У нас очень быстро стирается грань между монархом и президентом
А. Невзоров
―
Я думаю, что не узнаете. И вообще я как-то не очень, честно говоря, хорош как собеседник по этому поводу, потому что для меня в этой истории начисто отсутствует какая бы то ни было драматургия. Я не говорю про драму, драма для людей, я не говорю про драму и трагедию для тех, кто относился с симпатией или каким-то образом связывал свои надежды или мечты, политические страсти с Немцовым непосредственно, я говорю только о себе, что для меня здесь драматургия отсутствует. Почему? – потому что ведь она была бы, как мы знаем основной обвиняемый так или иначе общественным мнением это власть. Но это было драматургично, если бы власть боролась за какую-то чистоту своего имиджа, если бы она претендовала на какую-то цивилизационность. А современная российская власть она этим абсолютно не заморачивается. Она легко обертывается шкурами, она громко рыгает, она присаживается по нужде так, где приспичило. И ее вот эти все репутационные тонкости абсолютно не волнуют. Это кстати давно не наблюдал и не знал, Лавров сейчас по-прежнему выступает в ООН в шкуре на голое тело или все-таки уговорили тельничек поддевать под нее. Мне это сильно интересно. Поэтому здесь ну, в конце концов, любая власть она периодически кого-нибудь ликвидирует. Вопрос в том - насколько умело она это делает. И насколько она этого стесняется.
О. Бычкова
―
Поскольку реально мы ничего не знаем о причинах, убийцах и заказчиках и даже официально употребляется пять вариантов от исламского следа, украинского следа до чего угодно, то сейчас конечно совершенно бессмысленно это обсуждать. Но в любом случае мне, например, кажется совершенно очевидным, что какие бы ни были причины и чего бы ни хотели добиться организаторы этого убийства, но если человек находится под давлением, если на него показывают пальцем, ставят черные метки, его винтят ОМОНом и так далее, то кому-то может показаться, что вот тут с этим все можно. Если, например, выдвигать обвинения власти, то мне кажется, скорее такого рода.
А. Невзоров
―
Возможно. Я просто не любитель говорить о том, чего совершенно не знаю. А здесь никто, кстати, ничего не знает. Потому что все реальные данные скудны и все выводы, которые делаются, высасываются из различных органов, в том числе из пальца. Но более скажем так, загадочные убийства в истории современной России, как вы знаете, они уходили в песок, и о них сейчас даже никто не вспоминает.
О. Бычкова
―
В истории современной России все убийства загадочные. Потому что 20 лет прошло с тех пор как убили Листьева и до сих пор ничего непонятно.
А. Невзоров
―
Да, там как раз все понятно. Там просто уже никто не будет ворошить ту кучу, потому что на самом деле и заказчики и исполнители все уже давным-давно мертвы. И есть например, смерть Ридигера, Алексия Второго, где не было возбуждено даже уголовного дела. Где было спущено на таких мягчайших тормозах, притом, что скажу вам как анатом, что для того чтобы раздробить заднюю ушную вену ударом об унитаз или какую-то твердую поверхность, в небольшом помещении, об эту твердую поверхность надо стукнуться раз 15, и каждый раз сделать это с возрастающей силой. Потому что она очень хорошо защищена, и она обладает, анатомы это знают, такой скользючестью неприятной. А там не было даже уголовного дела. И никаких следственных экспериментов и вообще ничего.
О. Бычкова
―
Потому что было понятно, что это какая-то история, случившаяся с не очень молодым и не очень здоровым человеком.
А. Невзоров
―
Да, но только именно то, что он был не очень молодой и не очень здоровый, вносит опять-таки жесткие коррективы, так как он был достаточно объемным существом. Скажем почтительно. И в том помещении, в котором это произошло, он просто не мог бы добиться той траектории того размаха. Он обречен был оседать.
О. Бычкова
―
Давайте мы не будем сейчас углубляться и спекулировать вот на эту тему, потому что опять-таки это тоже…
А. Невзоров
―
Это меня, честно говоря, волнует и беспокоит, то немногое, что меня беспокоит до сих пор. Мы были в очень хороших отношениях.
О. Бычкова
―
Но действительно ведь ни одно громкое убийство до конца не раскрыто. И очень мало случаев, когда кого-то наказывают реально. Хорошо, если еще поймают какого-то исполнителя, стрелочника и как-то пытаются доказать, что вот он нажимал на какой-то курок.
А. Невзоров
―
Это как в ситуации с Литвиненко, где тоже основным обвиняемым является почему-то российская власть, хотя заказать таким способом убийство мог либо коллектив сумасшедшего дома, либо какой-нибудь одиночный очень богатый романтик. Поскольку убивать 210-м изотопом полония, - а зачем, когда есть великолепные методики, как это сделать, не оставляя…
О. Бычкова
―
Полоний тоже не продается ведь в пивном ларьке.
А. Невзоров
―
На самом деле для специалиста или человека, который задал себе целью приобрести 210-й изотоп, его можно найти не в любых количествах, но в достаточных. К тому же надо его очень немного. Тоже не забывайте, что все продается и покупается. Но очень забавно отреагировали всякие большие СМИ, я имею в виду про Немцова, которые вдруг вспомнили, что в те прекрасные времена Бориса Николаевича, когда звезды над Кремлем были еще из зеленого бутылочного стекла, и вообще очень много чего было можно, я написал…
О. Бычкова
―
А они были из зеленого бутылочного стекла?
А. Невзоров
―
Черт возьми, образ, Оля.
О. Бычкова
―
Не догнала. Хорошо.
А. Невзоров
―
И вот тогда я там для служебного пользования составил несколько методичек по дискредитации памяти, и вот эти все методички были срочно подняты и кинулись ко мне консультироваться – а, как, собственно говоря, их применить. Но я там честно объяснил, что они все рассчитаны на то, чтобы механизм дискредитации памяти был бы запущен в первые два часа после смерти. Потому что…
О. Бычкова
―
Потом мы видим, что механизм резко поменялся.
А. Невзоров
―
Да. А им, во-первых, не удалось запустить, потому что этот механизм работает, он должен был начать работать в первые два часа, пока эмоции еще не остыли.
О. Бычкова
―
Хорошо, тут спрашивают вас про политический терроризм. Давайте мы сейчас от персоналий может быть, уйдем. Все люди, которые пишут вам на сайт «Эхо Москвы» в Интернете…
А. Невзоров
―
Ой, меня, кстати, к вашему Интернету большие претензии. Потому что в Интернете есть какой-то болван, который, называясь мной, пишет какие-то глупости. Я, пользуясь огромной величественной трибуной «Эхо Москвы», честно совершенно говорю, что надо мной можно посмеиваться, можно шутить, я действительно не владею Интернетом и мало имею к этому отношение. Я не пишу в Интернете. Меня там нет. Там есть Сноб, «Эхо Москвы», где я с большей или меньшей регулярностью присутствую и есть то, что ведет непосредственно Лидия, это какой-то твиттер…
О. Бычкова
―
Лидия это ваша жена.
А. Невзоров
―
Да, которая дает всего лишь ссылки на те или иные публикации. Но никаких личных писанин я так никогда не развожу.
О. Бычкова
―
Учтем, запомним. Будем иметь в виду. Спасибо. Ну, хорошо…
А. Невзоров
―
Про терроризм.
О. Бычкова
―
Да. Тогда давайте сменим тему. На прошлой неделе видели ли вы это, обошел все конечно, в состоянии изумления смотрели ролик, как в Ираке вбегают некие люди, которые были террористами ИГИЛ, не знаю, правда, это или нет и ломают скульптуры, некоторым из них по тысяче лет.
А. Невзоров
―
Так удивляться нечего.
О. Бычкова
―
Кувалдами, просто, даже если это не трехтысячелетние скульптуры, а предположим, какие-то слепки или копии, выглядит это все равно устрашающе.А.Невзоров: Мне очень нравятся заросли мракобесия, потому что я хочу, чтобы это все видели
А. Невзоров
―
Так как какая разница три тысячи лет скульптуре или это модернистская хорошая картина. Недавно мы видели православных мракобесов, которые то же самое вытворяли на православных выставках.
О. Бычкова
―
Никакой. Кроме того, что картина была написана вчера, предположим, а эта три тысячи лет назад.
А. Невзоров
―
Да. Но, черт возьми, ценность этой картины вещь спорная, она может оказаться столь же велика, как ценность этих статуй. Но если мы вспомним историю христианства, христиане уничтожили не меньше, а больше, чем нынешние исламские фундаменталисты и другие религиозные фанатики. Мы помним, что античный мир 80%, наверное, всей античной культуры было разгромлено, уничтожено. Ведь статуи были не просто статуями, это были всегда либо какие-то языческие боги: Дионис, Зевс, Артемида, Афина, вот они разбивались не просто на какие-то куски, они перемалывались в щебень. Самые величественные храмы античности, такие как Храм Сераписа, тоже был истреблен практически до состояния песка. Это все делали христианские фанатики, которым, в общем, удалось расправиться на тот момент почти со всей античной культурой. Так что исламисты ничего нового не предлагают. Они просто предлагают более живой вариант религии, которая еще не окостенела. Потому что ведь то, что происходит сейчас с православием, понятно, что на 99,9% чистый театр. И что в основном люди, которые себя полагают верующими, в этом есть такой милый момент притворства. И когда речь идет об оскорблении чувств, всегда нужно говорить о том, что пусть они сперва докажут, что они верующие. Потому что у нас есть все основания в этом сомневаться. Сейчас религиозная вера слишком много дает привилегий тому, кто назвался ее носителем. Серьезных привилегий. Потому что молчание и скрывание своей точки зрения для того, чтобы не расстроить верующего, это привилегия для верующего. Молчание, на которое обречены мы. Освобождение от налогов по признаку близости к сверхъестественным существам. Это тоже существенная привилегия. Притом, что мы прекрасно понимаем, что все быстро меняется в этом мире. И, может быть, мы еще увидим какую-нибудь прелестную сцену, когда в изменившемся резко русском мире Чаплин примкнет к фимиам и на заседании поместного собора тоже обнажит грудь. Это будет чрезвычайно живописно, но этого нельзя исключать.
О. Бычкова
―
Чаплин например, высказался по поводу этой громкой истории в новосибирском театре, на ту же тему. Когда кто-то оскорбился постановкой Тангейзера. И мало того, следственный комитет новосибирский вызывает режиссера и проводит там административное дело соответствующее, и я просто должна это зачитать. Изучают видеозапись спектакля и считают прокуроры, что этот спектакль порочит изображение Иисуса Христа как бога в христианском мировоззрении. И следственному комитету больше нечем конечно заняться. Кроме как театром.
А. Невзоров
―
Да, то, что я всегда советую всяким своим слушателям и собеседникам, ребята, начинайте не с того, что есть бог или нет бога, а люди, которые называют себя верующими, всегда должны доказать, что они верующие. И с этого надо начинать разговор. Вот если у вас угнали машину, если вам причинен какой-то вред, вы приходите, и пишите заявление. Но вам необходимо как минимум доказать то, что у вас автомобиль этот был. Потому что если у вас была мечта об автомобиле это совершенно другая история. И тогда этим должна заниматься не милиция, а совсем-совсем другая организация. Поймите, ведь это же…
О. Бычкова
―
То есть следственному комитету Новосибирска…
А. Невзоров
―
Да ничего не придется объяснять, потому что все это притворство с этой религиозной верой. Кстати говоря, по поводу того же Чаплина. Очень неглупый дядька. Но у него настолько не хватает актерских способностей, для того чтобы изображать злобного дурака мракобеса, понятно, что он это делает вот из последних сил. И все равно не получается. И примерно такая же история с этим притворством на каждом шагу.
О. Бычкова
―
Я начала цитировать протоирея Всеволода Чаплина, который сказал, что тяжесть наказания в данном случае не так важна, хотя люди вправе требовать и тяжелого наказания. Требовать переквалификации этого дела из административного на какое-то другое.
А. Невзоров
―
Я уже писал, почитайте в Снобе, там есть очень хорошая статья, которая хороша не тем, что ее написал, я не хвалю себя, я очень критично к себе отношусь. А там просто перечислены те факты, которые помогут в этом разобраться. Потому что практически все, что когда бы то ни было оскорбляло чувства христиан, обязательно становилось гордостью человечества. Поскольку мы знаем, что они рыщут, повсюду шныряют и ищут, на что бы им еще оскорбиться. Поскольку для них это такой очень важный будоражащий фактор, с помощью которого они доказывают, что они как бы верующие. То это каждый раз выглядит очень смешно.
О. Бычкова
―
А что с этим делать, потому что как, например, сделать так, чтобы пускай оскорбляются, пускай рыщут, люди разные. Одни оскорбляются. Другие нет. Но Следственный комитет уголовные статьи и тяжкие наказания это совсем другая история.
А. Невзоров
―
Это совсем другая история. Вот когда будет первый раз в таком процессе выстроена грамотная защита и когда первый раз человек, сказавший, что его религиозные чувства были оскорблены, будет вынужден доказать у себя наличие этих религиозных чувств…
О. Бычкова
―
Так закон не требует…
А. Невзоров
―
А это невозможно. Значит надо вносить коррективы в закон, и они будут внесены.
О. Бычкова
―
Они пока совершенно не внесены, никто не собирается этого делать. Потому что сейчас наоборот, считается, что оскорбление, что можно оценить и измерить ваши чувства и степень их оскорбленности. Это странно…
А. Невзоров
―
Это не странно, а абсурдно. И неслучайно именно по этой причине практически во всех развитых или скажем так, авторитетных странах давным-давно уже такого понятия нет. То есть где-то в законодательствах это присутствует, но как такая окаменелость мелкая. Разговор о кощунстве и оскорблении чувств. Но есть всякие страны, которые не ставят своей целью развитие, либо избрали стагнацию, там Зимбабве, Судан, Россия и так далее. Где это еще в какой-то форме, но я думаю, что даже при нашей с вами жизни, Оля, мы будем это вспоминать со смехом.
О. Бычкова
―
Неужели доживем до такого момента, что будем вспоминать со смехом.
А. Невзоров
―
Доживем. Притом, что меня это не радует. Мне очень нравятся эти заросли мракобесия, мне очень нравится разгул злобной поповщины, потому что я хочу, чтобы это все видели. Ну и кроме всего прочего, настоящий красивый атеизм рождается только в поединке с попами.А.Невзоров: Настоящий красивый атеизм рождается только в поединке с попами
О. Бычкова
―
А что делать с этими…
А. Невзоров
―
С чем делать?
О. Бычкова
―
С ИГИЛом. Условно. С этими мусульманскими фанатиками, которые крушат кувалдами, что им попадается.
А. Невзоров
―
Здесь я вам не отвечу, потому что у меня нет…
О. Бычкова
―
Мировое сообщество должно как-то на это ответить. Или должно просто сидеть в Интернете…
А. Невзоров
―
Я боюсь, что вообще момент соприкосновения, момент, когда в этом вопросе нужно будет наводить порядок, к общему ужасу наступит. И вот там уже мир не будет делиться по тем признакам, по которым он разделен сейчас, это будет общая беда и общая война.
О. Бычкова
―
Война кого с кем?
А. Невзоров
―
Тех, кто ломает статуи и тех, кто их не ломает. Назовем это так.
О. Бычкова
―
И мы тоже доживем до этой войны или до окончания этой войны.
А. Невзоров
―
Ну, по крайней мере, мы будем присутствовать при ее начале. Потому что это тоже, кстати говоря, очень интересно. Вот когда случилась вся история с Немцовым, я, честно говоря, немножко обеспокоился. Потому что мне не нравится, что события в России начинают развиваться так быстро, я бы вот эту фазу, предреволюционную фазу хотел бы немножко задержать для того чтобы поизучать ее и поразглядеть. Мне очень интересно посмотреть квантовое состояние революции. Большая революция тоже безумно интересна, мне тоже очень хочется посмотреть, поизучать. Я видел революции, но я видел маленькие революции. Но, как известно, масса влияет на свойство и на характеристики явления очень существенно. То есть это тоже чертовки любопытно, но, тем не менее, я бы не хотел, чтобы процесс ускорялся. Хотел бы, чтобы он шел чуть медленнее.
О. Бычкова
―
Он вас не спросит.
А. Невзоров
―
Не то что меня не спросит, он не спросит никого.
О. Бычкова
―
Он никого не спросит, потому что мы помним по событиям предыдущим такого рода конца 80-х, начала 90-х, там наступает какой-то момент, когда все начинает адски ускоряться. И просто каждый день протекает, меняет картину.
А. Невзоров
―
Увы, да, и очень смешно, когда я беседую с какими-то своими кремлевскими друзьями, которые периодически мне устраивают выговор за мое вольнодумство и люди, с которыми много-много лет прожито, и много-много лет продружено и более того близкие люди, которые сейчас берут на себя функции судей и определителей, что есть добро и что есть зло. И вот я помню недавний случай с чрезвычайно важным высокопоставленным человеком мы сидели. Моим старым другом кстати. Мы сидели в каком-то ресторанчике, он мне что-то объяснял про то, как надо относиться к сегодняшней власти, и я его между делом, наблюдая, как он поедает какое-то блюдо, спросил: слушай, ты тушенку ешь? Он так встревожено на меня посмотрел колюче, сказал: а причем здесь тушенка. Я говорю: блин, ну когда я тебя буду прятать, мне же тебя надо будет чем-то кормить. И вот в ту секунду до него, по-моему, дошло, что все на этом свете гораздо более хрупко и с гораздо большими скоростями развивается, чем бы, наверное, им хотелось.
О. Бычкова
―
Мы сейчас прервемся на несколько минут. Это программа «Особое мнение». Мы вернемся с Александром Невзоровым в эту студию после новостей и небольшой рекламы.НОВОСТИ
О. Бычкова
―
Мы продолжаем программу «Особое мнение». Мы ведем ее из Санкт-Петербурга. Знаете, о чем я хотела спросить именно у вас, как бы сказать, у такого персонажа…А.Невзоров: Когда речь идет об оскорблении чувств - пусть они сперва докажут, что они верующие
А. Невзоров
―
Пожалуйста.
О. Бычкова
―
С таким специфическим маскулинным неким, не знаю даже как сказать, образом…
А. Невзоров
―
Не знаю, я его никогда не создавал. И никогда не поддерживал.
О. Бычкова
―
Неважно, но вот существует такая картинка. И Хиллари Клинтон может объявить, что будет выдвигаться в кандидаты в президенты и принимать участие в президентской гонке. Женщина президент.
А. Невзоров
―
Это восхитительно. Но вероятно это восхитительно опять-таки в пересчете не на Россию только. Потому что России бы лучше не иметь вообще никакого президента.
О. Бычкова
―
Мы не пробовали, кстати говоря, в России женщин-президентов.
А. Невзоров
―
Я боюсь, что мы имеем прецеденты всяких Екатерин, поскольку у нас очень быстро стирается грань между монархом и президентом, поскольку любое существо фараонизируется, получившее верховную власть и это все равно тот же самый абсолютизм, монархия. То вероятно нам таких экспериментов ставить не стоит.
О. Бычкова
―
Екатерина не худшая была…
А. Невзоров
―
Она не худшая, когда мы глядим на все это через грязную мутную искажающую линзу истории.
О. Бычкова
―
То есть издалека.
А. Невзоров
―
Да, очень издалека. К тому же мы опять-таки не можем быть ни в чем уверены, потому что история, как я уже вам неоднократно говорил, ссылки одних фантазеров на других. Это не наука. Это всегда искажение прошлого. Которое мы никогда не сможем восстановить на самом деле. Понимаете, в тех странах, где президенты, администрация являются тем, кем они должны быть, блин, обслуживающим персоналом…
О. Бычкова
―
Ну вообще-то да.
А. Невзоров
―
Не более того. Любая власть это обслуживающий персонал, это официанты, это повара, посудомойки. Это обслуга отеля, которая обязана заботиться исключительно о сборе налогов и о честном их распределении. Которая не должна даже помыслить о том, чтобы кого-то учить. Ведь кого-то учить или кому-то объяснять, как жить или как относиться к чему-то и есть восхитительная, я понимаю, что из моих уст звучит особенно смешно, но меня приводит в дикий восторг Даля Грибаускайте.
О. Бычкова
―
Литовка.
А. Невзоров
―
Я понимаю, что когда Невзоров говорит о литовском президенте восхищенно это нонсенс. Но восхищает меня эта женщина. И обаянием, и храбростью, и полным отсутствием тормозов и вместе с тем абсолютной цивилизованностью. Вот как она это все ухитряется в себе сочетать, причем мы видим искренность, ведь русская власть даже не утруждает себя каким-то нормальным лицемерием. Все настолько всегда шито белыми нитками. Обаятельнейший усатый дядька, который иногда выступает, Песков. Вот он же чуть ни подмигивает, рассказывая про то, что нет, это не мы, это не мы, не участвовали, не мы, не имеем к этому никакого отношения. Ведь наши даже не утруждают себя нормальным лицемерием или изображением какой-то красивой мины.
О. Бычкова
―
Ну утрудили бы они себя изображением красивой мины.
А. Невзоров
―
Глядишь, они вошли бы в роль. Потому что существуют этикетные вещи взаимоотношения, как между странами, так и собственным народом. Но они ведь и даже в прессу, которая должна обеспечивать их шалости тоже, в общем, сейчас произвели какой-то такой странный отбор. Можно метафору. Иногда и меня тянет на лирику. Вот весна и обнажаются от снега газоны, выясняется, что они все густо загажены собачками.
О. Бычкова
―
Это природа.
А. Невзоров
―
Совершенно верно. Вот власть тоже повсюду оставляет следы своей жизнедеятельности. Эти кучи. Причем поскольку у нас власть такая в общем, молодая и не очень умелая, то эти кучи оставляются очень хаотично.
О. Бычкова
―
Это очень лирично…
А. Невзоров
―
Первое. Сейчас я зайду в лиричность и в поэтике очень далеко. Я подозреваю. И существует несколько способов убрать это все. Существует нормальный технический способ. Существует способ пригласить унылых таджиков, которые выйдут с совками. Но власть почему-то избирает наиболее экзотический. Это все равно как пошарить по психоневрологическим интернатам, найти несколько десятков людей со страстью к копрофагии, и на поводках спустить их на газоны. Наблюдая за тем, как они будут обливаться слюнями…
О. Бычкова
―
Все, все.
А. Невзоров
―
Спокойно.
О. Бычкова
―
Уже просто лиризм зашкаливает. Я все поняла.
А. Невзоров
―
Но публику это приводит в неистовый восторг. Именно этот способ уборки газона. Ну и, кстати говоря, если будут включены эти этикетные моменты, то и власть, наверное, своими отходами жизнедеятельности будет чуть-чуть поаккуратнее обращаться.
О. Бычкова
―
То есть, возвращаясь к моему вопросу, нет принципиальной разницы между президентом женщиной и президентом мужчиной, все зависит от того, в какой стране и по каким правилам.
А. Невзоров
―
Да, и эти правила настолько общераспространенные и настолько универсальные и очень недурная вещь, и мы я подозреваю, Оль, до них доживем. Я хотел всегда…
О. Бычкова
―
И до них доживем?
А. Невзоров
―
Конечно. Я тебе хотел поднять настроение, когда возникает ощущение дикого, у меня не возникает, я ведь рептилия, у меня нет никаких чувств и политика это ваша…, а не моя. Но вероятно у многих людей, я от многих слышал, что возникает за нынешнюю Россию чувство чудовищного стыда. Желания порвать паспорт, отказаться от гражданства. Вот не иметь к этому всему кошмару и маразму никакого отношения.
О. Бычкова
―
Не без того.
А. Невзоров
―
И вот я говорю, ребят, не поленитесь потратить пару дней на просмотр итальянской хроники 30-х годов. Не поленитесь почитать газеты того времени. Вы увидите, насколько неизбывным и вечным казался кошмар, в который была Италия погружена в то время. А потом поезжайте в Италию и посмотрите на совершенно нормальных людей. На великолепных людей и вы поймете, что все это, что вас сейчас доводит до белого каления, это все лечится и проходит. Русские неплохие. Они ничем не отличаются от всех остальных. Просто мы наблюдаем очень тяжелые национальные болезни. Через которые прошли все. Мы просто это делаем с существенным опозданием. Не мы, а русские.
О. Бычкова
―
Но через это проходят все более-менее, но некоторые болеют такой болезнью, итальянцы, немцы, например, мало ли кто еще болел какими болезнями и дальше они переболели, у них сложился иммунитет. И дальше они уже этим не болеют. А тут как-то иммунитет никак не закрепляется. Опять и опять. Начинается хроническое заболевание.
А. Невзоров
―
Возможно вы правы. Но давайте все-таки в качестве основной версии примем мою. Оптимистическую.
О. Бычкова
―
Да. Хорошо. Я готова принять оптимистическую версию. Я очень хочу…
А. Невзоров
―
К тому же у нас очень мало было всегда шансов.
О. Бычкова
―
На что?А.Невзоров: Современная российская власть имиджем абсолютно не заморачивается
А. Невзоров
―
На радикальную смену и главное на то, чтобы вычислить, а что же на самом деле из поколения в поколение передается такого, что способно изуродовать до неузнаваемости, в общем, прекрасный народ. К которому я не имею отношения, но который, тем не менее, все равно не хуже, поверьте, чем все остальные люди. Это серьезная задача вычислить, что это именно в культуре, то ли это в мифе историческом передается. Потому что чем ниже интеллектуальный уровень человека, тем больше у него потребность принадлежать к большой агрессивной и свирепой стае. И когда эта стая не демонстрирует каких-то успехов сегодня, то всегда можно повернуться назад и обнаружить, что в прошлом эта стая была очень успешна, что она грызла, насиловала, нагибала, убивала, посмотрите на русскую историю, ее же в учебниках истории представляют почему-то одни только солдафоны. Одни солдафоны. За солдафонов можно не беспокоиться, им всегда найдется местечко где-нибудь в учебниках кадетских корпусов и на крышках бонбоньерок.
О. Бычкова
―
И работка тоже найдется всегда для них.
А. Невзоров
―
Вот не всегда для них должна найтись работка. Потому что когда мы говорим, да, вот крики патриотов, они же любят формулировку про подлетное время. Существует такое заклинание – подлетное время, базы НАТО, ракеты. Блин, а почему Швейцарию не беспокоит какое-то подлетное время. Вот у них по идее есть что грабить, в отличие от нас.
О. Бычкова
―
В Швейцарии в каждом доме бомбоубежище.
А. Невзоров
―
Дело не в этом. Я хорошо знаю Швейцарию. Там нет. И их это не беспокоит. Может быть, просто стать той страной, которую это не беспокоит, которая не угрожает никому и не опасна никому.
О. Бычкова
―
Спасибо большое. Александр Невзоров в программе «Особое мнение».