Евгения Альбац - Особое мнение - 2015-04-14
Т. Фельгенгауэр
―
Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». Через несколько мгновений в этой студии появится Евгения Альбац, главный редактор журнала «The New Times». Будем говорить, конечно, по главным темам дня. В основном международные новости. Впрочем, внутренние скорее можно определить термином «некоторое мракобесие». Но послушаем комментарий Евгении Альбац. Что касается одной из главных новостей международных, это вчерашнее решение Владимира Путина отменить эмбарго на поставку ракет С-300 Ирану. Разная реакция на это решение. То сообщение, которое пришло буквально несколько минут назад, Владимир Путин лично объясняется с Биньямином Нетаньяху. И объясняет логику принятия российским руководством решения об отмене эмбарго. Говорит, что это же оборонительное оружие. Ничего страшного в этом нет, чего все так разволновались. А есть ли действительно повод для волнения?
Е. Альбац -
―
С300, насколько я понимаю, я не специалист, насколько мне приходилось об этом читать, это вполне серьезное оружие. Считается одной из лучших наших ракет. И как мы знаем, в 2010 году, по-моему, тогда президент Медведев пошел на введение эмбарго. Поскольку это был один из тех аргументов, который как пишет российская пресса, должен был подтолкнуть Иран к переговорам. На самом деле это не совсем так. Мы знаем, что собственно, Иран пошел на сворачивание своей программы по созданию ядерного оружия после 2012 года. После того как США ввели санкции на поставку нефти. Были отключены от СВИФТа и центральный банк Ирана и коммерческие банки, инфляция составила в Иране, если мне память не изменяет, 42 или 43%, начались так называемые «куриные бунты». Поскольку куриное мясо одно из основных источников питания в Иране. А там начались с этим проблемы. И так далее. И к 2014 году аятолла Хомейни и другие правители Ирана поняли, что никакого выхода нет. Что если они будут продолжать идти на конфронтацию с миром и заниматься созданием ядерного оружия, в том числе во всяких подземных скрытых фабриках, то экономические проблемы будут нарастать и это приведет к серьезному взрыву внутри Ирана. Это молодая страна, там очень молодое население. Ну вот и собственно в 2014 году в мае Иран заявил, это было объявлено в Иране, у нас был подробный материал на эту тему, что они вынуждены отказаться или сворачивать программу ядерного оружия. Но вопрос о поставках Ирана С-300 очень много раз обсуждался и помните, была история с кораблем Arctic Sea, так он как-то назывался. Который вроде бы должен был секретно доставить в Иран эти самые С-300. Ну и вот сейчас Путин пошел на этот шаг, еще раз подчеркнув, что тогда Медведев подписал эмбарго на поставки С-300 Ирану, поскольку тогда выстраивались отношения с Западом и США, была идея, что Россия часть большого цивилизованного, в том числе западного мира. А сейчас, поскольку Россия отгораживается очередным железным занавесом, то это никому не нужно. Так решили насолить.
Т. Фельгенгауэр
―
То есть когда с российской стороны звучат объяснения, что международная обстановка изменилась, поэтому приняли такое решение, в общем никто не лукавит.
Е. Альбац
―
Нет, на самом деле понятно, что это ну мы вот сейчас вам еще чего-нибудь такого сделаем, что бы вам не понравилось. Ведь на самом деле за этим стоит более широкая проблема как мне кажется. Вот мы видим, что от института ничего не зависит в нашей стране. Был во главе института президент Медведев, он решил, нет, мы присоединяемся к эмбарго против Ирана, не будем поставлять оружие. Во главе института президентства стоит на вершине Путин, и он отказывается. Вот если бы работали институты, то вот таких бы шараханий в принципе быть не могло по таким серьезным вопросам. Мы просто с вами в очередной раз убеждаемся в том, что нет институтов. Институты это правила игры. Правила игры, которые понятны как внешним наблюдателям, так и внутренним. Тогда люди могут как-то примерно выстраивать стратегию поведения. А никаких институтов нет, сегодня один решил это, другой решил это. Один сказал, да, мы вам сейчас дадим конфетку, а другой сказал – нет, нет, отдайте обратно мне эту конфетку. Я ее в виде С-300 передам вашим противникам. Вот в чем проблема. И нам кажется, что вот Путин демонстрирует, какой он сильный президент. А на самом деле Путин демонстрирует, что он все время подвергнут всяким капризным хочу/не хочу. И сильного института президентства как такового его вообще нет. Мы это видим по всей истории с расследованием дела об убийстве Бориса Немцова. Когда мы знаем, что следователи не могут допросить господина Геремеева, майора полка «Север» в Чечне, потому что в село, где находился, во всяком случае, до последнего времени, сейчас говорят, что он вообще уехал из страны Геремеев, оно охранялось тем самым полком «Север». Который является частью внутренних войск МВД РФ. Следователи не могли проехать, чтобы снять с него показания. Вот при сильном институте такое невозможно. Такое возможно, когда у вас один конкретный человек он, конечно, весь мачо и демонстрирует мускулы и бицепсы и все остальное, но вот оказывается, что Путин ничего не может сделать с главой одного региона. Вот он ничего с этим сделать не может.
Т. Фельгенгауэр
―
Не может или не хочет.
Е. Альбац
―
Я думаю, что не может. Опять, ведь мы с вами не можем его спросить. Мы судим по тому, что мы видим на выходе. Поэтому разговор «не хочет» мы не можем этого знать. Мы видим, что президент РФ ничего не может поделать с главой одного из регионов РФ и федеральные следователи не могут снять показаний. Не могут допросить подозреваемого в том, что он являлся одним из организаторов убийства известного политика. Вот это мы видим. Это говорит о том, что никакого института президентства, никакой вертикали власти пресловутой, вообще этого ничего нет.
Т. Фельгенгауэр
―
А что же есть тогда?
Е. Альбац
―
А есть отдельные люди, вот вчера был Медведев, который не хотел давать С-300, а сегодня есть Путин, который хочет дать С-300. Это персоналии. И они просто по привычке там называют - один был президент, второй президент. Мы знаем, что Медведев не был президентом де-факто, был де-юре. А де-факто был президентом и премьером одновременно Путин. А сейчас мы видим, что может быть Путин по-человечески сильный человек, а как президент слабак. Потому что ничего не может поделать с главой кавказского региона.РЕКЛАМА
Т. Фельгенгауэр
―
Продолжается программа «Особое мнение». Главная героиня этой программы Евгения Альбац, главный редактор журнала «The New Times». Какого Путина как вы считаете, мы увидим, 16-го числа во время прямой линии. Это будет не сильный президент, а опять мачо.
Е. Альбац
―
Ну конечно он будет демонстрировать свою абсолютную уверенность сегодня, завтра и послезавтра и конечно это будет мачо. Я думаю, что будет много разговоров о приближающемся праздновании Дня Победы. Не готова, честно говоря, да и не очень интересно предсказывать.
Т. Фельгенгауэр
―
Но смотреть-то будете?
АЛЬБАЦ: Сильного института президентства как такового его вообще нет
Е. Альбац
―
Смотреть я буду обязательно. Потому что в прошлый раз было очень важно, Путин признался в том, что во время референдума в Крыму были эти самые вежливые люди, российские войска. Мне любопытно, будет ли что-то сказано по поводу присутствия регулярных российских войск в Донбассе. Как мы знаем из знаменитого интервью Елены Костюченко с обожженным танкистом, что российские регулярные войска, в частности танковый батальон брали собственно Дебальцево. А Илья Барабанов в газете «КоммерсантЪ» нам показал, как работает эта схема. Что также было в Новом Азове. Что сначала работают российские регулярные войска. На два дня перекрывают населенный пункт, после чего через два дня туда заходят ополченцы. И встают на всех постах. И журналисты, которых допускают туда, уже видят ополченцев, которые там находятся.
Т. Фельгенгауэр
―
Хотела я вас спросить про общее странное, не странное, не очень понятное состояние в стране. Потому что мы тут по верстке большой информационной программы «Эха» вывели некую формулу, что мракобесие кругом побеждает. То пчелки с тверкингом, на них жалуются немедленно, то артисты, актеры в одном из псковских театров жалуются в министерство культуры на приглашенного режиссера. Кругом одно сплошное либо доносительство, либо жалобы. А Следственный комитет по-серьезному этим всем занимается. Пчелками и извините голыми бабами на сцене.
Е. Альбац
―
Ну знаете, поскольку Следственный комитет не может допросить Геремеева, он занимается пчелками и голыми бабами. Есть в Следственном комитете следователи вроде Краснова, которые распутывают такие дела как дело БОРН и сегодня озвучен приговор.
Т. Фельгенгауэр
―
Сроки, которые требуют.
Е. Альбац
―
Он уже занимался делом БОРНа. И он же занимается делом об убийстве Бориса Немцова. Вероятно, есть те, у которых есть время на пчелок и голых. Понимаете, вот при советской власти была идеология. И были понятны, эта идеология, неважно, что в этот коммунизм никто не верил и самые партийные в него не верили. Но эта идеология создавала некие правила игры. При советской власти было понятно, вот если тебя просто берут с тем, что ты читаешь «Архипелаг ГУЛАГ», предположим, то, скорее всего, тебя выгонят с работы, еще чего-то. Но скорее всего не посадят. А если тебя поймают на том, что ты ксерокопировал Оруэлла «1984» или «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына, то, скорее всего, тебя посадят. И дальше варианты - от 3 до 7. То есть при советской власти идеология определяла правила игры, которые знала и та, и другая сторона. Сейчас никакой идеологии нет, это классическая черта авторитарных режимов, в которых нет идеологии, а есть некие понятия. Сегодня одни понятия, завтра другие. Сегодня можно голыми на сцене, а завтра нельзя. Сегодня можно пчелок, а завтра должны быть жучки. И вот это конечно и создает проблему и властям, и людям. И понятно, что люди ушлые сейчас будут использовать это для того, чтобы решать свои финансовые интересы. Мы собственно видели это на братьях Михалковых. Как придумано, ведь нигде же не объявлялось, что надо есть только то, что сделано в России. Это не первый раз, когда фаст-фуд пытаются сделать исключительно российский. Елена Батурина создавала русское бистро.
Т. Фельгенгауэр
―
Было дело давно.
Е. Альбац
―
Было, только она это делала, во всяком случае, видимо, на частные деньги, а эти пошли, Михалковы по земле идут… Так вот получать деньги у власти. Вообще это задуматься на одну секунду. Есть некая частная инициатива, некая частная компания решает, что она хочет создать коммерческую структуру. Ну казалось бы, иди в банк, получай кредит. Закладывай под это какую-то собственность. Чтобы гарантировать этот кредит. Добивайся под лозунгом того, что это подходит под программу импортозамещения, чтобы тебе дали какую-то субсидированную ставку по кредиту. Это еще туда-сюда было бы как-то понятно, тем более что сейчас есть программа импортозамещения. А тут люди идут к президенту. То есть главе государства, который является гарантом прав всех россиян. Этот гарант всем показывает, что все люди равны, но некоторые животные равнее, чем другие животные. Точно по Оруэллу, по «Скотному двору». После этого они идут в правительство. Правительство явно совершенно очумело от того, что сейчас, когда и так бюджетный дефицит и все время говорится о необходимости повышения этих налогов, тех налогов, отобрать пенсии, еще что-то такое. Что надо дать на это деньги. И потом все-таки вроде бы дает деньги. Понимаете, это абсолютный абсурд. Этого не может существовать, это вопрос не в режиме. Это просто не может быть в рыночной экономике. Вот это классический пример, когда друзьям все, а врагам – закон. Как мы сегодня наблюдали с Жорой Албуровым, которому 240 часов…
Т. Фельгенгауэр
―
Исправительных работ.
Е. Альбац
―
Надеюсь, он на свежем воздухе будет заниматься исправительными работами. Но тем не менее. Абсурд. Ну совершеннейший абсурд. Нельзя создать предприятие по производству вкусной еды законодательным порядком. Ну нельзя. То есть в указанном порядке. Потому что президенту это понравилось. Люди будут покупать там еду, только если она будет вкусная и одновременно дешевле, чем у конкурентов.
Т. Фельгенгауэр
―
Абсурд-то каждый день живет и побеждает.
Е. Альбац
―
Ну что делать. Ну да. Это идет такой декаданс, идет такой распад существующего способа управления. Мы же много раз говорили в студии «Эхо Москвы», что когда все это, микроменеджмент, когда все зависит от того, кто добежал до тела Путина, классический пример с Михалковыми, и какое он решение принимает. Пример с Михалковыми – пример того, что два кинорежиссера, оба, безусловно, талантливых человека, значительно сильнее, чем глава Минэко, глава Минторга, вице-премьер Дворкович и так далее. Это говорит о том, что вся система управления находится в таком состоянии абсолютного полураспада. Это не управление, так нельзя, это султанистский принцип управления, который возможен, мы знаем по опыту мира, того, что происходит в мире, такого рода управление возможно только в очень маленьких странах, как правило аграрные страны. Вот классический пример Чечня. Классический султанат. Или то, что было при Дювалье в Доминиканской республике. Или на Гаити. Ну вот в большой стране в постиндустриальном обществе, стране, которая разбросана на много часовых поясов с населением в 140 миллионов, так невозможно управлять. Это классический пример распада всей управленческой модели.
Т. Фельгенгауэр
―
15 лет как-то управляется при этом.
АЛЬБАЦ: Может быть Путин по-человечески сильный человек, а как президент слабак
Е. Альбац
―
15 лет управляется, прежде всего, потому что были абсолютно безграничные финансовые ресурсы. 4,5 триллиона от энергоресурсов. Это абсолютно безграничные были финансовые ресурсы. Когда вы все можете забросать деньгами, то собственно, вам особенно заниматься управлением не надо. Тут работают деньги.
Т. Фельгенгауэр
―
Сейчас делаем маленький перерыв. Скоро вернемся.НОВОСТИ
Т. Фельгенгауэр
―
Продолжается программа «Особое мнение». По поводу того, что денег было много, а теперь осталось не очень и нужно принимать какие-то решения, непонятно, насколько они популярны или нет. Дело в том, что глава Минфина Антон Силуанов сегодня, выступая на расширенной коллегии министерства, сказал, что вопрос повышения пенсионного возраста нужно срочно решать и с точки зрения экономики чем быстрее мы этот вопрос решим, тем лучше для экономики и бюджета. Потому что таким образом можно будет снизить нагрузку на бюджет и «сгладить последствия от слабой демографии на численность экономически активного населения». Это довольно серьезный вопрос, к которому все никак не подступятся. Обсуждают давно. Кудрин поддержал.
Е. Альбац
―
Ну естественно, Кудрин поддержал. Я только должна сразу поправиться, семейство Дювалье это Гаити. Я не помню, что был в Доминикане, но примерно такой же вариант. Знаете, сегодня в РБК очень любопытные цифры приведены. Об этом и раньше писали, но они сделали такую любопытную очень табличку о том, что к 2017 году Резервного фонда уже не будет, а дырка в бюджете уже будет. Сейчас сложилось очень любопытное положение, что застабилизировался рубль, даже он стал укрепляться, и поэтому кажется, что кризис закончился, перестали менять таблички в обменниках, как было в декабре, когда рубль все время ослабевал. Я думаю, что не все понимают, что причина того, что рубль стал укрепляться это даже не столько нефть, сколько то, что очень серьезно сократился импорт. По январю по-моему данные на 42% сократился. А в среднем от 30 до 40%. И собственно из-за того, что сократился импорт, удалось сбалансировать бумаги, балансы и рубль немножко стабилизировался. И, судя по всему, рубль какое-то свое дно, как говорят банкиры, нащупал. Хотя не исключено, что если будет достигнута в июне договоренность с Ираном и иранская нефть придет на рынок, то цены на нефть опять упадут и тут уже сокращением импорта не удастся отделаться. Ведь ситуация такая. Вы, например, импортер, для того чтобы закупить товары за рубежом, вам надо грубо говоря, купить эти доллары или евро у ЦБ. И это ведет к ослаблению рубля. Сейчас еще раз представьте себе, от 30 до 40% сократился импорт. Где-то уже заметно, где-то меньше. Где-то сейчас еще очень многие сети работают на остатках. И очевидно серьезное сокращение импорта мы почувствуем ближе все-таки к маю, а то и к июню. Но серьезные экономисты, в том числе в Минфине отлично понимают, что кризис совершенно не закончился. Он собственно пока находится еще в такой стартовой своей фазе. И дефицит бюджета есть, и будет увеличиваться. Отсюда и бесконечные терзания, как бы с населения собрать еще деньги. При этом дыра в Пенсионном фонде никуда не делась, деньги, накопления тех, кто родился после 1967 года ушли на Крым. Тоже что-то с этим придется делать. Потому что ну нельзя просто взять и экспроприировать деньги. Как-то придется эту проблему тоже решать. Поэтому конечно они будут вынуждены поднимать пенсионный возраст. Насколько я знаю, в правительстве ни у кого нет сомнения в экономическом блоке, что это придется делать. Но очень резко против этого выступает Путин. Поскольку он президент популист и понятно, что эта мера она наиболее болезненно скажется на тех, кто получает небольшие зарплаты. То есть они будут дальше продолжать работать, хотя надеялись, что удастся уйти отдохнуть и получить какие-то свои копейки пенсии.
Т. Фельгенгауэр
―
До последнего они будут тянуть с этим решением.
АЛЬБАЦ: СК не может допросить Геремеева, он занимается пчелками и голыми бабами
Е. Альбац
―
Это невозможно ничего предсказывать. Еще раз. Понимаете, если бы у нас была бы нормальная партийная система, то мы представляли бы себе, что грубо, говоря, вот эта партия Х более правая партия, она бы выступала за то, чтобы поднимать пенсионный возраст и опускать налоги. А партия более левая, она выступает напротив за увеличение социальных программ, за повышение налогов на самых богатых, и за то, чтобы пенсионный возраст все-таки не повышать. Потому что их электорату это плохо. Но у нас же нет этой партийной системы. Мы не представляем себе и даже, что там скажет Жириновский или Зюганов или какой-нибудь еще Пупкин-Завалдайский во главе какой-то партии это не имеет никакого значения. Мы знаем, что в думе все эти так называемые оппозиционные партии все подвиды «Единой России». А сама «Единая Россия» стала подвидом Объединенного Народного фронта. То есть вообще партийной системы не стало никакой. А из-за этого мы не можем совершенно ничего предсказать. Потому что если бы была политическая борьба, то мы могли бы хоть как-то просчитать, какая партия, которая выходит с такой-то программой сейчас может оказаться сильнее, грубо говоря, потому что демократические качели ушли вправо, и сейчас будут выигрывать программы, связанные с понижением налогов и увеличением всякой нагрузки населения и на пенсионный возраст. А тут предсказывать ничего невозможно. Все зависит от одного человека.
Т. Фельгенгауэр
―
Ну хорошо. Давайте про тему, где тоже, наверное, сложно предсказывать, но точно интересно. Предвыборная кампания президента в США. Хиллари Клинтон сегодня не узнали в одной из закусочных в Айове.
Е. Альбац
―
Это как хорошо говорит об американском обществе. Вы подумайте, Тань. Она была женой президента США Билла Клинтона на протяжении 8 лет. Она была сенатором от штата Нью-Йорк. Она была госсекретарем США. Ну вот, в гробу ее видали в штате Огайо. Это же как хорошо говорит об этих людях. Или Айова. Это так называемая срединная такая Америка. Довольно республиканская, нормально. Хорошо.
Т. Фельгенгауэр
―
Но вообще шансы Хиллари Клинтон и ее решение выдвинуться.
Е. Альбац
―
Знаете, у нас с вами нет сомнений в том, что если в 2018 году в России будут объявлены президентские выборы, и на них заявит Путин Владимир Владимирович, нет сомнений сегодня в 2015 году, что Путин Владимир Владимирович и будет президентом. Вне зависимости ни от чего. А ведь нормальная политика любопытна своей непредсказуемостью. Сейчас это самое еще начало. Мы уже знаем, что Барак Обама поддержал выдвижение Клинтон от демократической партии. Дальше впереди праймериз. Скорее всего, в праймериз демократической партии победит Клинтон. Как мы знаем, в прошлый раз она проиграла Бараку Обаме. В праймериз демократической партии. А что представят республиканцы. Кто у них победит в праймериз, совершенно пока непонятно.
Т. Фельгенгауэр
―
То есть Буш против Клинтон – нет?
Е. Альбац
―
Очень может быть, что пойдет очередной, это будет семья против семьи. Это будет очень любопытно.
Т. Фельгенгауэр
―
Игра престолов какая-то.
АЛЬБАЦ: Путин будет демонстрировать свою абсолютную уверенность и конечно будет мачо
Е. Альбац
―
Я не смотрела «Игру престолов», поэтому ничего не могу сказать. Не увлекаюсь. Но в принципе это ужасно интересно. Вообще с моей точки зрения праймериз это самое интересное в американской политике. Когда идут эти дебаты, когда в разных штатах люди голосуют за того или другого кандидата от партии, очень любопытно. Очень любопытно, насколько Обаме удастся убедить своих избирателей, а все-таки за Обаму голосовало 90% афроамериканцев в США. Насколько ему удастся убедить их, чтобы они теперь голосовали за Клинтон. Совершенно непонятно. В общем, это очень интересно. Можно ли считать, что Клинтон выиграла выборы – думаю, что ни в коем случае. Это совершенно невозможно предсказывать. Еще до выборов сколько, два года в США. Поэтому все, что угодно может произойти. Когда начиналась гонка между Обамой и Клинтон, очень многие ставили на Клинтон. И истеблишмент демократической партии тоже серьезно подписывался на Клинтон. Но она стала после первых, не первых, после так называемого большого вторника стало понятно, что Обама ее обходит. Потому что за Обаму голосовали не только афроамериканцы, а люди с большим достатком, с университетским образованием, вся Силиконовая долина вообще вся подписывалась за Обаму и так далее. Нет, конечно, ничего сказать нельзя. Но это очень интересно. Безумно интересно, как будет развиваться.
Т. Фельгенгауэр
―
Спрашивает наш слушатель: а вас не смущает эта клановость в выборах США?
Е. Альбац
―
Ну что значит смущает. Об этом очень много писали. Что в США есть политические династии. Была династия Кеннеди. Сильная была очень династия. Она в общем закончилась на Теде Кеннеди.
Т. Фельгенгауэр
―
Грустной историей.
Е. Альбац
―
Почему, Тед Кеннеди был конгрессменом, нет, сенатором от штата Массачусетс, на протяжении нескольких десятков лет. Была династия Рузвельтов и так далее. Это не исключительная ситуация для США.
Т. Фельгенгауэр
―
То есть не нарушает принципы демократии.
Е. Альбац
―
Как вам сказать, это вызывает некоторые опасения и особенно у американцев. Что вот сложились две сильные политические семьи, вокруг которых все объединяются. С другой стороны понятно, что узнаваемость у кандидатов, представляющих ту или иную фамилию, очень большая. Когда вы говорите Хиллари Клинтон, для очень многих людей, они тут же вспоминают Билла Клинтона и тут есть и плюс, и минус. Мы знаем, что Гор, который был вице-президентом в правительстве Клинтона, проиграл выборы Джорджу Бушу-младшему. Ровно потому что ему обрушилось наследство Клинтон и все, что с ним было связано в Овальном кабинете платьем одной девушки.
Т. Фельгенгауэр
―
Ну если что, Хиллари Клинтон сможет ему отомстить. Если в ее распоряжении будет Овальный кабинет. Спасибо большое. Это программа «Особое мнение». Всем до свидания.
Е. Альбац
―
Спасибо.