Орхан Джемаль - Особое мнение - 2015-06-26
26.06.2015
М. Королева
―
Здравствуйте. Это действительно программа «Особое мнение». Я – Марина Королева. Напротив – журналист Орхан Джемаль. Здравствуйте.
О. Джемаль
―
Добрый день.
М. Королева
―
Ну да, он и вечер и не совсем добрый. Просто потому что действительно страшный теракт в Тунисе.
О. Джемаль
―
Не только в Тунисе.
М. Королева
―
Ну и во Франции тоже.
О. Джемаль
―
И в Кувейте.
М. Королева
―
Но в Тунисе большое число жертв.
О. Джемаль
―
В Кувейте тоже.
М. Королева
―
Несколько десятков в Тунисе в двух отелях. Понятно, что рано, наверное, еще говорить, никто не взял на себя ответственность на эту минуту.
О. Джемаль
―
В Кувейте уже взяли.
М. Королева
―
Да. В Тунисе нет. И, наверное, рано просто делать какие-то выводы. Но давайте попытаемся хотя бы понять, что происходит. Поскольку это все-таки серия терактов. Сразу в разных местах. Как вам кажется это что-то связанное, это случайность, как, что?
О. Джемаль
―
Я не уверен, что это случайность. Я думаю, что это активизация различных радикальных ячеек. Связанная с наступлением Рамадана. Возможно это такая стихийная сетевая активизация без некой команды сверху. Но то, что эти процессы связаны, хотя может быть и не напрямую так вертикалью власти…, как бы инспирировал откуда-то проведение терактов, это достаточно очевидно.
М. Королева
―
Но когда вы говорите, что понятно, что это активизация с наступлением Рамадана, почему это может быть связано?О. ДЖЕМАЛЬ: Мир вступил в такую стадию, что мы все живем в стране, жить в которой опасно
О. Джемаль
―
Если говорить строго, то отношение к различным военным и террористическим действиям во время Рамадана оно в исламе двойственное. С одной стороны считается, что в Рамадан и не только в Рамадан, ряд современных периодов это время, когда негоже проявлять агрессию. Можно защищаться, но нельзя самому нападать. Поэтому публично какие-то действия во время Рамадана объявляются только в крайнем случае. При достаточно больших основаниях. Потому что кто объявит, сразу возникнет критика. Алимов, улемов, знатоков ислама, преподавателей, университетские какие-то протесты. Ислам именно на этой среде базируется, на мнении авторитетов. Но в то же время считается, что если ты погибаешь во время Рамадана, выполняя то, что по твоему мнению есть усилия на пути Аллаха, то ты прямиком в рай. Поэтому на личном уровне Рамадан провоцирует.
М. Королева
―
То есть может способствовать активизации.
О. Джемаль
―
Да.О. ДЖЕМАЛЬ: И по России , и за ее пределами будут наносить удары, и это будут уже, арабы а не какие-то кавказцы
М. Королева
―
Но с другой стороны Тунис особенно, место такое, которое в последнее время все-таки было относительно спокойным. Что, кто мог появиться там с такими действиями.
О. Джемаль
―
Тунис не был относительно спокойный. Тунис был участником «арабской весны».
М. Королева
―
Это да, но в смысле терактов.
О. Джемаль
―
Он не вошел в процесс гражданской войны, который во многих странах последовал после «арабской весны», тем не менее, и там были теракты. И там были волнения, и там было не все спокойно.
М. Королева
―
Волнения – да, но все-таки не теракты.
О. Джемаль
―
Но само по себе это спокойствие, это пространство, когда эта страна, ее побережье, ее курорты наполнены людьми Европы, людьми Запада, которые приезжают туда погреть косточки на берегу и живут там совершенно спокойно, а тут рядом происходит процесс противостояния исламского мира и Запада, это большой соблазн разобраться с этой…
М. Королева
―
Тогда соблазн для кого?
О. Джемаль
―
Для радикалов.
М. Королева
―
Каких. Мы постоянно сейчас слышим аббревиатуру ИГИЛ. Это люди оттуда?
О. Джемаль
―
Мы не знаем. Это же не единственная радикальная террористическая структура, которая существует в мире. Помимо них есть Джабхат ан-Нусра, есть Ансар-аль Муджахидин. Мы только осматриваем тот регион, о котором речь идет. Сирия, Ирак. Помимо всего это есть свои структуры в самом Тунисе. Есть структуры в Алжире. Есть структуры дальше в Ливии. С другой стороны Туниса. То есть радикалов вокруг хватает.О. ДЖЕМАЛЬ: Любое государство, когда оно начинается, оно начинается как утопия
М. Королева
―
Сегодня власти Туниса говорили о том, что границы с Ливией, на это упирали, надежно охраняются. Там все нормально. Кстати это так?
О. Джемаль
―
Надежно охраняется с тунисской стороны, я не вижу причин, почему бы это не было бы так.
М. Королева
―
А почему именно Ливия здесь упоминается?
О. Джемаль
―
Потому что Ливия это наиболее нестабильный регион, рядом находящийся. Ливия это страна, где идет гражданская война. Где уже те идеи, на которых базировалось все, когда начиналось, забыто. По сути, там очень силен трайбалический элемент. И у нас еще по инерции говорят, что Халифа Хафтар вот он выступил против исламистов. Глупости все это. Халифа Хафтар борется сейчас с различными племенными группировками. Уже без всяких исламистских протестов. То есть это все превратилось война всех против всех. Зинтан против Мисураты, Мисурата против Варфалы. И так далее.
М. Королева
―
Я думаю, не всем, конечно эти слова знакомы.
О. Джемаль
―
Это различные города и связанные с ними племена.
М. Королева
―
Если смотреть на этот регион, Тунис, Алжир, Марокко…
О. Джемаль
―
В Марокко все спокойно пока.
М. Королева
―
Да, но я хочу понять, какие страны сейчас, поскольку лето, люди перемещаются. Какие страны можно считать сейчас потенциально опасными для туризма, для поездок. Я понимаю, что мы с вами не даем рекомендации официальные. Но по вашим прикидкам.
О. Джемаль
―
Что значит страны официально опасные. Мир вступил в такую стадию, что все является, мы живем в стране, жить в которой опасно. Здесь взрывается метро в Москве, здесь взрываются вокзалы, троллейбусы в Волгограде. Я уж не говорю про Кавказ. И ничто не мешает кому-то провести теракты, допустим, в Сочи на сочинских пляжах и курортах, потому что…О. ДЖЕМАЛЬ: В Армении социальный протест, особый привкус ему добавляет фантастическое чванство руководства страны
М. Королева
―
Ну ладно вам.
О. Джемаль
―
…ведь невозможно такое напряжение всех сил у спецслужб как по охране Олимпиады, чтобы такое напряжение держалось постоянно. Это сверхусилия были.
М. Королева
―
То есть вы считаете, что и Россия потенциально терророопасна что ли? В данный момент.
О. Джемаль
―
Послушайте, вы живете в городе, который регулярно взрывают.
М. Королева
―
Как это регулярно взрывают. Когда у нас был последний теракт.
О. Джемаль
―
В 1999 взрывали, в 2010 взрывали. И это самые крупные.
М. Королева
―
Сейчас у нас 2015 год.
О. Джемаль
―
В Тунисе вообще долгое время как вы сказали, было тихо. Тише, чем в Москве.
М. Королева
―
А какие у нас основания чего-то опасаться. Нам в России. В смысле терроризма. Какие у нас есть для этого основания. Там регион понятно, там Ливия.
О. Джемаль
―
В 2010 году человек рано утром садится в метро, едет на работу, бум - и его нет. Какие основания у него опасаться терроризма. Он тут есть. Этого достаточно, чтобы его опасаться.
М. Королева
―
Опасаться чего, с какой стороны скажем так нам можно сейчас ждать угрозы. Я пытаюсь понять. Со стороны Северного Кавказа…
О. Джемаль
―
У нас есть террористическая практика, которая используется боевиками Северного Кавказа, она используется националистами, крайними радикалами. Пока две группы, которые засветились в использовании.
М. Королева
―
Я просто к тому, что если вы сейчас посмотрите новости, то увидите, что все ужасное происходит на Украине. Вот где фашизм, радикалы, вот там все. А в России все спокойно. Хорошо. Мы вернемся в студию через несколько минут.РЕКЛАМА
М. Королева
―
И мы продолжаем «Особое мнение». Мы с вами остановились на том, что в России опасность террористической угрозы тоже есть. Вы назвали две силы, которые потенциально могут действительно…
О. Джемаль
―
Я считаю, что в России опасность террористической угрозы повыше, чем в Тунисе.
М. Королева
―
Ну ладно вам.
О. Джемаль
―
Давайте посчитаем, сколько за 15 лет последних было терактов в Тунисе и в России.
М. Королева
―
За 15 лет может быть.
О. Джемаль
―
Давайте посчитаем, сколько жертв возникло за любой отчетный период. Вы просто не обращаете внимания на новости второго плана, которые может быть, не выпячиваются так вот по телевизору. Но посмотрите, сколько за неделю погибает милиционеров на Северном Кавказе.
М. Королева
―
Я думаю, что по телевизору нам это особо и не показывают. Насколько я припоминаю телевизионные новости.
О. Джемаль
―
Иногда какие-то крупные вещи проскальзывают. Зато вспомните, что по телевизору всегда отчитываются, когда убивают какого-то боевика, обязательно зовут его главарем, правой рукой или даже еще каким-то. То есть процесс идет. Он не останавливается ни на минуту. Иногда он выплескивается за границы региона. И тогда вдруг все: а-а-а. А он же никуда не девался, никуда не исчезал.
М. Королева
―
Но это же не связано с какими-то новыми силами типа ИГИЛ или уже связано.
О. Джемаль
―
Подождите. Буквально пару дней назад боевики Северного Кавказа заявили о том, что они в принципе консолидировано присягают ИГИЛ, на самом деле это очень недооцененная новость. Потому что, сколько бы у нас наши чекисты ни говорили, что «Имарат Кавказ» это часть международного терроризма, это все было определенной натяжкой. Естественно, люди знали друг друга, люди контактировали, находясь в ближневосточных странах. Сюда мог приехать Абу Валид или Хаттаб. Басаев мог посетить талибов, но все равно это некие дружественные партнерские структуры. На данный момент речь идет о том, что боевики Северного Кавказа больше не являются партнерами, друзьями и знакомыми, они просто структурная часть «Исламского государства». Наиболее жесткой, радикальной, наиболее кошмарящей все окружающее пространство силы. И с точки зрения самой России мало что изменится. Это те же люди примерно с теми же возможностями. Но за пределами России ситуация будет меняться. И по России за ее пределами будут наносить удары, и это будут арабы уже, а не какие-то кавказцы. И не только арабы. Если где-то начнется отстрел, допустим, российских послов, то понятно, почему это происходит.
М. Королева
―
Ух. Ну вот кстати вас спрашивает наш слушатель: а на наш взгляд ИГИЛ как государство в принципе возможно или это некая утопия. Может быть, мы просто преувеличиваем опасность.
О. Джемаль
―
Любое государство, когда оно начинается, оно начинается как утопия, пока оно не состоится, а потом, дело в том, что Советский Союз он тоже как утопия начался.
М. Королева
―
Я привыкла думать, что когда говорят «Исламское государство», что это в каком-то смысле метафора что ли.
О. Джемаль
―
Ничего подобного, вот это и есть ошибка, что все по инерции думают, что ИГИЛ это какая-то реинкарнация Аль-Каиды.
М. Королева
―
То есть это организация.
О. Джемаль
―
Некая сеть, есть ветеранские союзы, которые объединили сеть, она называется Аль-Каида. ИГИЛ имеет принципиальное отличие. У ИГИЛ есть территория, есть тыл, есть пространство административно управляемое ИГИЛ, у ИГИЛа есть экономический ресурс, который извлекают из этого пространства. То есть они есть государство. Государство это собственно то, что снимает сливки в определенной территории. Получает определенные ресурсы с определенной территории.
М. Королева
―
То есть такое государство может состояться и может расширяться.
О. Джемаль
―
Оно не может состояться, оно уже состоялось. Вот когда у нас говорят ИГИЛ, ИГИЛ это реально существующее не признанное, но реально существующее государство, занимающее частично территорию Ирака, а частично территорию Сирии.
М. Королева
―
И другой наш слушатель спрашивает вас: а вы можете спрогнозировать, когда у России начнутся проблемы с ИГИЛ. На границе и в самой стране.
О. Джемаль
―
На границе что имеется в виду.
М. Королева
―
Очевидно, когда оно расширится и дойдет до границ.
О. Джемаль
―
Шеренги ИГИЛовцев начнут атаковать погранзаставы. Как на полуострове Даманском.
М. Королева
―
Вы же сказали чуть ли ни про отстрел послов.
О. Джемаль
―
Отстрел послов это не на границе. Это в столицах европейских государств. Речь идет если об этом, то я не буду глупости прогнозировать. Об этом речь не идет. А что касается столкновения с ИГИЛ внутри страны, вот с позавчерашнего дня, когда широко было обнародовано о том, что боевики Северного Кавказа отныне подчиняются, не входят в структуру «Имарат Кавказ», а входят в структуру ИГИЛ, собственно, все дальнейшие проблемы, связанные с этой группой, с этим политическим процессом, это уже будут конфликты с государством ИГИЛ.
М. Королева
―
Тогда хочется понять, какая угроза для нас что называется страшнее. Вопрос от нашего слушателя, напоминает, что господин Патрушев сказал, что НАТО это угроза для России. А может быть на фоне угрозы ИГИЛ НАТО скорее союзник для России, а не противник. Если все так серьезно.
О. Джемаль
―
Вы знаете, я не склонен оперировать терминами – страшнее, не страшнее, что хуже, что лучше. Я наблюдаю за процессами и не пытаюсь давать этому оценку и спорить с чужими оценками. Что касается что страшнее, «Исламское государство» или НАТО, давайте скажем так, НАТО располагает такими ресурсами, которые несопоставимы ни с каким ИГИЛ. Но с другой стороны НАТО не объявляет Россию непосредственным врагом, и у НАТО нет вопросов внутри самой России. А в ИГИЛ теперь есть. В ИГИЛ есть Вилаят Кавказ.
М. Королева
―
Вы сказали, что НАТО не объявляет Россию врагом, это правда. Но с другой стороны тут ПАСЕ называет Россию агрессором. Причем совершенно официально.
О. Джемаль
―
Речь же не идет о том, что от агрессии России ПАСЕ будет защищаться…
М. Королева
―
ПАСЕ, конечно, нет.
О. Джемаль
―
Европейские парламентарии наденут на себя камуфляж, пулеметы, поедут на Украину. Ведь они же об этом говорят. Речь идет об агрессии на Украине. «Исламское государство» да, оно готово это сделать. Но с другой стороны вот у НАТО есть авиация, а у «Исламского государства» нет.
М. Королева
―
Это я все понимаю. Но что России в этой ситуации делать. Она же как-то в отличие от вас, вы говорите, что я не готов решать, что страшнее. Но руководство России оно как-то смотрит, взвешивает. Где угроза, где больше, где меньше. С кем лучше союзничать. Против кого.
О. Джемаль
―
Я не руководство России и я даже не солидаризируюсь с руководством России и в общем, скорее к руководству России отношусь, может быть, негативно, чем позитивно. Так что сказать, что ему делать, я могу злобно и желчно сказать: сдавайтесь.
М. Королева
―
Но мы с вами сейчас наблюдаем так или иначе, как вам кажется, адекватно оценивают угрозу, которая исходит от ИГИЛ сейчас. Представляют себе в реальности, что это может быть серьезной угрозой. Или пока еще нет. Так, игрушки.
О. Джемаль
―
Мне кажется, знаете, хорошую параллель я нащупал. Если посмотреть процессы социалистического движения 19 века, когда все структурировались, входили в Коминтерн, Интернационал второй, третий. Шла полемика. Были сторонники Бакунина, Маркса и так далее. Все это уже перестало быть частным делом каких-то территорий. Это перестало быть бунтом и протестом локальным. Это вошло в некую международную сеть. Понимали ли это в 19 веке до конца и полностью, потому что дальше был 20-й век и эти процессы определили все столетие. Вот с ИГИЛ то же самое.
М. Королева
―
Короче хотелось бы понять, не поздно ли будет потом.НОВОСТИ
М. Королева
―
Мы уже в эфире и мы продолжаем «Особое мнение». +7-985-970-45-45. В твиттере аккаунт @vyzvon. Вопросы, связанные с Арменией. Наш слушатель, например, задает такой вопрос: ну что, Россия успешно разворачивает второй майдан в Армении по аналогии с тем, как сделала это на Украине? И что дальше. Это одно из мнений. Россия в свою очередь говорит, что это западные спецслужбы, которые раскручивают второй майдан, но в Армении.
О. Джемаль
―
Подождите. Это западные спецслужбы подняли цены на электроэнергию?
М. Королева
―
Так говорят в России.
О. Джемаль
―
Это западные спецслужбы говорят устами пресс-секретаря: мы вам тут не слуги, кто про нас подумает, что мы слуги народа, слуги ваши, тому не поздоровится. И если президент с тобой снисходит до того, чтобы вступить в диалог, даже не думай какие-то условия, - это что западные спецслужбы делают? В общем, у людей простое требование - остановить рост цен. Они не говорят, что давайте мы войдем в НАТО или давайте мы станем членами ЕС. Или давайте мы выйдем, покинем Таможенный союз. Или какие-то интеграционные структуры, связанные с Россией. Они говорят: уменьшите цены на электроэнергию. Это же не НАТО, не Америка. И не Олланд с Меркель.
М. Королева
―
То есть вам кажется, что все абсолютно прозрачно, это абсолютно экономическая история.
О. Джемаль
―
Это социальный протест, куда особый привкус добавляет фантастическое чванство руководства Армении. Политического руководства Армении. Снобизм и чванство. Отношение к людям, их избравшим, как к некой грязи, которая должна не вякать, сидеть себе и не вякать.
М. Королева
―
Как это похоже на что-то.
О. Джемаль
―
Похоже. Интеграция. Она же и политическая, и стилистическая. Меня кстати в России бесят не столько политические вопросы, сколько эстетические. У меня эстетические разногласия.
М. Королева
―
А по какому направлению.
О. Джемаль
―
Вот я, например, просматриваю сегодня новости, где-то на Урале запретили йогу. Как деструктивный культ. В тоталитарном или авторитарном Советском Союзе я мальчишкой помню, мне было лет 13-14, журнал «Наука и жизнь» печатал целый цикл статей о йоге, как это делается, как этому учатся. Для чего, какие позы надо принимать, как дышать. Тоталитарный такой коммунистический совок.
М. Королева
―
Но до этого йога была под запретом на самом деле.
О. Джемаль
―
Я не помню запретов.
М. Королева
―
Потом стали пробираться.
О. Джемаль
―
Я не помню запретов. Это еще 70-е годы. Еще брежневское пространство. А сейчас вроде бы, когда перестройка прошла, и то, и се, какая-то сволочь чиновная в Екатеринбурге, кажется, может быть не в Екатеринбурге, не фиксировал в памяти, пишет, давайте закроем деструктивный культ йога. Я не большой поклонник йоги, хотя когда мне было 13 лет, я по журналам учился садиться в позу «лотос».
М. Королева
―
Я теперь поняла примерно, в чем вы расходитесь с нынешней властью. Но я вас хочу вернуть все-таки к Армении. Потому что на самом деле не очень понятно, как там все будет развиваться. Пока вроде это не на первых строчках новостей.
О. Джемаль
―
Уже на первых. Уже теракты немножко отодвигают, но уже применение силы, уже полиция разгоняла силой. Уже начинаются колебания, разгоним, не разгоним. Опять-таки нужно понимать, что обойтись в данном случае, когда процесс пошел без западного влияния, точно так же как без российского влияния, мало возможно. Допустим, во Франции большая и влиятельная диаспора армян проживает. В Америке большая и влиятельная конкурирующая с французской армянская диаспора. Естественно к процессу присоединятся многие игроки. Но сказать, что запустили его там или тут, да нет.
М. Королева
―
О перспективах. Я сегодня читала какие-то иностранные газеты, которые говорили о том, что, собственно говоря, та самая армянская диаспора, которой больше за пределами Армении, чем живет в самой Армении, они называются промосковскими и достаточно спокойными. То есть в отличие от украинской скажем, общины, которая симпатизировала тому, что происходило на майдане по большей части. Вот что касается Армении, то здесь вроде бы нет и это означает по мнению аналитиков, что скорее всего, там не разовьется это все в майдан.
О. Джемаль
―
Во-первых, речь идет не об одной диаспоре, а о двух и при этом конкурирующих. Есть французские армяне, есть американские армяне. Это не одно и то же, у них происходят стычки, на самой территории Армении у них есть свои ставленники в президенты, когда дело доходит до выборов. Это раз. А во-вторых, армянская диаспора отличается от украинской, что она никогда не бывает промосковской или антимосковской. Она всегда проармянская.
М. Королева
―
И?
О. Джемаль
―
И? То есть данная диаспора участвует в этом процессе, вот и все. Не на стороне России или Армении, скажем так, те, кто поддерживает экономическое вхождение России в Армению и то, что энергосистема Армении фактически принадлежит России, те, наверное, может быть, и не поддержат протесты. А кого это не устраивает, те поддержат.
М. Королева
―
Учитывая то, что еще в этом регионе такой вялотекущий примороженный конфликт Армения-Азербайджан.
О. Джемаль
―
Не Азербайджан поднял эти цены, Азербайджан тоже ни при чем. Они сами подняли эти цены.
М. Королева
―
Короче говоря, вы считаете, что так вот ничего там такого не произойдет. Страшного.
О. Джемаль
―
Почему?
М. Королева
―
Экономическая ситуация, социальный протест. И?
О. Джемаль
―
На самом деле, почему не произойдет. Очень даже может произойти. Если правительство Армении и президент Армении будут общаться со своим народом с подобной наглостью, как это мы видим сейчас, то очень даже может и произойти. Люди-то не безграничное терпение имеют.
М. Королева
―
Я просто к тому, что вряд ли на ваш взгляд это является каким-то приложением сил Запада и России.
О. Джемаль
―
Началось все по внутренним причинам. К России это имеет, несомненно, больше отношения, чем к Западу, потому что Россия собственница этой энергетики, которая все в цене растет и растет в Армении. Поэтому Россия тут более причастна к истоку проблемы. А когда уже конфликт сложится, когда он разрастется, когда станет трудно рассасываемый, тут конечно игроков много появится внешних и русские, и американцы, и французы, Иран может там присоединиться и Турция поиграть.
М. Королева
―
Понятно. Хорошо, это мы пока не прогнозируем. Но, наверное, можем смело сейчас поговорить о том, что имеет к нам большее отношение. А именно о Крыме. Потому что на этой неделе был скандал с Обществом защиты прав потребителей.
О. Джемаль
―
Я слышал.
М. Королева
―
Когда памятка о Крыме стала причиной того, что фактически и сайт заблокировали. Вы со своей стороны что в этой истории усматриваете. Практически в экстремизме обвинили.
О. Джемаль
―
Эта структура сказала, что так мол и так, если вы будете посещать Крым, вы можете попасть под санкции.
М. Королева
―
Ну потому что это оккупированная территория, так сказали они.
О. Джемаль
―
Потому что с точки зрения тех, кто вводит санкции, это все не совсем так, как выглядит из России. Это оккупированная территория, вы пособники оккупантов и так далее. Дальше вопрос заключается в том, так ли это или это Общество защиты прав потребителей все выдумало, высосало из пальца и так далее. Если они могут привести хотя бы один пример, когда человек пострадал за визит в Крым, за покупку какой-то недвижимости и так далее, как-то пострадал. То какие к ним претензии. Они предупредили. Они выполнили.
М. Королева
―
Собственно, у них и были такие примеры.
О. Джемаль
―
Но если есть примеры, то какие к ним вопросы. Вот с людьми так получилось. Мы предупреждаем.
М. Королева
―
А почему, как вам кажется, это вызвало такую бурную реакцию. Собственно говоря, там перечислялись по пунктам некие законы. Международные в том числе.
О. Джемаль
―
Бурную реакцию – потому что в России не очень хорошая экономическая ситуация. Притом, что в России не очень хорошая экономическая ситуация, тут обузой лег этот присоединенный, аннексированный Крым. И теперь его нужно содержать и конечно содержать его хотелось бы за счет потока туристов. То есть развивать его как туристическую экономику. А тут появляется структура, которая говорит, знаете за туризм в Крым можно по шапке получить. Ну зачем вы пугаете людей, которые возят свои скопленные за год деньги…
М. Королева
―
То есть опять причины чисто экономические. Но обвинили-то Общество защиты прав потребителей не в этом. А в том, что это просто угроза конституционному строю.
О. Джемаль
―
Дело в том, что значит экономические. Политика изоляционизма это экономический фактор или политический. За идеей, что вы ездите в Крым, а если там где-то вам за это угрожают, так вы туда не ездите, где угрожают. Не ездите в эти Франции, в эти Украины. В Крым ездите. И вообще нам никто не нужен за пределами нашей прекрасной необъятной родины. Это же политическая установка. И именно те, кто наезжают на Общество защиты прав потребителей, исходят из этой политической установки. Хотя пришить политику тут невозможно. Тут просто предупредили, что расклад такой.
М. Королева
―
Угроза конституционному строю. По поводу эстетики. По поводу памятника Дзержинскому наши слушатели задают вопрос. Вот вы как лично относитесь к возможности возвращения памятника Дзержинскому. И соответственно к идее референдума.
О. Джемаль
―
Я за возвращение памятника Дзержинскому, а еще чтобы потом этот памятник свалили, снесли. Потому что я помню, как его в 91-м году сносили, как его веревками толпа тянула. Я считаю, что свержение, снесение памятника Дзержинскому это и есть замечательный перформанс, самое лучшее произведение искусства, которое по своему масштабу превосходит значение самого памятника. Как статуи, которая кстати была неплохая.
М. Королева
―
А зачем вам, чтобы его поставили на прежнее место?
О. Джемаль
―
Пусть поставят, а мы еще раз снесем. Мне вообще понравилось его сносить.
М. Королева
―
Но вы знаете, что это тоже может быть экстремизм.
О. Джемаль
―
В смысле.
М. Королева
―
Ну а как. Конечно, если поставят памятник, проведут референдум, а тут вы с веревкой.
О. Джемаль
―
Ну дело в том, что я с веревкой появлюсь тогда, когда люди, тыкавшие во всех и кричавшие «экстремизм, экстремизм» сами будут хвататься за голову и кричать уже «люстрация, люстрация».
М. Королева
―
Вы думаете, что так будет.
О. Джемаль
―
А зачем тогда жить, если так не будет. Если в это не верить, зачем жить. Тогда можно было бы собирать чемодан и катиться за границу.
М. Королева
―
Но вы пока здесь.
О. Джемаль
―
Я верю, что это будет.
М. Королева
―
Орхан Джемаль, журналист был сегодня в студии «Особого мнения». Всем спасибо, всем счастливо.