Александр Невзоров - Особое мнение - 2015-07-13
13.07.2015
О. Бычкова
―
11.06 в Москве. И в Санкт-Петербурге ровно такое же время. Мы находимся в Петербурге в московском бюро радио «Эхо Москвы» в гостинице «Гельвеция». Это «Особое мнение». У микрофона Ольга Бычкова. С особым мнением Александр Невзоров. Доброе утро.
А. Невзоров
―
Доброе утро.
О. Бычкова
―
И мы начнем, безусловно, с украинской истории и «Правого сектора». Последняя новость, что там возобновилась перестрелка и происходят какие-то непонятные события в Мукачеве и в Закарпатье. А бойцы, которые были заблокированы украинскими силовиками, могли скрыться и власти не знают, где они находятся. Одни говорят, что это бандитская разборка, что там люди делят какие-то сферы криминального влияния. Другие находят в этом нечто большее. Российская пропаганда ликует, разумеется.
А. Невзоров
―
Российская пропаганда зря ликует, потому что на самом деле все это очень хреново.
О. Бычкова
―
Я забыла сказать, что это «Правый сектор», запрещенный в России. Я должна была это произнести.
А. Невзоров
―
Да, очень хреново, потому что «Правый сектор» это архисущественная сила на Украине. И чем сильнее будет раздрай внутри Украины, тем страшнее будет соблазн в него вмешиваться со стороны, тем сильнее будет турбулентность, в которой будут кувыркаться скажем так окружающие Украину территории. И плюс надо понимать, что если чего-то и не хватало Ярошу, а он блистательная фигура. Негодяй, мерзавец, но до какой степени храбр. И до какой степени обаятелен. Все, что ему не хватало – так вот этой конфронтации. Фигура эта чрезвычайно вырастет и естественно уже так церемониться с ситуацией, как Порошенко не будет. То есть ситуация для нас в общем-то хреновая, потому что она лишает нас надежды на то, что все это будет как-то засунуто под сукно. Предано некоторому забвению и затянется ряской. Плохо.
О. Бычкова
―
То есть мы не удержимся от соблазна.
А. Невзоров
―
Погоди, давай не будем на кофейных гущах гадать. Я просто говорю об ощущениях, которые есть от этих вестей на сегодняшний момент. Плюс не забывай, что это ситуация дает сказочный шанс Ярошу на царство.
О. Бычкова
―
Прям на царство.
А. Невзоров
―
Да.
О. Бычкова
―
Понятно. Ладно, тогда вернемся в Россию. ВЦИОМ установил, что 13%, ВЦИОМ сообщает, что всего 13%, а я не знаю, всего или не всего россиян готовы покинуть Россию, из них 4% в том числе потому, что им в России категорически не нравится. Причины как всегда одинаковые. Материальные, бытовые условия жизни. 13% это много или мало?
А. Невзоров
―
13 это как ни странно характерно вообще для любой страны. В том числе и для любой европейской. Потому что это такая нормальная усредненная цифрочка тех, кто чем-то недоволен. Россия как раз поразительна тем, что ее должны были бы желать покинуть как минимум 98%, потому что даже российские астрономы на расстоянии 3 тысяч километров обнаруживают страны, вполне пригодные для проживания. Ту же самую Швейцарию. Но у нас только 13%. И это настораживает. Но пойми, в России же есть необычайная прелесть супермаразматичности. Ведь то, о чем можно было прочитать только в книжках Салтыкова-Щедрина, у нас происходит перед глазами и не любить этого невозможно. Вот у тебя должно быть в новостях сообщение о том, что был задержан сыр, какой-то санкционный сыр, сыр оказал сопротивление и был застрелен при аресте. И граждан теперь обязали писать доносы на сыры не того вида. Которые они где-то обнаружили.
О. Бычкова
―
Я думаю, что это был враждебный сыр, конечно, некоммерческий сыр…
А. Невзоров
―
Прокравшийся к нам на витрины. И провокационно расположившийся на ней. Ну и поскольку ходят дружины, дивизии правоохранителей по гастрономам, они вообще это любят делать, потому что это питательные рейды такие, то они…
О. Бычкова
―
То есть все бы так хотели.
А. Невзоров
―
… ведут войну с сырами. Но этот сыр погиб.
О. Бычкова
―
А зато победил сыр с пальмовым маслом, которого теперь очень много и который называется сырный продукт. Это к вопросу о качестве жизни и прекрасных новостях. Но вы начали об этом говорить, говоря о маразматичности русской жизни. Такая патриотическая идея была выдвинута Александром Невзоровым.
А. Невзоров
―
Ты знаешь, когда маразм доходит до такого градуса, то уже ничего не остается кроме как его любить начинать. Потому что уже надо начинать им любоваться и восхищаться, потому что другого выхода все равно нет. Понятно, что никаких возможностей противодействия не существует. Значит надо ценить и восхищаться тем экспериментом, в котором мы все участвуем.
О. Бычкова
―
Митрополит, вам должна понравиться эта история, митрополит Ижевский и Удмуртский Викторин обратился к власти Удмуртии о недопустимости строительства крематория.
А. Невзоров
―
О, какая прелесть.
А. НЕВЗОРОВ: Российская пропаганда зря ликует, потому что на самом деле все это очень хреново
О. Бычкова
―
Эта новость, я берегла ее для вас.
А. Невзоров
―
Спасибо. Прелестно. Тут надо понимать, что такая же история примерно как с абортами. По идее, если вам ваши древнееврейские сказки рекомендуют в чем-то не участвовать, ну не участвуйте. Ну не сжигайте своих покойников. Ну не делайте аборты. Но почему это должно стать правилом для всех людей вообще, которые в том числе не разделяют ваших убеждений, непонятно. Да, действительно есть набор религиозных предписаний, которые предписывают не уничтожать тело, это идет со времен иудеев Второго храма. Когда буквально даже вытекшую кровь собирали тряпками и клали в гробницу вместе с телом, потому что на страшном суде покойник должен был примерно как в Древнем Египте, кстати, поскольку это все тоже плагиатировано еще с древнеегипетских культов. Там тоже, например, у покойника срезалась подошва ног, чтобы он грязными стопами не пачкал бы небеса. Но когда он шел на страшный суд к Осирису, он эти срезанные подошвы ног должен был при себе держать как сменную обувь. В мешочке или под мышкой.
О. Бычкова
―
Не как сменную обувь, а как доказательство полной комплектации.
А. Невзоров
―
И в том числе доказательство полной комплектации. И вот здесь тоже надо понимать, что на самом деле попы лукавят, потому что кремационный вариант похорон, несмотря на то, что он гораздо проще, практичнее, разумнее, дешевле, для попов он не так прибылен, как все, что связано с могилками, холмиками, освещенными яичками и свечками.
О. Бычкова
―
Ой, ну ладно. Ну как это бывает, похоронили, забыли. Все.
А. Невзоров
―
Нет. Похоронили, забыли это 6-8%, все остальные исполняют кладбищенские ритуалы с огромным наслаждением, и я бы сказал с завидной регулярностью. А для церкви это всегда возможность дополнительно расширить бизнес, потому что они на всяких больших гигантских кладбищах имеют уже по 4-5 точек торговли магическими услугами и предметами типа свечек. Поэтому для них это конечно, прежде всего, финансовый удар.
О. Бычкова
―
Вы хотите сказать, что это бизнес и ничего личного.
А. Невзоров
―
Ничего личного абсолютно. Вопрос только в том, что да, действительно у христиан этого нельзя, ну так пусть они себя и не сжигают, в конце концов. Пусть они не лезут в эти печи, пусть они не суют туда своих родственников. Но все остальные здесь причем. Почему все остальное общество должно жить по правилам древнееврейских сказок.
О. Бычкова
―
Ну так это та же история с «Серебряным дождем» и отцом Алексеем Смирновым.
А. Невзоров
―
Нет, там хулиганство и распоясанность.
О. Бычкова
―
Но там же тоже: вы нам мешаете вести службу.
А. Невзоров
―
Да, но наши друзья из 12 века кладут ноги на стол и причем не только уже кладут на стол, начинают еще выразительно шевелить грязными большими пальцами. Им как-то очень нравится чувствовать себя хозяевами. Я читал, что Смирнов рванул на себе подрясник, сказал, что он готов за свои действия пойти в тюрьму.
О. Бычкова
―
Да ладно.
А. Невзоров
―
Вот этого ни в коем случае допустить нельзя.
О. Бычкова
―
А он действительно так сказал?
А. Невзоров
―
Да. Он должен остаться на свободе любой ценой. Он очень нужен здесь, он еще такого наворотит. Он такого натворит. То есть если его будут куда-нибудь заточать, я вплоть до того, что буду готов организовать побег этого почтеннейшего человека. Или выкрасть его и вернуть на его историческое место. Он нужен здесь.
О. Бычкова
―
Вот я вспомнила еще один сюжет. Наверное, по ассоциации со скрепами духовными лидерами, наверное, поэтому. Но я не знаю, надо ли мне вас об этом спрашивать. Потому что в интернетах конечно все, в наших интернетах все страшно возбудились высказываниями Табакова по поводу украинцев, русских. Но мне кажется, что не стоит вообще совершенно просто выеденного яйца. И не стоит ни возбуждаться, ни обвинять Табакова во всех тяжких. Поэтому если вам нравится эта история, если вам хочется, повозбуждайтесь по поводу Табакова.
А. Невзоров
―
Я не возбуждаюсь, потому что я за всем наблюдаю со стороны. Но я вижу, с какой скоростью происходит разделение и как люди отрезаются друг от друга. С какой скоростью. И причем не играют роли никакие заслуги. Ведь блистательный актерище. И безусловный любимец. Абсолютный Матроскин. Но наступает минута и пусть небольшие с точки зрения социологии, но очень сильные свободомыслящие проценты забывают даже Матроскина. И начинают ненавидеть и презирать. И вот это все…
О. Бычкова
―
А может быть просто повод для этих процентов серьезный.
А. Невзоров
―
Вот уж на ровном месте.
О. Бычкова
―
И они готовы забыть все, что угодно.
А. Невзоров
―
Нет, просто забывается, потому что вот эти соображения, вот этот тест он пересиливает все остальное. И я боюсь…
О. Бычкова
―
Значит это серьезный тест.
А. Невзоров
―
Да. И никто пока себе не отдает отчет в степени серьезности.
О. Бычкова
―
А вы видели, может быть, в наших интернетах этот новый совершенно прекрасный ролик группы «Ундервуд», «Скажи мне, чей Крым и я скажу, кто ты».
А. Невзоров
―
Да.
А. НЕВЗОРОВ: ближайшая ассоциация к слову «Кобзон» это слово – «закон Димы Яковлева»
О. Бычкова
―
Это совершенно гениально.
А. Невзоров
―
Опять все туда же.
О. Бычкова
―
Они очень ироничные и как бы не принимают никакую сторону, но очень четко фиксируют…
А. Невзоров
―
Понимаете, когда задается такой вопрос, сразу становится понятно, на чьей стороне тот, кто его задает.
О. Бычкова
―
Это вы не видели, значит. Я вам покажу потом.
А. Невзоров
―
Нет, я не видел, хорошо я потом посмотрю. Понимаю, что это все будет только усугубляться, а в случае с Табаковым, черт его знает, не забывай, что сейчас все равно происходит такое соревнование в холуйстве, глупо холуйничать, чтобы тебя не услышал Кремль. Поэтому вот идет такое холуйничанье с подпрыгиванием. Так, чтобы в прыжке схолуйничать, чтобы об этом все говорили.
О. Бычкова
―
Может быть это убеждения такие.
А. Невзоров
―
Самое интересное, что Кремль-то этих штук не заказывал.
О. Бычкова
―
Секунду. Если люди так ожесточенно об этом спорят и воспринимают так близко к сердцу, значит действительно не только холуйство, а действительно внутренние убеждения, которые вот таковы. Потому что просто желание выслужиться оно не вызывает такого эмоционального отношения.
А. Невзоров
―
Черт возьми, но все эти фразы, как ты помнишь, хоронились в самых дальних сундуках. Все эти реакции и все эти убежденности до поры до времени лежали в масле, что называется завернутые и никем не востребованные и не развертываемые.
О. Бычкова
―
И ни на минуточку не заржавели.
А. Невзоров
―
Да. И вдруг они сегодня обнажаются, да еще с таким воплем в прыжке. С сальто и победоносно. Я, конечно, понимаю, что не имеет смысла совершать подвиги, о которых никто не знает. И не узнает. Но и понимаю тех, кто в общем, холуйничает так вот. Вот уж схолуйничать, так на всю страну. Только зря они думают, что Кремль это оценит.
О. Бычкова
―
Не оценит?
А. Невзоров
―
Нет.
О. Бычкова
―
Не оценит или не заметит или ему все равно.
А. Невзоров
―
Не оценит. Поскольку он не является заказчиком такого рода выходок, он скажем так в некотором шоке от всего этого.
О. Бычкова
―
А ему-то что быть в шоке? У Кремля такая тонкая душевная организация.
А. Невзоров
―
Нет. Он понимает степень возрастающей энтропичности ситуации. А чем больше таких выходок, чем эти выходки ярче, чем выше высота, с которой эти выходки. Потому что Табаков это существенная высота. В культуре советской России, в культуре России очень не последний человек.
О. Бычкова
―
Я тоже думаю, честно говоря, с одной стороны да, даже тут говорить не о чем, конечно, не последний человек. Конечно великий. Конечно, величина огромная. Каждый знает, почему. Каждый приведет примеры и не только с Матроскиным.
А. Невзоров
―
Для огромного количества людей он взял и зачеркнул.
О. Бычкова
―
А с другой стороны этого ли мы ждем от Табакова, чтобы он высказывался обязательно по острым политическим вопросам.
А. Невзоров
―
Так правильно. Он и не должен, в данном случае меня это и не беспокоит. На меня это не произвело впечатления.
О. Бычкова
―
Поэтому мне кажется, не очень важно.
А. Невзоров
―
Ты меня просишь проанализировать ситуацию, а совсем не рассказать о моих личных подлинных чувствах.
О. Бычкова
―
Так вы уже о них рассказали или только собираетесь.
А. Невзоров
―
Я тебе рассказал. Анализ, ты можешь с ним согласиться. Можешь не соглашаться.
О. Бычкова
―
Тогда еще хотела вспомнить про Иосифа Кобзона. Бурю возмущений вокруг высказываний которого мы не обсуждали в прошлый раз. Но она продолжается. Хотя уже не первый день. Это все, человеку нужно ехать лечиться и это не шутки с одной стороны. И человек в возрасте. А с другой стороны санкции, а с другой стороны закон Димы Яковлева, когда маленькие дети, которым тоже можно было где-то вылечиться с помощью любящих родителей, лишились такой возможности.
А. Невзоров
―
Оль, если бы я был пограничником, таможенником, причем одновременно и российским и европейским, увидев физиономию Кобзона в окошечке с паспортом, я бы конечно ему поставил и въездную и выездную визу. Но это было бы неправильно, я бы это сделал. К сожалению, ближайшая ассоциация к слову «Кобзон» это слово – «закон Димы Яковлева». Я ведь никогда не прикидывался хорошим, как раз я всем объясняю, что я очень плохой и более того, я ужасен. Но даже…
О. Бычкова
―
Ой, ой, ой.
А. Невзоров
―
… мне, мерзавцу от закона Димы Яковлева пахнуло такой гадостью, таким разрушением основ человеческого взаимного бытия, что вероятно это не должно быть прощено и забыто. Если уж даже меня это проняло. А меня пронять практически невозможно.
О. Бычкова
―
Прощено и забыто. Не прощено и не забыто, и что мы теперь будем делать.
А. Невзоров
―
Посему то, что происходит с Кобзоном тоже абсолютно закономерно и абсолютно естественно. Все то, что должно было объединить, на самом деле разъединило. То же самое, что происходит с колорадской ленточкой, с любыми другими символами. Посмотри вообще на все, что касается символов. Потому что и Кобзон, и Табаков, и колорадская ленточка это все наборы символов, ориентиров. Посмотри историю с февронизацией всей страны.
О. Бычкова
―
Это как это, называется день семьи, верности, законного брака. Это как вы сказали Феврония.
А. Невзоров
―
Да совсем рядышком с этим приземлился еще один снаряд, образовалась еще одна воронка…
О. Бычкова
―
Вы напомните, чем вам Феврония не угодила.
А. Невзоров
―
А это все можно прочесть в Снобе. Там довольно подробно и четко это прописано.
О. Бычкова
―
Короче говоря, для тех, кто не читал Сноб я скажу в трех словах, в одном слове, что Александр Невзоров очень веселился неделю назад по поводу этого Петра и Февронии. Про то, что девушка женила на себе представителя властной элиты, нашла себе социальный лифт, а потом они ушли в монастырь…
А. Невзоров
―
Через шантаж, потом они развелись, будучи бездетными. И уже в качестве разлагающихся трупов зачем-то ползали по Мурому, пытаясь проникнуть в одну могилу и в ней как-то расположиться в разных позах.
О. Бычкова
―
Короче отличный символ любви и верности.
А. Невзоров
―
Да, дело в том, что опять было то, что называется пукнуто в лужу. И я же прекрасно понимаю…
О. Бычкова
―
А еще между прочим, когда у нас бывает 4 ноября, несчастные поляки, которых мы победили.
А. Невзоров
―
О, да.
О. Бычкова
―
Это тоже непонятная история. Которых мы победили, видимо, в Зимнем дворце в 17-м году.
А. Невзоров
―
Да. И эти непонятные истории везде. Я прекрасно понимаю, что власть обречена на создание каких-то идеологем, на культивацию некоторых фигур, которые она хочет предлагать публике в качестве эталонов. Но почему они все время так грубо и тупо ошибаются. Они канонизируют панфиловцев, которые …
О. Бычкова
―
Которых не было.
А. Невзоров
―
…сожгли 154 танка и которых, как выяснилось совсем недавно, не было. Они пытаются навязать в качестве символа любви и верности сгнивших покойников в одной могиле, разведенных и бездетных. Они предлагают в качестве образчика патриотизма князя Невского Александра, который тупо собирал для ордынцев, татар дань с русских городов, выкалывая глазишки тем русским, которые отказывались платить и, сжигая города, которые пытались уклониться от татарской переписи. Они выбирают Жукова, который постановлением ЦК был обвинен в мародерстве в особо крупных размерах за все то барахлишко, которое он натырил из Германии. То есть никто не мешает ведь найти какие-то фигуры, которые были бы не столь уязвимы…
О. Бычкова
―
А может нет.
А. Невзоров
―
В русской истории? Ну тогда их можно придумать.
О. Бычкова
―
Ну так вот они и придумали панфиловцев.
А. Невзоров
―
Но придумали крайне неряшливо.
О. Бычкова
―
Нельзя сказать, что во время войны не было никаких героев и нужно было что-то придумывать. Наверняка их было огромное количество.
А. Невзоров
―
Я только за профессионализм лжи, за то, чтобы ложь была бы неуязвимой и со всех сторон продуманной. Потому что все то, что они предлагают на сегодняшний момент, с точки зрения идеологии это все один сплошной брак. Причем вот куда ни глянь и на что ни посмотри.
О. Бычкова
―
Это, наверное, потому что просто необразованность или что там еще. Неумение пользоваться источниками. Плохие консультанты.
А. Невзоров
―
Кремлевцы сами по себе достаточно серая публика. А аналитики, вероятно, они еще серее, чем те, кто ими управляет.
О. Бычкова
―
Ладно. Давайте мы сейчас сделаем перерыв на несколько минут.НОВОСТИ
А. НЕВЗОРОВ: Я за профессионализм лжи, чтобы она была неуязвимой
О. Бычкова
―
И мы продолжаем программу «Особое мнение». А вот Герман Стерлигов сегодня обещает рассказать, находясь на территории Карабаха, почему он собственно туда так странно эмигрировал. Я хотела спросить вас, вы же были знакомы с ним. У вас есть информация.
А. Невзоров
―
Я был знаком. Крайне любопытный персонаж. Очень искренний. Очень страстный, очень во всем идущий до конца. И вызывающий как ни странно, несмотря на свою с моей точки зрения дегенеративную мракобесную позицию, которой он придерживается, вызывающий даже определенный интерес и уважение.
О. Бычкова
―
А она почему дегенеративная?
А. Невзоров
―
Потому что сейчас по законам 13-14 века и по правилам 13-14 жить невозможно странно. И если уж заниматься…
О. Бычкова
―
Но он же не призывает всех так жить. Или призывает? Как хочет, так и живет.
А. Невзоров
―
Нет, он, в общем, свои взгляды объявляет единственно верными, на него распространяется, скажем так, религиозный маразматизм, когда все остальные не правы и прав один. Но это неважно, важно то, что он решил удалиться в Карабах, совершенно не понимая, что в Карабахе далеко не так все будет в ближайшее время спокойно. Я просто хорошо знаю этот регион и думаю, что…
О. Бычкова
―
Как-то даже мне, честно говоря, не хочется вас спрашивать, почему вы его хорошо знаете.
А. Невзоров
―
Потому что у меня была когда-то ситуация, когда я был вынужден выбрать, на чьей стороне воевать. На стороне Азербайджана или Армении.
О. Бычкова
―
Именно воевать.
А. Невзоров
―
И воевать, и снимать.
О. Бычкова
―
Вы же журналист. Но вы выбрали, а кстати почему?
А. Невзоров
―
Выбрал, скажем так…
О. Бычкова
―
Мне непонятна позиция журналиста, который должен делать такой выбор. Ну хорошо, вас я спрошу. Вы воевали.
А. Невзоров
―
Мой выбор был продиктован очень серьезным фактором. Погодой. Мы летели вообще в Ереван и должны были быть на армянской стороне. И вот когда мы произносили все эти, это было в аэропорту Пулково, мы произносили милые страстные речи о любви к братьям армянам, зазвучал голос аэрофлотовской барышни, которая сообщила, что Ереван по погодным условиям не принимает. Естественно, мы полетели в Баку. Которое принимало. И очень успешно поработали на той стороне.
О. Бычкова
―
Мне так нравится, когда вы придумываете очередную историю, чтобы показаться прожженным циником.
А. Невзоров
―
Слишком много свидетелей, чего тут придумывать.
О. Бычкова
―
Это так мило. А люди так делают, типа в 19 лет.
А. Невзоров
―
У вас какой-то мечтательный блеск в глазах, Оля.
О. Бычкова
―
Прикольно.
А. Невзоров
―
На самом деле история подлинная. Давай перейдем, меня очень обеспокоил Чаплин.
О. Бычкова
―
Что именно вас обеспокоило. Потому что поводов может быть много.
А. Невзоров
―
Ой, да. Это один сплошной повод. Он очень сильно разругался с беднягой Гребенщиковым.
О. Бычкова
―
Гребенщиков точно бедняга?
А. Невзоров
―
Я думаю, что этот вопрос излишний. Здесь есть суть вопроса, где Гребенщиков продемонстрировал здравое непонимание того, как может человек вроде бы вменяемый призывать к страданиям и объяснять необходимость страданий для целого народа, объяснять прелести и преимущества войны. И здесь Чаплину можно только сказать словами героини «Пиратов Карибского моря»: хочешь страдать, поносил бы корсет. В конце концов, есть еще много других способов ему лично и его товарищам пострадать. Ведь они могли бы, в конце концов, ради разнообразия почитать Жития святых. И уподобиться святым. Потому что, например, Павел Фивейский 90 лет ничего не ел и воровал финики у ворон. Нил Столобенский спал стоя.
О. Бычкова
―
Вам обидно за ворон что ли.
А. Невзоров
―
Нет. Подожди. А преподобный Макарий, как мы уже хорошо знаем, для того чтобы пострадать, надолго погружал ягодицы и гениталии в муравейник. Причем можно было бы организовать трансляцию этих страданий.
О. Бычкова
―
Бедные муравьи.
А. Невзоров
―
… представителей русских… Молодец. Вот это блестящая реплика. И здесь можно было бы организовать трансляцию страданий наиболее выдающихся христиан современной России, в том числе Чаплина.
О. Бычкова
―
Онлайн-трансляцию и твиттер-трансляцию.
А. Невзоров
―
… и их тяга к страданиям была бы полностью удовлетворена и они не замарали бы себя, в общем, откровенно подсудными призывами и пропагандой войны.
О. Бычкова
―
Прям пропаганда войны.
А. Невзоров
―
В общем, здесь по существу содержится пропаганда войны полагаю. Я могу ошибиться. Но с моей точки зрения это так.
О. Бычкова
―
Хорошо. Еще одна история, которую я хотела тоже попросить вас прокомментировать. Это конечно Романовы.
А. Невзоров
―
Не могу, все в Снобе будет в ближайшее время.
О. Бычкова
―
То есть вы не умеете придумывать много идей. Вы можете одну идею только придумать.
А. НЕВЗОРОВ: Кремлевцы достаточно серая публика. А аналитики, вероятно, они еще серее
А. Невзоров
―
…И мне удалось расставить точки в этой истории.
О. Бычкова
―
О, Господи, с этими писателями.
А. Невзоров
―
Все с Романовыми решено.
О. Бычкова
―
Ну так и скажите, что ваш мозг может выработать только одну мысль. А больше не мог.
А. Невзоров
―
В данном случае я говорю…
О. Бычкова
―
Ресурс ограниченный.
А. Невзоров
―
Да, Оля, если тебя устраивает этот вариант, я готов его признать. Хорошо.
О. Бычкова
―
Ну да.
А. Невзоров
―
Читайте об этом в Снобе.
О. Бычкова
―
Хорошо. Нет, мы не будем читать об этом в Снобе. Мы как-нибудь потом по-другому прочитаем.
А. Невзоров
―
Хорошо.
О. Бычкова
―
Ну это я так назло говорю. Тогда, наверное, Грецию доломали?
А. Невзоров
―
Не знаю. Но я беседовал сегодня утром с греками с несколько ошарашивающими последствиями этой беседы. Потому что как выяснилось, они понятия не имеют обо всех тех проблемах, которые у них есть и с удивлением узнают, что у них трагедия, крах, дефолт, дешевая недвижимость. Ничего подобного оказывается. То есть там все в реальности несколько иначе. Но существует огромное кривое зеркало прессы, страшная линза, которая все искажает.
О. Бычкова
―
И в завершении, наверное, уже а может быть и нет. Продолжение сюжета про Лосиноостровский район в Москве. Вокруг храма, который не хотят, чтобы строили местные жители. И теперь адвокаты православной общины этого района говорят, чтобы публичные слушания о строительстве храма были проведены законно, а люди опять выходили на митинг и всем известно, что никого не позвали ни на какие публичные слушания, а они были проведены примерно так, как они обычно проводятся в таких слушаниях. То есть специально обученные жители собрались в специальном месте.
А. Невзоров
―
Совершенно неважно, что говорят адвокаты. Совершенно неважно, что говорят фанатики.
О. Бычкова
―
По крайней мере, так утверждают люди.
А. Невзоров
―
Создан прецедент противостояния осмысленного, дисциплинированного, жесткого. Ведь Греция победила Персию благодаря тому, что…
О. Бычкова
―
Противостояние осмысленное?
А. Невзоров
―
Потому что в известной греко-персидской войне благодаря тому, что создан был прецедент необыкновенной стойкости и мужества в Фермопилах, когда, в общем, не имея никакого стратегического эффекта, битва оказала колоссальное, неважно была она на самом деле, не была, мы говорим сейчас о легенде, оказала колоссальное влияние на современников. Я полагаю, что теперь вообще строительство этих храмов будет натыкаться на повсеместное сопротивление и чем сильнее будет сопротивление, тем выше будет соблазн фанатиков расставлять свои храмы силой, силой, силой, вызывая все большее и большее раздражение. И организовывая против себя вполне себе позитивные силы. А ресурс фанатиков очень ограничен, потому что там есть вот такой летучий отрядик, летучий кружок фанатиков, которые ездят от…
О. Бычкова
―
Ограничен?
А. Невзоров
―
Конечно. Их очень немного.
О. Бычкова
―
А почему тогда везде что-нибудь происходит. На какой-то выставке, которую начинают…
А. Невзоров
―
А бегают одни и те же люди.
О. Бычкова
―
Вот куда люди приходят специально, чтобы как можно сильнее и глубже оскорбиться, например.
А. Невзоров
―
Есть несколько десятков специально обученных на особую оскорбляемость людей, есть несколько десятков фанатиков и их швыряют в данном случае по всей Москве для такого рода действий. Но понятно, что теперь РПЦшная тактика по захвату пространства, парков…
О. Бычкова
―
Теперь – это когда?
А. Невзоров
―
Начиная с…
О. Бычкова
―
В связи с этими инцидентами.
А. Невзоров
―
… именно благодаря лосиноостровскому мужеству этих ребят, которые отстаивают парк, понятно, что все эти храмы будут возводиться, если будут возводиться только силой. Только через административный и не самый респектабельный ресурс.
О. Бычкова
―
Нет, так это же и так административный ресурс. Потому что это часть программы московской. Когда хотят построить в городе какое-то количество храмов. И строит их, разумеется, город и власти. А не например так, как было раньше и везде, когда просто местные люди решали, что им нужен храм. Собирали деньги и строили. Или находили инвестора.
А. Невзоров
―
Ты очень упрощенно себе представляешь, как это было раньше. На самом деле…
О. Бычкова
―
Ну а разве нет.
А. Невзоров
―
На самом деле и раньше было всегда государственным делом, поскольку была госрелигия, которая была обязательна для всех, и никто не имел возможности вывернуться или ускользнуть. Там могли быть дополнительно пожертвования местных. Но в основном это были госдотации и государственные деньги. По крайней мере, это касается 18 и 19 веков. Раньше не знаю, не скажу. Я не всезнайка. И здесь я говорю только о том, что гарантировано будет происходить. То есть гарантировано будет возникать сопротивление и РПЦшники будут это сопротивление давить всеми имеющимися у них средствами. Это будет вызывать еще большее сопротивление и раздражение. И закончится все тем, чем, собственно говоря, и должно закончиться.
О. Бычкова
―
И тут мы не будем расшифровывать, что имел в виду Александр Невзоров. Может быть, сделаем это через неделю. Это была программа «Особое мнение».