Юрий Сапрыкин - Особое мнение - 2015-07-27
Т.Фельгенгауэр
―
Здравствуйте! Это программа "Особое мнение". Меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Я приветствую в этой студии Юрия Сапрыкина, журналиста. Здравствуйте, Юрий!
Ю.Сапрыкин
―
Здравствуйте!
Т.Фельгенгауэр
―
Давайте прямо сразу про инкубатор «идеологически правильно настроенных артистов» – наверное, слышалиуже сегодня.
Ю.Сапрыкин
―
Мне кажется, «инкубатор» - это очень подходящий термин.
Т.Фельгенгауэр
―
Да?
Ю.Сапрыкин
―
Да.
Т.Фельгенгауэр
―
Нам нужен же он, скажите?
Ю.Сапрыкин
―
Нужно их высиживать.
Т.Фельгенгауэр
―
Где? Вы знаете, где сидят обычно, Юрий? Там их высиживать?
Ю.Сапрыкин
―
Нет, пусть высиживаются в комфортных и удобных условиях. Я никому ничего плохого не желаю. Но само слово «инкубатор» подразумевает, что это фабричным образом произведенные одинаковые, не очень-то приспособленные к жизни в естественных условиях, существа. Я думаю, что результатом работы этого инкубатора будет примерно то же самое.
Ю.САПРЫКИН: Можно упираться и использовать право вето в Совбезе, а там, может, как-нибудь кривая вывезет
Т.Фельгенгауэр
―
Когда «Ведомости» говорят, что на базе «Русской Медиагруппы» будет создаваться такой, прости господи, инкубатор, они же ссылаются на некое письмоот Владимира Киселева и Ольги Плаксиной и говорят, что вот, создание такого инкубатора нужно из-за импортозамещения в этой сфере, что это идеологическая задача для работы с электоратом. «Нам нужен нам собственный кластер идеологически правильных кумиров миллионов», - это цитата, между прочим.
Ю.Сапрыкин
―
Мне кажется, как только появляется документ, в котором присутствуют слова – «импортозамещение», «идеологический кластер» и «задача государственной важности» - сразу видно, что люди просят бюджет, что нужны вливания. И, безусловно, целью создания такого инкубатора является только привлечение этих самых вливаний и их дальнейшее освоение. А дальше, кто будет мерить, как эти птенцы, импортозаместили идеологически неправильных… а, кстати, идеологически неправильных – кого? А кто у нас идеологически неправильный? Все, кто поет на английском языке? Или Мадонна, которая за каких-то людей неправильной ориентации? Или кого мы имеем ввиду?
Т.Фельгенгауэр
―
У нас и среди своих, судя по всему, есть целая толпа неправильных?
Ю.Сапрыкин
―
Мне кажется, речь идет исключительно о привлечении вливаний в первую очередь, во-вторых,о недобросовестной конкуренции, о том, чтобы предоставить медийные возможности правильным инкубаторским и отодвинуть от этих возможностей каких-то дикорастущих и живущих в естественной среде - вот и все. Своим - дать эфиры, концерты, деньги, и так далее, а чужим - их не давать.
Т.Фельгенгауэр
―
А это вообще работает, вот такие – сейчас я кавычки ставлю – «идеологически правильные кумиры миллионов?
Ю.САПРЫКИН: Когда появляется документ со словами «идеологический кластер» - видно, что люди просят бюджет
Ю.Сапрыкин
―
В Северной Корее работает, я думаю. Я подозреваю, что, если в Северной Корее существует поп-музыка, о чем мне достоверно неизвестно, то, наверняка, это и есть идеологически выдержанные, импортозамещающие инкубаторские поп-звезды.
Т.Фельгенгауэр
―
Просто в музыке как-то так обычно рок был музыкой протеста.
Ю.Сапрыкин
―
Ой, бросьте! Когда-то при царе Горохе.
Т.Фельгенгауэр
―
Когда-то давно, очень давно. Мы же можем примеры… некоторые эти люди до сих пор исполняют. Просто другие песни они стали исполнять.
Ю.Сапрыкин
―
Некоторые из них до сих пор занимаются живой и честной музыкой. Некоторые стали вполне сервильными, инкубаторскими, работающими на службе у государства функционерами.
Т.Фельгенгауэр
―
Но, с другой стороны, нового ничего особо вспомнить мы не можем, во всяком случае с коллегой Александром Плющевым чего-то вспоминал-вспоминал: ну вот была песня «Такого как Путин», только ей уже лет 15, по-моему, ну не 15 – может, 10.
Ю.Сапрыкин
―
Нет, ну почему? Владимир Киселев, которого вы упомянули. Насколько я понимаю, кто-то из его близких родственников записал какой-то патриотический рэп про то, какой хороший Путин, и как раз, по слухам, одной из причин покупки «Русской Медиагруппы» Киселевым являлось то, что этот рэп на «Русской Медиагруппе» как-то не очень хотели крутить, поэтому вопрос был решен таким решительным образом. Опять же мне это достоверно не известно, но эту версию я в печати неоднократно уже встречал.
Т.Фельгенгауэр
―
Но при этом среди музыкантов все же проходит некая линия: кто за, кто против, воздержавшиеся.
Ю.САПРЫКИН: Если в Северной Корее есть поп-музыка, то с импортозамещающими инкубаторскими поп-звездами
Ю.Сапрыкин
―
Я ее не вижу совершенно, этой линии.
Т.Фельгенгауэр
―
Постоянно просто тыкают этими скандалами то с Арбениной, то с Валерией.
Ю.Сапрыкин
―
Эта линия проходит в сознании у тех, кто нам этим скандалами.
Т.Фельгенгауэр
―
То есть у журналистов.
Ю.Сапрыкин
―
То есть просто действует какая-то единая машина, одним крылом которой является, например, холдинг LifeNews, а другим – местные администрации и местные органы безопасности, которые звонят администраторам и говорят: «У вас тут возможны провокации. Рекомендуем не проводить этот концерт». Это просто звенья одной цепи или разные конечности одного и того же существа.
Т.Фельгенгауэр
―
По поводу восприятия. Вот наша слушательница, кстати, спрашивает: «А вы что, хотите, чтобы мы ваших Земфир и Макаревичей почитали?»
Ю.Сапрыкин
―
Нет, нам абсолютно все равно: хотите, почитайте, хотите – нет. И я наблюдал буквально в субботу концерт Земфиры, на котором собралось тысяч 50 или 60 абсолютно экстатически настроенных людей, переживавших невероятное чувство единения, счастья и всего остального. Это было на пикнике «Афиши» в Коломенском, к организации которого я тоже имею некоторое отношение – важный дисклеймер, поэтому могу быть необъективен, - но мне очень понравилось. И, мне кажется, что, имея такую аудиторию, настолько благодарную, настолько отзывчивую, в общем, Земфира может не требовать, чтобы ее кто-то почитал, у кого есть сомнения на этот счет.
Т.Фельгенгауэр
―
Тем не менее, без инцидентов-то не обошлось.
Ю.Сапрыкин
―
Обошлось, почему?
Т.Фельгенгауэр
―
Как же? А госпожа Катасонова пишет, что она там пыталась передать флаг Новороссии, и – сейчас процитирую: «Проверить на вшивость: возьмет ли Земфира этот флаг или нет?» Ну? А дальше идет драматический рассказ о том, как на нее напали, майку порвали, флаг отобрали.
Ю.Сапрыкин
―
Смотрите, на сцену ничего передавать ничего не то что нельзя, а просто физически невозможно. Я об этом неоднократно уже говорил. Потому что от барьера, за которым стоят зрители, до сцены расстояние метра 3 или 4, поэтому я не очень понимаю, как наши дорогие активисты собирались все это осуществить.Что касается инцидента. Вообще, мы живем в удивительной реальности. Я хотел бы привести один пример. За несколько дней до нашего фестиваля… Есть такой фонд современного искусства «Виктория». И они там делают площадку и они написали на своей странице, что среди прочих каких-то инсталляций и перфомансов они приготовили акцию, в рамках которой по Коломенскому будет гулять дрессированных кот с укрепленной у него на спине камерой GoPro, и он будет снимать все Коломенское - будет куда-тотранслироваться. Это вызвало дико бурную реакцию. Люди ломали копья в комментах: «зачем же мучить бедное животное», «вы живодеры, убийцы», «самих вам надо отправить на четвереньках с камерами на спине», и так далее.
Никакого кота не было. Ну, то есть я не знаю, планировался он или нет. Мои коллеги из фонда говорят, что вроде бы дрессированного кота не завезли, а привезли какого-то простого, и это была кошка, и они ее пожалели и никуда гулять не повели.
Т.Фельгенгауэр
―
Мы сейчас на самом интересном месте вынуждены прерваться. Через три минуты продолжим и про кошку узнаем и про госпожу Катасонову тоже уточним, и, вообще, "Особое мнение" с Юрием Сапрыкиным скоро продолжится.РЕКЛАМА
Ю.САПРЫКИН: Я считаю, что Саакашивили зря запретил Тимати выступать в Одессе
Т.Фельгенгауэр
―
Продолжается программа "Особое мнение", меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Напоминаю, что в гостях у меня Юрий Сапрыкин. Так что там с удивительными людьми и дрессированными кошками? Что с кошкой.
Ю.Сапрыкин
―
Продолжаю драматическую историю про дрессированного кота. Значит, кота не было,он не гулял по фестивалю с камерой GoPro, но, тем не менее, этот кот существует только в аккаунтах пикника «Афиша» в социальных сетях. Тем не менее, для многих людей, я уверен, этот фестиваль запомнится именно тем, что там был кот с камерой, именно это они будут вспоминать про фестиваль.А с футболкой та же история: этот инцидент существует только в социальных сетях. Его не зафиксировала охрана, его не зафиксировали смартфоны тысяч людей, которые непрерывно снимали все вокруг себя на концерте Земфиры. Если говорить о том, что там кто-то кого-то мог побить перед сценой, - вот я стоял в толпе метров за 50 от сцены – там не то что подраться, там пошевелиться невозможно при такой плотности народа. Короче, никаким средствам наблюдения, никаким очевидцам про этот инцидент ничего неизвестно. Я бы исходил из того, что он существует только в социальных сетях.
И, тем не менее, законы медийной реальности таковы, что для людей, которые не были на фестивале, ничего про него не знают, не существует ни совершенно эпического концерта Земфиры, просто великого абсолютно, такого духоподъемного по своей эмоциональной составляющие, ни фантастического концерта Ивана Дорна на невероятном уровне сделанного - я просто за всю историю фестиваля ничего подобного не видел по свету, звуку, видео - потрясающе совершенно! – ни этих 50-ти тысяч людей, которые испытали какое-то невероятное коллективное переживание и счастье. Ничего этого нет. Пикник «Афиши» - это фестиваль, на котором активистке порвали футболку.
Т.Фельгенгауэр
―
И кот.
Ю.Сапрыкин
―
И кот.
Т.Фельгенгауэр
―
Про кота-то не забывайте! По поводу социальных медиа и особенностей восприятия…
Ю.Сапрыкин
―
Которыми должен владеть каждый молодой журналист.
Т.Фельгенгауэр
―
Разумеется. Но так как в этой студии молодых журналистов нет, то мы надеемся, что кто-нибудь нам потом даст мудрый совет, как с этим быть. Еще одна удивительная штука. Люди, которые возмущаются тем, что Россия не разрешает организовывать концерт, например, «Океана Эльзы» или запрещают Ляпису-Трубецкому выступать, они очень радуются, говорят, что совершенно верно в Одессеотменили, запретили концерт Тимоти. Как такое получается в одной голове?
Ю.Сапрыкин
―
Вы знаете, в России на самом деле никто не запрещает «Океан Эльзы» и Ляписа-Трубецкого. Отличие тут есть и довольно существенное. Если я правильно что-то понимаю, то в Одессе Тимоти запретили.
Т.Фельгенгауэр
―
Отменили концерт, потому что Михаил Саакашвили не напрямую, а просто как бы так сказал, что было бы, наверное, правильно - не пускать его.
Ю.Сапрыкин
―
Я считаю, что зря он это сделал. Во-первых, это большая ошибка, что там не пел Тимоти, какие бы позиции политические он не занимал. Во-вторых, в общем-то, это свидетельствует только о том, что на Украине все происходит как бы более гласно и более открыто. Когда я говорю, что здесь не запрещают «Океан Эльзы» или группы Сергей Михалка, это означает лишь то, что такого прямого, открытого официального запрета или высказывания людей, облеченных властью на эти темы нет. Все делается тихо, на уровне каких-то звонков, каких-то подковерных рекомендаций. Все делается так, что организаторы их просто не зовут, потому что понимают, что провести этот концерт нет шансов. В крайнем случае, в последний момент выключат свет или позвонят и сообщат, что в зале заложена бомба.А вот в Одессе выходит – душа на распашку – губернатор и говорит, что…
Т.Фельгенгауэр
―
Пишет в Фейсбуке.
Ю.Сапрыкин
―
Пишет в Фейсбуке, что «я вам не советую». Мне кажется, и та и другая позиция -ошибочны. И то и другое очень похоже, просто здесь все происходит скрыто от посторонних глаз. Там это происходит откровенно, гласно. Не знаю, что из этого лучше.
Т.Фельгенгауэр
―
Давайте про Навального немного поговорим. Сегодня пресс-секретарь президента Дмитрий Песков прокомментировал появившиеся в зарубежных СМИ сообщения, что Кремль якобы запрещает чиновникам и руководителям госкомпаний упоминать имя Алексея Навального. «Блумберг» написал об этом буквально на днях. Сегодня Дмитрий Песков говорит, что это совершеннейший абсурд, ничего подобного нет,никаких правил нет, и каждый решает, употреблять или не употреблять.
Ю.Сапрыкин
―
Каждый сам решает, употреблять или не употреблять?
Т.Фельгенгауэр
―
Имя. Это я цитирую господина Пескова: «Кто-то может не употреблять, кто-то может употреблять» – это цитата из господина Пескова. Приэтом из того текста, который дают коллеги из информационных агентств, ясно, что сам Дмитрий Песков имя Алексея Навального вслух не произносит. Что это такое? Зачем это? Почему? Ну, смешно же и, по-моему, глупо.
Ю.Сапрыкин
―
Не знаю, глупо или нет, и что является причиной такой политики, но у меня давно есть ощущение, что на этих уровнях с людьми серьезно работают какие-то специалисты по…
Т.Фельгенгауэр
―
НЛП.
Ю.Сапрыкин
―
…то ли тренингам, то ли по боевому НЛП – бог его знает, что такое, - но на этот счет явно есть какое-то научно или мистически обоснованное решение, что нельзя передавать именно этому политику часть своей силы, называя его по имени. Ты эту силу как бы ему передаешь, ты делаешь как как бы немного равным себе. Это какие-то шаманские штучки.Да, безусловно, на уровне такого формального разговора с журналистами Песков должен все опровергать, но при этом, опровергая, он подтверждает самой формой этого опровержения, что все тут как-то очень запутанно и нечисто.
Т.Фельгенгауэр
―
Если говорить про отношение к Алексею Навальному и в целом к оппозиции, вот сейчас обсуждают в очереднойраз, идти на выборы или не идти несистемной оппозиции. Потому что мы наблюдаем, как очевидно не пускают. Вот ты хоть десять нотариально заверенных копий паспорта принеси – нет, не будут вам считать эти подписи. Нужно или не нужно? Зачем?
Ю.Сапрыкин
―
С одной стороны - с другой стороны. С одной стороны, понятно, что оппозиции нужно чем-то заниматься. И история с выборами – это неплохой тренинг на тот случай, когда начнутся какие-то реальные или открытые выборы, а иногда, как на выборах в Москве 2013 года, они вдруг случайно берут и начинаются. Это способ мобилизации сторонников, это способ заявить о своих требованиях, и так далее.С другой стороны… Знаете, я несколько лет прочитал книги политолога Григория Голосова, которая называется, по-моему: «Демократия в России. Инструкция по употреблению». Подробнейшим образом разбирает российское выборное законодательство, то, как оно формировалось. И, собственно, умный человек и без этой книжки прекрасно знает, - а вот мне пришлось все-таки прочитать 200 страниц, - что все это выборное законодательство имеет перед собой единственную цель - сделать ход и результат выборов абсолютно управляемыми. Ты можешь отсекать неугодные тебе политические силы на любой стадии. А уж на стадии сбора подписей, как это происходит сейчас, это делается просто на раз-два, и никогда ты ничего не докажешь.
В этой книжке приводятся очень простые практические рекомендации для какой-то следующей думы или следующего политические режима, как сделать это законодательство более открытым. Но до той поры, пока оно остается вот таким и еще постоянно меняется и тасуется на ходу, мне кажется, что ничего, кроме как бы тренировки ради тренировки участие в этих выборах дать не может.
Т.Фельгенгауэр
―
Есть у меня еще один уточняющий вопрос по поводу действия властей, но нам надо сейчас прерваться буквально на пять минут. Я напомню, что журналист Юрий Сапрыкин выступает сегодня в «Особом мнении». Вопросы свои вы можете присылать, телефон для sms в эфир: +7 (985) 970 45 45. Мы сейчас делаем небольшой перерыв и вернемся.НОВОСТИ
Т.Фельгенгауэр
―
Программа "Особое мнение". Меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Журналист Юрий Сапрыкин у меня сегодня в гостях. По поводу участия несистемной оппозиции в выборах. Вы обращаете внимание на то, что выборное законодательство устроено так, что на любом этапе можно отсечь конкурента. У меня вопрос: То, что происходит сейчас, мы видим, в Новосибирске, других регионах, власть это делает по привычке, или она видит реальныхконкурентов в лице соратников Алексея Навального?
Ю.Сапрыкин
―
А мы же не очень понимаем, что такое власть в этом случае, на каком уровне принимаются решения. Может быть, сидит какой-то паук, который простирает над всей Россией свои совиные крыла… или у паука нет крыльев… что он распростирает- щупальца?
Т.Фельгенгауэр
―
Это не важно. Мы тут все гуманитарии, Юрий, поэтому можете крылатого паука, сову скрестить – получится классно.
Ю.Сапрыкин
―
Хорошо… И указывает новосибирцам и калужанам, кого им снимать с выборов. А может, это инициатива на местах, причем не на самом высоком уровне. Это же абсолютно все равно. Достаточно того, чтобы в этой цепочке какое-то одно звено напряглось на тему того: а ну как сейчас эта демкоалиция возьмут и получат не 4%, а 7%...
Т.Фельгенгауэр
―
С половиной.
Ю.Сапрыкин
―
Да, с половиной. И это же будет страшный провал, и нам всем надают по шапке, и нас всех уволят. Дело же не в том, что они не хотят, чтобы… Ну, что там, в этой калужской думе с 7%, с 10-12%% - что ты можешь там сделать? Они же не то чтобы не хотят допустить оппозицию в местные органы власти – они не хотят лишиться своих постов из-за того, что кому-то там наверху допущена страшная ошибка и страшный провал. Это, как с памятником князю Владимиру, извините, - кто о чем, а вшивый о бане…
Т.Фельгенгауэр
―
Да-да-да, это, кстати, очень важная тема. Меня она волнует сильно.
Ю.Сапрыкин
―
Когда его собирались ставить на Воробьевых горах – очень же страшно принять любое решение, потому что, а ну как он, действительно, в реку сползет? Это же ты будешь виноват.
Т.Фельгенгауэр
―
А, если не поставишь?
Ю.Сапрыкин
―
А если не поставишь, не получится какого-то вот яичка к Христову дню.
Т.Фельгенгауэр
―
Ничего себе яичко!
Ю.Сапрыкин
―
Тоже, глядишь, тебя по головке не погладят.
Т.Фельгенгауэр
―
Но здесь же общественное мнение опять же не играет никакой роли.
Ю.Сапрыкин
―
И так страшно и так страшно – в чиновничьей логике.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну да, но общественное мнение здесь не играет никакой роли. То есть вряд ли, что…
Ю.Сапрыкин
―
Я думаю, что в Москве оно какую-то роль играем, может быть, не решающую…
Т.Фельгенгауэр
―
То есть, когда на Воробьевых горах говорят, что не будет этого памятника Владимиру, могут ли москвичи, которые протестовали против этого, записать себе это себе как победу?
Ю.Сапрыкин
―
Я думаю, что то, что как-то полгорода глухо гудело, что «братцы, всему же есть предел и невозможно до такой степени уродовать любимое место отдыха москвичей» - наверное, это сыграло свою роль, вряд ли решающую, но довольно существенную. Это просто один из факторов, который повлиял на решение.Но заметьте, что, как только памятник убрали с этого место, эта глухо гудящая часть москвичей с таким вздохнула облегчением, что теперь уже его можно поставить вообще, где угодно. Все равно все с этим будут согласны, все равно это уже будет лучше. Если бы его с самого начала предлагали поставить на площади у Боровицких ворот, представляете, что бы было? Там же градозащитники ложились бы костьми под него. А сейчас кажется, что этопрекрасное место.
Т.Фельгенгауэр
―
Это как я ядерный взрыв, который в конце фильма сделан, чтобы потом можно было его вырезать.
Ю.Сапрыкин
―
Это у Гайдая было в «Бриллиантовой руке». А все остальное цензура все уже спокойно проглотит.
Т.Фельгенгауэр
―
Такая же система.
Ю.Сапрыкин
―
Возможно, возможно. Но эффект, по крайней мере, такой же. Не знаю, был ли изначально замысел таким, но эффект такой же. Сейчас его можно поставить где угодно, и люди с этим прекраснейше согласятся. Лишь бы не на Воробьевых горах.
Т.Фельгенгауэр
―
В Петербурге, смотрите, какая история разворачивается вокруг возможной передачи Исаакиевского собора РПЦ. Местные депутаты инициируют референдум. В общем, не сказать, что все сильно рады такой возможности. Там тоже должно произойти что-то подобное, как в Москве вокруг возможной установки памятника князю Владимиру на Воробьевых горах?
Ю.Сапрыкин
―
Я думаю, что там вряд ли произойдет что-то подобное, потому что от изменения статуса или принадлежности Исаакиевского собора все-таки его внешний облик и его доступность для туристов, наверное, не пострадает. Это все тонкие материи, на которые довольно сложно поднять горожан. Хотя в Питере живут несколько иные люди, чем в Москве, которые более трепетно относятся к своему городу. Не знаю, как в итоге все это обернется.Но какой эффект долгосрочный от этого – его можно наблюдать, по-моему, в нынешних… сегодня, по-моему, был опубликован опрос… Простите мне мою некомпетентность, я это смотрел в телефоне по дороге как раз на эфир…
Т.Фельгенгауэр
―
У Павла Пряникова в Фейсбуке.
Ю.Сапрыкин
―
Абсолютно. То ли ВЦИОМ, то ли «Левада», то ли кто-то замерял количество людей, которые одобряют рост влияния церкви в стране. Вот процент этих людей за последние 20 лет сократился, кажется, вдвое. Долгосрочный эффект от всего это расширения влияния именно таков: чем сильнее оно расширяется и чем больше оно захватывает традиционно светские и культурные зоны, которым на самом деле как бы не угрожает никакой воинствующий атеизм давно, и тем ценностям, которые находятся в соборе ничего давно не угрожает, - так вот, чем больше расширяется влияние, тем меньшее количество людей будет относиться к этому с пониманием, с радостью и восторгом.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну это же мы опять сталкиваться с тем, что, условно, есть две реальности: вот в Фейсбуке все делают фотожабы, смеются и говорят: О господи, какой кошмар! – патриарх на яхте,- а вот в реальной жизни, в офлайне выстраиваются огроменныеочереди к поясу Богородицы, и люди ходят в храмы и всячески демонстрируют свою веру.
Ю.Сапрыкин
―
То, что в реально жизни – это разные вещи. Пояс Богородицы – это надежда на чудо, которая влечет к нему огромное количество несчастных, замученных жизнью, отчаявшихся, потерявших надежду людей, которым и на патриарха и на тот вид транспорта, которым он передвигается, честно говоря, особо дела нет.У них куча свои бытовых проблем – проблем со здоровьем, проблем с жизнью вообще. И пояс Богородицы и что-то типа того – это какая-то иллюзорная надежда на чудо, надежда на то, что эти проблемы каким-то мистическим образом решатся.
Т.Фельгенгауэр
―
В смысле? То есть людям нужно чудо.
Ю.Сапрыкин
―
Да.
Т.Фельгенгауэр
―
Поэтому они верят.
Ю.Сапрыкин
―
Да.
Т.Фельгенгауэр
―
И это никак не связано с институтом РПЦ? Точно так же они могут ходить в мечеть…
Ю.Сапрыкин
―
РПЦ просто традиционный институт по предоставлению этих чудес. У него есть как бы некоторый мандат на это и некоторое доверие со стороны населения, что эти чудеса, они освещены традицией, древностью, и так далее. Но я бы ни в коей мене не осуждал людей, которые стоят в очередях в храм, чтобы приложиться к тем или иным реликвиям. Это все очень человеческое, очень понятное чувство. И никакие позолоченные часы, никакие «мерседесы» и яхты на это чувство никак повлиять не могут.
Т.Фельгенгауэр
―
Нанопыль.
Ю.Сапрыкин
―
Да-да.
Т.Фельгенгауэр
―
Там можно всего, кстати, вспомнить. И, судя по всему, отцов РПЦ это не смущает.
Ю.Сапрыкин
―
На «мерседесы» обращают внимание люди, которые в чудеса не верят, вроде нас с вами, люди совсем-совсем светские, для которых важны какие-то другие вещи.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, почему? Я тут с вами не соглашусь. Разные люди обращают внимание на это.
Ю.Сапрыкин
―
Разные люди обращают внимание на разное.
Т.Фельгенгауэр
―
Свобода лучше, чем не свобода! Я к тому, что я, например, верю, что чудо возможно.
Ю.Сапрыкин
―
Но вы их ищите, наверное, где-то не там.
Т.Фельгенгауэр
―
Да, определенно, я их ищу в других местах, точно совершенно не в лоне РПЦ.Хотела еще с вами поговорить про суд над Надеждой Савченко. Она сейчас находится в одиночной камере в СИЗО, в Ростовской области. Правозащитники у нее побывали. Говорят, что жалоб у нее нет, все в порядке. Ждем, что начнется суд. Как вы считаете, будут ли использовать Надежду Савченко, как некую разменную карту, или уже все – принято решение, что вот будет большой показательный суд, она сядет и будет здесь до конца жизни сидеть?
Ю.Сапрыкин
―
Таня, знаете, у меня на эту тему нет никакого мнения, а есть только надежда – надежда на то, что, действительно, эта драма, которую мы наблюдаем последние месяца, - что целью является некоторый торг, некоторый обмен, возвращение пленной летчицы Савченко в обмен на что-то,на каких-то захваченных российских военнослужащих или на какие-то другие политико-экономические решения. Я бы в этой ситуации, скорее, на это надеялся…
Т.Фельгенгауэр
―
То есть вы все-таки тоже ждете чудес, смотрите, Юрий.
Ю.Сапрыкин
―
Да.
Т.Фельгенгауэр
―
Просто, видимо, тоже не там, где все остальные.
Ю.Сапрыкин
―
А иногда они случаются. И это не чудо, а это прагматика. То есть это одно из возможных объяснений всей этой истории, может быть, даже более правдоподобное, хотя и не единственное. Я, в общем, не верю в какую-то рациональную жестокость нынешней власти. Ее действия иногда бывают жестоки, но это скорее побочный эффект их картины мира и их логики, в которой они действуют, а не цель.
Т.Фельгенгауэр
―
Но разве события последнего года не показывают, что как бы не сильно захотят уже с нами торговаться, и вообще, дела предпочтут не иметь?
Ю.Сапрыкин
―
Может быть, и так. Но мы всего не знаем. Про газ они как-то договариваются. Ведь каждые два месяца мы видим сообщения, что все – там перекрывают вентиль, приостанавливаются реверсные какие-то поставки, эта цена неприемлема, та – приемлема, и потом – раз!- и это сходит на нет, и все продолжается дальше, как шло. В Минске с грехом пополам, но как-то договорились, и пока эти договоренности как-то соблюдаются.И, мне кажется, что если речь идет о судьбе этой женщины, которая на родине уже является национальным героем и для освобождения которой, в общем, украинское общество на многое будет готово, это вполне резон, чтобы в эти договоренности вступать.
Т.Фельгенгауэр
―
И теперь есть еще один повод поспорить – надо, не надо – это возможный трибунал по сбитому «Боингу», где Россия опять выступает против.
Ю.Сапрыкин
―
По поводу этого трибунала, я боюсь, у нас другие контрагенты, с которыми надо о чем-то договариваться. Вряд ли его судьба находится в руках Петра Порошенко или Верховной рады. По-моему, это две разные истории, в которых у нас немного разные стартовые позиции.
Т.Фельгенгауэр
―
Более проигрышные в этом случае?
Ю.Сапрыкин
―
В случае трибунала?
Т.Фельгенгауэр
―
Да.
Ю.Сапрыкин
―
Безусловно, да. Нам, в общем, крыть особо нечем, как показывают предварительные результаты расследования.
Т.Фельгенгауэр
―
То есть до конца будем против?
Ю.Сапрыкин
―
Да можно только упираться и использовать право вето в Совбезе, а там, может, как-нибудь кривая вывезет.
Т.Фельгенгауэр
―
Спасибо большое! Это было особое мнение Юрия Сапрыкина. Эфир для вас вела Татьяна Фельгенгауэр. Увидимся!