Евгения Альбац - Особое мнение - 2015-08-25
Т.Фельгенгауэр
―
Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, и я приветствую в этой студии главного редактора журнала «The New Times» Евгению Альбац. Здравствуйте, Женя.
Е.Альбац
―
Здравствуйте, Татьяна.
Т.Фельгенгауэр
―
Олегу Сенцову дали 20 лет колонии строгого режима, Александру Кольченко – 10 лет тоже колонии строгого режима. Это зачем? Что нам пытаются таким образом показать?
Е.Альбац
―
Я думаю, что Путин понимает, что санкции не будут сняты. Поэтому всякая оглядка на Европу и на мировое общественное мнение оставлена в стороне. И это прежде всего направлено вовнутрь: показать, что миндальничать закончили, что будут большие сроки.Самое страшное, конечно, в этой истории, что, как мне представляется, абсолютно нарушена презумпция невиновности. Обвинение Сенцову базируется на показаниях двух людей, один из которых отказался от этих показаний, а второй в особом порядке осужден на 7 лет. И как об этом много тоже писали и говорили адвокаты, они все подвергались пыткам. Причем, явно следователям мерещатся лавры Абу-Грейба, поэтому там электрические машинки к половым органам, ласточки и так далее. То есть над ними не только их пытали, но над ними издевались. И это, собственно, единственное, что есть.
Есть некие показания о неких намерениях совершить некие действия. Вот это всё. Насколько я понимаю, ничего больше в этом деле нет.
Е.АЛЬБАЦ: Путин понимает - санкции не будут сняты. И всякая оглядка на мировое общественное мнение оставлена в стороне
Мне хочется думать, что такой срок дан для того, чтобы обменять потом ребят (и, скорее всего, и Савченко получит, конечно, большой срок) на наших военнослужащих, которые были захвачены на Донбассе, которых, очевидно, будут судить и, вероятно, они могут получить какие-то существенные сроки.
Я иного объяснения вот такой жестокости не нахожу. Но дело тут не только в жестокости, дело в том, что создан прецедент, когда за некое намерение, повторю, основанное на показаниях, данных под пытками, под издевательствами, люди получили срок.
Это, конечно, сильно напоминает то, что было в сталинские времена – об этом, собственно, довольно много писали. Я когда-то очень много прочитала различных дел, когда людей осуждали ровно по показаниям тех, кого перед этим ставили на стойке, пытали пробочками и так далее.
Т.Фельгенгауэр
―
Но, вот, вы говорите, что нам показывают, что это для внутреннего употребления, и нам показывают, что миндальничать больше не будут. Так у нас особо никто уже и не высовывается.
Е.Альбац
―
Ну это, ведь, понимаете, всё до поры, до времени. Это пока еще люди не связывают аннексию Крыма и войну на востоке Украины с тем, что инфляция июль к июлю по данным того, что на сайте Центрального Банка Российской Федерации, 15,6%. Люди еще не до конца понимают, что те антисанкции, то есть ограничения на ввоз продуктов...
Т.Фельгенгауэр
―
Эмбарго, да.
Е.Альбац
―
Эмбарго. ...на ввоз продуктов из стран, которые ввели санкции против России, что эти меры подстегнули продуктовую инфляцию, подстегнули рост цен.Пока еще реальные доходы населения упали только на 6%. Очевидно совершенно, что с дальнейшим падением нефти, цены на нефть, и курса рубля люди начнут всё больше ощущать, что они стали просто реально беднее. Они просто пока не отдают себе отчет.
И я думаю, что власть как раз это очень хорошо понимает. И понимает, что в какой-то момент денег закрывать социальные дыры не хватит, покупать лояльность населения будет не на что, покупать лояльность защищающих их силовиков будет не на что, и вот именно для того, чтобы никому даже в голову не пришло поднять голову, и принимаются такие приговоры.
Т.Фельгенгауэр
―
Тогда значит ли это, что Евгения Васильева, которая вышла по УДО так стремительно, это тоже история для внутреннего употребления, это тоже сигнал, но просто другому слою, так скажем, каким-то элитам? Или нет?
Е.АЛЬБАЦ: Хочется думать, что такой срок дан для того, чтобы обменять потом ребят на наших военнослужащих
Е.Альбац
―
Вот, не думаю. Я думаю, что... Во-первых, я хочу сказать, что, конечно, это правильно, что люди, осужденные по экономическим преступлениям, чтобы их выпускали. Мне хочется надеяться, что создан прецедент и следом отпустят Олега Навального. У Евгении Васильевой ущерб был 218 миллионов, да? И там как-то пострадало Министерство обороны Российской Федерации. А у Олега Навального, по-моему, ущерб 4 миллиона. Так что я надеюсь, что теперь они, конечно, всех, кто по экономическим преступлениям, быстро будут отпускать по УДО. Потому что, собственно, это же лишние расходы бюджета содержать их в тюрьмах. Мне хочется так думать. Но мы же понимаем, что это такой, абсолютный цинизм, что одним закон, а другим УДО, там, сразу после вынесения приговора. Не говоря о том, что мы вообще не знаем, была ли Васильева в колонии, не была ли она в колонии. Ну, не важно.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, то есть не надо здесь искать какой-то дополнительный смысл, что, вот, мы своих не сдаем, посмотрите?
Е.Альбац
―
Вот-вот-вот, «своих не сдаем», да. Просто я хочу...Нет, мне хотелось бы увидеть товарища Мамонтова сейчас. (все смеются)
Т.Фельгенгауэр
―
Неожиданно.
Е.Альбац
―
Да. Потому что я вспоминаю гнев, праведный гнев Аркадия в эфире «России 1», в эфире «Специального корреспондента», где он говорил о том... показывал там какие-то побрякушки Васильевой, квартиру, какие-то картины, еще чего-то такое. И он нам рассказывал о том, как начали, наконец, бороться с коррупцией. И вот, это настолько важный шаг власти Российской Федерации, который... Ну, вот, мы и увидели, как у нас борются с коррупцией.
Т.Фельгенгауэр
―
Да. Сегодня, кстати, в Фонд по борьбе с коррупцией, в Фонд Алексея Навального пришла Налоговая инспекция.
Е.Альбац
―
Да-да-да, срочная проверка.
Т.Фельгенгауэр
―
Да. Проверят, как они борются с коррупцией.
Е.Альбац
―
Да-да.
Т.Фельгенгауэр
―
Всё логично. По-другому у нас никак с коррупцией, вероятно, не борются.Давайте к экономике вернемся, потому что то, что происходит минувшую неделю, вызывает, прямо скажем, ну, если не панические, то такие, уже активные действия со стороны граждан. Все в разные стороны, причем, как-то двигаются. Чего делать? Что происходит?
Е.Альбац
―
Я не знаю, чего делать. Вы понимаете, сделать тут ничего нельзя. Мы – заложники этой власти, потому что мы же с вами понимаем, что одна часть связана там с ослаблением экономики Китая и замедлением экономики Китая, и с тем, что такое количество энергоресурсов не нужно и поэтому падают цены на нефть. Ну, там еще несколько факторов, но не важно.Самый главный заключается в том, что это одна часть. А вторая часть в ослаблении рубля связана с санкциями и с политическими рисками, которые существуют в стране. Поэтому 150 миллиардов ушло в прошлом году и 100 миллиардов уйдет в этом.
Т.Фельгенгауэр
―
Сейчас сделаем паузу, но эту тему обязательно продолжим. Я напомню, что это особое мнение Евгении Альбац.РЕКЛАМА
Т.Фельгенгауэр
―
Продолжается программа «Особое мнение». Меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Напоминаю, что в гостях у меня главный редактор журнала «The New Times» Евгения Альбац.Про экономику еще вот. Ну, главное вы сказали, что политические аспекты, которые рушат нашу экономику. Но очевидно, руководство страны свой курс менять не собирается.
Е.Альбац
―
Ну, это всё до поры, до времени. Потому что это пока еще есть деньги в Резервном фонде. Мы уже видим, что, например, там компании Роснефть отказано в деньгах из Фонда национального благосостояния. Это говорит о том, что, все-таки, приходит какое-то осознание того, что денег совсем мало, и дальше будет меньше. Это же временно, это же пока. Пока еще самое, на самом деле, начало.
Т.Фельгенгауэр
―
Пока?.. Вот, нас просят пару лет подождать, потерпеть, перетерпеть, как-то, значит вот, затянуть пояса и дальше всё будет нормально.
Е.АЛЬБАЦ: Власть понимает - денег закрывать социальные дыры не хватит, покупать лояльность населения будет не на что
Е.Альбац
―
Вы знаете, я не экономист, я не очень понимаю, как удастся пару лет подождать. Мы видим, что, очевидно, цена на нефть будет и дальше падать. Как сильно она упадет, мы не знаем. Но понятно, что если нефть будет там в районе 35-ти, как ожидают, то, соответственно, рубль к доллару будет и 80, и 85. Как на это среагируют граждане и что будет происходить с бюджетом, как?..
Ну, вот, мы сегодня с вами наблюдали сообщения о том, что начали изымать моющие средства.
Т.Фельгенгауэр
―
Да.
Е.Альбац
―
Ну, это понятно, что результатом будет только одно – рост цен. Рост цен на те оставшиеся моющие средства, которые останутся.
Т.Фельгенгауэр
―
Зачем они это делают? Это же не иностранные. Ну, то есть они же здесь производятся. Да, это иностранные компании, но они работают, у них заводы на территории Российской Федерации. Зачем?
Е.Альбац
―
Вы знаете, самый простой ответ, что кто-нибудь сейчас построит быстренько заводик по производству каких-нибудь там чистящих изделий. Какой-то дружественный бизнес. Для этого надо быстренько убрать с рынка конкурентов.Ну, посмотрите, ну, вот, так же, как, например, там министр сельского хозяйства Ткачев говорил о том, что надо прекратить завоз виноматериала в Россию, да? Притом, что понятно, что у нас нет своего достаточно такого виноматериала.
Сразу начинаешь думать то, что не раз писалось в интернете, что у Ткачева есть собственный интерес в виноградниках, что у него есть какие-то виноградники или у людей, близких ему, аффилированных с ним, есть и виноградники, есть и идеи развивать виноделие. Что им движет личный интерес. И вообще вся теория бюрократии нам, собственно, и говорит, что, конечно же, движет личный интерес.
Вот и всё. Я думаю, что довольно скоро мы узнаем, у кого какой интерес есть на рынке стиральных порошков. Мы уже знаем, как выиграло «Русское море» от того, что норвежский лосось ушел с российского рынка. Ну и так далее. В конечном итоге это всегда борьба за рынок и за деньги, за возможность быть монополистом на этом рынке.
Т.Фельгенгауэр
―
Не очень честная борьба получается.
Е.Альбац
―
Какая уж тут честная? О чем уж тут говорить-то?
Т.Фельгенгауэр
―
Наш слушатель Дмитрий спрашивает: «А насколько может быть устойчив режим, когда и Крым наш, и бояре не ропщут, и народ безмолвствует? Но в кризисе».
Е.Альбац
―
В принципе... Я уже десятки раз об этом говорила. Такие режимы чрезвычайно волотильные. Потому что у режима нет никакого жесткого базиса. При этом надо понимать, что у власти в России находятся самые репрессивные наследники советской системы, да? Это выходцы из КГБ, Лубянка.Вот, я тут смеялась, что на протяжении многих лет в конце 80-х и в 90-х я всё время писала материалы под заголовком «Лубянка. Будет ли этому конец?» И сейчас надо писать опять.
Это институт, который не знает другого инструментария кроме репрессий. Не знает другого инструментария кроме того, чтобы переламывать через колено. Как далеко они зайдут, трудно сказать, потому что в отличие от советского времени у них есть сейчас экономические интересы, финансовые интересы и так далее – они тоже теряют деньги (не только мы).
Конечно, очень много зависит от того, насколько элита в широком смысле этого слова готова будет терпеть эту ситуацию. Они теряют тоже, они теряют очень большие деньги (элиты). Кто-то, безусловно, сейчас зарабатывает там, строя там мост через Керченский пролив или что-нибудь еще в этом роде.
Но очевидно, та же ситуация с Якуниным, которого сняли с поста РЖД, хотя он входит в ближайший круг Путина, показывает, что во власти есть понимание, что надо чего-то... Вот, становится довольно плохо.
Т.Фельгенгауэр
―
Кстати, тут вот задают вопрос тоже и про уход Владимира Якунина, чем вы это объясняете и кто тут молодец.
Е.Альбац
―
Я честно вам скажу, не знаю. Вот, я прочитала всё, что можно было прочитать, и с кем-то удалось поговорить. Я пока не очень понимаю (что-то там такое произошло).Я не очень верю в разговоры про то, что, вот, Якунин там затребовал очередные 200 миллиардов или 150 миллиардов, и стал шантажировать, что «А иначе придется поднимать цены». На самом деле, он сам-то поднять тарифы не может. Но не важно.
Я не очень верю, что... То есть это может быть какой-то один из факторов. Я думаю, что есть единственное основание, по которому у нас могут отправлять в отставку людей из ближнего круга Путина, а именно нелояльность Путину. Вот, мне кажется, что это единственная причина.
Я думаю, что скорее надо искать причину в том, что сын Якунина в Лондоне и совершенно не хочет сюда перебираться. А Путин требует от близкого окружения, чтобы они перестали смотреть на Запад. И, в общем, в логике Путина это правильно, чтобы все разделили общую судьбу здесь в отечестве. Я думаю, что надо искать причину где-то там.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, то есть это воспринимать как... Ну, как отстранение от ближнего круга и... Ну, не наказание, конечно (это странно звучит). Но не так, что Владимир Якунин будет, на самом деле, ужасно рад, что наконец-то он свободен и больше никак ни с кем...
Е.Альбац
―
Нет, это, конечно, наказание, это, конечно, пенсия. Может ли он где-то выплыть? Может быть, и может, хотя я плохо себе это представляю. Но, конечно, он был главой крупнейшей монополии. В свое время в конце 90-х пост главы РЖД и вице-премьера стоил 3 миллиона долларов. Наверное, это... Я напоминаю что это были совершенно другие деньги, другие цены и так далее.Это очень ресурсный пост. Мы знаем, что там у него работало почти 800 тысяч человек, что там распределялись заказы подрядчикам на десятки миллиардов долларов. При этом исследование Reuters показало, что часто тендеры выигрывали 2 компании, которые странным образом тесно были связаны друг с другом. И так далее. Ну и, собственно, и расследование Навального о шубохранилище показало, что должность главы РЖД оказалась чрезвычайно прибыльной.
Е.АЛЬБАЦ: Хочется надеяться, что создан прецедент и следом отпустят Олега Навального
Нет, конечно, это отставка, и это серьезная для него история. Конец ли это истории или нет, это будет, в общем, в ближайшие, наверное, 2-3 месяца более-менее понятно.
Т.Фельгенгауэр
―
Надо прерваться. Хотела я спросить, можно ли проводить параллели с Юрием Лужковым. Давайте сейчас перерыв небольшой. Это особое мнение Евгении Альбац, и мы скоро к вам вернемся.НОВОСТИ
Т.Фельгенгауэр
―
Продолжается программа «Особое мнение». Меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Напоминаю, что в гостях у меня главный редактор журнала «The New Times» Евгения Альбац.Еще пару слов про Якунина, потому что наших слушателей, судя по SMS, очень сильно интересует эта тема. Ну, вот, вспомнил тоже и Илья из Ярославской области про Лужкова. Можно здесь провести какие-то аналогии или они не совсем уместны?
Е.Альбац
―
Нет. Я думаю, что нельзя, потому что, во-первых, конфликт Юрия Михайловича Лужкова был, прежде всего, с Медведевым, когда президентом был Медведев. И Лужков не относился к ближнему кругу Путина.Вся система власти в России при Путине построена на близости к первому лицу, исключительно на близости к первому лицу. Если во времена Ельцина были разные группы, кланы и так далее, то сейчас, как бы, по умолчанию все решения принимаются человеком, которого называют либо «Папа», либо «Хозяин». Так называют Путина.
Якунин относится к самому близкому кругу, во-первых (один из членов кооператива «Озеро»). Во-вторых, он принадлежит к корпорации правящей – у нас правящая корпорация, а не партия. Да? КГБ. Он работал в первом главном управлении КГБ СССР, и был заместителем резидента в Нью-Йорке. Он работал в ООН под прикрытием, под дипломатическим прикрытием. Так что он принадлежит к корпорации.
Наконец, он человек, который часто писал всякие статьи идеологического плана и высказывал свою позицию по внешней политике, которая в большой степени, насколько я понимаю, соответствует представлениям о друзьях и врагах, которые вообще существуют в этом круге, в круге выходцев из КГБ, да? Враг №1 США, Запад всегда против нас, нам всегда строит козни, Россия постоянно находится во вражеском окружении, верить никому нельзя и так далее.
Это называется «профессиональная деформация личности» - об этом написано много хороших книг и статей. А термин был введен таким специалистом по бюрократии Робертом Мертоном, когда сознание человека изменяется в силу той деятельности, которой он занимается достаточно давно, и он уже неадекватно воспринимает реальность. Вот эта деформация личности происходит со многими членами этой правящей корпорации. Якунин, конечно, один из них.
Ровно поэтому я не верю, что отставка Якунина связана с какими-то там неурядицами или с запросами больших денег в РЖД. Не верю. Не-а.
Там есть... Что-то произошло, и это что-то связано с вопросом лояльности или нелояльности. Сейчас, когда Путин себя чувствует загнанным в угол и когда он всё время просит встречи с Обамой, а ему как-то говорят «Да нет. В общем, как-то со встречей пока не очень получается», для него принципиальна лояльность. В том числе и с точки зрения выживаемости Путина для него очень важно, чтобы вокруг него были люди, которые ему абсолютно лояльны, вот, стопроцентно лояльны.
Поэтому просто уволить Якунина за какие-то там миллиарды долларов? Не-а, не поверю никогда. Там именно что-то связано с нелояльностью.
Е.АЛЬБАЦ: Мы – заложники этой власти
Т.Фельгенгауэр
―
Вы говорите о том, что Владимир Путин постоянно ищет какого-то контакта с президентом США Бараком Обамой. Значит ли это, что он понимает, что он вынужден как-то, хоть как-то налаживать отношения, что иного пути у него нет?
Е.Альбац
―
Путин – прагматик. И это, наверное, самая сильная его черта, и это то, на что нам остается надеяться (что он прагматик). И он, наверное, понимает, что без инвестиций, без западных денег, которые значительно дешевле, чем внутри страны, без рефинансирования и рекредитования экономика просто не может развиваться. Не может развиваться экономика, не будет никакого роста ВВП, соответственно, будут падать доходы, будет расти недовольство. И там плевать, что это недовольство среди народонаселения – это, в конце концов, всегда можно задавить. Но он хорошо помнит, как неспособность советской власти оплачивать силовые органы, вот тех, кто защищает режим, привела, собственно, к крушению советской власти в августе 1991 года, как мы хорошо это помним.
Т.Фельгенгауэр
―
Да, но с другой стороны, есть, конечно, не в таком количестве (понятно, что правоохранительные органы – это очень важная часть и опора для нынешней власти). Но с другой стороны, мы видим, как, в общем-то, абсолютно сквозь пальцы и спокойно наблюдает власть за, там, условными соратниками Энтео и им позволяется всё. И, ведь, таких людей может быть всё больше и больше, потому что достаточно проявить ту самую лояльность, которая так необходима Владимиру Путину, и тебе можно делать абсолютно всё. И там через год, не знаю, у нас тут будут повсюду толпы хунвейбинов.
Е.Альбац
―
Вы знаете, вот у нас Иван Давыдов сделал большое интервью как раз с Энтео. Ваня делает такой вывод, что в цивилизованной стране, в нормальной демократической стране Энтео представлял бы там какой-то там правый фланг какой-нибудь консервативной партии. Здесь он идет на такие вот публичные акции. И я не думаю, что власть будет ему позволять это бесконечно делать. Либо он будет направляться непосредственно самой властью, либо они его закроют.Потому что в такого рода режимах как у нас власть всегда старается инкорпорировать всё, что только возможно: всё должно находиться под абсолютным контролем, вот, никакой самодеятельности.
Значит, пока акции Энтео возможны, видимо, ровно потому, что у него существует крыша. Насколько эта крыша серьезна и насколько она будет его покрывать, это мы увидим в какое-то ближайшее время.
Т.Фельгенгауэр
―
Тогда про какую еще опору мы можем говорить, если там не правоохранительные органы? Понятно, с этим пока, вроде, всё стабильно. На кого еще?..
Е.Альбац
―
Ну как «стабильно», Тань? Смотрите, 2,5 миллиона людей в погонах, которые лишены конституционного права на свободу передвижения. Это записано в Конституции, вообще-то, у нас (свобода передвижений). Эти люди поражены в правах. Понятно, что за это поражение в правах им платятся очень высокие зарплаты, бонусы и так далее, и так далее. И тем не менее, для кого-то это проблема, потому что они не могут выехать на лечение за границу, а для кого-то то, что они привыкли съездить в оптовые магазины Италии, там, или Франции и закупиться на год вперед. В любом случае это вряд ли доставляет удовольствие многим из тех, кто сейчас не может ездить за границу.Поэтому это всегда временная лояльность. Посмотрите, сейчас 10% полицейских уволено в Москве. Значит, опять, ну, понятно, что из этих 10%, наверное, половина – это там всякие вакансии, которые были в центральном аппарате, и их сейчас просто сократили. Но тем не менее, это порождает новый слой недовольных.
Так что, на самом деле, далеко не все силовики... У меня как-то язык не поворачивается называть их «правоохранителями», особенно после сегодняшнего приговора Олегу Сенцову и всей этой катавасии с Васильевой.
Далеко не все они являются опорой режима. Я не случайно подчеркиваю, что у власти находится корпорация, то есть это люди, которые имеют общий бекграунд, похожее образование, говорят на едином, на понятном арго, своем языке. У них есть свои представления о чести, о правильном и неправильном, и так далее. Туда совершенно не входят полицейские. И военные туда не входят. Это очень узкая корпорация, и они прежде всего (эти выходцы из КГБ и сотрудники ФСБ), они являются главными бенефициарами этого режима.
Т.Фельгенгауэр
―
Вопрос только, достаточно ли их для того, чтобы этот режим удержался.
Е.Альбац
―
Еще раз: авторитарные режимы очень волотильны, они держатся на одной ноге исполнительной власти. Мы же видим борьбу башен, которая происходит, да? Она идет всё время. В частности и вокруг того же самого Пескова, пресс-секретаря президента. Поэтому, конечно, борьба существует. Иначе ж не бывает. Но она происходит внутри одной ноги власти, и это всё работает на расшатывание этой ноги и на разрыв.
Т.Фельгенгауэр
―
Еще одна тема, которую просят поднять наши слушатели. День независимости Украины был вчера, и спрашивают... Ну, вот, 24-я годовщина независимости – что сейчас Украина?
Е.Альбац
―
Вы знаете, я очень давно не была, я уже год не была на Украине, поэтому я не могу отвечать, Тань, на этот вопрос.
Т.Фельгенгауэр
―
Петр Порошенко во вчерашней речи довольно жестко говорил и про Россию. Как вы считаете, невозможно восстановление отношений?
Е.Альбац
―
При нынешней власти – нет, невозможно.
Т.Фельгенгауэр
―
Российской?
Е.АЛЬБАЦ: Ослабление рубля связано с санкциями и с политическими рисками, которые существуют в стране
Е.Альбац
―
Нынешней российской власти. Ну, я думаю, что и на Украине сменится власть, и в России она рано или поздно сменится. Нет, невозможно.
Т.Фельгенгауэр
―
Для Украины сейчас... Ну, понятно, как-то с Донбасса стало, вроде, меньше приходить.
Е.Альбац
―
Непонятно. Непонятно, потому что...
Т.Фельгенгауэр
―
Но не очень понятно, что там.
Е.Альбац
―
Вы знаете, в последней программе, пропагандистской программе «Вести недели» говорилось там о том, что Украина планирует какой-то захват Донецка с двух сторон, еще как-то. Это говорит о том, что, скорее всего, российские власти готовят общественное мнение к новому обострению на Донбассе.Мне очень хотелось бы верить, что какое-то благоразумие возобладает и они поймут, что, вот, последнее, что им надо, это в условиях падающего рубля, падающей нефти и обвала на рынках снова начинать боевые действия на Донбассе.
Т.Фельгенгауэр
―
Но отказаться от этого тоже не могут они?
Е.Альбац
―
Черт его знает. Не знаю. Вот, не хочу гадать, потому что очень страшно гадать на эту тему.
Т.Фельгенгауэр
―
Спасибо большое. Это было особое мнение главного редактора журнала «The New Times» Евгении Альбац, эфир для вас вела Татьяна Фельгенгауэр. До свидания.
Е.Альбац
―
Спасибо.