Глеб Павловский - Особое мнение - 2015-10-06
Т.Фельгенгауэр
―
Это программа «Особое мнение». Здравствуйте, меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, и я приветствую в этой студии моего сегодняшнего гостя, политолога Глеба Павловского. Здравствуйте, Глеб Олегович.
Г.Павловский
―
Здравствуйте.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну что? Все ликуют. Во всяком случае, из Берлина и Парижа слышны радостные возгласы по поводу переноса выборов в самопровозглашенных ДНР и ЛНР на следующий год. Дело сдвинулось с мертвой точки? Минские договоренности, соглашения, вот эти бесконечные четверки – неужели, есть какой-то результат?
Г.Павловский
―
Ну, скорее наоборот: конфликт не сдвинулся с мертвой точки, а постепенно замирает. Замирает, и это, конечно, хорошо. Это радует, наверное, всех, кроме тех, кто получает выгоду от конфликта (такие тоже есть всегда). Но Россия не может одновременно, так сказать, поддерживать два очага, два таких фронта разнесенных как Донбасс и Сирия, это очевидно. Так что надо что-то выбирать.
Т.Фельгенгауэр
―
Почему сделан выбор в пользу Сирии? Что, проект «Новороссия», о котором так долго говорили, себя исчерпал?..
Г.Павловский
―
Сирия круче.
Т.Фельгенгауэр
―
...Не оправдал оказанного доверия?
Г.Павловский
―
Понимаете, ну, Новороссия – это, ведь, такая, уже шапка-ушанка на реальных действиях на Донбассе, на реальной донбасской ситуации. Это идеология, а не проект в точном смысле слова. Во время войны всегда воюющих мотивируют. Каждая сторона чем-то мотивирована. Понятно, чем мотивирована украинская сторона. А чем может быть мотивирована донбасская? Ну, не может же быть она мотивирована, так сказать, светлым образом Януковича.Она мотивировалась, в общем, двумя элементами и возможностью присоединения к России так же, как Крым. И с другой стороны, вот, таким большим красивым, абсолютно нереализуемым проектом как Новороссия.
Т.Фельгенгауэр
―
Но для России, ведь?.. У России была какая-то цель, когда вся эта история затевалась? Ну, понятно там, Крым – это Крым. Но с Донбассом всё получилось совсем по-другому.
Г.Павловский
―
Сдержать обвал. Ну, была чрезмерная, конечно, невероятно чрезмерная, как все уже, кажется, поняли, и далеко зашедшая попытка сдержать развитие, плохое для России развитие на Украине. Ну, это, во-первых, не получилось. Во-вторых, то, что вышло, оказалось хуже плохого развития. Потому что, конечно же, Россия не планировала, так сказать, создание вот такого государства на Востоке Украины.А потом надо было из этого выходить. Понимаете, здесь принцип... Ну, известно, где прячут дерево в лесу. Сирия – это лес, условно говоря, из которого можно, действительно, уйти, в который, через который можно уйти с Украины. Хотя, это, может быть, и не самое главное.
Т.Фельгенгауэр
―
То есть получается, что вариант выхода из той ситуации, которая сложилась на Востоке Украины: там заморозить конфликт и перенести внимание и внутри России, и по внешнему контуру...
Г.Павловский
―
Почему только внимание? Сам конфликт.
Т.Фельгенгауэр
―
...и сам конфликт перенести в другую горячую точку?
Г.Павловский
―
Да. Да, да. Ну, это стратегия, скажем так, если не самых слабых, то не самых сильных. Мы практикуем вот такую, среднюю стратегию ухода от окончательных решений. Когда ты слаб в доигрывании, ты уходишь от финальных действий даже в хорошей позиции, ты как-то начинаешь усложнять ситуацию. Мы не умеем доигрывать – это наша проблема. Это вообще опасно в перспективе: мы же не доиграли украинскую партию и открыли сирийскую.
Г.ПАВЛОВСКИЙ: Россия не может одновременно поддерживать два очага, два фронта как Донбасс и Сирия
Т.Фельгенгауэр
―
Вот, главные опасности того, что мы не доиграли украинскую партию. Там люди, вооруженные люди, которые там могут вернуться в свою родную страну Российскую Федерацию. То есть люди, которым, видимо, что-то обещали?
Г.Павловский
―
Понимаете, проблема, ведь, даже не в тех, кто вернется в Российскую Федерацию, потому что их не так много. А проблема в тех, кто возвращается в Донбасс, и это яркие, так сказать, лица старой власти, которая хорошо известна людям и от которых они думали, что избавились.Война – это ужасно. Но, казалось бы, что уже, по крайней мере, те, кто привел к войне, уже не вернутся обратно. А сейчас они возвращаются, занимают свои даже кабинеты как ни в чем ни бывало, только теперь уже в качестве вот таких, полусуверенных чиновников, которые будут и осуществлять выход из войны, будут осуществлять фактически эти самые договоренности, которые достигнуты. То есть у людей, конечно, там тяжелое сейчас, депрессивное состояние, потому что они теряют надежду: ведь, получается, ни мира, ни великих проектов.
Т.Фельгенгауэр
―
Что, в этой ситуации Россия предпочла, так, сделать шаг в сторону?
Г.Павловский
―
Ну, слава богу. Слава богу, что мы сделали шаг в сторону, а не шаг вперед, потому что шаг вперед оставил бы нас без ноги в конечном счете. Особенность украинского кризиса была именно в том, что следующий шаг имел совершенно бесконечную цену для нас, то есть мы не могли рисковать войной.А Сирия – это тоже риск войной, но более опосредованный. Там другие проблемы.
Т.Фельгенгауэр
―
Но можно ли сказать, что Россия окажется выгодоприобретателем сирийской истории или нет?
Г.Павловский
―
Видите, наша выгода – в процессе. Вот, особенность нашей системы такова, что выгодой является поддержание такого, уже привычного для нас, согласитесь, такого возбужденного состояния. Всё время то война, то кризис, то опять война.С другой стороны, все-таки, ну, рестораны работают.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну а если не работают, то на войну можно всё списать.
Г.ПАВЛОВСКИЙ: Новороссия – это, ведь, такая шапка-ушанка на реальных действиях на Донбассе
Г.Павловский
―
Но они работают. Не все могут в них ходить, правильно? Но они работают. И вот эта комбинация постоянного напряжения, эмоциональной какой-то вскидки... Сирия, Ближний Восток. А на самом деле, по нижней планке умеренно комфортабельной жизни, оказалось, устраивает нас. Ну, не всех, конечно, но большинство.
Т.Фельгенгауэр
―
Давайте сейчас сделаем паузу, но у меня есть вопросы по поводу того, что устраивает, а что не устраивает в этом решении ввязываться в войну в Сирии. Я напомню, что это программа «Особое мнение», в которой сегодня выступает Глеб Павловский. Мы вернемся к вам через 3 минуты.РЕКЛАМА
Т.Фельгенгауэр
―
Продолжается программа «Особое мнение», и это особое мнение Глеба Павловского. По поводу того, что устраивает, а что нет. Ну, вот, пока это авиаудары, да? Пока это наша авиация.
Г.Павловский
―
Но это же интересно, согласитесь.
Т.Фельгенгауэр
―
Интересно, безумно интересно, особенно выяснять, чего там они бомбят, какие части Сирии, действительно ли они...
Г.Павловский
―
А выяснить вы не можете.
Т.Фельгенгауэр
―
...борются с ИГИЛом или они помогают Асаду справиться с оппозицией. Потому что вот эти 3 дня происходит одно и то же: появляются сообщения в СМИ, Минобороны немедленно опровергает. И вот так постоянно. Ну, какие-то там карты есть – все-таки, понятно, где какие территории кто контролирует.
Г.Павловский
―
Да ничего нам этого, ничего этого непонятно. Вам понятно, наверное, только, что такое ИГИЛ, и то когда они презентуют свой новый ролик, где кому-нибудь отрезают голову или взрывают древности. Еще вопрос, зачем они это делают? Я думаю, что это их своеобразный кровавый пиар. Они, ведь, на самом деле, таким образом подавляют волю к сопротивлению, к противодействию. Это рассчитанное на нас кино, на самом деле, а не обычное их занятие.А всё остальное там не ясно. Совершенно не ясно. Это как с нейтрино. Вот, получили, да?
Т.Фельгенгауэр
―
Нобеля по физике.
Г.Павловский
―
Только что получили Нобеля по физике. А я хорошо помню, как уже, наверное, чуть ли не лет 40 назад получали Нобеля за нейтрино, за доказательство противоположного – что оно не имеет массы. Вот. И это ужасно модно. Все эти десятилетия нейтрино – это ужасно модно. Это, как бы, такой, если хотите, тоже пиар, способ получать Нобелевские премии.
Т.Фельгенгауэр
―
Получается, что участвовать в войне в Сирии сейчас тоже очень модно – там практически все уже участвуют.
Г.Павловский
―
Да, да. И главное, что вы не поймете по их заявлениям, как именно они участвуют. Вот смотрите, между прочим, сообщают, в виде утечки (причем утечки на этот раз уже из российского Генштаба), что идут нормальные согласования с американцами по нанесению ударов. Я подозреваю, что ровно такие же согласования (и может быть, даже более плотные, только без утечек) идут между Израилем и нашим Генштабом. А внешне все выражают непримиримость и принципиальность.
Т.Фельгенгауэр
―
А если начнется?.. И вообще какова вероятность того, что будет и сухопутная операция тоже? И изменится ли в этом случае отношение к этой войне?
Г.Павловский
―
Это плохой вариант. И я думаю, что он уже предопределен (я практически уверен, что она неизбежно будет). Это было бы очень, я бы сказал, высоким искусством политическим и военным со стороны России удержаться, воздержаться от сухопутной операции. Но, ведь, базы будут атаковать. А вы не можете отбить атаки баз бомбардировками сверху. Значит, придется отбиваться. А отбиваться желательно уже не когда они уже под забором стоят, да? То есть, конечно же, будут сухопутные какие-то операции. Какими силами – это трудно сказать. Но с Афганистаном это бесполезно сравнивать – совершенно другая ситуация. Опасность здесь не та, что в Афганистане. Это Ближний Восток. Там слишком много интересов. И нельзя задеть один, чтобы не задеть, как бы, большую их часть.Гигантское количество меньшинств, которые не видны на этих картах, но они есть. И там, допустим, ведь, ИГИЛ может действовать не только военными средствами – он прекрасно действует политическими средствами. Например, так сказать, создавая угрозу или впечатление даже только, что он движется к югу, к границам Сирии с Израилем, они уже приводят в возбуждение совсем другие силы, у которых другие способы давить. Есть там друзы и другие меньшинства, которые влиятельны уже там в Израиле и так далее.
То есть Ближний Восток всегда был местом такой вот микрополитики.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, там целый клубок, это правда, в котором очень сложно как-то... Как-то сложно его распутать.
Г.ПАВЛОВСКИЙ: Мы не умеем доигрывать – это наша проблема. Мы не доиграли украинскую партию и открыли сирийскую
Г.Павловский
―
Но для ИГИЛ... Очевидно совершенно, что ИГИЛ не боится как таковых бомбовых ударов, хотя им крайне неприятно, естественно – они привыкли, как бы, к большей безопасности. Они даже, наверное, заинтересованы в том, чтобы в дело включились еще другие страны. То есть явно они будут работать на то, чтобы максимальное количество стран...
Т.Фельгенгауэр
―
То есть они затягивают, как воронка затягивают всё больше и больше участников в этот конфликт.
Г.Павловский
―
Да. А дальше они могут, как говорится, до некоторой степени расслабиться и смотреть, как те будут разбираться между собой.
Т.Фельгенгауэр
―
То есть конечным выгодоприобретателем от всего этого может оказаться и запрещенная в Российской Федерации организация ИГИЛ.
Г.Павловский
―
Ну да, да, да. Потому что, в конечном итоге, ведь, ИГИЛ возник из попытки разбить Аль-Каиду, да? Как бы, били тяжелыми тупыми предметами по Аль-Каиде, и получился ИГИЛ в итоге. Если бить тяжелым тупым предметом по ИГИЛ, может получиться еще что-то третье.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну и это возвращает нас к вопросу, зачем мы там?
Г.Павловский
―
Именно потому, чтобы быть там. Мы на Ближнем Востоке.
Т.Фельгенгауэр
―
Просто потому что там все. Без нас невозможно.
Г.Павловский
―
Нас там... В таком виде нас там не было. Это демонстрация флага. И конечно, это вызывает такую, геополитическую эйфорию, безусловно, у тех, у кого в руках флаг, особенно на расстоянии, когда ты втыкаешь его на картоне, когда ты непосредственно в этом пекле его должен держать.То есть Россия... Россия же, ведь, там в таком качестве никогда не присутствовала. И в этом главный риск. А где риски, возможно, и главная выгода.
Т.Фельгенгауэр
―
И опасность очень серьезных потерь.
Г.Павловский
―
Опасность, мягко выражаясь, потому что Ближний Восток – это место, где, действительно, может случайно начаться большая война, потому что слишком много факторов, слишком много интересов и слишком много людей, для которых, вообще-то говоря, война – это... Ну, ничего другого не видели: это состояние всей их жизни.
Т.Фельгенгауэр
―
А, вот, наша слушательница Таня спрашивает: «Какой вариант развития событий в Сирии мог бы устроить Россию?»
Г.Павловский
―
Ну, конечно, взятие одного, другого, третьего города.
Т.Фельгенгауэр
―
Тоже утопию вы какую-то рисуете. Удержаться бы от сухопутной операции.
Г.Павловский
―
С входом под российским знаменем в несколько сирийских крупных городов. Пальмира, я думаю, тоже, как бы... Хотя, там, собственно говоря, она не является военной, реальной военной точкой, но это же красиво: древние руины и так далее. То есть нам, конечно, нужны образы. Мы, все-таки, наша власть живет в мире образов. И в этом, и здесь-то и опасность, потому что нет совершенно четкого различения картинок и реальности. Потому что реальность Ближнего Востока – она унылая, грязная и жаркая.
Г.ПАВЛОВСКИЙ: Это самая естественная позиция, когда ты требуешь от власти быть государственной
Т.Фельгенгауэр
―
Но в целом на имидже России на международной арене это решение скорее в плюс сыграло?
Г.Павловский
―
А сейчас нету одной арены. Ведь, видите, мировой арены больше нет.
Т.Фельгенгауэр
―
Как это? Две коалиции.
Г.Павловский
―
На самом деле, арен не две, а больше. Уже не существует такого понятия как единая мировая арена, потому что, конечно же, значительная часть мира с удовольствием будет наблюдать за тем, что Россия там, где привыкли видеть только Америку и Израиль. Я думаю, что и часть, некоторая часть... А вот трудно здесь мне посчитать, какая часть исламского мира, потому что там же фактор религиозного раскола и политического не совсем совпадает. Но саудиты, конечно, вряд ли смотрят на это с удовольствием (это понятно), потому что, в общем, в значительной степени мы там... Они нам противостоят, как бы, косвенно в этих местах.Поэтому здесь будет... Я думаю, надо обращать внимание на реальность. Главное – не влезть слишком людьми, чтобы не пошли, действительно, наши парни просто оттуда в мешках.
Т.Фельгенгауэр
―
Делаем перерыв. Это программа «Особое мнение», мы скоро к вам вернемся.НОВОСТИ
Т.Фельгенгауэр
―
Продолжается программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Напоминаю, что в гостях у меня Глеб Павловский.В кабинете министров поддержали инициативу ФСБ засекретить персональные данные владельцев недвижимости. Вот, правда, нам никто пока не может четко сказать, будут ли засекречивать вообще всё или, все-таки, фамилия, имя, отчество в этом реестре останется. Но Алексей Навальный и его Фонд по борьбе с коррупцией уже так, довольно остро отреагировали и сказали, что, уж, совсем запредельно. Как вы считаете, это правильно засекретить? Ну, все-таки там защита от мошенников. Мало ли.
Г.Павловский
―
Конечно. От авиаударов. Они ж имеют право быть защищены от авиаударов? Это большие такие поместья, дорогостоящие, вообще с большими капвложениями. А теперь, когда мы вступили в войну с ИГИЛ, то можно ожидать ответных авиаударов по Рублевке. Представляете? Одно дело по какому-нибудь Марьино, а тут если начнут...
Т.Фельгенгауэр
―
А тут кооператив «Сосны» пострадает.
Г.Павловский
―
Вот. Поэтому здесь это всё очень серьезно. Да, надо скрыть. И вообще я бы переименовал просто район, чтобы... Что «Рублевка-Рублевка» все говорят? Назовите ее как-нибудь там «Евровка», что ли, как-нибудь.
Т.Фельгенгауэр
―
Да оттуда уже почти все уехали.
Г.Павловский
―
Вот. Ну, значит, охрана осталась одна. Только охрана, спецохрана.
Т.Фельгенгауэр
―
Поэтому ФСБ и просит, чтобы засекретили.
Г.Павловский
―
Да. А что, нельзя пойти навстречу? Мы не должны знать таких вещей. Мы будем заниматься, вот, Ближним Востоком все. Вместо того, чтобы говорить «Вот, у нас в студии политолог», говорить «У нас в студии идеолог, известный идеолог Павловский... Ой, извините, Белковский». И будем идеологией заниматься.Об ИГИЛ можно говорить бесконечно – он везде.
Г.ПАВЛОВСКИЙ: Государство всё время хочет выйти из берегов – надо его в эти берега возвращать
Т.Фельгенгауэр
―
Слушайте, а российская коррупция – в принципе, тоже тема безразмерная.
Г.Павловский
―
Как тема. Ну, прекрасно: будем говорить, разоблачать там учителей, которые получили коробку конфет. Всё время эти факты коррупции – они в огромном количестве. Или там школа какой-то сбор проводит денег на что-нибудь. Говорили же, что вообще самые коррумпированные у нас социальные классы – врачи и учителя. Вот. А тут полная свобода разоблачения.А, вот, Рублевка – это... Особенно яхты, понимаете?
Т.Фельгенгауэр
―
А что, яхты-то чем вас беспокоят, Глеб Олегович?
Г.Павловский
―
Ну как? Где яхта, а где эсминец.
Т.Фельгенгауэр
―
Мистраль.
Г.Павловский
―
Вот, да. Ведь, можно по ошибке расконспирировать наши военно-морские силы. Вообще по размерам они... Знаете, я иногда наблюдаю то, что проплывает под Москвой по реке, это, в общем, сопоставимо с некоторыми единицами 6-го флота США.
Т.Фельгенгауэр
―
Вертолетоносцы.
Г.Павловский
―
Вертолеты, кстати, на них есть, между прочим. Вы знаете, что у нас тренируется наша высшая элита, вот, премиальный класс тренируется к полетам на вертолетах? Вот, господин Володин говорил, что он учится летать на вертолете.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, здорово: в случае срочной эвакуации ему никто не будет нужен.
Г.Павловский
―
Значит, вертолет должен куда-то приземляться? Ну, опять-таки, не в Марьино, а на яхту.
Т.Фельгенгауэр
―
Действительно.
Г.Павловский
―
Яхта-вертолетоносец.
Т.Фельгенгауэр
―
Да. Тогда как вы прокомментируете желание Следственного комитета повысить свой статус? Вот тут Александр Бастрыкин попросил законодателей наделить СК правом проводить расследования за рубежом. Это для чего?
Г.Павловский
―
Ну...
Т.Фельгенгауэр
―
Чтобы не приходилось Надежду Савченко вывозить и выкрадывать, и судить ее там где-то, уже на Украине?
Г.Павловский
―
В общем, это понятно. Конечно, расследовать за рубежом – это как-то оно... Ну, как-то интересней, честно говоря. Я бы сам подключился.
Т.Фельгенгауэр
―
А! Это потому что за границу, что ли, не выпускают?
Г.Павловский
―
Во-первых, да. Во-первых, это основание для выезда в любую точку мира, независимо от состояния наших отношений. А если, допустим, нет визы, то, ведь, тогда секретный выезд, выезд секретных команд под прикрытием.Мне как-то один (не буду говорить, не буду расконспирировать, тем более что человек уже давно ушел от этой деятельности) когда-то в эпоху создания партии «Единая Россия», когда обсуждалось, надо ли брать деятелей культуры в руководство, он говорил «У меня много кандидатур. Я когда-то возил, вывозил советских балерин за границу». Ну, естественно, он был не в качестве балетмейстера, хотя, не знаю, как он назывался.
Вот, значит, расследования... Если серьезно, вообще, вы знаете, там, ведь, есть, чего расследовать. Есть, чего расследовать. Вот, просто бывали за границей. Взгляд бросишь на какую-то виллу, ресторан – сразу хочется расследовать.
Т.Фельгенгауэр
―
Немедленно, что там внутри-то.
Г.Павловский
―
Да, да. Представляете, какие претензии могут быть к качеству пищевых продуктов, например?
Т.Фельгенгауэр
―
Слушайте, но это же, все-таки, не Роспотребнадзор и не Россельхознадзор обратился с такой просьбой. Я бы поняла, если бы они попросили.
Г.Павловский
―
Вот смотрите, мы, ведь, боремся с террористами на дальних рубежах в Сирии, да? А почему мы с контрабандой, допустим, пищевой тоже не боремся на дальних рубежах? Ведь, если на местах ее возникновения...
Т.Фельгенгауэр
―
Айда все во Францию сыр топтать.
Г.Павловский
―
Сыр, да. Расследовать. Зачем? Расследовать места производства сыра, вина. Это обширный фронт работ.
Т.Фельгенгауэр
―
Спрашивает наш слушатель Илья: «Как вы считаете, с точки зрения политолога, как вы относитесь к так называемым письмам к президенту? Это попытка достучаться до власти или наивное заблуждение?» Ну, здесь речь идет, конечно, о письме Олега Кашина, которое вызвало такую бурную реакцию.
Г.ПАВЛОВСКИЙ:Особенность нашей системы:выгода-поддержание привычного состояния:то война, то кризис, то опять война
Г.Павловский
―
Ну да. Есть просто такой, литературный жанр. А то, что у Кашина, это, конечно, не литературный жанр, это, с моей точки зрения, просто независимо от жанра очень простое требование к власти вспомнить, что она является государственной властью. У нас же эти 2 понятия иногда забываются, что, вот, если власть у какого-то даже маленького человечка, какого-то административного коротышки (там пускай он губернатор или кто-то), он считает самого себя государством. А вообще-то говоря существует государство. И существуют люди, наделенные властью, но только, как говорится, в силу того, что она государственная. А они ее используют. Вот, собственно, Кашин пытался напомнить.Это, мне кажется, это вообще самая естественная позиция, когда ты требуешь от власти быть государственной. Ты не споришь с ней по поводу каких-то там мелочей. Она должна действовать в пределах государственных правил, пускай даже собственных. Об этом было письмо Кашина. Я не думаю, что оно было обращено к власти. Вот, я читал много критики – она почему-то вся считает, что Кашин писал, действительно, Путину и Медведеву. Нет: он писал тем, кто выбирал Путина и Медведева. Это письмо, на самом деле, к носителям государственности, которыми являются граждане России, а вовсе не тем, кого они временно наделили властью.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, те, кто ругают Кашина, наверняка, сейчас встанут и скажут «Я за Путина не голосовал».
Г.Павловский
―
Ну, это... Пусть напишут отдельное письмо Кашину. Появился у нас теперь такой жанр «Письма Кашину». Ну, вот, пусть... Это вообще тоже Кашин заслужил, я считаю, быть объектом.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, то есть Дмитрий Песков, который сказал, что это письмо не предполагает ответа, он, в общем, так, вполне нейтрально прокомментировал?
Г.Павловский
―
Нет, оно предполагает ответ, но просто, я думаю, не литературный. Кашин требовал не литературного ответа, а, так сказать, ответа в виде действий власти по отношению к губернатору Турчаку, чтобы и другие не пытались играть в Турчака.
Т.Фельгенгауэр
―
Этих действий не последует?
Г.Павловский
―
А я не знаю. Не знаю. И я думаю, что он создал реально такую ситуацию, в которой Турчако-образование будет затруднено до некоторой степени. Это, конечно, не глобальный переворот, но я думаю, что это хорошее действие. Он создал такую, некую выжженную зону вокруг этой схемы действий, когда какой-то администратор считает себя вправе обидеться, а, обидевшись, приводить в движение государственные рычаги. Здесь некий дедлайн. Это хорошее действие. Оно, я думаю, уже закончено (то, что сделал Кашин), до некоторой степени доведено до конца и власти могут делать вид, что не читали, но они уже с Турчаком не будут делать вид. Понимаете?
Т.Фельгенгауэр
―
Ну и, тем не менее...
Г.Павловский
―
Он до некоторой степени бюрократически прокаженным стал.
Т.Фельгенгауэр
―
А, ну, то есть постараются больше чтобы Турчак не отсвечивал, скажем так?
Г.Павловский
―
Ну да.
Т.Фельгенгауэр
―
Грубовато, конечно, но...
Г.Павловский
―
И те, кто тоже хотел бы делать себе такие подарки во власти, они будут немножко сдержанней. Это способ сдерживания нашей безудержной власти. Это хороший способ сдерживания, гуманный.
Т.Фельгенгауэр
―
Гуманный по отношению к кому?
Г.Павловский
―
Гуманный по отношению к людям. Кашин же не послал, как бы, дуболомов каких-то – он всего лишь письмо написал. Иногда буквы имеют более сильное действие, чем вот эти самые дубинки.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, у нас много букв хороших, правильно сложенных в Конституции или в законах.
Г.Павловский
―
Не все умеют их использовать. Надо уметь их использовать. Вы просто не получаете готовить.
Т.Фельгенгауэр
―
Да. Хорошая Конституция – не умеете ее правильно прочитать просто.
Г.Павловский
―
Применить-применить!
Т.Фельгенгауэр
―
Применить, да. Читать-то, может, и читали, а, вот, применить, к сожалению, получается не всегда. Ну, или как-то очень выборочно.
Г.Павловский
―
И не у всех. Ну, это политика.
Т.Фельгенгауэр
―
Какая-то очень неприятная политика.
Г.Павловский
―
Нет, почему? То, что сделал Олег, я думаю, это правильная политика. Надо возвращать... Государство всё время хочет выйти из берегов – надо его в эти берега возвращать.
Т.Фельгенгауэр
―
Спасибо большое. Это было особое мнение Глеба Павловского, эфир для вас вела Татьяна Фельгенгауэр. До свидания.