Шод Муладжанов - Особое мнение - 2016-01-18
18.01.2016
О.Бычкова
―
Добрый вечер, добрый день! Это программа "Особое мнение". У микрофона Ольга Бычкова. С особым мнением Шод Муладжанов, главный редактор газеты «Московская правда». Добрый вечер!
Ш.Муладжанов
―
Добрый день, вечер! – у кого как.
О.Бычкова
―
Доброе все. И начнем мы, если можно с этой инициативы детского омбудсмена Павла Астахова: запретить школьникам в школах использовать гаджеты с выходом в интернет - вот все эти возможности закрыть, находясь в школе, потому что нужно защищать детей от вредной информации, и там много разных вещей ходит в эту информацию. Как к этому относиться?
Ш.Муладжанов
―
Я к этому отношусь с интересом, скажем так. Во всяком случае у меня нет сразу такого острого неприятия. Я, вообще-то, очень не люблю, когда свободу людей ограничивают и когда им что-нибудь запрещают.
О.Бычкова
―
Но дети – это же не люди, мы же понимаем.
Ш.Муладжанов
―
Но вообще-то, дети – люди, и, может быть, даже больше, чем мы, взрослые. Я противник всяких запретов, но тут есть, о чем подумать, честно говоря, даже не в смысле ограничения от информации. Если ребенку что-то интересно, чего-то хочется, мы не сможем его от этого оградить, это невозможно в нынешнем мире.
О.Бычкова
―
Ну, он вышел из школы и всё…
Ш.Муладжанов
―
Да, в нынешнем мире невозможно. Но я бы на это посмотрел с другой стороны. Все-таки, конечно, интернет-система, интернет-сфера, она оболванивает слегка детей. Со взрослыми другая история. Человек, который умеет собой управлять, своим временем, своим вниманием, своим мышлением и так далее, все-таки может использовать во благо интернет. Хотя мы понимаем всякие отклонения и так далее, но мы сейчас это трогать не будем.А для ребенка все-таки умение слушать, умение читать, умение думать, умение считать в уме, умение что-то вспоминать, а не находить срочно в гаджете.
О.Бычкова
―
Вот когда меня учили считать в уме, никаких интернетов не было, но я не умею считать в уме. Очень плохо, по крайней мере.
Ш.Муладжанов
―
Оля, я не готов тебя за это осуждать, но я просто считаю, что активизировать работу мозга современным детям и подростком было бы, вообще-то, полезно. Мне кажется, что их ориентированность на гаджеты, на экран, на интернет-информацию слишком велика, мне так кажется. И вот субъективно, я думаю, что если бы хотя бы временно на время уроков, на время их нахождения в здании школы от интернета отключать – мне кажется, это было бы на пользу. Повторю: не с точки зрения ограничения доступа к информации, потому что это мы не ограничим, нет. А вот на время уроков, на время занятий, на время, когда им бы надо развивать систему своего мышления, систему изучения, скажем, предметов, мне кажется, это полезно.
О.Бычкова
―
Астахов тоже считает, что гаджеты мешают образовательному процессу в школе, и с этим, наверное, можно согласиться, потому что вот давай сейчас 45 минут учись, как учитель скажет, а там дальше делай то, что считаешь нужным. Но тут же речь еще идет в первую очередь именно об этой вредной информации: наркотики, порнография, отрицание семейных ценностей, - перечисляет тоже Павел Астахов через запятую.
Ш.Муладжанов: Интернет оболванивает детей. И на время нахождения в школе их от интернета отключать –было бы на пользу
Ш.Муладжанов
―
Ну, заборы… как еще из старой райкинской миниатюры, мы знаем, что нельзя, невозможно воздвигнуть столько заборов, чтобы оградить ребенка от влияния улицы, когда вокруг одни улицы. Так и здесь: оградить от влияния интернета, когда вокруг один интернет, невозможно. Это в принципе невозможно. Высвободить от интернета какую-то часть времени ребенка для того, чтобы он больше думал, больше слушал, слышал и соображал – это может принести результат.
О.Бычкова
―
Тогда нужно думать, наверное, не о запрете гаджетов в школе или где угодно, а о том, как просто детей правильно учить воспринимать не то что информацию, а знания как таковые.
Ш.Муладжанов
―
Астахов же, по-моему, не гаджеты предлагает запретить, а доступ в интернет, а это значит Wi-Fi и 3G – это легко можно заглушить, чтобы в здании школы это не принималось. А гаджеты отнимать не надо, пусть они будут.
О.Бычкова
―
Вот, что я еще не понимаю. Как будто бы все упали с Луны только что. Вот появился интернет, и все стали страшно переживать, что наши бедншые дети окружены всяческой нежелательной информацией. Можно подумать, что все предыдущие поколения детей – не то что мы с тобой, например, а еще просто веками до нас – не были окружены всяческой нежелательной информацией, всей этой порнографией, всеми этими ужасами, как будто бы это раньше не существовало. Какая разница?
Ш.Муладжанов
―
Всегда всё это было. Еще раз… Мне кажется, мы идем немного по кругу. Я бы еще раз закруглил тем, что сказал, что для обучения, для активизации мышления детей их хотя бы временное отключения от интернета я считаю идеей позитивной и странно, что она раньше никому в голову не пришла в нашей стране, где все очень любят запрещать что-нибудь и отменять.
О.Бычкова
―
По-моему, она только то и делала, что все время кому-нибудь приходила в голову – эта прекрасная идея
Ш.Муладжанов
―
Как-то так конкретно не формулировали, во всяком случае, не знаю, такого обсуждение не возникало почему-то.
О.Бычкова
―
Давай мы обсудим сейчас другую важную тему, о которой все говорят. Это, конечно, резкая, внезапная активность чеченских представителей и руководителей за чистоту всего; вначале против представителей оппозиции, а теперь уже туда пошли и СМИ и, в том числе, «Эхо» и «Дождь». Ну и, конечно, все задаются вопросом – я уже задавала его в эфире сегодня, ну и тебя тоже спрошу - Что случилось, почему так внезапно?
Ш.Муладжанов
―
Во-первых, слово «внезапно» здесь не принимаю, потому что вообще-то некие подходы к такой атаке они были с разных сторон, не со стороны только чеченских людей, хотя и позволяли… Меня, например, жутко покоробило телевыступление Никиты Сергеевича Михалкова, которое я достаточно случайно… Я так не смотрю его нашумевшие всякие программы политического характера, а тут я щелкал пультом телевизионным и напоролся, смотрю: Никита Сергеевич это излагает.
Ш.Муладжанов: Неприятие инакомыслящих и отнесение их сразу к врагам только потому, что они иначе мыслят - это страшно
О.Бычкова
―
Это когда было?
Ш.Муладжанов
―
По «России-24». Это было какого-то января, это недавно, с недельку назад. И вдруг выяснилось, когда я включил звук, что он излагает… обильно цитирует Эдуарда Лимонова, небезызвестную публикацию по поводу нехороших людей, в том числе "Эхо Москвы" там поливается со страшной силой, как раз вот этих всяких типа либералов, типа оппозиционеров.
О.Бычкова
―
Хотя, казалось бы, где Михалков, а где Лимонов…
Ш.Муладжанов
―
Вот я к чему… Можно я договорю? Взгляды Лимонова меня не интересуют и не волнуют, они общеизвестны. Люди такого типа и он, как личность, меня очень мало занимают, но я привык к Михалкову относиться серьезно. В отличие от очень многих я очень уважаю его творчество до сего дня и так далее, но чтобы Михалков так долго читал цитату из Лимонова – вот это недостойно.
О.Бычкова
―
Вот тут мы не понимаем пока что, какое отношение Михалков с Лимоновым имеют к той теме, какую мы начали обсуждать, но мы узнаем об этом буквально через три минуты от Шода Муладжанова.РЕКЛАМА
О.Бычкова
―
И мы продолжаем программу "Особое мнение", у микрофона Ольга Бычкова. Несколько минут назад спросила я у главного редактора «Московской правды» Шода Муладжанова, с чем, по его мнению, связана такая, по ощущению многих, внезапная активизация из Чечни, из Северного Кавказа, все эти угрозы. А Шод-то говорит, что все это началось гораздо раньше. Но ведь есть же разница, например, когда такие люди, как Никита Михалков, что-то такое говорят в сколь угодно свободой и малоцензурной манере и совсем другое дело, когда это делают люди, скажем, имеющие отношение оружию, к разным способам решения проблем, ну вот… с репутацией, по крайней мере.
Ш.Муладжанов
―
Согласен. Есть тут разница, безусловно. Но я бы хотел, во-первых, договорить, что меня очень сильно огорчил Никита Сергеевич этим – тем, что он цитировал человека, которые недостоин, на мой взгляд, такого цитирования со стороны серьезного и выдающегося деятеля культуры, как Михалков. Во-вторых, тем, что он его цитировал без критики и без всякого перехода к существу; оставил это как полновесную цитату, которая, видимо, отражает и его точку зрения. Это страшно, если это так, поскольку она такая… радикальная…
О.Бычкова
―
То есть там демонстрировалась та же нетерпимость и та же ненависть только без угрозы.
Ш.Муладжанов
―
Да, я к чему веду – к тому, что неприятие инакомыслящих и отнесение их сразу к врагам только потому, что они иначе мыслят, иначе оценивают и исповедуют другие мнения и другие представления - это страшно. И если об этом говорит человек, имеющий в руках серьезное идеологическое оружие, - а к таковым Михалкова, скажем, могу отнести - или человек, имеющий в руках вполне осязаемое военное оружие, - а к таким людям я могу отнести Рамзана Кадырова или людей, которые рядом с ним, - это уже похоже на кампанию, это похоже на тенденцию, это похоже на волну, которая может нарастать, и которая может очень серьезно захлестнуть наше и без того раненое общество, если можно так выразиться.
О.Бычкова
―
Эта волна управляемая или она откуда-то взялась?
Ш.Муладжанов
―
Не думаю, что кто-то просит их. Я думаю, что их просит кризис. Дело в том, что вообще, когда становится жить тяжелее, то те, кто рядом с троном, они начинают заглядывать еще больше в глаза правителю, в глаза вождю и угадывать, а чего бы он хотел сейчас, а чем бы сейчас ему таким угодить, чтобы выделиться из его окружения, и уж точно не попасть под раздачу, когда станет совсем плохо. Приближенные начинают активизироваться и начинают действовать в самых радикальных вариантах. И это очень часто признак того, что кризис, действительно, вышел на очень серьезный уровень, очень большой уровень.
Ш.Муладжанов: Чтобы выделиться, приближенные начинают активизироваться и действовать в самых радикальных вариантах
О.Бычкова
―
То есть там, вот там… все нервничают, ты хочешь сказать?
Ш.Муладжанов
―
Я думаю, что нервничают все. И, более того, мы на так называемом Гайдаровском форуме некоторые выступления слышали. Меня они лично поразили абсолютно своей беспомощностью, свое бестолковостью, своей бессмысленностью.
О.Бычкова
―
Да. Бессмысленностью?
Ш.Муладжанов
―
Конечно. А сколько можно обсуждать то, чего ты не знаешь? Кто знает, какая будет цена на нефть через месяц? Да никто не знает. Даже наш великий вождь не знает. Откуда это известно. Зачем это обсуждать?
О.Бычкова
―
Ну, хорошо, ладно. Можно не знать, какая будет цена нефти, но, наверное, можно и особенно нужно знать, особенно, если, например, министр, член правительства, руководитель правительства - что ты будешь делать в том или ином варианте.
Ш.Муладжанов
―
Так они никто не сказал, что они будут делать. Они все говорили о том, что можно сделать с оптимизацией расходов или как можно себя повести себя с резервами, с резервными фондами, в случае, если курс будет на такой, а такой, а цена на нефть будет не такая, а такая… Это что? Это уровень правительства, которое должно думать?
О.Бычкова
―
Нет, не уровень, правительства?
Ш.Муладжанов
―
Это уровень биржевиков, которые думают о защите своих паев, своих пакетов, своих активов и всё. Где попытка хотя бы примерно сформулировать, какую отрасль промышленности мы хотим сегодня поддержать; какая важная для страны; как и чем мы ее будем поддерживать. Давайте решим, давайте мы будем сковородки, утюги, лекарства, трактора - что мы будем производить – и производителей этого мы будем поддерживать такими-то и такими-то мерами, такие-то льготы мы им дадим, столько-то мы им субсидий дадим, такие-то налоги мы для них…
О.Бычкова
―
Зачем нам производить сковородки, условные сковородки?
Ш.Муладжанов
―
Конечно, незачем производить сковородки, когда мы производим слова. Наша страна самый крупный, по-моему, производитель слов.
О.Бычкова
―
Это да!
Ш.Муладжанов
―
Больше ничего существенного мы не производим, потому что нефть мы не производим – мы ее качаем. Я-то как раз думаю, что серьезные люди, собравшись на форум, должны были прикинуть, а что, в общем, можно реально сделать, чтобы страну не просто спасти сейчас, но и как-то на будущее ее оградить от таких воздействий перед падением цены на нефть или других каких мировых коллапсов.
Ш.Муладжанов: Наша страна самый крупныйпроизводитель слов. Больше ничего существенного мы не производим
Они обсуждают исключительно поведение относительно цены на нефть и цены рубля относительно евро и доллара – всё! Я повторю, возвращаясь к той самой мысли, что люди, которые находятся возле трона, они не думают о спасении страны, они думают о сохранении своего теплого места. И ради этого они готовы искать где угодно врагов, обзывать их всяко, требовать их наказания, устранения и чего угодно, и дума, что вождю это понравится и, таким образом, они себя, свои интересы защитят.
О.Бычкова
―
А вождю это нравится?
Ш.Муладжанов
―
Боюсь, что да.
О.Бычкова
―
Я думала, что ты скажешь – нет.
Ш.Муладжанов
―
Какие у нас есть основания считать, что нет? Он кого-то осадил, он кого-то заставил примолкнуть или извиниться или что-то такое… ну хотя бы не впрямую он, но кто-то из его рупоров кто-то что такое сделал…
О.Бычкова
―
Ничего не слышали?
Ш.Муладжанов
―
Я не слышал.
О.Бычкова
―
Я тоже не слышала. Может быть, мы с тобой все пропустили? Но никаких громких заявлений с той стороны на эту тему не было.
Ш.Муладжанов
―
Лучше бы мы лоханулись и пропустили…
О.Бычкова
―
Лучше, конечно…
Ш.Муладжанов
―
Но, к сожалению, это не так.
О.Бычкова
―
Вот спрашивает, между прочим, слушатель из Ярославской области: «Принимаете ли вы его угрозы на свой счет?» Ну вот нас сосчитали, например.
Ш.Муладжанов
―
Дело в том, что "Эхо Москвы" – это один из таких, очень серьезных и сильных рупоров, я имею в виду в данном случае не чьих-то конкретных рупоров…
О.Бычкова
―
Нет, это тебя спрашивают.
Ш.Муладжанов
―
Можно я договорю?
О.Бычкова
―
Да.
Ш.Муладжанов
―
И, когда "Эхо Москвы" на свой счет принимает угрозы, это совершенно справедливо, тем более, его поименно там озвучивают. Меня там никто не озвучил и мою газету тоже никто не озвучил. Но, думаю, что если начнется серьезная раздача, то она коснется всех и всякого, тем более, что я, как известно, некоторым людям – тем, кому я могу быть интересен, - в общем, стараюсь не врать, и стараюсь, может быть, не резко, может быть, недостаточно резко, но все-таки говорить то, что думаю. А это как раз, получается, что именно это не нравится тем, кто хочет угодить вождю.
О.Бычкова
―
Ну да. С другой стороны, ведь не угадаешь, что ему не понравится в следующий раз.
Ш.Муладжанов
―
Конечно.
О.Бычкова
―
…Кто чем может оскорбиться. Это мы уже видели.
Ш.Муладжанов
―
Да. Скажешь, что не тем поливают дороги, не тем составом, и выясниться что ты – враг, вражина.
О.Бычкова
―
Мы сейчас прервемся на несколько минут. Это программа "Особое мнение". Со своим особым мнением Шод Муладжанов, главный редактор газеты «Московская правда».НОВОСТИ
О.Бычкова
―
Мы продолжаем программу "Особое мнение", у микрофона Ольга Бычкова. С особым мнением Шод Муладжанов, главный редактор газеты «Московская правда». А вот, кстати говоря, продолжая Гайдаровский форум обсуждать, Илья из Ярославля спрашивает: «А как же выступление Грефа, который поставил диагноз России – дауншифтер? Это демарш такой?» - спрашивает Илья. Это очень странное объяснение. Как-то никто не смог его до конца понять.
Ш.Муладжанов
―
Когда столько людей собираются, в общем, достаточно образованный, и несмотря на то, что валяют дурака, он все-таки умные людей, - кто-нибудь да должен был что-нибудь стоящее сказать -вот Греф и сказал. Дауншифтинг в принципе…
О.Бычкова
―
Это выбор. Это не то, чтобы человек оказался там, что его какие-нибудь высокие цены на что-нибудь туда загнали, а человек сам захотел.
Ш.Муладжанов: Люди, которые находятся возле трона, не думают о спасении страны, они думают о сохранении своего места
Ш.Муладжанов
―
Да. Как мы знаем, - говорит, - человек добровольно был топ-менеджером, а потом поехал в деревню и стал сам копать огород, пасти коз и все такое прочее. Но вообще, если взять по большому счету и задаться целью объяснить то, что Греф имел в виду – в общем, так и есть. Россия еще недавно, будучи действительно страной с большими доходами, относительно затрат, действительно с большими возможностями, занялось дауншифтингом и теперь будет сама пасти коз, сама будет копать огород, и это ее, собственно, собственный выбор, потому что она могла те деньги, которые были, потратить иначе и могла бы до сих пор все спокойненько покупать у всего мира и сама…
О.Бычкова
―
И сама решила этого не делать.
Ш.Муладжанов
―
Ну да, получается, что Россия добровольно пошла на дауншифтинг, на то, чтобы вот эти обозначенные нами раньше сковородки делать собственноручно, еще что-нибудь. Да, вот случился такой дауншифтинг. В принципе можно принять. Мне нравится эта идея, ее надо обдумать.
О.Бычкова
―
То есть применительно к стране, например, быть членом «большой восьмерки» и добровольно идти в сторону Северной Кореи – это дауншифтинг, конечно.
Ш.Муладжанов
―
И скатиться как тому, чтобы все руководство страны обсуждало исключительно динамику цены на нефть и динамику курса твоей валюты относительно действительно серьезных международных валют – это действительно дауншифтинг.
О.Бычкова
―
А сегодня Дмитрий Гудков и члены «Солидарности» встречались с руководством московского «Гормоста» по поводу этого народного мемориала Борису Немцову в центре Москвы, там, где он был убит. И там стихийный мемориал действительно продолжает существовать. Люди продолжают его поддерживать, продолжают приносить, заказывать цветы, продолжают там наводить какой-то порядок. Мне безумно нравится эта история.
Ш.Муладжанов
―
Дело в том, что я никогда не скрывал своего достаточно скептического отношения к роли Бориса Ефимовича в истории нашей страны. Но если есть люди и достаточно большое количество людей, для которых его личность, память о нем имеют серьезное значение, и если сделать продуманно и грамотно – ну пусть их память о нем будет как-то грамотно увековечено – не столько его величие, не столько его какая-то фигура, а именно память живущих людей об этом человеке каким-то образом будет увековечено в мемориале как-то разумно спроектированном и разумно размещенном, потому что место специфическое для Москвы, мне кажется, это нормально, это правильно.Другое дело, что Немцов точно не относится к однозначно воспринимаемым фигурам, и тут я все время говорю об умеренности, о какой-то взвешенности, потому что у его личности и его фигуры врагов тоже вполне достаточно, в том числе, и среди вполне вменяемых людей.
О.Бычкова
―
Ну, собственно, мы видим, как закончилась эта жизнь, как бы ты к ней не относился. Враги явно были, конечно.
Ш.Муладжанов
―
Нет, я имею не только тех врагов, которые враги его в каком-то лобовом смысле, но я имею в виду и идейных, тех, кто идейно не принимал его, и те, кому его личность не нравилась. То есть я повторю, что это как раз тот случай, когда общество внутри себя должно как-то переварить ситуацию и выдать нормальный ответ. Если это произойдет, я лично приму любое разумное решение.
О.Бычкова
―
Ты знаешь, согласна с тобой. Но согласись тоже, что вот уже год прошел, а люди продолжают носить цветы и помнить о это, и это тоже, в общем, не для каждого…
Ш.Муладжанов
―
Я их, этих людей уважаю. Но я бы тут еще одну вещь отметил. Все-таки пока мы не узнаем –я боюсь, правда, что мы не скоро узнаем – что, собственно, произошло, что это было за убийство, и вообще, почему, как, за что, что за этим стоит и так далее, все-таки тут какой-то червячок меня точит. Мне кажется, что надо разобраться с тем, что произошло…
О.Бычкова
―
Надо разобраться, конечно. Многие, например, люди считают, что вот эти все «кадыровские» и его окружения выступления нынешние, они имеют отношение ровно к тому, как идет или не идет расследование убийства Немцова. Например, Алексей Венедиктов, наш главный редактор полагает, что наезды на нас связаны ровно с тем, что мы задаем все время вопросы на эту тему.
Ш.Муладжанов
―
Это вполне возможно. Я этого не знаю, но не стал бы это отрицать. Это вполне возможный вариант. Другое дело, что, - возвращаясь к тем людям, которые носят цветы, которые хотят, чтобы был мемориал, – они уж точно не виноваты в том, что следствие идет непонятным образом и в непонятные сроки. И если у этих людей есть позиция, есть мнение, есть желание, то к этому надо прислушаться, конечно.
О.Бычкова
―
Разные поступают сообщения из разных городов страны. Вот сегодня, например, рассказывают про новгородских студентов, которые требуют вернуть им проездные. Ну, понятно – очередная кризисная история, но нетипичная реакция студентов, потому что они грозят уличными акциями протеста. До этого были уличные акции пенсионеров.
Ш.Муладжанов
―
Да, мы знаем. Краснодар и так далее…
О.Бычкова
―
И у нас еще, между прочим, никуда не делись дальнобойщики.
Ш.Муладжанов
―
Которые в Дагестане они там всё…
Ш.Муладжанов: Я боюсь, что мы не скоро узнаем, что произошло, что это было за убийство
О.Бычкова
―
Нет, они теперь под Москвой…
Ш.Муладжанов
―
Я знаю, что у них сходка сейчас, по-моему, в Дагестане была, и они решили продолжить акцию.
О.Бычкова
―
Да, продолжить, и проводить митинг. И как-то вроде бы эта история с дальнобойщиками затихла, потому что их как-то пытаются игнорировать, но они, видимо, себя игнорировать не дадут.
Ш.Муладжанов
―
История с дальнобойщиками, вообще, имеет массу всяких любопытных деталей, включая то, что аппаратов-то таких, нормальных, правильных аппаратов для исполнения этого решения до сих пор, по-моему, в достаточно количестве не существует физически, насколько нам известно. Мы в газете как-то об этом писали, и наши журналисты изучали этот вопрос. До сих пор нет технического обеспечения этого закона полноценного и так далее. Там много бредового, конечно.
О.Бычкова
―
Там много странного в этой истории. Смотри, у нас сегодня 18 января, год только начался, и уже мы имеем как минимум три таких случая, когда в разных местах совершенно разные люди – тут студенты, там пенсионеры, а здесь водилы – пытаются против чего-то протестовать. А прошло только 18 дней года.
Ш.Муладжанов
―
Мы сейчас имеем дело только с первыми всполохами, а гроза будет обязательно, неизбежно, потому что всем понятно – вот я читал там расчеты – для того, чтобы при нынешних тенденциях привести бюджет к безубыточности, курс доллара должен быть 180 рублей. Но если довести рубль до такого падения, то тогда неизбежны другие инфляционные процессы, которые абсолютно убьют производство многих товаров и так далее. То есть, может быть, нос вытащим, но хвост точно увязнет и так далее. То есть практически сбалансировать ситуацию невозможно.Хотя нам изначально… ты помнишь, в самом начале, когда пошли цены на нефть вниз, нам объясняли: но рублевые-то цены не меняются, рублевые-то цены те же самые. Но мы увидели, что это все не так хотя уже потому, что значительную часть продовольствия страна покупает за валюту, в страну ввозит за валюту, и курс рубля относительно этой валюты не может не сказываться на доходности самого процесса производства, транспортировки и продажи этих товаров здесь. То есть, если изначально товар произведен на любую валюту – евро, доллар, еще какая-нибудь, не имеет значения, а курс этой валюты относительно рубля резко меняется, - то должна меняться конечная цена продукта здесь, на торговых прилавках. А, поскольку пока удалось все-таки удержать каким-то образом цены, скажем, на 30-40-процентном уровне инфляции, а рубль-то упал в три раза…То есть это абсолютно неадекватные процессы, и они, конечно, разобьют бюджет, обязательно разобьют бюджет России. И все эти разговоры про Резервные фонды, Фонды национального благосостояния, которые могут закончится вполне себе где-то к августу этого года, если тенденция по ценам на нефть не изменится…
О.Бычкова
―
И дальше что?
Ш.Муладжанов: У нас не правительство, а собрание прогнозистов. Они соревнуются, кто интересней прогноз издаст
Ш.Муладжанов
―
Пойдем в долги, то есть сделаем то, что надо было делать изначально. Опять-таки, если бы у нас было правительство, а не собрание прогнозистов… А они же соревнуются в прогнозах. Они не выдают никаких серьезных рецептов того, что нужно делать. Они соревнуются, кто интересней прогноз издаст. Так вот, если бы мы имели дело со специалистами, профессионалами, они бы продумали, в том числе, и политику заимствования денег, правильного заимствования. Потому что в период кризиса ни одна страна без заимствования не обходится, так не бывает. А мы зачем-то изображаем из себя таких крутых, которые обойдутся собственными резервами.
О.Бычкова
―
Так и что, мы теперь на поклон, что ли, пойдем?
Ш.Муладжанов
―
А какой поклон? Это деловой вопрос.
О.Бычкова
―
Мы же уже сказали, что мы тут самые крутые.
Ш.Муладжанов
―
Опять дворовая психология. Вообще, во всем мире кредиты считаются совершенно цивилизованной формой отношений, а для нас это – пойти на поклон и попросить у дяди. Не пойду я к дяде просить – я сам крутой. Пусть дядя ко мне еще придет и меня уговорит взять у него денег, да? Ну, примерно так.
О.Бычкова
―
Даже не знаю, честно говоря. То есть получается, что к концу года, ты считаешь, что уже все будет совсем грустно?
Ш.Муладжанов
―
Я, в отличие от наших министров, не прогнозист. Я не знаю, что будет к концу года, потому что не дай бог там на Ближнем Востоке что-то громыхнет – нефть поднимется до 100 долларов за баррель – и все будет совсем по-другому.
О.Бычкова
―
Спасибо большое! Шод Муладжанов, главный редактор газеты «Московская правда» в программе "Особое мнение".