Владимир Семаго - Особое мнение - 2016-01-25
О.Журавлева
―
Добрый вечер! Это программа "Особое мнение". Меня зовут Ольга Журавлева. У нас в гостях политик и журналист Владимир Семаго. Здравствуйте, Владимир Владимирович!
В.Семаго
―
Добрый вечер!
О.Журавлева
―
В Чите полиция пытается установить личности двух молодых людей, танцевавших на постаменте памятника Ленину. С молодыми людьми собираются провести профилактическую беседу. А коммунисты называли поведение молодых людей кощунством? А вы как считаете? Вы же тоже бывший коммунист.
В.Семаго
―
Ну как вам сказать. В душе-то я с Карлом Марксом и не расстаюсь. Я считаю, что это учение, оно, как сказал Владимир Ильич Ленин, всесильно, потому что оно верно. Это очень важное обстоятельство. А что касается этого номера художественной самодеятельности, давайте представим, что они танцуют какой-нибудь танец революционных матросов «Яблочко» делали - что в этом кощунственного? Они выбрали достойное место… Или у нас есть несколько балетов революционного содержания. «Пламя Парижа», если не ошибаюсь, что-то еще было. Почему бы не станцевать па-де-де из «Пламя Парижа» рядом с памятником, и почему в этом что-то кощунственное? Совсем нет. Если бы рок-н-рол или вот это вот, когда крутят…
О.Журавлева
―
Тверк?
В.Семаго
―
Да, крутят нижней частью колена - вот это, конечно, может быть, было и нехорошо. Потому что нельзя ассоциативно предположить, что между этими движениями и…
О.Журавлева
―
Может быть, у нас просто фантазии не хватает.
В.Семаго
―
В принципе да, и подвязать-то можно, конечно, многое. Но, видимо, у тех, кто сейчас недоволен, у них просто фантазии в этом как раз… Так, есть факт: танцевал. Место неположенное. Почему? – Никто билеты на танцплощадку не продавал. Незакрытое помещение, возможности поскользнуться. МЧС бы получил дополнительную работу вместе с медицинскими работниками. Всё – признано вредным.
О.Журавлева
―
Понятно. Ну, а если серьезно, у нас образ Ленина как-то претерпел изменения за последнее время? У нас тут Владимир Владимирович недавно высказался по поводу Владимира Ильича.
В.Семаго
―
Да, я слышал. Он сказал, что он виноват во всем.
О.Журавлева
―
Может быть, концепция изменилась?
В.Семаго
―
Скорей всего нет, просто имя Ленина и всё, что с ним связано в истории России, интерпретируется каждый раз по-разному. Когда-то, когда нам нужно прийти к духовным скрепам, мы говорим о том, что в советском наследии было много хорошего. Мы же с вами почти год слышим о том, что «Русский мир» и социалистическое прошлое – в этом было много хорошего. Это первое.Потом неожиданно выясняется, когда сложности экономического характера, что причина-то откуда? Ну не наше же правительство с вами довело страну до ручки! Понятно, что нет. И внешняя у нас политика безукоризненная, да и внутренняя тоже в полном порядке. Кто виноват? Ну кто-то же виноват? Конечно, плохо, такая ситуация. Ну Ленин, наверное. Ленин в конечном итоге виноват. И это, самое главное, не обсуждаемо, потому что сам Владимир Ильич, если не ошибаюсь, умер много лет назад и за себя ответить он уже как бы не в состоянии. Более того, мы всегда начинаем внимательно прислушиваться и вспоминать, где он похоронен и похоронен ли он на самом деле, только в тот момент, когда какие-то кризисные тяжелые ситуации.
Я, например, считаю, что большая ошибка была, что коммунисты позволили вынести тело Сталина, потому что тогда бы мы имели два варианта. Можно было, в какой-то момент тело Ленина обсуждать – почему не вынесли, а в какой-то момент – Сталина. И у нас бы появились широчайшие возможности для аргументированного обращения к народу, говорить: «Сегодня неприятности вызваны только тем, что Иосиф Виссарионович Сталин до сего времени еще…» - и погнали наши городских! Поэтому здесь, конечно, очень большой психологический и политический подтекст есть в этом.
О.Журавлева
―
Но согласитесь, что последнее время Ленина мы… ну не мы – Владимир Владимирович Путин – не вспоминал, а Сталина как раз вспоминали и склоняли и по всякому поводу…
В. Семаго: И внешняя у нас политика безукоризненная, и внутренняя тоже. Ну кто-то же виноват? Ну, Ленин, наверное
В.Семаго
―
И ни в чем он не виноватый.
О.Журавлева
―
Да, и ни в чем он не виноватый. И в чем феномен-то тогда состоит? В том, что из Мавзолея вынесли?
В.Семаго
―
Как бы говорят: «Тема-то есть». Нам даже сущностно не надо, - но есть тема для обсуждения. И сразу же воспаленные умы и воображения наших российских граждан сразу же начинают думать о том – а, действительно, что там? – и они забывают про эти самые экономические трудности, забывают про триллионы недостающие в бюджете, они обо всем забывают. Россияне или российские граждане настолько политизированы – вы себе даже представить не можете! Другое дело, что уровень этой политизации и уровень информированности очень невысокий. Но желание говорить о политике, в том числе, внутренней или о внешней… Ну Обама! Ну кто в Российской Федерации не знают человека по фамилии Обама? Все знают. Все знают абсолютно точно. У нас же очень много говорят… вот опять-таки моя любимая тема и мы все время полемизируем с вашим любимчиком Сатановским, который здесь бывает чаще, чем я – это упрек мой вашей радиостанции. Он все время говорит: «Вот эти террористы ИГИЛ, они мерзавцы, они вот Пальмиру… они памятники рушат!» А я вспоминаю просто историю с храмом Христа Спасителя и большего по размеру храма Александра Невского в Великом Новгороде, которые разрушили коммунистические лидеры по их приказу. А они у нас как бы не варвары, они не мерзавцы конченные, а вот эти – обязательно мерзавцы. Вот меня в людях наподобие Сатановского беспокоит именно вот это желание - в нужный момент вставить определенную позицию, и тем самым показав эту позицию как главенствующую, как основную: «Ни о чем другом не думайте. Вот я вам такое клише даю и вот вы, значит, на эту тему рассуждайте»Вот то же самое у нас происходит и с Лениным и Сталиным. И все в какой-то момент – оп! – вытащили – в этом направлении отработали. Потом его можно задвинуть. Потом опять. Как аргументы. Вот эти две исторические личности, они как аргументы во внутренней политике сегодня присутствуют настолько зримо, может быть, даже больше, чем кто-то из членов правительства… Фу, я уже что-то не то сказал!
О.Журавлева
―
А скажите, пожалуйста, насчет воспитания. Вы говорите, что не очень у нас с информированностью здорово, зато много задора. Вот патриарх Кирилл призывает не бояться теологии в вузах, избегать дискриминации в финансировании православных школ, а также говорит, что нужно бы расширить практику преподавания предметов: основы религиозных культур и светской этики в школе; потому что пока это всё ограничено только четвертыми классами, а надо бы как-то расширить. Ну действительно же, чем больше знаний, тем как бы здоровее общество.
В.Семаго
―
Конечно. И это позволяет вам отвлечься опять-таки от актуальных проблем.
О.Журавлева
―
Ах вот как!
В.Семаго
―
И выглядеть уже человеком, которые изначально предопределил свои взаимоотношения с внешним миром через религиозные свои мироощущения и мировоззрения строго в определенном направлении. Ведь мы с вами прекрасно понимаем, что различного рода оттенков религий огромное количество. Возьмите мусульманство. Неправильно говорят: «ислам». Говорят: «мусульманство» - правильно. Какое количество направлений и течений есть – да это жизни не хватит. У многих специалистов, изучающих эту тему глубоко и полно. Даже не хватает времени, чтобы все объять. А мы можем с вами предложить вообще все предметы закончить и начать изучать но последовательно но серьезно. Потому что каждая из религий имеет свое историческое прошлое, влияние на массы, огромное влияние. И давайте бросим все учить. Вот только возьмем богословские школы отдельно и начнем всех учить богословию.
В. Семаго: Россияне настолько политизированы – вы себе даже представить не можете!
О.Журавлева
―
Вы считаете, что преподавание богословия может повредить всем иным наукам?
В.Семаго
―
Ну времени просто не хватит физически.
О.Журавлева
―
А, то есть по остаточному принципу.
В.Семаго
―
Математику убрали - учим мусульманство. Вместо химии и биологии мы учим, предположим, протестантов, изучаем кальвинистов, кого-нибудь еще. У нас же много очень… В конце концов почему саентология сегодня, запрещенная в России секта и во многих других странах, стала изгоем? А вдруг это на самом деле то самое просветление, как это было с… Помните, была секта такая христиан в древнем Риме? Жалкая кучка! Какие-то ничтожные люди, там пятьдесят человек ходили грязные, оборванные. Во что превратилось-то? Так может, саентология тоже сегодня как бы эти первые шаги делает, а мы ее взяли исключили и всё… Давайте учить ее тоже
О.Журавлева
―
Но Владимир Владимирович согласитесь, если люди, которые выросли в семьях тех людей, которые, в общем, росли как атеисты, они будут знать о существовании, о различиях разных религий хотя бы на бытовом уровне…
В.Семаго
―
То?..
О.Журавлева
―
То общество будет более здоровым?
В.Семаго
―
Скажите, производительность труда от этого увеличится или уменьшится? Меня чисто практический момент интересует.
О.Журавлева
―
Как вы считаете?
В.Семаго
―
Я считаю, что может увеличиться, если основополагающие принципы морали и нравственности будут включены самым тщательным образом в воспитание подрастающего поколения. Не детали и детализация самой религиозной основы, истории религии, происходящих событий - нравственные позиции. Десять заповедей и еще, может быть, немножечко неких истин, которые Иисус Христос, Будда или Магомед произносили вслух или писали на каких-то листочках бумаги…
О.Журавлева
―
Ну это в рамках курса истории вполне можно освоить.
В.Семаго
―
И хватит! Нравственная позиция человека ни коим образом не зависит от объема той информации, которую он получил про апостола Павла, про Матвея, про кого еще. Можно же вечно изучать. Это, действительно, пласт фантастический. Это культура, это высочайший уровень культуры, религии, истории, все что угодно. Но этому нельзя посвящать жизнь. Это есть отдельные, специально обученные кириллы, которые это все это должны учить.
О.Журавлева
―
Владимир Семаго со своим особым мнением. Никуда не уходите – мы скоро вернемся.НОВОСТИ
О.Журавлева
―
И снова с вами программа "Особое мнение". В студии Владимир Семаго, меня зовут Ольга Журавлева. Владимир Владимирович, вот Митек пишет нам на sms: «Снова шутит Семаго». А с вами о чем-то серьезно можно поговорить можно?»
В.Семаго
―
Давайте!
О.Журавлева
―
Ну например: кто и когда убил Литвиненко?
В.Семаго
―
А мало по этому поводу публикаций? Нужно еще какое-нибудь особое мнение?
О.Журавлева
―
Ну, у вас, может быть есть особое мнение. Потому что у Пескова по поводу публикации – одно мнение, у кого-то другого – другое мнение.
В.Семаго
―
Мы достаточно редко совпадаем с Песковым во мнении, вообще, включая и матримониальные отношения и, вообще, многое другое, что в этом мире присуще. Просто мы не дискутируем с ним впрямую, потому что он человек, который… Знаете, как, когда микрофонов не было, был рупор такой жестяной? И вот у меня такое ощущение, что в Кремле этот рупор есть, вот в эту жестяную трубу он кричит - извините, что я опять шучу – кричит и говорит: «Кремль по этому поводу думает вот так!» - говорит Песков. Что касается самой причины, по-моему, эта тема уже многократно исследована. И есть две позиции. Позиция, что это сделали специально подученные агенты ФСБ по, может быть, даже прямому указанию высших руководителей этой структуры. А второе – что это злые березовские, желая спрятать или скомпрометировать честный и непредвзятый Кремль, вот так сознательно своего соратника взяли и уничтожили, чтобы опорочить Российскую Федерацию и всех, кто здесь живет. Вот две такие позиции.Я думаю, объективно – извините, что я говорю это в прямом эфире – я больше все-таки склоняюсь к тому, что Литвиненко был ликвидирован по старой схеме, еще сталинской схеме, когда в свое время, в 30-х годах, когда после того, как белое движение, многие белогвардейские и эмигрантские движения были разгромлены и обезглавлены, Сталин вдруг неожиданно понял, что внешняя агентура ОГПУ ему не нужна. И он методически принялся либо, отзывая в Россию, уничтожать их здесь, поскольку они были своенравные, своевольные, они привыкли жить в Европе, у них были совершенно другие принципы – или уничтожать их там, если они не хотели уезжать.
У меня даже этому была посвящена была целая книга. И, я думаю, что эти методы, они остались. И здесь не нужно было, как в США, открыто объявлять человека врагом номер один, как это сделали с Бен Ладеном официально – они за ним охотились. А так втихаря просто: есть человек - нет человека. Тем более, выбран был метод-то какой? Его даже не этим… не автомобилем не передавили, ничего… А вообще, если бы не дотошные эти медики, то никто бы не узнал. Ну сердечная недостаточность, ну плохое положение… состояние души. Мало ли, от чего человек умирает? Вон, помните, в «Новой газете» был на «Щ» журналист?
О.Журавлева
―
Щекочихин.
В. Семаго: Это высочайший уровень религии. Но этому нельзя посвящать жизнь. Есть специально обученные кириллы
В.Семаго
―
Да. Вот раз! – и всё – в одночасье. Вот точно так же могло бы быть и здесь. И вот это меня, конечно, настораживает, потому что сам факт этого убийства – а мы уже знаем, что это убийство - это, безусловно, возврат опять-таки или как бы внедрение в наше сознание, что старые принципы хороши, потому что они были хороши.
О.Журавлева
―
А скажите, пожалуйста, как вам кажется, все-таки Литвиненко – это часть системы? То есть, есть еще какое-то количество людей, которые по той или иной причине в последние годы замолчали?
В.Семаго
―
Я думаю, что Литвиненко - это все-таки еще в определенной степени много личного отношения к тому, что произошло с ним в его судьбе. Это и фактор его служения или близости с Березовским, безусловно. Потому что он вольно или невольно встал как бы на службу покойному Борису Абрамовичу, работал с ним. И понятно, не мог не выражать точку зрения, и уж не мог не бороться с тем, с чем боролся Борис Абрамович. Это очевидно совершенно. Поэтому здесь, наверное, два обстоятельства нужно учитывать. Первое – это его фактор борьбы.И второе: методы, при которых как бы власть или не власть или люди, которые намекают на то, что власть так думает, говорят: «Ребята, до определенного момент можете, а дальше нельзя».
Ну вот с Немцовым как бы, так сказать, с покойным, что было? Они сказали, что «до определенного момента ты говорил себе и говорил – ну и что? – у нас много оппозиционеров». Но вот есть какие-то слова, через которые переступать нельзя. А вот переступил человек – и, видите, нашлись патриоты, которые… там водитель, по-моему, патриот-водитель? Вот он решил, принял для себя решение. Нечто похожее в конечном итоге - если останется Луговой и Ковтун живы – нечто похожее мы услышим тоже, что да, люди для себя приняли решение такое: «Да, ты для нас товарищ был, мы с тобой вместе работали, но нельзя же до такой степени… все эти книжки, пасквили, грязные слухи о высшем руководстве страны, поэтому мы приняли решение». Ничего политического. Просто морально-этическая сторона.
О.Журавлева
―
Из этой концепции, которую вы изложили, значит ли, что Ковтуну и Луговому что-то угрожает сейчас?
В.Семаго
―
Не думаю, что пока они находятся – я не знаю, где находится Ковтун, а где находится Луговой, я прекрасно знаю – так сказать, главный по чаепитию в Государственной думе. С ними никто чай не пьет, честно вам могу сказать. Если кто видел Лугового, сидящего и поющего чая, понятно, что он сидит пьет один, потому что это уже как бы у людей…
О.Журавлева
―
Это ваш инсайд, это ваша информация?
В.Семаго
―
Ну это очевидно! Ну можете себе представить, что вы в такой ситуации были замешаны…
О.Журавлева
―
Да ладно! Он к нам в студию приходил…
В.Семаго
―
Со своим чаем или вы его поили?
О.Журавлева
―
Нет, у нас тут местный.
В.Семаго – А
―
а, ну так вы его поили, не он же вас. Но не суть в этом. Но я думаю, что ему ничего не угрожает. Потому что, так же, как, к сожалению, может быть, для Меркадера, когда его поймали после убийства Троцкого, ему не удалось выскочить, но посмертно он получил все необходимые регалии, уважение и почет от советского государства. Здесь это при жизни происходит. Дали депутатскую неприкосновенность, дали определенные льготы, возможность заниматься бизнесом. Все в принципе есть.Поэтому, я думаю, что да, будет признано, но признано как? Однобоко: Ну клевещите вы! Вы понимаете, в большинстве своем западные средства массовой информации, да и английское правительство официально – только что королева там не высказывалась – а так премьер-министр высказался однозначно. Но они вот…, как сказал Киселев, «ну это же всегда так было: англичане, они нас ненавидели; вся история современной Европа стоит на противостоянии Английской империи, английской короны с российским государством, поэтому, чего мы будем обращать на это внимание? Ну Англия есть Англия. Будем к ним снисходительны», - сказал бы Киселев на эту тему.
О.Журавлева
―
Кстати, а зачем, как вам кажется, почему для британцев так это важно было?
В. Семаго: Мы считаем, что в России, если суду сказать: «А», то он сразу сделает под козырек и скажет: «А»
В.Семаго
―
В этом-то и закавыка: да ни зачем! В том-то все и дело. Когда говорят в пропагандистском сообществе все эти «говорилки», которые выступают на телевидении: «Америка собирается нас поработить, завоевать, экономики уничтожить», - я всегда спрашиваю: А зачем? Я говорю, расскажите мне экономическую подоплеку этого уничтожения или порабощения. Что им, хочется кормить 140 миллионов человек или жить на этих необъятных просторах Сибири? У них вон там - Канада под рукой есть, а 90% населения Канады живет вдоль американской границы. А вся остальная территория не освоенная. Потому что дураками надо быть, чтобы в 60-градусный мороз везти учительницу, медсестру, воспитательницу детского сада, свою родную жену с детьми… Это советские люди и умные люди моли бы себе такое позволить.Вот здесь то же самое. Зачем американцам нас порабощать? Зачем англичанам создавать эту вот атмосферу нетерпимости по отношению… и все прочее? Да ни за чем. Это объективные вещи, которые существует вне нашего понимания. Это мы считаем, что в Советском Союзе или в России, если суду сказать: «А», то он сразу сделает под козырек и скажет: «А». А в Британии по-другому.
О.Журавлева
―
Но это вообще был не суд, а расследование, отдельная совершенно процедура, как я понимаю.
В.Семаго
―
Открытое расследование, да. Но, тем не менее, людям так рот не заткнешь легко, как у нас. У нас же абсолютно все можно сделать. Я здесь официально заявляю в этом эфире, - и это не шутка по отношению к Митьку, - что у нас самая продажная система правосудия в мире.
О.Журавлева
―
Да ладно!
В.Семаго
―
Да. По деньгам? Конечно! Может быть, более продажная есть где-то в Мозамбике или в Тасмании – да. Но по количеству денег у нас самая продажная. Мы держим первое место.
О.Журавлева
―
Мне кажется, наоборот, это бескорыстные люди. Если вы говорите, что можно позвонить по телефону и совершенно бесплатно получить любую услугу.
В.Семаго
―
Но за это он говорит: «Вот здесь я сделаю бесплатно, а вы уж тут меня не корите. Ну да, допустил я, но это вот мое собственное рассуждение, покрепленное некоторыми деньгами». И всё. То есть: «Я здесь служу верой и правдой, но если мне надо, то вы уж тоже меня не трогайте. Позвольте мне свой кусок хлеба зарабатывать как я могу», - говорят наши отечественные судьи. Не все – я подчеркиваю. Если кому-то будет интересно, в том числе, Генеральной прокуратуре, я готов назвать два-три имени, которые, на мой взгляд, подлежат расследованию.
О.Журавлева
―
Так. Это был Владимир Семаго. Слушайте внимательно, в том числе, в Генеральной прокуратуре, все, что он здесь рассказывает, тем более, что он сам к вам обращается. Все вопросы к Владимиру Владимировичу присылайте на номер телефона для sms: +7 (985) 970 45 45. И мы вернемся в эту студи после небольшого перерыва.НОВОСТИ
О.Журавлева
―
И снова с вами программа "Особое мнение". Меня зовут Ольга Журавлева. Свое мнение высказывает Владимир Семаго, политик и журналист. Есть еще одно дело, вы его уже упомянули. Речь идет о том, что уже близиться к завершению дело по убийству Бориса Немцова. Обо что мы споткнемся? Потому что вроде бы про водителя нам уже объяснили. А как это, действительно, можно объяснить, чтобы всех устроило? Что все-таки произошло?
В.Семаго
―
Всех все равно не устроит, но глубоко убежден, искренне убежден, что обоснование для этого чудовищного преступления было, как ни банально, вот это: «Слышь, он зарвался. Да, нельзя уже так». У него, действительно, у него был очень резкие частью высказывания с ненормативной лексикой и все прочее.
О.Журавлева
―
Ну они были такими… достаточно долго. Были доклады, были прямые обвинения руководства страны…
В.Семаго
―
Вот если динамику просматривать, то, конечно, усилилось это в последний год, очень серьезно усилились со стороны Немцова эти высказывания, он пошел как бы ва-банк. И, я думаю, что, наверное, это и повлияло. Потому что опасность политическая… устранение его… Знаете, Троцкий за границей, конечно, для Сталина был врагом номер один после белогвардейцев. Почему – потому что он нес некую идею, которая находила отклики и созвучность в умах и сердцах граждан. А здесь говорить о том, что Борис Ефимович Немцов являлся выразителем мыслей и соображений огромного количества людей, нельзя. Все-таки у нас оппозиция достаточно ограниченное количество людей имеет, к счастью или к несчастью для Кремля – это я уж не знаю. Но то, что он не был политически опасным противником или реальным конкурентом… Ну возьмите, предположим, во время выборов в Венесуэле Мадуро и лидер оппозиции – там было реальное противостояние, и был реальный противник, который мог в случае чего, и я не исключаю, что сейчас при процедуре импичмента Мадуро уйдет, а будет совершенно другой президент.
В. Семаго: Говорить о том, что Борис Немцов являлся выразителем мыслей и соображений огромного количества людей, нельзя
Здесь этого не было. Значит, говорить о том, что убрали, ликвидировали политического противника, наверное, неправильно. Значит, чистая месть, чисто психологически основанная на якобы псевдооскорбленном чувстве собственного достоинства.
О.Журавлева
―
А кого оскорбили-то?
В.Семаго
―
Всех. Конечно, он же не одного человек. Он говорил: «плохая власть», «плохой режим», «плохая система», говорил, «плохой президент», кстати говоря – я слышал об этом. Может быть, это повлияло. Знаете, как – ну говорит человек, что высший руководитель страны не очень хороший, а стоит рядом у трона человек и говорит: «Слушайте, ну это невозможно!» - и смотрит на реакцию первого человека. А первый человек так… вроде бы ничего не понимает. И этот человек для себя решает, говорит: «А почему бы мне не сделать доброе дело?»Помните, как было с одним из царей, которого грохнули, а потом люди, которые сидели за столом во время этого убийства, говорили: «Матушка императрица, ну прости ты нас! Ну не доглядели! Вот пьяная драка началась, ну что теперь нам делать? Ну хошь ноги отрежь нам по колено – не виноватые мы ни в чем: так сложилось». Ну человека нет. Почему это не объяснение? Объяснение.
О.Журавлева
―
Интересно. Тогда, если можно, возвращаясь как бы к мирной жизни, хотя она, может быть, не такая уж мирная. Как вы думаете, вот эти история с высказываниями господина Кадырова про оппозицию, чем они вызываны? Чего он хотел добиться?
В.Семаго
―
Меня больше интересует, чего хотела добиться оппозиция вот так гневно обрушив на него фантастическую лавину негодования и всего прочего? Вот, казалось бы, Кадыров очень точно системно обозначил, и ни для кого не является откровением его позиция. Вот зачем это было так вдруг так неожиданно акцентировано выпячивать и говорить о том, «как же он так может?!» Ну сказал и сказал. Во-первых, обидеть может только равный. Если уж вы стоите на позиции, что вы как бы люди, которые знаете будущее России, стремитесь к реализации этого будущего – ну есть какой-то из сподвижников, есть какой-то один из таких политических деятелей среднего уровня, который что-то говорит у себя там, на родине. Почему, собственно, вы должны так возмущаться и говорить: «Нет, ну уж этого мы никак терпеть не можем! Ну вот уж, что Кадыров сказал!..»?
В. Семаго: Пройдет несколько лет и мы будем лицезреть Залдостанова где-нибудь на Мавзолее во время демонстрации
Я вас уверяю, что большинство региональных чиновников говорят еще и почище вещи совершенно спокойно с упоминанием того же, предположим, национального аспекта кого-то из оппозиционеров, каких-то моральных качества, финансово-имущественного состояния человека до того, как он ушел из власти. Обсуждается абсолютно все и в более резких тонах. Но вот здесь вдруг неожиданно: «А вот Кадыров!..». Мне, честно говоря, непонятно. Я бы не стал так акцентировать. Ну сказал и сказал. Мы знаем, кто такой…
О.Журавлева
―
Потом еще специально написали статью в «Известиях». А потом еще и митинг был с известными лозунгами.
В.Семаго
―
Там главное, что был человек, мой любимец…
О.Журавлева
―
Из Ингушетии?
В.Семаго
―
Нет! В шапочке вязаной мотоциклист…
О.Журавлева – А
―
а! Мотоциклист…
В.Семаго
―
Это всё! Это наше будущее. Поверьте мне, пройдет несколько лет и мы будем иметь счастье лицезреть его где-нибудь на Мавзолее во время демонстрации. Он будет стоять… Или сейчас на Мавзолее не стоят?
О.Журавлева
―
А он, кстати говоря, был во время парада на трибуне почетных гостей.
В.Семаго
―
Да. А! Ну вот видите, значит, я уже опоздал. Человек достиг всего уже!И вот это, конечно, было очень значительно, знаково, и это, конечно, прибавило ему авторитета Российской Федерации, что вот он в Чечню… Единственно, что вот сомнения жуткие, что площадь, которую упоминают в качестве места проведения, она не соответствует тем параметрам, тем цифрам, которые высказывались по поводу количества; что миллион человек не может на 130 тысячах квадратных метрах уместиться, тем более, что там еще много зеленых насаждений было и газоны. Ну не может, физически не может.
О.Журавлева
―
Вы какой-то въедливый!
В.Семаго
―
Нет-нет, я читаю просто. Я читаю. Не могло быть. А по мне все равно: миллион там, 200 тысяч или 300. Я ведь понимаю, для чего это.
О.Журавлева
―
Для чего это?
В.Семаго
―
Для того, чтобы показать, что нет, вы не правы, у нас оппозиционеров не любят, что у нас Кадыров является человеком, который может олицетворять собой истинный патриотизм, невзирая на его бэкграунд. Ну у вас же князь Владимир, он же сначала брата… потом жену, потом отца жены, потом кого-то еще… намолотил кучу всего – потом стал святым! Почему мы не даем возможности Рамзану Кадырову, так сказать, поступив достаточно серьезно в прошлом, не реализовать себя совершенно в иной ипостаси в будущем? Вот он реализует себя, а мы сидим, смотрим: ну реализуй ради бога.Вот я, например, не вижу необходимости в этом ажиотаже. Скорей всего, может быть, нам просто нечего делать и мы вот так вцепились в него. Остальные же безгрешные у нас. У нас и правительство изумительное, и администрация президента у нас – лучше не бывает. Ну а вот Кадыров – его можно щелкать, потому что про Кадырова вроде как не так опасно, может быть.
В. Семаго: Только Кадыров путем жесткого давления на структуру взаимоотношений в Чечне держит ситуацию под контролем
О.Журавлева
―
Правда? А говорят, что про него-то как раз опаснее всего говорить. История одного депутата и уважаемых людей говорит нам именно это.
В.Семаго
―
Я согласен с вами, но когда речь идет о каком-то знаковом противнике, наверное, люди вокруг Кадырова могут мобилизоваться. Когда речь идет о нашем с вами расхожем мнении… Вот мы с вами сидим и говорим: «Ну, я не считаю, что Кадыров – это фигура, равная Черчиллю» - я говорю об этом совершенно спокойно. Я понимаю, что его политическое будущее – никакое. Ну просто никакое его политическое будущее. Это лишь просто оценка моя. И за это мстить…. Как после этого сказать: «Знаете, а мне кажется, что Семаго - предатель Родины…». Я не предатель, я просто говорю, что у Кадырова нет политического будущего, и на меня нельзя обижаться.А когда идет такая словестная перепалка на очень невысоком уровне, и Кадыров говорит, что «вы мерзавцы и предатели», а те в свою очередь говорят: «Слушай, но ты тоже не лучше, ты тоже хорош гусь! А посмотри, что у тебя было во время чеченской войны. Ты вот фотки свои, видео посмотри – что ты там делал, какие у тебя были подвиги во время войны». Мне кажется, это не совсем правильно. Это не улучшает ситуацию в стране.
О.Журавлева
―
Спрашивает Алексей из Саратова: «А есть ли какая-то осознанная политика в отношении Чечни и Кадырова, то есть представление о будущем и будущих отношений, например, без Кадырова в Чечне?»
В.Семаго
―
Я бы сказал так: безысходность. Вот вы знаете, с Чечней мы заехали очень далеко. Вот Кремль, на мой взгляд, уже отпустил вожжи абсолютно, потому что ситуация и с Кадыровым и в Чечне неуправляемая. Просто они уже не могут ничего сделать – это абсолютно точно. Ни одернуть его не могут, ни поставить его на место, не перевести его, например, полпредом президента Российской Федерации в Дальневосточном округе. Ну чего было бы лучше, если бы вы были умные люди? Вы берете Кадырова из Чечни, убираете его – и ставите его полпредом где-нибудь на Дальнем Востоке. И всё, и проблема решена.Но сил для этого у Кремля нет. Почему? Потому что они прекрасно понимают, что ослабление ситуации в Чечне и на Кавказе чревато для Кремля очень большими, серьезными сложностями. Потому что только Кадыров путем очень жесткого давления на структуру взаимоотношений внутриполитических в Чечне держит ситуацию под контролем. Если вы его уберете куда-то – а вы должны были бы его…, он перспективный, он молодой, его надо поднять, он мог бы быть гениальным совершенно администратором где-то еще. Почему он не может руководить эскимосами, чукчами или кем-то еще? Почему обязательно только чеченцами? Совсем нет. Вы этого сделать не можете.
Отсюда и позиция, что Кремль ничего с ним сделать не может. И они говорят: «А чего нам делать-то с ним? Ну он как-то держит ситуацию? – Да. Хуже от этого не будет? – Нет. Ну кто-то там на него ругается из оппозиционеров – ну пусть ругается». Ничего меняться не будет.
О.Журавлева
―
А почему его нельзя, например, вызывать в качестве свидетеля на суд?
В.Семаго
―
А дискредитация. Это дискредитация, потому что прямых улик против него нет, а косвенные улики у нас во внимание не принимаются. И суд, полагаясь на свое собственное понимание ситуации, он скажет… Вы подаете претензию, говорите «Вызвать…», а судья говорит: «Принимая во внимание мои собственные убеждения и изложение фактов, я считаю, что не надо». И никто в этой стране не может этому судье что-нибудь поперек сказать. Вы можете потом написать кассационную жалобу, которая будет рассмотрена и скажут: «Судья действовал, исходя из своих собственных рассуждений». Это разрешено законом.
О.Журавлева
―
Так это и есть независимость суда: как судья решил – так и должно быть.
В.Семаго
―
Безусловно! Так оно и должно быть. Все правильно.
О.Журавлева
―
Говорят, что Борис Титов намерен создать партию, и она будет представлять интересы бизнеса во власти – об этом сообщила руководитель аппарата уполномоченного при президенте по защите прав предпринимателя Татьяна Марченко. По словам Марченко, в ходе предстоящих выборов партия надеется пройти в Госдуму…
В.Семаго
―
Конечно, что же ей не пройти?
О.Журавлева
―
Конечно? Как вы видите? Кстати говоря, не хотите принять участие?
В.Семаго
―
Нет, не хочу. Это 842-е вхождение предпринимателей в политику. Это уже было. Это делали все абсолютно до Титова. Титов – чудный человек. Он попросился, чтобы его назначили. Это ведь не сообщество предпринимателей его выбрало. Я прекрасно помню этот момент. Я еще тогда по наивности – мне было тогда не так как сейчас много лет - лет 65 было всего – я говорю: Слушайте, а давайте я буду? Я знаю предпринимательство не понаслышке. Я начинал с азов, я делал все сам. Давайте я буду? И пошел это и Титову сказал. А он говорит: «Ты знает, а уже там принято решение». Я говорю: «Какое?» Он скромно так сказал: «Меня назначили».
В. Семаго: Бредовая идея – каждый из предпринимателей на своих предприятиях обяжет своих сотрудников голосовать за
Ну какое же это назначение омбудсмена, если тебя избирает не сообщество, а кто-то сверху? Это как ректоров в нашей стране выбирает министр образования. Его должны выбирать люди в университете. Его должны выбирать те люди, с которыми он должен будет впоследствии работать, он должен будет осуществлять и реализовывать их чаяния и надежды. А вместо этого им говорят: «Вы знаете, у вас в университете будет Иван Иванович Петухов, потому что министр так сказал. Вот это опять то же самое всё.
О.Журавлева
―
И с партией такая же история?
В.Семаго
―
И с партией – то же самое. У нас количество предпринимателей очень небольшое. Согласитесь, что – бредовая идея – каждый из предпринимателей на своих предприятиях обяжет своих сотрудников, чтобы они голосовали только за... Безумие. Этого не будет никогда, потому что это не бюджетники. Системы контроля за ними не существует. Поэтому, я думаю, что партия обречена на поражение. Но при определенных обстоятельствах как и «Справедливая Россия» - господин Миронов сходил к президенту – и при нулевом фактора, так сказать, прохода ему сказали: «Ну ладно, вы пройдете». Ему дадут чуть-чуть и всё. Такое возможно.
О.Журавлева
―
В общем, «сбыча мечт» возможна вполне.
В.Семаго
―
Безусловно!
О.Журавлева
―
Владимир Семаго, политик и журналист со своим особым мнением. Меня зовут Ольга Журавлева. Всем спасибо, всего доброго!