Юрий Сапрыкин - Особое мнение - 2016-02-01
И.Воробьева
―
Здравствуйте! Это программа "Особое мнение". "Особое мнение". Меня зовут Ирина Воробьева. И сегодня в студии "Эхо Москвы" со своим особым мнением журналист Юрий Сапрыкин. Юрий, здравствуйте!
Ю.Сапрыкин
―
Здравствуйте!
И.Воробьева
―
Скажите честно, вы как журналист смотрите Инстаграм Рамзана Кадырова?
Ю.Сапрыкин
―
Я его смотрю как человек, потому что, понимаете, если что, то бить по голове будут не журналиста, а человека. Поэтому мне это по-человечески интересно, как существу из плоти и крови.
И.Воробьева
―
То есть вы смотрите Инстаграм Кадырова, чтобы понять, когда начнут бить по голове?
Ю.Сапрыкин
―
Нет-нет-нет. Но, поскольку он последнее время состоит из подобных обещаний, а людям свойственно примерять все на себя, то… Если серьезно, нет, я за Инстаграмом Кадырова слежу довольно давно, даже пару лет назад писал про это текст в журнале GQ – про то, что мы на всяких профессиональных дискуссиях и конференциях часто разговариваем про то, какими будут новые медиа; так вот новые медиа – вот Рамзан Ахматович нам демонстрирует, какими они могут быть. Это, конечно, мощнейшее - уж не знаю, чье - изобретение.
И.Воробьева
―
В смысле не Инстаграм в целом, а Инстаграм Кадырова, да.
Ю.Сапрыкин
―
Да-да. Мне кажется, что это отдельное средство массовой информации, отдельное от других медиа и отдельное от всего остального Инстаграма, со своим языком, со своими законами, со своей эстетикой. Вот этот ритм таких благодушных фотографий с котятами или роликов, где Рамзан Ахматович купается в осенних листьях, и всяких видео с прицелом снайперской винтовки и с людьми, которые бегут куда-то с автоматами и обещают, что «кто не понял, тот поймет» - они, конечно, создают такое драматургическое напряжение.
И.Воробьева
―
Опять же, если серьезно, вот например, Михаил Федотов призывает не воспринимать как угрозу убийством видео то самое, с прицелом, о котором уже было сказано. А вы как воспринимаете то, что было опубликовано?
Ю.Сапрыкин
―
Вы знаете, воспринимать это как просто веселую картинку у меня не получается. Ее нужно проецировать либо вперед, либо назад. Если ее воспринимать как обещание, то это, видимо, обещание чего-то очень плохого, связанного со снайперской винтовкой, Касьяновым и Кара-Мурзой - добавьте недостающее звено.Если воспринимать это как что-то, относящееся к прошлому, видимо, это означает некоторый намек или некоторое признание в том, что «ну да, мы можем со снайперскими винтовками что-то сделать с оппозиционными политиками». Кстати, скоро юбилей.
И та и другая коннотация меня совершенно не радуют. Другое дело, что мы же не знаем, кто ведет этот Инстаграм. Принято считать, что это какие-то пиарные специалисты, подчиняющиеся Тине Канделаки, но насколько я знаю, это не так. Но совершенно точно, человек, хоть сколько-то занятый управлением делами своей республики, с такой частотой и с такой эстетической отточенностью по̀стить картиночки в Инстаграм просто физически не смог бы. За этим стоят какие-то люди. И во что я совсем-совсем не верю – в то, что это такая художественная самодеятельность; что вот просыпается утром Рамзан Ахматович и думает: «Дай-ка я сейчас вот «видосик» со снайперской винтовкой туда запощу!» Это явно либо координируется кем-то из Москвы, либо придумывается кем-то из Москвы, либо, по крайней мере, кто-то из Москву этому никак не мешает. Если бы на то была хотя бы минимальная воля, весь этот поток креатива прекратился бы в один момент.
Поэтому да, мы видим какую-то комбинацию. Не знаю. Ну вот Навальный сегодня об этом писал. Много кто об этом говорит.
И.Воробьева
―
Об этом очень многие писали. И еще один вопрос, который все обсуждают. Ну, понятно, Дмитрий Песков сначала сказал, что он не видел, что он не знает, что он не может прокомментировать. Потом сказал, что они посмотрят обязательно и так далее. Но все обсуждают, Путину это выгодно или нет?И повисла пауза такая в студии тяжелая.
Ю.Сапрыкин
―
Да нет, понимаете, если рассматривать все с точки зрения выгоды Путина, то мы обязательно эту выгоду найдем в чем угодно: снег растаял – это Путину выгодно, снег падает – это тоже Путину почему-то выгодно, Путин всех переиграл и в том и в другом случае.Мне просто хочется как-то уйти от этой логики, в которой Путин оказывается каким-то хитроумным, всевидящим и всезнающим существом, вокруг которого вертится все вселенная, и все делается только для его выгоды. Потому что я уверен, что этот креатив расписывает не Путин, и, может быть, у него тоже вряд бы хватило времени и коварства. И может быть, даже это делается не по его приказу. И те люди, которые придумывают эти сценарии, они наверняка исходят из того, что Путину выгодно. А так оно или нет – только время покажет.
И.Воробьева
―
Но здесь же речь идет не про конкретного Владимира Владимировича Путина – про некого коллективного Путина, власть, которая в Кремле, в целом власть. Поведение Рамзана Кадырова, которое обсуждается, в том числе, в наших эфирах…
Ю.Сапрыкин
―
То, что все от этого начинают переживать, что если ты ляпнешь чего-то не то - за тобой прибежит полевой командир по прозвищу «Лорд»…
И.Воробьева
―
С собакой.
Ю.Сапрыкин
―
С собакой да, и клацнет у тебя зубами над ухом - это, наверное, Путину выгодно, вообще всем выгодно, всем этажам власти, что называется. Если исходить из того, что в какой-то момент весь этот поток угроз начинает просто-таки вызывать симпатию и сочувствие к людям, которым непонятно, с какого перепугу угрожают и некоторую ответную агрессию по отношению к тем, кто этими угрозами бросается – я не знаю, нужно ему это или нет – вот это разжигание социальной, а также межнациональной напряженности.
И.Воробьева
―
Это, кстати, интересно. Ведь даже был проведен опрос, в результате которого большинство россиян высказалось, что, вообще, не одобряют угрозы в адрес оппозиции. То есть мы видим, несмотря на огромные рейтинги Владимира Путина и власти в целом, как бы условной власти, все-таки, что люди как-то не очень позитивно реагируют на агрессивного Кадырова и его агрессивного окружения.
Ю.Сапрыкин
―
Да, понимаете, мне кажется, что эта кровожадность российского народа, она немножко преувеличена в каких-то политтехнологических целях. То есть вот эта история про то, что есть какая-то «пятая колонна», а вот есть мужики, которые только и мечтают, чтобы ей накостылять по башке – это, по-моему, тоже какая-то специальная технология. Мужики, может, и мечтают кому-то накостылять, но, как правило, по каким-то более бытовым и приземленным поводам. А здесь… Ну можно плохо относиться к Касьянову, к Навальному, к Ходорковскому, к кому угодно; но то, чем они перед страной или народом якобы провинились, оно несопоставимо с тем потоком угроз и агрессии, который мы сейчас наблюдаем. Вот в этот момент любой человек начинает задумываться: а чего случилось-то?
И.Воробьева
―
Ну да: А если напишу?
Ю.Сапрыкин
―
Да-да.
И.Воробьева
―
Хорошо. Мы сейчас буквально на пару минут должны прерваться. В «Особом мнении» Юрия Сапрыкина. Потом вернемся, продолжим и поговорим уже, в том числе, про дочь Владимира Путина.РЕКЛАМА
И.Воробьева
―
Продолжается программа "Особое мнение". Ирина Воробьева и Юрий Сапрыкин здесь, в студии "Эхо Москвы". И сегодня, в том числе, обсуждают статью в журналеЮ.Сапрыкин: Рамзан Ахматович нам демонстрирует, какими могут быть новые медиа
The New Times, которая рассказывает еще об одной дочери Владимира Путина, старшей дочери, которую зовут Мария. Ну и дальше там много всяких разных подробностей. В этом смысле, конечно, расследование по Екатерине – имеется в виду дочери Путина – и история с МГУ и со всем остальным было чуть-чуть таким, связанным с тем, что происходит. А здесь просто рассказывают о том, кто она такая. Вам интересно, кто такая дочь Владимира Путина, какую фамилию она носит, чем живет и чем занимается?
Ю.Сапрыкин
―
Да, ужасно интересно.
И.Воробьева
―
Почему, объясните мне?
Ю.Сапрыкин
―
Это не праздный интерес. Вообще, по-моему, людям во всем мире важно знать, что там происходит с ближайшими родственниками Обамы, Олланда, Камерона, не важно кого – любого лидера. Ну уж, что мы знаем про Олланда и про Саркози, допустим – это просто как бы целые романы во всех смыслах. Романы как бы пишутся про этих лидеров. Про жизнь Путина, понятным образом мы не знаем ничего. Как только что-то просачивается, это производит некоторый эффект.То есть, мне кажется, что если бы эта информация в каком-то дозированном виде присутствовала в информационном пространстве постоянно, то никто бы особенно на этих дочерей внимания не обращал. Если всё это прячется, прячется, прячется – и потом что-то становится известным, все говорят: «Вау!». И я тоже этому подвержен.
Надо сказать, что это же не первый раз, когда просачиваются какие-то сведения. Было расследование Reuters, которое в основном было посвящено Екатерине, ну и про Наталью, да? Про Наталью… Это же надо: забыть имя дочери Путина!
И.Воробьева
―
Нет. Есть Екатерина и Мария.
Ю.Сапрыкин
―
Мария.
И.Воробьева
―
Вот сейчас – про Марию.
Ю.Сапрыкин
―
Про Марию там тоже какие-то основные данные сообщались – про то, что она врач, про тему ее работ, про этот эндоцентр и так далее. Но публикация в The New Times – честь этому изданию и хвала – дает, конечно, более объемный портрет. Знаете что - этот портрет ужасно симпатичный.
И.Воробьева
―
Вот! Я как раз хотела спросить…
Ю.Сапрыкин
―
Я все время там пытался за что-то зацепиться: где же злодейство, которое в этом запрятано, какой-то злой умысел, коррупция или что-то в этом роде? Но за исключением истории с банкиром Уриным, который очевидным образом, тоже не самый симпатичный человек на свете и которого жесточайшим образом прессанули за то, что он подрезал на дороге этого голландца несчастного, это, конечно, абсолютно такая история из какой-то средневековой Европы и феодализма, вассалов и баронов и всего такого прочего - вот, за исключением этой истории, все остальное – это портрет человека, который в предлагаемых ему обстоятельствах очень по-человечески себя ведет. Выучилась на врача, написала какие-то научные труды – про низкорослость, заметим – дружит с какими-то парнями, которые привозят европейских диджеев в Россию, геи о пять же числятся среди друзей. Любимые писатели: Герман Гессе и Олдос Хаксли, а вовсе не Владимир Мединский… не знаю кто.Короче, замечательная девушка, судя по всему. То, что этот эндоцентр на Дмитрия Ульянова построили как-то вне очереди на государственные деньги – ну, слушайте, наверное формально это все неправильно, но, по сути, если она употребила свое влияние именно таким образом, то как бы честь ей и хвала.
Да, еще как бы там, по-моему, присутствует яхта. Яхты мы тоже традиционно не любим. Но, наверное, это какое-то для нынешней элиты необходимое зло или атрибут, без которого уж совсем в люди выйти нельзя. А все остальное…
И.Воробьева
―
В общем, тот портрет, который вы увидели в публикации The New Times, вам нравится?
Ю.Сапрыкин
―
Это не какое-то чудище ужасное, которое опять же клацает зубами и откусывает головы невинным людям. Нет, это человек с какими-то понятными и довольно симпатичными интересами, который это свое положение скорее употребляет во благо всем живым существам.
И.Воробьева
―
Сегодня исполнилось бы 85 лет Борису Ельцину.
Ю.Сапрыкин
―
Да.
И.Воробьева
―
И сегодня многие об этом пишут…
Ю.Сапрыкин
―
В музее которого я был буквально два дня назад впервые.Ю.Сапрыкин: Зачем заставлять нервничать людей, которые являются ключевыми звеньями этой системы?
И.Воробьева
―
В Екатеринбурге?
Ю.Сапрыкин
―
Да.
И.Воробьева
―
И как, кстати, музей, расскажите?
Ю.Сапрыкин
―
Совершенно потрясающий музей!
И.Воробьева
―
То есть имеет смысл съездить и посетить?
Ю.Сапрыкин
―
Мне кажется, что имеет смысл съездить вне зависимости от того, как вы относитесь к Борису Ельцину. Это очень важный момент. Я ждал, что меня начнут уговаривать в этом музее, что Ельцин – это великий исторический деятель, и он сделал для России очень много добра и ничего кроме добра; и я как-то внутренне начнут с этим спорить и не соглашаться. Но нет, ничего подобного. Это экспозиция, которая сделана в такой удивительно нейтральной интонации, которая не хватает тебя за грудки и не пытается что-то доказать и которая, вообще, не только про Ельцина, но про 90-е годы, про новейшую историю России в принципе.
И.Воробьева
―
Вот «Левада-Центр» провел опрос, и в результате этого опроса они выяснили, что больше половины опрошенных – но традиционно мы говорим: больше половины россиян – скорее видят в деятельности Бориса Ельцина больше плохого, чем хорошего…
Ю.Сапрыкин
―
Придется всех теперь отправлять в Ельцин-центр. Пока все там не побывают, опросов больше не проводить!
И.Воробьева
―
То есть для вас все-таки - Ельцин сделал больше хорошего, чем плохого?
Ю.Сапрыкин
―
Для меня Ельцин сделал очень много и хорошего и плохого, и в разные годы это было по-разному. Ну там… мое отношение к октябрю 93-го уже 22 года как остается крайне отрицательным. С чеченской войной – все тоже ровно то же самое. С президентскими выборами – всё ровно то же самое. Но хотелось бы в этой ситуации спросить: А судьи кто? Люди имеют на это право, но то мнение, которое навязывается нынешними властями и особенно нынешним телевидением и нынешней какой-то государственной пропагандой – это что, мнение изнутри какой-то другой страны, которая радикально отличается от той, что построил Ельцин? Что, это режим как-то изменился политически? Мы имеем какую-то по-другому устроенную систему власти? Абсолютно не имеем. Абсолютно то же самое. Мы живем в государстве, которое построил Борис Николаевич Ельцин со всеми его плюсами и минусами за вычетом тех свобод и тех надежд, которые имелись в начале его правления. Все остальное – это абсолютно то же самое, только минус - надежды и плюс – высокая цена на нефть. Сейчас мы вычитаем как бы цену на нефть и остаемся с тем же самым, но без надежд. Формула очень проста.Поэтому вот эта вся безудержная критика 90-х и ельцинского правления со стороны нынешней элиты, нынешних медиа, мне кажется, просто черной неблагодарностью детей по отношению к своему отцу. И генетически они абсолютно никак не отличаются.
И.Воробьева
―
Здесь же речь не идет просто про одного конкретно Владимира Путина, которого Ельцин сделал своим преемником. Ну, условно, Ельцин, понятно, что там…
Ю.Сапрыкин
―
Чтобы понять, о чем идет речь, достаточно прийти в Ельцин-центр и посмотреть на имена жертвователей, которые висят в самом начале рядом с вывеской. Мы увидим там абсолютно всю нынешнюю российскую элиту от буквы «А» до буквы «Я».
И.Воробьева
―
То есть те люди, которые дали деньги на создание этого центра.
Ю.Сапрыкин
―
Да. Это все «дети» Ельцина, и все они продолжают его дело в тех формах, в которых он сделал возможным. Он дал им все эти возможности и дал все эти правила, по которым они сейчас играют. Другое дело, что то хорошее, что – еще раз – было в России в начале 90-х, все это безжалостно выкинуто куда-то на свалку истории.А что касается Ельцин-центра, еще одна маленькая ремарка. Это на самом деле музей до такой же степени про Ельцина, до какой он про мое прошлое, про мои 17 лет, про мою биографию и про вашу биографию, которая у нас на глазах внезапно становится историей, становится музейными экспонатами – от этого тоже такой… холодок бежит.
И.Воробьева
―
Я планирую съездить в этот музей и нашим слушателям тоже советую. Мы продолжим через несколько минут с Юрием Сапрыкиным "Особое мнение".НОВОСТИ
И.Воробьева
―
Продолжается программа "Особое мнение". Сегодня в "Особом мнении" журналист Юрий Сапрыкин. Есть все-таки в Госдуме… остались еще депутаты, которые пользуются…
Ю.Сапрыкин
―
450, если я не ошибаюсь.
И.Воробьева
―
Точно! Я просто про тех, которые пользуются такой классной функцией, как депутатский запрос. Их много на самом деле, конечно, но я сейчас говорю про…
Ю.Сапрыкин
―
Депутатский запрос в Гугле.
И.Воробьева
―
Депутатский запрос в Гугле – отлично! Интересно, что бы он дал? Это будет такой особый запрос, который будет показывать особые документы. Классная идея! Мне кажется надо предложить «Яндексу» или «Гугл». Я говорю про Гудкова, который написал запрос в Следственный комитет и попросил ведомство проверить информацию о расследовании ФБК в отношении семьи Генерального прокурора. Вот сегодня пришел ответ, что расследованием будем заниматься Генпрокуратура, а следователи вопросов по своей части там не нашли.С одной стороны, наверное, не следовало ожидать ничего другого. С другой стороны, мне кажется, это какой-то троллинг со стороны СК, Генпрокуратуры и всех остальных.
Ю.Сапрыкин: Стыдиться за наши власти не стоит. МИД все правильно сделал
Ю.Сапрыкин
―
У меня сейчас полное ощущение дежавю, потому что, мне кажется, что в прошлый раз при нашей встрече в эфире мы говорили о том, что суд опять не принял у Навального иск по делу Чайки.
И.Воробьева
―
Да, было дело.
Ю.Сапрыкин
―
Вот сейчас новость, которая немного с другими действующими лицами рассказывает нам ту же самую историю. Я могу повторить только то, о чем мы говорили чуть раньше. Напомните мне, если я пел об этом раньше… Что, конечно, как и ежу понятно, что система устроена так, что она: а) не сдает своих, и б) уж совсем не сдает своих, если от нее это как-то требуют, если от нее пытаются общественным мнением или какими-то действиями оппозиционных сил надавить. Вот тут система просто упирается, делает отмороженное лицо и перестает вообще производить какие-то действия; делает вид, что «мы тут совсем ни при чем, не знаем никакого Чайки; ничего у вас принимать к рассмотрению не будем, и идите куда-нибудь… пишете в «Спортлото»».
И.Воробьева
―
Потому что президент всех отправляет в суд, а здесь уже… понятно.
Ю.Сапрыкин
―
Ну да, можно из прокуратуры отправлять в СК и наоборот, инстанций много. Но при этом совершенно не значит, что не нужно писать никаких депутатских запросов и не нужно подавать исков. Потому что главная проблема с нынешним информационным полем, в частности, заключается в том, что мы очень быстро все забываем. И какое бы впечатление на нас не произвело расследование ФБК по делу Чайки, назавтра будут еще какие-нибудь новости, потом там Кадыров чего-нибудь в Инстаграме напишет, потом расследование еще про какого-нибудь путинского родственника выйдет – и мы про это забудем.Вот то, что делают сейчас и Фонд по борьбе с коррупцией и Дмитрий Гудков, и другие люди, которые продолжают обставлять это всеми необходимыми документами, они не дают этой истории пропасть. Они ее держат в таком подогретом состоянии и это правильно. Это правильно если не с точки зрения какой-то высшей справедливости или судебной практики в текущей ситуации, то хотя бы, с точки зрения, присутствия этой темы в информационном пространстве, в поле нашего внимания.
И.Воробьева
―
Но разве не было бы, скажем так, умнее, что ли, тоньше, если бы Следственный комитет, или суд, или кто-нибудь принял бы к рассмотрению, проверил и сказал бы: «Ребята, ничего мы тем не менее не нашли». Всё. И на этом точка бы автоматически стояла в голове многих людей.
Ю.Сапрыкин
―
Даже нельзя допускать шанс. А зачем? Зачем заставлять нервничать людей, которые являются ключевыми звеньями этой системы? У них есть охранная грамота. Она включает в себя защиту от таких нервных ситуаций. Вполне возможно, что это когда-нибудь произойдет. Но по логике нынешней системы мы можем предсказать, что это произойдет ровно в тот момент, когда этого никто не будет ждать, и никто этого не будет требовать.
И.Воробьева
―
Еще одна тема, которая обсуждается уже много дней – это русская девочка Лиза – в Германии, - про которую сначала говорили, что ее похитили и изнасиловали, потом началось расследование. Полиция сказала, что не было насилия и так далее. Был очень напряженный диалог между главами МИД Германии и России, которые друг друга обвиняли и призывали не лезть в чужие дела.Вот сегодня в очередной раз расследование. Она призналась, что ничего такого не было. И более того, эту бедную девочку, подростка поместили в психбольницу. Вот эта вся история, которая выросла из этого события и повлияла на отношения между двумя странами – вам не кажется, что это достаточно маленькая история, которая в другое время, при других обстоятельствах не вызывала бы такого жесткого резонанса?
Ю.Сапрыкин
―
Да, абсолютно согласен. И мне кажется, что, конечно, люди, которые используют ее как некоторый повод для раздувания гигантской медийной сенсации, повод для накручивания каких-то оскорбленных чувств, злобы и ненависти внутри России или за пределами России; люди, которые выводят все это на международный, межгосударственный уровень, - они глубоко неправы.С другой стороны, я ставлю себя на место их родителей, я понимаю, что я бы полиции не поверил ни в коем случае. И на место ее соседей, на место людей, которые живут рядом с ней, если себя поставить, то, вообще-то, это довольно серьезное обвинение, чтобы полиция просто взяла и от них отмахнулась.
Ю.Сапрыкин: Это какой-то троллинг со стороны СК, Генпрокуратуры и всех остальных
С другой стороны, ставя себя на их место – вот мне бы совершенно не хотелось, чтобы в это дело лезла российское телевидение, например. Мне кажется, что это какая-то история, которая для российской общины в Германии, для людей, которые здесь поддерживают с ними связь, она, безусловно, не может не быть… и, безусловно, должна быть очень острой и очень болезненной. Но захотел бы я, чтобы Россия всей своей медийной и военной мощью начинала в этом участвовать – черт его знает, вот как-то не думаю.
И.Воробьева
―
Тут, с другой стороны, Россия, действительно, очень вмешивалась и следила за этой ситуацией. Но ведь российские власти, которые это делали, была абсолютно правы. Изначально же история выглядела совершенно чудовищно. И понятное дело, что Россия, на мой взгляд, должна была вмешаться и самым активным образом. Здесь-то, наверное, стыдиться на наши власти не следует?
Ю.Сапрыкин
―
Стыдиться за наши власти не стоит. МИД все правильно сделал. Единственная с этим проблема, что девочка по тем или иным причинам это пережила, что всю эту историю про нее с утра до ночи рассказывают по всем каналам. Я бы на месте родителей этого, правда, очень не хотел. Мне кажется, что в таких деликатных материях без этого можно было бы обойтись. Девочке 13 лет, ей еще жить и жить.
И.Воробьева
―
Причем жить ей, видимо, придется там же, где это все произошло, то есть там, где все ее теперь знают очень хорошо. И за пределами этого района, где живет очень много русских, видимо, тоже.
Ю.Сапрыкин
―
Я бы опять же на месте родителей уехал бы оттуда в кратчайшие сроки не важно куда: хоть в другой город, хоть в другую страну, хоть в Россию. Потому что там оставаться - это совсем уже какой-то ад.
И.Воробьева
―
Следите ли вы за условными переговорами, пока заочными, насколько мы понимаем, между партиями "Яблоко" и ПАРНАС?
Ю.Сапрыкин
―
За этими условными переговорами, вы знаете, я слежу – к вопросу об экспозиции Ельцин-центра – уже не первый десяток лет.
И.Воробьева
―
Партии ПАРНАС тогда не было, но были другие партии.
Ю.Сапрыкин
―
Да. И ничего нового в этих переговорах за эти годы не произошло, поэтому, как только появляется новость, что начинается их очередной раунд, меня охватывает такое приятное, уютное, теплое ностальгическое чувство, как будто мне по радио передали какую-то песенку из начала 90-е – Ветлицкую или что-то в этом духе. Какое-то чувство такого, трогательного узнавания.
И.Воробьева
―
Но в 2005-м они же договорились - "Яблоко" и СПС. Это было, они шли в Мосгордуму единым списком…
Ю.Сапрыкин
―
И?..
И.Воробьева
―
Ну, там прошло несколько человек, стали депутатами, кстати. Сергей Митрохин был тогда депутатом Мосгордумы по результатам этих выборов.
Ю.Сапрыкин
―
Ура! Победа! Хорошо! Класс!
И.Воробьева
―
Но это было. Они же сумели тогда договориться после большого поражения в 2003-м году обеих партий. Ну понятно, что ПАРНАС – это не СПС, тем не менее, может быть, они договорятся? Ну правда, ну а как по-другому уже сейчас?
Ю.Сапрыкин
―
Как сейчас? Сейчас так же, как и всегда. У всех есть свои амбиции. Вы знаете, опять же не хочу ничего говорить плохого про Михаила Касьянова в такой день, но, если уж он с его популярностью, с его рейтингом и с его харизмой пробил себе место под первым номером в списке демкоалиции, то вряд ли он после этого будет делиться как-то им с Явлинским, или Митрохиным, или Шлосбергом, или кем-нибудь из "Яблоко", или идти на какие-то компромиссы. К лидерам "Яблоко" это тоже относится в полной мере. Хорошо, мы не знаем, как будет вести себя новый председатель. Не многие из нас даже помнят ее имя.
И.Воробьева
―
Эмилия Слабунова.
Ю.Сапрыкин
―
Эмилия Слабунова, простите, будем привыкать. Но все 20 лет с лишним своего существования эта партия доказывала, что единственный ее довольно сомнительный виртуальный, но все-таки капитал – это как бы позиция: «Мы тут вот в белом платье стоим одни красивые». И вряд ли в 2016 году что-нибудь изменится. Если бы ключевой фигурой в этих переговорах хоть с какой-нибудь стороны был бы, например, Лев Шлосберг…
И.Воробьева
―
Который заявлялся в качестве переговорщиков.Ю.Сапрыкин: Баронову в президенты! Слава Бароновой! Слава России! Моя первая реакция – восторг и упоение
Ю.Сапрыкин
―
Мне кажется, что в этом был бы шанс – если бы он был человеком, принимающим решения.
И.Воробьева
―
Который принимает решения… Хотелось бы, конечно, еще… Но минутка до конца, мы никак не успеваем. Но ваша первая реакция на проект «Открытые выборы» Михаила Ходорковского и те фамилии, которые были названы в качестве кандидатов?
Ю.Сапрыкин
―
На фамилию Марии Бароновой?
И.Воробьева
―
Конечно.
Ю.Сапрыкин
―
Ну, конечно Баронову в президенты! Слава Бароновой! Слава России! Моя первая реакция – восторг и упоение. Я к Маше очень хорошо отношусь. И несмотря на то, что легче верблюду пролезть в игольное ушко… я даже не оцениваю ее электоральные перспективы. По-моему, вся эта история про то, что ее будут регистрировать через подписи – легче всем верблюдам пролезть через игольное ушко, чем зарегистрироваться через подписи в нынешнем ЦИКе, но я, конечно, желаю ей удачи. И я думаю, это будет главное политическое шоу этого сезона.
И.Воробьева
―
На этом мы поставим точку в нашем эфире. Спасибо большое! Журналист Юрий Сапрыкин, был сегодня в эфире «Особого мнения».
Ю.Сапрыкин
―
Спасибо!