Виктор Ерофеев - Особое мнение - 2016-04-13
А.Нарышкин
―
Со своим особым мнением сегодня писатель Виктор Ерофеев. Добрый вам вечер.
В.Ерофеев
―
Добрый вечер.
А.Нарышкин
―
Меня зовут Алексей Нарышкин. Вопросы Виктору Ерофееву вы можете присылать на номер +7 985 970-45-45, есть Twitter-аккаунт @vyzvon. Хочу начать с шумихи, со скандала (ну, я не знаю, наверное, это не скандал) в рядах несистемной оппозиции (назовем это так). Илья Яшин отказался участвовать в праймериз ПАРНАСа из-за того, что Касьянов там в привилегированном положении в федеральном списке. Он должен был занимать первое место. В общем, что-то опять не могут поделить. Как вы считаете, вот, ПАРНАС конкретно до выборов вообще дойдет или все перегрызутся?
В.Ерофеев
―
Ну, очень бы хотелось, чтобы не перегрызлись. Начнем, как бы, с положительной ноты. Потому что, все-таки, эта партия представляет такое, прозападное направление, характерное вообще для среднего класса, для продвинутой молодежи. Ну и как же вообще лишить своих представителей? Я понимаю, что все люди не ангелы с двух сторон, и с той, и с этой стороны, но, по-моему, здесь как-то в последнее время боязнь власти дошла до того, что показывают фактически порнографические фильмы об оппозиции.
А.Нарышкин
―
Это вы про расследование НТВ, фильм, да?
В.Ерофеев
―
Да, да. И, в общем, меня поражает, что в головах у этих, кто снимает? Считается, что секс до сих пор является каким-то грехом. Ну, такое впечатление, что Папа Римский встал за камеру и стал, значит, снимать. В общем, какая-то бредятина.
А.Нарышкин
―
Ну, там, все-таки, справедливости ради надо сказать, что не только некие такие сцены, о которых вы говорите, но там же и обсуждение, на самом деле, всяких политических дел внутрипартийных. Это кому что, мне кажется.
В.Ерофеев
―
Мне кажется, что в частных разговорах можно что угодно говорить. Когда плохое настроение, все кажутся дерьмом собачьим. И потом, есть какие-то интриги. И вообще сама по себе ситуация такой тройки, такого, в общем, непростого и не политического случая – она же ведет, действительно, и к депрессиям, и ко всему.Нет, я тут категорически не согласен с методами борьбы с оппозицией. И больше того, я скажу, что власть бы лелеяла бы ее, потому что из-за нее как раз меньше коррупции. И потом если оппозицию убрать, то тогда власть во всем сама будет виновата – не будет ни американских шпионов с их стороны или английских.
А.Нарышкин
―
Власти выгодно существование оппозиции?
В.Ерофеев
―
Я думаю, что власти выгодно. Ну, во-первых, России выгодно. Но власти тоже выгодно иметь оппозицию, на которую можно сваливать все грехи. Это нелогично, когда...Ну, понимаете, вот смотрите. Например, я совершаю какие-то поступки, вам они не нравятся. Но с другой стороны, у вас есть человек, который вам не нравится. Вам это уже хорошо, это приятно иметь такого человека психологически. И здесь мне кажется, что в какой-то степени они работают на Путина, потому что когда разговор идет о какой-то коррупции, ну, скажем, не на самых верхах, а где-то вокруг, так это тоже те крючки, за которые можно цепляться и, в общем, командовать парадом.
А.Нарышкин
―
Не знаю, чем продолжить, телевизионными различными продуктами или вопросами, связанными с коррупцией. Давайте, все-таки, с телевидением. Опять же, оппозиция, телевидение и расследование сегодня, кстати, должны показать (может быть, уже на Дальнем Востоке показали), посвященное Навальному. Канал «Россия 1» анонсировал некий такой телепродукт еще в воскресенье, там говорилось, что Навальный – агент ЦРУ, и Уильям Браудер, основатель фонда Hermitage – он, якобы, каким-то образом стимулировал Навального, чтобы произошло убийство Сергея Магнитского. Причем, такая, мне кажется, чушь несусветная, уже разобрали этот фильм, ну, не на цитаты – разобрали там все возможные ляпы. А Навального, вот, зачем мочить? Если у Яшина и Касьянова хотя бы есть возможности, на самом деле, избраться в Думу. Но Навальный-то с его сроками тюремными?
В.Ерофеев
―
Навальный – разоблачитель реальной коррупции на самом высоком уровне. И, конечно, есть люди, которые просто на него обижены. Обижены, потому что он рассказывал, сколько там квадратных метров на человека во дворцах и в квартирах. И естественно совершенно, что это раздражает. А если человек совсем приближен к императору, то такой человек может вполне заручиться поддержкой и посадить Навального. Я думаю, что Навального, скорее всего, не посадят, потому что он нужен, опять-таки, власти.
А.Нарышкин
―
А в смысле как посадить? Как шпиона, что ли, какого-то?
В.Ерофеев
―
Ну, вообще можно сказать «Здравствуй, 1937-й». Потому что когда уже оппозицию начинают приравнивать к шпионам и когда начинаются уже агенты английской разведки или американской, в общем-то, это 1937-й год. И кстати говоря, под это дело можно посадить не одного Навального, можно посадить тысячи людей. Просто тысячи.
А.Нарышкин
―
Ну, вот, вы сейчас целый список представите, чтобы спецслужбам было легче ориентироваться.
В.Ерофеев
―
Да. Но они уже имеют такой список, и им помогли составить еще и фашисты российские. Так что, в общем, всё с этим в порядке. Мы не думаем, что откроем какие-то новые горизонты для спецслужб.
В.Ерофеев:ПАРНАС представляет прозападное направление, характерное для среднего класса, для продвинутой молодежи
Но хотелось бы, как бы, не то, что (НЕРАЗБОРЧИВО). Как можно, например, в 1937-м было устыдить Ежова? Он выполнял команду и всё. Но хотелось бы сказать, что это до хорошего не доходит. Потому что, естественно, всем понятно, включая прежде всего англичан, что он не шпион английский, что он не разваливает Россию, что у него есть своя харизма политическая, и эта харизма работает на то, чтобы Россия именно не развалилась.
Другое дело, что мы все болеем страшной болезнью непримиримости, все друг друга ненавидят. И всегда хочется процитировать Ницше, который говорил, что не возлюби ненависть к врагу своему больше, чем жизнь свою. Мы, все-таки, как-то уходим от жизненных позиций, от нашей собственной экзистенции куда-то, вот, в эту жуткую политическую борьбу.
Вы знаете, я только что сегодня утром прилетел из Красноярска, где, в общем, был таким предвестником, таким Иоанном Предтечей Литературного фестиваля. И там люди откровенно признаются, что они ничего не понимают в политике, откровенно говорят, потому что запутались. Но это не значит, что они откровенно поддерживают какие-то властные структуры.
Но! Там больше получается жизни. Они сказали «Я не понимаю это», и они живут, радуются. Я не скажу, что это полностью правильная позиция. Но с другой стороны, я почувствовал там какую-то жизненную энергию. И то, что мне всегда нравилось, и это напоминает мне Испанию, что начинают зарождаться такие вещи как... Как это по-испански называлось? Это называлось по-испански «соседская демократия», когда, вот, мы с вами собираемся, говорим «У нас в подвал что-то много людей писают. Давайте чего-нибудь сделаем». А потом «Давайте сделаем детскую площадку» и так далее, и так далее.
И постепенно это начинаются те самые социальные игры и протесты с властью, которые власть не может остановить, потому что это не политика, это просто... А власти тоже хочется, ведь, неплохо. Из-за этого в Испании, в конце концов, сложилась такая политическая сила, которая могла после Франко перейти к демократии.
Мне кажется, надо идти в этом направлении, потому что в том направлении, в котором идут просто политические партии, ну это всё равно как во Второй Мировой войне, в нашей Отечественной войне бросались просто солдаты «Убивайте!» Они шли еще. Ну, сколько можно?
И потом, вы знаете, я слушаю это и читаю об этих распрях и всём. Я понимаю, как ужасно, что убили Немцова. Потому что в Немцове была такая, знаете, харизма какого-то такого... Ну, я даже не могу сказать, какая-то харизма Мона Лизы такой, вот, в нем что-то такое было гипнотизирующее. Если даже люди спорили, то они не доходили до этих ужасов
А.Нарышкин
―
Виктор Ерофеев, писатель на «Эхе Москвы» и в эфире RTVi. Продолжим через несколько минут.РЕКЛАМА
А.Нарышкин
―
Писатель Виктор Ерофеев в эфире «Эха Москвы» и телеканала RTVi. Ваши вопросы приходят, обязательно их задам ближе, я думаю, к перерыву. Мы с вами в перерыв нынешний говорили опять по 1937-й год, и вопрос тоже про оппозицию, про государственную борьбу с ней от нашего слушателя, который оставил свой вопрос на сайте, Свет77: «Убийство Немцова и провокационные фильмы на федеральных каналах о лидерах оппозиции, Касьянове и Навальном – это и есть государственная политика борьбы с оппозицией? Как думаете, кто ее утвердил?»
В.Ерофеев
―
Я думаю, что утвердил тот человек, которого мы все знаем. Это человек, который исполняет функцию императора и царя, и президента, и еще, наверное, теперь главного Великого инквизитора, очевидно.
А.Нарышкин
―
Ну, мы про Путина с вами говорим?
В.Ерофеев
―
Ну, я думаю, да.
А.Нарышкин
―
Ну, неужели, вы считаете, что Путин всерьез думает про Навального и его вот эти расследования про квартиры, что это как-то подрывает наши устои государственные?
В.Ерофеев
―
Мне кажется, что Сталин думал про всех, и Путин тоже думает про всех.
А.Нарышкин
―
Путин – это Сталин? У меня сейчас такое дежавю, мне кажется, мы с вами говорили даже в этой студии об этом. Вы меня вновь удивляете.
В.Ерофеев
―
Нет, он не большой Сталин, не крупномасштабный Сталин, но он имеет, конечно, такие черты, безусловно.
А.Нарышкин
―
Молодой Сталин. Есть к чему стремиться.
В.Ерофеев
―
Ну, уже не такой молодой, но по некоторой хватке, да, Сталин. Нет, а тут что удивляться? Дело в том, что мы как раз... Беда и оппозиции, и журналистов в том, что как раз они всё время удивляются. Мы уже перешли все эти черты и удивляться нечему. Мы живем уже в такой реальности, когда 1937-й год – он может осуществиться вот-вот завтра, и это уже не смешно. И 1937-й год может осуществиться только при Сталине. А, значит, этот человек, который предлагает осуществить его сегодня, он маленький Сталин, небольшой или какой угодно, но уже с чертами Сталина.
В.Ерофеев:Если оппозицию убрать, власть во всем сама будет виновата–не будет американских шпионов или английских
А.Нарышкин
―
Черные воронки и?..
В.Ерофеев
―
Ну, это посмотрим. Сейчас вообще гораздо дальше продвинулось строительство автомобилей и всего прочего. Может, на вертолетах будут их отвозить.
А.Нарышкин
―
Вы вообще серьезные вещи говорите. А, вот, как вы сами считаете, в этой системе, где, действительно, могут за кем-то приезжать, кого-то увозить куда-то на допросы, может быть, расстреливать?.. Хотя, у нас, вроде, нет никаких статей в Уголовном кодексе со смертной казнью.
В.Ерофеев
―
Ну как? Ну, вот, расстреляли Немцова. Расстреляли же? Ну так вот, уже есть.
А.Нарышкин
―
До вас доберутся?
В.Ерофеев
―
Ну, вот, меня тоже...
А.Нарышкин
―
Как вы себя оцениваете? Вы враг России?
В.Ерофеев
―
Ну, я думаю, что я враг той системы, которая тащит Россию в ад, в ад и безумие. Безусловно. Но я думаю, я потому враг этой системы, потому что люблю Россию. И это всё так просто, элементарно. Ну как же? Я сижу и переживаю за Россию. Почему? Ну, потому что... Как тут вот у вас в рекламах? Потому что она мне нравится. Это точно. Я лайкаю ее.А с другой стороны, я думаю, что эти люди мешают и они как раз не патриоты, они как раз антипатриоты, они как раз те люди, которые не понимают, что, отрывая Россию от остального мира, возгоняя ее в изоляцию, теряется государственная система, полное доверие со стороны любого не замыленного человека и здешнего, и иностранного. Так что? Это что?
А.Нарышкин
―
А вы сейчас Путина тоже обозвали не патриотом?
В.Ерофеев
―
Ну, дело в том, что...
А.Нарышкин
―
Ну, у него же может быть свое видение, свои представления о прекрасном?
В.Ерофеев
―
Слово «патриот» - это такой мячик, который можно бросать бесконечно, потому что каждый, кто стоит на государственном посту, он уже абсолютно убежден, что он патриот. Абсолютно. Ну, куда же? Он приходит и говорит «Я циник, и вообще хочу только деньги»? Но у него есть система взглядов. И чем больше, тем дальше. Я думаю, у Путина есть определенное количество людей вокруг Путина, которые искренне верят, что Россию развалят, что будет колонизация России и надо ее спасать вот таким образом, вот как это происходит. Ну и к тому же можно еще прикупить немножко земель то там, то здесь.
А.Нарышкин
―
Про ближний круг мы фактически начали говорить с вами.
В.Ерофеев
―
Ну, там, наверное, тоже не все. Если мы вообще ничего не знаем... Если в Политбюро еще как-то можно было что-то понять, то тут такие люди молчаливые – или они говорят совсем не то, что думают. Вообще эта система, все-таки, уникальная система спецслужбы во всем своем объеме у власти, понимаете? Это спецслужба, которая призвана говорить совершенно не то, что надо сказать, если ты человек доверчивый, порядочный. Ну, это такая служба. А тут их много, и они командуют страной. Так чего получается? Это получается уже алгебра, а не арифметика.
А.Нарышкин
―
Вы Сергея Ролдугина никогда не слышали на концертах?
В.Ерофеев
―
Не, я вообще не слышал. Нет, мы дружили с Ростроповичем, и это был великий виолончелист.
А.Нарышкин
―
А Ролдугин – нет?
В.Ерофеев
―
И мы даже вместе делали оперу в Амстердаме (НЕРАЗБОРЧИВО). Вот это был великий человек. А этого я не слышал.
А.Нарышкин
―
А слушайте, а что можете сказать про Ролдугина, судя по последним расследованиям? Вот эти панамские документы, где описываются оффшорные схемы, много-много имен из российской и бизнес-сферы, и политики. И, вот, скромный Ролдугин с виолончелью. Что за человек, как вам кажется?
В.Ерофеев
―
Мне кажется, что роман продолжается. То есть роман вообще под названием «Российская жизнь в XXI веке» - он продолжается. Потому что когда выясняется, что у виолончелиста 2 миллиарда долларов где-то там, то это, конечно, интересная вещь. Потому что у Ростроповича явно было меньше, хотя, он был известен на весь мир. И не только потому, что он был великий виолончелист, но и потому, что он был еще великий человек. И это всем было понятно.Но какие 2 миллиарда? Я был у него в парижской квартире – там, в общем-то, действительно, всё было вполне богато, но всё равно никакими миллиардами не пахло. Здесь просто человек, который, видимо, судя по фотографиям, которые я видел вот в этом ближнем круге, он такой... Пользуется у них уважением и почтением, потому что он приближен тоже к императору. И понятно, что можно таким образом куда-то продвинуться, уйти далеко и высоко.
А.Нарышкин
―
Вам как гражданину России, патриоту... Как вы сказали, это мячик, которым можно бросаться. Как патриоту вам интересны были вот эти вот заключения журналистов, которые были основаны на панамских документах?
В.Ерофеев:Навальный – разоблачитель реальной коррупции на самом высоком уровне
В.Ерофеев
―
Да. Мне кажется...
А.Нарышкин
―
Ну, те же самые вот эти 2 миллиарда?
В.Ерофеев
―
Конечно. Конечно. Ну, я хочу сказать, что не только по отношению к России. Тут выявляются вещи и те, которые бьют по другому лагерю, потому что у Порошенко там оказывается, ну и некоторые западные деятели, да? То есть тут, в общем, нельзя сказать, что это было нацелено против России. Это вопрос порядочности и в бизнесе, и просто человеческой порядочности.
А.Нарышкин
―
А, вот, кроме любопытства вот эти документы что могут вызвать, на самом деле? Ну, это же фактически, вот, даже статья в «Новой газете» - ну, прочитал как книгу какую-то, получил впечатления.
В.Ерофеев
―
Кроме любопытства ты понимаешь, что человек несовершенен. А когда человек попадает в систему безнаказанности, он становится абсолютно несовершенным, просто ломается на глазах. Вот, что говорят эти документы. То есть они больше говорят о человеческой природе, чем державе и власти.
А.Нарышкин
―
Вы говорите о безнаказанности. А вы хотели бы по итогам этого расследования каких-то, не знаю, санкций в отношении кого-то?
В.Ерофеев
―
Нет-нет. Я имею в виду, чтобы уйти в оффшоры, уже надо иметь безнаказанность. Уже надо иметь. Вот, просто взять и уйти – это уже очевидно совершенно, что тебе кто-то разрешает и ты имеешь некоторое такое, договорное право.Ну, это, по-моему, очевидно. Ну, я не думаю, что, вот, вы, например, уйдете в оффшор и положите свои там 5 тысяч рублей. Не положите же просто потому, что скажете «Зачем это нужно?» А так вот, тем, кому нужно, тот и положит.
А.Нарышкин
―
Писатель Виктор Ерофеев в программе «Особое мнение». Скоро продолжим.НОВОСТИ
А.Нарышкин
―
Продолжается программа «Особое мнение», сегодня мой гость и ваш гость – писатель Виктор Ерофеев. Приходит в последние дни много новостей из Киева, потому что Арсений Яценюк, премьер, ушел в отставку. Сейчас там идут переговоры по новому составу кабинета министров. Вам, Виктор, как больше нравится? Как на Украине, когда власти периодически меняются, когда за несколько лет несколько раз меняется правительство, то есть такая, постоянная турбулентность? Или лучше как у нас, я не знаю, застой или болото, стабильность?
В.Ерофеев
―
Я думаю, вы знаете ответ на этот вопрос. Но если уж хотите, чтобы я его повторил, то скажу, что, конечно, нормальная демократическая система состоит из турбулентности. Турбулентность – это часть того механизма, который называется реальной демократией. Потому что если нет турбулентности, то тогда человек на этом месте начинает как раз загнивать. И то, что происходит на Украине, это, как бы, двойное движение. С одной стороны, это поиск демократии и понимаешь, что, действительно, мы вместе с белорусами и украинцами попали в то положение, что нам до демократии, действительно, надо лесом идти и идти, и идти, и это трудно. И это видно по Украине.Поэтому мне кажется, что Украину надо воспринимать как такого, ну, первопроходчика наших трех народов, который, все-таки, считает, что когда-нибудь, в общем-то, произойдет... Ну, я имею в виду не народы, но, допустим, демократическая оппозиция считает, что когда-нибудь мы станем демократами.
И с другой стороны, конечно, в такой ситуации, когда не видно брода, потому что и Европа очень настороженно относиться к Украине... Вот, я когда езжу, там симпатии скорее склоняются к России, и они жадно ждут подтверждения того, что, все-таки, вот, Украина – у нее не то, что не сложится, но это бы надо отложить надолго, почти навсегда. А Украина, вот, трепыхается. Трепыхается и хочет, все-таки, оказаться достойной страной. И поэтому я считаю, что если у них получится, то у нас тоже когда-то получится. И если нет, то нет.
А.Нарышкин
―
Но послушайте, ну, вот, был Яценюк в правительстве два года, да? Как только Янукович сбежал из Киева, новые власти. Два года прошло – Европа ближе не стала. Получили они войну в Донбассе. Вот, глобально что на Украине поменялось?
В.Ерофеев
―
Нет, ну, что значит «получили»?
А.Нарышкин
―
Кроме того, что есть некие вот эти признаки демократического государства с выборами президента, Верховной Рады.
В.Ерофеев
―
Тут надо со словами поточнее быть: они не получили войну на Донбассе – это была абсолютно продуманная акция для того, чтобы они далеко не убежали в Европу. Это то же самое, что было и в Молдавии. И вообще вокруг России выстраивается такой буфер. Как бы, мальчиков придержали за штаны, чтобы не сбежали.
В.Ерофеев:Каждый, кто стоит на государственном посту, он уже абсолютно убежден, что он патриот
Я-то когда-то думал, что нам бы первым бы бежать в Европу, тогда за нами бы все побежали. А тут получается, все бегут от нас, потому что, ну, в общем-то, экономика не работает, мало чего работает, медицина разрушена. И вдруг мы говорим «Стойте, мальчик, приходите к нам. У нас так хорошо, у нас мужики вообще помирают все в 63 года, вообще пьяницы вообще, у нас абортов миллион 600 тысяч в год. И вообще приходите к нам! И баб своих приводите – мы всем аборты сделаем, всё будет классно».
Ну и люди смотрят на это – у них же немножко телевидение по-другому работает, они понимают, что как-то чего-то сюда не тянет, вроде бы.
Не тянет, но то, что случилось за время не только советской власти, но и перед этим, потому что они были частью Российской империи, там, действительно, в общем... Помните, Чехов говорил про раба, которого надо выдавливать по капле? Так если у Чехова были капли раба или даже не капли, так можете себе представить, что было у других подданных Российской империи. И этот вопрос очень болезненный, и поэтому Яценюк не Яценюк... И он наделал ошибки, и, может быть, и он тоже подвергся коррупции. Но я не думаю, что это просто всех послать украинцев в баню, вымыть их и они станут европейцами. Нет, всё равно подмышки будут пахнуть. Не получается.
И Европа тоже колеблется. Поэтому вот такое историческое испытание. Но оно очень-очень нужно нам, потому что мы при этом испытании... Я нам говорю, нашей стране. Поэтому нам когда-то придется идти к реальной демократии, но надо будет понимать, чего делать и чего нет.
А.Нарышкин
―
Вы сами на Украине давно были?
В.Ерофеев
―
Ну, я был где-то года полтора назад на каком-то таком странном, почти не политическом, а таком, философском собрании разных людей, которые философствовали по поводу того, что такое демократия. Вот.Ну да. Ну, уже при новой власти на Украине. И я видел там тоже растерянность и интеллигенции, потому что она, как бы, тоже не то, что поделилась, но не все верят в то, что это всё может случиться.
А.Нарышкин
―
То есть, все-таки, они там не прыгают от радости?
В.Ерофеев
―
Нет. Ну, от какой радости и где там попрыгаешь? Другое дело, что просто это такие болезненные ходы, которые, видимо, мы должны пройти. Понимаете?Вот смотрите, если сравнить с Прибалтикой, они там, все-таки, Хомо Советикус были, ну, где-то на 50%, да? А, видимо, здесь накрыло с головой и очень трудно уходить. Вот, мы же попытались и не получилось у нас. Мы же какие-то проходили испытания, которые похожи были на Украину. И всё, нас назад оттянуло.
А здесь вот они... Я искренне им желаю, чтобы они как европейская страна были в Европе и чтобы они в конечном счете были тем самым примером, который бы показали России, что мы можем нормально существовать в демократии.
Поэтому, конечно, я смотрю на это с каким-то не украинским прищуром, а именно с российской озабоченностью. Потому что, ну, если они рухнут, то, я повторяю, то, действительно, это будет какая-то провальная ситуация для всех.
А.Нарышкин
―
А россиянам где желаете оказаться?
В.Ерофеев:Наша самобытность обламывается о политическое невежество и несостоятельность властных структур и самих граждан
В.Ерофеев
―
Я думаю, что россияне всегда останутся в России, в том смысле что страна, которая находится между Западом и Востоком, имеет свою собственную удивительную, конечно, самобытность. Другое дело, что эта самобытность обламывается о политическое невежество и несостоятельность большого количества не только властных структур, но и самих наших родных граждан.Поэтому здесь... Здесь есть, безусловно, возможность для хорошего будущего, но для этого нужно четко ставить вопросы, необходимые для этого будущего, и решать их. Мне кажется, что и оппозиция, к сожалению, эти вопросы не всегда ставит, и очень обижается, когда с ними говоришь. Им кажется, что всё это не то. Им надо, вот, какие-то выборы или, наоборот, не выборы.
Вы знаете, это поверхностная система мышления. Она приведет к тому, что, действительно, это будет сплошная драка в оппозиции. На мой взгляд, надо, действительно, широко мыслить.
А.Нарышкин
―
Писатель Виктор Ерофеев в программе «Особое мнение». В Россию мы вернулись с Украины. Создана Владимиром Путиным российская Национальная гвардия. Для кого? Для защиты кого она создается, по-вашему? У нее много полномочий. Вот, например, одно из них, вот эта Национальная гвардия – она сможет воевать за рубежом. А так она вообще на базе внутренних войск создается, там давний знакомый Владимира Путина Золотов будет всем этим делом руководить. Кого и от кого будем защищать?
В.Ерофеев
―
Ну, я думаю, от всех наших врагов.
А.Нарышкин
―
Внутренних? Внешних?
В.Ерофеев
―
Да. Внутренних, внешних. Ну, внутренних, которые я имею в виду внутреннюю оппозицию, а не тех внутренних врагов, которые в них сидят. Я думаю, своего зла они могут и не заметить.
А.Нарышкин
―
А у нас же полиция, у нас Шойгу с целой армией.
В.Ерофеев
―
Нет, ну, дело в том, что это же в подчинении президента. И когда он поймет, что он находится под угрозой, он как раз... Сколько там? 400 тысяч человек?
А.Нарышкин
―
400 тысяч, да, по-моему.
В.Ерофеев
―
Странно, что не вся страна вошла в эту Нацгвардию.
А.Нарышкин
―
Ну, сейчас увидят на примере, как работает, могут пойти туда добровольцы.
В.Ерофеев
―
И захотят-захотят, конечно. Мне думается, что в данном случае это шаг, конечно, тоже к 1937 году.
А.Нарышкин
―
Это тревожный знак.
В.Ерофеев
―
Это тревожный знак. Ну, не то, что... Нацгвардия – это красиво, и она есть во многих странах. Но просто разные есть функции ее. Здесь это, во-первых, какая-то тревога самой власти, что может случиться такая ситуация, что народ будет недоволен, да? Вот, кушать мало, невкусно и так далее. Потому что уже немножко попривыкли, а тут не получается.Но я думаю, что зря власть волнуется. А если бы волновалась, лучше бы создавала не Нацгвардию, а те институты, которые могли бы дать России будущее. Нацгвардия не принесет России будущего. Нацгвардия оттащит нас в прошлое, в те времена, когда, действительно, всё держалось на штыках. Как говорил Гершензон... Правда, в вехах он говорил положительно, он говорит «Все-таки, - говорит, - народная революция страшнее, чем царские штыки». Ну, наверное, это так. Но это тоже тема для специального разговора.
А.Нарышкин
―
Владимир Путин завтра будет выступать в своей прямой линии, по-моему, в 14-й или в 15-й раз. Для него это довольно привычный формат. Там не только из года в год президенту задают вопросы, можно президента о чем-то попросить, пожаловаться на кого-то. Вот, я, например, посмотрел перед нашей с вами беседой, в одном регионе просят починить дорогу, в другом регионе просят прекратить беспредел. У вас к президенту... Я не знаю, вряд ли вы, наверное, записывали некое обращение или звонили на какую-то там линию. У вас к президенту вопрос или скорее просьба?
В.Ерофеев
―
У меня вопрос. Нет, даже просьба. Я бы его попросил, все-таки, сменить курс. Вот, почему-то все думают, что кто-то его должен свергнуть и что-то такое вообще произойти. Все боятся «А! Вот эта оппозиция – она против режима Путина!»Почему? Просто поменяй свой курс, иди в Европу, сделай добрые шаги в этом направлении. Вдруг получится. И вспомнят тебя по-доброму.
А.Нарышкин
―
Только что же говорили сами, что мы особенные, мы здесь такие, россияне с большой буквы. Зачем же идти в Европу?
В.Ерофеев
―
Ну, не знаю, с большой буквы...
В.Ерофеев:Лучше бы создавали не Нацгвардию, а институты, которые могли бы дать России будущее
А.Нарышкин
―
Противоречите себе.
В.Ерофеев
―
Ну, во-первых, противоречить – это так полагается творческим людям. А, во-вторых, тут нет противоречия. Тут идея такая, что японцы тоже самостоятельный народ, но они живут в демократии. Я бы хотел, чтобы мы были похожи на японцев. То есть когда ты в Японии, ты понимаешь, что там живут японцы, а не переодетые американцы. Вот. А у нас тоже достаточно самобытности, но эту самобытность хорошо бы увязать еще с теми политическими институтами, которые дадут представление о том, что можно управлять страной даже при таком, более-менее неважном президенте. А, вот, Путину, действительно, я бы посоветовал: а чего бы ему не сменить курс? Сказать «Ребят, ну, всё, поиграли в эти, пойдем в другие игры играть».
А.Нарышкин
―
Спасибо большое. Писатель Виктор Ерофеев в программе «Особое мнение», меня зовут Алексей Нарышкин. До свидания.