Павел Гусев - Особое мнение - 2016-05-17
17.05.2016
Т. Фельгенгауэр
―
Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». Я рада приветствовать в этой студии Павла Гусева, главного редактора газеты «Московский комсомолец». Здравствуйте.
П. Гусев
―
Здравствуйте.
Т. Фельгенгауэр
―
Новости последних часов. Подписано соглашение о компенсации пострадавшим при теракте в Домодедово. Речь идет о том, что пообещали им серьезные выплаты. Сумма компенсаций рассчитывается индивидуально, составляет от 50 до 700 миллионов рублей на каждого потерпевшего. Это я цитирую адвоката Игоря Трунова. Кроме того, потерпевшие не против освобождения из-под стражи господина Каменщика, руководителя, владельца аэропорта. Вся эта история с Каменщиком можно ли считать, что на этом все. Вот он сказал да, я плачу, притом, что он по-прежнему не признает своей вины.
П. Гусев
―
Очень хочется надеяться, что это так. Дело в том, что вся история с Домодедово абсолютно беззаконна в отношении Каменщика и владельцев Домодедово. Потому что представьте себе, не дай бог в фойе этого здания произошел несчастный случай, где находится «Эхо Москвы». А потом придут и арестуют половину редакции, сказав, что вот этот человек шел к вам, и естественно, он поэтому и виноват. Это вне зоны досмотра, это пассажирская зона. Во всех аэропортах мира люди спокойно входят в пассажирскую зону и ответственность несут те силовые и охранные структуры, которые должны этим заниматься. Глубинная суть всей этой ситуации в том, что на аэропорт Домодедово давно нацелились некие другие фигуры, которые обладают достаточным влиянием и средствами и силами и возможностями, которые и захотели этот аэропорт. В результате тот несчастный случай трагический, тот террористический акт, который произошел по независящим причинам от аэропорта, работников Домодедово и руководства, он стал причиной для того чтобы, на мой взгляд, шельмовать. На мой взгляд, для того чтобы сделать все, чтобы в конечном счете лишить руководство и хозяев Домодедово своей собственности, посадив их, разорив их и так далее. То, что сейчас найден такой шаг, на который пошел Домодедово это добровольное дело, это их решение, они решили таким образом уйти может быть от главного незаконного, на мой взгляд и юристов обвинения. В совершении этого террористического акта, к которому они никакого отношения не имеют естественно. И таким образом закрыть это дело и закрыть дело вообще по всем вопросам. Связанным с этим нашим одним из узловых аэропортов Домодедово.
Т. Фельгенгауэр
―
То есть для Дмитрия Каменщика это был единственный вариант.
П. Гусев
―
Я думаю, что это единственный и достаточно умный ход, для того чтобы решить «по мирному» дело, для того чтобы закрыть его, для того чтобы аэропорт и его руководство продолжали свою работу. А там, насколько я знаю грандиозные планы строительства и развязок и дорог, и расширения терминалов и так далее. Там очень много всего есть. Но есть и другие люди, которые прекрасно понимают, что частный такой аэропорт он достаточно привлекательный, тем более что он ведь недавно реконструирован. То есть та первая часть его, и он достаточно удобный для того, чтобы на нем делать хорошие деньги.
П.Гусев: Вся история с Домодедово абсолютно беззаконна в отношении Каменщика и владельцев Домодедово
Т. Фельгенгауэр
―
Но получается, что в принципе крупный бизнес частный в безопасности себя не чувствует никаким образом. Та самая стабильность, которую нам так долго обещали. Новый бизнес-омбудсмен.
П. Гусев
―
Я думаю, что стабильность и безопасность только в том случае, если у тебя есть хорошие контакты с властью держащей. Если ты входишь в ближний или средний, может быть даже чуть дальний круг приближенных. Которые дают, в общем, возможность держаться на плаву и которые тебе дают в этом какие-то гарантии. Если же ты развиваешь свой бизнес, огромное количество примеров. Вот у меня в 69 регионах газета выходит. И из практически большинства регионов постоянно идут сигналы. Как силовые структуры, не только силовые структуры, а власть держащие структуры отнимают бизнес. Если он только начинает чуть-чуть подниматься. Видят, что он прибыльный, видят, что вложили хорошие деньги, вложили хорошие деньги в развитие, новое оборудование, появились интересные проекты. Тут же приходят чередой соответствующие структуры, которые начинают видеть, так скажем недостатки в твоем бизнесе, начинают тебя трамбовать. В конечном счете, этот бизнес передается в руки каким-то иным структурам или продается.
Т. Фельгенгауэр
―
Тут просто интересно, сегодня пришла новость про Башнефть, Владимир Путин исключил Башнефть из перечня стратегических предприятий и разрешил приватизацию 50% госдоли. Это та самая Башнефть, которая принадлежала господину Евтушенкову.
П. Гусев
―
Вспомните, сколько всего происходило вокруг Евтушенкова и вокруг всей этой ситуации. И Башнефть была там угловым краеугольным камнем. И в результате вот сейчас мы видим и наблюдаем, что произошло с этим краеугольным камнем. Он ушел от одного собственника и сейчас будет распилен другими собственниками. Вот вся ситуация. Скоро мы узнаем, кто это, я очень даже догадываюсь, кто это.
Т. Фельгенгауэр
―
Поделитесь своими предположениями?
П. Гусев
―
Я думаю, что это будут структуры «Роснефти».
Т. Фельгенгауэр
―
Получается, что у нас бизнес могут вести только силовики?
П. Гусев
―
Я думаю, что, по крайней мере, контролировать и структурировать совершенно точно. У нас в последние годы в стране происходит достаточно, на мой взгляд, убийственный процесс для экономики, для развития страны, для развития личностей. Это процесс монополизации. Монополизации политики, идеологии, экономики, бизнеса, власти, монополизации в регионах всех структур, которые работают на монополизацию федерального уровня. Вот это слово «монополизация», к сожалению, она не просто разрушает, она не просто уничтожает, она просто полностью желает умертвить все ростки индивидуального бизнеса, индивидуальной мысли. Желания чуть-чуть выдвинуться вперед, а человек всегда хочет, человек рождается один раз, ему так хочется стать кем-то. И вот эта индивидуальность не просто в крови людской, это психология человека, человечества. На этом строились цивилизации, на этом строилась и власть, на этом строится бизнес. Все строится. Индивидуальность решает очень многое. Она затем собирает эту индивидуальность, она затем начинает как бы размножаться, бизнес уходит в одну сторону, в другую, появляются новые индивидуальности. И так далее. А монополизация структурированная только как колос, который должен стоять незыблемо на той или иной идее. На том или ином структурировании власти, это гибель и она не может привести ни к чему хорошему.
П.Гусев: Для крупного бизнеса безопасность возможна, только если у тебя есть хорошие контакты с властью держащей
Т. Фельгенгауэр
―
Наша слушательница Татьяна спрашивает: а почему монополизация так живуча именно у нас.
П. Гусев
―
Дело в том, что истоки последнего столетия это является социализм и социалистическая идеология, диктатура и политика, когда все должно быть в той или иной степени сгруппировано в определенные структуры, в определенные монополии. И власть при социализме была монополизирована коммунистической партией, а дальше все шло от той верхушки политбюро и всего остального, которая тоже монополизировала идеологию. И так далее. Так вот эта монополизация никак не может вырваться из этих цепких лап истории последнего столетия развития нашего государства. К сожалению, была определенная степень надежды, что 90-е годы демократические преобразования, которые происходили с большими ошибками и демократы это признают, и многие признают экономисты, и политики. Только не надо забывать, что, сломав ту платформу, на которой стояло на тот момент наше общество, платформу коммунистической идеологии, социалистической морали в извращенном виде. Потому что я за социальное государство. Финляндия, Норвегия, Швеция. Социальные государства. Бесплатная медицина, учеба и так далее. И масса для населения делается все для того, чтобы у них… это социальная идеология. И я за такую же и очень многие за такую же. Но те ошибки, которые были сделаны в 90-е годы позволили нынешнему составу и руководству страны и тех, кто осуществляет эти идеологические преобразования, повернуть очень многие процессы вот опять в ту сторону. Что монополизация власти, экономики, всего, что у нас есть, это наилучшая может быть структура для России как государства, которое не мыслит себя без императорской власти. Без власти единоначалия, без власти, когда некий должен быть столб, вокруг которого начинает заворачиваться все, идти, идти и превращаться в огромные структуры, которые должны управляться, преобразовываться. При этом мысль отдельного человека не так знакова, она вообще ничего не значит в этой нашей с вами жизни. Что за вас будет кто-то мыслить. Для вас главное что делать – придти на работу, что-то сделать, а мыслить найдется кому. Найдется, кому тратить деньги, зарабатывать.
Т. Фельгенгауэр
―
То есть люди не хотят решать самостоятельно, они хотят, чтобы за них было все предопределено.
П. Гусев
―
Я думаю, что в определенной степени эта и стадность и возможность использования этой стадности, боязнь потери даже тех элементарных социальных льгот, которые сегодня имеются. Вот посмотрите, что вытворяется с пенсией. То она такая будет, то ее вообще нет, то какие-то фонды рушатся. То эти деньги куда-то тратятся. Теперь по-новому все начинается. А теперь будем поднимать. Я за то, чтобы поднимать пенсионный возраст. Это правильная идея, потому что она показывает рост и развитие государства в целом. Потому что это говорит о том, что люди становятся здоровее, лучше и активнее.
Т. Фельгенгауэр
―
Если бы у них еще была работа при этом, вообще было бы замечательно.
П. Гусев
―
Это было бы чудо. И притом, не во всех регионах. В отдельных регионах большая смертность и большие всякие другие дела, которые не позволяют нам дальше расти в процентном отношении выживаемости нашего государства.
П.Гусев: Идет убийственный для страны процесс монополизации политики, идеологии, экономики, бизнеса, власти
Т. Фельгенгауэр
―
Вот вы, кстати, упомянули 90-е, а разве эта жуткая совершенно история с Хованским кладбищем это не такая…
П. Гусев
―
Это просто 90-е.
Т. Фельгенгауэр
―
Нам так долго рассказывали, как мы должны быть благодарны Путину и партии «Единая Россия» за стабильность и защиту нас от 90-х и тут такое.
П. Гусев
―
Это чистые 90-е годы. Причем даже в 90-е годы таких побоищ не было по 4 тысячи, по 2 тысячи человек. Когда со стрельбой, с автоматами, с битами. И палками, прутами и прочее. Это ужасно. Это показатель того, что многое не меняется, особенно там, где есть живые деньги, где есть горечь человека. Где человек, понимаете, когда умирает близкий, уходят из жизни дети, старики, взрослые. Все уходят в той или иной степени трагические случаи, болезни, возраст. Люди в этот момент готовы отдать очень многое, не считаясь ни с чем. Лишь бы быстрее. Лишь бы было хорошо. они не думают, вот потом может, скажут: ух, сколько я заплатил за это. И этим пользуются. На этом сели криминальные структуры. Весь похоронный бизнес в Москве с 90-х годов уже давно криминальный. Да он и в социалистическое время был криминальный. За деньги можно любую могилу где угодно и как угодно сделать, поставить, подписать. И все сделать тип-топ. Но вот под свой интерес последние годы подмяли этот бизнес криминогенные структуры разных национальностей. То есть это уже национализированная разными национальностями бизнес-структура. Были среднеазиаты, есть кавказцы и так далее. Это их бизнес. Они никого туда не пускают. Столкнулись два бизнеса, которые начали ломать друг другу пальцы и кто сильнее. Естественно, кавказцы сильнее. Потому что, во-первых, они россияне. В большей своей степени.
П.Гусев: Никто никогда не может уже себе позволить может быть кроме первого лица что-то по поводу Чечни сказать
Т. Фельгенгауэр
―
Родная земля помогает.
П. Гусев
―
Конечно. Это наша земля. Наши могилы, наши покойники. А там вы откуда приезжие с Душанбе, Киргизии. Узбеки. Ну чего вы здесь делаете. Будете на нас, то есть столкнулись два криминальных бизнеса. Это ужасно. По этому можно снимать тот «Бандитский Петербург» знаменитый. Это бандитский кладбищенский бизнес, это сто процентов будет захватывающий боевик. Как хоронят в одни и те же могилы, чтобы вы не сомневались. Все знают. Родственники не приходят 2-3 года, а такие существуют, и все. И эта могилка потихонечку ту-ту-ту и туда кто-то еще захоранивается. И еще много ужасных случаев, как хоронят убитых людей, людей, которые исчезают. У нас же в год исчезают десятки тысяч людей. Куда они исчезают. Только в лесах что ли трупы. Да нет, очень многие просто на кладбище через эти группировки туда уходят спокойно, легальным путем. Закапывают их, и получает кто-то за это деньги. Различные пути есть.
Т. Фельгенгауэр
―
Власть не может навести порядок или не хочет ввязываться в это.
П. Гусев
―
Власти просто было не до этого. Я думаю, что сейчас, по крайней мере, я абсолютно уверен, московские власти очень крепко возьмут, потому что это ударило очень крепко и перед выборами и по московской власти, и лично по мэру Собянину. Он такие вещи не допускает при своем правлении. Я думаю, что сейчас будут очень жесткие разборки. Очень жесткие перестановки в области похоронного бизнеса. Думаю, что сейчас будет наведен хоть какой-то минимальный цивилизованный порядок. Я абсолютно в этом уверен. Но все равно дырки останутся. Это ладно, дырочки это везде у нас есть. Но тот беспредел, конечно, он уйдет. Я в это верю.
П.Гусев: Даже в 90-е годы таких побоищ не было по 4 тысячи человек. Когда со стрельбой, с автоматами, с битами
Т. Фельгенгауэр
―
Но это получится, что только в Москве с этой проблемой будут разбираться.
П. Гусев
―
Да. А по всей стране это будет продолжаться и продолжаться.
Т. Фельгенгауэр
―
Всех все устраивает?
П. Гусев
―
Только поймите правильно, Москва это мегаполис, где в день умирает немало людей, и гибнет. Этот бизнес он…
Т. Фельгенгауэр
―
Масштабы другие.
П. Гусев
―
А если вы возьмете какой-нибудь Козельск или маленький городишко очень красивый милый русский, там исчисляется единицами. Там на этом больших денег не сделаешь. Поэтому там вся ситуация выглядит немножко по-другому.
Т. Фельгенгауэр
―
Спасибо. Давайте, наверное, поменяем тему. Но единственное, что нам надо прерваться на несколько минут. И про нападение на Алексея Навального и его соратников поговорим сразу после небольшого перерыва.НОВОСТИ
Т. Фельгенгауэр
―
Продолжается программа «Особое мнение». И хотела с вами поговорить о нападении на Алексея Навального и его соратников, сотрудников ФБК. В Анапе около аэропорта на них напали люди, они говорят, что казаки. Но я сомневаюсь, что настоящие казаки так будут поступать. Там есть видео, все очевидно. Полиция обещает разобраться. Хотя особо не вмешивалась. Там стояли в стороночке.
П. Гусев
―
Я хочу напомнить, что несколько лет назад в Москве, в Краснодарском крае, по-моему, в Ставрополье, в ряде других регионов активно власть пыталась и пытается, и это сделала во многих местах, достаточно очевидно это сделала, внедрить казачьи дружины для охраны общественного порядка в местах общественного скопления. В местах, где возможны какие-то правонарушения. В местах, где возможны различные террористические акты и так далее. То есть эти дружины должны нам с вами облегчать жизнь и якобы помогать. При этом долго дискуссии шли, что у них должно быть. Нагайки, шашки, кортики или другие атрибуты, которыми они имеют право пользоваться. Применять или не применять. Эффект мы с вами видим налицо. Они не охраняют, а используются определенными структурами, я не побоюсь сказать власти, я не побоюсь сказать - глупыми представителями власти, я не побоюсь сказать - теми представителями, которые портят имидж власти. Я не побоюсь сказать, что они просто дискредитируют нынешнюю власть. Это структуры, которые используют вот этих ряженых ребят, а некоторые не ряженые, а некоторые пытаются восстановить свои древние и старые корни казачества, для борьбы с людьми, которые думают несколько иначе. Вместо того чтобы дать этим людям говорить, спорить с этими людьми, мыслить, вместо того чтобы дать им высказываться и может быть, если они клевещут, возбуждать против них какие-то судебные иски за то, что они что-то наврали или сказали неправду. Вместо этого идет мордобой, идут угрозы, вместо этого на женщин, насколько я знаю, там и дети были, идет нападение. При этом представители власти, скрестив руки, смотрят, чем все это закончится. Убьют или нет. Сломают челюсть или не сломают. Выбьют глаз или не выбьют. Останутся ли целы все зубы. Только после этого, если будет дана команда кем-то или где-то, но ясно, что была дана команда не вмешиваться. Я с этим сталкивался около дверей редакции «Московского комсомольца». Когда оголтелые пацаны нападали на редакцию, забрасывали ее шашками дымовыми, когда били стекла и пытались поджечь редакцию. Приезжала полиция ровно тогда, когда они уезжали на автобусах, которые стояли на соседней улице. Их кто-то привозил. Я знаю, кто это организовал. Он уже не работает на том месте в администрации президента. Но Бог с большой буквы накажет его. Когда-нибудь. Все меняется в этой жизни. Всегда приходят времена, когда прежних негодяев, которые организуют вот такие акции, их разоблачают и наказывают. Другое дело, что мы с вами в начале 90-х годов отказались признать сталинизм как фашистскую структуру. Как структуру, которая была создана для уничтожения людей. Мы отказались признать коммунистическую партию того периода как структуру, которая действительно могла быть обвинена во многих преступлениях за те десятилетия той власти. Мы отказались это сделать и сегодня мы наступаем на те же грабли. Мы снова растим тех же людей, которые учатся унижать, убивать и третировать людей только за то, что они мыслят по-другому. Я всегда и у вас на станции говорю, я достаточно скептически отношусь к Навальному. Это не мой лидер. Не мой. У вас в коридоре я встретил Рыжкова Володю, я ему очень симпатизирую. Вот это для меня очень симпатичный человек. Очень симпатичный. Я знаю много других симпатичных людей из оппозиции, тот же Явлинский, с которым я дружу долгие годы. И очень его уважаю и люблю. Есть масса других людей. Навальный это не моя политическая внутренняя, ну сейчас кто-то будет меня…
П.Гусев: Столкнулись два бизнеса, которые начали ломать друг другу пальцы. Естественно, кавказцы сильнее
Т. Фельгенгауэр
―
Это свободный выбор каждого.
П. Гусев
―
Да, вот у меня внутренне такая позиция. Но когда Навального начинают физически третировать, они волей-неволей делают из него героя. Они этого что, не понимают что ли. Они поднимают ему вес. И когда Навальный спорил за место мэра в Москве, ведь сумели же выдержать некий паритет. И что? Все кончилось нормально. Ну победил…
Т. Фельгенгауэр
―
Кончилось нормально для Собянина.
П. Гусев
―
Да. Но все равно весы-то, всем было интересно, все смотрели.
Т. Фельгенгауэр
―
Алексей Навальный тоже показал впечатляющий результат.
П. Гусев
―
Да. Я согласен с вами. Но я еще раз хочу повторить, мне очень стыдно за тех представителей власти, внутренне стыдно, которые устроили, на мой взгляд, и организовали… Они знаете, как организовали? - они просто закрыли глаза. А это тоже организовали. А, может быть, вот сейчас кто-то мне скажет, что они не давали указания. Да. Просто сказали, вот там будет проходить один наш в кавычках негодяй, который нас разоблачает, посмотрите, все у них в порядке или нет. Ну, они и посмотрели кулаками.
Т. Фельгенгауэр
―
Как думаете, что-нибудь расследуют? Потому что вроде как полиция обещает разобраться.
П. Гусев
―
Ничего не будет. Где-то найдут какой-нибудь кадр или что-то будет, что кто-то из них плюнул на асфальт или бросил окурок или ребенок фантик уронил мимо урны. И казак пошел говорить, что вы делаете.
Т. Фельгенгауэр
―
Наводить порядок.
П. Гусев
―
Зачем вы хулиганите при входе в общественное помещение аэропорта. Вот будет приблизительно такая ситуация. В лучшем случае накажут какого-то рьяного казачка на 156 рублей.
Т. Фельгенгауэр
―
Не получится так, что через какое-то время эти так называемые казаки выйдут из-под контроля. И сами уже будут решать, кого им бить, а кого не бить. И что они там власть.
П. Гусев
―
Очень легко ответить на этот вопрос. Возьмите Кадырова, Чечню и все увидите.
Т. Фельгенгауэр
―
Там все-таки нет Кадырова. Среди казаков.
П. Гусев
―
А зачем, я же говорю, возьмите как пример. Я считаю, что там вышло все из-под контроля. В определенной степени. Когда сжигают дома, когда устраивают гонения, это все вышло из-под контроля.
П.Гусев: Сейчас будут очень жесткие разборки. Очень жесткие перестановки в области похоронного бизнеса
Т. Фельгенгауэр
―
Как с судьями Рамзан Кадыров позволяет себе вести себя.
П. Гусев
―
Я считаю, что это вышло из-под контроля власти нашей. И никто никогда не может на сегодняшний день уже себе позволить может быть кроме первого лица что-то по этому поводу сказать.
Т. Фельгенгауэр
―
Владимир Путин пока что не готов, время не настало разобраться с Кадыровым.
П. Гусев
―
На последней пресс-конференции ему были заданы прямые вопросы, и он дал прямые ответы.
Т. Фельгенгауэр
―
Ну как, он так слегка пожурил.
П. Гусев
―
Вот и все.
Т. Фельгенгауэр
―
Всем стало ясно…
П. Гусев
―
Я об этом и говорю.
Т. Фельгенгауэр
―
Еще одну тему хочу успеть с вами обсудить. Житель Сочи получил 4,5 года за записи в соцсетях, в суде посчитали, что он виновен в экстремизме, публичном оправдании терроризма. Это очередной вопрос про тюрьму за слова. Судить за слова и сажать реально в тюрьму.
П. Гусев
―
Я бы за слова ни при каких ситуациях не судил бы с той мерой наказания, которая называется заключение под стражу на определенное количество лет, месяцев или дней. Если есть определенные высказывания, мне тоже очень многие в соцсетях высказывания не нравятся, и матерные, и оскорбляющие достоинство, очень много оскорблений в адрес различных национальностей. И я даже не хочу близко к этой теме подходить, называть, как кого оскорбляют. Но есть такие оскорбления. Я бы только штрафовал и очень сильно финансово наказывал. Никаких сроков, никаких реальных дел не должно. Если же человек конкретно призывает, что надо кого-то убивать, уничтожать и он это будет делать, нужно этого человека, прежде всего, искать, смотреть, есть ли у него оружие, что за ним числится. Здоровый ли он. Очень много больных, к сожалению, сейчас людей. Что с ним происходит, что в семье, что в его истории. И так далее. Он может быть просто больным, может быть обиженным. А может быть и просто быть человеком, который может быть опасен для общества. Вот тогда нужно психиатрические исследования или его лечить или в самом крайнем случае, если у него есть оружие, взрывчатка, тогда конечно уже другие меры наказания.
П.Гусев: Это структуры, которые используют этих ряженых ребят - они просто дискредитируют нынешнюю власть
Т. Фельгенгауэр
―
Но то, что у нас сейчас вообще за репост, за лайки и прочее судят, это зачем? Это нас пугают?
П. Гусев
―
Это да. Это подготовка к выборам первым, вторым. Это подготовка к той политической ситуации, которая может складываться и это говорит о том, что те социологические исследования, которые сегодня постоянно публикуются, скорее всего, немножко выглядят, наверное, иначе. Если власть боится слова. Если власть боится человеческой речи, если власть боится мнений, суждений и отношений тех или иных людей к власти или к тем или иным людям от власти, то это говорит о том, что социологические исследования, которые нам все время показывают – 86% поддержки, 70% поддержки и так далее. Наверное, эти цифры как-то не так на самом деле, если боятся одного-двух-пяти-десяти голосов.
Т. Фельгенгауэр
―
Спасибо большое. Это было «Особое мнение» главного редактора газеты «Московский комсомолец» Павла Гусева. До свидания.