Николай Сванидзе - Особое мнение - 2016-05-27
27.05.2016
К. Ларина
―
Добрый вечер. Это программа «Особое мнение». Николай Сванидзе как обычно в этот день недели и в это время. Здравствуйте, Николай Карлович.
Н. Сванидзе
―
Добрый день.
К. Ларина
―
Как вы понимаете, у нас будет главная тема сегодняшней передачи, конечно, события вокруг обмена военнопленными. Назовем это так. Возвращение Надежды Савченко на родину и двух непонятно кого. Но несчастных парней, скажем так, которые бывшие или настоящие, но они офицеры российской армии, тут, по-моему, никто не отрицает. Об этом мы поговорим чуть позже. А начнем с события, которое вот, наверное, в мировом историческом масштабе очень важное на сегодняшний день. Это визит президента США Барака Обамы в Хиросиму, в город, на который американцы сбросили в августе 45-го года атомную бомбу. Впервые за всю историю после 45-го года первый президент Америки, который приехал на эту землю. Давай наверное так для начала такой вопрос. Есть тут историческое значение и в чем смысл этого визита, в котором ничего не произошло, кроме встречи у мемориала с теми, кто выжил. С теми, кто пережил эти страшные часы и дни 45-го года.
Н. Сванидзе
―
Вообще привыкли у нас смеяться над Обамой. Почему-то хороший тон, говорить, что он слабак и так далее. На самом деле очень сильный президент по результатам его правления. И выяснится, насколько он сильный, мы посмотрим, как сложится дуэль в финале президентских выборов США. Потому что если у него будет хороший рейтинг, то это очень позитивно отразится на шансах кандидата от демократической партии, каковым вероятно будет, скорее всего, Хиллари Клинтон. Так вот, успешный и в частности во внешней политике достаточно успешный. Я напомню, что он первый с 59-го года с революции на Кубе человек, которому удалось достигнуть потепления с кубинским руководством. У нас естественно, об этом писали очень невнятно и сквозь зубы. А это колоссальный успех. И вот теперь его визит в Хиросиму. Тоже это огромный успех. Они же воевали. Главным противником военным США была Япония и наоборот во время Второй мировой войны. Мы воевали с немцами, американцы воевали с Японией. Кстати это большое благо было для нас, что японский император Хирохито нанес удар по американской тихоокеанской базе Перл-Харбор, а не по нашему Дальнему Востоку. В тот момент, когда немцы наступали на Москву. Потому что тогда даже страшно представить, как бы сложился дальше ход Великой Отечественной войны, если бы они на двоих пытались бы разорвать с Гитлером нашу страну. И наши сибирские дивизии, которые выиграли битву под Москвой, вынуждены были бы оставаться на Дальнем Востоке, чтобы блокировать японскую армию. И воевали, и Америка победила в этой войне. И последним аккордом были бомбы, сброшенные на японские города Хиросима и Нагасаки.
К. Ларина
―
Сколько погибло тогда людей?
Н. Сванидзе
―
Я сейчас не помню цифры, врать не стану. Слишком серьезный момент.
К. Ларина
―
200 тысяч жертв Хиросимы. 140 тысяч жертв Нагасаки.
Н. Сванидзе
―
Это страшные цифры. Но насколько я помню, при дрезденской бомбардировке погибло больше людей.
К. Ларина
―
Можно я уточню. Коль, прости. Пишут, жертвами налета стали около 90 тысяч человек, Нагасаки – 60 тысяч. Но я тебе назвала первые цифры, это умершие потом.
Н. Сванидзе
―
То есть это была часть войны. Поэтому, скажем, ждать извинений в данном случае от президента США любого было не вполне на мой взгляд целесообразно. То есть если бы человек захотел приехать и извиниться, ну, извинился бы. Но в качестве президента США страны, которая тогда воевала вовсе не обязан извиняться. Но мы же не будем, совершая визит, предположим, в Германию, в Берлин извиняться за то, что разрушили Берлин в 45-м году.
К. Ларина
―
Что ты сравниваешь, мы ни за что не извиняемся.
Н. Сванидзе
―
Или разрушили Рейхстаг. Поэтому я считаю, что извинения были вовсе необязательны. Это была часть войны. Бросили бомбы, это известно…
К. Ларина
―
На мирное население бросили бомбы.
Н. Сванидзе
―
Да, но были цифры, которые были положены на стол президенту Трумэну. И которые говорили о том, что если бомбы не будут сброшены, а если будет продолжена конвенциональная обычная война, обычным оружием, то погибнет больше японцев, в том числе мирных и огромное количество еще американцев. И он выбрал для того, чтобы ускорить процесс, он выбрал этот страшный вариант ядерную бомбардировку.
К. Ларина
―
Это был единственный случай в истории человечества, когда была применена ядерная бомбардировка.
Н. Сванидзе
―
Да.
К. Ларина
―
Единственный.
Н.Сванидзе: Савченко встречали как национальную героиню, как Жанну Д’Арк и Космодемьянскую в одном лице
Н. Сванидзе
―
Первый и последний. Слава богу. Поэтому поскольку это была часть войны, повторю, и не Америка напала на Японию, а Япония напала на Америку, то президент победившей страны в данном случае извиняться не обязан. А то, что он приехал это само по себе серьезный жест. И напомню, к великому сожалению для нас, что сейчас американо-японские отношения на порядок лучше, чем российско-японские. Хотя мы атомную бомбу не бросали.
К. Ларина
―
Ну вот я тебе цитировала перед программой результаты опроса, который публикуют в сетях, опросы среди американских граждан. 45% американцев уверены, что США поступили правильно, сбросив атомные бомбы. 25% считают, что это решение было неправильным. 70% американцев не считают, что США должны извиняться перед Японией за свои действия. Лишь 22% считают, что американцы должны принести извинения японскому народу.
Н. Сванидзе
―
Я не знаю таких опросов у нас, но я думаю, что у нас 22% не наберется людей, которые бы посчитали, что мы должны извиняться, скажем, перед поляками. За то, что Сталин на двоих с Гитлером разделили Польшу в 39-м году.
К. Ларина
―
А ты считаешь, что надо извиняться?
Н. Сванидзе
―
Во всяком случае, у нас для этого больше оснований, чем у Америки, чтобы извиняться перед японцами. Потому что мы напали на Польшу в 39-м году. В соответствии с секретными протоколами к пакту Молотова-Риббентропа.
К. Ларина
―
Перед Украиной мы не должны извиняться?
Н. Сванидзе
―
Сейчас даже обсуждать бессмысленно.
К. Ларина
―
Перед странами Прибалтики.
Н. Сванидзе
―
Перед странами Балтии, которые мы реально оккупировали. Аннексировали. Давайте употребим слово «присоединили». Неважно, но они считают, что все равно оккупировали, у них есть для этого основания. Опять по договоренности Сталина с Гитлером. В соответствии с секретными протоколами к пакту Молотова-Риббентропа. Никто же не извиняется. Мы же не извиняемся. Поэтому и абсолютно уверен, что у нас не 70, а 90% наших сограждан убеждены, что извиняться за это мы не обязаны. Поэтому здесь реакция американцев она тоже абсолютно естественна.
К. Ларина
―
Ну не знаю, мне кажется все-таки, что извинения все равно лучше, чем не извинения. Ничего бы не случилось. Хуже бы не стало. Вспомни Папу Иоанна, который, не стесняясь, извинялся перед всем человечеством, перед всеми, куда он приезжал. Не за свои грехи.
Н. Сванидзе
―
Ксюша, он Папа. Он не политик. Он не президент. Он Папа. Он глава церкви. Вообще-то говоря, этот человек, для него извиняться, каяться это естественно. Для политиков это гораздо менее естественно, потому что политик любой страны, когда он приносит кому-то извинения, его собственные люди начинают думать, чего-то он слабость проявил. Чего-то он прогнулся. А те, кому он приносит извинения, начинают думать, да, если извиняется, значит, он перед нами виноват. Есть такой психологический синдром. Никуда от него не деться. Поэтому политики извиняться не любят.
К. Ларина
―
Про это поговорим в следующей части программы через пару минут.РЕКЛАМА
К. Ларина
―
Возвращаемся в программу. Мы переходим к главной теме. Мы завершили предыдущую тему на вопросе слабости политика, когда он проявляет акт милосердия или гуманизма.
Н. Сванидзе
―
К сожалению, вот это гуманистическая позиция и нравственная она очень часто производит на людей ложное впечатление слабости.
К. Ларина
―
Вот Владимир Путин в таком случае в этом контексте выступает кем: слабаком или победителем. Когда проявляет акт гуманизма. Отдавая распоряжение о помиловании Надежды Савченко. И позволяя менять ее на двух российских граждан.
Н. Сванидзе
―
Путин ни перед кем не извинялся.
К. Ларина
―
Все равно он проявил гуманизм и милосердие.
Н. Сванидзе
―
Он даже когда ее упоминает, по-моему, в разговоре с дамами, с родственницами погибших наших журналистов, он ее называет по фамилии. Так нарочито дистанцируясь.
К. Ларина
―
Ты понимаешь, почему я задаю этот вопрос. Потому что Кремль очень подчеркивает, что это акт гуманизма.
Н. Сванидзе
―
Но не уточняет, в отношении кого. По всей видимости, имеется в виду, что акт гуманизма в отношении двух наших военных. Двух наших ребят. Возможно. Потому что в отношении Надежды Савченко вроде бы в данном случае акт гуманизма странен. Потому что если исходить из решения нашего суда, которое у нас не оспаривается, хотя во всем мире вызывает, мягко говоря, очень серьезные сомнения, если исходить из решения суда, что она фактически убийца наших ребят, что она фашистка, бандеровка, фашистская стерва, которая получила заслуженно 22 года, и чего вдруг такое милосердие. Именно к ней. К кому-нибудь другому давайте проявим. Кто там булку украл в магазине. А чего к ней-то.
Н.Сванидзе: Александрову и Ерофееву повезло, что Савченко вела себя так, как вела
К. Ларина
―
Твой ответ на этот вопрос.
Н. Сванидзе
―
На мой взгляд, решение абсолютно правильное. Политически. И в то же время оно… Вообще приятно, когда прагматические мотивы они соответствуют представлениям о нравственности. В данном случае абсолютно все получилось, потому что реально Путин выбрал меньшее из зол. Я так думаю. Конечно, в гробу он в прямом смысле я думаю, видал Надежду Савченко. Несомненно. Боюсь, что не самое первое место в его мыслях занимала и судьба двух наших ребят.
К. Ларина
―
По сути, они от них отреклись сначала.
Н. Сванидзе
―
Потому что я нас традиционно, я не знаю, что о них думал лично Владимир Путин…
К. Ларина
―
Я думаю, что он мало что про них знает.
Н. Сванидзе
―
Но у нас традиционно, начиная с Великой Отечественной войны отношение к нашим, попавшим в плен, очень жесткое. Ну, при Сталине как известно попал в плен, значит изменник родине. Изменник просто. Мало того, и семья изменник родине. И если это офицер или комиссар, то семья подвергалась аресту. А если солдат, то семья лишалась продуктовых карточек. То есть обрекалась на смерть. У нас сейчас конечно, другие времена.
К. Ларина
―
Я думаю, что, судя по лицам Ерофеева и Александрова, которые мы видели в этом репортаже ужасном встречи их в аэропорту Внуково, они прекрасно понимают их отношение сегодня…
Н. Сванидзе
―
Не как к героям.
К. Ларина
―
Они вообще не знают, куда они попали. Их судьба еще не ясна.
Н. Сванидзе
―
Поэтому когда я слышал случайно у вас в одной из программ, по-моему, в Дневном Развороте, ведущие задавали вопрос. На ваш взгляд что адекватнее: вот такая триумфальная встреча Надежды Савченко в Борисполе или скромная встреча наших ребят во Внуково. На мой взгляд, вопрос в такой постановке некорректен. Потому что это красное и круглое. Ее встречали как героиню. Потому что она для Украины героиня. Их встречали скромно, потому что они для нас никто. Просто несчастные, попавшие в плен наши солдатики. И дай бог, хорошо, что их изменниками не считают.
Н.Сванидзе: Освобождение Савченко ну, мягко говоря, недостаточно, чтобы санкционный режим был пересмотрен
К. Ларина
―
Но они не солдатики. Они все-таки офицеры.
Н. Сванидзе
―
Неважно. Я имею в виду солдаты…
К. Ларина
―
Причем офицеры ГРУ.
Н. Сванидзе
―
Ксюш, и маршал себя называет солдатом. Неважно. В смысле военные.
К. Ларина
―
Здесь история очень нехорошая, с ними связанная. Если вспомнить весь процесс, который был, сначала они признались сразу же, они не отрицали, что офицеры действующей армии.
Н. Сванидзе
―
Тем более к ним у нас претензии. Ну, мало того, что ухитрились попасть в плен, не хитрили, не говорили, что мы сами добровольцы, как у нас принято было в связи с нашими, которые воюют в Донбассе. Это тема такая запретная. У нас все, кто в Донбассе воюют они все добровольцы. Танки заблудившиеся или купленные в ближайшем продовольственном магазине, а военнослужащие все добровольцы. Или тоже заблудились.
К. Ларина
―
Я тебе скажу больше. Большинство населения граждан РФ вообще не понимают, кто это. Про Савченко все всё знают, а про Ерофеева и Александрова никто им не рассказывал.
Н. Сванидзе
―
Совершенно верно. Фамилии неизвестны, кто это люди, они абсолютно не раскручены. Кто потерпевший. Я впервые его вижу. Тот самый случай. Поэтому ее действительно встречали как национальную героиню, как Жанну Д’Арк и Зою Космодемьянскую в одном лице. А их встречали как несчастных, попавших в плен наших военнослужащих, которых ну я бы так сказал, по духу, это нигде не говорилось, по духу как бы родина их простила.
К. Ларина
―
Мы еще ничего не знаем.
Н. Сванидзе
―
Я бы так сказал. Простила и, слава богу. Жены их встречали, поцеловались, никакие вопросы им задавать было нельзя, как известно. И вот так скромно. Но повторяю еще раз, Путин выбрал наименьшее из зол. Потому что если бы он оставил, ребятам повезло, что Савченко вела себя так, как вела. На следствии, на суде. Что она оказалась таким жестким, совершенно на грани просто, как у нас многие считают даже неадекватности…
К. Ларина
―
Вот уж кто солдат, так солдат.
Н. Сванидзе
―
На грани безумия даже. Невероятно жестким и темпераментным человеком, который обернул этот суд над ней в суд в глазах очень большой части мирового сообщества, в суд над нашим судом. Потому что в правосудие наше, в общем, в данном случае у него и так не очень хорошая репутация в мире и сейчас по совокупности тех доказательств про и контра, которые были представлены, никто не верит в ее вину именно в том, что касается гибели наших журналистов. Поэтому она это обернула так, что стало ясно, она горячий камень, который жжет руки. От нее надо избавляться, чем раньше, тем лучше. Любым способом. И способ был найден. Способ красивый. Спасти наших ребят. Обменять. И в результате я считаю, что это действительно абсолютно правильное адекватное решение, которое не принесет никаких дивидендов за исключением очень важных. Тех, что это дает нам возможность избавиться от Надежды Савченко в наших местах заключения.
К. Ларина
―
Учитывая, что это решение было принято практически накануне саммита «семерки», где шел разговор о продлении или наоборот, о снятии санкций с РФ, как ты думаешь, он ждал, что санкции отменят после этого жеста?
Н. Сванидзе
―
Я думаю, что он все-таки достаточно прагматичный. Ты Путина имеешь в виду. Для того чтобы не ждать, что немедленно после этого отменят санкции. Санкции вводились не в связи с Надеждой Савченко. Они вводились в связи с Крымом и Донбассом. И совершенно очевидно, что освобождение Савченко ну, мягко говоря, недостаточно, чтобы санкционный режим был пересмотрен.
К. Ларина
―
То есть у него никаких иллюзий по этому поводу не было.
Н. Сванидзе
―
Таких не было я уверен, я думаю, что есть какие-то соображения по поводу начала процесса. То есть произвести на Запад впечатление более адекватное, чем мы производили до сих пор. То есть мы не людоеды какие-нибудь. И женщина, какая бы она ни была, в нашей тюрьме нам не доставляет удовольствия. И если есть возможность здесь проявить милосердие, мы его проявляем. Вот я думаю так. Посмотрите на нас, мы нормальные люди, и милосердие стучится в наши сердца, поэтому с нами можно иметь дело. Такой сигнал, посыл такой.
Н.Сванидзе: Если Савченко станет президентом Украины, то это будет кошмар для нас, но и украинцам не позавидую
К. Ларина
―
Хорошо. Мы эту тему не бросим, потому что мне интересно, как Николай оценивает вообще перспективы Надежды Савченко. Как политика, тем более что мы об этом говорили в то время, когда она была заключенной в российском СИЗО.
НОВОСТИ
К. Ларина
―
Возвращаемся в программу «Особое мнение». Про Савченко еще хотела задать вопрос. О перспективах ее как политика. Тем более среди нашего истеблишмента звучит такая версия, что типа Россия троянского коня отправила на Украину. Для того чтобы там все испортить, им всю малину спутать, все карты. Поскольку она человек яркий, непредсказуемый и что самое опасное и главное, наверное, для политики публичной – явно недоговороспособный. На твой взгляд будут ли здесь проблемы, Надежда Савченко для украинской политики скорее приобретение или головная боль.
Н. Сванидзе
―
Ну конечно, явно этот фактор, что мы запускаем туда троянского коня, если и фигурировал, то был на последнем месте. Когда принималось решение Путиным. Потому что пока что, что там будет дальше, мы не знаем, пока что конечно Порошенко получил очень большой бонус политический. Потому что он просто теперь на своих знаменах написал «Я вернул Надежду Савченко». И я верну Крым – дальше читается.
К. Ларина
―
Так он и сказал об этом. Так же как мы освободили Надежду Савченко, мы должны вернуть Крым и Донбасс.
Н. Сванидзе
―
Как наша общественность, пафосно настроенная я помню после присоединения Крыма говорила, что теперь на Киев. Вот примерно такие же настроения теперь в обраточку. Что будет дальше, да, она абсолютно непредсказуема. Если удастся каким-то образом с помощью Тимошенко ее встроить в системную политику, это будет большая удача для того же Порошенко и той же Тимошенко.
К. Ларина
―
Так она сегодня сказала на пресс-конференции, что она готова и президентом стать.
Н. Сванидзе
―
Ну если она станет президентом Украины, то это будет кошмар для нас, но я тогда и украинцам тоже не позавидую. Честно говоря. Потому что все-таки она, те ее качества, которые вызывали огромное уважение в наших местах заключения и на процессе…
К. Ларина
―
Бойцовские.
Н. Сванидзе
―
Мужество, бойцовский темперамент, они конечно в президентском кресле не всегда самые лучшие. Потому что там все-таки важнее уравновешенность, мудрость, готовность идти на компромиссы. Этим она, как я понимаю, по своему характеру, не богата. Но конечно с ней нужно будет помучаться. Несомненно. Это новый очень яркий действительно бескомпромиссный, очень сильный игрок. Но ее можно использовать для того, чтобы она в какой-то степени концентрировала вокруг себя людей, собирала вокруг себя людей как вокруг знамени. В том числе недовольных, потому что совершенно ясно, что она бессребреник, это уж чего там, по всей видимости, нет, того нет - это корысти. И поэтому она будет вокруг себя собирать тех, кто недоволен коррупцией в стране. Конечно, она харизматик невероятный. И здесь есть свои плюсы.
К. Ларина
―
И никакой не дипломат. Потому что я сегодня смотрела на пресс-конференции, она, конечно, такими эпитетами награждала нашего президента, что вслух это повторить не каждый рискнет.
Н. Сванидзе
―
Сложно ожидать от нее нежности по отношению к нашему президенту. Даже после того как он ее освободил.
К. Ларина
―
Не исключено, что она также легко может и раздавать оплеухи тем, кто рядом с ней находится.
Н.Сванидзе: Как мы видим по судьбам Савченко и двух наших ребят, сроки ни о чем совершенно не говорят
Н. Сванидзе
―
За ней не заржавеет. Это, несомненно.
К. Ларина
―
И еще один вопрос. Поскольку прозвучало выступление Порошенко, что мы пойдем дальше вернем Донбасс и Крым. По поводу Донбасса высказался Дмитрий Песков уже. Что типа мы готовы поддержать, если это будет сделано из гуманистических соображений. Что это значит.
Н. Сванидзе
―
На мой взгляд, я вообще не понимаю, из-за чего сыр-бор. Мы всегда последнее время говорили, кроме как в 14-м году, когда действительно там стали шашками махать и чуть ли ни думать о том, как будем парад на Крещатике принимать и смотреть. Наших вооруженных сил. А когда немножко образумились, пришли в себя, то мы все время говорим уже долгое время, что Донбасс украинский. Просто нам нужны определенные условия. А условия состоят в том, чтобы контролировали этот украинский Донбасс. Через какие-то политические рычаги, через финансовые рычаги. Через возможно кадровые рычаги. А так формально мы все время за то, чтобы он был… На этом строится минский процесс. Что мы за то, чтобы Донбасс был украинским. Конечно, он украинский. Мы же не хотим его брать себе. Абсолютно он нам не нужен. Кормить Донбасс мы совершенно не собираемся. И Путин не собирается. И не готов это делать. И он абсолютно прав в этом. Да, пусть будет украинский. А мы его будем контролировать. Вот позиция Кремля. А позиция Порошенко - нет, ребята, мне такой Донбасс не нужен. Я возьму Донбасс, и он будет украинским, только если он будет полностью украинским и моим. Если никакого контроля со стороны Москвы не будет. А для этого нужна закрытая граница российско-украинская. Вот собственно, главный камень краеугольный всех споров вокруг минского процесса. И главная причина того, почему он не сдвигается с места.
К. Ларина
―
Но этот процесс переговорный будет идти дальше?
Н. Сванидзе
―
Будет идти.
К. Ларина
―
Учитывая, что у нас, возвращаясь к военнопленным, много людей сидит и здесь украинских и там российских.
Н. Сванидзе
―
Это все разные вещи. По военнопленным я надеюсь, что будет решаться.
К. Ларина
―
Всех на всех.
Н. Сванидзе
―
Посмотрим. Откуда же я знаю. Если бы я принимал участие в решении, я бы тебе сказал более уверенно. А так посмотрим, разумеется.
К. Ларина
―
Двух украинских граждан тоже уже приговорили к каким срокам. В Грозном. Тоже совсем ни на чем не основанная доказательная база. Ее вообще нет.
Н. Сванидзе
―
Ну еще чего ты хочешь в Грозном. Но как мы видим по судьбам Савченко и двух наших ребят, сроки ни о чем совершенно не говорят. Абсолютно. Поэтому я думаю, что обмены будут продолжаться. А что касается минского процесса, мне кажется, что он достаточно надежно застопорился.
К. Ларина
―
Выбрала, у нас много планов еще, но всего не успеем. Хочу про Крым тебе новость зачитать. Потому что ты ее наверняка не знаешь. Только что пришла перед началом программы. В Феодосии сотрудники ФСБ вызвали на беседу школьников из крымскотатарского класса. 9-й класс, родители школьников рассказали, что детей вызывали по одному в отдельные кабинеты, где сотрудники спецслужб в присутствии родителей задавали вопросы о майских праздниках. В частности спрашивали, надевали ли они георгиевские ленточки и почему снимали. Сотрудники ФСБ заявили, что это плановое мероприятие. Это что такое? Как мы это квалифицируем.
Н. Сванидзе
―
Мы это квалифицируем как давление на людей, как давление на детей. Как желание политизировать ситуацию. Как влезание в частную жизнь граждан. Это в принципе обычно квалифицируется политологами как признаки тоталитарной системы. Когда режим влезает в частную жизнь граждан. А что вы делали 9 мая. Да какое твое собачье дело, что мы делали. В песочек играли. Господи ты боже мой. С девушкой целовались. Какая разница, что мы делали. Это моя личная жизнь. Надевал я георгиевскую ленточку, снимал, белую я ленту надевал, красную, черную. Какая разница, какую я надевал ленту. Или надевал ли я вообще что-нибудь. Ты еще спроси, какое я нижнее белье ношу. Это абсолютное влезание в частную личную жизнь граждан. Поскольку в данном случае это происходит, судя по тому, что ты зачитала с представителями крымскотатарского населения…
К. Ларина
―
Это самое важное. Народу шьют дело опять.
Н. Сванидзе
―
То это напоминает естественно многим крымским татарам преследование по этническому признаку. Хотя в данном случае это признак политический. Но, к сожалению, он в глазах очень многих власть имущих, в частности, по всей видимости, этих сотрудников ФСБ или тех, кто им дал соответствующие приказы, политический признак совпадает с этническим. И поскольку это сразу же монтируется в умах, головах людей с событиями 44-го года, то это вызывает, мягко говоря, недружелюбное отношение к новой власти. К новой крымской власти, к сожалению, я боюсь, что и к российской власти. Потому что крымская власть она не конечная, она не самая высокая. Поэтому я, честно говоря, не понимаю рациональных соображений, которыми руководствуются люди, которые эти решения принимают. Не понимаю. Если они хотят настроить против себя крымскотатарский народ, тогда правильной дорогой идут.
К. Ларина
―
Они уже это сделали и без этих хлопот. Судя по количеству исчезающих с улиц крымских городов людей крымскотатарской национальности, извините за такое выражение. Мы знаем, буквально на этой неделе очередной был случай. Но первые звоночки в адрес власти российской прозвучали, видимо, в том самом сюжете, который стал комическим в итоге. Встреча премьер-министра России со счастливым крымским народом. С крымскими россиянами.
Н. Сванидзе
―
Там были не только татары.
К. Ларина
―
Крымские россияне. Которые закидали вопросами неожиданно счастливого премьер-министра: когда нам деньги дадут. Он сказал: денег нет.
Н. Сванидзе
―
Держитесь, ребята. Вот честно ответил человек. Господи. Человек, надо сказать, ответил честно. Они же привыкли, что им врут все время. А он ответил честно. Им понравилось, они зааплодировали. То ли потому что они увидели живого Медведева, им было приятно. То ли потому что он им не соврал.
К. Ларина
―
Фактически станцевал им джигу.
Н. Сванидзе
―
Они стали аплодировать. Они расстались очень довольные друг другом. Потом они, наверное, обдумали, что он им собственно сказал и поняли, что особых причин для радости у них нет, но в тот момент им было приятно. Такой большой человек, не послал их, ответил на вопросы, вежливый такой. Сам из себя симпатичный.
К. Ларина
―
Улыбнулся.
Н. Сванидзе
―
Держитесь, говорит, ребята. Да. Ну, замечательно все сложилось.
К. Ларина
―
Должны вспомнить, сегодня 27 мая исполнилось бы 90 лет Георгию Ильичу Мирскому. Который совсем недавно ушел из жизни. Который был очень важным человеком в нашей жизни, как мне кажется. Важным гражданином, важной личностью. Учитывая, что у вас были особые отношения с Георгием Ильичом, я думаю, будет правильно, если ты вспомнишь о нем.
Н. Сванидзе
―
Особых отношений у нас не было в силу разницы в возрасте. И я просто относился к нему с колоссальным уважением. У нас были просто хорошие отношения. Я с огромным уважением, пиететом и с восхищением относился к Георгию Ильичу. Мы с ним разговаривали за несколько месяцев еще не последний раз, но за несколько месяцев до его ухода, и он мне весело, он вообще был такой витальный человек, жизнеутверждающий, яркий, легкий в хорошем смысле легкий. И он мне говорил: надо же, скоро до 90 лет бог даст, доживу, просто даже весело мне от этого. 90 лет, а я хожу на разные программы. Рассказываю. Потрясающая эрудиция. Потрясающая аналитика. Очень часто ведь у людей хорошая память она занимает слишком большой объем головного мозга, и все серое вещество тратится на запоминание и на воспроизведение запомненного. А у него нет, у него это было базой для анализа. Он был великолепной совершенно аналитик. Причем превосходная прекрасная светлая голова. Эрудиция потрясающая. Мысли роятся и они все не легкомысленные.
К. Ларина
―
Острый ум.
Н. Сванидзе
―
Не поверхностные. Очень острые. Блестящая реакция. Это в таком возрасте. Вообще человек был и интеллектуально, и эмоционально очень обаятельный. И я помню, как вокруг него у вас на «Эхе» девчонки ваши роились всегда. Он просто был очень обаятельный человек. Крупный, масштабный смелый честный. Ну светлая память. И просто даже вспомнить приятно мне этого человека. Ей-богу.
К. Ларина
―
Друзья, у нас очень много программ и встреч с Георгием Ильичем есть в архивах радиостанции. Поэтому не поленитесь, зайдите, посмотрите. Просто на него посмотреть приятно действительно. Очень светлый человек. Так что вспомнили Георгия Ильича Мирского, и вы тоже его вспомните сегодня. Спасибо.