Николай Усков - Особое мнение - 2016-05-31
31.05.2016
О. Журавлева
―
Добрый вечер. Это программа «Особое мнение». У нас в гостях главный редактор журнала «Форбс» Николай Усков. Здравствуйте.
Н. Усков
―
Добрый вечер.
О. Журавлева
―
С вами всегда интересно поговорить про культуру и историю. По этому поводу развивающиеся события в Санкт-Петербурге относительно присвоения одному из мостов имени Ахмата Кадырова хотелось бы обсудить. Начался сбор подписей против этого присвоения. Но топонимическая комиссия вроде бы большинством голосов, хотя не таким уж и разительным проголосовала за то, чтобы это сделать. Мост раньше не носил никакого исторического названия. Как нам сообщают из Санкт-Петербурга. Как вы относитесь к этой истории?
Н. Усков
―
Мне кажется, действительно достаточно странным, я тут согласен с петербуржцами, которые собирают подписи. Какое отношение Ахмат Кадыров при всем уважении к нему имеет к городу Санкт-Петербург. И неужели так необходимо в древнем историческом центре российской империи устраивать непонятный совершенно спор, который напоминает мне, честно говоря, троллинг. Такое ощущение, что нас хотят увлечь какой-то бессмысленной полемикой. Нужен, не нужен ахматовский мост. Как шутят уже в Санкт-Петербурге. В северной столице. Я полагаю, что желающих вылепить из Рамзана Кадырова своего рода такого Распутина сегодня много в принципе. И с той и другой стороны. Я думаю, что часть силовиков и либеральная общественность, очевидно, малюют такое пугало и этим пугалом размахивают то ли для дестабилизации ситуации, то ли для ослабления позиции самого Кадырова. Я не знаю. Мне трудно здесь сказать.
О. Журавлева
―
Знаете что интересно. Все последние месяцы, когда возникала тема Кадырова из-за его высказываний, очередных извинений, принесенных каким-то жителям Чечни. Кстати, последняя очередная история. Каждый раз говорили, что вот ему сейчас нужно будет переназначаться и это все для привлечения внимания к нему. Переназначили. Дальше что? Какой еще повод у нас есть для того чтобы концентрироваться вокруг имени Рамзана Кадырова.
Н. Усков
―
Желающих, честно говоря, дестабилизировать его положение тоже достаточно.
О. Журавлева
―
Зачем?
Н. Усков
―
Он настолько колоритен, что им довольно удобно пугать детей. Это такая распутинщина. Из него создают непонятно с какими целями вот это…
О. Журавлева
―
Может, у вас просто такой простите интеллигентский взгляд. А может быть это вполне искренние представления о том, что вот таких лидеров мы любим. Недавно появилась информация о том, что в Иркутске, я уж не помню, где хотят построить квартал имени чуть ли ни Рамзана Кадырова или имени еще чего-то. С тем, чтобы повторить это процветание Грозного и взять на заметку его невероятнее успехи.
Н. Усков
―
Повторить процветание Грозного, наверное, сначала нужно начать войну с Россией.
О. Журавлева
―
Прекратите.
Н. Усков
―
Тогда будет процветание в финале. Я думаю, что тут проблема этой восточной лести с одной стороны, с другой стороны я думаю и проблема собственно особого статуса Чечни в рамках РФ. Этот статус действительно ни на что не похож и Рамзан не похож на обычного губернатора. Соответственно его фигура легко используется как некий символ, и поскольку мы живем в эпоху войны символов, то это еще один символ. И все, что связано с ним, с его отцом это некие символы. И ими очень удобно жонглировать в разных пиар-целях. Я думаю, в данном случае просто речь идет об общественном троллинге. Я не вижу здесь вообще серьезного момента для обсуждения. Ну назовут, не назовут. Какая разница.
О. Журавлева
―
А есть серьезные моменты, вот это все хорошо троллинг, символы. Есть символ Кадыров, есть какой-то, наверное, антисимвол. История не такая давняя с судьями чеченскими. Которая с одной стороны совершенно вопиющая для юридического сообщества. В юридическом сообществе тишина. Абсолютная. Никто не возмутился, никто ничего не сказал. Судьи написали все, что им сказали, подписали, и потом там кто-то пытался что-то сделать, ничего не вышло. Очередной человек, который пожаловался на какие-то проблемы или записал видеообращение, буквально через сутки берет свои слова обратно, записывает обращение с извинениями и так далее. Это, в общем, вещи серьезные. И речь идет, судя по всему о довольно больших угрозах.
Н. Усков
―
Но они не новы. Мы с этого начали, что у Чечни совершенно особый статус. У Рамзана Кадырова тоже особый статус. Мы уже давно можем перестать ссылаться на Конституцию. Совершенно очевидно, что де-факто внутри России существует совершенно самостийное образование. С руководителем, который может себе позволить больше, чем кто бы то ни было еще. И такова реальность. Это часть современной российской конструкции. В принципе, если говорить про историю российской империи и вообще любой империи, очень логичное развитие территорий, когда унификация и не удается. Она буксует, приводит к войнам и конфликтам. Власть наконец соглашается на сохранение специфики, на сохранение местной элиты неприкосновенности относительной, конечно, и сохранение всей специфики. Так что в этом смысле эта экзотика санкционирована свыше. Она является сегодня частью не юридического, но фактического государственного строя РФ. Государственный строй предполагает наличие таких территорий.
Н.Усков:У Чечни совершенно особый статус. У Рамзана Кадырова тоже особый статус
О. Журавлева
―
А какие еще территории помимо Чечни?
Н. Усков
―
Татарстан я думаю, во многом своеобразен. Мне кажется, что вотчина Амана Тулеева обладает некоторым разнообразием. Может быть, менее ярко это выражено на Дальнем Востоке. Но так или иначе это воспроизводится. Посмотрите на Москву, что здесь творится. Чем это от Чечни отличается. Мы живем в городе, который перерывают весь целиком просто каждый год. Меняют по много раз плитку или какие-то вазоны. В прошлом году положили, потом поребрик поменяли или бордюрный камень и опять заново куда-то уносят под видом расширения улиц. То есть это происходит на наших глазах, под нашими ногами каждый день. Чем это отличается собственно…
О. Журавлева
―
Это говорит о том, что у нас президент человек демократичный и позволяет самоуправлению на местах заходить сколь угодно далеко.
Н. Усков
―
Я думаю, нет. Я думаю, что это некое признание, мы говорим и гиперцентрализации России, на самом деле на наших глазах происходит ее…
О. Журавлева
―
Развал?
Н. Усков
―
Ползучая децентрализация. То есть признание права некоторых сильных местных элит или тех или иных кругов по интересам, признание их права на некоторые исключительные полномочия в тех или иных регионах.
О. Журавлева
―
То есть здесь казачество, здесь православная общественность.
Н. Усков
―
Крым тоже будет особым случаем.
О. Журавлева
―
Здесь у нас еще какой-то.
Н. Усков
―
Я думаю, что это некая ползучая децентрализация. О которой собственно мечтали либералы так давно и которая на наших глазах, по-моему, сейчас происходит.
О. Журавлева
―
А говорили все те же ползучие либералы, простите, что Путин как раз очень переживает за полноту своей власти, что он никому не позволяет высовываться. Для него очень важна лояльность и так далее. Почему же не страшно давать такие широкие полномочия.
Н. Усков
―
Я думаю, дело в личной унии. Безусловно, это позволено, потому что ты выполняешь определенный контракт. То есть это личная уния. Ведь империи строятся даже такие недоимперии как Россия на принципе личной лояльности. То есть ты не должен быть частью единого общественно-правового пространства. Ты должен быть вассалом государя. Преданным вассалом. И преданный вассал совершенно необязательно должен следовать всем ритуалам, которые предназначены для других субъектов федерации. Он должен лишь выполнять один утвержденный в его конкретном случае ритуал по отношению к первому лицу. Говорить о том, что он красавчик, например, как это делает Рамзан Ахматович. По всякому поводу предлагать сразу же приехать куда-нибудь с пацанами разобраться. То есть это совсем другая система. Это не система общих равных прав, это система привилегий. И индивидуальных статусов. И это мы видим сегодня.РЕКЛАМА
О. Журавлева
―
У нас в гостях Николай Усков, главный редактор журнала «Форбс» и заодно по образованию историк медиевист. Поэтому мы сейчас будем рассматривать все происходящее в рамках феодального государства. Давайте с этой точки зрения посмотрим на следующее. Полицию на Урале научили подавлять забастовку рабочих завода, лишенных зарплаты на несколько месяцев. Репортаж об учениях 23 мая выпустило ГТРК Южный Урал. Согласно легенде учений полицейским предстояло подавить забастовку рабочих транспортного цеха в Златоусте, которые несколько месяцев трудились без зарплаты. Мне кажется, такого не было в феодализме. Более искренни были люди.
Н. Усков
―
Мне кажется более осторожные. Вот так кликать беду откровенно мне кажется не стоит. Потому что по большому счету реальность такова, что действительно большие сомнения у нас, способно государство или собственники платить зарплату.
О. Журавлева
―
Зато нет сомнений, что оно способно подавлять бунты.
Н. Усков
―
Да, подавление бунта это иллюзия. Это же те же люди, которые будет подавлять бунт. Они точно также получают от кого-то зарплату. Если у вас будет платить чем им зарплату, хорошо. Это плюс. А если не будет. Не исключено, что тоже не будет. Или в конечном итоге как часто происходит, у них есть родственники, знакомые и прочее.
О. Журавлева
―
В том же транспортном цехе.
Н. Усков
―
Почему люди наверху уверены, что армия будет выполнять. Она в принципе, наверное, будет или полиция выполнять те или иные приказы до поры до времени. Пока нет ощущения, что эти волнения массовые и пока государство выполняет свои обязательства. То есть если люди почувствуют, что те, кого они должны подавлять на самом деле справедливо вышли на улицу, то совершенно непонятно, против кого они обратят свои пулеметы. В принципе мы наблюдали этот странный паралич государства в 1991 году. Когда очевидно, что армия не особенно хотела вмешиваться и не вмешалась в конечном итоге. И нужно понимать, что это может произойти и сейчас. Потому что люди в форме, очевидно, будут подавлять какие-то массовые выступления и волнения только в том случае, если они будут понимать, что эти массовые выступления угрожают их благополучию. Когда они будут понимать, что они выражают общее недовольство и неважно, в форме ты или не в форме, ты тоже ощущаешь и разделяешь это недовольство. У армии будет совсем другое отношение к этому.
О. Журавлева
―
А вот уже казалось бы забытая история с протестом дальнобойщиков. Который кстати не закончился по поводу «Платона». Она почему не вызвала массового сочувствия хотя бы. История простая совсем.
Н. Усков
―
Все-таки речь идет не о работягах, надо понимать.
О. Журавлева
―
Почему же.
Н. Усков
―
А о малом бизнесе.
О. Журавлева
―
Почему же дальнобойщики не работяги.
Н. Усков
―
Это малый бизнес. Потом кого больше всего на дорогах не любят. Фуры.
О. Журавлева
―
С другой стороны они более организованы, есть определенные правила.
Н. Усков
―
Но власть нашла, в том числе Путин нашли достаточно сильный аргумент. Речь идет о том, что эти господа опасаются, что их серые доходы будут легализованы и им придется платить больше налогов. Нет ничего лучше для массовой психологии, чем начать считать деньги в чужом кармане. Поэтому они не вызвали такого сочувствия эти протесты. Если бы речь шла о массовом нарушении прав наступления на права маленьких людей, это было бы другое.
Н.Усков: Нет ничего лучше для массовой психологии, чем начать считать деньги в чужом кармане
О. Журавлева
―
Дольщики.
Н. Усков
―
Тоже не значительная часть.
О. Журавлева
―
Валютные ипотечники это вообще вражины. Да.
Н. Усков
―
Эти просто вражины, да. Во-первых, они теперь хотят национализировать собственные убытки. Ну, друзья, кто вас призывал брать валютную ипотеку.
О. Журавлева
―
А может действительно атомизация общества такова, что нет такого общего недовольства пока, которое бы вызвало массовое сочувствие.
Н. Усков
―
Оно нарастает. Мы видим, что статистика ухудшается. Настроение у людей меняется. Люди не могут себе позволить самое необходимое. И конечно некоторое недовольство будет нарастать. Но атомизация общества это одна из целей любого авторитарного режима. Поэтому собственно разделяй и властвуй.
Н. Усков:Настроение у людей меняется. Люди не могут себе позволить самое необходимое
О. Журавлева
―
Вы держитесь тут, как сказал премьер-министр. Здоровья вам. Хорошего настроения. И кстати тоже никакого возмущения, даже какая-то умилительная симпатия.
Н. Усков
―
Ну такое равнодушие. Апатия и собственно смирение это на самом деле отличительная особенность нашей национальной психологии. То есть мы очень долго миримся с теми или иными проблемами, пока эти проблемы просто не начнут нас жать. Вот когда начнут нас жать, мы уже ни с чем не считаемся. Мы начинаем поджигать поместья, убивать помещиков. Взрывать, грабить и так далее. Это национальный характер. Бунт он в крови. Не систематическое, не системное отстаивание собственных прав и интересов, не ежедневная работа по защите своего достоинства, а вот эти эпизодические истерические выплески черной энергии. Накопившейся.
О. Журавлева
―
А власть у нас плоть от плоти народа?
Н. Усков
―
Я думаю, что психологически власть действует точно также. Она ни черта не делает годами, потом в какой-то момент она начинает все рубить, крушить. И сгибать в бараний рог. Это был и Петр Первый и многие русские реформаторы.
О. Журавлева
―
Я к тому, что учения подавления забастовки из-за невыплаты зарплаты можно не проводить, если ты придумаешь, как сделать, чтобы зарплату платили.
Н. Усков
―
Вот именно. Гораздо проще заняться экономикой, а не кормить дармоедов в форме. Это очевидно.
Н. Усков: Гораздо проще заняться экономикой, а не кормить дармоедов в форме. Это очевидно
О. Журавлева
―
Ну вроде бы Кудрин объяснил, что ему очевидно, что нужно делать. А президент, который вроде бы сам того же самого Кудрина и привлекает к этим размышлениям, начал говорить о том, что мы суверенитетом не торгуем.
Н. Усков
―
В данном случае оценивать не слова, а дела. Мы видим, очевидно, что Путин сдает назад.
О. Журавлева
―
Откуда и куда?
Н. Усков
―
С этих геополитических высот, на которых мы уже начинаем зябнуть, я думаю, что перенос референдума по Южной Осетии свидетельствует о том, что у нас изменились планы.
О. Журавлева
―
А что для вас такой сигнал?
Н. Усков
―
Перенос референдума, я думаю несомненный сигнал. Освобождение Савченко несомненный сигнал. Путин очевидно пытается дать понять миру, что Россия, во всяком случае, не готова сегодня к продолжению конфронтации. Что она надеется на некоторое смягчение международных санкций, возможно, их отмену.
Н. Усков:Путин пытается дать понять миру, что Россия не готова сегодня к продолжению конфронтации
О. Журавлева
―
Ну санкции, тем не менее, обещают продлевать и продлевать. А мы до 2017 года продлевает свои контрсанкции.
Н. Усков
―
Я думаю, что такая игра. Нужно немножко отойти назад, посмотреть на реакцию, потом сделать шаг вперед. Потом опять назад. Это политика. Здесь простые решения не работают и конечно, Путин будет говорить, что он будет защищать, а что ему остается еще говорить. Что я продам родину что ли. Да нет, конечно. Он будет говорить, что будет защищать свой суверенитет. Это его конституционный долг и верит он в это. А мне кажется, что в данном случае, поскольку мы живем в гибридном мире уже не первый год, мы должны судить не по словам, а по делам. По словам мы живем в страшной стране, в каком-то кошмаре.
О. Журавлева
―
А по делам.
Н. Усков
―
По делам не так все ужасно.
О. Журавлева
―
Как у нас дела с русским миром.
Н. Усков
―
Да нет его.
О. Журавлева
―
Закрыли уже эту тему вообще.
Н. Усков
―
По-моему, тему закрыли. Слили абсолютно. Сначала все звучало так, как будто Россия не сегодня-завтра к Казахстану двинется. Или Прибалтику завоевывать. Никуда ничего не двинулось. Все тихо сидят, рассуждают о том, что Донбасс должен быть частью Украины. И так далее. Хотя в этом сомневаюсь, что это реально теперь уже. Но, тем не менее, официально Россия тему закрыла.
О. Журавлева
―
А какой выход? Россия тему закрыла. А Украина понятно на каких позициях находится.
Н. Усков
―
Не первый год, я бы даже сказал, не первое десятилетие Россия избрала тактику замораживания конфликтов. И размораживание по мере необходимости. Если таковая необходимость возникнет. Вот эти замороженные конфликты они могут существовать где-то на периферии и при необходимости разгораться. Если нет такой необходимости, где-то там…
О. Журавлева
―
Дорого яичко к христову дню. Как говорит мудрый русский народ.НОВОСТИ
О. Журавлева
―
И снова с вами программа «Особое мнение». И вот еще новости нашего городка. Во-первых, такой маленький эпизод, что лучшей профилактикой СПИДа в Мосгордуме считают борьбу с моральной распущенностью населения. Очень много было сегодня публикаций разных сильно возмущенных людей. Потому что те прекрасные способы борьбы со СПИДом и распространением ВИЧ, которые предлагались на этом чудесном заседании, они просто поражают своей новизной.
Н. Усков
―
Я бы не стал совсем в утиль списывать. По большому счету наше население находится в такой бездне разврата и безобразия, что страна, в которой бросают детей сотнями тысяч, в которой разводы абсолютно эпидемиологическое явление, в которой жизнь на несколько семей абсолютная норма, отцы, которые скрываются от алиментов тоже абсолютно норма. В общем, может быть…
О. Журавлева
―
Может быть, стоит запретить презервативы вы считаете.
Н. Усков
―
Не презервативы запрещать, но, в общем, стоит действительно как-то заниматься пропагандой хотя бы базовых нравственных принципов.
О. Журавлева
―
Так вроде занимаются. У нас патриарх учит, как нам себя вести.
Н. Усков
―
Патриарха слушает несколько процентов населения. Его мнение главным образом адресовано либеральной общественности. Он ее троллит, это его функция и работа. О том, что всерьез кто-то воспринимает выступление патриарха на духовных соборах русского мира, я думаю, говорить не приходится. Это все междусобойчик наш внутри Садового кольца.
Н. Усков: Мнение патриарха адресовано либеральной общественности. Он ее троллит, это его функция и работа
О. Журавлева
―
У нас борются с оперными постановками, с выставками какого-то там…
Н. Усков
―
Кто борется.
О. Журавлева
―
Со Шнуром и его командой.
Н. Усков
―
Борются разные подкармливаемые властью организации молодчиков. Я думаю, большинство из них абсолютно равнодушно относятся к современному искусству.
О. Журавлева
―
А кто должен нравственностью заниматься?
Н. Усков
―
Семьи, школы.
О. Журавлева
―
А кто-то должен заниматься…
Н. Усков
―
Создавать позитивную модель отношений. Показывать, как надо.
О. Журавлева
―
То есть сериалы надо снимать про семейные отношения?
Н. Усков
―
Когда мы, например, рассуждаем про Америку, у меня много друзей американских, мы часто с ними ссоримся из-за каких-то совершенно вещей, русскому человеку непонятных. Например, у меня есть подруга, которая близко знала Иосифа Бродского, и она, например, совершенно сатанела от него распутства. Она не понимала, как можно так относиться к женщинам. Ей казалось, что это совершенно чудовищное и изуверское. Хотя по нашим…
О. Журавлева
―
Поэту все можно.
Н. Усков
―
Во-первых, во-вторых, он гений. А кто эти девочки, непонятно. И так далее. И упаси бог в наших глазах это даже не разврат, ну просто человек вел достаточно беспорядочный образ жизни. Вполне свойственный поэтам. Для нее для американки это было оскорблением женского достоинства. И она никак не могла понять, как он себе это может позволить. Такой тонкий, такой великий человек, такое постыдное поведение. И я считаю, что в американском обществе это все воспитывается. Вот это отношение к женщине, отношение к честному слову. Отношение к своим семейным обязанностям.
О. Журавлева
―
То есть все это пуританство это не просто так.
Н. Усков
―
Да, институт брака в Америке довольно прочный. Даже гей-брак по большому счету. То есть это опять-таки брак, это все-таки союз людей. Соответственно нам этого не хватает. Ну, чего удивляться, в России была уничтожена христианская культура практически полностью. И то, что сейчас якобы возрождается, к христианской культуре имеет очень отдаленное отношение. Это главным образом стилистически, опять же это война символов. Это скорее эпизоды этой войны символов, чем реальное духовное возрождение. Реальное духовное возрождение это возрождение морально-нравственного фундамента нации. У нас его нет. Люди берут и дают взятки. Воруют вагонами. Бросают детей своих. Какой вообще морально-нравственный каркас.
О. Журавлева
―
А кто должен этим заниматься? Я понимаю, семья и школа. Но семьи какие есть, школы какие есть.
Н. Усков
―
Семья, школа, безусловно, должно быть позитивное моделирование. Какая-то позитивная программа по развитию таких ценностей. И не исключено, что какая-то нормальная приходская жизнь, которая будет возрождаться, не вот этот официоз православия, который мы наблюдаем в пределах Садового кольца. А нормальная реальная жизнь она может быть будет способствовать этому оздоровлению. Но это очень длительный процесс. Невозможно 70 лет рушить души людей, заливать ее каким-то кошмарным калом, а теперь полагать, что у нас сейчас возникнут какие-то чудные люди новой формации. Такого не произойдет. Сначала долго в нас вбивали Павлика Морозова, все эту ахинею коммунистическую, расстреливали священников, грабили, убивали людей, раскулачивали. Вот все это десятилетиями происходило, и конечно сформировался совершенно новый уникальный персонаж – советский человек.
Н. Усков: Невозможно 70 лет рушить души людей, а теперь полагать, что у нас сейчас возникнут чудные люди новой формации
О. Журавлева
―
Да.
Н. Усков
―
С двойной моралью абсолютно.
О. Журавлева
―
Кстати, о нравственности. Председатель комитета Совета Федерации по регламенту и организации парламентской деятельности Вадим Тюльпанов направил обращение к министру образования Дмитрию Ливанову с просьбой вернуть книгу Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке» в школьную программу. С тем, чтобы создать современного героя для детей и так далее. Старается же человек, хочет помочь. Любите эту книгу? Вы же ее проходили в школе обязательно.
Н. Усков
―
Я не помню, я не читал, наверное. А может быть, и читал, но честно…
О. Журавлева
―
То есть на ваше нравственное воспитание книга не оказала никакого влияния.
Н. Усков
―
Большее влияние на меня оказали Лев Толстой и Ф. М. Достоевский. С Александром Сергеевичем Пушкиным. Сэлинджер и еще несколько писателей. Также Библия. Да неважно, что у вас в школьной программе, дети и это-то не читают. Важно то, что это очень длительная работа. Ее нельзя подменять формализмом. Нельзя рассчитывать, что если включишь какую-то книгу во внеклассное или классное чтение, от этого изменится мир. Нет, конечно. Нужны нормальные учителя, которые будут не забивать голову…
О. Журавлева
―
Их тоже из космоса никто не забросит этих учителей.
Н. Усков
―
Ну потому что не надо тратить деньги на геополитику, а надо тратить деньги на зарплату нормальным учителям. Потому что это будущее нашей страны. А геополитика это ржавчина. Потому что…
О. Журавлева
―
А отбирать нормальных и не нормальных будет все тот же Вадим Тюльпанов.
Н. Усков
―
Ну, Вадим Тюльпанов не вечен. Рано или поздно придет кто-то другой. Потом вы знаете, хорошие учителя они совпадение нескольких факторов. С одной стороны хорошая достойная зарплата, это высокий социальный статус. И это сознание своей миссии. Если бы государство реально хотело изменить ситуацию с нравственностью, оно, конечно, обращало бы внимание на образование. Не писало бы дурацкие лживые учебники и навязывала их вместо учебников, которые не вписываются в канон, а занималась бы реально системными проблемами школы. Как привлечь нормальных адекватных людей в классы. Вот как их привлечь. Да очень просто. Инвестируйте в образование, создавайте систему, которая мотивирует молодых людей идти не в частные компании или чиновниками работать, а заниматься воспитанием детей. Занимайтесь просвещением. Показывайте хорошие правильные фильмы. Посмотрите, в России существует на деньги налогоплательщиков канал «Культура». Чем он занимается. Он показывает какие-то старые фильмы бессмысленные.
О. Журавлева
―
Почему бессмысленные? Иногда очень хорошие.
Н. Усков
―
Где великолепные научно-популярные программы? Где просто просветительские программы. То есть он работает…
О. Журавлева
―
Кто их будет смотреть?
Н. Усков
―
Очень многие. Вот у меня сын, например, смотрит National Geographic, он не смотрит канал «Культура» и не смотрит Первый канал.
О. Журавлева
―
Моя дочь уже вообще не смотрит телевизор.
Н. Усков
―
И большинство его сверстников смотрят только каналы просветительские. Они ужасно популярные во всем мире. Потому что они вырабатывают у человека пытливое отношение к миру. Они развивают в нем любопытство. Они рассказывают ему о том, как устроен этот мир. Это крайне важно. Вместо этого мы под культурой понимаем ностальгические советские фильмы, под духовно-нравственным воспитанием православное начетничество. Или патриотические какие-то игры. Все это совершенно не изменит ситуации в стране.
О. Журавлева
―
Но, кстати, детьми действительно все озабочены. То предлагают создавать отряды юных, я не знаю кого, то вот Матвиенко Валентина призывает подумать о дополнительных механизмах вовлечения школьников в общественно-политическую жизнь страны. Коллективная деятельность, творчество должны способствовать направлению энергии подростков в созидательное русло. Но ведь понимает же Валентина Ивановна все, что вы говорите.
Н. Усков
―
Дело хорошее. Все понимают. Только для большинства людей, которые работают в российском государственном аппарате, все это означает, что нужно принять систему мер. Это включить какие-то предметы, например, в школьный курс или еще что-то. На самом деле все, что нужно сделать, - качественно изменить систему образования в стране. Вместо ее разрушения, нужно остановить ее разрушение, во-первых…
О. Журавлева
―
Вы хотите сказать, что нужно убрать ЕГЭ и вернуть обратно.
Н. Усков
―
Неважно, ЕГЭ или не ЕГЭ. Нужны качественные учителя. Школа это не ЕГЭ. Школа это учителя, прежде всего. Если у вас хороший учитель, вот у меня было несколько хороших учителей, я до сих пор им благодарен. Школьных и университетских. И хотя у меня оценки были по большинству предметов очень неважные в школе, в университете я был отличником. Но многие учителя мне много дали, и я понимаю, что здесь момент личного наставничества гораздо важнее, чем программы, чем задания домашние, чем то, хорошо ты учишься или плохо.
Н.Усков:Неважно, ЕГЭ или не ЕГЭ. Нужны качественные учителя. Школа это не ЕГЭ. Школа это учителя
О. Журавлева
―
Но ведь эти учителя, которым вы так благодарны, выросли в той самой ненавистной серой мрачной и развращающей советской действительности. Как это получилось?
Н. Усков
―
Это получилось по очень простой причине. Во-первых, потому что я все-таки родился в Москве, давайте не забывать, в интеллигентной семье. Которая была озабочена поиском школы, в которой я буду получать сносное образование. Я наверное 90% времени потратил впустую в этой школе и мог бы гораздо лучше провести эти 10 лет. Но те несколько учителей, которые все же в ней были по недоразумению, мне дали очень многое. И я им за это благодарен. Плюс репетиторы, которых мне родители нанимали. Понятно, что задушить нормальную жизнь очень трудно. Даже в Советском Союзе она где-то пульсировала на обочине. Тем не менее, сейчас я не вижу просто препятствий для нормальной системы образования кроме какой-то выдающейся глупости со всеми этими геополитическими нашими расходами нынешними. Когда мы можем создавать новую страну на фундаменте, том хорошем финансовом, который Россия сегодня имеет, мы вместо этого просто выкидываем деньги в трубу куда-то. На непонятные совершенно мне задачи и цели. Я думаю, что большинству людей не очень понятны. Если спросить…
О. Журавлева
―
Нет, мы встали с колен. Мы хотим, чтобы наш флаг возвышался над всем.
Н. Усков
―
А потом твоя дочка родит в 14 лет от уголовника. Или его за это посадят.
О. Журавлева
―
То есть вот так впрямую связано.
Н. Усков
―
Я думаю впрямую связано.
О. Журавлева
―
То есть бомбежки Сирии вот такой результат дают.
Н. Усков
―
Я не хочу так, наверное, примитивно. Но неправильное распределение средств в государственном бюджете в конечном итоге приводит к тому, что у нас рушится система образования, система здравоохранения. То есть вместо длительных инвестиций в будущее нации, в здоровье и нравственность и образование, мы просто выкидываем деньги на ветер. Чем занимался Советский Союз. К счастью, именно по этой причине он протянул не так долго. Мне, честно говоря, не хочется еще раз пережить крушение государства, я бы все-таки предпочел, чтобы мы как-то опомнились.
О. Журавлева
―
Опомнитесь – призывает Николай Усков, главный редактор журнала «Форбс». Это его «Особое мнение». Всем спасибо. Всего доброго.