Шод Муладжанов - Особое мнение - 2016-07-18
18.07.2016
О. Журавлева
―
Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». У нас в гостях Шод Муладжанов, главный редактор газеты «Московская правда».
Ш. Муладжанов
―
Добрый день.
О. Журавлева
―
Вы давно в Москве живете?
Ш. Муладжанов
―
С 1970 года. Легко посчитать, что это 46 лет.
О. Журавлева
―
К климату привыкли?
Ш. Муладжанов
―
Да.
О. Журавлева
―
Он вроде принципиально не менялся.
Ш. Муладжанов
―
Принципиально меняется. Он очень серьезно меняется. Если к тому, что стихийные бедствия бывали всегда. Нет, не совсем так. Я думаю, что подтвердят и специалисты синоптики. Существенно изменился климат. И зимы изменились и летом то, что было в 2010 году это же беспрецедентно. Такой жары до этого не было.
О. Журавлева
―
1972 год, когда горело все.
Ш. Муладжанов
―
Такой жары не было. Я помню 1972 год.
О. Журавлева – Я
―
то не помню, но верю вам.
Ш. Муладжанов
―
Я был в Москве и было жарко. Но было 32-33 градуса. Никаких 40 градусов не было в Москве никогда. 39 даже тоже. Это с одной стороны, с другой стороны мне кажется, не только абсолютные цифры какие-то осадков или температур изменились, но резче стали перепады погоды. Вот от таких перепадов, которые сейчас последние годы происходят, когда от холода к жаре, и обратно очень быстрые резкие смещения.
О. Журавлева
―
Это и вызывает все эти ураганы и прочее.
Ш. Муладжанов
―
Да. И собственно мы приблизились к какому-то тропическому климату, соответственно, когда Москва, например, на него не рассчитана. И то, что мы видим с вами, ведь неслучайно штормы, ветры рушат деревья, которым много десятков лет. Огромные деревья. Как они выросли, росли. Если бы такие ветры были всегда, они бы приспособились, природа же приспосабливается. Мы знаем на островах, где ветры гуляют сильные, там деревья такие скрюченные, наклоненные и так далее. А в Москве они прямые и правильные деревья. Потому что не было таких штормов, ветров. Особенно в таких количествах, чтобы за одну неделю два шторма в Москве. Конечно, такого не бывало.
О. Журавлева
―
С другой стороны у нас идет непрерывное благоустройство. Постоянная забота о нашем с вами комфорте.
Ш. Муладжанов
―
Очень сильная, да.
О. Журавлева
―
Безудержное просто благоустройство. Возникает вопрос: те люди, которые занимаются благоустройством, они не в курсе того, что климат сейчас таков, каков он есть.
Ш. МУЛАДЖАНОВ: Не только абсолютные цифры осадков или температур изменились, но резче стали перепады погоды
Ш. Муладжанов
―
Если вы имеете в виду тех, кто непосредственно кладет плитку, они точно не в курсе.
О. Журавлева
―
Я надеюсь, что сначала должен быть какой-то план. Специалист.
Ш. Муладжанов
―
Если мы говорим о руководителях этих организаций, отрасли, думаю, что они, наверное, в курсе не хуже нас. Но, может быть, не придают должного значения этому всему. Я руковожу городской газетой, эта тема никак не могла меня обойти. И я занимался и сам, и наши журналисты этими темами. Стоки московские, стоки дорог московских…
О. Журавлева
―
Ливневая канализация.
Ш. Муладжанов
―
Она не везде есть, но где большие магистрали, она есть всюду. Она просто не приспособлена к нынешнему формату погоды. К нынешним набегам на нас штормов, тайфунов и так далее.
О. Журавлева
―
Шод Саидович, простите, но сейчас очень много строят новых дорог, перекладывают полностью мосты, делают развязки.
Ш. Муладжанов
―
Там, где строят новые дороги, там нет подтопления.
О. Журавлева
―
А все наши новые прекрасные тоннели, которые подтапливаются регулярно каждую неделю.
Ш. Муладжанов
―
Вы про транспортные развязки говорили. С тоннелями там еще одна проблема. Я не к тому, чтобы кого-нибудь оправдывать, я не специалист. И, слава богу, не отвечаю за состояние московских дорог. Так вот, именно для понимания хочу сказать, что есть проблема очень серьезная с московскими почвами. Они имеют свойство двигаться. Так называемые плавуны и так далее и очень часто бывает так, что создают некую систему дренажную, систему канализационную. А из-за сдвига почвы нарушается и это невидно, незаметно до вот такого ливня. Мы сталкивались с такими случаями, расследовали. Первое. Второе. Повторю, что недооценивают все-таки того, что происходит не случайное стечение обстоятельств, когда два шторма за неделю, а действительно происходит изменение климата в Москве. Это недооценивают на мой взгляд. И мы, на мой взгляд, не приспособлены, не готовы к этой ситуации. Потому что в прежние годы всегда хотя бы один раз за лето, давно в Москве живу, летом обязательно случался день, когда какой-то ливень обрушивался на Москву, и там на Дмитровке я чуть не утонул в машине. Это было при советской власти, когда чистили все вовремя, казалось бы. И так далее. Обязательно бывал. Но был один, максимум два дня за весь сезон. И поэтому относились как к стихийному бедствию. Ну, ливень и ливень, ну затопило. Сейчас оно рассосется. Приехали пожарные со шлангами, что могли, сделали. Тогда МЧС с его нынешними мощностями не существовало. Но это бывало. Сейчас это участилось, и неслучайно ведь изменили в лучшую сторону технологию укрепления, например, рекламных щитов. В Москве вообще в России стандарты изменены в сторону усугубления. А они падают все равно. То есть, во-первых, конечно, брак допускают в работе те, кто их монтируют. А во-вторых, все-таки не учитывают реалии этой нынешней нашей центральной российской погоды.
О. Журавлева
―
Еще один вопрос, который меня лично очень занимает. Когда после чудовищного ливня и во время его выезжают поливальные машины. Что они дают для нашей жизни и безопасности.
Ш. Муладжанов
―
Это надо спрашивать у специалистов. Я в принципе противник того, чтобы много машин ремонтных, поливальных и так далее в рабочее время выходили на улицы. Потому что и так без них тошно и без них пробки. И когда я спрашивал одного прежнего, правда, московского руководителя: а почему это надо делать в рабочее время, он мне объяснял: а люди в основном приезжают из Подмосковья и им удобно. Они приезжают первой электричкой, а последней уезжают. Я его спросил: а нельзя наоборот, чтобы они приезжали последней, а первой наоборот уезжали. Он сказал, что там начинаются надбавки за работу ночью. Это проблема.
О. Журавлева
―
Короче экономия.
Ш. Муладжанов
―
Не знаю как сейчас, врать не буду, но боюсь, что это опять же бестолковость тех, кто на местах организации, которые подряды выигрывают, в том числе на то, чтобы поливать улицы. У них есть объем работы, графики и они, несмотря ни на что эти объемы и графики выполняют. Они бюджетные деньги какие-то получают. Мы работаем, как написано. А то, что в этот момент ливень идет или того и гляди, на эту поливальную машину сверху чего-нибудь рухнет, это не очень для них важно. Это бестолковые люди, которых надо просто образумлять.
О. Журавлева
―
Мне даже рассказывали как-то, что один из наших гостей был свидетелем, как снегоуборочная машина убирала отсутствующий снег, а за ней ехал грузовик и в него как бы поступал.
Ш. Муладжанов
―
Виртуальный.
О. Журавлева
―
В общем, это неудивительно.
Ш. Муладжанов
―
Я этому не удивлюсь. Мы уже в том числе и в этой студии говорили и в «Московской правде» не раз писали. Что существующие сейчас законы, которые регулируют госзакупки и госзаказы, они абсолютно несовершенны. Вот как ни странно казалось бы, где законы, а где снегоуборочная машина. На самом деле очень близко. Законы они по-идиотски выстроены так, что исполнитель, который выигрывает тендер и работает на бюджетные деньги, вынужден ночь за полночь, снег, не снег, он вынужден делать то, что там написано в контракте независимо ни от чего. И это бред.
Ш. МУЛАДЖАНОВ: Мы приблизились к какому-то тропическому климату, когда Москва на него не рассчитана
О. Журавлева
―
О других примерах бреда мы поговорим в следующей части программы.РЕКЛАМА
О. Журавлева
―
И снова с вами программа «Особое мнение». Прежде чем мы к разным другим образцам бреда обратимся, хотела спросить: будет ли у вас пышное празднование юбилея дня рождения вашей газеты.
Ш. Муладжанов
―
Именно сегодня «Московской правде» исполнилось 98 лет.
О. Журавлева
―
Неплохой возраст вообще.
Ш. Муладжанов
―
Дай бог нам всем дожить до такого. Никакого пышного празднования не будет, мы подождем столетия.
О. Журавлева
―
И вот тогда Москва содрогнется.
Ш. Муладжанов
―
Тогда запрошенная вами в перерыве группа «Duran Duran», наверное, приедет отмечать столетие «Московской правды». Мы в работе, как это принято с давних пор. Мы ударным трудом встречаем день рождения газеты. А должен вам сказать, памятуя о том, что именно в студии «Эхо Москвы» я впервые официально объявил об уходе «Московской правды» с бумаги в электронную версию, уже прошло ровно 18 дней с тех пор, как мы перешли в эту версию. И должен сказать с некоторым удовлетворением, что работа идет в целом довольно неплохо и очень многие наши читатели остались с нами. И мы надеемся, что дальше эту аудиторию мы будем развивать. И продолжать с помощью в том числе «Эхо Москвы». Я злоупотребляю естественно эфиром. Что касается истории, то не всем, конечно, дано до векового юбилея добраться, но думаю, что «Московская правда» до него доберется. В современном таком электронном виде. И думаю, что все будет хорошо. А так празднества устраивать, вообще мне кажется (уйду чуть в сторону), мне кажется надо прекратить бесконечные празднования в Москве.
О. Журавлева
―
То есть надо быть все-таки скромнее. Не снимать Парк Горького и не ставить на уши Воробьевы горы.
Ш. Муладжанов
―
То, что устраивает город, особенно в районах, парках и так далее, мне нравится. Мне кажется, люди, которые семьями могут недалеко от дома пойти, погулять, порадоваться жизни. Это замечательно. Но то, что у нас какие-то корпоративные бешеные торжества. Вот я живу в районе Сокола и постоянно из окна вижу какие-то салюты, фейерверки вечерами. Причем без дат.
О. Журавлева
―
Я в нескольких километрах от вас, так грозу не узнала. Я думала, что опять фейерверк традиционный.
Ш. Муладжанов
―
Вообще немножко поскромнее жить, особенно в эпоху кризиса. Мне кажется, было бы правильно и этично. Потому что это конечно премьер наш считает, что ничего такого, у нас все хорошо.
О. Журавлева
―
А уж в городе вообще отлично.
Ш. Муладжанов
―
Да и вообще жизнь удалась и наладилась. Ну как в том анекдоте, когда кого-то из руководителей спросили: а у нас денег хватит в кризис. Он говорит: у нас хватит.
О. Журавлева
―
А у вас не знаем.
Ш. Муладжанов
―
Так вот, вообще я довольно во многих странах бывал и бываю и все-таки такого непрерывного празднования чего угодно, по-моему, нигде нет. Надо немножко нам поскромнее начать жить, не в том повторяю смысле, чтобы совсем жизнь была рутинная и безрадостная. А в том, чтобы пышные празднества отложить в сторонку.
О. Журавлева
―
А городская непрерывность, праздник, который всегда с тобой. Не успела Пасха отгулять или сначала Масленица, потом фестиваль я уж не знаю чего. Эти розовые воротца появились по всему городу. Цветы. Будочки, то в них яйца красили, то блины пекут.
Ш. Муладжанов
―
Признаюсь честно…
О. Журавлева
―
Фестиваль варенья, мороженого это нормально?
Ш. Муладжанов
―
По причине моего слабого художественного воспитания я не могу воспринимать этих всех красот. Меня лично они раздражают.
О. Журавлева
―
Да вы восточный человек, вам должно это нравиться.
Ш. Муладжанов
―
Значит, я недостаточно восточный человек, чтобы мне это нравилось. Это, во-первых, во-вторых, думаю, что к востоку или западу это отношения не имеет. Или делается что-то со вкусом и со смыслом или без вкуса и без смысла. Это, во-первых, а во-вторых, и в главных я вам скажу так, что вот что-то украшать, что-то наряжать мне надо все-таки кажется по поводу. И, во-вторых, с каким-то смыслом, с какой-то целью. Это с одной стороны, а с другой стороны людей, у которых много социальных проблем сейчас это может сильно раздражать.
О. Журавлева
―
А у нас вы знаете, народ терпеливый.
Ш. Муладжанов
―
Во-первых, он конечно до поры терпеливый как всегда. А во-вторых, хорошо, а совесть-то надо иметь.
О. Журавлева
―
Вы такие странные вопросы задаете.
Ш. Муладжанов
―
Это вопрос действительно, не утверждение.
О. Журавлева
―
А вот претензии по поводу очаровательных собачек господина Шувалова. Что они летают частным самолетом. И тоже некоторым обидно стало. Может быть это просто зависть.
Ш. Муладжанов
―
Безусловно, зависти тут достаточно. Во-первых, конечно к экипажам самолетов, которым выпадает такая честь, возить таких собак. Конечно, мы завидуем.
О. Журавлева
―
Про собак мы уже даже не говорим.
Ш. Муладжанов
―
Собакам чего завидовать.
О. Журавлева
―
Они честь России защищают, чтобы вы знали. Они же не просто так летают, а на выступления.
Ш. МУЛАДЖАНОВ: То, что устраивает город, особенно в районах, парках и так далее, мне нравится
Ш. Муладжанов
―
Вот. Значит, пусть другие страны завидуют. Это с одной стороны, а с другой стороны, если ближе быть к серьезной теме, я бы очень серьезно сейчас, когда много возникло скандальных ситуаций, я бы очень серьезно поговорил о зарплатах топ-менеджеров, чиновников.
О. Журавлева
―
Вы еще скажете футболистов.
Ш. Муладжанов
―
И футболистов, безусловно. Спортсменов. Вся ситуация страшно конфликтная, которая сейчас вокруг российского спорта происходит, связана в том числе с немереными деньгами, которые платят спортсменам. Дело в том, что большинство из этих людей не заслужили на фоне других граждан нашей страны таких зарплат. Если бы у других граждан были очень высокие зарплаты, как в какой-нибудь Швейцарии или Норвегии, то ладно, бог с ним, пусть тогда и спортсмены получают.
О. Журавлева
―
Но они жилы рвут, они здоровье кладут.
Ш. Муладжанов
―
И что? А врачи не кладут здоровье? А учителя не кладут здоровье? А хорошие диспетчеры не кладут здоровье? Хорошие полицейские, которые вкалывают по-настоящему, они тоже кладут здоровье.
О. Журавлева
―
Жизнью рискуют.
Ш. Муладжанов
―
И что теперь. Чем они хуже этого плохого футболера, который всем проиграл на свете и получает миллионы в год. Почему собственно. Почему чиновник, который не обеспечил никакого развития своей отрасли, получает деньги, которых достаточно, чтобы на яхте по морям гулять и так далее. Почему, собственно.
О. Журавлева
―
Действительно, странный вопрос. Я даже не знаю, что вам ответить.
Ш. Муладжанов
―
Извините, Оля, не хотел вас поставить в тупик.
О. Журавлева
―
Шод Саидович, так принято. Другого объяснения нет. Есть еще масса вариантов, что эти люди были и так богаты.
Ш. Муладжанов
―
Нет, я вообще не про Шувалова. Я понятия не имею, откуда у него деньги. И я вообще не про него говорил. Без него хватает примеров, когда в Подмосковье полно дач, которые принадлежат чиновникам. И я знаю случаи, когда пытались, кто-то на кого-то настучал, грубо говоря, извиняюсь за это слово, и пытались проверить и выяснялось, что у человека вполне законно эти деньги. Потому что у него бешеные заработки официальные. Именно поэтому в госкорпорациях вообще крупных системах довольно высокие заработки даже у курьеров и уборщиков. Потому что пропорционально. Для того чтобы себе платить миллионы в месяц, вынуждены платить десятки тысяч, а то и сотни более мелким клеркам. Но это вообще все наши государственные деньги.
О. Журавлева
―
Но это же все наши люди. Они просто удачно попали поработать.
Ш. Муладжанов
―
Однажды я беседовал с одним итальянским коллегой и он мне сказал: вы знаете, все беды вашего государства оттого, что государство у вас считает себя хозяином страны, а вас наемными работниками. А не наоборот.
Ш. МУЛАДЖАНОВ: Аналитики сошлись в том, что если бы участвовали высшие руководители армии в перевороте, он бы удался
О. Журавлева
―
Ох, уж не итальянцам нас учить борьбе с коррупцией.
Ш. Муладжанов
―
Секундочку. Про коррупцию он ничего не говорил. Он говорил о другом. Я тоже не о коррупции. Я говорю о законных зарплатах, о том, что вообще это мы, граждане страны здесь хозяева, а чиновники у нас наемные работники. А так получается, что они владельцы страны, а мы арендаторы квартир, участков. Вот это неправильно.
О. Журавлева
―
С другой стороны у нас в той или иной степени чиновников и государственных людей чуть ни полстраны.
Ш. Муладжанов
―
Мы когда говорим о бешеных зарплатах, мы же говорим в основном о Москве, о крупных городах, крупных структурах, а потом вот нижняя часть этой бешеной пирамиды, конечно, получает мало. Конечно, какой-нибудь мелкий чиновник в Омске получает не больше местного учителя. Наверное. Но с другой стороны, кстати, по несправедливости у госчиновников соцпакеты гораздо интереснее, чем у людей из образования или здравоохранения.
О. Журавлева
―
Мы вернемся к вам после новостей.НОВОСТИ
О. Журавлева
―
И снова с вами программа «Особое мнение». Шод Саидович, раз вы про спортсменов прошлись, вот вам, пожалуйста, расследование комиссии ВАДА, оглашение открытий. И подтверждается такая мысль, что в России почти пять лет действовала масштабная допинговая программа. С участием самых высоких государственных чиновников и структур.
Ш. Муладжанов
―
Если вы скажите, что вас сильно удивило, то я не поверю. Да и меня это не сильно удивило. Дело в том, что у каждой страны, которая хочет в современном спорте чего-то серьезного добиться, есть относительно этой темы два пути. Или создавать мощную систему медицины, которая бы изобретала препараты, опережающие время. То есть те, которые еще не успели попасть в список запрещенных. Но которые бы действовали как следует, эффективно помогали спортсменам набирать форму, кондицию, выигрывать, побеждать, устанавливать рекорды и так далее. И потом консультировать этих спортсменов, чтобы они вовремя прекращали принимать эти препараты и так далее.
О. Журавлева
―
И внимательно следить за списками того же ВАДА.
Ш. Муладжанов
―
И второй вариант системы это то, что я думаю, к сожалению, процветало и процветает до сих пор у нас. А именно - скрывать использование запрещенных препаратов спортсменами. К сожалению, третьей системы пока нет. Хотя у меня, например, есть убеждение и с ним согласны многие из моих приятелей и знакомых, с которыми я обсуждал, в том числе и великие спортсмены. Надо запретить запрет на допинг. Я извиняюсь за эту тавтологию.
О. Журавлева
―
Пусть расцветают сто цветов. Пусть принимают что хотят.
Ш. Муладжанов
―
Потому что невозможно сейчас добиваться результатов высоких спортивных без медикаментов. Это невозможно на нынешнем уровне. А раз так, оставьте вы их в покое. Я как пример могу сказать, они профессионалы, они работают, они получают деньги за свой труд. Почему артистов цирка не проверяют на допинг. Они совершают рекордные трюки, получают за это премии, призы, деньги и так далее. Никто не проверяет. А почему собственно.
О. Журавлева
―
Я не знаю, насколько это необходимо в цирке.
Ш. Муладжанов
―
Певца, который берет высочайшую ноту, никто не проверит на допинг. А, может быть, лекарство ему помогло. И так далее. То есть мы можем до любого абсурда здесь дойти. Мне кажется, что если мир не может победить тему допинга, а он не может ее победить, надо оставить ее в покое.
О. Журавлева
―
Тогда надо вообще прекратить врать. Надо прекратить говорить, что большой спорт имеет какое-то отношение к здоровью…
Ш. Муладжанов
―
Он имеет отношение к здоровью в том смысле, что он его подрывает. И со страшной силой.
О. Журавлева
―
Да, что это все учит молодежь каким-то светлым идеалам.
Ш. Муладжанов
―
Каким идеалам? Денег заработать?
О. Журавлева
―
Ну вот вы сами все прекрасно знаете. О чем с вами говорить.
Ш. Муладжанов
―
Оля, я бы все-таки закончил мысль о том, что по существу, если говорить стратегически, есть два пути. Или снять все запреты и оставить в покое, все, что укладывается в законодательство, все, что не является криминальным, разрешить. И второй путь – абсолютно запретить использование медикаментов любых, но это невозможно проверить. Это физически невозможно, потому что всегда будет переливание крови, всегда будут какие-то еще методы…
О. Журавлева
―
Не оставляющие следов.
Ш. Муладжанов
―
Да. Или оставляющие сомнительные следы. То есть это зло нельзя победить. Мы все понимаем, что это очень вредно для здоровья. Но спорт высоких достижений вообще вреден для здоровья. Этого еще никто не опроверг.
Ш. МУЛАДЖАНОВ: Мы когда говорим о бешеных зарплатах, мы говорим в основном о Москве, крупных городах, структурах
О. Журавлева
―
А он вообще нужен? Огромные деньги…
Ш. Муладжанов
―
А цирк нужен? Извиняюсь, что я к цирку привязался.
О. Журавлева
―
Знаете, цирк во многих странах сильно ограничивают.
Ш. Муладжанов
―
Вообще есть масса вопросов, а бой быков нужен.
О. Журавлева
―
Тоже сами знаете, какая борьба.
Ш. Муладжанов
―
Вопросы. Таких вопросов существует очень много. А зачем люди идут на Эверест. Таких вопросов полно. Но это философические вопросы. Мы имеем дело с отраслью, которая криминализирована, я имею в виду спорт высоких достижений, до края. И с этим надо чего-то делать. Конечно, можно Россию не пустить на Олимпиаду. И отчасти, наверное, это будет справедливо. Но это поломает судьбы многих профессиональных спортсменов, которые не попадут на Олимпиаду, это лишит российских болельщиков счастья за кого-нибудь болеть во время Олимпиады. Ну и что, это с Россией разберутся. А что в других странах они допингом не пользуются что ли.
О. Журавлева
―
Да, эта знаменитая легенда еще про команду ГДР, про китайских…
Ш. Муладжанов
―
Корейских, кого угодно. Это существует столько, сколько существует современный спорт, который стал бизнесом. С тех пор как спорт стал бизнесом, в 70-е годы, с тех пор это так как есть. И, к сожалению, такими полумерами ничего не добьются ни Международный олимпийский комитет, ни антидопинговое агентство. Это невозможно так победить.
О. Журавлева
―
Стабильности в мире не хватает, тем не менее. Хотя мы вроде обсуждаем эти темы годами. Но еще немножко про нестабильный мир. У нас в Казахстане какая-то непонятная неразбериха, которую президент назвал терактом. Действительно в результате атаки погибли 4 человека. Не только полицейские, госпитализировано еще 8. В общем, какая-то нервная очень история. Информации достаточно мало. Но соседи уже немножко напряглись. В том числе и Россия. У вас какое ощущение, на бывшем советском пространстве где сейчас самая может быть незаметная точка напряжения. Куда бы сейчас внимание обратить стоило. Или где ждать.
Ш. Муладжанов
―
Где ждать – я думаю, что Средняя Азия. Центральная Азия, как ее сейчас называют, это конечно взрывоопасная очень зона. Потому что столкновение радикальных исламских интересов и интересов России на центрально-азиатском плацдарме очень мощное. И оно неизбежно, так или иначе, будет приводить и к терактам, и каким-то серьезным экономическим финансовым конфликтам. Тем более что Россия, на мой взгляд, ведет себя не совсем правильно. Не могу сказать, что плохо, глупо, не имею права такие использовать слова. Но поскольку я родом оттуда, то могу себе позволить сказать, что если бы Россия вкладывала в экономику центрально-азиатских стран Таджикистана, например, Киргизии в меньшей степени, может быть Туркмении, нет, там другая история. Но вкладывала бы инвестиции в развитие тамошней промышленности и сельского хозяйства, то позиции России там были бы гораздо крепче.
О. Журавлева
―
Зато у нас бы не было такого количества дешевой рабочей силы.
Ш. Муладжанов
―
А столько может быть нам и не надо, сколько сейчас есть. Здесь ведь помимо рабочей силы есть много нерабочей силы, которая болтается по нашим улицам. И не знает, как заработать деньги. Но уезжать отсюда не хочет. Мне кажется, что эта точка напряжения очень серьезная. И конечно, Карабахский конфликт он, так или иначе, вялотекущий, а может, во взрывоопасной форме долго будет существовать. Потому что там нет простого очевидного варианта решения.
О. Журавлева
―
И, далеко не уходя, Илья интересуется: почему не получился военный переворот в Турции. Что будет дальше, как вам кажется.
Ш. Муладжанов
―
Почему не получился. По-моему, все уже аналитики сошлись в том, что если бы участвовали высшие руководители армии в этом перевороте, то он наверняка бы удался. Скорее всего. Поскольку участвовали средние чины, и не было у них достаточного количества рычагов, достаточной силы для того, чтобы опрокинуть государственную машину, они конечно и не могли успешно совершить переворот. Потому что мы знаем хотя бы из истории Турции, как минимум за последнее десятилетие три было успешных военных переворота. Но тогда высшие чины армии участвовали в этих переворотах, и они были недовольны политикой руководства страны. И они считали, что надо иначе руководить страной, они это доказывали. Потом, правда, их тоже свергали. Но не в этом дело. Сейчас он не получился, и поэтому, наверное, возникла версия, она гуляет, что это вообще инсценировка.
О. Журавлева
―
Что Эрдогану на пользу, он сейчас про смертную казнь начал рассказывать. Про всякие другие удивительные дела.
Ш. Муладжанов
―
Что там получилось, все, что произошло нынешнему руководству Турции очень на руку. И поэтому родилась идея, что это вообще инсценировано. Но мне так не кажется. Другое дело, что может быть позволили все это сделать с расчетом на то, чтобы потом использовать ситуацию для развития своей какой-то идеи. Это возможный вариант.
О. Журавлева
―
А вам самому кто в этой ситуации симпатичнее.
Ш. Муладжанов
―
Из кого?
О. Журавлева
―
Когда говорили, а если военные, они берут власть, тогда есть вариант, что исламизация, они за светскость страны.
Ш. Муладжанов
―
Армии везде, во всех странах, где они брали власть, они на первом этапе всегда содействовали улучшению экономической ситуации, практически везде военные режимы на первом этапе…
О. Журавлева
―
Чего-то я про черных полковников не очень помню.
Ш. Муладжанов
―
С черными полковниками все тоже не так однозначно, как многим представляется. Это отдельная история.
О. Журавлева
―
То есть в принципе вы готовы думать, что если бы переворот удался, Турции бы это пошло на пользу.
Ш. Муладжанов
―
Оль, а можно я договорю?
О. Журавлева
―
Конечно.
Ш. Муладжанов
―
На первом этапе почти всегда военный режим, военная хунта приводит страну к некой стабилизации, к экономическому может быть даже росту. И приводит к поглощению или какой-то нейтрализации радикальных религиозных сил в том числе. То есть обстановка в стране часто приводится более-менее в порядок, но на очень короткое время. У них надолго не хватает их силы, потому что нет глубины понимания хозяйственных, экономических, финансовых, социальных и политических механизмов, потом одно из двух: или эту хунту свергают, или она становится настоящей диктатурой, которая страну угнетает и ведет к хаосу.
О. Журавлева
―
Оба хуже.
Ш. МУЛАДЖАНОВ: Эрдоган подвел Россию, извинившись за сбитый самолет, и поставил наше руководство в сложное положение
Ш. Муладжанов
―
Да. Поэтому лучше не надо военных переворотов.
О. Журавлева
―
В этом смысле с вами согласна достаточно большая часть населения Турции, которая в этой ситуации вроде не поддержала.
Ш. Муладжанов
―
Эрдоган, конечно, очень подвел Россию тем, что он извинился за сбитый самолет и поставил наше руководство в очень сложное положение. Лучше бы он, я извиняюсь, я иронизирую, замечательно, что он извинился. Но если бы он не извинился, нам было бы гораздо проще сейчас все оценивать то, что там происходит.
О. Журавлева
―
Это Шод Муладжанов, главный редактор газеты «Московская правда» со своим особым мнением. Всем спасибо, всего доброго.
Ш. Муладжанов
―
Счастливо.