Николай Усков - Особое мнение - 2017-01-10
10.01.2017
О. Чиж
―
Добрый вечер. Это программа «Особое мнение». Особое мнение сегодня представляет главный редактор журнала «Форбс» Николай Усков. Здравствуйте.
Н. Усков
―
Добрый вечер.
О. Чиж
―
Буквально новость последних нескольких часов. Партия «Парнас» обратилась в Верховный суд с иском об отмене выборов, говорит, что ЦИК не проверил жалобы, которые были. И есть нарушения. Имеет это смысл вообще?
Н. Усков
―
Поздновато мне кажется.
О. Чиж
―
Там заканчивался установленный срок три месяца.
Н. Усков
―
Не знаю, обычно такие акции имеет смысл проводить на волне предвыборной кампании. И поствыборному подсчету голосов. Тогда можно что называется с паршивой овцы хоть шерстки клок. А «Парнас» мог бы приобрести хоть какой-то медиаповод. А так в очередной раз напомнить о том, что это партия неудачников, к сожалению, мне кажется это довольно глупая затея.
О. Чиж
―
Это вас последний год так убедил в этом? И все события, связанные с этой партией.
Н. Усков
―
Да, мне кажется, что оппозиция этот год очевидно проиграла, то есть у нее были неплохие шансы в принципе на фоне трагической смерти Бориса Немцова, консолидировать электорат свой на каком-то новом фундаменте. Но они этого не сделали, и я бы сказал, что это был такой год поражения.
О. Чиж
―
Тем более сейчас 2017 год, предвыборный год и, видимо, много чего будет происходить, связанного с различными политическими течениями, стоит ли ожидать, что кто-то сможет завладеть симпатиями каких-то если не избирателей, то, во всяком случае, просто граждан.
Н. Усков
―
Вопрос в том, найдет ли оппозиция какую-то новую форму. Потому что очевидно, что просто обвинение в коррупции, власти в том, что она неэффективна, они недостаточны, они не производят больше должного впечатления на электорат. Если в 2011-12 году эти лозунги «Партия жуликов и воров» и так далее они были свежи, то сейчас они явно уже поднадоели публике.
Н.Усков: У «Парнаса» были неплохие шансы на фоне смерти Немцова консолидировать электорат. Но они этого не сделали
О. Чиж
―
А чем же тогда можно впечатлить электорат?
Н. Усков
―
Мне кажется, электорат сейчас ждет некой позитивной программы изменений. И мне кажется, что тот, кто сейчас предложит эту программу, боюсь, это будет как раз Владимир Путин, тот и получит максимальную поддержку электората. Электорат в принципе доволен усилением, массовый электорат усилением роли России в мире. В принципе он недоволен, конечно, ухудшением уровня жизни, но оппозиционная часть, наверное, все-таки рассчитывает на то, что кто-то предложит некий внятный рецепт прихода в парламент. Потому что на самом деле мы ждем от оппозиционной партии не ярких лозунгов, а мы ждем, что она будет нас представлять в парламенте. И пока что я не очень верю тем, кто представляет партию «Парнас», например, что они способны на это.
О. Чиж
―
Вы сказали, что, скорее всего, тот человек, который сможет предложить позитивную повестку это Владимир Путин. Какую? Вроде никаких предпосылок нет. С миром у нас все очень непросто, с внутренними делами тоже не очень все хорошо. В смысле благосостояния.
Н. Усков
―
Рубль укрепляется. Нефть стабильна. Даже растет. В принципе прогноз по поводу инфляции очень неплохой. Наши компании наконец-то стали тоже лучше себя чувствовать. И богатеют. Мне кажется, что экономическая ситуация сейчас стала улучшаться. И если на этом фоне провести необходимые реформы, повысить управляемость, эффективность сегодняшнего аппарата, то я думаю, что у России есть неплохой шанс преодолеть кризисные явления. Тем более что и внешняя конъюнктура благоприятна, во всяком случае, будущая администрация США очевидно будет совершенно по-другому настроена к Кремлю.
О. Чиж
―
Тут по-разному события складываются. Вчера стало известно со слов будущего главы администрации избранного президента о том, что Дональд Трамп в первый раз согласился с выводами разведки о хакерских атаках. Тут особенно надежды не много.
Н. Усков
―
Посмотрим. Во-первых, все-таки комментария от самого Дональда Трампа, по-моему, не было. Он присутствовал на этом закрытом брифинге, выслушал, как сказал, узнал много нового и интересного, но прямых комментариев он не дал. И все-таки это говорит о том, что он не намерен из этого делать какую-то большую историю. Тем более что это бросает тень на него как президента. Я не думаю, что он в этом заинтересован.
О. Чиж
―
Когда мы говорили про «Парнас», вы упомянули о гибели Бориса Немцова. Сегодня движение «Солидарность» предложило провести в годовщину этого события уличные акции. Можно власти напоминать о том, что произошло, имеет это смысл практический, может ли это повлиять на расследование…
Н.Усков: Электорат сейчас ждет некой позитивной программы изменений. И тот, кто ее предложит, боюсь, будет Путин
Н. Усков
―
Я думаю, прежде всего, повлиять на расследование никак это не может. Прежде всего, надо напоминать самим себе, чтобы не утратить человеческий облик. Потому что все-таки это беспрецедентное убийство, это вызов мне кажется всем в этой стране. От власти и кончая просто обычными гражданами. Поэтому я всецело эту акцию поддерживаю, но считаю, что надо напоминать не только власти, но и себе, и москвичам и россиянам, что с нами произошло. Что в центре города был застрелен популярный политик, известный государственный деятель, просто молодой прекрасный человек. И это страшное преступление. Оно не должно остаться безнаказанным. И мы должны проявить здесь солидарность гражданскую.
О. Чиж
―
За этот год дело дошло до суда, но у многих, мягко говоря, сомнения, что все люди, которых имело смысл допросить, каким-то образом привлечь, каким-то образом упросить, что это было сделано. Спустя почти год есть ли у вас какие-то оптимистичные ожидания, что мы когда-нибудь узнаем всю правду об этом расследовании.
Н. Усков
―
Я уже несколько раз отвечал на этот вопрос. Я не верю российскому правосудию в принципе. Категорически. Поэтому вопросы будут оставаться в любом случае. Я полагаю, что мы будем искать на них ответы не одно десятилетие, может быть, быстрее найдем их. Дай бог. Но эти ответы меня устроят лично только в том случае, если я буду уверен в том, что расследование ведется совершенно незаинтересованной в результате силой.
О. Чиж
―
Это кто, например.
Н. Усков
―
То есть когда я буду доверять нашей судебной системе. Сейчас я считаю, что эта судебная система имеет совершенно другие задачи, отчасти репрессивные. Отчасти коммерческие. Но доверять ей как независимому следствию или независимому суду я не в состоянии. Глядя на все, что происходит с правосудием в стране.
О. Чиж
―
Но ведь убийство такого масштаба, такая наглость по большому счету это должно разозлить руководство страны и казалось бы здесь…
Н. Усков
―
Не исключено, что руководство в ярости и примет меры. Но едва ли эти меры будут публичны. Вот о чем я хотел сказать.
О. Чиж
―
Вот год прошел. Мы уже выяснили, что вы российской судебной системе не доверяете. Сегодня российская судебная система продлила срок домашнего ареста министру Улюкаеву. Тогда получается, что история про Улюкаева это только история про господина Сечина?
Н. Усков
―
Поживем, увидим. Насколько я знаю из источников, знакомых с перипетиями, Путину были предъявлены такие доказательства, которые повергли его, боюсь соврать, как мне сказали: в отчаяние. Поэтому я полагаю, что какие-то серьезные доказательства имеются, но почему они не предъявлены публике до сих пор, и почему сначала нам говорили примерно одно, что он был арестован в офисе «Роснефти», потом, что он был арестован в машине и так далее. Что сразу стали оправдываться по поводу чемоданов, потому что при эксперименте выяснилось, что в один чемодан не влезет два миллиона. И сразу сказали, что второй чемодан должны были положить в багажник. Тогда вообще возникает вопрос: а зачем он нес первый чемодан. В общем, очень много странных вещей. И все это оставляет такой осадочек. Я не исключаю, что если действительно президенту были предъявлены серьезные доказательства, что Улюкаев в чем-то виноват, совершенно не исключаю, но то, что я слышу, повергает меня в изумление и вселяет еще меньше почтения к нашей следственной и судебной системе.
Н.Усков: Судебная система имеет совершенно другие задачи, отчасти репрессивные. Отчасти коммерческие
О. Чиж
―
Я, честно говоря, просто не помню дела, в котором фигурантом был бы чиновник такого уровня в новейшей истории. Я дилетант конечно полный, но мне казалось, что с людьми такого ранга проблемы с обвинениями, представленными президенту, решаются как-то по-другому. Внутри системы, между собой, какими-то мерами административными, но не судебными.
Н. Усков
―
Николо Макиавелли в свое время задавался вопросом: нужно ли, чтобы государя любили или чтобы его боялись. И все-таки считал, что лучше, чтобы государя боялись.
О. Чиж
―
Свои тоже.
Н. Усков
―
Потому что когда государя любят, это делают по собственному желанию. Вот когда боятся, то по желанию государя. Я думаю, что арест Улюкаева громкий, страшный должен вызвать приступ страха, прежде всего. У нас со всеми разговор будет короткий. Я думаю, что президент такой месседж хотел послать системе, может быть, погрузившись в отчаяние, но тем не менее.
О. Чиж
―
Если он, погрузившись в отчаяние, посылал такой месседж, значит, не исключен вариант, при котором Алексей Улюкаев избежит наказания и все-таки это дело разойдется.
Н. Усков
―
Поскольку все это происходит по воле одного человека, как мы знаем, понятно, что это решение мог принять только Владимир Путин. Может быть, в какой-то другой стране действительно следственные органы, здесь я думаю, все происходило примерно так. Он дал санкцию. И без его воли этого не произошло бы. Соответственно Путин может изменить это решение.
О. Чиж
―
А при каиках обстоятельствах?
Н. Усков
―
Может, сочтет, что эффект достаточный.
О. Чиж
―
Влияния на окружающих.
Н. Усков
―
Да, и собственно Улюкаев виновен, но заслуживает снисхождения, например. Я здесь даже боюсь строить догадки. А может быть и нет, а может быть посадит бедного министра. Кто знает.
О. Чиж
―
А эффект достиг своей цели?
Н. Усков
―
Мне кажется да, безусловно.
О. Чиж
―
Казалось бы там и так наверное очень лояльны.
Н.Усков: Путину были предъявлены такие доказательства по Улюкаеву, которые повергли его, как мне сказали: в отчаяние
Н. Усков
―
Люди напуганы в условиях такой не очень стабильной экономической и политической ситуации. Обостряются противоречия разных властных группировок и, естественно, окрикнуть, напугать эти властные группировки, в общем, это то, чем занимается любой принцепс. Потому что в этом смысл его власти. Его должны бояться. Если его не будут бояться, значит, его не будут принимать всерьез.
О. Чиж
―
Хочу еще одну тему затронуть. Вы наверняка видели скандал, который сегодня разразился вокруг ПЕН-центра. Оттуда был исключен Сергей Пархоменко с довольно резкими формулировками, прозвучали какие-то слова о том, что человек с репутацией провокатора с Болотной, в свою очередь Сергей Пархоменко сказал некоторые вещи о ПЕН-центра, о том, какой странной правозащитой иногда они занимаются. Кто здесь прав?
Н. Усков
―
Не знаю. Я читал выдающийся этот текст, написанный от лица ПЕН-центра. С формулировками, что он провокатор, пытавшийся превратить их организацию в гнилой кисель. Все это мне напомнило разборки в Союзе писателей в советское время. И повеяло таким нафталином и такой гнилью от всего этого, что я не сомневаюсь, эта организация давно стала гнилым киселем. И без участия Пархоменко совершенно точно.
О. Чиж
―
Там все-таки есть очень уважаемые люди. Сегодня оттуда Лев Рубинштейн вышел, например. После этой истории.
Н. Усков
―
Это видимо, какая-то очень аморфная ассоциация писательская. Ну быть приятно членом Союза писателей, быть членом ПЕН-центра приятно. Это что-то благородное и красивое. Но в чем заключается деятельность этой организации мне непонятно. Вот Союз писателей хотя бы выдавал шапки из кота средней пушистости. Дачи, продуктовые наборы. Я сам вырос в писательском кооперативе, мы были с Войновичем соседями. Я помню, у нас были продуктовые наборы. Это были хоть какие-то блага. Вот какие блага от ПЕН-центра кроме этого шедеврального текста, не знаю. Я тоже с удовольствием вышел бы из ПЕН-центра, если был его членом, видимо, единственный смысл членства в этой организации – чтобы потом шумно из нее выйти.
О. Чиж
―
А почему вообще у ПЕН-центра могут возникать такие эмоции и такое отторжение желания некоторых своих членов за кого-то заступаться, призывать обменять Савченко и так далее. Это как раз не Союз композиторов или Союз писателей, это не государственная организация. В чем проблема?
Н. Усков
―
Ну как, по старой советской привычке эти господа просто выслуживаются перед властью. Тут мне кажется, что они пропустили звоночек, что больше во всей этой белиберде власть особенно теперь не нуждается.
Н.Усков: Арест Улюкаева громкий, страшный должен вызвать приступ страха, прежде всего
О. Чиж
―
Но власть вряд ли знает, кто состоит в ПЕН-центра.
Н. Усков
―
Она может и не знает, но потом, когда Путин устраивает встречу с интеллигенцией, там будут обязательно члены ПЕН-центра. И Путину скажут, что это члены ПЕН-центра, это не хухры-мухры, это вот важные люди. Путин, ну естественно я сижу с писателями, с ПЕН-центром самим. Все это звучит благородно, но смысла практического не имеет. Тем не менее, писатели, которые состоят в этих организациях, они имеют генетическую память советского писателя.
О. Чиж
―
Да бросьте вы, четверть века прошло.
Н. Усков
―
Вот чтобы тебе выдали шапку кота средней пушистости, а там сидят такие, они давно помнят, они еще в 70-е годы во всем этом барахтались. И вот чтобы тебе дали эту шапку, тебе нужно обязательно клеймить периодически израильскую военщину, отщепенцев. Диссидентов. Кого-то обвинять в том, что он пытается писательскую организацию превратить в гнилой кисель. Вся эта лексика даже оттуда. И мне кажется, что эта генетическая память проснулась, по всей видимости, либо шапок захотелось…
О. Чиж
―
А она проснулась.
Н. Усков
―
Вообще она живет у них. Просто Кремль посылает, как большая антенна посылает импульсы в окружающую среду. И люди, у которых локаторы на эти импульсы настроены, реагируют. И они начинают шевелиться и делать…
О. Чиж
―
Что-то из Пелевина сейчас мне кажется.
Н. Усков
―
Наша жизнь вся из этого состоит. Вот они услышали, и давай клеймить врага, найти внутреннего врага в нашей организации и уничтожить. И тогда тебе выдадут набор. А вот главное, что не выдадут этот заказ из магазина теперь уже. Потому что уже так не работает никто.
О. Чиж
―
То есть получается, что лучше вообще не состоять ни в каких организациях, потому что рано или поздно туда прибегут какие-то люди, которые шапок хотят.
Н. Усков
―
Нет, я говорю, что в них имеет смысл состоять, чтобы потом эффектно выйти, например. Как Рубинштейн сейчас вышел. Или Пархоменко. Мы с вами сидим два взрослых человека обсуждаем, что какой-то ПЕН-центр, о существовании которого я думаю, мы до сегодняшнего дня знали, конечно…
О. Чиж
―
Я знала.
Н. Усков
―
Я тоже что-то слышал, но я в принципе не знаю, чем он занимается. И считаю, что творчество это вообще индивидуальный процесс. Но, тем не менее, вот мы обсуждаем какую-то коллизию с этим центром.
О. Чиж
―
Эта коллизия не только про ПЕН-центра, а скорее про то - с кем вы, мастера культуры. Потому что как мы помним, в недавнем прошлом вокруг Ельцин-центра похожие разговоры были. И всегда находятся люди, которые с одной стороны…
Н. Усков
―
Ельцин-центр все-таки мемориал президента России. А это я не понимаю, что такое. Разные вещи.
О. Чиж
―
У нас впереди небольшая пауза. Через несколько минут мы вернемся в студию. И в исторические темы углубимся.НОВОСТИ
О. Чиж
―
Это программа «Особое мнение». Как ни странно, хочу с вами поговорить про фильм «Викинг». Сегодня вышли «замеры», что смотрели россияне в новогодние праздники. Так вот как раз вижу заголовок, «Викинг» выиграл новогоднюю битву. И как-то все дни я вижу какие-то споры про историчность в этом фильме, не историчность. В условиях специфического отношения к теме истории вообще в последние годы, это не разговоры в пользу бедных – искать историчность в российском кино.
Н.Усков: Повеяло таким нафталином и такой гнилью от этого, что я не сомневаюсь, ПЕН давно стал гнилым киселем
Н. Усков
―
Мне кажется, что главное, что он заработал порядочно денег и это все-таки и есть реальная оценка любого фильма. Который не претендует на звание высокого искусства. Это явно не высокое искусство, а блокбастер. И в этом смысле сколько он там заработал… Миллиард.
О. Чиж
―
Один и 22 млрд. рублей.
Н. Усков
―
Это прекрасная цифра. Искренне поздравляю создателей этого шедевра. Что касается его историчности или не историчности, это вопрос достаточно условный, поскольку вся русская история, в общем, этого периода это сплошная легенда. Говорить всерьез о том, что мы можем опираться на какие-то факты, не приходится. Вот если четко и ясно опираться на те факты, которые не вызывают у нас сомнения, никакого кино не снимешь. Поэтому нужно включать фантазию. Фантазия эта включалась уже, по всей видимости, и у древних летописцев. Потому что вся легенда князя Владимира она полна, очевидно, весь рассказ о князе Владимире полон, очевидно, легендарных мотивов. Частично заимствованных из саг, частично из каких-то языческих других сказаний. Все это имеет какие-то архетипические черты. И не вызывает у серьезных историков уважения. Но все это красивая сказка. Вспомним Илью Муромца, там тоже есть Владимир Ясно Солнышко. Этот тот Владимир или другой. Никто ничего не понимает. Это красивая история. Об этом надо снимать кино.
О. Чиж
―
Илья Муромец не так сильно занимает умы людей на высоких постах.
Н. Усков
―
Надо иметь фильм про большого исторического деятеля, про которого былины складывали. Почему не снять про него кино. Про него былины складывали. Он принял христианство, он равноапостольный святой. Все это здорово. Он викинг, наконец. Наконец у нас вообще на официальном уровне признана нормандская теория. В общем, которая не является теорией, это не нормандская теория является теорией, а нормандская теория это есть истина. Потому что никаких других данных о происхождении княжеской власти в России у нас нет. У нас нормандская династия и собственно первая элита русского государства это норманны. И само слово «Русь», судя по всему, обозначение этих норманнов. Дальше уже начинаются споры, что точно обозначает слово «Русь». Но, скорее всего, это тоже самоназвание этой нормандской элиты, которая основала первое государство.
Н.Усков: Тема Сталина отработана. Нужно подключать других титанов истории. И князь Владимир весьма удобная фигура
О. Чиж
―
А вообще интерес к теме корней отечественной государственности и русского духа, он абсолютно искусственный или все-таки так складывалась политика в этом отношении, что удалось создать запрос у аудитории на это.
Н. Усков
―
В рамках неконсервативного дискурса, который стал магистральной линией путинского последнего срока, вернее третьего срока…
О. Чиж
―
Тут сложно определить. Одно из.
Н. Усков
―
В рамках этого дискурса естественно, возвращение в историю. Тема Сталина более-менее отработана и надоела. Очевидно, что нужно подключать других титанов российской истории. И князь Владимир, тезка нашего президента, в этом смысле весьма удобная фигура. Это креститель, это человек, который одновременно как-то связан с Украиной. В общем, благодатная почва для всевозможных идеологических конструкций. И, естественно, поэтому он реанимирован и водружен этой чудовищной совершенно скульптурой напротив Боровицких ворот Кремля и президент теперь несчастный человек, каждый день ездит на работу и видит это уродство.
О. Чиж
―
Ну может быть ему нравится.
Н. Усков
―
Думаю, нет. Это не может кому-то нравиться. Я думаю, что-то приятное для него в этом есть, безусловно, иначе бы лакеи не поставили бы этот монумент…
О. Чиж
―
А он его сам не открывал.
Н. Усков
―
Да, но я думаю, что президент много делает из того, что ему бы не хотелось делать.
О. Чиж
―
Мне кажется это самый свободный человек в этой стране.
Н. Усков
―
Нет. Это кажется.
О. Чиж
―
Вы сказали, что тема Сталина отработана. А разве? С темой войны понятно, а с темой вообще личности Сталина как раз получается лавировать. Вроде немножко осудим, но не резко. Потому что многие люди до сих пор считают, что Сталина на вас нет.
Н. Усков
―
Но все равно как-то поднадоело. Я ощущаю, что за последний год темы, связанные с советской историей, вот был сейчас этот рецидив с Зоей Космодемьянской. Но тоже он особо не пошел никуда. Все, что касается древней истории, это как-то стало возвращаться. Может быть, власть решила, что в преддверии революции не стоит слишком героизировать советское прошлое. Нужно найти какую-то альтернативу. Лучше в какую-то дремучую древность забраться. В былины и баллады. Летописи.
О. Чиж
―
Про годовщину революции вас Илья спрашивает: для вас как историка события столетней давности трагедия или в них есть свои плюсы и надо ли эти события отмечать и каким образом?
Н. Усков
―
Для меня никаких плюсов в этих событиях не было. Я считаю, безусловно, это жуткая трагедия. И вообще крушение России. Потому что то, что возникло, Россией не являлось больше. И есть большие сомнения в том, что то государство, в котором мы живем, имеет какое-то отношение к той российской империи. Чисто внешне, языковое. Но я, честно говоря, особого родства не чувствую. И ту страну тоже, наверное, не стоит идеализировать, иначе бы она так не рухнула бесславно. Но все-таки то, что делает нас русскими это, конечно, культура, созданная российской империей. Великая культура абсолютно. Мирового уровня. И она, безусловно, мне крайне дорога. И гибель этой культуры для меня большая трагедия. Все, что было после, у меня не вызывает никаких симпатий как у человека, как у историка. Я понимаю закономерность происходящего и могу объективно и спокойно об этом рассказывать, но как человек, как человек, который здесь живет, я, конечно, весь советский период не принимаю, считаю его ошибкой и заблуждением.
О. Чиж
―
В декабре была, по-моему, новость в периоде, когда президент подписал бумаги о праздновании в этом году, создании определенных мероприятий памятных и так далее. Как вообще выходить из этого тупика. Потому что с одной стороны по официальной версии у нас распад Советского Союза это глобальная катастрофа, а по другой, в общем, Россия, которая мы потеряла, закончилась в 17-м году.
Н.Усков: Нужно 17-й год вспоминать. Потому что это страшный урок для нашей истории, который мы до сих пор не выучили
Н. Усков
―
Это сложная идеологическая ситуация. Я думаю, что власть сейчас будет как уж на сковородке. В общем, скакать как кошка по раскаленной крыше. Мне кажется, что эта ситуация патовая для наших идеологов. Потому что и то хорошо для них и это, и вот как совместить революцию с великой империей, абсолютно непонятно. У меня, например, в голове не умещается. И, тем не менее, наверное, нужно 17-й год вспоминать и нужно о нем говорить. Потому что это страшный урок для нашей истории, для нашей страны. И урок, который мы по-моему до сих пор не выучили.
О. Чиж
―
А как думаете, в сознании современного россиянина какой период более мифологизирован что ли. Потому что есть ощущение, что есть лагерь тех, у кого Советский Союз это бесплатная квартира и стабильность, есть лагерь тех, у кого российская империя это румяные гимназистки и юные кадеты. И мифов не меньше в этом смысле.
Н. Усков
―
Мифов не меньше, даже если отвлечься просто от того, что больше: Россия, Советский Союз или российская империя. Просто конечно понятно, что при всех ужасах Советский Союз все равно создал более демократическое общество. То есть люди получили доступ к образованию, к медицине, к каким-то другим условиям жизни. Многие сделали прекрасные карьеры. Повысилась мобильность. То есть, есть объективные какие-то вещи, которые связаны с Советским Союзом. Поэтому как историк я не буду говорить, что совершенно потерянное для нас время. Но то, что это время Россия могла бы провести с большей пользой, в этом я не сомневаюсь. Потому что все те тенденции, о которых мы говорим применительно к Советскому Союзу, они были уже в российской империи. Это общество тоже демократизировалось, образование, здравоохранение становились более доступными. И я думаю, медленное постепенное эволюционное развитие Россию превратило бы в нормальное европейское государство, в общем, может быть, чуть это произошло бы позже. А может быть наоборот даже раньше. Но точно бы произошло с меньшими жертвами. И с меньшими последствиями для всех нас. Я бы сказал, что тут нужен спокойный разговор, такой антропологический. Мы явно не те россияне, которые жили в российской империи. Но мы уже и не советские люди.
О. Чиж
―
А кто мы тогда?
Н. Усков
―
Мы смесь. И надо изучать эту гремучую смесь. Надо препарировать ее. Надо спокойнее относиться к прошлому. Мы состоим из той и другой части. Из белого и красного. И в нас это есть. В нас есть что-то от вертухаев и что-то от ГУЛАГа. В нас есть и эти прекрасные князья великолепные, и есть прекрасная русская поэзия и русская музыка и есть весь этот кошмар и ужас, который устроил НКВД, ГПУ и так далее. Это тоже Россия, тоже русская история.
О. Чиж
―
Но вот в этом смысле я понимаю, что в нас осталось от Советского Союза, включая ту самую память генетическую, про которую мы говорили с желанием получить шапки в общем смысле. Но что в нас могло остаться от того периода сейчас уже кроме, когда смотришь на картинки с князьями, это люди из кино, а не из какой-то памяти.
Н. Усков
―
Ну и сейчас есть такие люди. Их просто меньше стало, но у нас все равно очень мощный магнит – русская культура. Она, безусловно, к сожалению, перестала развиваться. Она дожила свой век при советской власти. Но как физически закончилось поколение людей, которые родились в российской империи, так куда она делась. Кто после Прокофьева и Шостаковича. Да никого. И все. И никого рядом больше не будет. И мы понимаем, что то же самое с литературой произошло. Никого рядом не возникло. Да, есть неплохие писатели. Но мы понимаем, что здесь эта нитка оборвалась. Кто после Ахматовой. Бродский, хорошо. Есть персонаж. И вот не происходит ничего дальше. Поэтому мне кажется, что у нас есть зато этот общий фундамент. И мы все равно вырастаем на сказках Пушкина, все равно читаем «Войну и мир», Достоевского. Те, кто читают. Так что, в общем, мне кажется, мы сохраняем какой-то некий универсальный код.
О. Чиж
―
В общем, нужно держаться как-то за эти нитки.
Н. Усков
―
Ну, естественно.
О. Чиж
―
Не отпускать их ни в коем случае. Спасибо большое. Сегодня «Особое мнение» представлял главный редактор журнала «Форбс» Николай Усков. Спасибо всем, кто писал, участвовал и слушал. И спасибо нашему гостю.
Н. Усков
―
До свидания.