Андрей Колесников - Особое мнение - 2017-04-06
06.04.2017
Т. Фельгенгауэр
―
Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». И я рада приветствовать в этой студии Андрея Колесникова, руководителя программы внутренней политики Московского центра Карнеги. Здравствуйте, Андрей.
А. Колесников
―
Здравствуйте.
Т. Фельгенгауэр
―
По всей стране сейчас идут митинги, различные акции в знак солидарности с Санкт-Петербургом, где произошел в понедельник теракт. В Москве сегодня вечером и уже на Красную площадь не попасть, туда только по спискам почему-то вход. Как вы считаете, несмотря на весь ужас этой ситуации, консолидировать общество вот по такой повестке, по повестке безопасности получится или нет?
А. Колесников
―
Думаю, что уже нет. Потому что как ни ужасно это звучит, теракты становятся рутиной во всем мире, даже у нас, где в общем довольно давно не было в столицах никаких терактов. Зато они были, правда, вне пределов России, но против россиян, я имею в виду убийство посла Карлова. Катастрофа самолета в Египте. Во-первых, эта консолидация, мобилизация вокруг безопасности уже не очень возможна. И даже все предсказания по поводу того, что власть сейчас, воспользовавшись тем, что теракт, она еще больше закрутит гайки, это спорный вопрос. Потому что крутить уже некуда. Они уже закручены достаточно серьезно и права ФСБ в соответствии с законодательством расширены так, что дальше ехать некуда. И полиция ведет себя так, как хочет абсолютно. Тем более после Болотного дела. Поэтому можно крутить, можно не крутить. Володин сказал, что крутить не надо. Он, в общем, человек, близкий к сферам…
Т. Фельгенгауэр
―
Но вы говорите о том, какие решения могут быть приняты сверху. А я говорю об объединении снизу. Потому что после 14-го года, после Крыма общество раскололось драматически и этот раскол увеличивается. Сейчас мы можем как-то преодолеть или нет?
А. Колесников
―
Думаю это не та повестка, по которой люди готовы объединяться и перестать спорить друг с другом по поводу Крыма, Путина и всего прочего. Мне представляется, что те митинги, которые собираются сегодня и по-моему еще в выходные дни, они носят характер политтехнологический, и политтехнологически это те же самые путинги, которые собирали в 11-12 году в противовес митингам оппозиции. И сейчас мне кажется, задача показать людям, что у нас есть вот такой ресурс поддержки власти. По серьезному поводу. Не то что ваш повод, какая-то вымышленная коррупция. У нас серьезный повод. У нас гибель людей. С которыми мы выражаем солидарность, вот, пожалуйста, если хотите, присоединяйтесь к нам. У меня почему-то нет сомнений в том, что это глубоко искусственный митинг. Может быть туда приходят люди по зову сердца тоже, но люди же они с эмоциями. И они необязательно должны разбираться в тайнах кремлевской политтехнологии. Но искусственный характер митинга этого московского, еще в нескольких городах, он мне кажется совершенно очевидным.
А.Колесников: Искусственный характер этого московского митинга мне кажется совершенно очевидным
Т. Фельгенгауэр
―
Но шило-то в мешке не утаишь и Интернет все эти объявления на Массовке.ру и прочие, и там на факультетских сайтах, где студентам говорят, что явка обязательна. Это все становится известным. Зачем идти на такой риск и себя самим подставлять.
А. Колесников
―
Да, поэтому и я говорю, что технологически это путинг тот самый. По-моему, тогда и возник этот псевдоним для такого рода мероприятий.
Т. Фельгенгауэр
―
Учитывая то, что год до выборов…
А. Колесников
―
Да, это еще пробная мобилизация. Можно посмотреть, апробировать немножко проржавевшие какие-то там средства мобилизации населения. Посмотреть, как они работают, сколько народу может прийти, сколько можно нагнать административным путем. И какая премия как бы добровольно пришедших людей сверх этого. Это все очень важно, наверное, это оружие нужно держать наготове. Тем более что да, действительно предвыборная кампания, очевидно, начнется так всерьез с перенесенной «прямой линии» Путина на июнь. И возможно там будут какие-то программные элементы. Для чего, собственно переносить. Переносить нужно для того, - сейчас сказать, собственно, нечего. Нет разговора о будущем, нет никаких предвыборных предложений нации. Их нужно сформулировать. И как-то сразу проводить действительно после митингов 26 марта тоже немножко рановато. Вопросы могут появиться неправильные, и уже власть высказалась по этому поводу. Потом мне представляется, что вся такая митинговая активность, активность самой власти предвыборная, она больше должна происходить по праздникам. Вот как голосование у нас должно быть за президента праздником, ровно в день присоединения Крыма, который вроде как не официально праздник, но, наверное, самый главный для начальства сейчас. И для тех, кто это начальство поддерживает. Точно также если проводить прямую линию, допустим, 12 июня в день России, это фактически не разговор с нацией, не прием жалоб, это праздник. Это отмечание того, что Путин с нами и в принципе его 4-5-6 часовая речь может оказаться таким большим тостом, обращением к нации с обещанием решить все проблемы после 2018 года.
Т. Фельгенгауэр
―
По поводу предвыборного года, повестки, какая она есть, какой она может быть, газета РБК написала о том, что видимо, в телевизоре что-то изменится. Вроде как собираются больше внимания уделять внутренней повестке. Это все укладывается в один ряд?
А. Колесников
―
Думаю, что да. И внутренняя повестка она не касается никакой политики. Внутренняя повестка это где нужно подлатать крышу или где нужно подлатать дорогу. То, чем пытался заниматься ОНФ, поскольку у него не было других занятий, они пытались мониторить какие-то социальные проблемы людей. И в принципе речь может идти только об одном – есть социальная или техническая проблема с инженерной инфраструктурой, ее нужно решить, выделить на это деньги. Вот и вся политика на самом деле.
Т. Фельгенгауэр
―
А как же федеральные каналы смогут перестроиться. Три года все только и жили криками об Украине и США.
А. Колесников
―
Я подозреваю, что непросто им будет перестроиться. Но невозможно вот эти самые мозги, которые ориентированы только в одном направлении, очень быстро перекинуть на решение, допустим, тех же самых социальных проблем или на демонстрацию какого-то положительного опыта где-нибудь. В принципе наверное, речь идет о переориентации такого истеричного телевидения на более советский стандарт, скажем так. В том смысле, что будут писать о колосящемся зерне или пшенице…
Т. Фельгенгауэр
―
Надои.
А. Колесников
―
Надоях. Немножко поменять дискурс в положительную сторону. Много достижений. Нам, конечно, мешают и в этом смысле я думаю, что никто не перестанет кричать на ту же самую Украину, если понадобится и даже на Америку, если Трамп все-таки окажется, все никак не определится, он с Западом или с нами. Будет фифти-фифти, положительные образцы тоже совершенно в советских традициях, плюс весь западный негатив тоже будем как-то поругивать.
Т. Фельгенгауэр
―
Давайте сейчас сделаем небольшой перерыв.РЕКЛАМА
Т. Фельгенгауэр
―
Продолжается программа «Особое мнение». По поводу повестки для ТВ, тут на днях все смотрели внимательно, как Дмитрий Медведев выступает на заводе «Тамбовский бекон» и рассказывает про чушь, бумажки и компот. Что уже стало мемом. Для Дмитрия Медведева как для премьер-министра политические последствия вообще есть всей этой истории с фильмом «Он нам не Димон» или нет. Или Владимир Путин свозил его в Арктику и все в порядке.
А. Колесников
―
Я думаю, они будут впоследствии. Потому что сейчас понятное дело уволить его нельзя, потому что тогда нужно признавать правоту Навального. Путин эту правоту не признает, о чем публично собственно и заявил. Медведев не признает, называет компотом. Опять неудачно, к сожалению. Соответственно мы дорабатываем до 2018 года в рамках очевидно негласного контракта, который возник не вчера, а очевидно еще перед сроком, который Медведев просидел в Кремле. А дальше нужно решать, в принципе, если бы не падала его популярность в результате всех этих манипуляций и неудачных пиар-появлений, можно было бы его оставить премьером и после 2018 года. Потому что никаких претензий, в общем, к нему быть не может. Экономика депрессивная…
Т. Фельгенгауэр
―
Он не виноват.
А. Колесников
―
Он не виноват. Пост премьера в этой вертикали, он технически выполняет эту роль совершенно спокойно. Если верить фильму Навального, больше увлечен интерьером и дизайном, чем оперативным управлением народным хозяйством. Соответственно после 2018, наверное, что-то с ним будет происходить. Если по-умному разойдутся, то, безусловно, все-таки уже сколько уже можно греть кресло Лебедеву и Зорькину соответственно в Верховном и Конституционном суде и можно было бы занять одну из лучших работ в мире Медведеву. Можно конечно пошутить по поводу того, что освободилось место в подмосковном арбитраже в связи с уходом его главы…
А.Колесников: Мне кажется, что в нашем Белом доме еще не сбрасывают со счетов возможность выдвижения Медведева
Т. Фельгенгауэр
―
На пост главы Марий-Эл.
А. Колесников
―
Но это несерьезно, понятно, что нужно искать какие-то другие варианты.
Т. Фельгенгауэр
―
Про Конституционный суд кстати говорили давно достаточно, что это объединение судов и прочее под Медведева. Ничего не происходит. Но вы говорите, что если разойдутся по-умному, то есть мы ждем, что к 18-м году они опять сядут, договорятся по отработанной схеме?
А. Колесников
―
Мне кажется, что в Белом доме в нашем, не американском еще не сбрасывают со счетов возможность выдвижения Медведева. Но они же там следят за рейтингами, от которых они наркотически зависят. И вот это 10% падение оно, вероятно, сильно снижает шансы на такой сценарий. К тому же он не нужен совершенно Путину. Путин собирается выполнять свою миссию и дальше. Ему не нужна эта пауза. Даже если он хочет остаться в 2024 году первым лицом в этой стране, может быть не президентом, а как-то иначе будет называться.
Т. Фельгенгауэр
―
Царем.
А. Колесников
―
Необязательно пропускать этот президентский срок. Как-то с таким рейтингом и не пойти на выборы.
Т. Фельгенгауэр
―
Но вы вообще видите какие-нибудь интриги вообще в 2018 году?
А. Колесников
―
Собственно, в 2018 мне не кажется, что они будут. Даже если будет протестная активность. У нас каждый раз эйфория, нам казалось 27 марта после 26-го, что опять все изменилось, что изменилась повестка, что сейчас на этот народ обратят внимание. Ему что-то должна власть ответить. Даже Матвиенко занервничала, публично высказав предположение, что власть должна что-то отвечать. Ничего подобного. Могут быть такого рода еще протесты. Замечательные протесты, этические протесты, совершенно повторяю, протесты 11-12 года по сути своей. Но это не означает, что Путин, увидев все это, скажет: ничего себе, народ у нас иначе думает, чем я. Я тогда, наверное, пойду отсюда. Ничего подобного. У него полиция, у него ФСБ, у него нулевой рост экономики. Она восстанавливается. У него все-таки достаточно высокий, как ни считай, так, сяк считай, все равно высокий рейтинг. И все равно ему быть президентом. Все риски у него после 18-го года и то я бы очень осторожно относился к тому, что предрекать ему невероятное падение в связи с коллапсом экономики, что не происходит, потому что она рыночная, она сама себя вытягивает за волосы.
Т. Фельгенгауэр
―
Но про четвертый срок хочу вас спросить. Тем более что нашим слушателям скажу, что на сайте Московского центра Карнеги можно прочитать большое исследование, доклад, как правильно назвать, работу Андрея Колесникова именно по четвертому сроку Владимира Путина. Вы ключевые моменты какие бы выделили?
А. Колесников
―
Ключевые моменты это ровно то, о чем сейчас сказал. Что положение Путина, несмотря на турбулентность и некоторые подвижки в обществе, а общество все-таки меняется, он сидит прочно. И четвертый срок – его срок. Другой разговор, что возможно появление такого феномена как ловушка 2021, на мой взгляд, это середина следующего срока. Когда он должен послать как минимум сигнал элитам, что он делает в 24-м году, куда разворачиваться крупному бизнесу, в кого вкладывать деньги, в Путина если - о’кей, бизнесу нужна определенность, особенно крупному. Если в 24-м году остается в каком-то качестве - это одна история. Если он нашел преемника – другая. Что он делает с парламентом, заканчивается каденция парламента в 21-м году. Понятно, что Зюганов, скорее всего, на пенсию уйдет, Жириновский уйдет на пенсию, Миронов тоже уйдет, наверное, на пенсию. Что с этими партиями делать, что делать с этой «Единой Россией», которая чемодан без ручки. Вроде она нужна, с другой стороны как-то ее нужно переформатировать под новые задачи. Что делать вообще со всякими антимайданами, со свей этой шушерой, которая должна быть подпоркой режима, изображать массовку.
Т. Фельгенгауэр
―
Пока у них все отлично. Они посты и должности получают.
А. Колесников
―
Это правда. И не исключено, что все будет у них нормально и в 19-20-21 году. Но если будет эрозия какая-то, если из России все уедут, кто способен соображать и что-то делать.
Т. Фельгенгауэр
―
Ну так если из России все уедут, это, кстати, любимая тема Сергея Алексашенко. Власть вздохнет с облегчением. Им же будет проще, если из России все уедут.
А. Колесников
―
Это правда. Правда, все равно все не уедут.
Т. Фельгенгауэр
―
Те, которые вечно недовольны. Собянина ругают, автобусы им не так ходят.
А. Колесников
―
Автобусы не так ходят, троллейбусы отменили.
Т. Фельгенгауэр
―
Да, перекопали Москву опять всю.
А. Колесников
―
Ходить невозможно.
Т. Фельгенгауэр
―
Вот эти все недовольные уедут, и все остальные вздохнут с облегчением.
А.Колесников: Положение Путина, несмотря на подвижки в обществе, - он сидит прочно. Четвертый срок – его срок
А. Колесников
―
У нас обычно ответ «пусть они уезжают, а мы останемся». Им теперь нельзя уехать, потому что они под санкциями, придется встречать старость здесь, потому что там их не ждут. Что касается вечного спора о том, реальны эти 80% одобрения деятельностью Путина или нереальны, я всегда придерживаюсь той точки зрения, школа Левада-центра я бы сказал, что мало того, что это реальные цифры, это еще можно поспорить, насколько пассивна эта поддержка или активна. Эти 80%. Речь идет о чем? О вопросе: не выбираем мы Путина или выбираем. Это вопрос: одобряете ли вы деятельность Путина. Путин - это символ России, это не человек. Это бренд. Вопрос в голове у человека, который отвечает на вопрос социолога, формулируется так: одобряете ли вы деятельность РФ, нашей самой лучшей страны в мире. Ответ: да. А почему нет. Вон она какая. Хорошая. У меня. И вот эти 80% набегают. Всю жизнь мы говорили о том, что эти самые западнические либеральные ценности поддерживает 15-17-18-14, ну максимум 20%. Так оно и есть. Вот они ваши 15%, притом, что те, кто придерживается либеральных ценностей, вполне себе успешно в части своей поддержали присоединение Крыма. И уже вдохнули спокойно, что, наконец, я могу с этой властью…
Т. Фельгенгауэр
―
Но власть она держится на этих 80% или все-таки на ближнем круге, который сосредоточил в своих руках все недра и ресурсы.
А. Колесников
―
Все-таки 80% имеют значение. Потому что ну хорошо, мы говорим о том, что выборы это имитация, и вообще выборы не нужны, что народ ни на что не влияет. Он сам об этом говорит тем же самым социологам. Но в то же время поддерживает курс на великую Россию. Но, тем не менее, они хотят быть популярными. Они хотят любви. Они хотят массовки. Они хотят, чтобы массовка все-таки приходила на эти самые митинги. А не отбрыкивалась руками и ногами. Для этого нужно как-то быть привлекательными для этих 80%. Ведь собственно и режим может быть он авторитарный, но он популярный.
Т. Фельгенгауэр
―
Здесь повесим небольшую паузу. Вернемся. Это «Особое мнение» Андрея Колесникова. Оставайтесь с нами.НОВОСТИ
Т. Фельгенгауэр
―
Продолжается программа «Особое мнение». По поводу того, что власть хочет быть популярной. При этом мы видим историю с протестами дальнобойщиков, с которыми расправляются довольно жестко. Это извините не либералы с белыми ленточками на бульварах Москвы. С этими людьми наверное, так нельзя обращаться. Где здесь погоня за популярностью?
А. Колесников
―
На самом деле можно так обращаться, как показывает их же опыт. Но с ними действительно там наверху готовы разговаривать. В какой-то из понедельников началась акция дальнобойщиков, а в пятницу до этого Медведев встречался с лидерами из профсоюза.
Т. Фельгенгауэр
―
Те, да не те. Потому что те, которые на улице реально, которые протестуют, их лидера вчера, например, люди в штатском забрали.
А. Колесников
―
Да.
Т. Фельгенгауэр
―
А у другого пытались детей отнять. И угрожали и арестовали по надуманному поводу.
А. Колесников
―
Безусловно, будут отделять правильных от неправильных, чистых от нечистых. И пытаться превратить верхушку этих дальнобойщиков в штрейкбрехеров. И технология 19-го века, даже не 20-го. С кем могут, будут разговаривать. Они же придумывают всегда какую-то подконтрольную часть, с которой можно разговаривать. Это тоже советские технологии. Например, образовали же финскую республику с Куусиненом во главе. С которыми заключали договор о мире. С финнами нормальными воевали. То же самое и здесь. Они договор заключают с профсоюзом дальнобойщиков, а с этими будут довольно жестко расправляться. Последнее время начальники показывают, что репрессии они тоже готовы применять. И надо помнить и про Болотное дело и про то, что законодательная база мощнейшая у них есть. Будут чередовать пропаганду с репрессиями. Может быть, им не очень хотелось бы применять массовые репрессии. Они не очень знают, насколько это будет работать. Да и в общем не хочется. Визгу много, шерсти мало. Но они показывают, что они это могут делать. Нагнать невероятное количество «космонавтов», которые будут всех давить. Так что к популярности можно и принудить в том смысле, что люди могут и голосовать за эту власть даже, и разными другими способами ее поддерживать. Лишь бы этих людей не трогали. Так устроены все авторитарные режимы. Франкистские, Муссолини и так далее.
А.Колесников: Сказать, что лучше для Навального: высокий рейтинг или такой, как есть сейчас, - невозможно
Т. Фельгенгауэр
―
Тогда про еще один тип популярности. Популярность оппозиции. Я говорю об Алексее Навальном. Потому что Левада-центр сегодня объявил о том, что рейтинг Навального вырос вдвое за месяц. Составил 10%. И узнаваемость тоже выросла. Причем очень круто исторический максимум – 55%. Было 47 в феврале. Это серьезно, к этому отнесутся серьезно?
А. Колесников
―
Это серьезно, на мой взгляд. И мне кажется, что все-таки выборка у Левада-центра профессиональная и эти 55% должны, тут важнее на самом деле узнаваемость, чем 10%…
Т. Фельгенгауэр
―
Готовы проголосовать.
А. Колесников
―
Тоже много на самом деле. И тем более если он растет.
Т. Фельгенгауэр
―
10% это электоральный рейтинг и 55% это узнаваемость.
А. Колесников
―
И на самом деле я думаю, что Кремль очень внимательно за этим следит. Думаю, что сомневаются в том, что так это все растет, но с другой стороны я помню, что в 13-м году летом Навального допустили к выборам мэра Москвы. Ровно исходя из того, что его рейтинг очень низкий. В Москве. Не говоря уже о стране. Выяснилось, что рейтинг его не очень низкий, что он вполне себе оказался конкурентоспособным и в нормальных обстоятельствах думаю, набрал бы еще больше, сколько там, 29 было. Проголосовало за него в сентябре 2013 года. Соответственно сейчас исходят из того же, что в стране рейтинг того же Навального процента 2-3, а то и меньше. И в общем он не представляет угрозы для власти. С другой стороны в противоречие с этим давят все живое, что вокруг него образуется. С другой стороны то, что произошло за последний месяц, говорит о том, что к нему нужно относиться серьезно. И это опасно для него, потому что если они действительно начнут к нему относиться всерьез, то всегда в запасе будет опция - не дай бог посадить.
Т. Фельгенгауэр
―
Уже сидит Олег Навальный.
А. Колесников
―
Сидит заложник. Не сработало. Продолжает свою деятельность брат сидящего. Соответственно будут внимательно следить за его эффективностью, за ростом его рейтинга. Тут ведь тоже посадишь – а у него рейтинг вырастет от этого. Надо взвешивать.
Т. Фельгенгауэр
―
Предвосхитили вы мой вопрос. Этот рейтинг, который растет, может стать защитой для Алексея Навального?
А. Колесников
―
Может, если он будет… хотел сказать, если он будет больше, но тоже не очевидно. Если он будет больше, если кто-то решит, что все-таки остановить этот рейтинг можно методом посадки в тюрьму, так они это сделают. Мне кажется сейчас наверняка сказать, что лучше для Навального и безопаснее, высокий рейтинг или примерно такой как есть сейчас, невозможно. Это же не нам решать, это решать тем, кто сидит ночами думает в Кремле и на Старой площади, чего с этим Навальным делать. Вообще что делать с предвыборной кампанией. Но на выборы не пустили. О’кей. Решили ну его на всякий случай, все-таки станет узнаваемым.
Т. Фельгенгауэр
―
Он собирает 300 тысяч подписей, открывает штабы избирательные.
А. Колесников
―
Да, он ведет себя, как если бы он был кандидатом. С точки зрения политтехнологии совершенно правильная тактика и стратегия. Ответа на это пока нет. Вообще сейчас у Кремля некоторая пауза на обдумывание того, как дальше действовать. С чего начинать настоящую предвыборную кампанию. Какие акценты делать. Это не от скудоумия тех, кто там сидит, а потому что действительно непонятно, что делать для того, чтобы была явка, чтобы была имитация конкуренции. Делать акцент на том, что это фактически плебисцит о доверии Путину или все-таки пытаться изобразить выборы. Что предлагать Путину в качестве предвыборной программы. В прошлый раз были статьи какие-то. Не очень глупые на самом деле. Какие-то там указы поглупее, которые никто выполнить не может никак. Вот что с этим делать. У меня вообще ощущение, что одна из причин, почему переносятся всякие «прямые линии» и Путин никак не выйдет к народу с какими-то предложениями, мне кажется, он ждет, это допущение, результатов работы Центра стратегических разработок. Чтобы оттуда чего-то взять. Для себя. Безобидные лучшие сферы экономики и социалки и вот сказать: вот здравоохранение сделаем. Чтобы было уже понятно отработанное какое-то предложение. Вот у меня есть такое ощущение.
А.Колесников: Почему переносятся «прямые линии» - Путин ждет результатов работы Центра стратегических разработок
Т. Фельгенгауэр
―
Предложение для кого? Ведь Владимир Путин на своих «прямых линиях» работает на другую публику, если хотите сказать. У нас есть Россия, которая смотрит федеральные телеканалы, именно там показывают Владимира Путина и его «прямую линию». А там-то все хорошо. Там ни протестов нет, ничего. Там Америка загнивает и Европа умирает. К чему эта повестка от центра…
А. Колесников
―
Еще и дороги плохие. Дома разваливаются.
Т. Фельгенгауэр
―
Это не первый год.
А. Колесников
―
Надо лучше работать. Так вот еще раз подлатаем чего-нибудь. Есть вечные темы, которые всех волнуют. Это цены, которые правда, стали низкими вроде как. Это плохое экономическое состояние, здравоохранение. По здравоохранению чего-то можно предложить такое интересное. Что сейчас всех вылечим.
Т. Фельгенгауэр
―
Еще хочу с вами поговорить, не знаю, ждать удивительной реакции со стороны властей и федеральных телеканалов или нет, Европарламент проголосовал за безвизовый режим для краткосрочных поездок в ЕС украинских граждан. И это, наверное, сейчас будет обсуждаться.
А. Колесников
―
Тоже нечего на это ответить. Предсказуемый шаг. Сейчас грузинский народ тоже поедет в Европу или уже поехал.
Т. Фельгенгауэр
―
Грузинский народ уже поехал.
А. Колесников
―
Даже стратегический союзник, как называют, Армения тоже поедет скоро в Европу без…
Т. Фельгенгауэр
―
Так чем же нам гордиться, Андрей? Все уехали в Европу. А мы?
А. Колесников
―
А мы будем гордиться тем, что мы не уехали в Европу. Это наше преимущество. У нас все свое должно быть, у нас импортозамещение. У нас Ткачев колосится во всех местах. Я сегодня прочел, что он рис будет выращивать. Его агрохолдинг вообще монополизировал все, что только мог, фантастический конфликт интересов, конечно. Министра и бизнесмена. То есть они продолжают движение в эту сторону. Ну вот, на самом деле очень много людей, очень много все-таки и статистически даже много зачем-то катаются за границу. Я имею в виду россиян. Безумно унизительно стоять в одной очереди, когда все остальные, а их теперь становится все больше, идут в другую очередь. К другому пограничнику. И проходят раза в два быстрее, чем ты несчастный со своим краснокожим паспортом. Кого-то это задевает. Но опять это не путинское большинство. Даже если путинское большинство станет меньше, будет состоять из каких-то меньшинств, оно все равно пока определяет погоду в этой стране. Может быть, после 2018 года что-то начнет меняться. Но эти процессы медленны и трудно предсказуемы, согласен, что они могут взрывным образом, что-то такое скачкообразное может измениться в стране. Но мне кажется, что перемены будут, но очень медленные и постепенные.
А.Колесников: Будут внимательно следить за ростом рейтинга Навального. Посадишь – а у него рейтинг вырастет от этого
Т. Фельгенгауэр
―
То есть получается, что для зрителей телеканала «Россия» или Первого канала, что Украина зло, что Европа зло и пусть они между собой как угодно друг к другу ездят. А у нас великая Россия.
А. Колесников
―
Рыбак рыбака видит издалека и вот они, наконец, нашли друг друга. Труднее объяснить, что там с грузинами, армянами и всеми остальными, тоже просто становится завидно, что они могут так, а мы не можем. Так что здесь я думаю, правда, даже нечего ответить. И уже столько злобы и агрессии выплеснуто. Что еще и по этому поводу что-то сказать я даже не представляю, что там можно сказать на федеральных каналах по этому поводу.
Т. Фельгенгауэр
―
Про импортозамещение разве что.
А. Колесников
―
Ну возможно, у нас страна большая и внутренний туризм надо развивать. И к нам едут супостаты, катаются во всякие Сибири с восторгом. А мы туда не едем, страны своей не знаем.
Т. Фельгенгауэр
―
Дорого.
А. Колесников
―
Да, и с импортозамещением тоже проблемы. Потому что то, что мы производим дороже, чем производится в Новой Зеландии или в Австралии или вообще далеко где-нибудь. С этим проблемы. Не можем мы это наладить. Будем работать лучше.
Т. Фельгенгауэр
―
Но мне кажется, вы сейчас прям синопсис такой «прямой линии» Владимира Путина выдали.
А. Колесников
―
Да, у нас уже рост 0,1%, это верный признак того, что все хорошо.
Т. Фельгенгауэр
―
Потом сравним сегодняшнее ваше выступление и «прямую линию» Владимира Путина. Большое спасибо. Это было «Особое мнение» Андрея Колесникова, руководителя программы внутренней политики Московского центра Карнеги. До свидания.