Николай Сванидзе - Особое мнение - 2017-05-26
26.05.2017
О. Пашина
―
Я приветствую всех, кто смотрит нас и слушает. Это программа «Особое мнение». И в студии журналист Николай Сванидзе. Здравствуйте.
Н. Сванидзе
―
Здравствуйте, Оксана.
О. Пашина
―
Кирилл Серебренников сегодня впервые прокомментировал все, что происходило в последние дни. Раньше он не мог, потому что у него отобрали все связи, телефон, компьютер, планшет. Ну вот как-то он смог выйти в фейсбук и написал, что готов к любым вопросам, правду говорить легко, даже если обстоятельства, в которых ты должен ее произносить, являются результатом чудовищной несправедливости. Вообще действительно чудовищное дело, очень демонстративное. ОМОН, захват заложников, потом суд, бухгалтер и директор Ярославского театра в наручниках, как будто это особо опасные преступники. Какая-то чудовищная абсурдная театральная постановка.
Н. Сванидзе
―
Ну да, и потом это все по картинке, к сожалению, рождает очень невыгодные для тех, кто это делает ассоциации. С Бесланом. То есть не с Бесланом извините, а с «Норд-Остом». Прошу прощения.
О. Пашина
―
Семь часов в заложниках.
Н. Сванидзе
―
Да, что это такое. Всех практически мордой к стене, отняли мобильники. Почему актеров, что такое. Ну, непонятно. По-видимому, если исходить из того, что традиции у нас такие, по-другому у нас не бывает, то это чей-то заказ. Ну лежали какие-то папочки, что-то лежало давнее. А потом решили взять. Но причем здесь Серебренников. Причем здесь актеры. Ну если были вопросы к финансистам…
О. Пашина
―
Дело экономическое.
Н. Сванидзе
―
Ну конечно.
О. Пашина
―
А тем более кроме как в театрах у нас сейчас абсолютно нигде не воруют. Воруют-то в театрах в основном.
Н. Сванидзе
―
Да, разумеется. Вообще главные коррупционеры у нас главные режиссеры, как известно. Серебренников, Учитель, кто там еще. Еще академики. Юрий Сергеевич Пивоваров. Вот собственно главные у нас коррупционеры. И если с ними решить вопрос, то, в общем, и проблема коррупции у нас будет решена. Конечно, нужно было, если есть вопросы и потом почему нужно именно в таком режиме. Маски-шоу и так далее. Зачем. Ну вызови на допрос. Они что, социально опасные эти люди. Они что, кого-то каждый день, они террористы…
О. Пашина
―
Они могут оказать сопротивление.
Н. Сванидзе
―
Они убийцы и насильники. Они оказывают вооруженное сопротивление. В чем дело. Ну вызови на допрос, допроси. Дело лежит уже который год. Ты на него наткнулся, оно тебе понравилось, ну хорошо, раскручивай его. Почему в такой людоедской манере. Непонятно. Конечно, справедлив был вопрос, который задал, судя по газете «КоммерсантЪ» Евгений Миронов, получая государственную награду от президента Путина. А зачем вам это надо накануне визита во Францию. На что Путин, по-видимому, искренне ответил: да дураки. Правда, неизвестно к кому относилась эта реплика.
Н.Сванидзе: Путин не пояснил, кто дураки: кто держат артистов взаперти или те, кто жалуются на силовиков президенту
О. Пашина
―
И главное Песков отказался пояснить, кто дураки-то.
Н. Сванидзе
―
А потому что, по-видимому, Путин, кстати, храня загадочность, не пояснил. Кто же именно дураки. Те, кто отнимают мобильники и по семь часов держат артистов взаперти или те, кто жалуются на силовиков по этому поводу президенту. Неизвестно. Но что это не идет на пользу всем нам и стране, и государству, это, в общем, банальность, но тем не менее, это так.
О. Пашина
―
Вы говорите заказ. Раз Путин сказал, что дураки и так отреагировал скептически, значит, он опять был не в курсе.
Н. Сванидзе
―
Он действительно может быть не в курсе.
О. Пашина
―
И в то же время была такая демонстрация.
Н. Сванидзе
―
Нет, проблема в том, что у нас сейчас режим таков, что он действительно может быть не в курсе. Другое дело, что это его ответственность все равно. Потому что этот режим он рукотворный.
О. Пашина
―
А почему дураки, если дураки все-таки силовики, почему они до сих пор на своих постах? Те, кто устроил эти маски-шоу.
Н. Сванидзе
―
Потому что, в конечном счете, они действуют так, как им стратегически предписано. Потому что они такие рыкающие создания и вот они должны рыкать, они должны пугать. Если они перестанут пугать, кому они на фиг нужны. Они именно такие ребята, которые в общем цепные.
О. Пашина
―
То есть достаточно просто сказать «фу» и все.
Н. Сванидзе
―
Некому сказать «фу». Проблема в том, я не исключаю, что президент в какой-то момент убеждается, что ситуация выходит из-под контроля. Это не значит, что добрый барин. Нет, он никакой не добрый. Я думаю, не добрее этих силовиков. Но просто он больше знает и у него есть какое-то целеполагание. Более отдаленное. Более стратегическое, чем у них. У них конкретные задачи, у него задачи более широкие, более долговременные. И, тем не менее, он, по-видимому, я не исключаю, теперь он видит, что эти задачи трудно решить. Потому что все уже неконтролируемо. И ситуация может быть вообще забавной. Когда тот же человек, условно говоря, может получать орден из рук президента в Кремле, а в это время у меня дома или на работе устраивают обыск. Одновременно. Он приходит и говорят: здравствуйте, товарищ, а мы вас ждали. Вы с орденом, поздравляем.
О. Пашина
―
Орденок положите и пройдемте.
Н. Сванидзе
―
Проходите. Поговорим. Такое тоже может быть. То есть это уже ситуация превосходит ту, о которой говорил Павел Первый, когда он говорил, что в России влиятелен тот, с кем я разговариваю. И до тех пор, пока я с ним разговариваю. Сейчас даже тот, с кем президент разговаривает, он может не быть влиятельным. Потому что он не знает, что в это время происходит у него дома или на работе.
О. Пашина
―
Все заговорили о том, что придушить режиссера Серебренникова, театр и так далее. Но придушить можно было и тихо. Найти какие-то нарушения, бухгалтер уже сотрудничает со следствием. Нужно было еще и показать.
Н. Сванидзе
―
Придушить человека такого класса тихо сложно. Его тихо не придушишь. Потому что он сам по себе человек громкий. Поэтому здесь тишины не обеспечишь. Другой вопрос, что не нужно было подходить, если даже была задача его придушить, пусть даже громко, но подходи ты аккуратно с другой стороны. Не создавай скандала. Скандал был создан, потому что работают очень грубо, очень топорно, по-носорожьи. Просто не разбирая дороги. Но сами это сделали и президент, который говорит «да дураки». Ну а кто дураки-то, а дураки не назначенные им люди? Они действуют не в пределах компетенции, которую он им создал?
О. Пашина
―
Людмила Улицкая написала, что сегодня у страны ничего не осталось кроме десятка талантливых людей, которых пытаются ошельмовать и заставить уехать из страны. Может быть, это просто громкий и демонстративно жестокий намек.
Н. Сванидзе
―
Я не совсем понимаю, зачем нужно в Кремле, чтобы уезжал Кирилл Серебренников.
Н.Сванидзе: Если такой дамский каприз приведет к тому, что закроют фильм Алексея Учителя, это избыточно, на мой взгляд
О. Пашина
―
У нас выборы тут.
Н. Сванидзе
―
А что выборы, если президент пойдет на выборы, он их не выиграет что ли. Да он выиграет по-любому. И в одни ворота. Если в этом дело, я здесь не вижу причины. Изображать из себя действительно православный Иран или Северную Корею, это никому невыгодно. Ему в том числе. Я повторяю, я думаю, что чей-то заказ. По-видимому, даже можно сделать некоторые предположения, чей именно. Круг очертить достаточно просто. Он связан или с силовыми какими-то структурами или с министерством культуры. Тут разброс не такой великий. Потому что действительно там, наверное, идея такая, что люди класса Серебренникова или класса Учителя, чтобы они приходили и спрашивали разрешение: а можно в туалет выйти.
О. Пашина
―
Чтобы каждый чувствовал, что он ни от чего не застрахован и что-то есть…
Н. Сванидзе
―
Абсолютно, чтобы о себе слишком много не думали. Что он с мировым именем, да пошел ты, с мировым именем. Знаем мы таких с мировым именем. Вот как Николай Вавилов академик великий в свое время, когда его посадили, когда новый человек заходил в камеру, он представлялся. Я, говорит, Николай Вавилов, в прошлом академик, а сейчас говно собачье. Вот примерно такая логика.
О. Пашина
―
Про Алексея Учителя упомянули, по запросу, чуть ни сказала - доносу Натальи Поклонской, проверяют его кинокомпанию на налоговые преступления. Это все звенья одной цепи.
Н. Сванидзе
―
У Натальи Поклонской я думаю, это немножко звено другой цепи, здесь очень велик процент в этом деле личной инициативы самой Натальи Поклонской. И ее яркой индивидуальности. Потому что эта молодая дама поставила перед собой задачу запретить выход фильма Учителя «Матильда». Потому что он по ее мнению очерняет образ последнего русского императора. И она сделала это просто сейчас делом своей жизни. А поскольку ей позволяет статус рассылать десятки запросов, она это делает. А прокуратура обязана реагировать.РЕКЛАМА
О. Пашина
―
До перерыва мы говорили о Наталье Поклонской, ее нетерпимости к фильму «Матильда», как вы думаете, этой налоговой проверкой режиссера тем, что им потреплют нервы, найдут, не найдут. Если захотят, то найдут что угодно. Удастся ей добиться все-таки своей цели?
Н. Сванидзе
―
Ну что-то могут найти. Это чисто какие-то финансовые вещи вполне реальные. Везде. У нас страна такая и экономика такая, что, не нарушив закон, вообще ничего не сделаешь. Где-то приходится хитрить всем творцам. Но я думаю, что фильм она не закроет. Потому что это будет слишком уже. Если такой дамский каприз приведет к тому, что закроют фильм Алексея Учителя, это избыточно на мой взгляд. Это никому я думаю во власти не нужно. Просто они сейчас наблюдают так отстранено, как в зоопарке. Интересно, как закончится Поклонская Учителя или Учитель Поклонскую. Она работает, он дергается. Не одному же, пусть все режиссеры уже подергаются.
О. Пашина
―
То есть опять некому сказать «фу».
Н. Сванидзе
―
Не некому. Есть кому. Просто нет желания сказать «фу». В какой-то момент ее вероятно не то что одернут, а не пойдут у нее на поводу. Одергивать не хотят, вот девчонка, смотри как здорово, смешная тоже. И Учитель смешной. Все смешные. Пусть подергаются. Вот они себе и дергаются. А смотреть интересно.
О. Пашина
―
Вообще было совсем не смешно, когда Марк Захаров, комментируя ситуацию с Серебренниковым, сказал о том, что уже начали звучать слова об идеологическом вредительстве, что режиссеров нужно проверять на идеологическое вредительство. Уже такие предложения.
Н. Сванидзе
―
Конечно, а кого же еще проверять на идеологическое вредительство. Не шахтеров же. Конечно, режиссеров. Они идеологические вредители. Хотя бы потому что шибко грамотные. Хотя бы потому что они воздействуют на достаточно значительную аудиторию. На интеллектуальную часть общества. А дальше волнами расходится. Это считалось так, что профессор, что плотник. У каждого один голос на выборах. Не вполне. Профессор еще на кого-то воздействует. Поэтому такая опасная достаточно среда, неприятная. Очень много думают, много болтают. Нужно их в чем-то убеждать. Они не верят на слово. Ну, нехорошие люди. А насчет вредительства, конечно, эти слова звучат, потому что тут же лиха беда начало. Дальше камень катится с горы. Если ты начинаешь говорить про пятую колонну, про чью-то руку, про предателей, изменников. Естественно дальше ты доходишь до всех формулировок 37-го года. Но неизбежно, потому что это логическое продолжение. Разумеется.
Н.Сванидзе: Власть давно косится с подозрением на все, что связано с Интернетом. Вообще на все, что не контролируемо
О. Пашина
―
Наш слушатель спрашивает как раз об этом: можно ли сравнивать то, что происходит вокруг Кирилла Серебренникова с процессом Мейерхольда или разница только в количестве репрессированных.
Н. Сванидзе
―
Разница пока, слава богу, не только в количестве, но и в качестве репрессий.
О. Пашина
―
Пока все живы.
Н. Сванидзе
―
Пока, слава богу, все живы и здоровы. Поэтому сразу так уж. Но логика именно эта. Здесь слушатель прав. Если этой логике позволить продолжиться, то приведет туда.
О. Пашина
―
Просто про шпионов сейчас неактуально. Сейчас экономические дела проще раскрутить.
Н. Сванидзе
―
Шпионы и диверсанты всегда актуально. Можно же любого человека обвинить в том, что он шпионит, что он работает на условно говоря, Госдеп США. Иностранные агенты это кто? Вот когда НКО получает наклейку «иностранный агент», кого народ понимает под иностранными агентами. Когда он слышит «иностранный агент». Что это такое? Шпион, конечно. Шпион и диверсант. Никого ты с этим юридическим термином не спутаешь. Это для специалистов. Для экспертов. А для всех остальных агент это шпион. Разумеется. Поэтому это, так или иначе, входит в жизнь.
О. Пашина
―
Учитывая, что у Кирилла Серебреникова изъяли телефоны, планшеты, все его связи теперь под контролем и не будет ли разматываться…
Н. Сванидзе
―
Не сможет шпионить теперь.
О. Пашина
―
А те, с кем общался…
Н. Сванидзе
―
Связи-то все обрезаны.
О. Пашина
―
…они тоже теперь под колпаком.
Н. Сванидзе
―
Так или иначе, конечно. Если человека раскручивают, то смотрят его телефонную книжку.
О. Пашина
―
А без мобильника не сможет шпионить. Не помнит все телефоны…
Н. Сванидзе
―
Не сможет. Шпион без мобильника это как брачная ночь без невесты. Как известно.
О. Пашина
―
Мы столько раз говорили «ну вот если уж это, то это уже слишком», что забыли, сколько раз это говорили, а «слишком» настало уже давно, - пишет Евгений из Пензы. А Стас спрашивает: не кажется ли вам, что в скором времени мы окажемся православным Ираном?
Н. Сванидзе
―
Я уже употребил, по-моему, это выражение. Ну, не знаю, в скором или нет, я повторяю, по логике это не исключено. Другой вопрос, что может быть эта логика будет прервана и заменена на какую-то другую. Потому что у нас авторитарная власть вполне себе. У нас решение принимает один человек. Если сейчас ситуация такая, что если ему это будет нужно, то мы достаточно далеко пройдем по этой дороге по направлению к православному Ирану.
О. Пашина
―
Но письмо Путину передали. Он прочитал…
Н. Сванидзе
―
Ну и что. Ну передали.
О. Пашина
―
Пока все продолжает крутиться…
Н. Сванидзе
―
Ну мало ли кто ему может письма написать. Ну написали ему письмо несколько режиссеров, деятелей искусства. А с другой стороны ему заносят каждый день другие письма и папки. Ну и что. Его хозяйское дело…
Н.Сванидзе: Не Чечня себя так ведет. Так себя ведет руководство Чечни. Я бы не экстраполировал ситуацию на весь народ
О. Пашина
―
Он работает с документами.
Н. Сванидзе
―
…к какому документу прислушиваться. Конечно.
О. Пашина
―
Еще про демонстративную жестокость, я имею в виду последний приговор фигурантам дела 26 марта. Юрий Кулий – 8 месяцев колонии-поселения, вчера Александр Шпаков – полтора года реального срока. Несмотря на то, что он признал свою вину. И там были смягчающие обстоятельства. Он содержит дочь, маму престарелую. Это что, подготовка к 12 июня? То есть идет ужесточение наказаний, предупреждение: смотрите, подумайте, идти…
Н. Сванидзе
―
Я не исключаю, что здесь может быть новое Болотное дело. И эти опасения присутствуют, и у меня и не только я думаю у меня. Я думаю, что такая угроза есть.
О. Пашина
―
Почему на мессенджеры так ополчились власти. Я имею в виду запрет анонимности мессенджеров. Который одобрил Роскомнадзор.
Н. Сванидзе
―
Власть давно косится с подозрением на все, что связано с Интернетом. Вообще на все, что не контролируемо. От режиссера Серебренникова, включая мобильники и до Интернета включительно. Понимаете. Все что не под контролем, все, что не приходит, не спрашивает разрешения «можно выйти», вот все, что нельзя контролировать в ежеминутном ежечасном режиме, это все подозрительно. Потому что бог их знает, чего они там говорят, о чем они шепчутся. О чем переписываются. О чем договариваются. Что они думают. Чем отличается тоталитарное общество. Оно проникает уже в сознание людей. И в личную жизнь и сознание. Интернет это уже личная жизнь, потому что переписка может быть любая. Она может быть частная, интимная, какая угодно. Но ведь хочется, ведь интересно. И всему этому можно всегда придать характер борьбы за национальную безопасность, естественно. И продать это таким образом, что все согласятся. Во всяком случае, не все, конечно, а решающая часть населения.
О. Пашина
―
Про Интернет. Алишеру Усманову понравилось, похоже, писать видеообращения. В прошлый раз говорили, что он обиделся, просто не мог стерпеть, смолчать. Вот он высказался. Он второй раз высказался.
Н. Сванидзе
―
Я же говорю, что он обиделся.
О. Пашина
―
То есть все еще обижен…
Н. Сванидзе
―
Он сильно обиделся, у него темперамент. Он уже второй сказал «тьфу на тебя». Повторив реплику из фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Абсолютно. Я не исключаю, если он человек последовательный, третий раз – «тьфу на тебя». И от третьего щелчка как известно подпрыгнул поп до потолка. И, видимо, в надежде, что на третий раз Навального постигнет судьба этого попа. Но, не знаю, во всяком случае, это забавно, это я думаю, уже войдет в анналы всех учебников политической полемики. Это забавно достаточно.
О. Пашина
―
То есть это все еще эмоции.
Н. Сванидзе
―
Конечно, это не голые эмоции…
О. Пашина
―
Второй раз и текст был как-то получше.
Н. Сванидзе
―
Эмоции, несомненно, имеют место. Но помимо эмоций здесь я думаю чисто прагматический интерес. Потому что…
О. Пашина
―
А зачем? Он сказал, что встретимся в суде. Приходи в суд.
Н. Сванидзе
―
У Алишера Бурхановича есть определенная референтная группа. И она пусть для него не очень многочисленная. Ну народонаселение, он не собирается баллотироваться в президенты.
Н.Сванидзе: Власть чеченская состоит из полевых командиров. Им не нужно изображать брутальность. Они реально такие
О. Пашина
―
Это мы уже поняли.
Н. Сванидзе
―
Но она очень влиятельная. Она и в Кремле, она я думаю и в Англии. Потому что он напомним, что крупный бизнесмен международного класса, он резидент Великобритании. И поэтому для него это тоже важно. Я думаю, что он таким образом заботится о своем чистом имени.
О. Пашина
―
Поддерживает свое реноме.
Н. Сванидзе
―
Да.
О. Пашина
―
Хорошо. Мы ждем третьего видеоролика Алишера Усманова. Ну а «Особое мнение» Николая Сванидзе продолжится после перерыва.НОВОСТИ
О. Пашина
―
Про налоговую проверку Алексея Учителя и прокурора Поклонскую пишут наши слушатели. Флора из Санкт-Петербурга: может быть Наталья Поклонская просто хочет сняться у Алексея Учителя в кино, она ему так намекает.
Н. Сванидзе
―
Знаете, я бы ничего не исключил. А почему нет, собственно. Может быть, Учителю действительно снять ее. В каком-то другом фильме. Если бы она хотела сняться, она бы, наверное, хотела сняться в роли Матильды. Я предполагаю. Потому что в этом случае она могла бы непосредственно на экране вступать в романтические отношения с Николаем. А это думаю, что для госпожи Поклонской в данном случае привлекательный момент был бы. Ну, это Учителю есть над чем задуматься.
О. Пашина
―
Серж из Москвы пишет: все это конечно замечательно, но госпожа Поклонская занимается всей этой ерундой на наши деньги.
Н. Сванидзе
―
Ой, ну Серж, уважаемый. Столько народу занимается такой ерундой на наши деньги, что это мелочь в данном случае. То, что делает госпожа Поклонская на наши деньги это абсолютная мелочь.
О. Пашина
―
Мы говорили про Алишера Усманова и в прошлой программе вы сказали, что это «тьфу на вас» это уже тренд. Это модно, стильно плевать в своих оппонентов. Те же самым тут занимается парламент Чечни. Который плюет на международных правозащитников. Human Rights Watch говорит, что спикер парламента Чечни Магомед Даудов лично присутствовал при издевательствах в секретных тюрьмах над гомосексуалами в Чечне. А в парламенте Чечни сказали: это несерьезный вопрос, чтобы его обсуждать, СМИ пишут что угодно, плевать мы хотели на то, что пишут какие-то европейские подкормочные продажные журналисты.
Н. Сванидзе
―
Здесь сразу две темы. Тема «плевать» она не самая важная. Это действительно тренд. Насчет «тьфу», насчет хамства, которое в данном случае выдается за проявление силы и брутальности. И уверенности в себе. Это стилистика сейчас такая и она везде от министерства иностранных дел до достаточно серьезных федеральных телеканалов, где в общественно-политических программах люди говорят примерно на том же языке, а то и за чупрун друг друга таскают. Поэтому здесь Алишер Усманов в тренде. Я не думаю, что он гонится за этим трендом. Он слишком серьезный человек для этого. Просто этот тренд один у Алишера Усманова. Я думаю, что это его тоже привычка, его стилистика так разговаривать. И у других людей, которых я упомянул. У институтов нашей власти. Сейчас это модно. На самом деле ведь эта стилистика, близкая к самым вершинам нашей власти. Очень похожим языком часто говорит и президент. Поэтому это мода, стиль. Но это одно. А пытки это другое. Потому что одно дело говорить «тьфу на тебя», что на мой взгляд не есть проявление прекрасного. А другое пытать людей в застенках. Это значительно более серьезный, на мой взгляд, повод для беспокойства. Хотя и это тоже повод для беспокойства.
О. Пашина
―
А почему власти Чечни так ведут себя, я бы сказала нагло и безапелляционно. Сначала они сказали, что нет у нас никаких геев, покажите нам этих геев. Нашли этих людей, они сейчас за границей. Их имена известны. Им пришлось бежать из республики. Вот их нашли, их предъявили, международные правозащитники получили свидетельские показания. Почему так ведет себя Чечня?
Н. Сванидзе
―
Это не Чечня себя так ведет. Это так себя ведет руководство Чечни. Здесь я бы не экстраполировал ситуацию на весь чеченский народ. Так же как то, как ведет в разные исторические времена вело себя советское или российское руководство, я бы тоже не распространял на весь советский или российский народ. А ведут себя так, как им позволено. Если им позволено плевать (я повторю этот глагол) на российскую Конституцию, ну ради бога. Они на нее плюют. А почему же не плюнуть-то, если можно. И плюет себе слюной, как говорил Остап Бендер. И замечательно себя при этом чувствуют. Потому что естественно, им выгодно, чтобы никто к ним не совался. Никакая Конституция, никакие контрольные органы.
О. Пашина
―
Никакие правозащитники.
Н. Сванидзе
―
Про правозащитников уже даже и говорить смешно. Господи ты боже мой. Чтобы никто к ним не совался.
О. Пашина
―
Да уже и про Конституцию говорить смешно.
Н. Сванидзе
―
Да, как хотим, так себя и ведем. И все. А на вас плюем. И если им это позволено, а им это по факту позволено, они так себя и ведут. И дальше будут себя вести. Тем более что у них такая стилистика совсем брутальная. Это действительно соответствует их привычкам, они все там военные люди, они бойцы. Сейчас нынешняя власть чеченская состоит из полевых командиров в основном. В прошлом. Действительно люди, у которых это в крови именно такое поведение. Им даже не нужно изображать брутальность. Они реально такие.
О. Пашина
―
То есть ситуация там безнадежная. Только бежать из республики тем, кто не может там находиться.
Н. Сванидзе
―
Для людей, которые не могут там находиться, разумеется, бежать, если смогут. Конечно, а как же иначе. Там их никто не защитит.
О. Пашина
―
Таня из Москвы философский вопрос задает, это относится и к обыскам в театре, и ко всему остальному: это система заставляет исполнителей быть такими или такие люди делают эту систему?
Н. Сванидзе
―
Ну здесь замкнутый круг. Абсолютно. Система состоит из людей, система способствует тому, что именно такие люди поднимаются на поверхность, разумеется. Люди в ответ ужесточают систему. Здесь они соответствуют друг другу. Конечно. Потянуть за кончик ниточки очень сложно. Но конечно тянуть нужно, исправлять нужно систему. А другая система потянет за собой и других людей. Людей другого качества и другого стиля. Разумеется. Если будут работать институты, нормально будет работать суд, как должен работать суд. Если будет нормально работать парламент, пресса, будут реальные прозрачные конкурентные выборы. Ну, естественно, и люди будут другие.
Н.Сванидзе: Немножко забавно, когда президента Путина изображают в качестве человека, который ничего не знает
О. Пашина
―
Антон справедливо замечает, что тема преследования геев это как лакмусовая бумажка тоталитарного режима. Поэтому руководство Чечни рискует проплеваться. Может быть, президенту Путину кто-то за границей намекнет и объяснит, и ему не захочется быть главой тоталитарного государства.
Н. Сванидзе
―
Немножко забавно, когда президента Путина изображают в качестве человека, который ничего не знает. Просто дремлет целый день.
О. Пашина
―
А может он думает, что другие ничего не замечают.
Н. Сванидзе
―
Правит, лежа на боку. Все он прекрасно понимает и видит и знает. Если что-то не то, значит либо его это устраивает, либо он ничего не может поделать. Поэтому, какие там иностранцы ему что скажут.
О. Пашина
―
А скорее устраивает или скорее ничего не может сделать?
Н. Сванидзе
―
Я думаю, в основном устраивает.
О. Пашина
―
А в случае с Кириллом Серебренниковым будет он что-то делать, не будет?
Н. Сванидзе
―
Я думаю, что он не позволит его закатать. Дергать мастеров культуры, чтобы они не забывались, он позволит.
О. Пашина
―
Новость сегодня пришла такая, на мой взгляд, абсурдная. Может быть нормальная. Может быть так и надо. Я имею в виду аллею правителей России. Там министр культуры, министр образования, скульптор Зураб Церетели открыли аллею правителей России, установили бюсты 33 руководителей страны с древнейших времен от Рюрика и до Временного правительства. Другие бюсты там тоже будут. Они просто пока не готовы. И их ваяют.
Н. Сванидзе
―
После Временного правительства не так много бюстов. Все известны. Сейчас можно перечислить. Но интересно было бы посмотреть, потому что мне интересно, как Киевская Русь понятно, потом начиная с Ивана Третьего, когда освободились от монгольского владычества, тоже понятно. Все там идут цепочкой один за другим, не перепутаешь. А вот в промежутке во время бывшего монголо-татарского ига, сейчас как-то по-другому называется в учебниках. Как-то про братство, по-моему. Нерушимое российско-монгольское. Российско-монгольского народа. Там сложно, интересно, чьи там бюсты. Потому что там реальным властителем Руси был монгольский хан. На Руси была раздробленность, а реальным властителем был хан монгольский. Вот интересно, там их бюсты ханов или нет.
О. Пашина
―
Надо сходить на аллею, проверить.
Н. Сванидзе
―
Мне просто любопытно.
О. Пашина
―
Я в следующий раз уточню. И расскажу. Схожу, посмотрю. В это воскресенье второй митинг протеста против реновации. Есть слухи, что власти ожидают, что уже меньше придет людей. Надоела эта тема. Людям пошли на уступки. Идти, не идти. Как по вашим прогнозам вообще будет развиваться эта ситуация.
Н. Сванидзе
―
Ну идти, не идти я советов не даю такого рода. А как будет развиваться, не знаю. Из меня плохой получается предсказатель. Потому что вот когда было это шествие несогласованное Навального, я думал, что будет два с половиной человека. А вышло много. Сейчас мне тоже кажется, что много не выйдет. Действительно, что вы сказали, мне представляется вполне адекватным. Что действительно немножко смягчены ситуации, немножко и тема надоела. И очень многие люди, которым это предстоит пройти, они вероятно, на мой взгляд, идеалистически смотрят на эту картину. Действительно думают, что им предложат лучшие квартиры. Поэтому мне кажется, что будет меньше людей. Но я снова могу ошибиться.
О. Пашина
―
А 12 июня на фоне всех этих жестких приговоров фигурантам 26 марта, на фоне лекций в школах, где школьникам прямым текстом говорят, что это статья об экстремизме. За это до 7 лет лишения свободы. Вас тянут не туда куда надо. Не ходите. Ай-ай-ай. 12 июня - есть шансы?
Н. Сванидзе
―
Я не знаю, какие шансы у 12 июня. Но что молодежь сейчас я это вижу, я сам преподаватель, и я вижу, что настроение молодежи меняется. Не то что она становится оппозиционной, не оппозиционной. Не в этом дело. Она становится более граждански заинтересованной, более политизированной. А если она становится более политизированной, в большей степени интересующейся тем, что происходит вокруг, а не только тем, что можно купить или что можно послушать музыкального и так далее. То неизбежно конечно часть будет настроена и критически. Разумеется. Как во всем мире. Не могут все люди любить власть. Тем более что нет вовсе стопроцентных поводов ее любить. Родную. Молодежь меняется. И в этом смысле я не знаю, как в этом июне, но в принципе ситуация пошагово меняется. И именно меняется она в том, что касается настроения младшего поколения. А младшее поколение взрослеет.
О. Пашина
―
По поводу переписки, перепалки Алишера Усманова и Навального. Спрашивают, как вы считаете, это продуктивно вообще или просто наше внимание отвлекают таким образом от чего-то важного.
Н. Сванидзе
―
Продуктивно - в каком смысле?
О. Пашина
―
А я не знаю.
Н. Сванидзе
―
Я не знаю, что имеет в виду автор записки.
О. Пашина
―
Алишер Усманов начал отвечать Навальному. Имя Навального начало упоминаться, хотя до этого не упоминалось вообще.
Н. Сванидзе
―
Я думаю, что это, в конечном счете, конечно, в интересах Навального. Потому что это раскрутка. Ведь неслучайно было принято решение как я понимаю, во властных структурах фамилию Навального вообще не упоминать. Вот нет такого человека. Человек, имя которого мы не упоминаем. Как дьявола. А Алишер Усманов упоминает, он олигарх первого ряда. Он очень крупный представитель предпринимательства российского. И он спорит с ним, плюется на него, ругается. Явно горячится. Конечно, это, несомненно, в любом случае плюс Навальному.
О. Пашина
―
Прекрасная идея была от слушателей, что перед президентскими выборами Путина устроить дебаты между Усмановым и Навальным, а люди пойдут и проголосуют за Путина. Путин не участвует в традиционных дебатах.
Н. Сванидзе
―
Никто не будет устраивать такую раскрутку огромную Навальному. Ну представляете, Алишер Усманов человек все-таки, не привыкший к публичной полемике. Он человек с нерусской фамилией, он человек полный. С восточной внешностью.
О. Пашина
―
Богатый.
Н. Сванидзе
―
Очень богатый. Но очевидно, что высокий, отлично говорящий блондин голубоглазый Алексей Навальный будет иметь огромное преимущество в этом диалоге. Просто по определению. И конечно, никто ему такого счастья не устроит.
О. Пашина
―
А Навальный с Путиным будут участвовать в дебатах, кто победит?
Н. Сванидзе
―
Победит в любом случае Путин.
О. Пашина
―
Достойнейший.
Н. Сванидзе
―
В любом случае победит Путин хочу вам сказать. В дебатах, на выборах, в которых он будет участвовать, - он победит.
О. Пашина
―
И даже не на выборах тоже победит. Это было «Особое мнение» журналиста Николая Сванидзе. Всего вам доброго и до свидания.