Евгения Альбац - Особое мнение - 2017-06-06
6 июня 2017 года
В эфире радиостанции «Эхо Москвы» – Евгения Альбац, главный редактор журнала «The New Times».
Эфир ведет – Татьяна Фельгенгауэр.
Т.Фельгенгауэр
―
Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, и я рада приветствовать в этой студии главного редактора журнала «The New Times» Евгению Альбац. Здравствуйте, Евгения Марковна.
Е.Альбац
―
Добрый день, Таня.
Т.Фельгенгауэр
―
Про журнал. Расскажите про решение, которое вы приняли, и что теперь делать читателям?
Е.Альбац: Я очень и очень благодарна всем тем, кто с нами был эти 10 лет
Е.Альбац
―
Ой. Ну, прежде всего я очень благодарна всем тем, кто... Сейчас у нас валом идут сотни и сотни писем на несколько адресов в редакцию. Мы сказали нашим подписчикам, что те, кто подписался до конца года, мы готовы вернуть им деньги, и люди пишут: «Спасибо. Никаких денег не надо – только возвращайтесь». И очень теплые, замечательные письма. Я очень и очень благодарна всем тем, кто с нами был эти 10 лет, кто нас поддерживал и кто хотел бы, чтобы мы в какой-то форме вернулись.Мы сейчас будем работать на сайте. Сколько мы продержимся на сайте, не знаю. Не думаю, что долго. Но, во всяком случае, может быть, удастся найти спонсоров, может быть, не удастся. В общем, честно сказать, я не могу пока как-то абсолютно точно сказать, как будет развиваться дальше ситуация. В любом случае просто денег на выпуск бумажного журнала больше нет, и сейчас нам надо расплатиться с сотрудниками и с долгами, и с тем, и с сем, и с пятым, с десятым.
Т.Фельгенгауэр
―
Сайт «The New Times» сейчас работает в открытом режиме, и можно читать, да?
Е.Альбац
―
Да, сайт мы открыли. Он работает уже 2 недели, на самом деле, в совершенно открытом режиме. Мы сделали это сознательно, чтобы люди могли читать. Так что в ближайшие 2 месяца сайт будет абсолютно открытым, и мы будем продолжать для вас, для читателей, продолжать будем работать.
Т.Фельгенгауэр
―
И тем не менее, вот, за вчерашний-сегодняшний день, во всяком случае, в нашем эфире утреннем, который мы ведем с Александром Плющевым, очень многие пишут, что они хотят и готовы как-то помочь журналу. Эта возможность сохраняется?
Е.Альбац
―
Да, конечно. У нас есть наш Фонд поддержки независимых СМИ, и если зайти на сайт журнала, открыть любой материал – там есть кнопка «Поддержать», и он приведет вас ровно на этот Фонд. Только обязательно укажите, что это добровольное безвозмездное пожертвование, потому что иначе за вами придет Следственный комитет, в смысле за нами он придет.
Т.Фельгенгауэр
―
И я правильно понимаю, что как раз из опасений каких-то юридического характера нету кнопки «Подписаться»?
Е.Альбац
―
Да, кнопка «Подписаться» - мы ее убрали еще 2 недели назад, потому что... Ну, просто чтобы не обманывать наших возможных подписчиков будущих и также чтобы не нарваться на всякие каверзы со стороны наших недоброжелателей, которые могли бы таким образом обвинить нас в каких-то неправильных деяниях. Это было требование нашего адвоката Вадима Прохорова. Это, по-моему, единственный человек, которого я иногда слушаюсь, поэтому... Да.
Т.Фельгенгауэр
―
Потому что он каждый раз привлекает на свою сторону Уголовный кодекс.
Е.Альбац
―
Ну, Вадим приходит в редакцию каждую пятницу, прочитывает материалы и дальше начинается наше бодание. Он говорит: «Вот это надо обязательно вычеркнуть». Я говорю: «Вадик, а зачем мы выпускаем тогда журнал? Зачем?» Он говорил: «Нет, вот тут надо вставить какие-нибудь якобы или еще чего-то». А где-то он приходит и говорит... Один у нас был случай, когда Прохоров нам снял обложку. Он сказал: «Всё, это обвинение в терроризме, это вот отбить нельзя будет, журнал закроют. Не подпишу». Ну и мы сняли обложку.
Т.Фельгенгауэр
―
Насколько для вас это решение было, ну, давно понятным? Или пришлось довольно быстро его принимать?
Е.Альбац: Сколько мы продержимся на сайте, не знаю. Не думаю, что долго
Е.Альбац
―
Нет, я понимала, что журналу будет почти невозможно выжить в 2017 году, я понимала это еще в конце прошлого года. Поэтому в письме читателям писала о том, что нам необходимо набрать 20 тысяч подписок, чтобы мы могли пройти следующий год. Мы столько не набрали, не набрали и половины. Да, нам многие люди писали, что журнал стоит дорого. Я ужасно неловко себя чувствую, но, к сожалению, это очень дорогое удовольствие выпускать качественный журнал.И мы максимально сократили наши штаты. Максимально! То есть работало буквально несколько редакторов, и, в основном, мы заказывали материалы и так далее. Но, к сожалению, даже все эти шаги и меры не помогли.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, тут понятно, как-то сразу все начинают говорить «Ну, бумажная пресса. Понятно» и как-то уводят немножко в сторону дискуссию от того, что есть проблемы с рекламодателями, есть проблемы с распространением, и здесь есть печатная пресса и другая печатная пресса, у которой проблем ни с рекламодателями, ни с распространителями нет.
Е.Альбац
―
Ну, конечно. Если вы посмотрите на качественную прессу мира, то вы увидите, что всё качество остается на бумаге. В интернет ушли opinions (мнения), в интернет ушли быстрые новости.Почему это происходит? Понятно, почему: потому что в интернете очень легко изменить информацию, которая на том или другом сайте, подменить эту информацию, отфотошопить фотографию. Таких случаев было миллион штук.
Поэтому это вопрос доверия. Но не только в этом дело. Дело в том, что существуют исследования, которые показывают, что вот это представление, что «А! Ну, всё равно можно найти... Всю информацию можно найти в интернете». Наверное, в интернете можно найти всю информацию. Только человек должен перестать работать и вообще что-либо делать. А у человека никогда нет времени, и, вот, то, что мы говорим, он не хочет тратиться на поиск информации. Это то, что называется «научно-доказанный факт». Ровно поэтому человек и доверяет тем или иным средствам массовой информации, которые для него отбирают информацию, делают аналитику, делают обзоры, критические статьи и так далее. Да?
Это необходимая вещь для того, чтобы человек мог заниматься своими делами. Можно, конечно... Там, многие богатые люди имеют возможность заказывать дайджесты, заказывать, там, анализы первых профессоров Гарвардского университета, и при этом они читали, между прочим, наш журнал. Потому что журналистика – это профессия, и журналисты профессионально знают, как отбирать информацию, как получать комментарии, как проверить эту информацию и так далее.
Я не раз и не два сталкивалась с историями, когда просто, ну, видно, что люди просто не знают, как это проверить или как это сделать. Не говоря о том, что вот эта привычка бесконечно доверять социальным сетям (это вот я слушала сегодня, кстати говоря, на «Дожде» и поражалась совершенно), ну, вот, нельзя брать информацию из социальных сетей. Это неправильно, это ты не можешь эту информацию проверить и за ней не стоит журналист, чья работа это проверять.
Е.Альбац: Собянин играет с огнем
Т.Фельгенгауэр
―
Сейчас делаем перерыв. Евгения Альбац в программе «Особое мнение», мы через 3 минуты буквально вернемся и продолжим уже новостями сегодняшнего дня.РЕКЛАМА
Т.Фельгенгауэр
―
Мы продолжаем. Это особое мнение Евгении Альбац, главного редактора журнала «The New Times». Давайте про то, что Госдума сегодня стала местом для дискуссии, спустя столько лет. Там обсуждали реновацию и пригласили тех, кто под эту так называемую реновацию попадает. И параллельно такое стихийное шествие сегодня было в Москве, потому что люди собрались около Госдумы, их туда не пустили и они таким, мирным шествием пошли в сторону Ильинки. Как вы считаете, вот эта вся активность горожан – она будет иметь какой-то эффект?
Е.Альбац
―
Я видела репортаж Володи Ровенского на «Дожде». Ведь, там не всех пустили. Ведь, в том-то и дело, что к Государственной Думе пришли люди, которые недовольны или которые категорически против реновации. Они просили их пропустить на публичные (публичные, повторяю) слушания. В Государственной Думе очень много места и много можно было народу пустить. Их не пустили. Они возмутились и отправились к Администрации президента. Я не видела, чем это закончилось.Поэтому, вот, я бы не сказала, что Государственная Дума стала местом для дискуссий. Нет, не стала. Потому что, в конце концов, депутаты должны были выйти к этим людям на улицу и с ними разговаривать. И Собянин должен был выйти к ним на улицу. Он избранный мэр, он политик, он перед этими людьми отвечает, которые стояли на улице, а не перед этими депутатами, которых избирали или которых назначали по всей стране.
Поэтому как раз, к сожалению, место для дискуссии не случилось и дискуссия не случилась. Сергей Собянин говорит о том, что там 88, по-моему, процентов он назвал, поддерживают реновацию. Я напомню, уважаемый Сергей Семенович, что мы живем в XXI веке. В XXI веке есть понятие (оно было и в XX веке, и за это боролась Европа), понятие либеральной демократии. Либеральная демократия – это принцип защиты меньшинства от диктатуры большинства.
Мы называем это правилом большого пальца. Оно идет из времен Римской империи из гладиаторских боев. Когда шли гладиаторские бои и Цезарь совершенно верно спрашивал толпу: «Добить гладиатора или дать ему жизнь?» Если толпа вот так вот поворачивала палец, вниз большой палец, добить, убить, вот это мы называем «Правилом большого пальца». И это безумная опасность доверять вот этому большому пальцу, который раздавливает меньшинство.
В этом колоссальный прогресс человечества был в XX веке после Второй мировой войны. Ну, на самом деле, идеи, конечно, либеральной демократии – это и Локк, это началось еще... Философия об этом стала думать и говорить в конце XVII-го, в XVIII-м, в XIX-м веке. Но либеральная демократия после Второй мировой войны – это то, что стало торжеством континента, и в США это, конечно же, законы либеральной демократии.
Поэтому мне кажется, что это очень опасно доверять и кидаться процентами, называть «большинство за». Вот, важно меньшинство. И кстати говоря, может быть, кто-нибудь объяснит господину Собянину, что для него как для человека, который собирается заново идти в мэры, важнее меньшинство, потому что меньшинство, как правило, всегда бывает с хорошим голосом, и это меньшинство начинают слушать другие. А большинство очень часто бывает стадом, которое идет за бараном, который ведет его на убой.
Поэтому, к сожалению, меня как раз очень расстроила эта история. Она показывает, что ни Володин, ни Собянин не понимают, что с людьми так вести себя нельзя.
Т.Фельгенгауэр
―
Упомянули вы про третий срок Сергея Собянина. Действительно, появилась некая информация неподтвержденная, какие-то опять слухи и сигналы...
Е.Альбац
―
Почему третий срок? А, третий, да, правильно.
Т.Фельгенгауэр
―
Третий-третий. У нас меньше трех уже не комильфо.
Е.Альбац
―
У нас – да.
Е.Альбац: Мы страна зэков, поэтому это же стилистика
Т.Фельгенгауэр
―
Как вы считаете, получится у Сергея Собянина-то после всего этого избраться?
Е.Альбац
―
Не знаю. Понимаете, очень трудно. У нас в отечестве очень трудно об этом говорить, потому что у нас, к сожалению, не существует нормальной состязательной выборной борьбы. И какие административные ресурсы будут пущены в ход, трудно сейчас предсказывать. Но я думаю, что Собянин играет с огнем. Ну, кстати, федеральная власть, ведь, совершенно не случайно заявила, что считает рано распространять опыт реновации так называемой на остальную страну. Ровно потому, что федеральная власть понимает всю опасность этого шага, что может быть очень много недовольных.Я думаю, что если... Я вообще, честно говоря, думаю, что это в большой степени такой, не очень удачный пиар, что несколько пятиэтажек снесут, особенно те пятиэтажки, где самая дорогая земля, людей переселят и, в общем, это постепенно всё сведется на нет. Потому что денег нет и больше их не будет. Но я думаю, что это может быть очень серьезным фактором на выборах мэра, да и на выборах президента тоже.
Т.Фельгенгауэр
―
Скоро, кстати, прямая линия у Владимира Путина. Ну, наверное, сначала надо будет посмотреть, как пройдет акция 12-го числа, будет много людей или нет. Как вы считаете, это важный фактор для того, что мы услышим на прямой линии?
Е.Альбац
―
Ну, это, может быть, так сказать, сказано будет больше резких слов или меньше резких слов. А особенно это, я думаю, не влияет. Мне кажется, мы все наблюдали выступление Путина на пленарном заседании. То есть, собственно, выступление было вообще ни о чем. Его ответы на вопросы корреспондента NBC, ведущей NBC Меган Келли. И было понятно, что Путин ощущает себя вечным. Он Цезарь, он знает всё, понимает всё, он может себе позволить чуть-чуть такую создать атмосферу угрозы, напомнить журналистке, что у нее 3-летний ребенок. Это очень такой, чекистский прием абсолютно, стилистика КГБ. Иногда казалось, что сейчас просто он перейдет на язык камер.Я, кстати, после этого в интернете где-то увидела, как госпожа Захарова, пресс-секретарь МИДа разговаривает с финским журналистом.
Т.Фельгенгауэр
―
Это восхитительное видео.
Е.Альбац
―
Это восхитительное видео абсолютно, когда она ему говорит, вот, она его отправит. И я понимаю, почему все эти люди позволяют себе разговаривать в уркаганском стиле совершенно. Потому что они копируют стиль, который всячески продуцирует Владимир Путин. Еще кажется, еще чуть-чуть и, значит, большой палец (НЕРАЗБОРЧИВО).
Т.Фельгенгауэр
―
Где они этому только понабрались этого, не очень понятно. Не в МГИМО же.
Е.Альбац
―
Ну, как где? Мы страна зэков, поэтому это же стилистика. А Путин в бандитском Петербурге был один из тех, кто непосредственно взаимодействовал с этим бандитским Петербургом, в том числе и для обеспечения безопасности города. Поэтому я думаю, что у него большой опыт и хорошее знание этой лексики, этой стилистики.
Т.Фельгенгауэр
―
Про 12-е июня еще хочу, ну, хотя бы начну задавать вопрос. Вроде как, Алексей Навальный и его соратники согласились, что давайте, да, о’кей, проспект Сахарова. Ждут сейчас согласования с мэрией. Как вы считаете, это правильно, что идут по максимально такому, мирному пути?
Е.Альбац
―
Я думаю, что правильно. Я думаю, что не надо без нужды провоцировать насилие. Мы видели, что происходило 26-го марта, мы понимаем, что Росгвардия получила совершенно необъятные полномочия, в том числе полномочия бить, задерживать и так далее. Я уж не говорю о том, сколько людей получили разные сроки. Сегодня, по-моему, первый случай, когда журналист «The Guardian» – дело его было закрыто за отсутствием состава преступления.
Т.Фельгенгауэр
―
Вот бы на все суды ходили представители американского и британского посольства.
Е.Альбац: Я бы не сказала, что Государственная Дума стала местом для дискуссий. Нет, не стала
Е.Альбац
―
Не говорите.
Т.Фельгенгауэр
―
Сейчас делаем перерыв. Это особое мнение Евгении Альбац, мы скоро продолжим.НОВОСТИ
Т.Фельгенгауэр
―
Продолжается программа «Особое мнение», это особое мнение Евгении Альбац, главного редактора журнала «The New Times». И как раз к вопросам про журнал возвращают наши слушатели, потому что это главное, о чем сегодня приходят все сообщения. Дима пишет: «А почему так мало рекламы в «The New Times»? Ваша площадка должна быть интересной, ведь, вас читает элита». Ведь, да? Что там, рекламодатели боятся?
Е.Альбац
―
Рекламодатели испугались, когда у нас выслали из страны нашего корреспондента Наташу Морарь после публикации «Черная касса Кремля». Вот тогда ушел последний рекламодатель. После этого они спорадически появлялись, но я пишу об этом в письме к читателям, что, к сожалению, рекламодатели и больших компаний, и средних компаний – они боятся, что если они дадут нам рекламу, то им предъявят то, что они поддерживают оппозицию Путину (это цитата). И это, к сожалению, большая проблема.На самом деле, это все знают. Это все знают, кто... Вы посмотрите. Ну, хорошо, у нас сайт был под Пейволлом, то есть нельзя было просто так зайти. У «Новой газеты» сайт совершенно открытый, большой трафик. Но, ведь, проблема заключается в том же самом, что рекламодатели – они не хотят быть там, где есть какие-то материалы, которые могут вызвать негативную реакцию со стороны власти. А сейчас же, когда... Мы же живем в стране, где всевластие... Вот, как Андрей Макаров, лояльный вполне человек и представитель Комитета Государственной Думы от «Единой России», на (НЕРАЗБОРЧИВО) Сбербанка на Петербургском форуме сказал, что надо прекратить всевластие силовых структур. Вот, даже они уже понимают, насколько это опасно. Понимаете?
Когда вы живете в стране, где сегодня проводят обыск у режиссера, завтра берут арестовывают губернатора, послезавтра главу компании и так далее, и все понимают, что в любую секунду к вам могут прийти и к чему-нибудь прицепиться. Поэтому люди банально боятся давать рекламу, да. Боятся давать рекламу таким, как мы.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну и с таким же страхом, видимо, сталкиваются и оппозиционеры. И сейчас вот давайте вернемся к 12-му июня и к Алексею Навальному, потому что, ну, в Москве, вроде как, на 12-е число получается всё так, будем надеяться мирно. А, вот, в Новороссийске, например, человека, который пришел подавать заявку, избили, выкинули и еще потом арестовали на 5 суток.
Е.Альбац
―
Не только. А вы знаете, что... Где же?.. Мы как раз про это в этом номере. Я забыла, в каком городе. В Иркутске! Избили сына.
Т.Фельгенгауэр
―
Да, ужасная история.
Е.Альбац
―
Причем, это ужас, что с лицом у него творится!
Т.Фельгенгауэр
―
Да. Просто за то, что сдали помещение под штаб Навальному.
Е.Альбац
―
Это классика авторитарных режимов. Вот такие точечные репрессии, избиения людей на улице. Где-то люди пропадают, где-то людей избивают. Это всё преследует одну задачу – посеять страх. Потому что массовые репрессии – это безумно дорогая история. Это возможно, когда у вас тоталитарные режимы, которые могут себе позволить 2,5 копейки платить, значит, ВОХРе, не кормить вообще заключенных и чтобы они погибали от голода, холода. Ну, кого надо, расстреляют как, собственно, вчера на передаче это говорили. Вот, разыскивал Юрий Дмитриев в Петрозаводске, которого сейчас судят, который, собственно, поднял преступления НКВД, ими занимался и нашел захоронение расстрелянных в 1937-м и 1938-м годах.Понимаете, а в авторитарных режимах как у нас вот это обычная вещь – избить. Вот, одного изобьют, 10 испугаются. Одного выкинут из окна с заявлением, 10 десять раз подумают, прийти или нет. В этом же, вот, собственно, вся история и заключается. Понимаете?
Е.Альбац: Это классика авторитарных режимов. Вот такие точечные репрессии, избиения людей на улице
А плюс ко всему... Вот это, к сожалению, мало кто вообще заметил, а у нас этому посвящена главная тема в этом последнем номере, а именно очень большие полномочия получает Росгвардия, которая, собственно, 26-го марта это именно работала Росгвардия, а не МВД. Именно поэтому мы и увидели с вами больше тысячи задержанных, потому что они... МВД-то еще как-то привыкло уже, и ОМОН, и...
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, хотя бы в курсе, сколько у них мест в СИЗО.
Е.Альбац
―
Совершенно верно! И насколько суды могут это всё... Они же до сих пор идут (суды) по 26-му марта. До сих пор!Вот в этом номере, кстати... Извините, я потом вернусь к разговору о Росгвардии. К нам пришли веганы. Таня, они шли в колонне 1-го мая с лозунгами, как они это называют, зоозащиты. Да? Лозунги у них были такие: «Веганство, потому что причинение ненужных страданий аморально». Я ужасно смеялась. «Веганство – единственный способ остановить насилие над животными». Так вы можете себе представить, что их задержали?
Т.Фельгенгауэр
―
Да, могу. Могу!
Е.Альбац
―
Их задержали, Тань. Сказали, что у них была... Знаете, за что? ЛГБТ-символика. Какая ЛГБТ?.. Во-первых, у нас ЛГБТ не запрещено, да? Значит, им сказали, что у них было... У них не было никакой символики кроме того, что у них были эти плакаты. И еще одного парня анархиста задержали, который был вообще с красно-черным знаменем (левый). Их всех задержали за одно и то же – за пропаганду ЛГБТ. Это называется «Нарушение регламента проведения митинга».Понимаете, вот это привычка уже винтить по любому поводу и кого угодно. Ну да, они не похожи на других. Они замечательные совершенно: кто-то с дредами, у кого-то такое количество серег в носу и во всех остальных местах, открытых для обозрения, что можно обалдеть. Но они не похожи на других.
Самое смешное, самое забавное для меня в этой истории было то, что... Я сама с ними разговаривала. ...что они были безумно удивлены. Понимаете? Вот, они такие, аполитичные люди, они защищают животных – вот, есть нельзя ничего, вот, ничего животного, да? А политика от них всегда была очень далека, и вообще они не про это. И они были безумно удивлены, они мне говорили: «Ну, за что?!» Понимаете? А я удивлялась тому, что они удивляются.
Так вот, возвращаясь к вопросу о Росгвардии. К сожалению, мало кто заметил (а это очень серьезная история), что вышел указ Путина «Положение об оперативно-территориальном объединении войск Национальной гвардии Российской Федерации», в котором говорится о том, что Росгвардия имеет право использовать обычные армейские части.
Вот, в свое время КГБ во время Перестройки было передано 3 дивизии. Вот, было 3 дивизии, да? Дивизия Дзержинского знаменитая (она сейчас входит в Росгвардию, да?) и пара других. Рязанская была дивизия ВДВ и еще одна была дивизия с бронетранспортерами (я забыла, как она называлась). Всего 3 дивизии. А Росгвардия имеет возможность везде, в любом регионе страны приказать генералу вывести дивизию или полк, или батальон в поддержку на разгон демонстрации.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, это что? Это значит, что власть боится собственного народа.
Е.Альбац
―
Ну, то, что она боится собственного народа, это безусловно. Тут нет вопроса.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, видимо, просто политических барьеров уже не хватает, чтобы сдержать.
Е.Альбац
―
Я боюсь, что это всё приготовления к тому... Они, конечно, боятся. Они понимают, что идет падение доходов населения. Они боятся соединения политического и экономического протеста, и поэтому они готовятся к тому, что если надо будет стрелять, они будут стрелять. Вот, о чем это прежде всего говорит.И второе, мы, конечно, видим дикую милитаризацию сознания. Дикую милитаризацию сознания. Вот это бесконечное накачивание страха «Если завтра война, если завтра в поход», да? Всё, вокруг все сплошником враги, мы стоим перед вызовами. И, собственно, Путин же об этом говорил тоже на Петербуржском форуме. Отсюда эти юнармейцы, понимаете?
Т.Фельгенгауэр
―
Тут уж будет прям целая комиссия по противодействию вмешательства Запада в дела России в Совете Федерации.
Е.Альбац: Привычка уже винтить по любому поводу и кого угодно
Е.Альбац
―
Да. Это очень опасная история. Мы ее проходили в Советском Союзе, мы через всё это проходили уже. Я помню, в моем детстве были эти игры в Зарницу, в школах была «Шагистика», какие-то марши были, мы маршировали, конкурсы и так далее.
Т.Фельгенгауэр
―
Так и сейчас дети Автомат Калашникова собирают на конкурс.
Е.Альбац
―
Вот, это не может... Вы понимаете, это не может совмещаться с новой экономикой. Нельзя одновременно заявлять о необходимости развития в стране цифровой экономики и при этом давать такие полномочия охранке, органу подавления, да?.. А это же репрессивная структура (Росгвардия). И одновременно вести пропаганду милитаризма, причем в самом жестком виде.Я уж не говорю, какая идет гламуризация войны, все эти фильмы, когда, как бы, в нашем времени люди каким-то образом оказываются во время войны. В общем...
Т.Фельгенгауэр
―
Но, ведь, с другой стороны, та экономическая ситуация, которая может спровоцировать основные протесты, она, ведь, коснется и Росгвардии, и военных. И невозможно вот этих вот с автоматами отделить от экономических проблем, а всех остальных не отделить.
Е.Альбац
―
Я думаю, что, Тань, это их коснется в самую последнюю очередь. Так же, как это было, когда рушилась Российская империя и когда рушился Советский Союз. В последнюю очередь... Сейчас то, что мы видим, идет накачивание ресурсами и деньгами Росгвардии. И, конечно же, Путин не будет рубить сук, на котором он сам сидит, поэтому люди в погонах – они будут максимально защищены от всех этих экономических проблем.Так что нет-нет, это направлено прежде всего против... Другой вопрос, что, вот, путинская элита – она должна, наконец, испугаться. Понимаете? Им всё время казалось, что «Не-не, ну, вот, мы немножко, вот, авторитарная модернизация, мы сейчас, вот... Вот, немножко продавим, и мы с помощью автократа сделаем структурные реформы». Вот, все эти 17 лет про структурные реформы говорят и продолжали говорить на Петербургском экономическом форуме. И-и? 70% экономики уже находятся в руках государства.
А Герман Греф... Ну, это вообще гениально было совершенно, конечно. Тоже, ну вот казалось бы, человек широких взглядов, много бывает по всему свету.
Т.Фельгенгауэр
―
Прощаться.
Е.Альбац
―
Ой.
Т.Фельгенгауэр
―
Да. Герман Греф удивил.
Е.Альбац
―
Удивил, сказав, что мы не можем понять, ничего не получается: что ни делаем, ничего не получается.
Т.Фельгенгауэр
―
Удивительно. Ну, еще один срок будет в запасе. Спасибо большое, это было особое мнение Евгении Альбац. Всем счастливо.
Е.Альбац
―
Спасибо.