Евгения Альбац - Особое мнение - 2017-08-29
О.Журавлёва
―
Добрый вечер, это программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлева, свое особое мнение сегодня высказывает Евгения Альбац, главный редактор журнала «The New Times». Здравствуйте, Евгения Марковна.
Е.Альбац
―
Здравствуйте, Ольга.
О.Журавлёва
―
Близится 1-е сентября. У нас президент проведет открытый урок в ярославской школе. Как сообщают, поднимет тему будущего страны. Предполагается, что урок будет транслироваться в других субъектах Федерации. А чего сейчас президенту надо от будущего страны, то есть от школьников? Вот, он зачем туда сейчас направляется, к молодежи?
Е.Альбац
―
Ну, мне кажется, что довольно очевидно, зачем. Всё последнее время кремлевская администрация озабочена, как бы привлечь в число пропутинцев молодое поколение. Они вдруг поняли, что оно не смотрит телевизор, не смотрит их пропагандистские каналы, живет в интернете, выходит на акции по призыву Алексея Навального, как они увидели 26 марта и 12 июня. И вдруг они поняли, что если еще лет 5 назад основной электорат Путина был женщины 64+, то очевидно сейчас они еще на 5 лет старше. И, наверное, они лучше нас знают социологию, которую для них проводит ФСБ своими силами (поскольку мы знаем, что ФАПСИ уже, так сказать, входит теперь тоже в ФСБ). И они, наверное, знают, что среди сторонников Путина очень мало людей возрастной группы, там, 19-25 или 25-35, или 35-45, да? И они понимают, что с этим надо делать.Равно как Кремль очень озабочен явкой в больших городах России, которые не голосуют за Путина. Или голосуют значительно меньше, чем хотелось бы. Так что я думаю, что вот ровно поэтому.
У нас нет сомнений, что то, что будет происходить в марте 2008 года, имеет такое же отношение...
2018
―
го, прошу прощение.
Е.Альбац
―
2018 года, в марте 2018 года, имеет такое же отношение к выборам, как я имею отношение к трону китайского императора, поскольку нет ни императора, ни трона.Но мы также понимаем, что Путину нужна легитимность. Легитимность, как сегодня совершенно правильно заметил в своем Телеграм-канале Алексей Алексеевич Венедиктов. это не то же самое, что легальность. Легально за него может проголосовать, явка может быть там 5% или, как там Венедиктов написал в Старой Руссе, явка была что-то меньше 4%. И он будет президентом. Только большинство (не абсолютное, а просто большинство) не будет его таковым считать.
Е.Альбац: Одного затолкали с наручниками, и этого уже достаточно, чтобы испугались тысячи
Вот, для того, чтобы была легитимность, нужно, чтобы большинство считало, что он, действительно, президент. А нарисовать можно сколько угодно. Как вы помните, товарищу Брежневу и Коммунистической партии рисовали 99%. От этого никто же не считал, что они легитимно избранные вожди. Все же знали, что они не легитимные и не вожди.
О.Журавлёва
―
Ну, партий было не много. А за кого еще-то было голосовать, с другой стороны?
Е.Альбац
―
А был единый блок, Оля...
О.Журавлёва
―
Коммунистов и беспартийных.
Е.Альбац
―
Да. Мы с вами были беспартийные, а все остальные были коммунисты.
О.Журавлёва
―
Евгения Марковна, скажите, пожалуйста. Ну, я понимаю, что хочется. Хочется ощутить вот эту вот страну, что она тебя любит, да? Вот, видимо, для этого выборы. Чтобы, вот, все на тебя смотрели, любовались и восхищались. Какой процент нужен, чтобы вот этого достичь, как вам кажется?
Е.Альбац
―
Выборы есть во всех авторитарных режимах. И даже в тоталитарных режимах есть симулякр выборов. Потому что у вас есть 2 варианта. Либо у вас всякая власть от бога, как писал апостол Павел, родоначальник православия... Тогда вы должны быть помазанником божьим на Земле. Либо у вас власть от народа. Тогда вы должны всем продемонстрировать, что вас избрал народ, даже если он вас не избирал. Даже если, как в той же Чечне, у вас 102%. Или, там, еще где-нибудь 106%.Но вы должны иметь возможность сказать «Меня избрал народ», потому что иначе те бояре, которые рядом с вами, они говорят: «Вов, а мы, собственно, почему тебе должны подчиняться? Почему, Вов?» А Вова говорит: «Я уже давно не «Вов», я уже давно Владимир Владимирович». Они говорят: «А почему, собственно?» И вот в этой ситуации Владимир Владимирович говорит: «Потому что, вот, люди на улице и в офисах, и в банках, и в больших корпорациях – они отдали свой голос и сказали «Это наш президент». А если он (царь) не может этого сказать и он не царь, и не помазанник, и не божий, то тут начинаются проблемы. Я ответила на ваш вопрос?
Е.Альбац
―
Не совсем, потому что мне кажется, что, вот, вся социология, которую мы видим, и всевозможные встречи с народом и так уверяют его в том, что в целом-то народ его обожает. И достаточно где-нибудь во дворе кому-то там что-то не так сказать, как скажут: «Ты что, против Путина?» И морду будут бить. Есть же массовая поддержка и так. Чего так напрягаться-то?Е.Альбац: Теперь нам будут втюхивать в голову, что Путин – единственный, кто гарантирует стабильность
Е.Альбац
―
Мы этого не знаем совершенно. Мы этого совершенно не знаем. И вчера в очередной раз на эту тему спорили с Андреем Колесниковым. И я утверждаю (и в этом смысле у меня довольно много сторонников среди лучших статистиков мира), что никакой нормальной социологии в условиях жесткого авторитарного режима как в России быть не может. Что невозможно делать какой-то осознанный прогноз по поводу умонастроений людей в стране, где сажают за перепосты, блоги и посты в Facebook.
Невозможно полагать, что мы знаем что думают разные страты населения, если людей увольняют за то, что они вышли на митинг против коррупции или человека уволили из университета, потому что он стал активистом штаба Навального. Нельзя даже думать, да?.. То есть думать можно всё, что угодно. Но рассчитывать, что вы знаете, каковы умонастроения в разных стратах населения в условиях такого режима, невозможно. Это абсолютная фикция.
И когда разные милые и менее милые люди, которые называют себя социологами, утверждают, что они точно знают, то скажите нет, ребята, не знаете.
Я уж не говорю о том, что то, что мы видим вот эти всякие цифры, проценты, они в лучшем случае еще в каких-то ситуациях могут показывать тренды. И то в 2017 году они перестали показывать и это. Понимаете? Потому что мы все отлично знаем... Мы каждый раз, когда мы входим в Facebook, мы знаем, что надо очень аккуратно писать, потому что... Если человек работает в государственной компании, то неосторожный пост в Facebook – однозначное увольнение. Потому что когда мы становимся или наши знакомые становятся активистами штаба Навального, они четко понимают, что это грозит. Когда вы переводите деньги Навальному, вы понимаете, что вас могут вызвать как вызывали всех тех или многих из тех, кто в 2013 году переводил деньги Навальному, и задают вопросы. А если вы много переводите, то вас могут и дальше вызвать или начинать преследовать как Янкаускаса и Ляскина. Или то, что они проделывали с Володей Ашурковым, который был исполнительным директором Фонда Навального, который сейчас находится в городе Лондоне. И так далее.
То есть еще раз повторяю, нельзя в таких условиях говорить о какой-либо социологии.
Теперь. Насколько кремлевские люди и Путин знают, что происходит? Я думаю, что вот эта невероятная активность, которая развернулась в интернете, в YouTube, и встреча Путина с молодняком говорят о том, что у них есть смутные подозрения, что они не всё знают. У них есть смутные подозрения, что повторяется ситуация, которая была в конце Советского Союза, когда в Политбюро ЦК КПСС шли победные реляции из областей, где говорилось о том, что план выполнен, пятилетка выполнена в 3 года, собрали небывалый урожай зерна и произведено небывалое количество там рыбы... Жрать было нечего, гвоздей было не найти в одном городе, а болтов во втором и так далее, и так далее, и так далее. И это проблема. Это то, что мы называем «Дикая информационная асимметрия».
Или то, что было написано в замечательной работе Сонина и Егорова о том, что диктаторы выбирают лояльных, но не компетентных. И они это знают, что вокруг них лояльные, но не компетентные.
О.Журавлёва
―
Мы продолжим эту программу через несколько секунд. Это особое мнение Евгении Альбац, главного редактора журнала «The New Times».РЕКЛАМА
О.Журавлёва
―
И снова с вами программа «Особое мнение», в студии Евгения Альбац, главный редактор журнала «The New Times». Евгения Марковна, вот, вы описывали такую схему, как вам видится, как действует власть. Я так понимаю, что есть 2 варианта – либо понравиться, либо запугать.
Е.Альбац
―
Это не так, не мне видится. Так видится Платону. У него есть замечательная книга «Репаблик» потрясающая. Так видится профессору Харви Мэнсфилду, у которого я училась, который написал замечательную на эту тему книгу «Taming the Prince». Так, конечно, видится не только в «Принце» Макиавелли, но в его совершенно, с моей точки зрения, лучшей книге Макиавелли «Discourses». Так вообще видится политической философии. А я лишь слабый ученик этих великих людей.
О.Журавлёва
―
Хорошо. Но скажите, пожалуйста, ведь, есть 2 пути. Можно народу перед выборами пытаться понравиться, а можно его запугивать. Почему они так любят запугивать?
Е.Альбац
―
Потому что мы имеем дело с выходцами из Комитета государственной безопасности. У власти находится в полном смысле слова Комитет государственной безопасности, я утверждала и продолжаю это утверждать.Эти люди – с ними случилась профессиональная деформация. Их научили определенным инструментам, определенным поведениям. У них есть определенные представления о жизни, что государство важно, а человек ничто. Лес рубят, щепки летят. Америка – враг №1, а весь мир хочет нас уничтожить, окружить Россию и забрать ее ресурсы.
Е.Альбац: Государство отвратительное, люди у власти отвратительные, а страна чудесная
И вот этому их учили еще в Высшей школе КГБ или в Краснознаменном Институте разведки имени Андропова (тогда он назывался просто Школа разведки).
Их этому научили. Они не знают других инструментов. Люди молодые – они способны абсорбировать разные другие инструменты, они учатся, они читают книги, да? У них более подвижно мышление. А мы имеем дело с ребятами, которым всем 60+, ну, или около того. Это уже вполне закостеневшее мышление, да? Они в своем абсолютном большинстве не читают ни на каких других языках кроме русского. Для них совершенно не знакомы ни политическая философия, ни лучшие работы в политических науках, они никогда... Они просто не... Их никогда этому не учили, они с этим не знакомы.
И у них есть определенные представления о том, что работает, а что нет. При советской власти вот это запугивание работало, страх был важнейшей частью советской системы. Важнейшей частью советской системы. Об этом много написано книг, об этом писал еще Амальрик в конце 70-х годов.
О том, что страх... Вот, вы ничего не делаете, но само представление о том, что с вами могут сделать и вам будет больно, и больно будет вашим семьям или вашим близким и так далее, имеет бóльшую силу, чем репрессия. Это то, что они поняли после конца сталинского периода, что не нужно столько людей уничтожать. И не было уже необходимости: период первичной индустриализации, когда нужно было много рабской рабочей силы, закончился, и в постсталинскую эпоху уже не требовались все эти стройки коммунизма, которые требовали рабского труда: Магнитка, Комсомольск-на-Амуре, Университет имени Ломоносова, там я не знаю, Метро, Беломорканал и так далее. Это всё построено рабским трудом.
В 50
―
х годах уже этого не нужно было, уже страна более-менее восстанавливалась, были пленные немцы, которые там восстанавливали города, да? ГУЛАГ становился чрезвычайно затратной системой. Это всё затратно. Можно вообще не кормить, конечно, но хоронить надо, стрелять надо. А самое главное, какое же количество вохры, то есть охраны нужно было для того, чтобы охранять?.. Ну, помните анекдот был? «Половина страны сидела, вторая половина охраняла». Ну, вот, примерно так, ведь, и было. Не говоря о том, что, конечно, был колоссальный страх перед этой распустившейся стаей волков из НКВД, которые напитались кровью и уже без крови совершенно не могли, у них не вставало.
О.Журавлёва
―
Но сама технология страха осталась?
Е.Альбац
―
Нет! Просто те, кто пришли после Сталина, они поняли, что сам имидж страха достаточен. Что представления о том, что могут задержать, прийти домой в 6 часов с обыском или арестовать в гостинице в Санкт-Петербурге, 9 часов везти на маршрутке, а потом с авоськой из «Азбуки вкуса», значит, затолкать великого режиссера в аквариум, этого достаточно. Одного затолкали с наручниками, и этого уже достаточно, чтобы испугались тысячи. Ты-ся-чи.
О.Журавлёва
―
А что, мало затолкали до этого?
Е.Альбац
―
Понимаете, всегда, ведь, важно... Всегда кажется, что, вот, я маленький человек, меня не тронут. Ровно для этого был устроен Болотный процесс, когда взяли маленьких людей, ну, условно говоря, в советской терминологии «маленький человек», да? Не знаменитых людей взяли из разных слоев... Кого-то из большого...
О.Журавлёва
―
И многих сделали знаменитыми.
Е.Альбац
―
Взяли физика Кривова, взяли мальчишку, который только что... Непомнящих только что Ваня вышел. ...который только что закончил институт, работал на оборонном предприятии.Понимаете, это было показано всем, вот, любому.
Но! Как и у советской власти, такой российской власти она любит знаменитостей. Она понимает, что знаменитости – они... Вот такой как Малахов выйдет он сейчас на улицы, и люди скажут: «Малахов!» И будут обсуждать в постели с близким человеком, как же Малахова не будет на Первом канале. И теперь будут обсуждать, кто там будет вместо Малахова говорить про то, кого как с кем развелся на Первом канале. Ужас!
О.Журавлёва
―
Евгения Марковна, прекрасная идея. Но я сейчас подумала: Серебренникова, судя по опросам, знать не знает больше половины страны. Надо было другого брать!
Е.Альбац
―
Неправда. Неправда. Значит, Серебренникова...
О.Журавлёва
―
Значит, сигнал был не им.
Е.Альбац
―
Серебренникова знает элита. Опять, мы говорим о выходцах из КГБ. У выходцев из КГБ есть хорошая память о том, как они держали за все возможные места (не будем называть поименно эти места) советскую элиту. Это у себя в театре ты был... Я помню, я рассказывала, был такой капитан Орехов, который работал в 5-м управлении КГБ – это сейчас вот то самое управление по защите конституционного строя, которое, как оказывается, занимается...Е.Альбац: Они, конечно, всё и развалили-то, потому что старые были пердуны
О.Журавлёва
―
Будет заниматься делом Серебренникова.
Е.Альбац
―
Вот, я помню, как мне капитан Орехов рассказывал, как он приходил к любому министру и ногой открывал дверь. Или как он вызывал к себе знаменитого балеруна и говорил... Нет, «танцовщика» надо говорить правильно (меня уже били один раз за это).
О.Журавлёва
―
Танцовщик, да.
Е.Альбац
―
Танцовщика. Так вот. И говорил: «Это ты у себя в театре знаменитый. Это в театре люди встают и аплодируют. А тут ты будешь отвечать на мои вопросы». Понимаете?И вот это, арест Серебренникова – это мессадж, вот, всем этим знаменитым киношным, сериальным, телевизионным, Мироновым, Табаковым и всем остальным. Ну, Табаков заранее всё уже знает, он через всё это проходил, поэтому чего там ему рассказывать?
Это им сказано: «Только дернитесь, ребята. Поставим на прослушку, потом используем эту прослушку и сделаем из вас мартышку, как мы сделали с Серебренниковым». То, что управление по защите конституционного строя теперь занимается Серебренниковым, это значит, что оперативным сопровождением дела Серебренникова занималась ФСБ. То есть это значит, что прослушивали его именно с помощью структур и возможностей ФСБ. И это сейчас ляжет в основу его дела.
О.Журавлёва
―
Это значит, что дело будет не экономическим, а идеологическим?
Е.Альбац
―
А оно и так по факту идеологическое. Это просто называется оно «экономическое», да? А вы вспомните, за что судили Бухарина? Или, там, за что судили Зиновьева и Каменева? За что судили великих экономистов 30-х годов? За что судили великого генетика Николая Вавилова, который умер от голодной дизентерии? За что судили? Один рыл туннель убить Сталина, второй троцкистско-зиновьевский какой-то шпионский клубок и третий.Как вы это называете, это совершенно не важно. Я говорю о том, что сейчас возвращаются в жизнь те инструменты, которые использовались при советской власти. А возвращаются они в жизнь потому, что эти ребята ничего другого не знают. И даже если они знают, они смотрят: «Так, у них явно потеря управления, у них явно проблема с управляемостью». Об этом говорят бесконечно уже несколько лет.
Они себе говорят: «Но как-то же было, когда была страна 300 миллионов, 15 республик? И как же это было?» И они смотрят: «Как это было? А-а-а! Правильно, правильно! Они ж все боялись! Они же все нас боялись!» «Perception is reality», представление о реальности – реальность. Если вы боитесь внутри себя, если в вас есть страх, то вы становитесь частью того инструментария, который используют против нас. Поэтому выход из этого очень простой – не бояться. Не бояться. Потому что, на самом деле, бояться нечего. Их 2,5 штуки, там, ну, несколько тысяч, ну, несколько десятков тысяч, а нас много, мы страна.
О.Журавлёва
―
Они вооружены.
Е.Альбац
―
И что?
О.Журавлёва
―
И очень опасны.
Е.Альбац
―
Послушайте, вот, на моей памяти... То есть, ну, в Латинской Америке, конечно, стреляли много. Мы помним Площадь Тяньаньмэнь в Китае в 1989 году.
О.Журавлёва
―
Мы даже Новочеркасск помним.
Е.Альбац
―
Новочеркасск – это было всё... Да. Это было, все-таки, давно. Очень давно.Е.Альбац: Они-то надеялись, что в этой Рашке они будут только деньги зарабатывать, а жить будут там
Я думаю, что, все-таки, это не так просто начать стрелять... Потому что сейчас они... Все-таки, вот, санкции, там, то-сё, пятое-десятое. И Меркель вынуждена встречаться с Путиным, и к Макрону он едет, и туда, и сюда. А начнут стрелять, это Северная Корея. И тогда все надежды, что удастся опять девочек вывозить в Париж и на красивой яхте с красивым женским именем рассекать по волнам, закончатся навсегда. И оказывается, что они-то надеялись, что в этой Рашке они будут только деньги зарабатывать, а жить они будут там, да? Вот, Тимченко бедного, ну, никак там... И жена там, и собака там. Видите, как тяжело, когда собака там, а он вынужден быть здесь, жить в этой стране? Это же... После того, как столько лет жил в Швейцарии и в Финляндии.
О.Журавлёва
―
Вы хотите сказать, что санкции, все-таки, немножко работают?
Е.Альбац
―
Санкции, безусловно, работают. Безусловно, работают. А чего же они тогда так счастливы были, когда избрали Трампа? Они надеялись, что он отменит санкции и всё вернется на круги своя, и они опять деньги будут зарабатывать в России, учить детей будут на Западе, жить на Западе, любить на Западе и так далее.
О.Журавлёва
―
Мы вернемся в эту студию. Программа «Особое мнение», это Евгения Альбац, главный редактор журнала «The New Times», меня зовут Ольга Журавлёва.НОВОСТИ
О.Журавлёва
―
И снова с вами программа «Особое мнение», это мнение высказывает Евгения Альбац, главный редактор журнала «The New Times». Евгения Марковна, вот, когда вы говорили о всевозможных арестах и показательных процессах, мне тут вспомнилось. Буквально вчера, по-моему, появились эти прекрасные декларации чиновников разнообразных, и мы узнали об очень богатых женщинах, которые в 300 раз больше, чем их мужья-губернаторы, например, зарабатывают и так далее. А почему этим людям не страшно и не стыдно?
Е.Альбац
―
Потому что они делятся, Оля.
О.Журавлёва
―
Да?
Е.Альбац
―
Потому что часть системы. Эта вся система построена на коррупции. Вся система построена на абсолютной коррупции.Я вот сейчас ехала по городу Москве и думала, вот, откуда же в этом городе такое количество денег, чтобы не только все... Там какое-то невероятное количество улиц ремонтируют. Но, ведь, понятно, что 50% составляют взятки и откаты. Ну, такова норма прибыли, да?
Или я еду, там, еще по одной улице в самом центре Москвы. Смотрю и думаю, ну, вот, как может быть, чтобы такая клоака абсолютно с тремя или четырьмя публичными домами была в самом центре Москвы? Я думаю: «Как это может быть?» И все это как-то, вот... Понятно, что потом я себе задаю вопрос: «Ну хорошо, если в центре Москвы может существовать такая улица и об этом знают довольно многие люди, и знают, что эта улица там контролируется чеченцами, например. – И я думаю, - как так может происходить, что это всё продолжает существовать?»
Или что там приходят приставы, арестовывают здание, а потом, ап, вдруг приезжает там Рамзес или что-нибудь такое вроде этого, и все приставы пошли нафиг и уже всё замечательно. Я думаю, как это всё может быть прямо внутри города, где все это знают, где наблюдают потоки девочек и потоки, значит, немолодых брюхатых мужчин с портфельчиками? И все это знают. Понимаете? Вот так. Потому что здесь всё построено на коррупции. Понимаете, в чем дело?
И в этой стране можно, значит, под видом клубов иметь в центре города бордели, да? И при этом преследовать такого как Серебренников. И так, кстати говоря, ведь было и при советской власти. Ведь, были всегда злачные места, которые контролировали чекисты. Мне не надо вам рассказывать – вы, наверное, знаете, что первый рок-клуб в Ленинграде тоже создали чекисты и контролировался он полностью чекистами. Вот.
И также в знаменитом 5-м управлении КГБ, созданном Филиппом Денисовичем Бобковым, который просто обожаемый просто герой всей Лубянки... Да? До сих пор, кстати, живой. Так вот, в 5-м управлении КГБ был первый отдел, который занимался интеллигенцией.
И я сегодня говорила с одним из тех, кто работал в 5-м управлении (он занимался, правда, другими вещами, терроризмом), и он мне сказал: «Женя, ну, ведь, структура-то осталась прежней».
О.Журавлёва
―
Послушайте, но они уже в прошлый раз проиграли.
Е.Альбац
―
Когда?
О.Журавлёва
―
Когда? Когда страна развалилась в 1990 году фактически.
Е.Альбац
―
Ну да. Но потом-то они в 2000-м взяли реванш. Причем, не просто взяли реванш, а взяли, привели и посадили, сказали: «Владей нами». Умники. Ну, умники-то, у них всё хорошо. Это у нас с вами, Оля, плохо, у страны не здорово.Они думают, что тогда они просто... Во-первых, они думают, что был плохой ЦК КПСС.
Е.Альбац: Те, кто пришли после Сталина, поняли, что сам имидж страха достаточен
О.Журавлёва
―
А сейчас хороший ЦК КПСС?
Е.Альбац
―
У них нет ЦК КПСС. Они думают, что вот эта институализированная партия КПСС, которая была формой управления, вот там сидели дураки, которых просто недостреляли, потому что Сталин рано умер, а потом они просто мешали гэбухе жить и процветать, и насадили своих, значит, людей в Комитет.И они, конечно, всё и развалили-то, потому что старые были пердуны, для которых физиология стала, так сказать, фактором советской внутренней и внешней политики, как писал об этом Федор Бурлацкий. Понимаете? А они-то знают, как надо. Они ж вам напомнят, что первые группы, которые занимались вариантами рыночной экономики в России, были созданы Андроповым в КГБ, которые изучали опыт Югославии, опыт существования частной собственности на Землю в Польше, опыт ранних экономических реформ при кадре еще в Венгрии и так далее. И это правда.
И то, что КГБ был сторонником рыночных реформ, и это правда. Они просто не про демократию, потому что политическая полиция не может быть про демократию и права человека.
О.Журавлёва
―
Но рынок плохо работает без демократии, вот в чем проблема.
Е.Альбац
―
Это они не очень понимают, потому что они этому ничему не учились. Потому что им кажется, что, на самом деле, они всё могут.Вот, они смотрят на Игоря Ивановича Сечина и думают «Ну вот, возглавляет крупнейшую нефтяную компанию страны. Мира, да?» Ну, мы знаем, как из частной компании Юкос постепенно образовалась крупнейшая государственная корпорация Роснефть, правда? Но они смотрят.. Управляет же? Управляет.
Владимир Владимирович Путин кто был? Подполковник. Потом полковником КГБ. Никогда его не взяли в Первое управление КГБ, в разведку. Ну, вот, никогда, не повезло парню. Не взяли и всё. Не хотели и всё.
О.Журавлёва
―
Это нам не повезло, Евгения Марковна.
Е.Альбац
―
Так его не взяли. Вернулся из Германии, отправили вообще на пенсионерский пост замом ректора по работе с иностранцами. Вообще для провалившихся вообще, так сказать, стариков место. То есть всё... Понимаете? А, вот, стал президентом страны, и уже 18 лет президент страны. Понимаете?Это же смещение происходит. Особенно когда люди мало чего знают и мало чего читают, и круг-то их очень, на самом деле, сужен. Им кажется, что они получают кучу информации – там, всяких прослушек, подглядываний и так далее. Они все же подсаживаются на этот наркотик.
О.Журавлёва
―
В чем их главная ошибка, как вам кажется?
Е.Альбац
―
Ну, я думаю, что их главная ошибка в том, что они думают, что Россией в XXI веке, страной с рыночной экономикой можно попытаться опять управлять так, как управляли СССР в послесталинский период.
О.Журавлёва
―
Но, ведь, получается пока?
Е.Альбац
―
Нет. Я не думаю, что это...
О.Журавлёва
―
В чем признаки?Е.Альбац: Это то, что мы называем «Дикая информационная асимметрия»
Е.Альбац
―
Нет, подождите. Даже не будем сравнивать. Это никакой... Ни сталинского времени, ни Третьего Рейха, ни даже постсталинского времени пока нету. Я думаю, что будет так, как, все-таки... Мы просто видим, что сейчас идет период трансформации. От точечных репрессий авторитарных перейдут к более широким или не перейдут, мы не понимаем.В авторитарных режимах не бывает идеологии как правило. Они явно пытаются ее создать на основе РПЦ, патриотизма и...
О.Журавлёва
―
Православные волонтеры, в общем.
Е.Альбац
―
Да. И плюс, так сказать, Второй мировой войны как иконы, да? Удастся им создать? Думаю, что не удастся. Но попытаются, судя по всему.Мы видим, что иерархи РПЦ начинают играть ту роль в идеологии, которую играли секретари ЦК КПСС, да? Только там было еще Политбюро, а здесь роль Политбюро выполняет один человек. Вот.
Вся история России (и императорской, и советской, и постсоветской России) говорит о том, что отсталые политические институты рано или поздно приводят к краху страны. Отсталая политическая система царской России, Дума, которая не давала представительства широким массам (меньше всего там были представлены, естественно, крестьяне и рабочие, да?), в результате закончилась страшным переворотом 1917 года. Отсталые политические институты советской власти привели к крушению страны в 1991 году. На самом деле, даже, наверное, немножко раньше. Ну, не важно. Опять, это те же самые отсталые институты привели к крушению страны.
Это повторится и еще раз обязательно. Просто, ну, сколько же можно наступать на те же грабли? И очень не хочется оказаться под обломками, когда опять всё вернется, когда всё может грохнуться?
Е.Альбац
―
Вы представляете себе, что возможна, действительно, гражданская война и так далее?
Е.Альбац
―
Никакой гражданской войны, конечно, не будет. Это полная фигня. Это то, что пытаются всё время нам сказать, что если не Путин, то к власти придут фашисты, коричневые и так далее. Это была мантра середины 2000-х. Если не Путин, то к власти придут еще какие-нибудь оголтелые красные – это была мантра начала 2000-х. Если не Путин, то к власти придут оголтелые исламисты. Нам всё время вкручивают в башку сейчас, что «А, вот, Кадыров может стать президентом». Всё время. Это слух, который всё время идет, и это тоже абсолютно всё та же активка КГБ как активкой были и все остальные про коричневых, красных и так далее. Теперь нам будут втюхивать в голову, что Путин – это единственный, кто гарантирует стабильность.Какую стабильность, к чертовой матери, когда страна живет опять как осажденная крепость, когда мы рассорились опять со всем миром, когда у нас ни одного союзника нет ни на постсоветском пространстве, ни в западном мире? Какая стабильность? Какой прогресс, если у нас банки, на самом деле, де-факто 2/3 банков уже банкроты, потому что финансовая система стагнирует в условиях санкций? Экономика стагнирует в условиях санкций, невозможно нормальное включение в мировой рынок и так далее.
Китайцы это поняли после Тяньаньмэня. Они заплатили очень тяжелую цену. Иран, который делал-делал свои, нарабатывал атомные бомбы, нарабатывал атомные бомбы, а потом, когда инфляция достигла 43% и начались куриные бунты, в конце концов вынуждены были встать на колени. Потому что не бывает иначе, потому что мир глобальный и другой. Потому что в осажденной крепости счастливыми людей сделать нельзя. Жить будет трудно.
О.Журавлёва
―
А Северная Корея вам не пример успешного, скажем так, построения? Вот, всё прочат нам, что подохнет, наконец, Северная Корея с голоду, а она всё ракеты запускает.
Е.Альбац
―
Оля, я боюсь, что ни вы, ни я не хотели бы жить в Северной Корее.
О.Журавлёва
―
Нет, это не вопрос.
Е.Альбац
―
Но я даже подозреваю, что 2/3 населения Северной Кореи не хотели бы там никогда жить. Так же, как из Советского Союза во все десятилетия люди бежали, вплавь готовы были переплывать, только чтобы отсюда уехать, только чтобы вытолкнуть отсюда детей.
О.Журавлёва
―
Так вот я и думаю: может быть, такой вариант вместо разрушения страны?
Е.Альбац
―
140 миллионов – всех не переселишь. Луна пока к этому не готова. Марс, мне говорили, Оля, тоже пока не...
О.Журавлёва
―
Далеко лететь.
Е.Альбац
―
Далеко лететь. Поэтому... А я боюсь, что эмиграцию в 146 миллионов не примет никто. И потом, с какого бодуна? Кому оставлять такую замечательную страну? Государство отвратительное, люди у власти отвратительные, а страна чудесная. Так зачем же это оставлять кому-то? Нифига. Я против.
О.Журавлёва
―
Она наша.
Е.Альбац
―
Она наша.
О.Журавлёва
―
Это особое мнение Евгении Альбац, меня зовут Ольга Журавлёва. Всем спасибо, всего доброго.