Павел Гусев - Особое мнение - 2017-10-17
17.10.2017
Т. Фельгенгауэр
―
Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». И сегодня в эфире радиостанции «Эхо Москвы» выступает главный редактор газеты «Московский комсомолец» Павел Гусев. Здравствуйте.
П. Гусев
―
Здравствуйте.
Т. Фельгенгауэр
―
Ну что, тут у нас Центр «Э» борьба с экстремизмом предлагает наказывать учителей и родителей за участие подростков в акциях протеста. Обратили внимание в этом управлении, что стало больше участников протестных акций именно подростков. И вот они думают, что надо бы наказать за это учителей и родителей. Как вы видите эту проблему?
П. Гусев
―
Я вижу, что это будет абсолютно бессмысленная работа, потому что существуют бессмысленные дела, выдуманные чиновниками или выдуманные определенными людьми из силовых ведомств в погонах. Это самый простой метод во всем винить учителя, во всем винить родителей. И думать, да, если ребенок курит на перемене и если учителя не контролируют эту ситуацию, при этом конечно надо запрещать, но надо еще и детей как-то вот втолковать им, что это, наверное, не самое лучшее. Если дети в семье видят, что папа или мама пыхтят папиросой, сигаретой, то тоже из этого ничего не выйдет. Но я не думаю, что политические разногласия, которые могут возникнуть в семье, обществе или с учителем можно исправить с помощью родителей. Существует среда, которая формирует ребенка. Вообще если ребенок или подросток или юноша или девушка с раннего возраста начинает ощущать себя зрелыми гражданами, то есть интересоваться политикой, политическими фигурами, политическими событиями, то это надо только приветствовать. Мы же почему-то в свое время «нашистов» или «Молодую гвардию» приветствовали, вталкивая им достаточно специфические знания и отношение к людям, к событиям, к процессам. Я сам испытал и наша газета испытала, когда эти подростки, которых учили где-то там в коридорах власти или полувласти кидали зажигалки в двери, обливали редакцию и так далее. Надписи всякие делали гадкие. Все это было, все проходило. Это что такое? И как это называется. Это называется – когда власть считает, что это дозволено. А то, что сегодня подростки начинают становиться активными, понимают, что сегодня система власти отталкивает их от активной жизни, и говорит: делай так, как тебе скажут в программе или Соловьева или какого-то еще ведущего. Смотри Первый канал, Второй канал, НТВ и ты будешь умным, хорошим, послушным мальчиком. К сожалению, это не получится в современной среде. Тогда нужно запретить Интернет как средство массовой коммуникации. А подростки, вот вся их жизнь сегодня через эти вот коммуникационные системы.
П.Гусев: Система власти отталкивает подростков от активной жизни, и говорит: делай так, как тебе скажут
Т. Фельгенгауэр
―
Ну так мы видим регулярные попытки ограничить Интернет.
П. Гусев
―
Понимаете, попытки ограничить Интернет все равно, что попытки ограничить вообще производство автомобилей, телевизоров и вообще ограничить, что есть достижения в нашей стране.
Т. Фельгенгауэр
―
Можно взять под контроль производство автомобилей и можно вообще вернуться к плановой экономике.
П. Гусев
―
Совершенно верно. Но дело в том, что существуют уже страны, где под контролем находится Интернет, и мысли, и действия, и что мы видим в этих странах. Мы видим достаточно странное общество. Или это роботы, или это достаточно униженные забытые и брошенные и вообще не понимающие, что происходит в мире. Ну, возьмем Северную Корею для примера. Которая не представляет, что значит сегодня игрушка в виде атомной бомбы или атомного оружия, которые угрожают с трибуны ООН и с трибуны своей страны всему миру и не только США. Это все забавы очень опасные. Вместо того чтобы как можно больше проводить дискуссий, как можно больше давать возможностей политическим дискуссиям быть в игровом времени, не бессмысленные тупые сериалы смотреть, а именно на телевидении, радио или других СМИ, прежде всего, пытаться дать возможность думать школьникам. Что опасного? Опасного только одно – и здесь власть начинает… Как только власть начинает замыкаться сама в себе, как только лидеры этой власти начинают думать, что они избранные или богом или «Единой Россией» или какой-то одной другой партией, - все, эта система существовать долго не сможет. Примеры всех цивилизаций это показывают.
Т. Фельгенгауэр
―
Эти примеры понятны и они яркие и прекрасные. Но по поводу дебатов. Скажите, как они возможны, если не все политические силы допущены к телевизору. И по поводу разговоров, воспитания, обсуждения. В том же самом Интернете сейчас огромное количество роликов как учителя вызывают родителей и своих учеников и унижают их. Они их оскорбляют за то, что ребенок просто думает по-другому.
П. Гусев
―
Я как раз об этом и начинал сейчас говорить. Что это тупизм ситуации. Что власть, имея власть, не думает о будущем своей власти. Такая власть никогда не бывает вечной. Дело в том, что я убеленный сединами и своей работой давней в СМИ и, начиная работать в журналистике с брежневских времен, я могу сказать, что власть повторяла все те же самые ошибки. Но тогда хотя бы существовала достаточно мощная стройная организационная система. Которая в той или иной степени пыталась удержать в своих рамках молодежь и прочее в единой политической и идеологической рамках и системы. Сейчас все равно это невозможно. Или тенденция, которая существует, кстати, у нас в стране закрыть страну, изолировать ее в определенной степени. От внешнего влияния, от внутреннего влияния, не соответствующего другим мыслям. Понимаете, когда у нас 89% всех СМИ принадлежит государству или аффилированным с государством структурам, мы с вами ничего не получим для общества и для мыслей в этом обществе. Мы сегодня…
П.Гусев: Проголосуют за Путина. И это будет подтверждение, что он для массы является человеком, с которым проще людям
Т. Фельгенгауэр
―
У нас еще учебники истории хотят написать.
П. Гусев
―
Да, и переделать программы учебные. И так далее. Масса всяких дел. Это все равно тупик, это ни к чему не приведет. Можно переделать все, что угодно. С другой стороны посмотрите, ведь идеологизация учебников в советское время, а сейчас мы можем спокойно сравнивать многие аспекты нашей жизни с советизацией того периода, только немножко есть различия идеологического плана и подхода к этой политике. Так вот, посмотрите, несмотря на то, что были учебники достаточно идеологизированные в области истории, обществоведения и прочее. Тем не менее, в советское время мы сумели создать в науке и сумели создать научную базу такую, и в период распада Советского Союза наши многие ученые, уехав в США, в Европу, в другие страны, создали там научные центры мировые и очень многие достижения, открытия связаны с российскими фамилиями и именами. То есть мы сумели создать систему образования, которая вынесла нас вперед. По многим направлениям. Но одно дело мысль, а другое дело дать возможности развиться этой мысли. И вот здесь начинался тупик идеологический. То, что и сейчас начинает происходить.
Т. Фельгенгауэр
―
С другой стороны про какое будущее мы говорим. Для своих-то будущее вроде как уже готовят и мы видим, что сыновья у всех пристроены.
П. Гусев
―
Да.
Т. Фельгенгауэр
―
Кто губернатором или в «Единой России», кто какую-нибудь компанию хорошую возглавляет.
П. Гусев
―
Да посмотрите, в советское время все то же самое было. У Леонида Ильича Брежнева его дети были все кто замминистра, кто родственники зам. МВД и так далее. У всех все было в порядке. Ну нельзя удержать страну, если страну чисто развивать только а-ля государственная система мышления, а-ля государственная система власти. Мы сегодня с вами огосударствляем всё. В системе, которая должна развиваться на конкурентной свободной основе. Мы с вами практически полностью разрушили систему выборов губернаторов. Сегодня по сути дела по всей стране идет назначение губернаторов, мы уже потеряли счет, что чего и где происходит. И потеряли самое главное интерес – кто, куда и как идет. Мы сегодня даже не думаем, что за личность губернатор, хотя это вообще-то, так между нами говоря, фигура губернатора должна быть основной фигурой для пополнения власти, а возможно…
Т. Фельгенгауэр
―
Пока это основная фигура для пополнения СИЗО.
П. Гусев
―
Правильно. Это этапы. Сейчас идет массовая замена губернаторов. И это делается в такой системе, когда мы, по сути дела, влиять люди не могут. Мы, по сути дела, отстранены от выборов. То же самое система, Совет Федерации получил реконструкцию несколько лет назад. В результате Совета Федерации нет. ГД сегодня дума как КПСС, так «Единая Россия». По сути дела мы законодательную всю основу уничтожили в стране. Потому что она сегодня работает на одной основе. Что сказано, то и приняли. Мы сегодня с вами уничтожаем банковский бизнес, который раньше был и процветал, да, там была масса проблем. Сегодня его не существует. Сегодня мы практически полностью у нас госкорпорации в любой области начинают полностью под себя подминать любую конкурентную… Мы практически уничтожаем средний и малый бизнес. Все это вместе ведет страну к тупику. Понимаете, за последнее десятилетие у нас прирост ВВП - 1,7%. Меньше, чем у любой другой страны.
Т. Фельгенгауэр
―
В ответ обязательно скажут, что вот люди, даже если вы проведете наичестнейшие выборы, все равно проголосуют за Путина.
П. Гусев
―
Проголосуют.
П.Гусев: Чтобы систему не разбалтывало, отдельные элементы этой системы должны быть публично наказаны
Т. Фельгенгауэр
―
И этот путь в тупик продолжится.
П. Гусев
―
Проголосуют за Путина. И это, на мой взгляд, будет не голосование, а рейтинг. Это подтверждение рейтинга, что он сегодня для массы населения является человеком, с которым проще людям. Им проще понимать и они понимают свое будущее. У нас всегда ведь существовал некий термин – лишь бы не было войны.
Т. Фельгенгауэр
―
У нас кругом война.
П. Гусев
―
Да. Но у нас нет войны.
Т. Фельгенгауэр
―
Вокруг нас и мы участвуем в войнах.
П. Гусев
―
Давайте все-таки честно. Наше участие в войне достаточно косвенное и еще пока малокровопролитное. Давайте так честно скажем, для себя. Последние два-три года мы достаточно спокойно живем в стране. В это время в Испании взрывы, во Франции то, в Англии то.
Т. Фельгенгауэр
―
В России теракты тоже случаются. И я могу вам напомнить, самолет российский в Египте взорванный и было сказано, что это в ответ на участие России в сирийской операции.
П. Гусев
―
Давайте опять же…
Т. Фельгенгауэр
―
Это война, которая идет.
П. Гусев
―
Я с вами не могу согласиться в данном случае. Дело в том, что в России все равно спокойнее, чем в других странах сейчас. Дело в том, что те волны нелегалов, которые сегодня попали в Европу, они резко отличаются от той ситуации, которая сегодня существует в России.
Т. Фельгенгауэр
―
Тут самое время, наверное, вам напомнить о вчерашней пресс-конференции, на которой пострадавший рассказывал о том, как его пытали в Чечне только потому, что он гей. И вот да, это не война, но просто пытки в отдельно взятой республике в нашей стране.
П. Гусев
―
Я прочитал материал. Это ужасно. Это ужасно и думаю, что это соответствует действительности. И думаю, что если опять правоохранительные органы закроют глаза, и солдат Путина расскажет, что этого ничего не было и что он как рядовой Путина и его защитник делает все для того, чтобы в Чечне было все нормально, закроет глаза – это ужасно. Это унижение не просто системы власти, а это еще раз показатель, что мы живем с вами в очень несправедливой стране.
Т. Фельгенгауэр
―
Или вот, пожалуйста, еще сегодняшнее решение ЕСПЧ, он присудил 76 тысяч евро компенсации братьям Навальным. Потому что нет там никакого преступления. В том, за что их осудили, и Олег Навальный сидит уже сколько времени в тюрьме. Алексей Навальный ходит под сроком. Вот тоже, пожалуйста, судебная система РФ.
П. Гусев
―
Судебная система в РФ критикуется даже самими судьями. Сделать они ничего не могут, потому что система власти построена так, что судебная система является не сторонней системой, которая может судить и власть, и общество. И отдельных личностей. А это система, которая защищает власть от общества. От людей. В этом весь смысл судебной системы. К сожалению. И это абсолютно на сегодняшний день, на мой взгляд, ситуация, которая приведет опять же к большому кризису. В обществе и власти тоже.
Т. Фельгенгауэр
―
Как раз сейчас в суде идет рассмотрение, в Басманном суде, я уточню, идет заседание по Кириллу Серебренникову и по другим фигурантам этого дела «Седьмой студии» и «Платформы», Гоголь-центра. И вот в этой ситуации вот мы видим, что Малобродского так и продолжают держать в СИЗО, Нину Масляеву, слава богу, из СИЗО отпустили. При этом из нее вытрясли показания против двух человек. Кирилл Серебренников под домашним арестом. Вот от кого власть-то защищать? От режиссера?
П. Гусев
―
Нет, не от режиссера. К сожалению, я думаю, что вот вся эта штука с ним, с театром придумана кем-то для того, чтобы осадить творческую интеллигенцию. Он выбран как некий элемент, как некая система, даже не оппозиция, он не оппозиционный как таковой. Да, он необычен. Он необычно ведет себя, ставит, говорит, творит необычно. Он делает много необычного. Для того чтобы осадить всех остальных, нужен экземпляр. Навальный - в политической системе, здесь - в творческой системе, дальше возможно в политической, среди губернаторов. Я считаю, что то, что ряд губернаторов сидит, сидит не из-за того, что они даже брали взятки как таковые или что-то имели дело, с налом работают все. Начиная от верхних эшелонов власти и кончая низшими. Они все работают с тем или иным количеством нала. Но для того чтобы систему не разбалтывало, отдельные элементы этой системы должны быть публично наказаны. Вот как существует в Китае и Северной Корее публичная казнь. Привязали к пушке – бум – после этого год никто не хочет вспоминать об этом. И о том, что можно быть привязанным к этой пушке. У нас вместо пушки есть другая система. Вот та самая судебная, которая у нас независимая в кавычках, которая четко выполнит те нужные регламенты, которые если понадобится, посадят, если понадобится - освободят. И если понадобится – условно дадут.
П.Гусев: Я против, когда журналистов называют пропагандистами. Система власти заставила говорить и думать по системе
Т. Фельгенгауэр
―
Но при этом получается странная история. Есть одна часть общества – творческая интеллигенция, вторая часть общества – какие-то чиновники разного уровня. Третья часть общества. И у каждого какой-то свой символ. Этот человек находится под прессом. Но при этом действующая власть по-прежнему имеет поддержку среди населения. Ну как это работает, я просто не понимаю.
П. Гусев
―
Вы знаете, понимать не надо. Есть мышление толпы. И вы никогда это мышление ни в чем не переубедите. Я опять вернусь к советским временам. Мы все на кухнях рассказывали анекдоты. Мы все смеялись над Леонидом Ильичем Брежневым, как он говорит. Мы рассказывали анекдоты в курилках. Но все шли и голосовали. Так было проще. Так было удобнее. Потому что искать приключения на свою пятую точку никто не хотел. Сейчас, вот сейчас то, что делает точечно власть с режиссером, с политиком, с экономистом, с губернатором, с мэром, еще с кем-то – она эти точки реперные, расставляя, показывает: сдвинешься – станешь тоже реперной точкой в своей системе жизни. Будь это ЖЭК, ДЕЗ или коммунальная квартира. Реперы расставляются, которые дают сигнал определенной системе и группе людей: не рыпайся, сиди там, где ты сидишь. Рыпнулся, имеешь свою точку зрения? – ответь за это. Ответь по полной норме законов свободного правосудия.
Т. Фельгенгауэр
―
Да часто, даже если не имеешь никакой своей точки зрения, есть великий шанс ответить ни за что, просто потому что кому-то понадобились новые погоны.
П. Гусев
―
Таких случаев сколько угодно. Здесь если понадобится помещение, - тебя вытурят из помещения. Ту фирму, которая там сидела испокон веков. Если понадобится какой-то ресторан или улица, ее тоже приватизируют. Если это понадобится кому-либо еще. И в этом нет ничего удивительного. Сама система на сегодняшний день работает только по такой мерке и формуле.
Т. Фельгенгауэр
―
Сейчас делаем небольшой перерыв. Мы скоро вернемся.НОВОСТИ
Т. Фельгенгауэр
―
Продолжается программа «Особое мнение». Ну вот вы описали довольно тяжелую картину жизни в России. Все равно удивительно, как при этом беспределе, который царит в любой сфере общественной жизни, а иногда и частой, потому что регулярно пытается государство вмешаться и в частную жизнь тоже, как люди продолжают все это терпеть. Понятно, кого-то запугивают, кто-то боится. Но, рано или поздно, наступает тот момент, когда ты понимаешь, что терять уже нечего и хуже уже некуда. Надо что-то делать.
П. Гусев
―
Да, конечно, всякое бывает в жизни. И поэтому любой политический процесс, который начинает быть зарегулированным, он рано или поздно приходит к своему логическому завершению. Но пока ты начинаешь думать, активно вмешиваться в эти процессы, ты становишься достаточно неугодной личностью или для системы в целом, если ты очень знаковая фигура или для определенных структур системы. Ну возьмите, вот сегодня, с чего когда-то все начиналось. Сегодня 23 года именно сегодня как совершено первое убийство журналиста. Дмитрий Холодов был убит на своем рабочем месте 17 октября ровно 23 года назад. Убийцы живы, убийцы ходят. Власть ничего не делает, чтобы наказать этих убийц. Более того, за давностью лет закрыты дела. Мы пытаемся что-то сделать, после этого были убиты еще почти 400 журналистов. В разных ситуациях. Кто-то в подъезде, кто-то с камерой в руках на каких-то экстремальных точках, где участвовали мы, всякие были точки. И Чечня, и Грузия, и так далее. Но убивали постоянно журналистов, сейчас около 400. Почти по всем делам убийцы или не найдены, или не найдены заказчики. Даже если найдены убийцы, то заказчик, явно все говорят, что вот это заказчик. А он на свободе.
Т. Фельгенгауэр
―
Почему так.
П. Гусев
―
А потому что система такая. Журналист это может быть единственный сегодня еще оставшийся в живых структурированный элемент нашего человеческого достоинства, которое в нашем обществе есть, который может еще о чем-то говорить. Иногда. А иногда нет. И я против, когда журналистов называют пропагандистами. Не журналист пропагандист. Система власти сделала его внутреннее мышление, его заработную плату настолько комфортной, что он начинает говорить и думать по системе, которую ему уже внушили.
Т. Фельгенгауэр
―
Какие-то журналисты превращаются в пропагандистов. Кто-то вынужденно уходит в правозащиту.
П. Гусев
―
Всякое бывает. Я вам хочу сказать, что журналисты по-разному себя ведут сегодня. Я как председатель Союза журналистов сталкиваюсь и с той и с другой стороной. И я например, как председатель Союза журналистов идеологически и политически не делю журналистов, я считаю, что это неправильно, вот мне например, как человеку, который пытается объединить прежде всего всех журналистов, а дальше пытаться защищать наши права и наши возможности. И вот здесь очень важно не перейти на струнку: ах ты мыслишь как член «Единой России», а я мыслю как Навальный, значит мы с тобой, ты плохой журналист, а я хороший. Нет и еще раз нет. В любом обществе есть разные политические точки зрения и политические взгляды. Мы должны сообщество журналистов спорить, мы можем даже не здороваться друг с другом, но мы должны быть едины в одном, понимаете, власть завтра сменится, давайте подумаем так. Вот власть завтра сменилась. Что будет с пропагандистами журналистами или журналистами, которые мыслили иначе. Я вам точно совершенно скажу, им будет достаточно сложно.
Т. Фельгенгауэр
―
Либо они переобуются налету как обычно.
П. Гусев
―
Кто-то переобуется. Но им будет сложно. А я считаю, что Союз журналистов должен защищать тех журналистов, которые в момент смены или перехода системы власти, изменения, они не виноваты в этом. Мы совершали такие ошибки в 90-х годах, когда…
Т. Фельгенгауэр
―
Газету «Правда» закрывали.
П. Гусев
―
И не только «Правду». Мы исключали из Союза журналистов по политическим мотивам. Это было просто истинное преступление перед нашим сообществом.
Т. Фельгенгауэр
―
Но московская хартия журналистов, немного скатились в какие-то производственные совещания, тем не менее, московская хартия журналистов это же очень важный текст. Там про политику все сказано и про политические партии. Про участие в политических партиях.
П. Гусев
―
Совершенно верно. Все это сказано. Более того, я вам хочу сказать, что есть хартия Союза журналистов, она была сделана в 1994 году. Там все это сказано. Но это уже ничего не работает.
П.Гусев: Давайте прямо говорить: политики - очень узкая специализированная, заостренная часть нашего общества
Т. Фельгенгауэр
―
По поводу журналистов, вчера обсуждали с коллегами. Есть журналистка Екатерина Винокурова. Она работает корреспондентом сайта Знак.ком. Вот ей пришли угрозы совершенно прямые. Ей написали: жди отвертку в бок. Что делает полиция? Полиция говорит: вы знаете, в Интернете вам написали, это какие-то виртуальные угрозы. И отказывают ей в возбуждении дела.
П. Гусев
―
Вот это и есть преступление власти перед обществом. Потому что журналисты это наиболее активные и знаковые люди в системе общества. И даже власти. Если власть это делает, вот власть и те конкретно люди, я считаю, что это преступление. Более того, я вам хочу сказать, что по таким случаям очень часто мы даем от Союза журналистов соответствующие бумаги и в Генпрокуратуру и в систему МВД и требуем, чтобы они не на уровне просто заявителя, а на уровне как структуры общественной давали нам ответ, почему это происходит. Почему это происходит. Почему сегодня угрозы получают в основном журналисты, которые думают немножко иначе, чем тот или иной телевизионный канал. Почему сегодня у нас журналистика превратилась в систему обслуживания власти. А не в систему помощи, прежде всего, социальной помощи населению. Системы, когда мы должны необязательно даже политические какие-то развивать, это уже вторично, ведь вся политика зиждется на социальных вопросах, экономических вопросах непосредственно населения. От них все идет. Людям, в конечном счете, наплевать, Иванов, Петров, Сидоров, Путин, Медведев или еще кто-то. Для них важна определенная система ценностей, которую они могут сохранить. Давайте прямо и честно говорить: политики это очень узкая специализированная, в общем, заостренная часть нашего общества.
Т. Фельгенгауэр
―
Павел Николаевич, при этом человек, который обслуживает власть, называет себя журналистом, для вас все равно журналист и вы его хотите защищать.
П. Гусев
―
Я буду защищать и этих журналистов. Но я могу с ними не согласен быть по политическим, и мне очень бывает стыдно за то, что они говорят. И я это высказываю. Но я не имею права как председатель и как объединитель этого сообщества только за это их унижать, оскорблять или говорить, что ты недостоин быть членом Союза журналистов за то, что ты думаешь, как думает, предположим, партия «Единая Россия». Нет, это неправильно. Это абсолютно неправильно.
Т. Фельгенгауэр
―
А если они врут в эфире?
П. Гусев
―
Если врут, к сожалению, такое часто случается. Очень часто случается. Вот здесь Союз журналистов имеет право предъявить им творческий свой, сказать «фэ» людям, которые это говорят. Более того, некоторых наверное надо исключать за чистое вранье. Ведь не только политически врут люди, но еще и врут по вопросам, связанным, вот недавно журналистка одной из газет написала, что умер известный певец.
Т. Фельгенгауэр
―
Потом главный редактор ее наказал, и извинилась газета.
П. Гусев
―
Все правильно. Но система-то сработала все равно. Потому что девушка где-то в социальных сетях это увидела. Но существуют такие журналисты, которые думающие. Вы знаете, я вам могу честно сказать, есть такой журналист Саша Минкин.
Т. Фельгенгауэр
―
Есть такой.
П. Гусев
―
Так вот он несколько лет подряд писал…
Т. Фельгенгауэр
―
Письма президенту.
П. Гусев
―
Нет, письма президенту тоже кстати говоря. Это очень любопытно. Но их читают. Там, где нужно читают. Но он писал несколько лет о «Евгении Онегине». И он сегодня публикует то, что не связано ни с политикой, ни с чем. Это связано с мыслью, с умом. С «Евгением Онегиным». Этот «Евгений Онегин» предстает совершенно по-другому. Он совершенно по-другому мыслит. Вот сегодня может быть какой уход, конечно, это стыдно (неразборчиво) от политики. Но нужно мыслить, если ты не можешь…
Т. Фельгенгауэр
―
Какая-то внутренняя эмиграция, честное слово.
П. Гусев
―
Это не внутренняя эмиграция. Это желание…
Т. Фельгенгауэр
―
Потому что вместо того чтобы заниматься своей прямой журналистской работой, ты придумываешь себе какую-то альтернативу, и это натуральная внутренняя эмиграция.
П. Гусев
―
Я так не думаю. Я думаю, что человек имеет право мыслить. Ведь понимаете, если мы думаем, что журналист должен быть только политическим журналистом, но есть еще и экологическая журналистика. Есть журналистика, связанная с театральной критикой. Есть журналистика, связанная – и так далее.
П.Гусев: Кто-то переобуется. Им будет сложно. А Союз журналистов должен защищать тех, кто при смене власти не виноват
Т. Фельгенгауэр
―
Павел Николаевич, прекрасный мой, дорогой. Ну, вы возьмите любую тему, вы так или иначе упретесь в то, что здесь у нас беспредел, тут у нас беспредел. Про театр как хорошо писать. Вот вам дело Серебренникова. Экология – какая прекрасная тема. Пожалуйста – экологическая вахта по Кавказу. Что там всех? - избивают, сажают, а люди просто пытаются защитить природу.
П. Гусев
―
Сдаюсь. Вы абсолютно правильно сейчас говорите. В конечном счете, мы действительно упираемся во многом в систему, когда если только мы касаемся, что власть не дает нам свободно дышать где-то, сбрасывает в Байкал отходы или еще что-то. Тут же идет оправдание этих действий, и журналист страдает больше, чем тот, кто сбросил эти отходы в Байкал. Вот что самое интересное.
Т. Фельгенгауэр
―
А журналисты в регионах это вообще одна из самых уязвимых, по-моему…
П. Гусев
―
Дело в том, что они находятся под многим давлением и в частности под давлением того, что журналисту из региона просто деваться некуда. Потому что там 2-3 издания, если из одного выперли, поставили черную метку, то тебя ни в одно другое не возьмут.
Т. Фельгенгауэр
―
Полминутки. Как считаете, Мединского лишат его звания докторского.
П. Гусев
―
Я уже говорил на «Эхо Москвы» и считаю, что для Мединского самый лучший способ самому отказаться от докторской диссертации и сказать, что она мне все равно ничего не дает, пошли вы все… И положить свое удостоверение, аттестат докторской зрелости на стол и уйти. И забудут все о Мединском. Наоборот еще рукоплескать ему будут.
Т. Фельгенгауэр
―
Спасибо большое. Это было «Особое мнение» главного редактора газеты «Московский комсомолец» Павла Гусева. До свидания.