Леонид Радзиховский - Особое мнение - 2018-01-24
Подписывайтесь на YouTube-канал
«Эхо Москвы»
А.Нарышкин
―
Всем здравствуйте! В эфире радиостанции «Эха Москвы», телеканала RTVi программа «Особое мнение». Меня зовут Алексей Нарышкин. Напротив меня - Леонид Радзиховский, журналист. Приветствую вас!
Л.Радзиховский
―
Добрый день!
А.Нарышкин
―
Слушателям и зрителям напомню, что еще идет у нас прямая трансляция на канале «Эхо Москвы» в YouTube. Отменили, запретили фильм «Смерть Сталина» зарубежный. Мы сейчас с вами чуть-чуть успели поговорить перед эфиром. Значит ли это, что Сталин на самом деле жив?
Л.Радзиховский
―
Жив, конечно.
А.Нарышкин
―
Всё так просто?
Л.Радзиховский
―
Ну, конечно.
А.Нарышкин
―
И никакого, получается, этого оскорбления памяти репрессированных нет – то, о чем говорил Мединский?
Л.Радзиховский
―
Погодите. Если человек жив, а о нем снимают фильм, что он умер, это не оскорбление? Это оскорбление, его, его родственников – ну, Мединского например – и многих других его родственников. Я не имею в виду родство физическое, я имею в виду, естественно, духовное, высшее родство. Его духовные родственники глубоко оскорблены тем, что человека, который живее всех живых, наше знамя, сила и оружие, - что его какие-то поганцы посмели называть мертвым. Сами они мертвые. Они подохнут, а он еще жить будет.
Л.Радзиховский
―
Я, на самом деле, удивляюсь, почему вы не кипятитесь сейчас. Потому что меня эта история с запретом фильма, она перепахала, а вы сидите сейчас, так спокойно рассуждаете, как будто рядовое дело: ну запретили фильм, ну и что? Еще в ближайшее время запретят сто фильмов. Вот такая у нас страна.
Л.Радзиховский
―
Вам сколько лет?
А.Нарышкин
―
Мне тридцать.
Л.Радзиховский
―
А я в этой стране живу триста. Поэтому я знаю ее традиции, соответственно, чего же мне кипятиться?
А.Нарышкин
―
Фильмы и дальше будут запрещать?
Л.Радзиховский
―
Если про живых людей будут снимать как про мертвых, то будут запрещать, а если про мертвых – как про живых, не знаю.
А.Нарышкин
―
Почему Сталин до сих пор жив в представлении людей? Казалось бы, Путин, например, и Мединский. Мединский не знаю, но Путин точно не фанат Сталина. Сложно представить конструкцию при которой Мединский запрещает фильм про Сталина, а Путин, на самом деле, как будто с радостью бы посмотрел в обычном кинотеатре его. Это же, наверное, все равно от Путина какие-то сигналы. Как это уживается?
Л.Радзиховский
―
Путин - фанат вертикали. Сталин фанат - вертикали. Мединский – подошва вертикали, обтерка вертикали. Вертикаль, держава, державность… А уж какая там державность – разная бывает. Бывает державность с лицом Ивана Грозного, бывает державность с лицом Петра I, бывает державность с лицом Сталина. Скрепка.
А.Нарышкин
―
А не скрепа – срепка?
Л.Радзиховский: Если про живых будут снимать как про мертвых, будут запрещать, если про мертвых как про живых, не знаю
Л.Радзиховский
―
Скрепка, скрепка. И на этой скрепке разное нанизано. Державность – хребет становой. Так что это совершенно неинтересно, что запретили. Гораздо, по-моему, любопытнее другое. Я вот подумал, что, в общем, действительно, кто-то мог сказать, почему это англичане стебутся? Там же претензия, как я понимаю, не столько по поводу Сталина и Берии, сколько по поводу, что Жукова каким-то дураком выставили, еще что-то…
А.Нарышкин
―
Смотря кого слушать. Там целый ворох претензий.
Л.Радзиховский
―
Да, ворох претензий. Короче говоря, можно сказать, действительно, какого черта какие-то англичане снимают в издевательской форме про наших? А вот если бы мы… И я подумал, а что бы мы? Вот что могли бы мы, какой могла бы быть симметричная ситуация? Этот вопрос мне показался интересным, и он показывает, несколько ассиметричны наша история и английская.Во-первых, про кого в английской истории можно снять, как про Сталина, ну, про кого? Про Генриха VIII, про Марию Кровавую. Разве что про Генриха VIII и Марию Кровавую. Ну, допустим, хотя. Конечно, Генрих VIII никогда в жизни не истреблял не только количественно – это было и невозможно по тем временам, - но и качественно людей, которые принципиально абсолютно ни в чем ни сном ни духом не виноваты. Таких просто он никогда не трогал. Ну, ладно, это всё уже детали. Генрих VIII был тиран, пятое-десятое, перебил немало народу по английским понятиям. А если капнуть вглубь, то, наверное, Ричард III какой-нибудь, найдешь еще тоже вполне подходящего.
Но асимметричность не только в том, что Ричард и Генрих – это все-таки Средние века, а Сталин немножко поновее. Асимметричность в том, что мы, в принципе: а) не можем снять такой фильм, который какой-нибудь дурак в Англии возьмется прокатывать, просто не можем; б) если какой-то дурак в Англии взялся бы прокатывать нашу издевательскую комедию про Ричарда, про Генриха, про Марию Кровавую второго идиота, который запретил бы этот прокат, - вот второго такого дурака в Англии бы не нашлось; и третье – что мы как страна, как кино обладаем таким тяжелым комплексом неполноценности, что обижаться и отругиваться богом обиженные мы мастера, а попытаться сделать всерьез издевательский фильм про тех, кого мы, так сказать, ненавидим, в нашу головенку вообще никогда не войдет.
То есть асимметрия по всем позициям, и эти все позиции, естественно, внутренне взаимосвязаны. Это же не три разных несвязанных между собой аспекта. Тяжелый комплекс неполноценности, который выражается в неадекватных обидах. Этот комплекс неполноценности порожден в значительной степени тем, что у нас в XX веке – не в Средние века – были такие герои как Сталин. А проявляется это в том, что у нас такие идиоты, которые раздувают скандал и запрещают фильмы.
Ну, допустим, сначала запрещали совершенно бессмысленный фильм под называнием «Матильда». А потом к моему приятному удивлению запретители «Матильды» оказались в первых рядах запретителей фильма про Сталина, то есть какая-то гармония все-таки наступила. Все-таки Сталин - действительно, такой общий знаменатель…
А.Нарышкин
―
Всех объединил.
Л.Радзиховский
―
Где Поклонская может обняться с Драпеко, с Говорухиным, со всеми. Так что некоторая гармония у нас есть Скрепка, скрепка…
А.Нарышкин
―
Комплекс неполноценности можно вылечить вот этот?
Л.Радзиховский
―
Нет.
А.Нарышкин
―
Ну, потому что из ваших слов я понял, что из-за, в том числе, Сталина, сейчас у Мединского и команды возник комплекс неполноценности. Они же принимают решения.
Л.Радзиховский
―
С рождения возник. Сталин ни при чем, с рождения.
А.Нарышкин
―
Ну, хорошо. Я не знаю, может быть, это какая-то генная память.
Л.Радзиховский
―
Во-во, скрепка, она в позвоночнике.
А.Нарышкин
―
Поколения вырастут и…
Л.Радзиховский
―
Поколения меняются. Мир же страшно меняется. У вас, я думаю, этого добра намного меньше, чем у меня, а у ваших детей с большой вероятностью будет еще меньше, чем у вас. Она же, скрепка-то как всё на свете, слушайте: «ржавеет золото и истлевает сталь, крошится мрамор, к смерти все готово; всего прочнее на земле печаль и долговечней царственное слово». Скрепка тоже рассыпается, слабеет и так далее. А ни слово «Сталин», ни слово «Мединский», ни слово «вертикаль» царственным словом не является. Поэтому все это, естественно, в труху потихонечку превращается. Вот скрип этой полурассыпающейся скрепки мы и слышим.
А.Нарышкин
―
Она и маленькая и рассыпающаяся – жуть!
Л.Радзиховский
―
Да.
А.Нарышкин
―
Леонид Радзиховский со своим особым мнением сегодня в нашем эфире. Про персонажей исторических и легендарных. Сегодня Владимир Путин – но я не про него – побывал в музее Высоцкого. И, собственно, готовятся отмечать разные даты. Центробанк выпускает монеты. Сейчас есть фигура такого же уровня, как Высоцкий?
Л.Радзиховский
―
И близко нет.
А.Нарышкин
―
А почему? Вот это, может быть, опять комплекс неполноценности, может быть?
Л.Радзиховский: Мы внутри себя жить не умеем, не можем. Внутри себя мы умеем воровать, а ворованное вывозить
Л.Радзиховский
―
Нет, я думаю, что у Высоцкого комплекса неполноценности не было. По отношению к нему?
А.Нарышкин
―
Нет, сейчас у нас каким-то образом. Может быть, мы не можем разглядеть.
Л.Радзиховский
―
Может быть, я не знаю. Я разглядеть не могу не то, что уровня Высоцкого, но уровня штанины Высоцкого. Я таких не вижу.
А.Нарышкин
―
Все вырождается.
Л.Радзиховский
―
Я вам должен сказать, что говорят, когда Путин уходил, то ему сказали «Когда ж я уходить решил, ему сказали: «Не спеши!» Ему сказала: «Не спеши, Ведь слишком рано!» Это я про его посещение музея Высоцкого.А про Высоцкого я могу только повторить то, что я говорил до начала эфира. Меня тут записали «Итоги недели»…
А.Нарышкин
―
Леонид, если можно, мы сейчас прервемся, и после небольшого перерыва Леонид Радзиховский продолжит делиться своими соображениями по разным событиям.
А.Нарышкин
―
Журналист Леонид Радзиховский сегодня со своим особым мнением в эфире «Эха Москвы» и телеканала RTVi. И прямая трансляция идет на канале «Эха Москвы» в YouTube. Про Высоцкого мы начали с вами говорить. Я вас прервал.
Л.Радзиховский
―
Я просто в двух словах скажу, действительно. Есть такая песня очень известная: «Друг не вернулся из боя». Вы ее, естественно, знаете, я думаю, что все слушатели прекрасно знают. Она проходит по разряду военных песен. Это неправда. Это, конечно, песня и про войну тоже, но прежде всего, с моей точки зрения, это стихотворение и песня о любви, о смерти, об одиночестве, о жизни, и о религии. Это абсолютно просто, предельно просто. Там нет ни одной сложной метафоры, вообще ни одной. Вот когда так просто пишут о таких вещах, то это признак, что написал гениальный человек.Я бы это сравнил со «Старосветскими помещиками». Это та же тема, когда два человека, а потом остался один. Это, может быть, самая главная тема, которая есть в литературе, в человеческой литературе. «То, что пусто теперь, - не про то разговор: вдруг заметил я - нас было двое... Для меня - будто ветром задуло костёр, когда он не вернулся из боя». Это может быть и про бой, и просто про любовь, про смерть, про жизнь. Вот так сказать мог Высоцкий. А нынешние придурки близко ничего подобного в принципе ни подумать, не сказать просто не могут.
И потом там еще есть:
Наши мёртвые нас не оставят в беде,
Наши павшие - как часовые...
Отражается небо в лесу, как в воде, -
И деревья стоят голубые.
Это религиозная поэзия. Речь идет о том, что мертвые – это оберег для живых, что есть связь между теми, кто умер и теми, кто жив.
А строчка «и деревья стоят голубые» - это религиозная строчка, это строчка об обращении к небу, к Богу, который есть в сердце каждого человека. Это великие стихи, предельно простые. Вот такие предельно простые стихи Пастернак писал, абсолютно простые о самых простых и единственно важных вещах. Конечно, это и войне тоже, потому что люди погибали, естественно. Человек, который тебе спас жизнь до этого и так далее. Это какое-то особое чувство. Но на войне в каком-то смысле людям легче, потому что это молодые люди, и у них раны рубцуются. А у старых людей, у них раны не рубцуются. Так что вот, что такое Высоцкий.
А.Нарышкин
―
Я только с вами хочу поспорить, может быть, даже вас обвинить. Когда вы говорите, что сейчас, как вы сказали, уроды…
Л.Радзиховский
―
Ну, это я так…
А.Нарышкин
―
Ну да, уверен, что никого обидеть вы не хотели. Тут не получается ли так, что просто вы не хотите признавать, что у нынешнего поколения другие интересы, масса возможностей, которых не было у Владимира Высоцкого. Вот Высоцкий, если бы дожил до наших дней, писал бы он такие же стихи? Мы, конечно, не можем об этом рассуждать, мы не можем об этом фантазировать, но тем не менее.
Л.Радзиховский
―
Вы знаете, Высоцкий написал о том, что поэт должен умереть в то время, которое ему отведено. Я забыл это стихотворение… Он умер тогда, когда ему надо было. Он ведь фактически покончил собой, так же, как покончил с собой Пушкин, Лермонтов. Он умер тогда, когда ему надо было.Что касается того, что другие интересы. Дорогой Алексей, если у вас есть другие интересы, чем любовь к жизни и смерть, то я вас уверяю, что постепенно это пройдет и интересы будут ровно такие. Вот эти интересы – любовь, близкий человек… «и он вдруг понял, что «нас было двое, для меня словно ветром задуло костер, когда он не вернулся из боя» - эти интересы за последние сто тысяч лет мало меняются. Сто тысяч лет я называю, потому что вроде антропологи говорят, что люди начали вот из австралопитеков… В общем, могу ошибиться по цифре, но это очень долго.
Других интересов, даже если речь идет о санкциях, об избирательных кампаниях, о запретах фильмов, о гонорарах, - других интересов нет.
А.Нарышкин
―
Леонид Радзиховский со своим особым мнением в нашем эфире. Про санкции хотел с вами поговорить, раз уж вы вспомнили…
Л.Радзиховский
―
Другие интересы.
А.Нарышкин
―
Другие интересы. Но в то же время про ваши чувства. Что вы ощущаете в преддверии принятия США нового пакета антироссийских санкций? Потому что на следующей неделе есть некий доклад, чиновники какие-то новые…
Л.Радзиховский
―
Ни-че-го.
А.Нарышкин
―
Мы можем завершать этот эфир, я думаю… Нет, но, на самом деле, слушайте, за державу обидно…
Л.Радзиховский
―
Нет, не обидно.
А.Нарышкин
―
Почему? Ну, а что, закономерно?
Л.Радзиховский
―
Закономерно. За что боролись, на то и напоролись. Держава очень этого хотела. И ее признали. Счастье – это когда тебя понимают.
А.Нарышкин
―
А санкции – это признание?
Л.Радзиховский
―
Да, это форма признания. Знаете цитату из фильма «Доживем до понедельника». Там мальчик пишет сочинение о счастье. На него посмотрела девочка, за которой он долго и безнадежно ухаживал, и он написал: «Счастье – это когда тебя понимают». Счастье: нас поняли. Мы очень долго дергали за косичку, за подол, я не знаю, за какие части, западную тетю, гражданку, товарища, как хотите. Она нас признала, она нам ответила, наконец. Мы очень хотели быть отдельными, особыми, не такими, как все, выделяться. Чем мы можем выделиться?
А.Нарышкин
―
Фильмы наши, которые даже в Британии не будут крутить.
Л.Радзиховский
―
Да. Вот с фильмами трудно. Экономически мы очень маленькая страна. Мы страна в два раза больше, чем Турция. Это очень мало. Мы страна в пять раз меньше, чем Индия, в полтора раза меньше, чем Япония. В общем, мы маленькая страна. Для такой огромной по пространству, и большой по населению страны, для самой большой европейской страны, между прочим, мы очень маленькая экономически страна.Мы очень отсталая страна. Для самой большой европейской страны мы ничтожно, анекдотически мало производим высокотехнологичных продуктов, просто анекдотически мало, наверное, во много раз меньше, чем Корея, например.
Мы очень слабая интеллектуально страна, потому что лучшие ученые, которые у нас, конечно, были, и довольно сильные были научные школы, они уехали.
Л.Радзиховский: Запад не лучше нас во многих отношениях, а хуже. Они необъективны по отношению к спортсменам, ворам
Мы очень слабая в культурном отношении страна, потому что не только Высоцкого нет, но и вообще, мы не экспортируем свою культуру. Вот один Звягинцев разве что. Все-таки для самой большой европейской страны… ну два – Звягинцев, Сокуров – маловато. Но мы очень влиятельная страна, потому что ядерный запас России составляет, насколько я понимаю 30, чуть не 40 процентов мирового ядерного боезапаса.
Мы страна – постоянный член Совбеза ООН. Так стран в мире всего пять: Англия, Америка, Франция, Китай и мы. То есть ужасная диспропорция между нашими громадными мышцами и маленькой головой. Это бывает у некоторых организмов.
А.Нарышкин
―
Это патология.
Л.Радзиховский
―
В некотором смысле да.
А.Нарышкин
―
Врожденная.
Л.Радзиховский
―
Но живем же. Но благоприобретенная. Мы долго старались. Мы долго бились головой об асфальт, пока она не приобрела ту форму и те размеры, которые нас устраивают. Но надо же как-то выделиться в этой ситуации. Не можем же мы вести себя как англичане и французы, эти американские подстилки, и не можем же мы вести себя как Китай, который сам по себе, потому что Китай гораздо более пропорциональная страна. У него гигантская экономика, раз в десять больше, чем в России. У него довольно быстрорастущая высокотехнологичная экономика. В общем, это страна, которая живет внутри себя.Мы внутри себя жить не умеем, не можем. Внутри себя мы умеем воровать, а ворованное вывозить. Соответственно, нам надо выделиться чем-то другим. Вот мы и выделяемся: троллим без конца, троллим Запад. То мы их троллим в Сирии, то мы их троллим еще где-то.
А.Нарышкин
―
Ну, Крым.
Л.Радзиховский
―
Крым, например, да. Ну, и мы дотроллились, в конце концов. Мы троллим их на их выборах, как они уверяют. Ну, наверное, троллим. Ну, и дотороллись - и нас признали, и нас оценили. Нас оценили этими санкциями.
А.Нарышкин
―
В Кремле, судя по всему, праздник не прекращается уже четыре года…
Л.Радзиховский
―
Почему? Год, как пришел Трамп. «360 дней пьем шампанское ваш приход». Поэтому я думаю, что в Кремле довольный. Что касается населения, то, я думаю, что оно не заметило за эти годы и не заметит. Уровень жизни за эти годы очень потихонечку падает. В общем, микроскопические, прямо скажем, изменения.А что касается двух или трех сотен русских воров, которые получили черные метки – ну, получили, ну и что? Я с большим наслаждением читаю сайт «Эха Москвы». Я за светской жизнью мало слежу, но скандал между Кариной Орловой, которая прочитала письма Илларионова, обращенные к каким-то другим бабам, и гневный ответ Илларионова Карине Орловой – вот это наполняет мою жизнь…
А.Нарышкин
―
Это же на «Эхе» вы нашли.
Л.Радзиховский
―
На сайте…
А.Нарышкин
―
Площадка для дискуссий.
Л.Радзиховский
―
Да-да, на сайте «Эха», когда Карина Орлова в обнимку с Илларионовым катается по ковру перед Белым домом и кричит: «Ты берешь взятки!»… «Нет, ты агент Путина!» В общем, я уже запутался, как они там друг с другом. Но экспрессия большая.
А.Нарышкин
―
Такой сущностный спор.
Л.Радзиховский
―
Да-да. В этом смысле санкции, которые Карина наложила на Илларионова и Пионтковского…
А.Нарышкин
―
Страшнее в разы.
Л.Радзиховский
―
…А эти два джентльмена накладывают на Карину, это все придает какую-то живость, я бы сказал.
А.Нарышкин
―
Пока вы рассказывали про Россию, которая по вашему описанию, не очень, я как будто слышал, как скрипит карандаш какого-то чиновника или депутата, который записывает Леонида Радзиховского в русофобы. Слушайте, а вас часто обвиняют за ваши критические высказывания в таких вот…
Л.Радзиховский: Вот Грудинин всячески показывает, что «я мужик разумный и я не альфа-самец»
Л.Радзиховский
―
Не припомню такого. Есть один такой любитель моего творчество некто Эдельштейн, который постоянно на меня в суд подает. Но до сих пор все его попытки разбивались… Ну, естественно, вы знаете, кто такой Эдельштейн. Этот человек более известен под творческим псевдонимом как Жириновский. Несколько раз подавал на меня в суд, но бесполезно. У нас все-таки справедливый суд, так что не получается.
А.Нарышкин
―
Самый. О судебных историях поговорим еще. Сегодня со своим особым мнением в нашем эфире – Леонид Радзиховский. Оставайтесь с нами.НОВОСТИ
А.Нарышкин
―
Сегодня в эфире «Эха Москвы» и телеканала RTVi – Леонид Радзиховский со своим особым мнением. Не забывайте, что прямо сейчас идет трансляция на канале «Эхо Москвы» в YouTube.До перерыва, Леонид, вы перечисляли то, чем Россия… плоха, не сильна. Но вот спортсмены – наша гордость все-таки…
Л.Радзиховский
―
Наша мельдониевая гордость.
А.Нарышкин
―
По-разному. Слушайте, последняя самая новость со спортсменами, которых не приглашают на Олимпиаду, и которые никак не светились в допинговых скандалах. Вот за что?
Л.Радзиховский
―
За то, что Запад не лучше нас во многих отношениях, а во многих и хуже. Они, конечно, я думаю, совершенно необъективны по отношению не только к нашим спортсменам, но и к нашим ворам. У них своих воров хватает, однако. Они их ловят с гораздо меньшим усердием, или воров в Саудовской Аравии. Они же их не ловят.Просто мы их достали. Мы – я имею в виду Россия, очень долго хотела обратить на себя внимание и обратила. И вот теперь мельдоний нам с процентами возвращается.
А.Нарышкин
―
То есть, на самом деле, мельдоний, отжатый Крым – это все инвестиции как бы в будущее?
Л.Радзиховский
―
Конечно, да. Вот мы выписали себе огромное количество векселей, и все надеялись, когда же, наконец, их предъявят к взысканию. Вот предъявляют потихонечку.
А.Нарышкин
―
В моем представлении на Западе должны быть люди с определенной степенью гуманизма. Вот Виктор Ан - может быть, не самый лучший пример – человек, который из Южной Кореи приехал, получил здесь гражданство, выступал. Никакие там баночки мочи ему никто не менял. Допинг не принимал. Вот за что он страдает? Почему в Международном олимпийском комитете не понимают, что уж Виктора Ана можно не трогать. Получит он свою медаль…
Л.Радзиховский
―
В Международном олимпийском комитете сидят люди, которые, как я понимаю, хорошо понимают, по чем деньги. Абсолютно коррумпированная публика.
А.Нарышкин
―
Серьезно?
Л.Радзиховский
―
Я им денег не давал, в олимпиадах не участвовал. И мельдоний не принимаю. Но, я думаю, что все спортивные чиновники – это народ достаточно коррумпированный, на святых мало похожи. И поэтому, конечно, это политиканство чистой воды. Это обратка, которую Россия получает на разных фронтах. Действительно, Россия этого хотела. Ну, хотела – получай.
А.Нарышкин
―
Получается, уже без разбора, по всем фронтам…
Л.Радзиховский
―
Часто без разбора, да.
А.Нарышкин
―
А из всей этой ситуации с Олимпиадой, с санкциями, как из этого выходить, есть ли, на самом деле, путь?
Л.Радзиховский
―
Никак. Мы будем идти своим путем все дальше и дальше, все глубже и глубже.
А.Нарышкин
―
До какой поры?
Л.Радзиховский
―
Я думаю, что после выборов и после чемпионата Путин постарается сделать какие-то жесты, чтобы наладить детант с Западом. Но, я думаю, что это не получится. Потому что какие-то черточки… Это отдельный сложный разговор. Я даже не хочу его понимать, потому что тут никакой передачи не хватит, где эти черточки. Это не Крым и это не какой-то идиотский мельдоний. Это сложная история. Но какие-то грани внутренние для Запада Россия существенно перешла. И обратной дороги, по крайней мере, простой, нет. А обратная дорога в той самой знаменитой позе на коленях – на нее никогда не пойдет Россия.Соответственно, тут… в нашей речке утром рано потонули два барана, притом, что один баран тонуть совершенно не собирается. Я имею в виду западного барана. Он большой и толстый. Да и Россия, собственно говоря, не тонет. Просто ее бодают. А поскольку она не самодостаточна абсолютно ни в чем – это же все-таки не Северная Корея, - то отсечение от Запада крайне болезненно воспринимаются. Будут опять попытки туда проникнуть, крики, что нас не пускают, что к нам плохо относятся и так далее.
А.Нарышкин
―
А Путин не способен на покаяние?
Л.Радзиховский
―
Нет, конечно. Вернуться назад – нет.
А.Нарышкин
―
Что бы ни происходило вокруг?
Л.Радзиховский
―
Нет, нет. Это абсолютно исключено. Путин политически жив именно тем, что он встал с колен. Куда же ему опускаться?
А.Нарышкин
―
Как вам Грудинин?
Л.Радзиховский
―
Никак абсолютно. Грудинин…
А.Нарышкин
―
Вот вы Жириновского просто вспоминали. А по рейтингам уже обошел.
Л.Радзиховский
―
Кто кого?
А.Нарышкин
―
Грудинин Жириновского.
Л.Радзиховский
―
Ну, естественно. Результаты выборов известны: Грудинин займет второе место, причем с хорошим отрывом от господина Эдельштейна.
А.Нарышкин
―
Какое-то удовольствие, видимо, доставляет называть настоящей фамилией Жириновского…
Л.Радзиховский: Прямая дискуссия не для Навальногоо. Что сделал бы Соловьев на федеральном канале, страшно подумать
Л.Радзиховский
―
А потому что красивая фамилия. Жириновский – некрасивая. А Эдельштейн – красивая. Владимир Вольфович Эдельштейн – это звучит красиво. Ну, неважно, не об Эдельштейне речь, а о Грудинине. У Грудинина был исключительный потенциал. Он его в какой-то мере использовал. Это на новенького. У Грудинина было три козыря, они при нем отчасти и остались. Первое: он производит впечатление разумного, вменяемого человека. Никто не слушает содержание его речей, но вид разумный, вменяемый. Усы такие вменяемые, разумные.
А.Нарышкин
―
Но это самое важное, кстати.
Л.Радзиховский
―
Естественно, конечно. Кто читает идиотские программы, кому они нужны? Второе: его нельзя обвинить… Ведь у нас с оппозицией просто: оппозиция – агент ЦРУ. Его в этом обвинить невозможно. Не липнет к нему, к его усам не липнет абсолютно. И третье: на новенького. Вот вечный вопрос: Если не Путин, то кто? Вот стоит мужик нормальный, симпатичный, что-то сделал…Поэтому у Грудинина были очень хорошие козыри, слишком хорошие. Теперь его задача в оставшиеся полтора месяца заключается в том, чтобы от этих козырей избавиться, чтобы не дай бог не раскрутиться слишком…
А.Нарышкин
―
Второй тур не дай бог.
Л.Радзиховский
―
Нет, второго тура не будет, но даже чтобы близко к нему не подойти. Почему? Потому что сильная сторона Грудинина в том, что он человек вменяемый. И она же его слабая сторона. Как вменяемый человек он абсолютно не хочет бодать головой кремлевскую стенку. И что-что, а борьба за власть реальная в планы гражданина Грудинина и близко не входит.
А.Нарышкин
―
А зачем он ввязался в это? Какая выгода?
Л.Радзиховский
―
Там может быть миллион…
А.Нарышкин
―
Кандидат, который участвует в выборах и является спарринг-партнером Путина, что получает на выходе, заняв 10-е место с результатом 0,5%.
Л.Радзиховский – 10
―
е – ничего, а второе с хорошим результатом – много чего.
А.Нарышкин
―
Для себя или для Компартии, в которой не состоит?
Л.Радзиховский
―
Зачем ему Компартия-то?
А.Нарышкин
―
Для совхоза.
Л.Радзиховский
―
Для Компартии важно одно: «Наш человек – на втором месте». Это для Компартии важно. Для него может быть все что угодно: губернатор Московской области, министр сельского хозяйства, какие-то преференции его совхозу.
А.Нарышкин
―
То есть не забудут.
Л.Радзиховский
―
Не забудут и простят. Грудинин, очевидно, не хочет, не может и не будет изображать из себя Дон Кихота и бороться за власть. Понимаете, чтобы в России сменили президента на выборах – это невозможно по устройству нашей политической системы.
А.Нарышкин
―
Это должен Путин захотеть.
Л.Радзиховский
―
Тогда он назначит преемника и не пойдет на выборы. Проиграть выборы Путин по устройству нашей политической системы, по ее структуре не может. Единственный шанс победить на таких выборах – это сломать структуру нашей политической системы.
А.Нарышкин
―
Как?
Л.Радзиховский
―
Не знаю, как…
А.Нарышкин
―
Но вы говорите про это. Как?
Л.Радзиховский
―
Не знаю, как, но я знаю, что Грудинин этого не только делать не будет, но он активно не хочет этого делать. Его вялая избирательная кампания, его тональность… Ведь здесь главное – тональность: кто тут альфа-самец? Вот Грудинин всячески показывает, что «я мужик разумный и я не альфа-самец; альфа-самец у нас один, и я совершенно не собираюсь его альфа-самчество перебивать».
А.Нарышкин
―
А говорят, кампания прямо в федеральных, центральных СМИ развернута против Грудинина. Это для того, чтобы немножко его рейтинг попридержать?
Л.Радзиховский
―
Кампания очевидно развернута, в этом нет ни малейших сомнений. Я думаю, не для того, чтобы его рейтинг попридержать, а для того, чтобы немножко поводок, на котором он держится, чуть-чуть натянуть. Просто напомнить. Понимаете, любые выборы может выиграть только тот человек, который страстно этого хочет и отчаянно за это борется. А наши выборы - в десять раз. «Чтоб чужую бабу скрасть, надо пыл иметь и страсть. У тебя ж, милок, забота – на кладбище не попасть».Грудинин психически здоров, физически здоров, на кладбище не попадает, но пыла и страсти, харизмы, драйва, куража, отчаянно желания глотку перегрызть у него нет. А если этого нет, то что, вообще, можно говорить? Я уж не говорю о такой мелочи, что он относительно малоизвестен. Все-таки недавно появился – это его сильная сторона, но и слабая сторона.
А.Нарышкин
―
Но такой, пассионарный. Это есть.
Л.Радзиховский
―
Абсолютно нет.
А.Нарышкин
―
Ну как? В Страсбурге он сегодня в ЕСПЧ…
Л.Радзиховский
―
И чего он там сделал?
А.Нарышкин
―
Судьи удалились, будут принимать решение по поводу того, что власть митинги не разрешает Навальному проводить.
Л.Радзиховский
―
Погодите, а Грудинин-то здесь при чем?
А.Нарышкин
―
Нет, вы просто описывали человека, который мог бы власть сменить. Я вам говорю, что он сейчас, пока мы с вами в Москве находимся в студии, он уехал в Страсбург и там рассказывает о том, что здесь его жмут.
Л.Радзиховский
―
Навальный имеет сильную сторону: он отчаянно хочет власти. Он, что называется, рвется к власти. Но он имеет много слабых сторон. Первое: к нему липнет «агент ЦРУ». Вот к нему – липнет. К Грудинину – не липнет. Это первое.
А.Нарышкин
―
Дело всё в усах.
Л.Радзиховский
―
Да, вероятно. Он не догадался их отрастить. Теперь уже поздно. «Ты зачем, дурик, усы сбрил?», - помните да, из «Бриллиантовой руки»? Первое: к нему липнет. Второе: между нами говоря, Навальный абсолютный слабак. Точно. Все дискуссии…
А.Нарышкин
―
Аккуратнее. Не заходите потом в комментарии.
Л.Радзиховский
―
Все дискуссии, которые он вел, причем с такими ничтожествами, как гражданин Стрелков, он проиграл. Это надо уметь проиграть такому ничтожнейшему человеку, как Стрелков. Он не умеет вести дискуссии. Его сила – это блоги, заранее заготовленные выступления. Молодец! Но прямая дискуссия не для него. Что из него сделал бы Соловьев на федеральном канале, мне просто страшно подумать.И последнее: Навальный меня все-таки очень разочаровал своим совершенно идиотским поведением в отношении мадам Собчак.
А.Нарышкин
―
Что вы имеете в виду?
Л.Радзиховский
―
Я имею в виду, когда он сделал ролик, где он сидел с надписью, извиняюсь, как там было «волшебноебали» или что-то в этом роде. Но нельзя политику вот так себя вести. Нельзя так врать по-глупому, что она вела какой-то корпоратив. У тебя слоган «Не врать и не воровать» - ну, так не ври!
А.Нарышкин
―
Одно из последних его обращений к школьникам. Ну так для такой аудитории «волшебноебали» или «сказочноебали»…
Л.Радзиховский
―
Да-да, «сказочнойебали». Вот «сказочноебали» - уровень школьника. Но избирают тебя все-таки не школьники 5-го класса. «Сказочноебали» по отношению к женщине замужней – это… даже не моветон, это, как говорится, не советую ему встречаться…
А.Нарышкин
―
Конец совсем?
Л.Радзиховский
―
Нет, не конец. В России конца не бывает.
А.Нарышкин
―
Он работает с будущими избирателями. Я не хочу его адвокатом становиться, но сейчас эти ребята заканчивают 9-й класс…
Л.Радзиховский
―
«Сказаочноебали». Не советую ему встречаться с Максимом Виторганом. Зачем? Это нехорошо кончится для него. Не для Виторгана, а для Навального. Он очень слаб в личных столкновениях, очень слаб. Это факт. Он проиграл, кстати сказать, интервью Собчак. Собчак тоже довольно слаба, между прочим. Она проиграла Соловьеву.
А.Нарышкин
―
Проиграла все-таки?
Л.Радзиховский
―
Ну, конечно. Но не так позорно, как Навальный проиграл, допустим…
А.Нарышкин
―
Ей.
Л.Радзиховский: Жириновский – некрасивая фамилия. Эдельштейн – красивая. Владимир Вольфович Эдельштейн звучит красиво
Л.Радзиховский
―
Ей и этому самому Гиркину несчастному. Навальный умудрился в дискуссии даже с Чубайсом выглядеть слабо, хотя уж Чубайс ненавистный всем – и правым, и левым, и консерваторам, и либералам, и коммунистам, и кому угодно – выглядеть слабо в дискуссии с Чубайсом, - это надо талант иметь. Но он выглядел слабо.
А.Нарышкин
―
На выборах: Путин, Собчак или Грудинин - ваш голос кому?
Л.Радзиховский
―
Я не хожу на выборы. Дело в том, что я испытываю физиологическое отвращение только к одному кандидату, к тому самому Эдельштейну. А остальным я не испытываю никаких симпатий. А если я не испытываю симпатий, зачем же я буду голосовать?
А.Нарышкин
―
Наше время вышло. Спасибо огромное! Журналист Леонид Радзиховский сегодня был в нашем эфире со своим особым мнением. Счастливо!