Виктор Шендерович - Особое мнение - 2018-02-15
15.02.2018
Н. Росебашвили
― Это программа «Особое мнение». В студии у нас сегодня как обычно по четвергам в это время – писатель Виктор Шендерович. Здравствуйте, Виктор Анатольевич.
В. Шендерович
― Добрый вечер.
Н. Росебашвили
― МИД впервые признал, что может идти речь о том, что в Сирии погибли наши с вами сограждане. Соотечественники. Как вам кажется, нужно ли объявить траур? Особенно после слов пресс-секретаря Путина, который ранее удивлялся, что в связи с чем нужно объявлять траур. Это естественно его реакция на первые новости о гибели россиян в Сирии.
В. Шендерович
― Надо бы уволить их всех, которые лгали. (К вопросу о том, что надо сделать). Надо уволить их всех, всех, кто пойман на лжи; государственных чиновников, которые пойманы на лжи. Надо уволить - это первое, что надо сделать абсолютно автоматически. Мы этого не делаем. Объявлять ли траур? – я думаю, нет. По наемникам траур не объявляют. Траур объявляют по солдатам, по людям, погибшим при выполнении своего воинского долга. Напомню про присягу (я ее принимал когда-то): при защите священных рубежей своего Отечества. В таких случаях, наверное, стоит объявлять траур. Хотя воинская профессия подразумевают этот риск. Тем не менее, тогда об этом стоить говорить. По наемникам траур не объявляют. А траур по такому правительству стоит объявить. Выгнать к чертовой матери их всех - лжецов, которые попались на этом. Теперь, как ни в чем не бывало, признают. Это точно по Оруэллу: вчера воевали с этими, сегодня с этими. Вчерашних газет не существует. Вчера была просто другая правда! Никто же не лгал. Просто вчера то было правдой, а сегодня - это стало правдой и те же люди, глядя на нас теми же самыми глазами голубыми, продолжают как ни в чем ни бывало нами руководить. Учить нас родину любить. То, что признали – хорошо. Хорошо, полезно, одной ложью меньше. Эта история драматическая - и со многих сторон. Первая: Путин таки привел - от холодной войны, которую он объявил в 2007 году мюнхенской речью, - Путин привел к прямому боестолкновению с войсками НАТО. Наши соотечественники, воюющие - другое дело, что без опознавательных знаков. Но это нам уже не впервой, мы четыре года без опознавательных знаков. У нас олимпийцы бегают без опознавательных знаков. Это уже другой вопрос. Но, тем не менее: россияне погибли от удара войск НАТО. Причем не в результате ошибки…
Н. Росебашвили
― Тем не менее, вы все равно считаете, что траур объявить по погибшим…
В.Шендерович: Надо уволить всех, кто пойман на лжи, государственных чиновников. Это первое, что надо. Мы не делаем
В. Шендерович
― Нет оснований для государственного траура. Нет. Это были наемники. До того многие из них были наемниками в Донбассе. Нет, это не тема для государственного траура. Это тема для выводов. Но, к сожалению, у нас мозг умер, которым можно делать выводы. Общественный мозг умер, у нас нет его. Нет общественного мнения, общественного обсуждения проблемы. Так вот, драматизм со всех сторон. Драматизм в том, что Путин довел до боестолкновения с НАТО. Что гибнут люди. В том, что вранье зашкаливает. В том, что они погибли не за интересы… По кому объявлять траур, при каких обстоятельствах они погибли? Об этом уже написано. «КоммерсантЪ»…
Н. Росебашвили
― «КоммерсантЪ», беседует с источниками, во-вторых, мы больше информации знаем из зарубежных СМИ.
В. Шендерович
― Да, но «КоммерсантЪ» - с нашими источниками говорит о том, что это ЧВК «Вагнер», погибло, собственно говоря, за бабло. Они должны были взять штурмом завод по переработке нефти, находящийся под контролем курдского ополчения. О том, что главным бенефициаром сирийской войны является друг Путина, «повар» кремлевский, миллиардер по случаю дружбы с Путиным.
Н. Росебашвили
― Пригожин.
В. Шендерович
― Да. Заметьте, вы это сказали, а не я.
Н. Росебашвили
― Просто уточнила фамилию.
В. Шендерович
― Да, да. Тем не менее - то, что бенефициаром этой войны является друг Путина, то, что он сильно разбогател на нефтяных месторождениях, которые отбиваются его финансируемым… Эти бойцы погибшие - и которые лежат покалеченные в госпиталях Минобороны - получали по 30-40 тысяч рублей.
Н. Росебашвили
― Откуда у вас такая информация?
В. Шендерович
― Информация от СМИ. Упоминалось в СМИ. Это примерно то, за что они воевали. А он получал миллионы долларов. Это - вот за что они погибли. Они погибли за воровское бабло. И объявлять по этому поводу государственный траур не нужно. Нужно сделать выводы. На мой скромный вкус. Вдова погибшего Станислава Матвеева из города Асбест Свердловской области, которой до сих пор не отдали… она ждет, чтобы ей хотя бы отдали тело мужа, чтобы похоронить. Это материал сайта «Настоящее время»…
Н. Росебашвили
― Но никто не приходит…
В. Шендерович
― Как-то за генетическими образцами никто не приходит... И она пишет: «Хотелось бы, чтобы правительство как-то отомстило, чтобы пацанам память какая-то, чтобы женам не было обидно за своих мужей. Чтобы дети гордились». И вот здесь уже трагедия историческая. Ментальная. «Чтобы правительство отомстило». Кому должно мстить правительство, которое своими руками посылает на гибель это пушечное мясо, за бабло?
Н. Росебашвили
― У вас есть ответ на этот вопрос?
В. Шендерович
― Нет, у меня есть вопрос… Если бы можно было задать вопрос этой несчастной женщине. Кому должно отомстить правительство? Не правильнее ли было поставить вопрос об ответственности этого правительства, которое растлевало мозги россиянам? Ведь история этого погибшего Станислава Матвеева - он же воевал на Донбассе.
Н. Росебашвили
― А как вам кажется, не ставится этот вопрос…
В. Шендерович
― Подождите. Дайте я доскажу. Как не ставится? - вот я его ставлю. Но я его ставлю в этой кубатуре.
Н. Росебашвили
― Вы — Виктор Шендерович.
В. Шендерович
― Секундочку. Я ставлю этот вопрос, а у них мозги пропитаны пропагандой. И она хочет, чтобы правительство отомстило кому-то! Наверное, Штатам. Не знаю, кому должно отомстить правительство за гибель ее мужа-наемника. Который был наемником на Донбассе. Потом пришел домой, заниматься некоторое время ремонтом квартир, но потом снова поехал в Сирию. Потому что его растлили. Потому что после наемничества, после того как человек почувствовал вкус вольницы, и бабла, и крови, ему трудно обратно встроиться в мирную жизнь. Вот этого Станислава Матвеева, его мозги - растлили. Его использовали один раз как наемника, и он пошел второй раз - и отдал свою жизнь. Двое детей. А жена его…. вдова, которой не отдают даже тело, и Минобороны не интересуется генетическими образцами... - она думает: хорошо бы отомстить Штатам за это! За то, что ее муж-наемник погиб за бабло какого-то негодяя (или группы негодяев). У нее в мозгу не связывается, что он погиб за бабло за пять копеек, он погиб, добывая бабло для группы негодяев. А теперь вы спрашиваете, объявлять ли траур. Траур надо объявлять по нам всем - по стране, которая не в состоянии связать элементарных вещей. Логических. Не в состоянии. Этот вопрос никому не приходит. И она хочет, чтобы дети гордились, понимаешь. Но для того чтобы дети гордились, надо чтобы отец погиб в боях за родину. Тогда дети будут гордиться. Отцом, который погиб за чужое бабло, гордиться дети не должны. Как ни прискорбно. Жалко всех, конечно…
Н. Росебашвили
― Пришло сообщение на эфирный номер +7-985-970-45-45 Алкид из Пензы: «Есть ли у вас претензии к США, которые убили ваших соотечественников?»
В. Шендерович
― Нет, у меня нет претензий к США, коалиции, которая воюет с преступным режимом Асада. Уничтожившим сотни тысяч собственных сограждан. Сотни тысяч! К бойцам коалиции, которая воюет, у меня вопросов нет. Они воюют против преступного режима. А вот что там делает под шумок кремлевский повар, зарабатывая себе нефтяные месторождения? что там делают наши наемники? - к людям, которых послали их как пушечное мясо, у меня вопросы есть.
Н. Росебашвили
― Последний вопрос, наверное, по сирийской теме. Может быть вы слышали депутат от «Справедливой России» подготовил законопроект о частных военных компаниях. Как вам кажется, нужен такой закон?
В. Шендерович
― Я не знаю содержание закона, но подозреваю, что ничего хорошего ждать от них нельзя.
Н. Росебашвили
― Депутат по фамилии Емельянов в принципе признает, что это скорее будет легализация бизнеса, потому что как мы поняли из предыдущего обсуждения, ЧВК это все-таки про зарабатывание денег, а не про отстаивание идеалов.
В. Шендерович
― Заботливый депутат от «Справедливой России». Заботливый депутат Емельянов, пытаясь понравиться руководству страны, помогает им - дает им идею, как легализовать их преступный бизнес.
Н. Росебашвили
― Вам не кажется, что это как-то сделает видимыми и осязаемыми тех самых людей, которые туда теперь едут…
В. Шендерович
― Они и так видимые и осязаемые. Просто он предлагает сделать наемничество - оно запрещено в принципе…
Н. Росебашвили
― Но их же никто не видит. Ни Минобороны…
В. Шендерович
― Секундочку. Все их видят! Это мы их не видим. Это мы должны дожидаться, чтобы кто-нибудь погиб, чтобы корреспонденты узнали, как его звали. Это мы их не видим. Министерство обороны их прекрасно видит. Организует, снабжает оружием. Оно их видит с Донбасса всех - оно знает поименно, все эти имена известны. Нет, речь идет о легализации. Ну, можно и убийство легализовать в принципе. Чего же Чикатило бедный - прятался, прятался? Давайте как-то легализуем - оно же все равно есть! Давайте легализуем. И он будет виден. Вот и вся логика. Депутат озабочен тем, чтобы понравиться. Ему это, наверное, удалось, я его поздравляю.
Н. Росебашвили
― Я напомню, что наш эфир транслируется на Ютуб-канале «Эхо Москвы». Вы можете задавать вопросы. Сайт «Эхо Москвы» к вашим услугам. Вы в начале программы сказали, что наши олимпийцы без опознавательных знаков выступают.
В. Шендерович
― Это даже не моя шутка, просто процитировал.
В.Шендерович: Траур надо объявлять по нам всем, стране, которая не в состоянии связать элементарных вещей. Логических
Н. Росебашвили
― Это и не новость. Вопрос пришел на сайт, видимо, в продолжение вашей публикации «Путин и юноша на коньках». «Откуда у вас столько ненависти к своей стране и народу, – это уже такая формулировка достаточно привычна, — на Олимпиаду приехали чистые спортсмены». Вы можете что-нибудь ответить слушателю.
В. Шендерович
― Секундочку. Вопрос никак не связан с утверждением. На Олимпиаду приехали, я надеюсь, чистые спортсмены. Замечательно. Но он не спрашивал, чистые ли спортсмены приехали на Олимпиаду? Он спросил: за что я так ненавижу свою страну и народ? Да, я могу спросить (в ответ) классическое: перестал ли он пить коньяк по утрам? Есть подлые вопросы, на которых нет корректного ответа. Как правило, безымянные негодяи очень любят - от имени страны и народа. Я предпочитаю не отчитываться перед безымянными негодяями на интимные темы. И не люблю, когда со мной разговаривают от имени страны и народа. Ни у кого нет патента на правильную любовь к родине. Люди приличные свои мнения на этот счет, свои ощущения публикуют или высказывают от своего имени. Люди менее приличные разговаривают от имени стран, народов. Рас. Они это обожают. Он никто и звать его никак, поэтому он со мной разговаривает, со мной, у которого есть имя, он со мной разговаривает от имени народа и страны. Он - от их имени. Вот и все, что я могу сказать по поводу этого диалога, в который, в общем, особенно входить не собираюсь.
Н. Росебашвили
― Если вернуться к вашей публикации, вы вспоминаете слова Семена Елистратова, который приехал в Пхёнчхан и показал им всем. Вам не кажется, что такая просто человеческая реакция. И обидно за товарищей, как мы потом уже выяснили, около 30 спортсменов были незаконно…
В. Шендерович
― Еще раз: в этой публикации… Сейчас очень странный разговор, потому что ты апеллируешь к моей публикации, которая сейчас не перед глазами у радиослушателей. Там длинный ряд наших обид, нашей закоренелой обиды к миру. От футболиста Евсеева с бессмертной фразой… Я упоминал этих хоккеистов наших юных, которые кричали в камеру «сосите все» после (всего лишь) выигрыша чемпионата мира среди юниоров. Почему мир должен сосать в связи с тем, что они забили больше шайб, чем канадцы или американцы? Застарелая, заскорузлая, закоренелая ненависть – оборонная, агрессивная. Агрессия по отношению к миру. К наружному миру. Вот о чем я говорил. Деревенщина, приехавшая подраться на дискотеку. Не потанцевать. Вот - туда приехали посоревноваться, кто быстрее пробежит. Кто метче попадет. И те, кто бежали вместе с Елистратовым, - они просто соревновались. А он приехал - показать им всем! Что касается обиды, это поразительным образом рифмуется с предыдущим сюжетом. Вот как вдова погибшего не задает себе вопрос: а почему собственно, ее муж оказался под бомбежкой, под американским налетом, в войне против преступного сирийского режима. Что он там делал, зачем он там оказался? Кто его послал. В чьих интересах он был как пушечное мясо брошен туда на убой? Как свиней, пишет она сама. Сама пишет! На убой как свиней! Кто его как свинью на убой бросил? Она не задает этого вопроса. Ей хочется, чтобы правительство отомстило. По гораздо меньшему поводу бегун Елистратов не задает вопрос: почему именно наши спортсмены оказались в такой ситуации? Почему именно Россия оказалась против всего мира. Почему именно против нее все это делается? Притом, что допинг - вот японец попался на допинге. Но почему-то - против России! Он не задает себе этого вопроса. Он ничего не имеет против Мутко и компании. Так же как вдова погибшего ничего не имеет против Пригожина и Путина того же самого. А они находятся в оборонительной, со сведенными скулами, агрессии и ненависти против окружающего мира. Вот общая симптоматика. О которой я писал, давно пишу.. много лет уже. И эта симптоматика только нарастает. Сцепленные скулы, провинциальное ожесточение против мира. Мы сами себя выбросили на обочину. Сами себя. Настойчиво выбрасывали и, наконец, выбросили. И теперь с нами общаются как с людьми с обочины. Как с обозленной агрессивной деревенщиной, которая хочет сорвать праздник. С нами так обращаются. Как со страной. Дальше мы получаем штраф - и вот этим спортсменам, «чистым» спортсменам, замечательным, прилетает штраф, большой штраф, наложенный на страну. На культуру. Я говорил об этом: да, в 1930-х годах плохо быть немцем, знаете ли. Никто не спрашивает даже, никто не интересуется - против ты Гитлера, за Гитлера? Хороший ты, плохой? Может ты врач, пожарный, ребенка спас... Плохо быть немцем в конце 1930-х годов. По умолчанию. Сегодня по умолчанию плохо быть россиянином. Потому что россиянин сегодня - по умолчанию, если это не,так сказать, какой-то человек, персонально высказавшийся против режима… - по умолчанию россиянин сегодня это человек, от имени которого развязываются войны, от имени которого сбиваются самолеты гражданские. От имени которого правит беспредел, от имени которого все это воруют, подменяют пробирки. От имени которого! Накладывается вот такой штраф. И здесь - я писал об этом четыре года назад - про Путина и девочку на коньках. Я говорил об этом разрыве между симпатией моей к этим людям, которые соревнуются... Вот - керлинг, вот эта пара замечательная. Девочка очень красивая. И юноша. Завоевавшие. Я конечно за них болею. Они - просто люди. Я за них болею. Я не могу за них не болеть! Это свои. Разрывается сердце между симпатией к этой девочке, к этим ребятам – нашим, своим - и пониманию, что его победа, ее победа пойдет в топку путинского рейтинга. Пойдет - на новые преступления. И разрыв души, о котором я писал четыре года назад, и сейчас снова я переживаю этот разрыв души. Разумеется. Невозможно не болеть за своих - и невозможно не понимать, что это идет на пиар преступного, уголовного, кровавого - уже без всяких метафор кровавого режима. А общая симптоматика между Семеном Елистратовым и несчастной вдовой Станислава Матвеева, - этот общий знаменатель совершенно очевиден. Не в состоянии понять, кто причинил, в случае с Елистратовым — небольшие неудобства, а в случае с Матвеевой – несчастье! Кто? А причинили одни и те же. Но их агрессия - наружу. На Запад.
Н. Росебашвили
― Это «Особое мнение» Виктора Шендеровича. У нас до перерыва остается немного времени. Давайте начнем тему. Блокировка сайта Навального – сейчас все об этом говорят. Естественно, это все связано с расследованием о Дерипаске, Насти Рыбки, Сергея Приходько. Как вам кажется, Навальный правильно упрямится. Может, надо было отпустить ситуацию, удалить это расследование. Все-таки в Интернет это все попало. Удалить из Интернета невозможно.
В. Шендерович
― Нино, мы обсуждаем опять, обратите внимание… опять по Высоцкому – «мы все ищем правильный ответ и не находим нужного вопроса». Мы обсуждаем тактику борьбы Навального. Оставим Навальному тактику его борьбы. Это частный вопрос. Более важный вопрос, даже не вопрос — фиксация. Они продолжают закатывать под асфальт все, что шевелится. Они ничего кроме этого не могут. «Кроме мордобития, никаких чудес», как говорил тот же Высоцкий. Они ничего кроме этого не могут, не умеют. Они блокируют; про них можно столько рассказать, что они боятся информации. Они с этого начинали, с уничтожения НТВ. Я тогда еще успел задать в эфире НТВ - того НТВ! - вопрос: что же они сделали уже или еще собираются сделать, что они так боятся независимой прессы? Но они закатали под асфальт телевидение, радио федеральное, всю прессу большую. Закатали под асфальт. Но вот есть Интернет, появился Интернет. Они закатывают под асфальт и Интернет. Мы размашистыми шагами идем в сторону Узбекистана. Пока мы «узбекистан-лайт» - в том смысле, что еще не сидят просто в зинданах противники режима. То есть, уже сидят, но все-таки не в зинданах. Вот так: «узбекистан-лайт». Зафиксируем, что они в предвыборную кампанию (когда казалось бы, надо симулировать какие-то послабления), демонстрируют абсолютную непримиримую паническую жесткость. Они ничего не могут ответить Навальному, ничего не могут ответить по существу, кроме блокировки его сайта.
Н. Росебашвили
― Разве что по-мужски. Как написал Сергей Приходько.
В. Шендерович
― По-мужски - это значит замуровать! Вот это по-мужски Замуровать с помощью суда. Молчали бы уже в тряпочку, «мужчины». Более-менее уже их мужское достоинство (во всех смыслах) известно.
В.Шендерович: Если отец погиб в боях за родину, дети будут гордиться. Отцом, погибшим за бабло, гордиться не должны
Н. Росебашвили
― Это «Особое мнение». В студии Виктор Шендерович. Мы делаем небольшой перерыв на новости и скоро вернемся.НОВОСТИ
Н. Росебашвили
― Это действительно программа «Особое мнение». В студии Виктор Шендерович. Ничего не изменилось за…
В. Шендерович
― За это время.
Н. Росебашвили
― Вы как-то в предыдущей части программы сказали, что вместо послабления предвыборного идет затаптывание в асфальт. Интернет. Тем временем пришло решение Архангельского областного суда, который оправдал местного жителя, оштрафованного за публикацию в соцсети фотографии с парада победы 45-го года. И, как известно сенатор Беляков тоже теперь внес законопроект об отмене наказания за демонстрацию нацистской символики без пропаганды. Теперь заживем, наверное. Вот оно, послабление.
В. Шендерович
― Ну какие-то да, но вы же сейчас говорите, понимаете, вы выбираете такой сверхкрупный план.
Н. Росебашвили
― Есть же новости.
В. Шендерович
― Понятно. Это новость, но мы должны оценивать и масштаб новости тоже. Ну хорошо, на самом деле очень хорошо, что человек, который опубликовал фотографию парада победы не сядет…
Н. Росебашвили
― Он такой не один просто, в том и дело.
В. Шендерович
― Не сядет за пропаганду. Нет, не все глупости, которые можно, сделать, делаются. И не все преступления, которые можно совершить, совершаются. Дальше мы смотрим - еще раз: мы отсчитываем от абсолютного ужаса, вот такого тотального кромешного ужаса? Или мы отсчитываем, все-таки, от здравого смысла? Это две разные точки отсчета. Если от тотального ужаса – нет, не Северная Корея. Вот - где-то послабления, где-то разрешения. Где-то отъехали. Но мы видим общую тенденцию. И согласись, что блокировка сайта Навального - по силе, по вектору, по размеру вектора, по размеру удара - превосходит решение Архангельского суда. Несколько. На разных уровнях принимаются, видимо, решения. Я могу это объяснить именно так. Все, что касается Навального - решения принимаются, безусловно, на самом верху. Безусловно, наш приболевший президент очень боится Навального и имеет основания. Навальный — единственная серьезная независимая политическая сила! Представляющая реальную опасность, безусловно, для власти. По степени самоорганизации общества, совершенно беспрецедентной в позднее путинское время. Вот эти десятки штабов, вот этот выход на улицы массовый. Они понимают эту угрозу. Они ее ощущают как угрозу. И то, что Навальный не допущен на выборы - и то, что Навального блокируют, а остальным разрешается нести вполне либеральные речи, разговаривать слова, предъявлять какие-то претензии… бог знает, какие либеральные вещи говорить… - это указывает на то, кого Кремль ощущает своим главным противником и главной угрозой. Тут, мне кажется, даже как-то неприлично об этом спорить.
Н. Росебашвили
― Следующая тема. Вы опять же упомянули про Путина, который обнимал девочку. Путин и дети — вечная тема. Может быть, вы слышали, во-первых, в Дагестане прошла детская акция в поддержку Путина. Дети сидели в классе, подняв плакаты «Спасибо Путину за все».
В. Шендерович
― Сами нарисовали, сами решили!
Н. Росебашвили
― Говорят, что сами.
В. Шендерович
― Вот утром пришли в класс…. Мы знаем детей, сколько им лет?
Н. Росебашвили
― Затрудняюсь сказать. 5-6 класс.
В. Шендерович
― Ну мы же знаем потребности 5-6-го класса! Мы же знаем детей пятого-шестого класса. Это как раз такой возраст, когда человек хочет прийти в класс и нарисовать плакатик в поддержку Путина - и поднять его, пригласив предварительно журналистов.
Н. Росебашвили
― Может, вы зря иронизируете. Потому что параллельно с этим, между прочим, проходит еще одна детская акция российских школьников, где просят нарисовать портрет президента Владимира Путина.
В. Шендерович
― Но этих хоть попросили! Хоть признаются, что попросили. А эти вроде как сами.
Н. Росебашвили
― Там 400 рублей стоит участие.
В. Шендерович
― За деньги?
Н. Росебашвили
― Да, чтобы отправить портрет.
В. Шендерович
― Они должны платить - или им платят?
Н. Росебашвили
― Как я поняла, они должны.
В. Шендерович
― Они должны? О, Господи. Где это, в Дагестане?
Н. Росебашвили
― Нет, это всероссийский конкурс.
В. Шендерович
― Я очень хорошо представляю себе возросшее благосостояние россиян; я понимаю, что это мечта любой российской семьи - заплатить 400 рублей за право нарисовать Владимира Владимировича и отослать это! Прям вокруг меня такие люди живут, вот по улицам ходят… - каждый первый мечтал бы заплатить 400 рублей за право нарисовать Путина... Ты понимаешь, какая это Северная Корея. Нино?
Н. Росебашвили
― Теперь уже Северная Корея получается.
В. Шендерович
― Ты отдаешь себе отчет, что это элементы Северной Кореи? Просто в Северной Корее это в обязательном порядке. Из огнеметов расстреливают тех, кто подаст голос.
Н. Росебашвили
― Но все-таки справедливости ради скажу, что это частная инициатива.
В. Шендерович
― Чья?
Н. Росебашвили
― Ресурсный центр, информационное агентство «Инфраструктура…»
В. Шендерович
― Это ты называешь частной инициативой? Откуда у них деньги на это? Еще раз - вот люди собираются, вот я знаю много благотворительных организаций. Мы собираем на оксигенатор, на кислород в крови… Вот - я собираю, все мои друзья - все мои друзья участвуют в каких-то сборах. На медицину, на детей, на стариков. На то, на се. На животных. Не хватает денег на то, чем должно заниматься государство. Нет денег на лекарства, на больных детей нет денег. Собираем Христа ради на аппарат для обогащения крови кислородом. Христа ради! Государство не дает. И тут вдруг выясняется, что есть какой-то фонд, у которого есть по 400 рублей на рыло за то, чтобы нарисовать Путина. Северная Корея, Нино! Элемент Северной Кореи. Еще раз повторяю - надо видеть и разницу и вектор. Разница в том, что я вот сейчас все это говорю и меня из огнемета не расстреляют. В этом разница. Разница в том, что это необязательно еще. Пока. А сходство - в инструментарии. «Эти люди запрещают нам ковыряться в носу». Эти люди упрекают Навального в использовании детей! Причем замечу, дети, которых использовал Навальный, «использовал» — в кавычках, «использовал Навальный» – совершеннолетние по большей части. А тут вот так, в школах. Это позорище галимое. Это совершенно… тебе удалось меня удивить. Я, честно говоря, это пропустил. Эту информацию.
В.Шендерович: С нами общаются как с людьми с обочины, с агрессивной деревенщиной, которая хочет сорвать праздник
Н. Росебашвили
― Там есть очень интересная галерея портретов. Возраст участников если правильно помню – от 5 до 17.
В. Шендерович
― От 5 до 17. Вот так воспитывается, вот так деградирует страна. И ты можешь перечислить - вот можем позагибать пальцы в странах, где рисуют портреты президентов в обязательном порядке…
Н. Росебашвили
― Это не в обязательном порядке.
В. Шендерович
― В таком добровольно-принудительном порядке. Ты можешь себе представить конкурс на портрет Обамы или Трампа в Америке?
Н. Росебашвили
― Могу представить, как дети сами…
В. Шендерович
― И чтобы им… Да, что-то другое рисуют! Мы не слышали об этом.
Н. Росебашвили
― Вряд ли это будет стоить 400 рублей.
В.Шендерович: Разрывается сердце между симпатией к нашим и пониманию, что их победа пойдет в топку путинского рейтинга
В. Шендерович
― Мы не слышали об этом. Ладно, чего это обсуждать. Давай - хочу успеть… Сегодня 60 лет Алексею Малобродскому. Сидящему сейчас в СИЗО. Ему 60 лет, и я поздравляю его и вот что хочу сказать. Я не знаю его лично - я знаю десятки людей, общих знакомых... Я из театральной тусовки выпал лет 25 назад, поэтому я его не знаю лично. Но знаю десятки людей, которые знают его. Поразительная вещь: абсолютно кристальная репутация. Ни один из тех, кто знает Алексея Малобродского… Все, каждый первый, говорят, что он абсолютно честный человек! К шестидесяти годам (а Малобродскому 60 лет сегодня исполняется) у человека складывается репутация. Это совершенно не опровергаемая вещь. Может быть ложный приговор, может быть донос, может быть навет. Репутация - не бывает ложной. К 60 годам она уже такая, как есть. Это совершенно повторяю, неопровержимая вещь! И уж тем более она не может быть опровергнута российским судом, у которого репутация совершенно иная, чем у Малобродского: репутация воровская, лживая и преступная. Приговор может быть заказным. Репутация - заказной быть не может. Никакая пиар-служба не победит многолетней репутации. Мы называем имя - и почему-то к этому имени прилагается уже репутация. Свою безукоризненную репутацию Малобродский блестяще подтвердил на допросах и скамье подсудимых. От него требовалось оговорить Серебренникова. Он этого не сделал. Именно поэтому он в СИЗО! Он политический заключенный, безусловно. Хотя арестован не на Болотной. Безусловно - он политический заключенный. Он к своей безукоризненной репутации честного человека прибавил еще и репутацию человека отважного. Человека чести! Малобродский, разумеется, невиновен. Но хотя бы, потому что ближе к 60 годам, к пенсионному возрасту люди не начинают воровать. Если человек ворует, он как-то начинает это делать раньше. Не начинают, при безукоризненной репутации, к шестидесяти воровать. Такого не бывает. И обратных случаев не бывает. Не бывает! Если уж человек ворует десятилетия, так он уж ворует. Он не остановится. Страна, в которой Малобродский, Итин, Софья Апфельбаум, такие люди… Серебренников… под арестом, а те, кто заказали эту мерзость, заказчики этого - на свободе и в статусе элиты страны, - такая страна находится в тяжелом упадке. Безнаказанно это не проходит. Не проходят такие вещи безнаказанно! Когда такие люди под замком, а такие люди на свободе. И определяют правила игры. То - вот мы видим это сползание. Оно продолжается. Мои поздравления Алексею Малобродскому. Надежда, что мы скоро поздравим его на свободе, мое восхищение ему и пожелание здоровья. А, в общем, воли ему желать не надо, она у него есть.
Н. Росебашвили
― У нас остается буквально полторы минуты до окончания эфира. Раз мы заговорили о театральном деле. Естественно идет в тесной связке с фамилией Мединский. Буквально минутка остается. Сегодня встречался господин министр культуры со студентами ВГИКа поговорить об успехах российского кино. Вам кажется, есть о чем говорить?
В. Шендерович
― Я не большой телезритель сегодняшнего российского кино. Поэтому обсуждать качество не могу, просто не имею право. То, что до меня доходит о российском кино, которое пользуется особенной поддержкой государства… - я иногда включаю телевизор, попадаю, переключая каналы. На это патриотическое кинопроизводство. В общем, как у Хармса сказано «нас всех тошнит». Это катастрофа полная. На уровне сценария, на уровне идеи. Да, ничего кроме «патриотизма». Просто из всех ноздрей - то, что они называют патриотизмом. На самом деле это, конечно, тяжелая возгонка такого темного чувства, ксенофобии, скорее всего, противостояния с миром… какая-то наша особенность. Особость! Которая оправдывает нас. Это вещь вполне опасная. Совершенно допускаю, что одновременно снимаются и хорошие вещи.
Н. Росебашвили
― Спасибо большое. Это была программа «Особое мнение». А нет, подождите.
В. Шендерович
― Минута есть.
Н. Росебашвили
― Тогда договорим.
В. Шендерович
― Целую минуту не дали договорить.
Н. Росебашвили
― Тогда вопрос.
В. Шендерович
― Вот смотрите, вышел фильм только что «Довлатов» Алексея Германа - не смотрел, но отзывы вполне замечательные и так далее. Нет, жизнь идет, Нино, жизнь идет.
Н. Росебашвили
― Тогда последний вопрос. Минкульт решил не наказывать кинотеатр «Пионер» за показ фильма «Смерть Сталина». Было пять…
В. Шендерович
― Что тут обсуждать. Вы обсуждаете, как амебы ложноножки выпускают, такую, сякую…
Н. Росебашвили
― Но какая-то логика есть…
В.Шендерович: Они продолжают закатывать под асфальт все, что шевелится. Кроме мордобития никаких чудес
В. Шендерович
― Нет. Там есть внутри своя жизнь амебная. Свои какие-то корпоративные министерские влияния, интересы. Это мелкое событие. Главное – то, что цензура существует, и фильм запрещен, и мы впервые за долгое время не можем посмотреть фильм, потому что кто-то решил, что нам нельзя его смотреть.
Н. Росебашвили
― На этом всё. Программа «Особое мнение». В студии был Виктор Шендерович. Всем спасибо. Всего доброго.