Михаил Хазин - Особое мнение - 2018-04-25
25.04.2018
А. Соломин
―
Здравствуйте, друзья. Меня зовут Алексей Соломин. Сегодня в программе «Особое мнение» гость Михаил Хазин, экономист. Здравствуйте.
М. Хазин
―
Здравствуйте.
А. Соломин
―
Росфинмониторинг собирается, уже даже передал в правоохранительные органы информацию, которая содержалась в частности в так называемом «панамском досье». Или «райском досье». Об этом заявил в среду директор Росфинмониторинга Юрий Чиханчин. Они провели собственное расследование, и его результаты направлены…
М. Хазин
―
Нашли чиновников коррупционеров?
А. Соломин
―
Мне хотелось у вас спросить, в этом докладе упоминались самые разные люди. Там всего говорится, что граждане России являются учредителями тысячи офшорных компаний. Через которые осуществлялись сомнительные сделки. И в этом документе говорится и о пресс-секретаре президента Пескове. И о вице-мэре Москвы Ликсутове. Бывшем губернаторе Псковской области Турчаке. И о других госслужащих. Как вы думаете, информация о них в правоохранительные органы тоже передается Росфинмониторингом.
М. Хазин
―
Я думаю, что все передал. Думаете, он там делит на чистых и нечистых.
А. Соломин
―
Не знаю. Вопрос к вам.
М. Хазин
―
Вряд ли. Передал, конечно. Ему-то что. Его дело – найти и передать по инстанции. А дальше смотреть будут.
А. Соломин
―
То есть изучать этот вопрос будут уже правоохранительные…
М. Хазин
―
Соответствующие.
А. Соломин
―
ФСБ в данном случае.
М. Хазин
―
Я не знаю, кто этим занимается конкретно.
А. Соломин
―
Сейчас у нас губернаторами и чиновниками занимается в основном ФСБ.
М.Хазин: Банкиры полностью взяли под контроль государственный аппарат США. Где-то с 1981 года, с начала рейганомики
М. Хазин
―
Ну ФСБ. Я как бы даже не всегда помню, чего было, когда я был, потому что были разные вещи, чем-то занималась ФСБ, чем-то – прокуратура. Кто-то еще. Сейчас у прокуратуры отобрали, сейчас Следственный комитет. Кроме того, в администрации есть свои антикоррупционные структуры, которые занимаются особо крупными госслужащими. Но я так понимаю, что они работают в связке со всякого рода спецслужбами. В общем, какая разница. Ну будут исследовать.
А. Соломин
―
А разве у нас «панамское досье» не признано на официальном уровне набором слухов, сплетен.
М. Хазин
―
Причем здесь это. «Панамское досье» - это американцы вскрыли информацию о тех, кто открывал офшорные счета. Что там слухи и сплетни. Вот вскрыли и вскрыли. Для чего это американцы сделали – известно. Почему это должно быть тайной я не очень понимаю. А что касается политики в этом отношении, то она всегда одинаковая. Представители элиты неподсудны. Поэтому если представители элиты попадают в такого рода списки, то это так замыливается тихо. А если соответственно это рядовой обыватель, вот, собственно, мы в последнем слове господина Улюкаева, он там признался, как ему тяжело ощущать себя простым человеком, пока он считался элитой, ему можно было разные дела совершать нехорошие. И никто ему за это ничего не делал.
А. Соломин
―
Это ваша интерпретация, он так не говорил.
М. Хазин
―
Ну да, конечно. Он говорил: «Как тяжело быть простым человеком». Ну да…
А. Соломин
―
Он не знал, как тяжело простому человеку.
М. Хазин
―
Вот он узнал. Перестал быть элитой. Но я вам приведу пример из другой истории. Совершенно классический пример. Был такой человек – Саркози. Все про него знали, что он взял денег у Каддафи. Это знали все. Вся Европа знала, что Саркози взял денег у Каддафи. Бумажек не было. Но все также понимали, что поскольку Саркози входит в достаточно крупную группу, которая, давайте скажем так, окормляется некими силами в США, которые тесно связаны с Клинтон, то по этой причине никто этого расследовать не будет и Саркози трогать не будут.
А. Соломин
―
Во Франции.
М. Хазин
―
Разумеется.
А. Соломин
―
А почему тогда во Франции именно Николя Саркози даже угодил под стражу.
М. Хазин
―
Я объясняю. Как только Клинтон не смогла стать президентом, и стало понятно, что та группа, которая его окормляла существенно потеряла во влиянии, началось расследование. Оно, естественно тут же показало, еще раз говорю, вот Хиллари Клинтон представитель некой группы. То, что эта группа не сумела протащить своего человека в президенты, означает, что она ослабла. Пришел к власти представитель другой группы и по этой причине тех людей, которые как бы не входят непосредственно в эту группу, но как бы к ним примыкают, их начали обижать. Вот во Франции обидели Саркози.
А. Соломин
―
Просто это очень мне кажется необычным, потому что Дональд Трамп несколько выглядит белой вороной в окружении людей, которые постоянно пытаются его привести к импичменту, расследовать его связи с Россией. Какая же это группа.
М. Хазин
―
Это очень большая группа. Потому что иначе бы он не стал президентом. Я еще раз расскажу историю. 4-5 ноября 2014 года, в США в городе Дейтон штат Огайо происходила первая за много лет по инициативе США Дартмутская конференция. 4 ноября в США были промежуточные выборы. На которых феерически победили республиканцы. И 5 ноября наше заседание началось с того, что мы обсуждали, чем вызван этот результат. И я тогда сказал, что на сегодня имеют место два экономических сценария. Сценарий первый – нужно спасать мировую финансовую систему долларовую, но тогда это придется сделать за счет реального сектора США. Потому что другого нет ресурса. Вариант второй – можно пытаться спасать реальный сектор США. Тогда обрушится мировая долларовая система. И результат выборов вот тех 2014 года показал, что общество в США предпочитает второй сценарий. Американское общество вообще банкиров не любит. Называет их обидным словом «банкстеры». А тут соответственно она впервые эта группа себя показала на этих выборах как очень сильная. И я тогда сказал, что эта группа выдвинет своего человека на президентские выборы. Через два года. И у этого человека или у этих людей будут шансы победить. Выдвинуто было два человека. От демократов шел Сандерс, и от республиканцев Трамп. Сандерса завалили, потому что команда Клинтон контролировала администрацию демократической партии, аппарат. То есть фактически они просто фальсифицировали праймериз. Это тоже общеизвестно. И сейчас у них отмазка, что это коварные русские хакеры.
А. Соломин
―
Уточню. Речь идет об одной группе, которая выдвигала Трампа и Сандерса?
М. Хазин
―
Да.
А. Соломин
―
То есть одни и те же люди…
М. Хазин
―
Это элитная группа. Она большая. Кто там конкретно, кто платил, кто давал деньги, кто организовывал, я не знаю.
А. Соломин
―
А откуда вы знаете…
М. Хазин
―
Это большая элитная группа. Ну потому что еще раз повторю, элитные группы прежде всего определяются интересами. Людей вы можете не знать, а интересы вы видите. Я как экономист вижу интересы. Наша задача – спасти реальный сектор.
А. Соломин
―
Я понял. Как вы определили, что одной группе интересен и Трамп, и Сандерс?
М.Хазин: Вся система подготовки образования и продвижения американских чиновников была выстроена под интересы банкиров
М. Хазин
―
А потому что у них были одинаковые совершенно с точки зрения этой базовой экономической политики одна и та же логика. Мы будем спасать американский средний класс, американского производителя.
А. Соломин
―
А почему у разных групп не может быть одной и той же логики.
М. Хазин
―
Потому что соответственно с точки зрения элитной группировки, если у тебя имеются люди, которые соответственно двигают эту линию, их надо всех поддерживать. Всех. Вот они и поддерживали. Выросли они совершенно независимые. Трамп и Сандерс лично никак не связаны.
А. Соломин
―
Под словом «группа» мы подразумеваем банкиров.
М. Хазин
―
Нет. Еще раз повторю, элитные группы они разные. Вообще говоря, много элитных групп в США. И у нас их много. И везде их много.
А. Соломин
―
Те, кто поддержали Трампа…
М. Хазин
―
Это не банкиры. А банкиры стояли за Клинтон.
А. Соломин
―
И у них ничего не получилось.
М. Хазин
―
А дальше очень интересная картина. Дело в том, что банкиры в реальности полностью взяли под контроль государственный аппарат США. Где-то с 1981 года, с начала рейганомики. С того момента, когда я могу сказать, доля финансового сектора в перераспределении прибыли в США, которая была в начале 70-х 25%, ну может быть 30, к 2008 поднялась до 70%…
А. Соломин
―
Это что за данные?
М. Хазин
―
Это американская статистика. И вся система подготовки образования и карьерного продвижения американских чиновников, вся была выстроена под интересы банкиров. Но если вы посмотрите даже учебники экономические, то вы увидите, да, они все в свою очередь про финансовые рынки.
А. Соломин
―
Я единственное, что не совсем понял, если не банкиры, то кто входит в группу Трампа.
М. Хазин
―
Это те, кто заинтересован в выживании и усилении реального сектора американской…
А. Соломин
―
Это финансисты. Люди с деньгами?
М. Хазин
―
Это производители. Что значит финансисты. Финансисты это те, кто зарабатывает через финансовые инструменты. А эти зарабатывают от производства.
А. Соломин
―
Понятно.
М. Хазин
―
Если сегодня посмотреть, чем отличается та группа очень большая, которая стоит за Трампом от той, которая стоит за Клинтон, ну условно говоря, финансисты банкиры и производственники. Реальный сектор. Отличие у них в следующем. У них два совершенно принципиальных разных подхода к тому, как должна распределяться эмиссия доллара. Трамп считает, что она должна распределяться традиционным способом, то есть через бюджет. А соответственно банкиры считают, что эмиссия должна идти частным банкам, которые будут распределять так, как им удобнее. Так, как это происходило в США с 1914 по 2014 год. То есть с этого момента, как была создана ФРС США. Здесь договориться нельзя.
А. Соломин
―
Если за Трампом стоит большой класс производителей, то почему Трамп принимает решение о возвращении рабочих мест в США, производство в США, тогда как производителям логично дешевле производить за рубежом. Где дешевая рабочая сила. И почему Трамп сейчас занимается вопросами пошлин, если введение пошлин на сталь европейскую аукнется обязательно введением пошлин в Европе. Разве это выгодно производителям?
М. Хазин
―
Да, разумеется. Дело в том, что производитель это только часть реального сектора. Там еще есть довольно большое количество собственно тех, кто там работает. И обслуживает это все. Это частично те самые реднеки, которые голосовали за Трампа. И частично это те люди, которые, это как знаете, чем отличаются в любой стране патриоты от компрадоров. У любой политической группы, я сейчас даже говорю не про элиты, а про более узкие их части, которые в реальной политике. У любой политической группы имеется общак. То есть некий оперативный ресурс.
А. Соломин
―
То есть деньги. Какой-то счет.
М. Хазин
―
Это деньги или источники или источник кредита или еще чего-то. Нужно же решать какие-то оперативные вопросы. Так вот, те политические группировки, которые свои общаки держат внутри страны это патриоты, а те, которые держат за границей – это соответственно компрадоры. Вот в нашей стране либеральная команда все свои деньги держала условно в Лондоне. Вот поэтому они компрадоры. А соответственно те, кто держат внутри - те соответственно патриоты. При этом их экономические программы могут отличаться сильно меньше, чем…
А. Соломин
―
Наши слушатели сомневаются, что одна и та же группа поддерживала Трампа и кандидата на праймериз Сандерса. Алексей Купсон говорит: «Да, да, одна группа выдвинула ярого сторонника ограничений на миграцию и такого же ярого любителя мигрантов и меньшинств».
М. Хазин
―
Это вопрос абсолютно вспомогательный. То есть с точки зрения выживания и развития главное - это вопрос финансирования. То есть откуда деньги, кто соответственно будет производить, кто будет покупать, куда пойдет прибыль. А при этом все остальное это бантики. Вот по поводу бантиков могут быть разногласия. А базовая линия одна и та же.
А. Соломин
―
Эта группа потом оказывает влияние на принятие решений политических.
М.Хазин: Аппарат государственный по большей части контролирует та группа, которая была за Клинтон
М. Хазин
―
Ну естественно. Но еще, эта группа очень большая. Это элитная группировка. Там есть люди с совершенно разными взглядами. Но локально. И соответственно потом, когда они власть взяли целиком, между ними начинаются распри. Я приведу простейший пример. У нас в 1991 году пришла к власти некая группа, которая противостояла, условно говоря, КПСС. А в 1993 году одна часть этой группы по другой части этой группы стреляла из танков.
А. Соломин
―
Нет, секундочку.
М. Хазин
―
Это одно и то же.
А. Соломин
―
У этой группы должен быть какой-то общак. Как вы сами сказали.
М. Хазин
―
У политических группировок.
А. Соломин
―
Общаком должен управлять кто-то.
М. Хазин
―
Их может быть много. Кто же сказал, что он один.
А. Соломин
―
А чья-то виза должна быть последней.
М. Хазин
―
Нет, это только в специфических странах, в которых если так можно выразиться, модель монархическая управления должен быть один человек. А в Англии и США там модель олигархическая. То есть у этих группировок политических имеются лидеры, которые неким сложным консенсусом принимают решения.
А. Соломин
―
В группе политической или группах, которые управляют Дональдом Трампом, есть люди, заинтересованные в восстановлении отношений с Россией?
М. Хазин
―
Они все заинтересованы.
А. Соломин
―
Почему они тогда не могут перемолоть конгресс…
М. Хазин
―
Они не могут перемолоть по очень простой причине. С 1981 года – это два с половиной поколения, почти 40 лет люди, которые работают практически во всех аппаратах, они, так или иначе, встроены в эту систему принятия решений и банкирскую. Заменить их чрезвычайно сложно. То есть там происходит примерно та же картина, что у нас. Когда одни и те же люди ротируются по разным должностям. Их убрать совершенно невозможно. Потому что у них у всех послужные списки, а люди со стороны – у них этих списков нет. И начинается борьба общественного мнения. Вспомните, что было, когда появилась только мысль, что Глазьев может стать председателем ЦБ. Какой поднялся хай со стороны либеральной команды. Та же самая ситуация у Трампа. То есть он может принять очень правильные решения, обращаю ваше внимание, кстати, что у Трампа, по крайней мере, два решения, одно точно провел через конгресс. Это налоговую реформу. Правда, не до конца. Он хотел еще сильнее снизить налоги. И тут конгресс за него проголосовал. А вот соответственно вторая вещь это пошлины. Это он ввел своим решением. Но как только он начинает принимать какие-то решения, которые требуют сложных внутренних согласований, он немедленно типа отмены медицинской реформы Обамы, он тут же сталкивается с чрезвычайно большими проблемами, потому что аппарат государственный по большей части контролирует та группа, которая была за Клинтон. И именно эта группа на него и давит с точки зрения потенциального импичмента. Хотя на самом деле он уже выиграл выборы 20-го года. За счет тех двух решений, которые он сделал.
А. Соломин
―
Хоть и опосредованно, но все-таки за президента США должны люди голосовать. Я не знаю, какими вы руководствуетесь источниками, но у меня складывается ощущение, что Трамп совершил очень много ошибок.
М. Хазин
―
Я видел результаты выборов 14-го года. По этой причине у меня есть четкое представление о том, какое есть общественное мнение у общества. Не у той политической элиты, которая сидит в городе Вашингтонске. У нас же очень специфический срез. Мы же людей не знаем. Мы американской глубинки не знаем. И знать практически не можем. Я в 1994 году три недели мы ездили по США, и были в американской глубинке относительной, правда, поскольку это были все-таки столицы штатов. Мэдисон столица штата Висконсин и соответственно в столице Техаса – в Остине. Я могу сказать, что жизнь там абсолютно не похожа на то, что в Вашингтоне или Нью-Йорке. Абсолютно. Нью-Йорк это вообще совершенно не американский город по стилю жизни. Это скорее Москва или Лондон.
А. Соломин
―
Крупные города вообще очень похожи друг на друга.
М. Хазин
―
Я был в Сан-Франциско, в общем, был и могу вас уверить, даже Сан-Франциско это не Нью-Йорк. Там тоже спокойная жизнь. Там стиль жизни совершенно другой. Это просто видно невооруженным глазом. Но давайте мы не будем обсуждать американскую политическую культуру. Иначе мы просто уйдем в сторону.
А. Соломин
―
Я хочу о другом поговорить. Если позволите. Почему такое влияние санкции американские оказали на российскую валюту. Мы привыкли, что…
М. Хазин
―
Да особо не оказали.
А. Соломин
―
Как это. Доллар очень сильно вырос.
М. Хазин
―
Не сильно. Ну сколько было. Было 57, потом…
А. Соломин
―
Стало 62 или 63.
М. Хазин
―
А сейчас он снова вырос и будет расти, потому что растет цена на нефть. Это не сильно.
А. Соломин
―
Подождите. Вот цена на нефть, вот не надо. Цена на нефть когда растет, у нас рубль укрепляется. Мы к этому привыкли.
М. Хазин
―
Я объясню, в чем дело. Дело в том, что у нас рубль полностью определяется ЦБ. У ЦБ в 15-м году был бизнес на валютных курсах. На колебаниях валютных курсов. По этой причине ЦБ, у которого конституционная обязанность обеспечивать стабильность валюты, ухитрился по итогам 15-го года в рейтинге мировых валют по стабильности обеспечить России последнее место. Самое последнее. У нас самая была волатильная валюта в мире. По итогам 15-го года. А потом они начали играться в операции типа Carry trade. То есть они зафиксировали…
А. Соломин
―
Я думаю, что многие слушатели не знают, что такое операция Carry trade.
М.Хазин: На самом деле Трамп уже выиграл выборы 20-го года. За счет тех двух решений, которые он сделал
М. Хазин
―
В Японии, например, кредиты выдаются практически под ноль процентов. Вы берете кредит в иене, переводите в рубли. Покупаете российские ценные бумаги или еще какие-то бумаги. Держите их полгода, продаете и переводите обратно в иены. Поскольку процент по бумагам в рублях высокий относительно, то вы получаете чистую прибыль. Единственная опасность, что за это время рубль упадет. Потому что если рубль упадет, то это вычитается из вашей прибыли. Может даже оказаться минус. Но если у вас есть неформальные договоренности с ЦБ, ребята, пока вы сидите, мы курс рубля будем держать или даже немножко поднимем. И вот соответственно два года ЦБ держал курс рубля. Для того чтобы близкие к нему люди… Это версия, доказательств у меня нет. Но как это, в нашей стране все секретно и ничто не тайно. И по этой причине у нас рубль держался последний год завышенный. И вся эта история стала просто поводом, чтобы опустить рубль к тем уровням, на котором он теоретически должен был бы находиться. И то некоторые стали пугать, вот до 70 дойдет. А он вместо этого снова стал расти. Так что тут есть разные тонкости.
А. Соломин
―
Мы сделаем короткий перерыв для новостей и рекламы. Через несколько минут мы продолжим.НОВОСТИ
А. Соломин
―
Мы продолжаем программу «Особое мнение». Михаил, я вас снова приветствую. Мы поговорили о том, почему у нас рубль падает, упал в то время, когда нефть росла. Вы говорите, что нормальное явление. Рубль переоценен был.
М. Хазин
―
Рубль упал, а потом стал расти на фоне роста цен на нефть.
А. Соломин
―
Совершенно верно. Давайте спрошу вас вот о чем. Дональд Трамп, что хочет все-таки от России, от Владимира Путина. Или те группы, которые управляют Трампом. Потому что мне кажется, что вы немножко ушли в сторону от этого вопроса. Есть Сирия, Украина.
М. Хазин
―
Есть соответственно тактические обстоятельства. Есть стратегическая линия, от которой иногда отклонения бывают довольно большие. Стратегическая линия Трампа это политика изоляционизма, то есть распада мира на регионы. В которых соответственно есть свои локальные региональные лидеры. И соответственно Трамп хочет быть таким региональным лидером, и соответственно поддерживать отношения с другими региональными лидерами. И не заниматься проблемами в их регионах. Он не хочет заниматься проблемами Ближнего Востока. Вопрос: а кто тогда будет лидером на Ближнем Востоке. Это реальный вопрос, который был в США не так давно. А у группы Клинтон и у Трампа были совершенно разные подходы к этому. У группы Клинтон одним из фаворитов был Керри. Который обеспечил тот самый договор с Ираном, который сегодня ругает Трамп. Это не любовь к Израилю или Ирану. Гиви, ты любишь помидоры. Кушать люблю, а так нет. Это просто вопрос. Кто удобнее для Трампа с его внутренней политикой, как региональный лидер на Ближнем Востоке. Израиль или Иран. Израиль с Саудовской Аравией или Иран. Вот это вопрос, который решает Трамп. Как он его решает, я вам сказать не могу. Потому что…
А. Соломин
―
Чего там решать. Я не понимаю. Как он может сидеть и сомневаться между…
М. Хазин
―
Ну Клинтон-то соответственно делает ставку на Иран.
А. Соломин
―
Но они не целовались в десна с Ираном. Они заключили сделку, которая заморозила этот…
М. Хазин
―
Которая на самом деле фактически означала, что лидером Ближнего Востока будет Иран. С точки зрения формальных обстоятельств это разумное решение. Поскольку, если говорить о совокупной мощи, то в регионе с Ираном никто сравниться не может. Просто вообще никто не может.
А. Соломин
―
Почему они тогда не могут договориться с Путиным. Если Трамп хочет, чтобы региональные лидеры правили в своих регионах…
М. Хазин
―
Да он готов договариваться с Путиным. Но вот соответственно его непрерывно эта альтернативная команда ему это делать не дает. Это идет мощнейшая внутриполитическая борьба в США.
А. Соломин
―
Тогда получается, что группа, которая стоит за Трампом, не победила на выборах.
М. Хазин
―
Она победила на выборах, но она не в состоянии пока взять под контроль американский государственный аппарат и американскую политику. Это трудно. Это вообще долгий процесс.
А. Соломин
―
Попадание РусАла в список санкций какие проблемы создает России?
М. Хазин
―
Никаких.
А. Соломин
―
Будет ли для того чтобы выйти из-под санкций, РусАл продан, продаст ли Дерипаска свой пакет государству.
М. Хазин
―
Почему государству, а не кому-то еще внутри страны. Понятно, что продать за пределами уже не дадут. Смотрите, ситуация абсолютно банальная. Трампу сказали, причем вполне серьезные люди: Доник, ты понимаешь, что ты своими санкциями нарушаешь правила ВТО. И что вот эта история с РусАлом может означать, что ты соответственно начинаешь менять правила на рынке. Но если ты меняешь правила на рынке, другие тоже начнут менять.
А. Соломин
―
В соответствии с правилами ВТО страна…
М. Хазин
―
ВТО рассыплется. Страна не имеет права ограничивать какие-то компании.
А. Соломин
―
Но если она это сделала, то другая сторона пострадавшая имеет право…
М.Хазин: Проблема РФ не в том, что она не может сделать, проблема России сегодня в том, что у нее нет политики вообще
М. Хазин
―
Совершенно верно, ответных мер. Ну так и будут ответные меры. С Китаем Трамп понимает – он идет на торговую войну с Китаем. И это все понимают.
А. Соломин
―
А с Россией где воевать. Ну ввели санкции РусАла, что РусАл введет санкции?
М. Хазин
―
Я могу вас уверить, что есть целая куча вещей, которые может сделать Россия. Очень много.
А. Соломин
―
Сейчас обсуждается. Запрет лекарств, например.
М. Хазин
―
Бога ради. Это как раз про это читайте в «Бравом солдате Швейке». Это типичный пример бюрократического идиотизма. Существует целая куча других вещей. И в том числе в Сирии и в других местах.
А. Соломин
―
А как мы можем ответить американцам за…
М. Хазин
―
Давайте мы это оставим.
А. Соломин
―
Ну интересно, а какие у нас инструменты. Как мы можем напугать ежа какими частями тела.
М. Хазин
―
Объясняю. Все на самом деле очень просто. Китай уже сделал радикальный шаг. Он начал с начала года торговать нефтяными фьючерсами за юани. Вот что нам мешает взять, вот сейчас в мае встретится Путин с Си и договорится. Будем продавать нашу нефть исключительно через китайскую биржу за юани. Я могу вас уверить, это страшнее для США много больше, чем соответственно для нас санкции…
А. Соломин
―
Для нас это неопределенность.
М. Хазин
―
Еще раз повторю, вы спросили, что может Россия сделать. Я вам привел пример. Проблема России не в том, что она не может сделать, проблема России сегодня в том, что у нее нет политики вообще. Потому что экономическую политику нашей страны определяют люди, которые были поставлены в 90-е годы теми же, кто стоит за Клинтон. И по этой причине у того же Трампа, он может сказать: Вова, я с тобой готов договариваться, но почему твои заместители и помощники (ну в их терминологии) мне гадят. Ну замени их на тех, кто мне не будет гадить. Или заставь их не гадить. Это я не могу этих уволить.
А. Соломин
―
Почему Владимир Путин тогда их не увольняет? Столько лет терпит…
М. Хазин
―
А вот и посмотрим.
А. Соломин
―
Посмотрим. Сколько мы уже смотрим.
М. Хазин
―
Смотрим мы очень недолго, потому что увольнять их до появления Трампа это было в принципе невозможно. Потому что до появления Трампа вся экономическая модель мировая в рамках Бреттон-Вудской системы была выстроена пирамидально. И центр находился в городе Вашингтонске. Если вы собирались воевать с ними, то вы автоматически попадали в ситуацию Северной Кореи.
А. Соломин
―
Михаил, не надо унижать Владимира Путина. Владимир Путин - суверенный правитель.
М. Хазин
―
Я не унижаю Владимира Путина. У нас нет в мире сегодня суверенных держав. За исключением КНДР.
А. Соломин
―
Я же говорю, вы опять унижаете Владимира Путина.
М. Хазин
―
Ничего подобного. Я скорее Трампа унижаю.
А. Соломин
―
Он избран народом РФ. Не подчиняется никаким внешним…
М. Хазин
―
Трамп тоже избран народом США, и вынужден подчиняться своей же собственной бюрократии. Мы с вами что обсуждаем. «Бравого солдата Швейка». Читайте.
А. Соломин
―
В перерыве. Для тех, кто смотрел Ютуб.
М. Хазин
―
Я вам сообщаю, что политика это искусство возможного. Я как человек, который делал какую-никакую карьеру, могу сказать: чем выше - тем сильнее руки связаны.
А. Соломин
―
Вы участвуете в тотализаторах каких-нибудь?
М. Хазин
―
Нет, избави бог. У меня вообще в части игр, я и в казино ни разу не был в жизни.
А. Соломин
―
Тогда давайте без денег просто поспорим.
М. Хазин
―
Можно на 20 копеек.
А. Соломин
―
Давайте, с удовольствием. Дмитрий Медведев станет новым премьер-министром?
М. Хазин
―
Не знаю.
А. Соломин
―
Так сделайте ставку.
М. Хазин
―
Да неинтересно мне. Одно я могу сказать, если бы я был бы на месте Шойгу, Собянина, кто у нас еще может быть. Дюмина. Тульский губернатор.
А. Соломин
―
Демин.
М. Хазин
―
По-моему, «ю» у него вторая буква.
А. Соломин
―
Сейчас проверю.
М. Хазин
―
Неважно. Я бы отбивался от поста премьера руками и ногами.
А. Соломин
―
Да, вы правы. Алексей Геннадьевич.
М. Хазин
―
Я бы отбивался от поста премьера руками и ногами. Ну потому что работы выше крыши, кругом сплошные враги, бездельники, которые работать не умеют и непрерывно все берут взятки. Понимаете, психологически очень сложно, если вы сидите за столом на протяжении многих лет с какими-то людьми, которых вы воспринимаете как пускай даже младших, но партнеров. И вдруг неожиданно выясняется, что его надо уволить к чертовой матери. При этом вы прекрасно понимаете, что если вы его уволите, ему придет конец. Потому что то, что его не сажают это в лучшем случае, это только потому, что он занимает пост, который находится выше той границы, за которой правоохранительные органы имеют право принимать самостоятельные решения. Ну так везде и всегда.
А. Соломин
―
Еще раз.
М.Хазин: Экономическую политику нашей страны определяют люди, которые были поставлены теми же, кто стоит за Клинтон
М. Хазин
―
Так мир устроен. Я даже книжку написал по этому поводу. Называется «Лестница в небо».
А. Соломин
―
Вероятность того, что Медведев станет новым премьером.
М. Хазин
―
Ну давайте считать. 28,3%.
А. Соломин
―
То есть меньше половины. Скорее нет, чем да.
М. Хазин
―
Чуть меньше трети. Скорее да, чем нет. Может быть он лидер, у всех остальных еще меньше. Их много, но у них еще меньше.
А. Соломин
―
А у него больше. Кого с вашей точки зрения, может быть не конкретные персоналий, если они есть, то назовите их, конечно. Какого направления человек будет возглавлять кабинет министров.
М. Хазин
―
Не знаю.
А. Соломин
―
Но какой Путину нужен человек сейчас? Кого он ищет?
М. Хазин
―
Да вы поймите, что он хочет.
А. Соломин
―
В Америке Трамп. Который развязал ему руки.
М. Хазин
―
Вот ему частично развязал руки. Но это вовсе не значит, что он в этом направлении пойдет. Вот Илюша Муромец, вот стоит камень такой большой, написано: налево пойдешь, направо пойдешь, прямо пойдешь. А у Путина 22 пути. Вы поймите, если он уже пошел, он уже свернуть не сможет. То есть он принимает решение. Причем не один. Потому что если он говорит, что пойду сюда, он должен понимать, с кем он пойдет. И он должен этих людей позвать и сказать: ребята, вы со мной готовы идти по этой дорожке. Ему скажут: нет, по этой ни за что, только по той. И что он будет с ними делать? Борис Николаевич Ельцин дважды, по крайней мере, оказывался в ситуации, когда человек, которому он предлагал стать лидером реформ и возглавить правительство, отказался.
А. Соломин
―
Лидером реформ вообще тяжело становиться.
М. Хазин
―
По крайней мере, дважды, причем один раз до Гайдара. А второй раз – после. В общем, еще раз повторяю, а тут абсолютно то же самое. Полностью нужно менять всю модель. У нас пять лет в рамках этой либеральной модели она зашла в тупик. Пять лет экономический спад. Пять лет. И без каких бы то ни было шансов из нее выйти. Да, конечно, санкции играют какую-то роль…
А. Соломин
―
Формально – нет.
М. Хазин
―
Бога ради. Ну перестаньте. Нарисовать это как бы Госкомстат или Росстат…
А. Соломин
―
А как мы проверим, что ваши цифры верны.
М. Хазин
―
Потому что есть целая куча косвенных данных, более того, сам Росстат непрерывно нам это говорит. Он же не хочет, конкретные чиновники не хотят нести ответственность потом за ложь. Поэтому они нам говорят: смотрите, да, у нас конечно общий рост, но тут спад, тут спад. Тут спад. Жизненный уровень населения падает. Промышленность падает. Тыр-тыр-тыр. Всё.
А. Соломин
―
Это все-таки подсчитывается.
М. Хазин
―
Ну да, конечно.
А. Соломин
―
Спасибо большое.
М. Хазин
―
Пожалуйста.
А. Соломин
―
Михаил Хазин, экономист в эфире радиостанции «Эхо Москвы», телеканала RTVi и Ютуб-канала «Эхо Москвы». Спасибо, что были с нами и всего доброго.
М. Хазин
―
До свидания.