Антон Красовский - Особое мнение - 2018-08-08
А.Нарышкин
―
Всем Здравствуйте! «Особое мнение» в эфире «Эхо Москвы» и телеканала RTVi. Меня зовут Алексей Нарышкин. Напротив меня журналист Антон Красовский. Рад вас приветствовать!
А.Красовский
―
Здравствуйте!
А.Нарышкин
―
Собираетесь ли вы на референдум, который будет посвящен пенсионной реформе?
А.Красовский
―
А когда референдум?
А.Нарышкин
―
Ну, будет когда-то, потому что ЦИК же уже три заявки принимает. Там вопросы длинные, - мы только что читали в эфире, - по несколько строчек. Вопросы важные. Почему бы им не согласовать референдум? А потом, почему бы нам с вами не пойти не выразить свою позицию.
А.Красовский
―
Я пойду на референдум, если будет референдум.
А.Нарышкин
―
Это вы троллите сейчас?
А.Красовский
―
Почему?
А.Нарышкин
―
А зачем?
А.Красовский
―
Я, действительно, пойду на референдум, потому что это первый референдум, по-моему, с 93-го года в России.
А.Нарышкин
―
Это единственная причина, по которой вы пойдете на референдум?
А.Красовский
―
По крайней мере, это интересно, потому что последний раз я ходил на референдум, когда мне было 18 лет. Референдум – это все-таки редкое событие в Российской Федерации, с одной стороны. И, с другой стороны, я просто не очень верю, что они этот вопрос вынесут на референдум. Я не очень сейчас понял решение ЦИКа. Я прочел формулировку…
А.Нарышкин
―
Они принимают заявки. Сейчас начинаются бюрократические процедуры. Эти инициаторы должны некие документы представить.
А.Красовский
―
Я не верю в то, что повышение пенсионного возраста в нынешней ситуации можно вынести на референдум, потому что народ не проголосует за повышение пенсионного возраста, а пенсионный возраст повышать надо.
А.Нарышкин
―
А депутаты ко второму чтению учтут результаты референдума. И чуть-чуть смягчатся параметры этой реформы.
А.Красовский
―
Нет, там же сформулирован вопрос: «Против ли вы повышения пенсионного возраста от момента 1 июля 18 года?»
А.Нарышкин
―
Это одна из формулировок.
А.Красовский
―
Там еще не принята формулировка?
А.Нарышкин
―
Нет. Три заявки. Одна из формулировок: «Вы за то, чтобы возраст, установленный законодательством Российской Федерации о пенсионном обеспечении на состояние 1 июля 2018 года, по достижению которого возникает право на назначение пенсии по старости, не менялся?» Да, сложно. Но вы-то пойдете не потому, что вы хотите пенсионную реформу отменить, как-то отложить, а потому что движ…
А.Красовский
―
Я буду, кстати, голосовать, за повышение пенсионного возраста.
А.Красовский: Народ не проголосует за повышение пенсионного возраста, а пенсионный возраст повышать надо
А.Нарышкин
―
Вот это давайте, развивайте эту мысль. Это интересно.
А.Красовский
―
Я действительно считаю, что пенсионный возраст нужно повышать. Я, в отличие от всех остальных спекулянтов, которые говорили это 4 года тому назад, а теперь собирают митинги, ровно в день выборов мэра Москвы для того, чтобы все люди, которые проголосовали бы против Собянина, пришли на митинги, соответственно, повышая, таким образом, Сергею Семеновичу Собянину арифметическую цифру. Сергей Семенович, конечно, должен сказать спасибо организаторам митинга 9 сентября. Но я просто реалист. Люди стали жить дольше. Население стареет. Чего тут обсуждать? А работает не много.
А.Нарышкин
―
Прямо слышу, как зрители, например, нашей трансляции, в YouTube начинают набирать комментарии в чате и пишут вам, что Красовский – кремлевский агент.
А.Красовский
―
Нет, подождите. Красовский кремлевский, не кремлевский агент…
А.Нарышкин
―
Красовский – реалист.
А.Красовский
―
Красовский не избирается сейчас никуда. Я не зарегистрирован в качестве кандидата в мэры города Москвы. Если бы я избирался, я бы, конечно, говорил, что да, пенсионный возраст ни в коем случае нельзя повышать – наверное. Давайте все-таки честно признаемся…
А.Нарышкин
―
Как это? Подождите! То есть если бы вы избирались, вы бы говорили одно…
А.Красовский
―
Как и все, я бы, наверное, врал.
А.Нарышкин
―
То есть политики всегда врут.
А.Красовский
―
Всегда врут.
А.Нарышкин
―
Хорошо, что Красовский никуда не избирается. Мы сохранили его честным.
А.Красовский
―
И надеюсь, что пенсионный возраст повысят до того момента. Но все-таки честно надо признаться: ну, ребята, пенсионный возраст в России очень низкий. Для 2018 года, то есть уже в 20-х годах 21-го века 55 лет для выхода на пенсии при положительности жизни даже не такой высокой, как в России – 72 года женщины – это, в общем, не очень справедливо.Давайте честно посмотрим в зеркало, сейчас подойдем к зеркалу, улыбнемся своими кривыми зубами и скажем, что нация мы не очень трудолюбивая. В общем, мы не то чтобы горбатимся. И на свои пенсии мы, в общем, не сильно заработали. Это никоим образом, кстати, - то, что я сказал, - не отменяет ответственности государства за проваленную пенсионную реформу, за украденные деньги пенсионеров, но это уже нынешних пенсионеров. За накопительную часть пенсии, которую они освоили. Это никоим образом не снимает с государства ответственности.
А.Нарышкин
―
Про людей, которые не горбатятся. Не знаю, вот бюджетники, которые получают маленькие ежемесячные суммы в качестве своей зарплаты, они не горбатятся? Они не выживают?
А.Красовский
―
Для меня слово «бюджетники» непонятно. Потому что бюджетники у нас очень разные. У нас бюджетник, например, уборщица в какой-нибудь бийской больнице, которая, наверное, получает 6 500 рублей, нянечка. И бюджетник у нас, например, генерал-полковник ФСБ. Он тоже бюджетник. Это разные бюджетники с разными затратами, вкладами и получаемыми от государства бонусами. Так что вот этим словом, Алексей, меня, пожалуйста, не пугайте.
А.Красовский: Я против раннего ухода на пенсию этих силовиков бесконечных. Это коррупция и вообще недопустимо
А.Нарышкин
―
Госслужащие. Я вас другим словом буду пугать.
А.Красовский
―
Я к бюджетникам и госслужащим отношусь, в общем, вполне себе критически. Есть люди, которые, действительно, трудолюбивые и несчастные, и никаким образом государство о них не заботилось, не заботится и не собирается. Но большая часть бюджетников, то есть людей, о которых вы сейчас говорите и пытаетесь меня ими припугнуть, в общем, честно говоря, правда, не голландские протестанты, не то чтобы они своими мозолистыми ручками усадили всю Тюмень тюльпанами. Вот совсем нет. Поэтому, честно говоря, их вклад в народное хозяйство мне непонятен.И я, вообще, как человек, работающий в социальной сфере, ежедневно, отношусь к большим скепсисом к вот этим штампам: учитель – герой, врач – герой, милиционер – герой, понимаете? Мы все прекрасно понимаем, какие они герои, когда пытаемся попасть в больницу, а людей туда не берут без взятки; когда родители заносят в школу деньги для того, чтобы детей в эти школы взяли или в детские сады. Мы всё знаем про наши следственные органы, полицию, органы безопасности и других, как вы говорите, бюджетниках. Так что не надо, пожалуйста, на хоругвь водружать их согбенное тельце.
Я считаю, что если люди стали жить дольше, - а мы все хотим жить дольше, мы не хотим умирать в 58 лет? – задаю вопрос слушателям «Эха Москвы». Не хотим…
А.Нарышкин
―
Слушайте. Если ты влачишь жалкое существование, вряд ли ты хочешь жить как можно дольше.
А.Красовский
―
Леша, даже когда человек влачит, как вы говорите, жалкое существование… давайте, я предлагаю всем желающим: можете обратиться сейчас за помощью прямо в Фейсбуке к Михаилу Борисовичу Ходорковскому – он вам с удовольствием оплатит дорогу в Центральноафриканскую республику. И вы посмотрите, как реально живут бедные люди, просто вы увидите, что такое действительно бедность. А мы же говорим, что Россия бедная, что в России голод и так далее. Вы увидите, как на самом деле обстоят дела в мире. Вы увидите, как живет миллиард человек в Африке, южнее Сахары.
А.Нарышкин
―
Вам осталось сказать, что россияне, в принципе, зажравшиеся, наглые ленивые…
А.Красовский
―
Я совершенно так не говорю. Я пытаюсь… чтобы каждый человек оценивал свою жизнь реально.
А.Нарышкин
―
Зачем с Африкой сравнивать?
А.Красовский
―
Потому что мы живем в глобальном мире.
А.Нарышкин
―
Давайте сравнивать с племенами где-нибудь там, в Океании.
А.Красовский
―
Давайте.
А.Нарышкин
―
Зачем?
А.Красовский
―
Потому что мы живем в глобальном мире. И каждый из нас, вернее сказать, из людей, точно присутствующих в этой студии может сесть в самолет и эконом-классом полететь и увидеть это через 15 часов.
А.Красовский: Мы нация глубоко безответственная. У нас за 28 лет вне коммунизма не научились даже платить налоги
Понимаете, мы живем в мире, где мы говорим об одних и тех же лекарствах, которыми лечатся люди, мы говорим об одних и тех же возможностях. Мы говорим, так сказать, в данной ситуации конкретно о продолжительности жизни, которая меряется именно с точки зрения общемировой популяции. И мы говорим о том, что наша продолжительность жизни сейчас относительно, например, Шотландии не так высока, но относительно Мозамбика вполне себе ничего. И более того, относительно большинства стран, которые сейчас составляют ООН российская продолжительность жизни совсем не самая худшая.
И в этом контексте мы должны понимать, что да, мы должны взять на себя эту ответственность. Вообще, нация должна быть ответственна. Люди должны сказать: «Ну что, если мы стали жить дольше, значит, мы должны и работать дольше».
А.Нарышкин
―
По вашей логике те, кто критикует Владимира Путина за разные его дела, им можно, например, рассказывать про Мугабе, который правил 30 лет…
А.Красовский
―
Во-первых, я, честно говоря, всегда так и делаю. А, во-вторых, не надо рассказывать про Мугабе, который правил 30 лет, а можно рассказывать про товарища Сталина. Вот моя мама, например, прожила при товарище Сталине ровно столько, сколько я при Советском Союзе.
А.Нарышкин
―
Одну секундочку. Мы перерыв сделаем. Антон Красовский со своим особым мнением.
А.Нарышкин
―
Продолжается наш эфир. Антон Красовский, журналист сегодня в нашей студии со своим особым мнением. Не забывайте, что у нас прямо сейчас идет трансляция на канале «Эхо Москвы» в YouTube. Про Сталина…
А.Красовский
―
Нет, вообще, Леша, я о том говорю, что всё можно сравнивать со всем и нужно сравнивать.
А.Нарышкин
―
Это неправильно совсем
А.Красовский
―
Это правильно. Можно, конечно, безусловно, сравнивать нянечку Зинаиду Петровну Захарченко из города Бийска и Михаила Дмитриевича Прохорова. Но это не более компетентное и правильное сравнение, чем сравнение нянечки Захарченко из города Бийска и, скажем, какой-нибудь медсестры, которая работает в штате Керала в Индии. Мне кажется, это гораздо более правильное сравнение. Вообще, надо сравнивать сравнимые величины, не несравнимые величины.И вот вы говорите – бюджетники. Еще раз говорю, бюджетники ведь разные бывают. Бывает бюджетник, например – учительница, которая работает на полторы ставки с полутораставочными часами в городе Москве, и еще, например, она классный руководитель, и, например, даже заслуженный учитель России. Вот она один бюджетник.
А второй бюджетник, например, какой-нибудь фельдшер в ФАПе каком-нибудь районном в Красноярском крае. И это разные бюджетники с разным вкладом, честно говоря, но и разной компетенции. И, исходя из этих компетенций, вообще, из того, что ты умеешь делать, а не только из того, что ты про себя думаешь и из того, что ты хотел бы делать или из каких-то твоих фантазий, и исходит это представление о пенсионном возрасте.
А.Нарышкин
―
Но вы же понимаете, что бюджетники, которые трудятся в социальной сфере - вот вы говорите, медсестра, врач, - они в более проигрышным, скажем, положении по сравнению с силовиками.
А.Красовский
―
Да, конечно.
А.Нарышкин
―
Это следует хотя бы из того, как у нас формируется бюджет.
А.Красовский
―
Я поэтому и говорю. Чего ты мне говоришь слово «бюджетники»? Да пошли вы со своими бюджетниками. Давайте тогда конкретно говорить о конкретных вещах, о конкретных людях, а не употреблять это слово «бюджетники».Я против раннего ухода на пенсию, например, всех этих силовиков бесконечных. Я считаю, что это коррупция и вообще недопустимо. Я считаю, что недопустимо, когда какой-нибудь 38-летний подполковник или подполковник уходит из ментуры каким-нибудь вице-президентом какого-нибудь мелкого банчонка по безопасности с пенсией 120 тысяч рублей. Я считаю, что это преступление по отношению к бюджетникам.
А.Нарышкин
―
Не заслужил?
А.Красовский
―
Конечно, не заслужил.
А.Нарышкин
―
Он рисковал жизнью.
А.Красовский
―
Нигде он ничем не рисковал. Мы знаем, как они рискуют жизнью. Мы знаем, чьими жизнями они, более того рискуют, обычно эти люди.И здесь та же самая история. На самом деле, надо говорить про некую ответственность нации. У нации должна появиться некая ответственность за свое будущее и за будущее своих детей. Мы нация глубоко безответственная. Более того, власть, которая управляет этой нацией, делает эту нацию безответственной с каждым годом всё больше и больше, потому что нам не показывают налоги, которые мы платим…. У нас за все эти 28 лет самостоятельной вне коммунизма жизни не научили даже платить налоги. Целое поколение выросло людей взрослых, которые не помнят, как выглядел красный флаг. Красный флаг – это флаг Москвы. И вот эти люди до сих пор не понимают, что такое заплатить налог. Они физически не понимают, как устроена цена на хлеб…
А.Нарышкин
―
Ну, в смысле? Они же платят.
А.Красовский: Мы считаем, что мы бедные. Мы не бедные. Мы даже богаче Румынии, а Румынии – срана Евросоюза
А.Красовский
―
Нет, не они платят. Платит работодатель и платят они в магазинах просто некую фиксированную цену, не понимая, что из этого НДС, а что из этого не НДС, Вот сейчас повысили НДС на 2% - они вообще не понимают, что это такое. Они никогда его в жизни не платили, хотя платят его ежедневно по несколько раз. То, что делает любой американец, например, выходя из магазина, например – он обнаруживает, что цена, которую он заплатил, увеличивается на налог. Он это видит, он это знает, что будет налог.
А.Нарышкин
―
А россиянам это знание, оно для чего?
А.Красовский
―
Потому что тогда россиянин начнет понимать, что он платит деньги этому государству. Как только россиянин поймет, что он платит вот сюда 32%, туда 13%, сюда еще 20%...
А.Нарышкин
―
И?..
А.Красовский
―
Он начнет оценивать эти деньги. Он поймет, что это деньги его. Они не гипотетические, он не общественные, они не государственные.
А.Нарышкин
―
И тогда следующий шаг?..
А.Красовский
―
Он начнет требовать, конечно, от государства, некоего правильного перераспределения этих денег и ответственности, которое государство, несомненно, должно нести за распределение этих денег. Чтобы государство, например, в лице министра культуры Мединского никогда бы не посмело сказать: «Это наши государственные деньги, и мы будем распоряжаться ими по нашему заказу». Потому что это не деньги Мединского, потому что эти деньги наши с вами, потому что это мы платим налоги, потому что вот эта самая Зинаида Петровна из Бийска заплатила Мединскому, чтобы он поставил сейчас свою пьесу в Малом театре бессмысленную. Вот о чем идет речь.И просто государство много раз, много лет говорило, что нет, россиянин к этому не готов, не надо этого делать… На самом деле, государство всегда этого не делало именно принципиально, потому что понимало прекрасно, что как только человек начинает самостоятельно платить налоги и понимать, сколько он платит, - вот ровно на эту сумму он начинает предъявлять претензии. Вот это понимание, оно моментально влечет за собой эту ответственность государства перед теми людьми, которые этому государству платят.
А.Нарышкин
―
Получается, сейчас у россиян выключены мозги, что ли? Надо ли их включать, можно ли их включать? Как мы их будем включать? Мы будем семинары проводить?
А.Красовский
―
Конечно. Во-первых, конечно, всё в мире – поступательное мировое движение – это, конечно, движение образовательное Поэтому ничего плохого в семинарах, как ты говоришь, я не вижу. Ничего плохого в пропаганде вот этого я не вижу.
А.Нарышкин
―
Но пропагандой на уровне всей страны может заниматься только государство.
А.Красовский
―
Вне всякого сомнения.
А.Нарышкин
―
Только у государства есть ресурс. И не в интересах государства…
А.Красовский
―
Мы понимаем, что мы находимся в замкнутом круге. И я сразу говорю, что в первую очередь невыгодно государству. Но мы-то сейчас с тобой обсуждаем некие вещи. Мы же не на правительственной комиссии находимся.
А.Нарышкин
―
Жаль.
А.Красовский
―
Мы просто обсуждаем какие-то вещи. Вот я говорю, что это так. Да, конечно, государство должно хотеть иметь нацию ответственных налогоплательщиков, потому что это выгодно государству, потому что государству, чтобы сохраниться как государству, а не как сборищу сотрудников различных жуликоватых корпораций, а как государству, которое думает о будущем страны в контексте будущего этой цивилизации.Поэтому я и не вижу ничего плохого в том, чтобы сравнивать себя с людьми, которые живут в Африке. Вот тогда государство должно понимать, что им выгодны и нужны эти ответственные налогоплательщики, потому что государству, потому что государству нужно, чтобы был кто-то, перед кем ему нужно отчитываться.
А.Красовский: Всё, что происходило в «Справедливой помощи» - это была целая цепочка абсолютно некомпетентных решений
А.Нарышкин
―
Вопросы на СМС приходят. Вячеслав спрашивает: «Почему мы должны ориентироваться на Африку, а не на Европу?»
А.Красовский
―
Мы должны ориентироваться, вообще, на всех.
А.Нарышкин
―
Все слишком разны, чтобы ориентироваться на всех.
А.Красовский
―
Это неправильный посыл. Я поэтому и говорю, что мы, конечно, должны ориентироваться на Европу, сравнивая себя с Африкой. Более того, я вам скажу, вообще говоря, международные организации, да и сама Россия, представленная в международных организациях, она вполне себе ориентируется на Европу и Америку, а не на Африку.Именно поэтому в теме, которой я занимаюсь – ВИЧ и инфекционные заболевания – Россия является не получателем, а донором так называемого глобального фонда, то есть мы не получаем международных денег на борьбу с эпидемиями. Мы являемся донором Всемирной организации здравоохранения. Мы не получаем легального от ВТО разрешения на выпуск дженериков медицинских именно потому, что мы богатая страна с точки зрения цивилизации, а не с точки зрения нас с вами. Мы считаем, что мы бедные. Мы не бедные. Мы даже богаче Румынии, а Румынии – срана Евросоюза. Мы богаче Болгарии, а Болгария, по-моему, уже в НАТО. Мы богаче прибалтийских республик.
Мы, в общем, богатая страна даже в среднем. У нас сейчас средняя зарплата по стране 45 тысяч рублей. Кто-то получает меньше, не всякого сомнения, кто-то больше, но так во всем мире, так весь мир устроен. Так вот у нас средняя зарплата, получается, что-то в районе 750 долларов, причем чистыми, это без налогов. И это нормальные деньги для, так сказать, евроатлантической небогатой страны, то есть где-то сравнимо с Грецией.
И поэтому, конечно, мы, таким образом, ориентированы в Европу. И поэтому мы обязаны помнить, что вообще-то говоря, такие страны как наша или страны, которые богаче, чем наша, должны помогать и думать, по крайней мере, о странах, которые значительно беднее, где зарплата на 750 долларов в месяц и даже не 75, а вполне себе 7,5 долларов в месяц. А при том, что там 7,5 долларов в месяц зарплата, там еще нет воды, ее физически нет. Это, на, какая-то присахарная страна в Африке. И вода там появляется только грязная, как правило, инфицированная, и появляется только в сезон дождей.
А.Красовский: Глинка ездила в Сирию, потому что ей нужна была движуха, связанная с экстремальными обстоятельствами
А.Нарышкин
―
Вам от Василисы наказ: «Красовский, хватит просиживать в соцсфере – вперед, на производство по 12 часов каждый день!»
А.Красовский
―
Ну, в отличие от Василисы, я квалифицированный сотрудник. Я учился. И могу не работать на производстве по 12 часов в день. Более того, я не нужен совершенно на производстве. В стране огромное количество людей, которые хотят и должны работать на производстве, и могут работать на производстве. Я могу работать не на производстве.Вот если Василиса может быть мной, милости прошу, если Василиса компетентна. Даже предложить ей какую-нибудь должность в фонде «СПИД.ЦЕНТРА». Компетентна, Василиса? Понимаете, как устроена эпидемия в Российской Федерации? Понимаете, как лечатся люди, чем? Чем интеграза от протеазы отличается? Что такое ингибитор?
А.Нарышкин
―
Я могу допустить, что с Василисой вы росли и долгое время в разных условиях.
А.Красовский
―
Абсолютно.
А.Нарышкин
―
Сейчас предлагать ей нечто и предлагать ей заменить себя – это некорректно.
А.Красовский
―
Секундочку, Алексей! Простите, вы 27 минут посвятили тому, что рассказываете о том, что корректно себя сравнивать с теми, а не с теми. Я и говорю о том, что да, некорректно себя сравнивать. Некорректно просить того же самого от человека, который прожил всю жизнь, соседствуя с дикими племенами и одновременно того же от того, кто родился в стране с поголовной грамотностью, где дети в школах изучали английский язык или немецкий и читали Толстого в оригинале. Это абсолютно некорректно.
А.Нарышкин
―
Где себя видите на пенсии? Вот Антон Красовский – пенсионер.
А.Красовский
―
А я как раз совершенно не собираюсь на пенсию. Именно потому, что я в своей жизни никогда и не собирался работать по 12 часов на производстве, я не хочу быть пенсионером.
А.Нарышкин
―
У вас, когда выход на пенсию будет? Лет через 20…
А.Красовский
―
Я боюсь, что я даже не оформлю .
А.Нарышкин
―
Почему?
А.Красовский
―
Я не пойду ее оформлять.
А.Нарышкин
―
То есть вам пенсия в принципе не нужна?
А.Красовский
―
Я в нее, во-первых, не верю. Я большую часть жизни прожил в стране, которая всегда всех обманывала, и которая никакие пенсии не платила, поэтому я не интересуюсь…
А.Нарышкин
―
Но, тем не менее, в старости, что вы делаете, вот 60 лет?
А.Красовский: Мы все начали ассоциироваться с тем скандалом, который они спровоцировали
А.Красовский
―
То же самое, что… В старости… Вот сейчас Алексей Алексеевич Венедиктов немножко так… огорчился. Надеюсь, что буду делать то, что Алексей Алексеевич Венедиктов в старости.
А.Нарышкин
―
Станете главредом «Эха»!
А.Красовский
―
Я буду сидеть и пить вискарь в хорошей гостинице в городе Санкт-Петербурге.
А.Нарышкин
―
Хорошо. Про фонды давайте начнем разговор. Со скандала вокруг фона доктора Лизы.
А.Красовский
―
Нет, вокруг фонда «Справедливая помощь».
А.Нарышкин
―
В чем там суть? Можно ли там встать на чью-то сторону? Там есть некое уголовное дело. Следователи чуть ли не с пятой попытки, наконец, добились возбуждения дела.
А.Красовский
―
Я, во-первых, не являюсь инсайдером, я не знаю, что там происходит. Я могу это оценивать, обладая некоторым количеством косвенной информации. Информацией, которой я обладал, когда работал с Елизаветой Петровной Глинка несколько лет, и той информацией, которую я читаю сейчас из СМИ, с другой стороны, понимая, как ее можно интерпретировать, потому что сам руковожу некоммерческой организацией.
А.Нарышкин
―
Давайте сейчас на перерыв уйдем. Антон Красовский, журналист сегодня в программе «Особое мнение». Мы скоро вернемся.НОВОСТИ
А.Нарышкин
―
Продолжается программа «Особое мнение». Журналист Антон Красовский наш сегодняшний гость. Не забывайте, что мы в эфире «Эхо Москвы», телекомпании RTVi. У нас идет трансляция на канале «Эхо Москвы» в YouTube.Про фонд «Справедливая помощь» мы начали разговор. Как наблюдатель некие пояснения вы можете внести, почему это так сейчас обсуждается, зачем уголовное дело? Вряд ли, казалось бы, там какие-то мошенники могут завестись.
А.Красовский
―
Давайте мы начнем с главного. Я считаю, что никто в истории российского некоммерческого движения этому самому движению не наносил больший урон, чем нынешняя ситуация с фондом «Справедливая помощь». То есть теперь на протяжении лет ко всей отрасли, ко всем людям, которые, так или иначе, пытаются заниматься некоммерческой деятельностью, будет прилеплен ярлык некомпетентных мелких жуликов. И произошло это благодаря тем людям, которые этой так называемой общественной организацией владеют.Проблема моя личная заключается в том, что я лично непосредственно связан как бы со всеми участниками событий. И с Елизаветой Петровной, с чьим именем эта организация была сопряжена, и с Ксенией Соколовой, которая эту организацию непонятно зачем - я не могу до сих пор объяснить – возглавила, и с теми людьми, которые ей это предложили.
Я считаю, что всё, что там происходило, вообще, всегда, это была целая цепочка абсолютно некомпетентных решений. Я считаю, что «Справедливая помощь» никогда не была никакой вообще организацией. Это всегда был клуб по интересам. Вернее, при жизни Елизаветы Петровны Глинки это был клуб по интересам, который формировался вокруг Елизаветы Петровны. Как была устроена коммерческая деятельность, некоммерческая деятельность, хозяйственная, вернее, деятельность этой организации, никто не знал. Была ли какая-то хозяйственная деятельность у этой организации, мне неведомо. Более того, так сказать, вся коммуникация с какими-то хозяйствующими субъектами этой организации носила спорадический и довольно, с моей точки зрения, странный характер. Например, организация называется «Справедливая помощь», знаете почему? Потому что первым инвестором и спонсором этой организации был Сергей Миронов, который возглавлял партию «Справедливая Россия», поэтому «Справедливая помощь». И на стенке там всегда в подвале висел портрет Елизаветы Петровны вместе с Сергеем Мироновым. А потом, когда в контексте инвестора Сергей Миронов сменился на Михаила Дмитриевича Прохорова, портрет аккуратно сняли и на его место повесили портрет с Прохоровым.
Я считаю, что это всё было всегда бесконечно неиндустриальное, но очень милое занятие до того момента, пока эта организация не стала заниматься странными вещами.
А.Нарышкин
―
Например?
А.Красовский
―
Ну, например, Сирией и Донбассом.
А.Нарышкин
―
А что странного?
А.Красовский
―
Да всё тут странно. Допустим, Донбасс еще можно каким-то образом оправдать – мы туда ездим, мы спасаем каких-то детей, которых мало кто видел…
А.Нарышкин
―
В Сирии тоже какие-то дети?
А.Красовский
―
В Сирии тоже какие-то дети были. Я их не вижу, этих детей. Я не знаю. Ты видел этих детей?
А.Нарышкин
―
Я нет.
А.Красовский
―
И я нет. Более того, я считаю, что сирийскими детьми – я здесь уже точно могу сказать – есть гораздо более компетентные, в том числе, мировые НКО, которые занимаются такого рода деятельностью: «Врачи без границ»…
А.Нарышкин
―
Елизавета Глинка ездила в Сирию, чтобы отбеливать режим Путина – так что ли?
А.Красовский
―
Нет, абсолютно не так. Слушайте, это ваше эхомосковская какая-то ерунда.
А.Нарышкин
―
Не надо, это мое, нарышкинское. Хорошо. А что не так в этой поездке?
А.Красовский
―
Елизавета Петровна ездила в Сирию, потому что Елизавете Петровне нужна была движуха, связанная с экстремальными обстоятельствами. Елизавета Петровна до того, как приехать в Россию или даже в Украину, работала на войне в Косово. Елизавета Петровна, вообще, человек войны. Она в этом смысле как Орхан Джемаль. Как Орхан Джемаль она на этой войне и погибла. И в этом смысле это был ее выбор совершенно. Но это был не выбор этой самой организации, которая, на самом деле, работая здесь, в Москве, ассоциировалась с другими вещами: с помощью бедным, с помощью бездомным, с помощью обездоленным людям, у которых не было денег для того, чтобы каким-то образом изменить свою жизнь в Москве, а не где-нибудь в Сирии или в Донецке.Но это было решение Елизаветы Петровны. И поскольку это была ее собственная организация, ее собственная жизнь, это было ее решение, которое она была вправе принять.
А дальше она погибла. И выяснилось, что эта организация принадлежит каким-то другим людям, в число которых, например, входил ее муж Глеб. Но еще и какие-то другие люди, о существовании которых я никогда не знал. И эти другие люди предложили возглавить организации человеку, который мало того, что никогда не возглавлял никаких НКО, но еще, в общем, не интересовался, честно говоря, как вся эта жизнь за пределами СПА и пятизвездочных отелей существует.
А.Нарышкин
―
Это вы про Ксению Соколову.
А.Красовский
―
Это я про Ксению Соколову. К Ксении Соколовой была привязана какая-то вообще неизвестная мне женщина, которая была помощником какого-то депутата, кажется, Оксаны Дмитриевой. И они устроили эту внутреннюю конкуренцию и бесконечную склоку, которая не могла по-другому быть устроена, кода две женщины, которые не должны были этим заниматься вообще, вдруг этим начали заниматься.
А.Красовский: Огромное количество людей, которое потеряло веру в нашу работу из-за вашей работы
А оказалось, что одни очень некомпетентные люди, которым хотя бы принадлежит эта компаний, доверили судьбу этой компании другим некомпетентным людям.
Но дело даже не в этом, дело не даже не в том, что всё это сборище некомпетентных людей закрыло абсолютно сразу все программы, связанные с московской деятельностью Елизаветы Петровны и оставили только те программы, которые хорошо смотрелись в глазах организации президента. Каждый из людей, о которых я говорю, демонстративно – я не знаю, зачем они это делали, для меня это до сих пор вопрос – зачем они каждую неделю чекинились в администрации президента. Там прямо смотришь их Фейсбук: Глеб Глинка зачекинился в АП РФ. Вот так 17-летние дети из республик Северного Кавказа так чекинятся в бизнес-залах Шереметьево. Зачем это делалось все время, мне совершенно было непонятно.
Опять же я никогда в это дело не вмешивался, потому что их организация и черт бы с вами. Но теперь я просто не могу об этом не говорить, потому что мы все начали ассоциироваться с тем скандалом, который они спровоцировали. Самое в этом смысле противное – это то, что они все спровоцировали эти уголовные дела. Но это тоже такое свойство России: давайте мы на все заведем уголовные дела. Вот у нас утонули дети – мы заведем уголовное дело. Потому что вместо того, чтобы соболезновать и сострадать, мы должны кого-то наказать непременно, даже когда нет виновных, потому что виновный, например, шторм, или виновная, например, молния. Потому что важно, чтобы приехал следователь.
Честно говоря, следователи – это были первые люди, которых я увидел на поминках Елизаветы Петровны. Я не увидел на этих поминках, которые проходили почему-то в самом дорогом ресторан Москвы, там никого из людей, которые работали реально на вокзале с Елизаветой Глинкой, которые раздавали гречку, суп бедным, которые перевязывали этих бедных. В этот же самый день был уволен соратник Елизаветы Петровны, который тут же ушел в запой Сергей Петрович, такой прекрасный врач. Я не видел на этих поминках ни одного из этих людей. Зато я тут же увидел двух генералов Следственного комитета. Чего они там делали? Откуда они там взялись? Я, честно говоря, не знаю.
И сейчас, видимо, эти самые генералы начали выполнять те функции, которые они, единственно, и могут выполнять, то есть кого-то сажать. Здесь сейчас начали друг друга обвинять. Ксения Соколова обвиняет, видимо, учредителей в рейдерском захвате. Как можно обвинять в рейдерском захвате людей, которым принадлежит эта компания? Люди, которым принадлежит эта компания, начали обвинять Ксению Соколову как президента, эту Наталью, фамилию которой я не помню, была исполнительным директором, в том, что они потратили миллион 800 рублей на какого-то адвоката. То есть они что, украли?
Да, и все тут же начали писать: «Они украли, Соколова украла…». Ну, как же украла, если они просто адвокаты заплатили? Сидит юрист, который получил, например, за два года или за три года по контракту миллион 800 рублей. То есть в год человек получал 900 тысяч, то есть в месяц человек получал грязными деньгами с налогами, например, 80 тысяч рублей. Это вы назовете: украл, что ли? А у него там, например, было этих детей донецких здесь оформлять, где-то селить, какие-то им документы делать и так далее.
И все тут же начали говорить: «Украла… украла…». Нет, не украла. Это все не про воровство. Никто там ничего не крал. А вопрос просто в том, что нужно заниматься всем своим делом.
А когда Лиза погибла, выяснилось, что там во всем этом зале с хрусталем и мраморными стейками, которые были на поминках, не было ни одного человека, для которого это было бы своим делом. И до сих пор там нет ни одного человека, для которого это было своим делом.
Поскольку этот фонд был неиндустриальный и вообще не фонд – а я еще раз говорю: тусовочка – организация так и не сложилась. У нее не было бюджета, не было программы, не было планирования никакого. Логически было бы, чтобы эта организация умерла вместе с Лизой.
Есть много организаций, которые переживают своих основателей. Есть организации, которые начинают жить лучше, чем люди, которые их основали. Например, то, что мы видим в фонде «Вера» и, вообще, в паллиативной помощи в Москве. Это чудо, что так случилось, что на место Веры Миллионщиковой пришла ее дочь Нюта, при которой просто по-другому начало дело развиваться, оно, действительно, стало крутым просто, эмблемой для того, как это дело должно развиваться в мире, а не в России.
То, что мы видим индустриальный подход в жизни «Подари жизнь», когда директор меняется на директора, и мы понимаем, что это огромная компания, которая не умрет вместе с ее основателем и не умерла уже.
Но здесь всё очевидно: этой компании быть не должно, потому что ее не было. И сейчас фондом руководит Татьяна Константинова. Я считаю, что это огромная ошибка Тани, потому что она единственный человек, который пришел с индустрии. Он более-менее представляет, как устроена индустрия. Я считаю, что это огромная индустрия была – соглашаться на эту должность. И я считаю, что огромная ошибка при том скандале, который они устроили, сейчас пытаться что-то изменит. Нужно не менять. Дело Лизы должно продолжаться само по себе, вне этой темы. Какие-то новые люди должны видеть и помнить…
А.Нарышкин
―
Антон, вы как директор «СПИД.ЦЕНТРА» считаете, что это урон для всех НКО.
А.Красовский
―
Конечно.
А.Нарышкин
―
Потому что не будут теперь верить.
А.Красовский
―
Огромное количество людей, которое потеряло веру в нашу работу из-за вашей работы.
А.Нарышкин
―
Журналист Антон Красовский был сегодня нашем гостем. Спасибо!