Сергей Смирнов - Особое мнение - 2018-12-04
М.Курников
―
Здравствуйте. В эфире программа «Особое мнение», и у нас в студии Сергей Смирнов, главный редактор Медиазоны. Здравствуйте, Сергей.
С.Смирнов
―
Добрый день.
М.Курников
―
Начнем, конечно, с решения по «Pussy Riot». Насколько оно было для вас неожиданным? Или вы, в общем, такое и ждали?
С.Смирнов
―
Так не совсем решение. Просто его подтвердили, да? Ну, там, на самом деле, это как апелляция в суде утвердили решение. Вполне ожидаемое. Мне кажется, в данной ситуации и вряд ли могло быть что-то другое.
М.Курников
―
Что это означает теперь?
С.Смирнов
―
Ну, это означает, что Россия должна предпринять формальные шаги по отмене приговора и выплате компенсации.
М.Курников
―
То есть? Будет новый судебный процесс, скорее всего?
С.Смирнов
―
Не-не-не, не похоже на то. Я не думаю, что это будет. Это же решение принимает Верховный суд. Они примут какие-нибудь юридические решения, причем не факт, что они будут отменять приговор. Они выплатят компенсацию – в этом нет никаких сомнений.А юридически, я думаю, там довольно много есть возможностей, да? То есть это же рекомендательный характер носит – это не решение, которым российские суды напрямую подчиняются. То есть тут довольно есть большой маневр.
М.Курников
―
От до?
С.Смирнов
―
Да, от до. Ну, плюс тут надо понимать, что Россия может отписаться, что по факту и так была применена амнистия, и так были амнистированы. То есть там нет судимости и всего прочего. Ну, то есть какие-то такие, формальные вещи Россия может заявить. Поэтому я не думаю, что будут какие-то серьезные последствия, не говоря уже о новом процессе. Невозможно.
М.Курников
―
Ну, раз уж мы заговорили о «Pussy Riot», давай поговорим о других группах, которые сейчас выступают, а им выступать не дают. Начнем с истории Хаски, тем более что ты еще не успел прокомментировать у нас в эфире всё это дело. На твой взгляд, что произошло? Почему вдруг сначала концерт запретили, а потом почему вдруг его отпустили и всё обошлось без уголовного дела?
С.Смирнов: Россия должна предпринять формальные шаги в отношении Pussy Riot по отмене приговора и выплате компенсации
С.Смирнов
―
Ну, я как человек, который внимательно следит за конспирологическими версиями, конечно, склонен в первую очередь искать их. Но тут какое-то есть некое логическое объяснение, и то, что происходит в последнее время вокруг концертов, Хаски тут один из самых ярких примеров, как он поехал. Явно был местным силовикам если не прямой приказ... Там же, ну, нельзя же такой приказ прислать. Вот это довольно важно для понимания: не было приказа «Вам необходимо сорвать концерт, там, Хаски, 10 печатей». Ну, такого же не бывает, мы понимаем. Потому что никаким инструкциям это всё не соответствует.
Но была настоятельная рекомендация, наверняка, из Москвы максимально затруднить проведение концерта, сделать так, чтобы его не было по каким-то собственным основаниям.
М.Курников
―
А как это делается? «Слушай, тут такой-то есть, хулиганит. Вы уж не дайте ему там выступить» - что-то в таком духе?
С.Смирнов
―
Ну, примерно, да. А примерно так и есть. Там главк связывается с регионами и говорит «Слушайте, к вам...» Ну, там по-другому это оформляется. «К вам приезжает такой-то исполнитель. В его текстах есть возможный состав, там, возможны экстремистские высказывания, призывы к однополому...»
М.Курников
―
То есть это как-то оформляется или дается неформально?
С.Смирнов
―
Не-не, официально оформляется как предостережение, но там нет прямо «Сорвите концерт» (приказа). Это оформляется под классическую бюрократическую вещь там «Просим обратить внимание, прибудет такой-то, такой-то исполнитель. В его песнях там такая-то, такая-то направленность. Обращаем ваше внимание...»
М.Курников
―
Так, чтобы потом к этой бумаге не придраться.
С.Смирнов
―
Конечно-конечно. Ну, это некая формальная вещь – мы проверяем. Неформально, конечно, к этой бумаге следует и устное распоряжение «Вы там это, не давайте им ничего. Вот, чего-то они нам надоели» (примерно). Ну, то есть к этому идет наверняка и какое-то объяснение, судя по тому, что мы видим по стране.
М.Курников
―
Так?
С.Смирнов
―
И, соответственно, им было сказано как? Ну, на самом деле, как обычно. «Всё». Как испорченный телефон постепенно всё меняется, и я думаю, насколько я понимаю, в Краснодаре поняли, что запрет концерта – это, конечно, хорошо и здорово, и мы его там сорвем по каким-то предлогам по самым разным...
М.Курников
―
Но для надежности еще и закроем?
С.Смирнов
―
Не-не-не, тут вот как. Поскольку он не понял...
М.Курников: А
―
а-а.
С.Смирнов
―
Он не понял, что ему нельзя, вот, что ему не рекомендовано выступать. И собрал там людей, начал прыгать по машинам. Они такие: «Ну, не понял, значит, надо наказывать. Ну, не понял, значит, давайте-ка... Так-так, что тут у нас есть?» Собираются местные полицейские: «Так, какой тут у нас состав? Проводил несанкционированное мероприятие на улице. Проводил? Проводил. Можно его, судя по всему контексту, каким-то образом за это прессовать? Ну, конечно! Москва говорит, там такой опасный человек к вам едет, чего-то не надо ему выступать, ничего делать. Давайте-ка, вот, обойдемся без него». Они такие: «Ну, что? Тогда административное может быть наказание?» Может быть, там каким-то образом согласуют с Москвой, не согласуют. А, может быть, такие: «Да давайте, конечно! Чего он там обнаглел?» Такие: «Ой, очень хорошо. Нам Москва дала добро. Давайте-ка с ним».
М.Курников
―
Сергей, ты говоришь о приказах из Москвы. Однако, другой главный редактор говорит о том, что в Администрации президента посовещались, подумали, были возмущены и, наоборот, дали обратный приказ – «Ну-ка, всех отпускайте».
С.Смирнов
―
Правильно! Только это было не сразу. Это было не сразу, и надо понимать: Если бы оно написало в первый же день (главный редактор) о том, что произошло... Нет, безусловно, решение было принято по этим событиям.То есть сначала одна из групп, которая может принимать решения (ну, мы говорим условно о силовиках, потому что, судя по тому, что всё запрещали силовики, речь шла о силовиках), сначала силовики просто-напросто срывают концерт и не единственный концерт (мы видим, что происходит по стране). И явно местные власти... Ну, они же друг с другом все общаются. Понятно, полицейские составляют на него протокол, они там в суд отдают в день, там, 150 таких протоколов. Позвонили, сказали «Тут у вас музыкант, у него административка. Ну, давайте-ка, вот, чего-то как-то он совсем обнаглел, по крышам прыгал. Давайте-ка его сначала административку, а еще вообще посмотрим, нет ли там уголовного состава на него?»
М.Курников
―
Так?
С.Смирнов
―
Ну, то есть такое решение. Главное, это всё идет, я думаю, из тезиса «Он не понял, как себя надо вести».
М.Курников
―
Угу.
С.Смирнов
―
То есть они посчитали демонстративное вот это вот выступление, то, что он собирался и говорил, неким вызовом. Он не понял. Мы ему объяснили, что давай без концертов... Всё равно приехал, всё равно выступает, так что, ну, надо как-то наказывать за это, типа, на уровне полиции.
М.Курников
―
Так почему тогда в Администрации президента остались недовольны?
С.Смирнов
―
Потому что, в общем, оказалось... Ну, как? Это выяснилось, то, что не совсем понятно силовикам (они в своей парадигме находятся). ...что массовый резонанс, что абсурдность такого шага, что вообще неадекватность абсолютно меры сажать, во-первых, сажать, давать сутки по явно надуманному обвинению за то, что человеку не дали провести концерт, а потом, я думаю, решался вопрос явно об уголовном деле. И только в последний момент удалось его приостановить. И я думаю, просто другие силы как 2-3 человека в АП, как говорит главный редактор другого издания, именно и подумали, что политически не целесообразно продолжать.
М.Курников
―
Очень много вопросов про это приходит. Какой тогда сигнал посылает Администрация президента нам или кому-то еще, разрешая такие эти концерты или выпуская этих рэперов?
С.Смирнов
―
Важно вот что. Концерты не были никогда запрещены.
М.Курников
―
Ну, я просто цитирую вопрос Дмитрия Мезенцева, да.
С.Смирнов
―
Я понимаю вопрос, это хороший вопрос. Тут же важно понимать, что правила игры как раз силовики, вот, прямо сейчас меняют. Ну, не было правил срывать концерты. Ну, не было такого. Ну, были какие-то болезненные группы.
М.Курников
―
Я помню, Ляпис Трубецкой когда поехал с туром.
С.Смирнов
―
Да, конечно, были болезненные группы, но там понятно...
М.Курников
―
Океан Эльзы там, ну и так далее.
С.Смирнов
―
Ну, это понятно, с чем было связано тоже, да? Понятно, что это украинские события и всё, что вокруг.Но тут другая вещь. Ну, смотрите, люди ездят с турами из года в год примерно с одинаковыми песнями, и ничего такого у Хаски... Он же там не говорит о политических лозунгах в своих песнях.
М.Курников
―
Ну, он даже, наоборот, на Донбасс ездил. И многие вам предъявляли, что вы тут, понимаете, вписываетесь за оккупантов.
С.Смирнов: Была настоятельная рекомендация, наверняка, из Москвы максимально затруднить проведение концерта Хаски
С.Смирнов
―
Ну, это отдельная фигура по поводу Хаски и по поводу его роли. Я скорее о другом – о том, что когда люди ездят из года в год и всё нормально, а тут правила игры раз и меняются. И раз, резко они меняются. И ни с того, ни с чего.
Мало того, мы понимаем, что у полиции очень четкая структура подчинения и всего прочего. И, значит, явный знак, что у них есть желание, там, его сорвать, другие группы.
М.Курников
―
То есть если это происходит во многих регионах, то, значит, это команда из Москвы?
С.Смирнов
―
Не сомневаюсь в этом. У меня нет доказательств прямых, но просто по всей логике событий нет других вариантов.
М.Курников
―
Хорошо. Из какой логики тогда принимается решение «Эту группу запрещаем, а эту не запрещаем»? Потому что есть очень много групп, которые очень похожи, в общем, в репертуаре, да? Но какие-то запрещают, а какие-то нет. Почему?
С.Смирнов
―
Ну, я бы, конечно, хотел знать сам ответ на этот вопрос, какая система выборки. Многие из нас читали версию на «Знаке» Кати Винокуровой и ее источников о том, что, возможно, это было связано с подробным изучением интересов после массового убийства в Керчи и теракта в Архангельске. Ну, сейчас есть возможности собрать группы интересов, кто там у друзей, в каких группах состоит, какие группы популярны. Есть такой вариант.Я, кстати говоря, не исключаю довольно индивидуального подхода людей, принимающих решения, силовиков, принимающих решения. Ну, им дали там послушать (им каким-то экспертам) 20 групп, они сказали «Чего-то мне вот эти и вот эти не очень нравятся. Давай-ка там повнимательней». И просто они там составили какие-то списки. И как в Советском Союзе, да? Что можно, что нельзя. Версий много.
Версий много, но, судя по тому, что происходит и как это происходит четко, понятно, явно, примерно одни и те же цели ставятся перед местными силовиками, я просто уверен, что в России нет таких горизонтальных связей между силовиками разных регионов, чтобы они могли одинаковые примерно решения принимать по разным людям.
М.Курников
―
То есть вряд ли кто-то из Новосибирска в Саратов позвонит другу и передаст эту информацию?
С.Смирнов
―
Ну, мы же понимаем, что на уровне полиции это невозможно совершенно. Что всё идет через Москву.
М.Курников
―
Мы сейчас сделаем небольшую паузу, и после этого продолжим говорить.РЕКЛАМА
М.Курников
―
Продолжаем говорить с Сергеем Смирновым. Ну, заканчивая эту тему, было высказано такое предложение сделать какие-то гранты для рэперов, создать, там я не знаю, ленинградский рэп-клуб как в старые добрые времена. Как вы к этому относитесь, Сергей?
С.Смирнов
―
Ну, как? Ну, как к этому относиться можно в 2018-м году? В 2018-м году к таким предложениям можно относиться только с юмором, да? Ну, то есть, ну, других каких-то предложений у меня нет. Ну, как к этому относиться? Ну, не серьезно к этому относиться.
М.Курников
―
Слушайте, ну, просто надо ж понять. Вот, по сути, то, что ты говоришь, что силовики решили, что какие-то группы несут нам вред – это, по сути, перекликается с тем, что говорил депутат Федоров про Цоя, что ему ЦРУ, понимаешь, писало песни для того, чтобы развалить Советский Союз. Это вот так можно понимать?
С.Смирнов
―
Ну, естественно, депутат Федоров – он всё доводит до абсурда и до такого, абсолютного. Но в целом, это примерно та самая логика, без шуток. Это логика... Ну, у меня есть теория, что это просто логика людей, принимающих решения, которые выросли, которые формировались как офицеры. Мы же, все-таки, говорим о... Ну, я вообще, честно говоря, не сомневаюсь, что мы говорим, все-таки, о силовиках, о тех людях среди силовиков, которые принимают решения. Я думаю, большинство людей из силовиков, которые принимают решения, так или иначе были связаны с КГБ, а теперь с ФСБ. И они как раз выросли, были молодыми офицерами, там, в 70-х, в начале 80-х вместе с президентом, и хорошо помнят ту эпоху и то отношение. Я уверен, кстати говоря, что на их уровне очень серьезное есть такое понимание, что если бы не эти излишние свободы, до сих пор Советский Союз, да? Вот, если бы не Ленинградский рок-клуб, еще посмотрим, был бы Советский Союз сейчас или нет. Без шуток! Я уверен.
М.Курников
―
При этом Бастрыкин поздравляет Бориса Гребенщикова с днем рождения.
С.Смирнов
―
Это разнонаправленное движение. Не надо забывать про конфликт ФСБ и Следственного комитета по делу Шакро Молодого. Ну, я, конечно, шучу, но там разнонаправленные серьезно эти вещи. То есть они не всегда даже осознают связь.История следующая. Мало того, обращаю внимание на недавнее заявление главы ФСБ Бортникова, когда он говорил, что мы немного упустили нашу молодежь, которая проникает самыми разными радикальными идеями и перечислил там леворадикальные, праворадикальные вот эти все вещи. И я думаю, силовики решили, что надо бы как-то что-то делать с людьми, которые оказывают влияние и имеют серьезное влияние на молодежь, которая, вот, как-то у нас она немножко... неправильно мы ее как-то воспитываем. Надо бы за них взяться. Это общий некий тренд.
М.Курников
―
Можно ли сказать, что тогда есть какая-то партия или часть партии в Администрации президента, которая...
С.Смирнов
―
Партия 1976 года, я бы ее назвал.
М.Курников
―
...которая противостоит вот этой группе силовиков, которые хотят взять контроль над молодежью? Потому что не из каких-то светлых побуждений, потому что им самим этот контроль нужен.
С.Смирнов
―
Я, честно говоря, поскольку не люблю конспирологию... Люблю и не люблю в том смысле, что у меня нет данных.
М.Курников
―
Люблю ее, но странною любовью, да?
С.Смирнов
―
Да, да. Ну, я просто не знаю. Ну, как бы, очень тяжело строить версии, когда они основаны на твоих ощущениях и догадках. Мало того, мы сколько лет слышали про раскол в тандеме знаменитый между Путиным и Медведевым, сколько было разговоров, которые ни во что не вылились. И поэтому про какие-то противоречия между группами очень хочется осторожно говорить.
С.Смирнов: Депутат Федоров – он всё доводит до абсолютного абсурда. Это просто логика людей, принимающих решения
Но! Судя по тому, что происходит с музыкантами, судя по тому, что произошло с Хаски, внутри власти есть 2 позиции, как вести себя по отношению... Не буду обобщать, но скажу: мы это заметили по отношению к Хаски.
М.Курников
―
Я сейчас как раз другой хочу пример привести – это Совет по правам человека, который тоже формируется, в общем-то, Администрацией президента. И его состав. Насколько вас он удивил, порадовал, огорчил? Или оставил равнодушным?
С.Смирнов
―
Ну, как сказать?
М.Курников
―
Катя Винокурова, которую вы упоминали, стала членом Совета по правам человека при президенте.
С.Смирнов
―
Ну да, она просто долго пытается как-то влиять на ситуацию.
М.Курников
―
Екатерина Шульман, которая сегодня будет в эфире, тоже. Это знак чего?
С.Смирнов
―
Это... Ну, я бы тут не стал бы говорить, что это сейчас четко понятно, какой знак. Мне кажется, по крайней мере, исходя из тех, кто вошел и кто вышел (ну, мы смотрим, кто вышел), просто люди, которые вошли, более активно занимаются, интересуются вещами, связанными с СПЧ. Ну, из публичных людей, которых вы назвали, да? И Катя Винокурова, и Шульман, ну, более активно интересуются там политическими какими-то вещами. Катя Винокурова много писала там про «Новое величие», про другие уголовные дела.Ну, я к тому, что у них есть интерес. И если говорить про этот интерес, то мне кажется, это выглядит нормально, логично. Людям интересно этим заниматься – ну, занимайтесь. И вы, там, не радикальные оппозиционеры, вы готовы к каким-то контактам, к участию там в общих мероприятиях, договороспособны.
М.Курников
―
Я тогда о тех, кто, наоборот, остался спрошу вас. Например, Игорь Каляпин из Комитета против пыток, вокруг которого много было всего. Его организацию признавали иностранным агентом, напоминаю я. Рамзан Кадыров объявлял его личным врагом. А он остается в Совете. Это хороший для вас знак или нет?
С.Смирнов
―
Это, ну, лично для меня это знак того, что те, кто формировал список Совета по правам человека, решили учитывать реальное влияние правозащитников и людей, которые занимаются правозащитой. Ну, что? Сказать, что Каляпин не занимается правозащитой, что ли, сейчас? Да мы постоянно читаем какие-то новости его организации. Ну, постоянно, да? Вот, сегодня была новость о том, что они просят освободить из-под стражи парализованного осужденного в Краснодаре.Ну, я к тому, что есть реальная работа. Есть реальная работа. Ну, то же самое, безусловно, касается Павла Чикова и Агоры – он вчера подробный пост написал по этому поводу. Это правда. У меня очень хорошие отношения с Пашей. Он правильно всё объяснил и всё понятно, и очевидно. Назначили людей, которые занимаются этими вещами реально. То, что его не удалили, говорит о том, что власть не хочет, наверное, радикально поступать и формировать исключительно лоялистами.
М.Курников
―
Сергей, я так понимаю, что ты очень осторожно высказываешься о составе Совета по правам человека. И тогда я спрошу в принципе. Значение этого института в России 2018 года?
С.Смирнов
―
Ну, конечно, его довольно ничтожное значение. Ну, тут очень... Опять же, важный момент, смотрите какой. Нам кажутся важными вопросами только вопросы, связанные с политикой и общественными вопросами, да? Это правда. Ну, как бы, есть некие глобальные вопросы и проблемы, которые СПЧ решить, я уверен, не в состоянии.
М.Курников
―
Ну, вопросы прав человека он периодически решает.
С.Смирнов
―
Именно что проблема заключается в том, что глобально влиять на политику, если это репрессивная политика, СПЧ вряд ли сможет. Ну, это правда. Но при этом, во-первых, в каких-то вещах может влиять и помогать, это А). Б) У нас есть огромное количество всяких кейсов и дел, куча людей, где можно пытаться повлиять и системно.Вопрос такой: может ли СПЧ системно влиять? Нет, не может. У меня нет никаких сомнений, в этом плане даже не очень важно, кто состоит в СПЧ. Системно СПЧ сейчас поменять ничего не в состоянии.
Может ли он помочь конкретным людям? Вполне может. Нужно ли там состоять? Я, к сожалению, оценивать не могу. Мне кажется, тут очень индивидуальная вещь и каждый для себя выбирает.
М.Курников
―
Мы по поводу того, что зашквар, а что не зашквар, обязательно сегодня еще поговорим. Но я просто тогда хочу понять по поводу каких-то серьезных изменений. Есть, например, такая структура как Федеральная система исполнения наказаний. И казалось, Совет по правам человека как раз тот орган, который больше всех старается на нее влиять и, может быть, даже как-то ее реформировать. Вы не видите каких-то успехов в этой сфере?
С.Смирнов
―
Я не вижу каких-то успехов в этой сфере. Я, опять же, уверен, что СПЧ системно повлиять на какие-то вопросы не может. Нет каких-то примеров, доказывающих обратное. Я не вижу, каким образом СПЧ в последнее время мог принять какие-то системные решения. ФСИН попадает, действительно, периодически под удары, но это никак не связано с работой СПЧ. Надо просто честно и откровенно признать.
М.Курников
―
Ну, по поводу как раз тогда, что зашквар, что не зашквар. Еще не высказывался ты по поводу расследования так называемого по Брилеву. Поиграем в простую игру. Я буду...
С.Смирнов
―
Да-нет.
М.Курников
―
Я буду давать несколько кейсов и спрашивать, за Луну или за Солнце, как в детстве, да? Вот, Навальный против Брилева. Какая позиция тебе здесь ближе? Навального, который критикует за двойное гражданство журналиста Брилева? Или позиция тех, кто защищает, например, Антона Долина, говоря, что это не тот повод, за который надо критиковать.
С.Смирнов
―
Я не могу принять вопрос вот именно в этом виде, потому что для меня ситуация с гражданством Брилева – это ситуация про вопиющее лицемерие. Тут не правда-неправда. Дело в том, что формально Антон Долин, может быть, и прав, когда говорит «А чего, плохо иметь второе гражданство?» Не плохо иметь второе гражданство. Но ты работаешь на одном канале с Киселёвым, который выводит у тебя огромное и его заместители... Ну, как там? Там какая-то сложная...
М.Курников
―
Не Антон Долин, а Брилев работает на одном канале.
С.Смирнов
―
Брилев-Брилев, да-да-да. Брилев работает, конечно.
М.Курников
―
Это важно, потому что там был аспект в споре, да.
С.Смирнов
―
Да-да-да. Но я о том, что ты работаешь, ты сделал максимум усилий, хоть и в мягкой форме, для вот этой оголтелой пропаганды, в том числе пропаганды ненависти (абсолютно точно). И пропаганды ненависти целенаправленной к Западу – она давно идет.То есть она бывает разной. Кто-то говорит там «В пепел и в труху», а кто-то говорит «Опять наши партнеры что-то нас как-то подвели. Мы в очередной раз столкнулись с нетеплым приемом Запада». Ну, я пытаюсь перефразировать Брилева. Да и то, и то, по сути, пропаганда.
Ты работаешь на государственном канале, который разжигает ненависть к Западу, и получаешь второе гражданство. Как я могу быть на стороне Брилева в этом споре, условно говоря?
Антон Долин просто, как мне кажется, не совсем верно уловил, в чем состоит суть обвинений Навального. Он, кстати, это признал в своем втором посте.
М.Курников
―
Да. Но в то же самое время Навальный потом назвал Антона Долина, ну в общем, самыми разными словами.
С.Смирнов
―
Да. Ну, это, мне кажется, лишнее. В 2018-м году на кого-то обзываться? Ну...
М.Курников
―
А, в принципе, работа на ВГТРК – это зашквар или нет? Ну, про СПЧ мы уже решили, что индивидуально. А работа на ВГТРК?
С.Смирнов
―
Ну, тут я так себе моральный камертон, ну честно скажу. Ну, просто очень трудно быть моральным камертоном в споре людей, которые, ну, честно и откровенно делают больше, чем ты. И что Антон Долин, что уж Алексей Навальный тем более – это люди, которые точно делают больше.Оценивать какие-то вещи «можно-нельзя», мне кажется, довольно некрасиво.
М.Курников
―
Почему тогда это так популярно? Мне кажется, это сейчас самый популярный жанр в Facebook.
С.Смирнов
―
Ну, потому что, как бы, ждем решения Роскомнадзора о блокировке Facebook в этом отношении. Но людям...Но это идет от того, что ты не можешь реально свою точку зрения, то, что тебя волнует, проявить каким-то другим образом. Выборов нормальных нет? Нет. Нормальной общественной дискуссии нет не потому, что ее нет как таковой, а потому что ты ничего не можешь сделать. Это как СПЧ с ФСИН. Ты можешь сутками обсуждать эту проблему, но будешь биться головой об стену. Отсюда популярные все эти споры.
Ну, понятно, что вопрос как с ОНФ, да?
М.Курников
―
Вот это следующий вопрос: состоять в ОНФ – зашквар или нет?
С.Смирнов
―
Ну, я не сомневался!
М.Курников
―
Чья позиция вам ближе?
С.Смирнов
―
Ну, как?
С.Смирнов: Я думаю, большинство людей из силовиков, которые принимают решения, так или иначе были связаны с КГБ, а теперь с ФСБ
М.Курников
―
Сергея Пархоменко или?..
С.Смирнов
―
Ну, мне кажется, работать на ВГТРК, скажем так, это не лучший вариант сейчас. С другой стороны, то, что Антон Долин говорит реально только о кино (ну, правда, о кино!), это я не вправе, мне кажется, правда, оценивать.
Онф
―
ну, это организация Путина. А с другой стороны, ну, как я могу оценивать людей, которые занимаются другими вещами? Ну, это их выбор, это взрослые люди.
М.Курников
―
Я снова вспоминаю, что вы работаете на канале Алексея Навального. Значит ли это, что вы сторонник Алексея Навального?
С.Смирнов
―
Не-не-не, сейчас объясню. Ну, как? Что значит «работаете на канале»? Я веду там...
М.Курников
―
На YouTube-канале.
С.Смирнов
―
Ну, я там, да. Я делаю программу.
М.Курников
―
Ну, это же, да? Это похоже с тем, что делает Долин, например, про кино на ВГТРК.
С.Смирнов
―
Ну, мне кажется, это, все-таки, не совсем похоже, во-первых. Ну, с точки зрения и профессионализма, и...
М.Курников
―
Это зеркально.
С.Смирнов
―
Не-не-не, не согласен. Это, как бы, это хобби, это можно назвать волонтерством, это можно назвать попыткой... Ну, поскольку мне предложили, я посчитал, что если это кому-то интересно и аудитории это интересно, почему бы там?... Это не работа, скорее хобби.
М.Курников
―
То есть работать на ВГТРК в 2018-м, не говоря о политике, зашквар или нет?
С.Смирнов
―
Ну, мне кажется, это слишком радикально. Мне кажется, не говоря о политике, не зашквар. О’кей. Вопрос вынудил меня.
М.Курников
―
А в ОНФ вступать?
С.Смирнов
―
Зашквар.
М.Курников
―
Всё. На этом мы делаем паузу, и после этого вернемся в студию.НОВОСТИ
М.Курников
―
Продолжаем говорить с Сергеем Смирновым. Приходит очень много вопросов по международной повестке, так сказать. Постараемся коротко на них, ну так, ясно. Как учитель истории, Сергей.
С.Смирнов
―
Международная панорама. Хорошо. Пятиминутка.
М.Курников
―
Почему протесты во Франции завершаются тем, что дают заднюю власти, а у нас нет?
С.Смирнов
―
Ну, потому что традиции такие. Нельзя не замечать...
М.Курников
―
А, может быть, они там просто жестче? У нас машин не переворачивали, не сжигали и так далее.
С.Смирнов
―
Ну, это тоже не совсем так, что не переворачивали, не сжигали.
М.Курников
―
Ну, вот, я имею в виду, по крайней мере, последние по пенсионной реформе. Я сравниваю пенсионную реформу и бензин.
С.Смирнов
―
Не-не-не. Ну, дело в том, что, на самом деле, я не думаю, что из-за людей. Они еще на рейтинги на свои смотрят. Потому что там выборы будут реальные, там не будет манипуляций и там политики чем дальше затягивают с решением этой проблемы, тем у них меньше шансов переизбраться. Всё довольно просто работает.
М.Курников
―
Про Керченскую историю. Насколько она, в общем, сейчас влияет на то, что происходит внутри России? Насколько запрет въезжать на Украину влияет на работу российских медиа в том числе? Ну, мы знаем, что главного редактора «Таких дел», например, не пустили туда.
С.Смирнов
―
Ну, на нас не влияет. Я от себя могу говорить, да? На нас это не влияет, мы не следим за внутриукраинской повесткой. Хотя, возможно, хотели бы теоретически, но мне кажется, сейчас это просто невозможно было с самого начала. Мало того, мы вели онлайны по делу Александрова и Ерофеева (наших солдат) в Киеве. Но это делал украинский журналист. На нас не влияет.То, что это неприятно, я думаю, это касается тысяч людей. Это очень...
М.Курников
―
В том смысле, что Украина правильно сделала. Она сделала нам всем неприятно. Она хотела сделать нам неприятно, отомстить, и, в общем, она добилась своей цели?
С.Смирнов
―
Я уверен, что для многих, действительно, это неприятно. Ну, конечно. Как бы, для тысяч... На тысячах людей, на главном редакторе «Таких дел» это сказывается. Ну, а чего в этом хорошего? Человек прилетел на конференцию – его не пустили. Что в этом хорошего? Конечно, это неприятно.
М.Курников
―
Но это, получается, такая традиция: мы накажем не тех, кто виноват, а тех, до кого дотянемся.
С.Смирнов
―
Классическая традиция. Всегда тут происходит примерно так. Ничего с этим не сделать. Да.
М.Курников
―
Они это делают почему? Потому что, действительно, хотят ответить? Или потому что у них свои выборы и надо поднимать рейтинг и так далее?
С.Смирнов
―
Кстати, вот, я реально очень плохо разбираюсь (тут вообще без шуток) во внутриукраинской политике. Ну, просто не очень понимаю. Мне кажется, тут могут быть любые варианты. Но то, что формально отношения... Да, вот формально, мы говорим, дипломатически отношения России и Украины, Москвы и Киева неадекватны сложившейся ситуации после 2014 года, это точно. Ну, не может быть договора о дружбе после того, что произошло. Ну, честно.В принципе, я думаю, объективно даже в 2018 году не может не быть визового режима после того, что произошло. Нравится мне это или нет, я имею в виду реальность такова, что отношения настолько хуже, чем формально, что, как бы, странно, что только сейчас происходят какие-то жесткие изменения.
С.Смирнов: Формально Антон Долин, может быть, и прав, когда говорит «А чего, плохо иметь второе гражданство?»
М.Курников
―
Сергей, ты как учитель истории как относишься к историческим мифам? Как к полезным вещам, которые ученикам помогают запомнить что-то? Или как к абсолютному злу?
С.Смирнов
―
Ну, мне кажется, когда лет через 50 в России будет исторический миф, что министром был Мединский Владимир, это будет довольно полезный исторический миф.
М.Курников
―
В чем он будет?
С.Смирнов
―
То есть в учебниках истории будет написано, что был такой человек Владимир Мединский, а будет такая влиятельная точка зрения, что такого человека, на самом деле, не существовало.
М.Курников
―
А, даже так?
С.Смирнов
―
Я думаю, да.
М.Курников
―
Почему Мединскому так важно зацепиться за историю с панфиловцами, почему он на ней так настаивает?
С.Смирнов
―
Ну, это для него...
М.Курников
―
Он в нее верит или?..
С.Смирнов
―
Нет, ну это для него личная история в его парадигме. Очень важно, что у него есть некая парадигма в голове, такая вот, сложившаяся, что патриотизму и всему прочему надо учить с помощью четко сформированной такой идеологизированной истории.
М.Курников
―
Ну, в общем, методика преподавания истории, которую мы с тобой проходили, этому и учит.
С.Смирнов
―
Ну, все-таки, не до конца и не совсем. Есть разные школы. Да? Есть разные школы и понимание истории.Так вот, он частью этой истории считает подвиг панфиловцев. Ну, серьезно. И поэтому для него принципиально важно доказать, что он не совсем просто так взялся, а что он де-факто имел место и правильно ложится в его общее представление об истории.
М.Курников
―
Если мы будем вот так вот пристально разглядывать то, что было в прошлом, то у нас, в общем, и Невская битва будет под некоторым и Ледовое побоище, правда, вызовет некоторые вопросы. Как быть с преподаванием в школе тогда?
С.Смирнов
―
Ну, как быть с преподаванием в школе? Вообще...
М.Курников
―
Ну, в учебниках-то написано одно.
С.Смирнов
―
Ну, в учебниках написано одно...
М.Курников
―
Ты как учитель понимаешь, что немножко не так.
С.Смирнов
―
Я как учитель понимаю, что задача истории как предмета – учить человека думать, а не учить его датам. Самое главное в истории – это научить думать, выявлять закономерности, правила. Да какая разница, когда это произошло? Почему это произошло? Какие причины? К чему привело? Человек должен учиться размышлять на истории.И когда в учебнике написано одно, но можно говорить, что есть другая версия, это должно учить его думать. Это самое главное предназначение истории. Да.
М.Курников
―
Когда это происходит не в одном конкретном классе, а с целой страной? Вот это переименование аэропортов, да? Появляются какие-то имена, мы вспоминаем о Канте, некоторые узнают о Канте впервые.
С.Смирнов
―
Как я.
М.Курников
―
Как ты, например. Я просто... Меня зацепила цитата: «Человек, который продал родину, унижался и на коленях ползал, чтоб ему дали кафедру в университете, и писал какие-то непонятные книги». Разве можно сказать о Канте лучше, чем этот вице-адмирал?
С.Смирнов
―
Я второй день хочу сказать «А что не так?» Ну, как бы, всё сдерживался... А что не так во фразе контр-адмирала? Ну, слушайте, ну как бы, ну, другое... Я объясню. Ему поставили задачу сказать перед личным составом, что не надо голосовать за Канта. Он творчески переосмыслил этот приказ или распоряжение, и мы услышали то, что услышали.
М.Курников
―
То, что в принципе происходит с этими именами, на твой взгляд это так и планировалось? Это и планировалось как такой большой спор? Как отвлечение внимания? Или что-нибудь? Или хотели какую-то красивую историю, а всё превратилось в ругань?
С.Смирнов
―
Ну, я считаю, что хотели красивую историю, превратили в ругань. Дело в том, что я очень не люблю вот эти теории о том, что «Они придумывают что-то, чтобы нас отвлечь от чего-то». Ну... Ну, какая ерунда!От чего отвлечь? Тут что, тут миллионы людей на улицу выходят протестовать против каких-то там законов или чего-то еще? Нет. А от чего тогда отвлечь? Просто такая инициатива: «А чего не сделать? О, а хорошая».
М.Курников
―
Ну, по пенсионной реформе люди выходили, так или иначе.
С.Смирнов
―
Ну, не миллионы.
М.Курников
―
Ну, в общей сложности, может быть, и...
С.Смирнов
―
Ну, тогда, наверное, придумывать аэропорты надо было во время пенсионной реформы, а не после, если бы они хотели реально с точки зрения политтехнологий на это повлиять.
М.Курников
―
Тем не менее, когда такие споры возникают, о чем это говорит? О том, что людям, действительно, не всё равно? Или как?
С.Смирнов
―
Мне кажется, в вопросе аэропортов они почувствовали свой шанс быть услышанными. Часть людей, кто принимает участие во всех этих странных, на мой взгляд, движухах вокруг переименования, они считают, что они могут повлиять.Давно нет ощущения, что за счет твоего голоса ты можешь серьезно на что-то повлиять. В аэропортах есть такое ощущение.
М.Курников
―
И сейчас они столкнулись с тем, что, в общем, это не влияет.
С.Смирнов
―
Получилось как всегда.
М.Курников
―
А будет ли это разочарование во что-то конвертироваться или нет?
С.Смирнов
―
Ну, я на моей памяти вижу 25-е разочарование в таких историях. Ну, будет 25-е разочарование. Ну, бывает. Потом будет 26-я попытка на что-то повлиять и 26-е разочарование.На самом деле, довольно рядовая ситуация – не в обиду будет сказано тем, кто так бился яростно за аэропорт Летова.
М.Курников
―
Заканчивая эту тему. Ну, если серьезно говорить о том, как это звучало про Канта, да? Это случайно попало в паблик? Или нам, наоборот, хотят протранслировать такую позицию как, например, мы же понимаем, что вот это видео с тараном катера – оно, ведь, тоже было нам всем показано не потому, что кто-то случайно снял и выложил.
С.Смирнов
―
Ну, тут я вот... Я всегда очень боюсь точно давать прогнозы по этим ситуациям, правильно, намеренно или... Как это? Случайно или долгими вечерами, вот?..
С.Смирнов: В учебниках будет написано, что был Мединский, а будет такая зрения, что такого человека не существовало
М.Курников
―
Ну, пограничники вряд ли нарушили приказ, сняли и выложили.
С.Смирнов
―
Не-не-не. Ну, это нет, это, с одной стороны, понятно, что странно, что они сняли и выложили. Но то, что они могли снять без особых распоряжений, легко. Да легко! В принципе. Могли ли кому-то они переслать в мессенджере (вот так если разбираться)? Да легко!
М.Курников
―
Угу.
С.Смирнов
―
Нет, что ли?
М.Курников
―
Могли, конечно.
С.Смирнов
―
Ну, я к тому, что не надо во всем видеть некий плод длительных тревожных совещаний в Администрации президента или, там, на Лубянке, где они сидят (аналитические отделы) и всё сопоставляют. Ну, чаще всё гораздо проще, и мне кажется, ну, как-то довольно индивидуально всё происходит.Бывает, из-за какого-то идиотизма всё сливается. Бывает типа «А вот смотрите, какое у нас есть видео. Ну, давайте его покажем. Покажем, там, глупость какая происходит».
Ну, то есть нет некоей системы принятия решений, я лично думаю.
М.Курников
―
Я напоминаю, что Сергей Смирнов отвечает на вопросы, и он главный редактор Медиазоны. И я хочу поздравить Медиазону с тем, что вы получили премию «Профессия Журналист» за освещение как раз пыток ФСИН.У меня вопрос.
С.Смирнов
―
Да-да. У меня ответ.
М.Курников
―
Да. Ну, хорошо. Сначала ответ.
С.Смирнов
―
Получили, на самом деле, не мы, а получили все журналисты, которые в этом году писали о пытках.
М.Курников
―
Но наградили вас.
С.Смирнов
―
Наградили нас в лице там тех людей, которые там были, которые часто писали о пытках. Но это премия для всех журналистов, которые писали о пытках.
М.Курников
―
Вставал ли вопрос, принимать не принимать премию Ходорковского?
С.Смирнов
―
Нет, не вставал.
М.Курников
―
Почему?
С.Смирнов
―
А почему он должен вставать?
М.Курников
―
А если ФСИН захочет вас наградить, встанет такой вопрос или нет?
С.Смирнов
―
Ну, слушайте, ну... Хороший вопрос.
М.Курников
―
Вопрос именно об этом.
С.Смирнов
―
Не-не-не. Ну, когда ФСИН будет награждать... Ну, мы же говорим о некоей совершенно умозрительной ситуации. Мы видим ситуацию, которая сейчас есть...
М.Курников
―
Но вы понимаете, что для ФСИН то, что вы награждены премией Ходорковского – «Ага, понятно, враги». Для них это маркер.
С.Смирнов
―
Хорошо, что мы до этого не были врагами и не писали о пытках. Нет, я не думаю, что сейчас вообще такое деление четкое существует. Ну, все же примерно понимают, кто чем занимается, какая есть журналистика, да? А премия Ходорковского – это не премия, там, Михаила Борисовича, а там сидит жюри профессиональных журналистов...
М.Курников
―
Это мы с вами понимаем.
С.Смирнов
―
Те, кто не понимает, они не понимали и до. Какие-то тонкости, которые вот именно сейчас, в 2018 году, в конце 2018 года (подчеркиваю) уже, по-моему, ни на что не влияют. Мне очень понравилась история с репортажем одного издания ультралоялистского, касаемого участия Олега Кашина. Там они описывают конференцию Михаила Ходорковского и описывают участие и даже цитаты Олега Кашина, который на эту конференцию не поехал.
М.Курников
―
Но потом они указали, что он, все-таки, не поехал.
С.Смирнов
―
Ну...
М.Курников
―
Но это только подчеркивает раскол в среде оппозиционеров, либералов и так далее.
С.Смирнов
―
Да нет, ну, понятно, о чем я говорю. Уже не важно, кто что, уже у всех понятная позиция. Вообще одна из проблем серьезных для, опять же, сегодняшнего времени во всех спорах – у всех уже четкая, понятная позиция. никто ничем по-настоящему не удивит.
М.Курников
―
Вы же стремитесь быть посредине, да? Вы же стремитесь быть объективными в своих материалах?
С.Смирнов
―
У нас довольно узкий профиль.
М.Курников
―
Как быть в 2018 году с таким посылом, что называется?
С.Смирнов
―
Нет, ну как «с таким посылом»? У нас довольно простая вещь и простые вещи, о которых мы пишем. Мне кажется, у нас нет никогда каких-то моральных серьезных дилемм – мы просто смотрим материалы дела, мы ходим на суды и передаем оттуда, что там происходит.
М.Курников
―
Так вот если...
С.Смирнов
―
Как там можно придумать?
М.Курников
―
Если ФСИН, все-таки, такую премию вам, решит наградить вас, вы как? Примете?
С.Смирнов
―
Ну... Хороший вопрос. Ну, за что ФСИН нас наградит?
М.Курников
―
За освещение.
С.Смирнов
―
За освещение пыток внутри ФСИН?
М.Курников
―
Но вы же помогаете им быть лучше!
С.Смирнов
―
За освещение пыток внутри ФСИН – я думаю, мы не откажемся.
М.Курников
―
Хорошо. Договорились. Будем наблюдать, что называется, как обычно в таких случаях говорят.
С.Смирнов
―
Будет хуже.
М.Курников
―
Будет хуже – да, это другая знаменитая фраза. Это был Сергей Смирнов. До свидания.