Максим Шевченко - Особое мнение - 2018-12-13
О.ЖУРАВЛЕВА — Добрый вечер! Меня зовут Ольга Журавлева. У нас в студии — журналист Максим Шевченко.
М.Шевченко
―
Здравствуйте!О.ЖУРАВЛЕВА — Вы у нас не только журналист, но и избранный депутат, правильно?
М.Шевченко
―
Глава фракции КПРФ в законодательном собрании Владимирской области.О.ЖУРАВЛЕВА — Вообще… Так что будете отвечать за всё.
М.Шевченко
―
Давайте.О.ЖУРАВЛЕВА — Кстати, для начала вопрос от Ирины: «Скажите, пожалуйста, Максим Леонардович, как мы, жители Хакассии должны реагировать на слова Леонтьева «Надыбаем другую Хакассию. Хакассией больше — Хакассией меньше». Это помимо того, что «губернатор — дебил»?»
М.Шевченко
―
Вы должны реагировать с омерзением и отвращением на это заявление ответственного лица одной из госкорпораций. Это показывает отношение госкорпорации, собственно говоря, к народу, к народам страны, к многонациональной структуре страны, к демократии, к прямой демократии.Михаил Владимирович, к котором я отношусь очень хорошо лично, как к человеку, — политически в данном случае не могу с ним согласиться просто на 200%. И этот его комментарий просто возмутителен, более того, он лжив.
Например, Леонтьев сказал, что никто не избирал Коновалова. Было протестное голосование, никто не голосовал за Коновалова. Это чисто вранье, Михаил Владимирович, потому что в последние выборы вопрос был именно так: Вы за Коновалова или против Коновалов? И за Коновалова проголосовало больше народу, чем пришло на выборы и проголосовало за него же в первом туре, то есть 57%. И явка было гораздо больше.
Поэтому это чистейшая ложь, наглая ложь. Коновалов является именно народно избранным губернатором. Был вотум доверия Коновалову. Не хотели бы Коновалова — голосовали бы против него, если он, как говорит Леонтьев, был бы никем — «моржом, свиньей» и так далее. Поэтому народ поддержал Валентина Олеговича Коновалов.
М.Шевченко: Это показывает отношение госкорпорации, собственно говоря, к народу
Я уверен, что и такие умные люди как Олег Дерипаска и другие, поймут, что Олег Коновалов — это разумный молодой политик, юрист с прекрасным опытом работы, которому доверяют люди.
Я видел местный реском КПРФ во время работы — штаб — в котором были и коммунисты и представители национальных движений хакасских, которые были очень недовольны Зиминым, и представители Национально-патриотического союза России, какие-то казаки разные и активисты просто гражданские. Огромная масса людей работала добровольно, бесплатно в штабе Валентина Коновалова.
Поэтому так оскорблять его… Мне кажется, Михаил Владимирович должен извиниться, по крайней мере , разобраться в этой ситуации.
Будет крайне обидно, если Сечин и Дерипаска встретятся с Коноваловым и с ним договорятся. Он для своего патрона исключает возможность… Теперь он с кем, должен с моржом или со свиньей в встречаться, что ли? Он сразу блокирует для «Роснефти», важнейшей корпорации, диалог с руководством Хакассии. Мне кажется, это неконструктивная позиции, по крайней мере.
О.ЖУРАВЛЕВА — У меня вопрос просто чисто бытовой: Какое дело вице-президенту «Роснефти» оценивать ценность региона для страны?
М.Шевченко
―
Каждый человек имеет право высказываться. Михаил Владимирович у нас человек эмоциональный, яркий журналист с публичной позицией, спорной, скандальной. Поэтому это его право. Так же, как право Сергей Пархоменко ругаться или, допустим, меня обижать, оскорблять. Это его полное право. Это эмоции человека. Так же вот как бы Леонтьев такой же на патриотическом фланге человек, не сдерживающий свои эмоции.О.ЖУРАВЛЕВА — Но он занимает официальную должность просто. Он представляет не только себя.
М.Шевченко
―
Это другой вопрос. Это его отношение с его руководством. Мы же ценим Леонтьева как бы за темперамент, за образный язык и за яркость позиции. Мы же не ходим, чтобы у нас была только одна позиция, допустим. Пусть говорит Леонтьев. Я, видите, говорю, хотя у меня дружеские отношения — надеюсь, они сохранятся после этого эфира — были с Михаилом Владимировичем. Ну, как с человеком лично, не как с главой «Роснефти».Я считаю, что это просто чудовищно — то, что он сказал. Абсолютно чудовищная позиция, выражающая просто презрение к огромному количеству избирателей, к самой системе демократических процедур в стране, к системе выборности ко всему такому, что, собственно, является сутью конституционного строя нашей страны.
О.ЖУРАВЛЕВА — Так это, получается, явное неуважение к государству и его символам, о котором печется сенатор Клишас.
М.Шевченко
―
Тем более, избранный губернатор, за которого проголосовало огромное количество избирателей при всем при том, что власть была настроена против этого кандидата и против этих избирателей. Это, безусловно, символ народного выбора, символ демократического выбора. Это я не знаю, государство ли? У нас государство не народное, а антинародное. Но к гражданам, к их демократическому выбору это, безусловно, презрение, безусловно, ярко, публично и откровенно выраженное.О.ЖУРАВЛЕВА — Получается, что вы готовы, в общем согласиться с тем, что это можно приравнять к мелкому хулиганству и как-то наказывать.
М.Шевченко
―
Я против этого закона, о котором говорил сенатор Клишас. Я считаю, что над государством можно смеяться, нужно смеяться. Более того, я считаю, что это полезно для государства. Несмотря на мои разногласия с Виктором Шендеровичем, программа «Куклы» полезна. Полезны карикатуры. Знаете, это абсурдная идея приравнять… как он сказал там — неуважение к государству?О.ЖУРАВЛЕВА — «Явное неуважение».
М.Шевченко
―
Любая карикатура — это явное неуважение. Таким образом, сенатор Клишас хочет, чтобы большая часть мировой прессы — американской, английской, немецкой, в которой рисовались, — а хоть раз в одной, себя уважающей газете рисовалась карикатура либо на Путина, либо на Медведева, либо на двуглавого орла, либо на медведя в образе России, правда ведь, да? Потому что карикатура — это суть журналистики такой, публичной, массовой, — стало быть он всю мировую прессу, кроме тех, кто просто получает из Москвы гранты, объявил как бы вне закона в Российской Федерации. И, в принципе, к любой — The New York Times, Washington Post , к индепендент, The Times, к «Фигаро», не я говоря уже про «Шарли Эбдо» — можно просто подавать иски, бесконечные и бессмысленные.О.ЖУРАВЛЕВА — Послушайте, «явное неуважение к государству» относится в первую очередь к нам, к гражданам, потому что это в интернете… Вот вы не дай бог пост какой-нибудь напишите…
М.Шевченко
―
Я считаю, что это абсурдная идея сама по себе. Я считаю, что Леонтьев имеет право высказывать то, как он думает. Я с ним не согласен, но…О.ЖУРАВЛЕВА — А Клишас не имеет.
М.Шевченко
―
Клишас не имеет права наказывать Михаила Владимировича Леонтьева за явное неуважение к губернатору, который является символом исполнительной власти в республики Хакассии, заявленный призыв к сепаратизму, к уничтожению на территории Российской Федерации субъекта под называнием Хакассия.Вот я считаю, что Михаил Владимирович имеет право высказывать такие мысли. А мы имеем право в пух и прах его разносить. А Клишас не имеет право запрещать Леонтьеву, Шевченко и всем остальным высказывать разные мысли. Это моя такая принципиальная позиция.
О.ЖУРАВЛЕВА — Мне нравится. Хорошо. Скажите, пожалуйста, вот Навальный сегодня сообщил, что опять, судя по всему дело к административному аресту идет. Старое дело, Алишер Усманов и бизнесмен Сергей Михайлов. В общем, исполнение решения об удалении материалов фильма «Он вам не Димон». И за вот это самое неисполнение ему грозит административный арест. Он уже, по-моему, 50 суток отсидел административно… По другим делам.
М.Шевченко
―
А фильм уже посмотрело 50 миллионов человек.О.ЖУРАВЛЕВА — Надо его удалить из мозга?
М.Шевченко
―
Я не знаю. Мне кажется, это абсурдная идея. Я считаю, что это просто преследование свободной журналистики, тем более в блогосфере. На блогосферу не распространяются законы СМИ.О.ЖУРАВЛЕВА — И это хорошо?
М.Шевченко
―
Да, это просто прекрасно. Так же, как на наш разговор с вами по телефону тоже не распространяются законы о СМИ.О.ЖУРАВЛЕВА — Пока.
М.Шевченко
―
Я вообще считаю, что можно высказывать и говорить всё что угодно. Это всё развивает общественную дискуссию, это развивает контрапункт, а без контрапункта нет, собственно, темы, нет мелодии и нет законченного сюжета. Поэтому без свободы слова в России не будет никакого сюжета. Будет такое кладбище…О.ЖУРАВЛЕВА — А где для вас этот предел свободы слова? Вот такие вещи публично говорить нельзя, за это надо наказывать.
М.Шевченко
―
Слушайте, я был против тюремного срока для «Пусси Райот», хотя резко выступил против их акции в храме Христа Спасителя. Я был тогда сторонником, чтобы они там подметали территорию у храма Христа Спасителя, но их не бросали в тюрьму.Я, вообще, против понятия экстремизм в юридическом законодательстве, против статьи 282. Не за смягчение, а я за полное устранение статьи 282 как абсурдной во всех смыслах. И я считаю, что можно высказываться как угодно, можно полемизировать с теми, кто высказывается.
О.ЖУРАВЛЕВА — А что тогда экстремизм, по-вашему, вот то, что действительно серьезно?
М.Шевченко
―
Экстремизм — это сознание политической организации, которая имеет террористические цели, то есть выходящие за рамки нормальной, разумной, публичной, легальной пропаганды с целью лишения жизни или имущества граждан или уничтожение силовым путем, допустим, коммуникаций каких-то или государственных институтов. Это терроризм и призывы к этому — это экстремизм. А фраза о том, что Россия заслуживает революции, потому что российская ситуация чудовищно несправедлива, она напоминает ситуацию перед 17-м годом — это не экстремизм, это просто политическая аналитика.О.ЖУРАВЛЕВА — А вот где эта тонкая грань между политической аналитикой, призывами….
М.Шевченко
―
Да эту грань определяет прокурор и следователь, по большому счету. Вот решил прокурор, что такая книга запрещена должна быть, потому что она антисемитская и какая-то еще. А хоть ты тресни, сколько ты ни изучай «Тараса Бульбу», одну из самых антисемитских книг, вообще, в русской литературе в школе, — и никто ведь не запретит «Тараса Бульбу», правда? Сцену, когда Тарас приезжает в Варшаву… Нет, они могут вымарать эту сцену, где там его евреи прячут — помните? — в шкафу там Тарас прячется.Но, по большому счету, это абсурдная ситуация сама по себе. Все решает только прокурор. Понимаете, вот как с врагами народа в 30-е годы. Ничего не изменилось. Всё решает следователь в кабинете. Вот один, понимаете ли, враг народа, а другой не враг народа.
О.ЖУРАВЛЕВА — Мы продолжим разговор, в том числе, и о врагах народа разнообразных. У нас в студии — журналист Максим Шевченко. Не забывайте, что канал YouTube к вашим услугам, канал «Эхо Москвы», там можно в чате комментировать, и присылайте ваши СМС.
О.ЖУРАВЛЕВА — И снова с вами Ольга Журавлева и наш сегодняшний гость Максим Шевченко. Я как раз хотела сказать, что такая забавная параллель с Алексеем Навальным, который вроде как враг государства и нужно его опять привлекать за его деятельность, в частности, ФБК. Тем временем Росгвардия начала по наводке того же самого ФБК проверять закупки, в которых их упрекнули. Ну вот же она, польза-то для страны!
М.Шевченко
―
Потому что эта роль ФБК, собственно говоря, и вообще независимых СМИ — обращать внимание на возможные злоупотребления. Журналист же не следователь. Мы не можем — журналисты или блогеры — проводить собственное расследование. У нас нет таких полномочий. Мы не можем проводить обыски, изучать закрытую документацию. Мы не можем даже опрашивать свидетелей, например. Мы можем только говорить: А нам кажется, что здесь воруют.
М.Шевченко: Никто не голосовал за Коновалова. Это чисто вранье, Михаил Владимирович
А дальше, мне представляется, что Росгвардия, прокуратура или Следственный комитет должны исследовать по заявлениям, проводить доследственную проверку, собственно говоря, это называется: имеет ли место основательность обвинений. Но не наказывать того, кто это сказал, а исследовать: «На чем основывается, вот вы говорите?..» — «А вот потому, что, мне кажется, сок закупают по завышенным ценам…» и так далее.
О.ЖУРАВЛЕВА — Обычно документы приводят.
М.Шевченко
―
«Вот мы исследовали открытые источники. Нам кажется, что это так». То есть это совершенно нормальная процедура. Прокуратура может ответить: «Вы знаете, к сожалению, не найдено…». Следственный комитет может ответить, точнее: «Не найдено оснований. Мы всё проверили — всё не так, как вам кажется».Я же требовал губернатора Орлову допросить на предмет ее давления на депутатов первого уровня с целью принуждения их к проставлению подписей в ходе сбора муниципального фильтра. Это же уголовное преступление, когда исполнительная власть давит и преследует представителей власти законодательной и заставляет их принимать какое-то решение. Это уголовщина.
О.ЖУРАВЛЕВА — И что же?
М.Шевченко
―
Ее не допросили.О.ЖУРАВЛЕВА — А депутаты сказали, что она на них давила.
М.Шевченко
―
Я же не могу опрашивать депутатов. Я могу только в рамках частной беседы. Но со мной была проведена доследственная как бы проверка, опрос, что уже было огромным достижением, — по моему заявлению. Дальше бы, если хотели, они бы допросили Орлову, то они бы вышли на очевидные просто факты.Они пошли по-другому. Прокуратура послала в избирком Владимирской области письмо: «А правда ли, что у вас там нарушения?» Из избиркома ответили: «Нет, неправда. У нас нарушений нету», — сославшись не на Светлану Юрьевну, а на ее тогда доверенное лицо».
О.ЖУРАВЛЕВА — Ну, так бы вам Светлана Юрьевна во всем призналась и покаялась.
М.Шевченко
―
Извините, по закону-то… У вас сейчас в США адвокат президента 3 года получил, понимаете?О.ЖУРАВЛЕВА — Хотя тоже покаялся.
М.Шевченко
―
Всех можно, как говорится… всех. Это откровенное нарушение закона. То, что в Приморье — это произвол и беззаконие — принуждение депутатов к отдаче голосов за определенного кандидата, за Кожемяко за этого. Или то, что здесь, во Владимирской области мы наблюдали.Поэтому, как говорится, чего там… Я считаю, писать можно всё, что угодно и говорить можно все, что угодно вообще.
О.ЖУРАВЛЕВА — А их дело — проверять.
М.Шевченко
―
Или не проверять. Но лучше, чтобы проверяли. Речь идет о заявлении в совершении преступления, понимаете? Во я сколько раз заявлял, что Расул Кудаев сидит, невиновный человек. Евгений Николаевич Мысловский, заслуженные следователь Советского Союза, член СПЧ — мы с ним вместе были — называл заключение, по которому он посажен, юридическим абсурдом. Невиновный человек сидит.Я Путину об этом говорил в лицо. Федотову — многократно. Сидит и сидит. Ничего, никто не реагирует.
По Хаджимурату Камалову — по убитым журналистам — по Тимуру Куашеву — нет реакции, по крайней мере, о ней нам не сообщали. Может быть, там какие-то подпольные были исследования этого вопроса.
О.ЖУРАВЛЕВА — Вот, кстати, вы говорили о бесполезности Совета по правам человека…
М.Шевченко
―
Нет, я так не говорил. Я говорил, в чем-то он может быть полезен. Но, в целом, он является ширмой для прикрытия преступлений. Я отвечаю за эти свои слова. Я просто знаю, о чем я говорю.Когда Лена Масюк и Андрей Бабушкин обнаружили во Владикавказе тюрьму, следственный изолятор, в котором неделями содержались люди, не регистрировали там их содержание, то есть реально пыточную подпольную тюрьму, то никакой реакции официальной не было. Мы даже не знаем, закрыли ее, не закрыли. Мы об этом написали в докладе, который я передал в руки Путину точно так же.
Ничего. Нас никто не извещал о результатах этого. А это чудовищное злодеяние — содержание людей, задержанных без регистрации.
О.ЖУРАВЛЕВА — А зачем Путину вообще СПЧ?
М.Шевченко
―
Ширма для прикрытия как бы действий правящей элиты, властей, силовиков.О.ЖУРАВЛЕВА — Ну, какая же это ширма? Приходят люди и говорят…
М.Шевченко
―
Очень удобная ширма. Сейчас вот смотрите, Шота Горгадзе — это адвокат Золотова. Он стал членом СПЧ. Вот вам и пожалуйста. СПЧ будет заниматься Золотовым, например?О.ЖУРАВЛЕВА — Каким образом? Его права нарушены?
М.Шевченко
―
Ну так, вообще, в целом. Если конфликт Золотов — Навальный будет развиваться?О.ЖУРАВЛЕВА — Но там же не все адвокаты Золотова.
М.Шевченко
―
Золотов пригрозил публично избить человека, превратить его в мясной фарш. Это нарушение, когда генерал, обладающий силовым ресурсом… Даже Песков это осудил в своем комментарии, сказал, что Золотов типа… так не должно публичное лицо говорить.О.ЖУРАВЛЕВА — Вы же говорите, что все могут говорить всё.
М.Шевченко
―
А вы про СПЧ задали вопрос. Я вам говорю еще раз: это ширма для прикрытия преступлений и сокрытия преступлений. Но частично…О.ЖУРАВЛЕВА — Я не понимают технология сокрытия просто.
М.Шевченко
―
Просто вы начинаете говорить о чем угодно, кроме как о реальных преступлениях. Вот смотрите, допустим, Оля, вот самый простой способ сокрытия. Убили наших ребят в Африке, вот Орхана Джемаля… Вы говорите: «Мы берем под контроль». А что такое «взял под контроль СПЧ!»? Какой контроль? Только Федотов может писать письма, потому что он советник президента.Что такое контроль? Это что, постоянные консультации с силовиками? Это допуск членов СПЧ, специально созданной группы к следственным материалам, например? В чем контроль заключается? В том, что периодически этот новоиспеченный член СПЧ Соловьев, который говорил о том, что журналисты сами виноваты — поохали без удостоверений? Ну, он так не говорил дословно, но смысл был такой, мол, плохо подготовились, понимаете? Хотя уже даже дураку ясно, что их туда заманили и там убили. Уже всё ясно — что Мартина нету, что Романовский явился фигурой какой-то странной. Уже даже Венедиктов в своем Телеграм-канале опубликовал об определенной роли Романовского в этой ситуации.
Нет — вот они «под контроль». Или они взяли тогда под контроль избиение какими-то казаками, как мы выяснили, получающими гранты от Московского правительства, москвичей, помните? Из-за чего я вышел из СПЧ. В чем этот контроль заключается? А взяли под контроль — вроде как президентский совет. Взял под контроль — все замолкают как бы: ну, под контроль взяли при президенте!
О.ЖУРАВЛЕВА — Президент тоже всегда говорит, что они берут на контроль, и каждый раз всё прекрасно…
М.Шевченко
―
Но когда берет на контроль Следственный комитет, понятны полномочия этого контроля, по крайней мере.О.ЖУРАВЛЕВА — Но эффект тот же, кстати.
М.Шевченко
―
Ну, почему? По-разному. Но там есть, по крайней мере, юридический субъект, вы можете обжаловать его действия.О.ЖУРАВЛЕВА — Хорошо. Вас правовые основания вот этого контроля не устраивают.
М.Шевченко
―
У СПЧ нет никаких правовых оснований.О.ЖУРАВЛЕВА — Всё понятно.
М.Шевченко
―
Я не понимаю, почему 52 человека на 146 миллионов или сколько нас там…, не могут получить права свободного доступа в тюрьмы? Кому это угрожает? Уже даже вы сейчас почистили, уже туда сейчас напихали в этот совет…О.ЖУРАВЛЕВА — Бывших фсиновцев.
М.Шевченко
―
Да, фсиновцев… Нет, я СПЧ имею в виду. Казалось бы, чтобы президенту докладывали члены СПЧ: «Мы побывали в такой-то тюрьме по жалобе».Я вот — депутат — имею право захода в тюрьму в рамках моих полномочий. Я не член ОНК. Я со своей красной корочкой — я и Антон Клюев, два депутата фракции КПРФ, мы приехали к Владимирскому централу и по письмам жены и матери двух заключенных встретились с этими заключенными. Потому что депутатам не имеют права отказать. Мы не можем проводить там ревизию как члены ОНК… Если бы члены СПЧ обладали таким… Кстати, знайте, что все депутаты местного самоуправления до регионального и федерального имеют право свободного доступа в тюрьмы на территории, от которой они являются депутатами.
О.ЖУРАВЛЕВА — Пишите своему депутату.
М.Шевченко
―
Депутаты Государственной думы — по всей стране. Депутаты местных, региональных заксобраний — в рамках региона. Депутаты городских советов или муниципалитетов — в рамках муниципальных образований.Вы просто с красными корочками приходите по жалобе к той или иной тюрьме, и вас не имеют права не пустить туда. Вот мне сказали, что мы с Клюевым впервые за всю историю два депутата, которые воспользовались этим правом.
О.ЖУРАВЛЕВА — Мне кажется, что Сергей Шаргунов тоже…
М.Шевченко
―
Может быть, я просто не знаю. По крайней мере, во Владимирской области мы были первыми. При этом я с уважением отношусь к деятельности ОНК. Я просто не понимаю, почему СПЧ не наделить такими полномочиями. Когда нам Путин нам говорил много раз или Кириенко и Володин говорили: «Вы общественный совет. Что же другими наделять?» Я говорю: «Да, а почему нет?» Я считаю, совет по культуре может посещать…О.ЖУРАВЛЕВА — Театры.
М.Шевченко
―
И музеи. Совет по армии может с инспекцией приезжать в воинские части. От этого будет только польза. Мне очевидно это.О.ЖУРАВЛЕВА — Я не знаю, можно ли считать это пользой, но говорят, что проверка уголовного дела «Нового величия» началась сразу же после того, как об этом сообщил президента Владимир Путин на встрече с членами Совета по правам человека.
М.Шевченко
―
Кто сообщил?О.ЖУРАВЛЕВА — Владимиру Путину сообщили, на самом деле, сообщили про «Новое величие», что там есть проблемы. У него была другая информация. Он представлял себе террористов и ужасных людей, а ему рассказали про полицейскую провокацию, про всякие другие детали. И вот теперь все прямо бегом…
М.Шевченко
―
Очень хорошо. Поэтому, когда вы говорите, бесполезен, я вам говорю, не бесполезен. Маленькие возможности есть и у совета. Но в целом это ширма.О.ЖУРАВЛЕВА — Хорошо, ладно, с этим разобрались. Я хотела совсем короткий вопрос по поводу переноса столицы Дальневосточного федерального округа. Кому это надо?
М.Шевченко
―
Очевидно, сейчас это их лихорадочная попытка помочь Кожемяке, который проваливается по всем рейтингам и как бы рискует стать жертвой протестного голосования, помочь ему и добавить статуса и веса. Вот, кому это надо. Плюс в Хабаровске же оппозиционный кандидат, от ЛДПР, правда? Который как бы победил без согласования с администрацией президента, как я понимаю.О.ЖУРАВЛЕВА — И за это столицу переносят во Владивосток.
М.Шевченко: Умные люди как Дерипаска и другие, поймут, что Коновалов — это разумный молодой политик
М.Шевченко
―
За это надо наказать Хабаровск. Хотя там дико неудобно было хабаровчанам. Плюс толпа чиновников переедет сразу — там целая шобла, несколько тысяч — человек туда, во Владивосток.О.ЖУРАВЛЕВА — Он расцветет от этого?
М.Шевченко
―
Ну, денег-то прибавится, естественно. Чиновники-то все люди состоятельные, богатые. Вот Кожемяко, он же бизнесмен крупный. Начинал в Приморском крае. Все прекрасно знают, как он начинал: рыба, то-сегодня, пятое-десятое. Потом Амурская область, Сахалин и всё такое прочее. Я же в свое время предлагал сделать Владимир, древнюю столицу Руси еще одной столицей, перенести во Владимир, допустим, Государственную думу.О.ЖУРАВЛЕВА — Конечно, а чего нет-то?
М.Шевченко
―
Конституционный суд, допустим, в Питере. Администрация президента — в Москве. А во Владимир сразу бы приехали тысячи людей, и сразу бы дороги сделали хорошие, и сразу бы рекультивация началась этих запущенных земель, городов, выросла бы благосостояние жителей Владимирской области, понимаете?О.ЖУРАВЛЕВА — А другие способы есть повысить уровень благосостояния других городов помимо столиц?
М.Шевченко
―
Помимо переезда массы чиновников? Пока нет пути, к сожалению. Уровня такого нет. Потому что приезжают чиновники, с ними приезжает челядь. Чиновники нуждаются в хороших квартирах. Их «семерки БМВ» или «камри тойота» — в хороших автосервисах…О.ЖУРАВЛЕВА — А там — парикмахеры…
М.Шевченко
―
Поэтому я, вообще, за то, чтобы чиновники кочевали по стране. Я предлагаю такие блуждающие столицы федеральных округов…О.ЖУРАВЛЕВА — Цирк-шапито!
М.Шевченко
―
Да. Глядишь, к нам приехали федералы — дороги починили сразу. Водопровод заработал.О.ЖУРАВЛЕВА — Да, действительно.
М.Шевченко
―
Улицы убирать начали, например.О.ЖУРАВЛЕВА — В водопроводе вдруг вода перестала пахнуть дурно или еще что-нибудь — да, это, действительно, будет прекрасно.
Рекомендации от Максима Шевченко. Это его «Особое мнение». Меня зовут Ольга Журавлева. Никуда не уходите, мы скоро вернемся.
НОВОСТИ
О.ЖУРАВЛЕВА — И снова с вами «Особое мнение» Максима Шевченко. Меня зовут Ольга Журавлева. И как-то, завершая, может быть, тему Владимира Путина с новым составом СПЧ, замечательный вопрос о том, хотим ли мы, чтобы было как в Париже.
М.Шевченко
―
Конечно, хотим.О.ЖУРАВЛЕВА — Вы тут закричали в перерыве что «хотим-хотим!»
М.Шевченко
―
Хотим, конечно. Мы хотим, чтобы правительство реагировала на социальный протест граждан, чтобы понизили пенсионный возраст. Во Франции обсуждается не повышение, а понижение пенсионного возраста. Мы хотим, чтобы понижали цены на бензин. Чего там? Вот эти 100 евро, да? Мы хотим много чего.О.ЖУРАВЛЕВА — Мы хотим, чтобы нам до 100 евро подняли минимальную выплату, да, правда?
М.Шевченко
―
В общем, я считаю, мы хотим социального государства. Французы восстали против неолиберального государства, которое символизирует Макрон. Это настоящая такая мирная социальная конституционная революция, несмотря на отдельные группы хулиганов, которые просто заведомо нацелены на драку с полицией. Я 1 мая в Париже видел просто эти группы в черных масках. И полицейские… Такой Counter Strike.Основная масса — это вполне организованные профсоюзы, демократические движения — левые, центристские, националистические, в конце концов…
О.ЖУРАВЛЕВА — У них, говорят, вообще нет лидера. Им трудно договариваться.
М.Шевченко
―
А это гражданский протеста. Ну, конечно, это же не как здесь, когда они везде ищут… Но они тоже сейчас ищут иностранных шпионов. Понимаете, Россия. Кто тем не менее, Рита Симоньян организовала все эти «Желтые жилеты»?Честно говоря, Макрон так не считает. Если бы Макрон так считал, то он бы не шел ни на какие уступки. А он пошел на огромные уступки. И я считаю, что Макрон был загнан в угол. В такой же ситуации в 68-м году Де Голль, как вы помните, подал в отставку.
О.ЖУРАВЛЕВА — «Французы, я вас понял».
М.Шевченко
―
И остался во французской истории как великий Де Голль. Если бы Де Голль бы избивал тогда полицией всех подряд, а полиция тогда тоже дралась со студентами… Но он остался. И Франция ответила ему любовью, простила эти ошибки, которые он совершал в 60-е годы. Вспомним, что война и то, что он сделал — движение resistance, сопротивление было важнейшим в его биографии.Макрону, конечно, нечем похвастаться, у него никакого resistance нету, он ставленник крупных банков и корпораций, масонов…
О.ЖУРАВЛЕВА — «Желтые жилеты» против масонов.
М.Шевченко: Леонтьев такой на патриотическом фланге человек
М.Шевченко
―
Абсолютно точно. Это абсолютно народное сопротивление государству, решения в котором принимаются в кулуарах и высших сферах, которые не учитывают мнение своих граждан. Франция — великая нация, великая политическая система народная и здесь впереди планеты всей.Как об этом написал Исраэль Шамир в своей прекрасной колонке, «любая французская революция всегда двигает человечество и человеческие свободы вперед». Поэтому я с огромной симпатией отношусь к «желтым жилетам» и абсолютно не согласен с Владимиром Владимировичем. Б
ыло бы прекрасно, если это было здесь, как там, если бы такие разные слои общества — и буржуа и рабочие, и выходцы из Африки, и националисты — вместе, одев желтые жилеты, то есть устранив сразу разные флаги — там красные, черные и какие-то еще — выступали бы за свои гражданские права. Я считаю, что Франция от этого только выиграет. Россия тоже только выиграла бы от такого широкого организованного гражданского протеста.
О.ЖУРАВЛЕВА — Но у нас, вы знаете, с гражданским протестом есть некоторые трудности. Вы, наверное, заметили, да?
М.Шевченко
―
Они, во-первых, неправильно организуются последнее время.О.ЖУРАВЛЕВА — А, во-вторых, правильно подавляются.
М.Шевченко: Мы же ценим Леонтьева как бы за темперамент, за образный язык и за яркость позиции
М.Шевченко
―
Да особо они не подавляются, потому что 5 тысяч человек или 10 тысяч человек — кому они угрожают?О.ЖУРАВЛЕВА — Не знаю. Все митинги как-то трудно согласовываются, что возникает ощущение, что и 200 человек — проблема.
М.Шевченко
―
Во Франции никто ничего не согласовывает. Они поднимают шлагбаум… Они говорят: «Поднимаете цены на бензин… НРЗБ будут бесплатными». Они поднимают шлагбаумы, их блокируют, замазывают краской измерители скорости. Говорят: «Пожалуйста, поднимайте цены, но мы тогда не будем платить за эти дороги».О.ЖУРАВЛЕВА — Ох! Очень вдохновенно вы об этом рассказываете.
М.Шевченко
―
Храбрые, смелые граждане прекрасной Франции.О.ЖУРАВЛЕВА — Теперь еще об одной прекрасной героине. Россиянка Мария Бутина признала себя виновной в участии в сговоре с целью нанести вред США, — передает корреспондент РИА «Новости». Согласилась заключить сделку со следствием, отказавшись от судебного прочеса. Как вы думаете, правда, там было все так непросто?
М.Шевченко
―
Ну, когда сделка, то мы вообще не знаем, о чем идет речь. Сделка — это когда человек придавливают, просто к стене прижимают и говорят: «Либо мы тебя сажаем как Виктора Бута, и еще найдем у тебя связи с Аль-Каидой* (*запрещена на территории РФ)…». Мы же незнаем, чего там…О.ЖУРАВЛЕВА — Ей достаточно было связи с российским сенатором, как я поняла, пока.
М.Шевченко
―
Связь с российским сенатором — это не крамола. Там крамола в другом. Она чего-то там координировала, была каким-то посредником…О.ЖУРАВЛЕВА — Втиралась в доверие.
М.Шевченко
―
Втиралась в доверие в прямом и переносном смысле. Поэтому чего нам, как говорится… Девушку как бы запугали. Любой следователь, любые менты запугают одного человека. Тем более, девушка. Она же не вор в законе, который идет туда, понимая, как он будет сопротивляться. Она же просто девушка, бывшая «нашистка»…О.ЖУРАВЛЕВА — Почему не вступилась вся мощь российского государства?
М.Шевченко
―
Потому что это подтвердило бы ее вину с точки зрения американского как бы следствия, мне кажется.
О.Журавлева — А
―
а, вот как! Ну, ладно, хорошо. Это тоже объяснение.
М.Шевченко
―
По другой причине: а почему за Бута не заступились? Потом вступились… уже потом начали. Мы, кстати, с Орханом встречались. Орхан же служил вместе с Бутом в ВДВ в Мукачево и, как говорится, хорошо его знал. Мы встречались с его супругой. И тогда, когда мы с ней встречались, ни до кого было не достучаться по поводу Бута. Только эфиры «Эха» и были единственными, где можно было об этом сказать. А так все пытались договориться тут местные… кто там с Обамой…О.ЖУРАВЛЕВА — Прав Бабченко: «Родина всегда тебя бросит, сынок»?
М.Шевченко
―
Ну, Родина… Подлинные хозяева, которые постоянно живут в ситуации перманентной договоренности с теми, кто в Америке приходит к власти, — такая Родина, естественно, тебя бросит всегда, если ты не попадаешь в бизнес-интересы этих хозяев этой Родины так называемой.Моя-то Родина — СССР, моя Родина — не Российская Федерация. Я родился в огромной стране. Я присягал только огромной стране от Памира до Бреста, от Владивостока до Риги, Вильнюса, Талина. И я люблю всех людей, которым я когда-то нехотя, не по желанию принес в 90-м году эту военную присягу. Моя Родина — СССР, а не вот это куцый обрубок.
О.ЖУРАВЛЕВА — Вы сейчас опять явное неуважение выказываете…
М.Шевченко
―
Я что хочу, то и говорю.О.ЖУРАВЛЕВА — Вот. За что мы вас и ценим.
У нас тут Дмитрий Анатольевич Медведев про Конституцию много чего говорил по случаю 12 декабря, Дня Конституции. Он, будучи юристом, конечно, не мог не сказать всё, что он об этом думает.
Но одна фраза на меня произвела сильное впечатление — о том, что у нас есть разные права человека. «Признавая и защищая права человека, Конституция России устанавливает пределы притязаний на их защиту, не признавая правами те, которые входят в конфликт с традиционными ценностями для российского общества».
М.Шевченко: Карикатура — это суть журналистики такой, публичной, массовой
Вы можете не как юрист, а как гражданин объяснить, что хотел сказать Дмитрий Анатольевич?
М.Шевченко
―
Если Дмитрий Анатольевич имел в виду гомосексуализм, то ни в одном обществе мира гомосексуализм не является традиционной ценностью, кроме древнего Вавилона.Гомосексуализм не является традиционной ценностью ни для французского общества, ни для немецкого, ни для итальянского, ни, тем более, для американского с десятками миллионов верующих — протестантов, баптистов, пятидесятников. А что еще он имел в виду?
Кстати, российские 90-е годы и наличие на российских телеканалах открытых геев или людей, которых все идентифицируют как геев, говорит о том, что государство вполне разделяет эти нетрадиционные для традиционных ценностей знаковые отношения.
Потому что очевидно, что некоторые «Голубые огоньки» являются голубыми в прямом смысле этого слова. Ничего. Если это показывают в Российской Федерации, начиная с 91-го года, значит, вполне традиционная ценность для российского телевидения…
О.ЖУРАВЛЕВА — Тогда что? Тогда какие права нужно ограничить, которые противоречат нашим традиционным ценностям?
М.Шевченко
―
Может быть, Дмитрий Анатольевич хочет, чтобы у нас было по Соборному уложению митрополита Макария? Я, кстати, тоже за.О.ЖУРАВЛЕВА — Да? Вы готовы к этому?
М.Шевченко
―
Я симпатизирую старообрядцам. Старообрядцы стоят на позициях Стоглавого собора. Дело в том, что мало кто читал это всё. Этот Стоглавый собор, по крайней мере, был попыткой Иваном Грозным и митрополитом Макарием создать некую автохтонную юридическую систему. Если бы не сломал это движение Алексей Михайлович и Никон своими чудовищными деяниями в середине XVII века, развязав гражданскую войну и уничтожив русскую юридическую систему, то, глядишь, мы бы тоже развивались симметрично с Западной юридической системой.Поэтому когда они говорят «традиционные ценности», — это бессмысленная фраза.
О.ЖУРАВЛЕВА — А когда они говорят «права человека», — это осмысленная фраза.
М.Шевченко
―
Вот я не знаю, Михаил Владимирович Леонтьев, он как бы считает, что Коновалов какой-то не такой. А я считаю, что они говорят бессмысленные фразы. Традиционные ценности — в какой стране? Что они имеют в виду, когда говорят о нетрадиционных отношениях?О.ЖУРАВЛЕВА — Чья традиция.
М.Шевченко
―
Современные французские законы — так большинство французов против них. Для французского общества — это не традиционные законы. Там миллионы католиков выходили на улицы, протестуя против это закона о партнерах А, партнерах В. Там идет везде борьба и дискуссия. Они здесь снимают рамку борьбы, рамку дискуссии — это ошибка. А вот то, что он сказал про суды, с этим нельзя не согласиться. Вот тут Дмитрий Анатольевич Медведев абсолютно прав. Нормальные суды должны быть в основе системы государства. Другое дело, что у нас судов-то до фигища, прямо скажем, но некоторые решения можно заранее предсказать.О.ЖУРАВЛЕВА — Их можно даже написать. Не просто переписать — бумажку дадим.
М.Шевченко
―
Я не могу утверждать. Это уже реальное подозрение, но в общем, конечно, суд — это как бы дважды два — четыре. Суд должен быть независимым. Спасибо, Дмитрий Анатольевич, что вы напомнили нам таблицу умножения.О.ЖУРАВЛЕВА — Вообще, этим славятся наши руководители. Они часто нам рассказывают о том, что всё должно быть хорошо, а плохо быть не должно.
М.Шевченко
―
Да, зима должна быть зимней, а лето летним. А когда не так, то это плохо.О.ЖУРАВЛЕВА — Да, совершенно верно. Тем не менее, скажите, пожалуйста, как вам кажется, наша нынешняя Конституция требует ли каких-то принципиальных изменений?
М.Шевченко: Фашизм возникает из желания крупного капитала удержать свою власть путем манипуляции сознанием
М.Шевченко
―
Она требует соблюдения. Там сказано, что Российская Федерация — социальное государство. Поэтому извольте соблюдать Конституцию.О.ЖУРАВЛЕВА — Народ — источник власти, — там сказано.
М.Шевченко
―
Народ — источник власти. Россия — социальное государство. Поэтому как она была неисполняемой властью бумажкой, так она такой и будет, как в басне Крылова: А вы, друзья, как не садитесь, всё в конституционалисты не годитесь. Хоть ты зови Румянцева, Эбзеева, Морщакову и других выдающихся правоведов — что бы они ни написали, если это не будет исполняться и будет открыто попираться администрацией президента, силовыми структурами, то ссылки на Конституцию просто будут комичными, и никто их всерьез воспринимать не будет. Конституция хороша, когда на самом деле она соблюдается.Но это разве социальное государство? Это абсолютно либеральное, антисоциальное государство.
О.ЖУРАВЛЕВА — Ничего себе, либеральное! Не так уж много свобод.
М.Шевченко
―
Хорошо. Экономически оно абсолютно…хорошо — либерально-корпоративное. Любой капитал захватывает власть и начинает диктовать обществу. Фашизм создается не из неправильных книг. Фашизм возникает из желания крупного капитала удержать свою власть путем манипуляции сознанием — националистическим или каким-то еще.
М.Шевченко: Считаю, что можно высказывать и говорить всё что угодно
Я считаю, что в России достаточно серьезная угроза фашизации режима. Они не готовы дать народу демократические права и свободы. Они хотят Ли Куан Ю и Пиночета. И больше всех о Ли Куан Ю и Пиночете говорят и говорили системные либералы, позиция которых с системными патриотами в этом абсолютно совпадает. И те и другие хотят Ли Куан Ю. Так и возникает фашизм.
О.ЖУРАВЛЕВА — Мне кажется, фашизм возникает в Италии в совсем других обстоятельствах.
М.Шевченко
―
Абсолютно так он и возникает. Он возникает из желания крупного капитала защитить себя от классовой борьбы и от левого движения, которое нарастает.О.ЖУРАВЛЕВА — Интересно. Мы подумаем об этом. Спасибо большое! Максим Шевченко. Меня зовут Ольга Журавлева. Всем спасибо, всего доброго!