Андрей Кураев - Особое мнение - 2019-01-09
А.Нарышкин
―
Всем здравствуйте. Дьякон Андрей Кураев в нашем эфире со своим «Особым мнением», приветствую вас
А.Кураев
―
Добрый день.
А.Нарышкин
―
Скажите, с томасом кого надо поздравлять в первую очередь?
А.Кураев
―
Во-первых, давайте поздравим с Рождеством Христовым, с Новым годом. А томос - ой, по мне так скорее бы украинская головная боль стала бы чисто украинской, плюс личной болью Варфоломея.
А.Нарышкин
―
А почему вы называете это головной болью?
А.Кураев
―
Потому что случай достаточно запущенный. Во-первых, общество, которое находится в состоянии контузии серьезной – да, не без нашей вины оно контужено, но факт есть факт. Во-вторых, долгая история этого региона учит, что где два хохла, там три гетмана. И мы это видим в истории с томасом очень четко. Поэтому пока не очень понятно, чашка склеилась, или нет, две автокефальные ветви насколько они друг друга согласятся терпеть, особенно если шантаж со стороны Константинополя и президента ослабнет, они отойдут в сторонку и скажут: ладно. Вы большие, ходите сами. Поэтому все это очень неочевидно.И обратите внимание, лучше всего это понимают сами украинские священники, которые остаются в церкви Московского Патриархата. Это не потому что они такие исповедники веры, они просто довольно рациональные люди, в меру прижимистые, в меру корыстные, здравомыслящие. И поэтому они как бы сидят на чемоданах – не потому что не любят патриарха Кирилла, или напротив, им не нравится патриарх Варфоломей, а просто им самим неясно, что будет – куда пойдут люди от них, будет ли отток их собственной паствы. Если будет, большинство пойдет за ними, конечно, за паствой. А вдруг нет, вдруг это недостаточно привлекательно, потому что харизматических личностей, прямо скажем, там нет сейчас, в возглавлении этой новой структуры. Поэтому просто любить Украину вообще и по этому поводу менять юрисдикцию и храм? Как-то слишком большая, слепая и непонятная жертва, честно говоря.
Поэтому пока занимают люди в большинстве своем позицию выжидания, совершенно справедливо.
А.Нарышкин
―
Епифаний еще несколько лет назад говорил, что священники. Которые служат на Украине и находятся в подчинении Московского патриархата, являются агентами влияния Москвы. Мне кажется, это некая негативная коннотация. В связи с этим – они находятся в опасности?
А.Кураев
―
Говорящий так слишком хорошего мнения о Москве, как будто она умеет на что-то влиять всерьез, и тем более, такими методами мягкой политики. То есть, может быть, она и может грубо кого-то шантажировать или подкупать, угрожать, а вот мягкая сила это не в их стиле. Поэтому когда говорят, что, мол, Московская патриархия, РПЦ это пятая колонна на Украине – ну, посмотрите на меня.Вот я 20 лет был главным, что называется, агитатором этой структуры. Но честно вам скажу – ни разу в моей жизни не было, чтобы меня пригласили в Московскую патриархию и сказали: отец Андрей, открываем линию финансирования, езжай на Украину, составь маршрут, график – поможем, делай то-се, говори это, мы тебе аргументы подбросим, - ни разу такого не было.
А.Нарышкин
―
А вы бы согласились?
А.Кураев
―
Конечно. Я часто бывал на Украине, но каждый раз это было приглашение с местной стороны, а не засылка из Москвы. То есть, даже меня Кремль не мог использовать. Как он отца Павла может использовать из Жмеринки, это тем более совершенно непонятно.
А.Нарышкин
―
Как я понимаю, они теперь не упоминают в молебнах нового митрополита, украинцы, хотя должны.
А.Кураев
―
Где не упоминают?
А.Нарышкин
―
У нас на церковных службах?
А.Кураев
―
Самое интересное следующее – все-таки удалось, то есть, одна из главных проблемок была, песочек в тормозах этого проекта - это были патриаршие амбиции Филарета Денисенко, который всю осень твердил: я был патриархом, я есть, я им останусь. Константинополь говорит: нет, мы никакого патриарха не хотим на Украине видеть, тем более, Денисенко в этом качестве. Тогда решили так: в переписке с Константинополем я буду смиренно называться архиепископ Киевский, а патриарх только для внутреннего пользования.
А.Кураев: Скорее бы украинская головная боль стала чисто украинской, плюс личной болью Варфоломея
В итоге все-таки продавил Константинополь – избрали другого человека во главе этой новой церковной структуры, Епифания, Филарет остался непонятно, кем. Но вот что интересно – на его официальном сайте теперь он всюду значится «патриарх Филарет», без указания кафедры. То есть, раньше он называл себя патриарх Киевский и Всея Украины, с 2019 г. он перестал себя так называть. Это значимо. То есть, такой вроде бы патриарх не-пойми-какой-и- чего, в общем, на пенсии. Это важно.
В молитвах поминают Епифания, и Константинополь поминает Епифания и всех глав остальных поместных церквей, но не Филарета – это тоже значимо. Сам Епифаний в своих молитвах тоже – на него надавили – и он поминает патриарха Московского Кирилла. И многие наблюдатели заметили, что в Рождественскую службу Кирилл вообще никаких зарубежных патриархов не поминал, а Епифаний помянул всех, и Варфоломея и Кирилла в том числе. Это значимо, потому что, по сути говоря, да, стараниями патриарха Кирилла, но сегодня его Церковь на Украине превращается в то, чем еще недавно была группа Филарета Денисенко. То есть, главный аргумент наших апологетов, - он все эти годы был такой, но их никто не признает. То есть, хотите общаться с огромным разнообразным пестрым миром православия – это через единство с Русской церковью. Сейчас получается, что все немножко наоборот стало. То есть, Москва уезжает куда—то в тупичок, на запасный путь, а зато через Константинополь вот эта структура Епифания-Денисенко, она теперь имеет возможность выйти на все православные уровни.
Кстати говоря, в томасе есть, который пока подисан только патриархом, поэтому он не действенен, этот томас, потому что он должен быть подписан всеми членами Синода Константинопольского, а это произойдёт не раньше февраля, - так вот в этом томасе есть очень важная деталька, единственная – в томасах для остальных церквей такого не было - что глава этой православной церкви Украины не имеет права менять свой титул. Только по согласованию с Константинополем. Для того, чтобы однажды вдруг Филарет не сказал «все равно я патриарх». То есть, это такое предохраняющее резиновое изделие, надетое на патриаршие амбиции лично Филарета. Специально ради него такой маленький приветик из Константинополя ему прилетел - «умерь свои амбиции, товарищ». Это важно.
А.Кураев: Любить Украину вообще и по этому поводу менять юрисдикцию и храм? Слишком большая и непонятная жертва
А.Нарышкин
―
У вас в Фейсбуке появился пост, где вы сомневаетесь в том, что счастье наступит от того, что украинцы получили томас.
А.Кураев
―
Пока вы это говорили, я понял, что произнося фразу «это важно» я сказал глупость. Потому что на самом деле ничего это неважно. Все эти «игры престолов», все эти странные просмотры, где престарелые патриархи меряются самыми ненужными своими органами, - это стыдно и смешно. И по большому счету, для Украины это неважно, какая там автокефалия, кого поминают, в каких молитвах. На дворе 21 век. Жизнь человека, качество его жизни, качество его самосознания, в конце концов, определяется несколько другими вещами.И поэтому это очень печально, то Вселенская, в данном случае всемирное православие в 21 веке являет себя, честно говоря, убого в плохом смысле этого слова, - крайне убого. То есть, сначала этот скандальный Собор на Крите в 2016 г. Скандальный не тем, что патриарх Кирилл на него не поехал, а тем, что там нечего было обсуждать. 1200 лет не собирался вселенский собор, - понимаете, какие огромные перемены за эти века произошли – стало другим самосознание людей, наше самоощущение, стала другой социальная ткань общества, принципы наших коммуникаций, социальных связей, проблемы естествознания, проблемы гуманитарной науки, много сюрпризов библейская археология научная подбросила нам. Огромное количество серозных вопросов. То есть, честное слово, есть что обсудить, о чем подумать.
Если вы, владыки, всерьез верите в то, что на ваше собрание придут не только официанты, которые кофе будут вам подавать, но еще и Дух явится по вашей просьбе и будет вас вразумлять, так что в итоге вы отчеканите форму, - тогда дерзайте. Ставьте самые сложные, проклятые вопросы, и требуйте: Господи, помоги нам, дай нам ответ. Вот мы здесь все, что называется, твои избранные, мы здесь в этом зале – Господи, мы не выйдем отсюда, откажемся от обеда и ужина, пока ты нам не откроешь свою волю, как нам найти нужные слова, ответы на эти вопросы.
Вместо этого они обсуждают вопрос, в каком порядке сядем, вопросы диптиха. Ну, это уже само по себе было позорище. То есть, Православной церкви нечего сказать. И, кроме того, тогда уже было показано, что по большому счету, у неё нет еще и уст, которыми она могла бы это делать, авторитетного органа, который мог бы сказать: да, мы от имени всех православных нечто глаголем. И украинский рейс это уже проекция в реальную политику этого тупика, который был явлен два года назад на Крите.
А.Нарышкин
―
Сделаем небольшой перерыв.РЕКЛАМА
А.Нарышкин
―
В нашем эфире сегодня дьякон Андрей Кураев. В одной из ваших публикаций по поводу томаса вы сказали, что счастье украинцам не гарантировано из-за получения томаса, причем в комментариях моментально набежали люди, критически настроенные, которые вам говорили, что лучше бы вам вместе с российскими священниками с Украины убраться, и тогда будет счастье. И я обратил внимание, что вы некоторым комментаторам грубо ответили, чуть ли не матом – насколько это допустимо? Я –то вас не осуждаю, но как вы самим для себя определяете - такой язык в каких случаях приемлем, а в каких нет?
А.Кураев
―
Во-первых, сами по себе эти укроботы это еще раз показывает степень конутженности этого общества, его жуткой идеологизированности, мифологизированности. В конце концов, Андрей Платонов уже давно в «Котловане» все это описал: обещали построить коммунизм к 31 октября такого-то года, этот важный день наступил - коммунизма и счастья нет, все по-прежнему: баланда та же, барак тот же, солнце по-старорежимному встает на востоке.
А.Кураев: Скушают они этот томас, два дня попляшут – что дальше? Жизнь не кончится
Вот и у нас - ну какое счастье, что Чемпионат мира по футболу провели. Уже нужно напрягаться, чтобы вспомнить, кто в финале выиграл. Я только вспомнил под дождем президента Хорватии, - да, они там были. Как-то счастья это особенного не принесло. Ну, съели пирожок, и забыли – все равно завтра захочется кушать.
Точно так же – ну, скушают они этот томас, два дня попляшут – что дальше? Жизнь не кончится. Это интересный праздник, но тоже он скоро кончится, потом будет очередной Майдан стоять по расписанию, и так далее. В общем, надо честно сказать - такого рода вещами тотальное счастье не достигается. Могут решаться сиюминутные вопросы, но опять эти успехи в чем – они же не религиозные, чисто политиканские.
Но беда в том еще, что и наши дипломаты, риторы-пропагандисты, когда говорят, почему это плохо, отвечают чисто политическими аргументами: это рушится русский мир, рушится наше единство национальное, еще что-то такое – то есть, не религиозные аргументы. И это лишний раз дает, именно политизация этой темы на российском телевидении, она дает очень сильный аргумент как раз сторонникам украинской автокефалии.
Что касается дискуссии – нет, матом я никого никуда не посылал, а дебила назвать дебилом считаю долгом своей совести.
А.Нарышкин
―
Кирилл, как вам кажется, и РПЦ, могут ли, например, предать анафеме Епифания?
А.Кураев
―
Могут.
А.Нарышкин
―
Здесь сложная процедура? И цель этого шага?
А.Кураев
―
Одна только проблемка – предавать анафеме можно только своего. Епифаний настолько молод, что вообще непонятно, имел ли когда бы то ни было какое-то отношение к Московской патриархии. А может, его даже и крестили в другой структуре. С тем же успехом можно предать анафеме какого-нибудь американского баптиста, который ни сном, ни духом о московском православии не слыхал. Ну и потом, опять же, путь анафем путь тупиковый. История за последние 30 лет показала, украинская история, и это главная проблема – то, что патриарх Кирилл так и не может предложить ничего позитивного. Программу выхода из этого кризиса. Анафемы оппонентам непослушным и своим – дескать, вы стойте там, боритесь до последней капли крови – за что боритесь, ради чего? Есть вещи, за которые нельзя умирать. Вот за право помолиться за Кирилла – за это, честное слово, умирать не стоит.
А.Нарышкин
―
Священники Московской патриархии, вы сказали, на чемоданах – а если они перейдут поду правление новой церкви, - они предатели?
А.Кураев
―
Не знаю. Я не был в их ситуации и не собираюсь.
А.Нарышкин
―
А если поставить себя на их место?
А.Кураев: У нас система очень простая – от любого человека можно избавиться просто путем непродления ему контракта
А.Кураев
―
Нет, не получится. Нельзя просто так взять и поставить меня на чужое место. При этом столько должно во мне ломок произойти, - нет, не получится. Во-первых, я не придаю слишком много значения всем этим переменам. И поэтому если я говорю, что за это нельзя умирать – значит, за это нельзя и камни вслед бросать, и так далееИ опять же, знаете, здесь все очень по-разному можно оценить. С одной стороны, если этот человек делает не из идейных соображений, из чисто корыстных в чем-то, так может, это еще и к лучшему? То есть, здесь нет какой-то идейной накачки, а просто такое житейское размышление. Ну, Господь так привел, поэтому перейдем. А вот если есть идейная накачка, идейно мотивированный переход, это на самом деле гораздо хуже - мне кажется.
А.Нарышкин
―
У нас в России кто-нибудь готов умирать за Церковь?
А.Кураев
―
Что значит – за Церковь?
А.Нарышкин
―
За веру.
А.Кураев
―
Ну, опять - за то, за право не платить какие-то налоги, за право распоряжаться недвижимостью, - за это умирать? Это очень серьезный вопрос. Вопрос, мимо которого проехало наше церковное сознание – за что мы канонизируем новомучеников 20 века. Ведь формально никто из них не был осужден и казнен за веру в Бога. А это постоянно подчеркивала советская пропаганда. Мы это пропускали мимо ушей. Но вот сейчас и к архивам обратились отчасти, - к слову, эти архивы опять закрыты, - вопрос действительно очень серьёзный - где была та самая линия, дедлайн, буквально в этом смысле слова, - через которую нельзя было переступить? Отдаешь Кесарю кесарево? В основном обвиняли в том, что агитировали против колхозов. Но то же агитация – это какой-то застольный разговор, что, мол, ничего хорошего у большевиков из этого не выйдет, будем жить в голоде. Это считалось агитацией и за это давали сроки, и даже расстрельные статьи.Это надо поискать отдельно и серьёзно – чтобы действительно человека арестовали за просто прямой рассказ о Христе, мол, отречешься от Христа – тогда мы тебя отпустим. Поскольку дел было сотни тысяч, я убежден, что и такие случаи мы наверняка найдем. Но все-таки хорошо бы именно их и найти было бы в этом огромном массиве этих дел о преследовании.
А просто страдание за церковные интересы - скажем, как при Екатерине митрополит Арсений Мацеевич восстал против секуляризации церковных земель. Он канонизирован тоже в 2000 г. на Соборе был. Но опять же – он умер за что? За право /Церкви владеть крепостными рабами? Или за веру во Христа? Здесь вопрос есть.
А.Нарышкин
―
Как, по-вашему, верующие задаются этим вопросом?
А.Кураев
―
Сейчас не очень. Но думаю, что украинский кризис приведет к тому, что все больше люди вопросов будут задавать, потому что разрушаются эти розовые очки, разрушаются привычные ответы, ю с помощью которых мы гасим вопросы. Поэтому вопросы будут расти у все большего числа людей. И серьезность этих вопросов будет возрастать, настойчивость их и неготовность соглашаться с отмазками дежурными.
А.Нарышкин
―
Еще одна тема – патриарх Кирилл говорил на днях об опасностях, которые таят гаджеты. Даже сказал, что это является признаком пришествия Антихриста – то, что люди этим пользуются. Это зачем такое заявление?
А.Кураев
―
Во-первых, это может быть просто инерция речи, - когда некий оратор, не особо задумываясь, воспроизводит некий такой речевой кубик, клише. Вот у него есть какой-то звуковой ролик, который он раз сто озвучивал, и здесь кстати вдруг он всплыл из памяти и он его проговаривает. Без особого глубинного увязывания с какими-то современными ситуациями и контекстами. Мне кажется, скорее, было это.А вообще то, что он сказал – он сказал довольно странную форму, он четко сказал – человек, который будет во главе этой паутины, над паутиной, контролировать чего-то там – потоки информации для всех людей, вот это и будет Антихрист. Я бы сказал, что это безответственное определение. Потому что, во-первых, этот человек есть, мы его знаем, его зовут Владимир Владимирович.
А.Нарышкин
―
О?!
А.Кураев
―
Ну а как? Кто у нас контролирует сети «законами Яровой» и так далее?
А.Нарышкин
―
А, в этом смысле? Я почему-то подумал про Цукерберга.
А.Кураев
―
Ну, хорошо. Но поскольку речь идет об обращении к россиянам, то для нас вот этот человек – у нас здесь своя паутина, свой человек-паук, который штампует законы, открывающие все файлы в нашей Вселенной, вселенной русского мира – так скажем, русскоязычного интернета. Этот человек носит имя Владимир Владимирович. Это что, патриарх его Антихристом назвал? Нет, я не согласен с моим патриархом в этом вопросе. Не согласен.Не говоря уже о том, что даже если это условие необходимо, оно может оказаться недостаточным. Раньше говорили: тот, кто контролирует все деньги в мире - наверное, это будет Антихрист. Ну, хорошо, какой-нибудь Ротшильд контролировал все финансы, и что, из-за этого он злодей, что ли? Нет. Мало ли кто и что контролирует. Это еще не означает, что он становится тем самым предельным персонажем человеческой истории.
А.Нарышкин
―
С таким заявлением патриарх Кирилл может людей от Церкви отдалить? Вот кто-то послушает его, послушает ваш комментарий и разочаруется в Церкви?
А.Кураев: Частные фонды лучше приберечь для помощи тех, кого государство не заметит и обойдет мимо
А.Кураев
―
А кто это будет подсчитывать? – вот в этом проблема. То, что наша Церковь только в одном отношении не является бизнес-организацией – она не умеет подсчитывать свои убытки. «Отряд не заметил потери бойца, анафематизм допел до конца» - то есть, патриархия не дает деньги на замеры, которые показали бы результаты тех или иных вот таких заявлений официальных церковных спикеров.
А.Нарышкин
―
Разве опросы не проводятся по заказу РПЦ?
А.Кураев
―
Нет. Их очень мало, и опять же, их цель в том, чтобы не тревожить святейшего читателя. А светским социологам это не так интересно – чтобы не раз в 10 лет такие замеры проводить, а конкретно пробовать понять, есть ли какие-то сейсмические воздействия от тех или иных действий.
А.Нарышкин
―
Количество прихожан?
А.Кураев
―
Опять, - как их фиксировать?
А.Нарышкин
―
Визуально? Раньше приходили сто человек на службу, теперь половина.
А.Кураев
―
Нет, здесь настолько прямой зависимости не будет. Думаю, что все-таки так – такие слова патриарха вряд ли кого-то вытолкнут из Церкви. Но они могут стать оправданием для невера. Если по своим глубинным мотивам человек отстоит далеко от Церкви, но его какие-то знакомые и родственники время от времени его подкалывают – чего ты туда не идешь? И тут появляется свежий аргумент.
А.Нарышкин
―
Сделаем перерыв на новости, потом продолжим.НОВОСТИ
А.Нарышкин
―
Дьякон Андрей Кураев в нашем эфире. Не показалось ли вам, что россияне недостаточно сплотились вокруг событий в Магнитогорске? Взрыва дома и большого количества погибших? Не так много людей пожертвовали деньги на помощь пострадавшим.
А.Кураев
―
Думаю, на это и была рассчитана пропаганда. Изначально информация шла дозированная - что, в общем, ничего особого. В принципе я понимаю, сколько людей там лежали под руинами, нельзя было точно сказать. Но с другой стороны, с самого начала было понятно, что ночной взрыв в жилом доме, в котором по определению живет больше 100 человек – два подъезда рухнули - то понятно, что жертвы там будут десятками исчисляться.Я не помню, какая планка у Российской Федерации для объявления общенационального траура - 20 жертв, или 40 – не помню. Но здесь явно, что называется, чтобы не портить людям праздники – им давали дозировано. Ото дня в день число жертв неожиданно вдруг возрастало.
А.Нарышкин
―
Думаете, для них было все с самого начала очевидно?
А.Кураев
―
Для профессионалов, думаю, да. Мы с вами дилетанты, а для профессионала – простой звонок в местный ЖЭК, сколько было прописано. Да даже просто профессиональный полицейский сходу оценив размер площади и степень заполненности может сказать, сколько людей участвуют в этом мероприятии. Для него это работа. Точно так же и здесь. Думаю, люди из МЧС в состоянии на глазок сразу определить, сколько-этажное здание, структура квартир - явно, что это эконом-класс, значит, люди живут там плотно, время суток – ночь, когда все дома. И понятно, что предновогодняя ночь, значит, время предновогоднего отсыпа. Поэтому можно было бы не знать, сколько там детей, но в целом количество жертв изначально можно было – порядок жертв определить.
А.Нарышкин
―
Тем не менее – по-моему, около 30 миллионов пожертвовали со всей России.
А.Кураев
―
Поскольку давления на уши людей не было – что такая страшная и серьёзная беда – ну да, взорвался газ, несколько человек… но раз там Путин, то явно, что этим людям, которые выжили, немногим потерявшим родным - «немногим» - это даже подчеркивали, - ясно, что сейчас государство окажет помощь. Поэтому в данном случае призыва к консолидации не было.
А.Нарышкин
―
А вы верите Путину, который приезжает – в последние годы он так старается делать - практически сразу приезжает на место происшествия.
А.Кураев
―
Честно говоря, я вообще не понимаю, зачем это. И в нашей политической практике, и в зарубежной. Губернатор туда мчится, министр, президент. Во-первых, я считаю это крайне отвлекающим фактором – то есть, местные чиновники начинают работать на прием президента, а не на решение проблемы. Это первое. Второе - что, президент создал такую структуру, что в его отсутствии не может работать? Без его мудрых советов, как в Северной Корее?
А.Нарышкин
―
Ну, президент придает ускорение определенное. К сожалению. Или к счастью.
А.Кураев
―
Ну, это свидетельствует о плохом качестве системы, которая не может сама ускоряться.
А.Нарышкин
―
Так же работает и пресс-конференция – Путину жалуются – Путин отправляет сигналы в регионы.
А.Кураев
―
Это и есть диагностика этого ручного управления страной. Это ненормально.
А.Нарышкин
―
То есть, это неискренне?
А.Кураев
―
Я не могу оценивать его искренность. Я просто говорю, что, на мой взгляд, это плохо характеризует саму систему управления. Точно так же, простите, как и наши выпуски новостей, чем занимается президент? – лично дал команду пустить энергоблок. Можете себе представить, чтобы Макрон или Меркель давали личную команду пустить какую-то станцию у себя в стране? То есть это такое самодержавие до сих пор, такая монополизация власти, в том числе экономической, что это… именно видя такое, слыша заявления, что – да, у нас поставлена цель войти в пятерку самых экономически мощных и развивающих держав мира – не будет этого с такими методами.
А.Нарышкин
―
Но это же про скрепы. Если не будет таких скреп, может, немножко искусственных и примитивных, все и посыплется?
А.Кураев
―
А зачем скреплять то, что сыплется само собой без этих скреп? И зачем эти искусственные скрепления? Нехай его, сыплется. А если относиться к людям не как к сыпучему материалу, - дай им, отпусти чуть-чуть вожжи, - так они как тараканы, сволочи, разбегаются, разбойничать начинают. А может, как-то иначе к людям отнестись и к их свободе, к их возможности предпринимательства, частного, личного креатива? Не подозревать и не бить по рукам все время, а напротив?
А.Нарышкин
―
Госдума начала сегодня весеннюю сессию. У вас есть какие-то ожидания, оптимистичные или пессимистичные?
А.Кураев
―
Кто из этих депутатов зависит от воли избирателей?
А.Нарышкин
―
Но кто-то же их избирает?
А.Кураев
―
Да, кто-то в администрации их туда избрал. Вот к этим избирателям - они знают этот узкий круг – они относятся серьезно.
А.Нарышкин
―
Но люди ходят на выборы, я хожу на выборы.
А.Кураев
―
Система умеет вас не замечать.
А.Нарышкин
―
Еще немного про Путина. Говорят, что Путин сейчас меняет свой образ. Если на протяжении нескольких последних лет Путин был царем, то сейчас он больше уходит в образ патриарха, - скажем так. И может быть, в связи с этим Путин активно вмешивается в историю, например, с хосписами - он недавно посещал одно из таких учреждений, говорил о необходимости поддерживать такие проекты.
А.Кураев
―
Вы опять хотите из меня сделать ученого-энтомолога - как мне нравятся пауки в их паутине. Не знаю, не наблюдаю.
А.Нарышкин
―
Я понял вас. То есть, вам без разницы, в каком он обличье?
А.Кураев
―
Да в общем, да.
А.Нарышкин
―
На вашу жизнь Путин влияет вообще?
А.Кураев
―
Думаю, что да. То есть, не лично он, а сама система социальных отношений и управления страной, которую он создал, - да, конечно. Если, простите, патриарх в администрации президента может показать пальчиком и сказать: увольте этого человека из МГУ, из преподавателей…
А.Нарышкин
―
Это что за история?
А.Кураев
―
Это как меня увольняли в 2015 году из МГУ после четверти века преподавания там. То да, после этого я не могу говорить, что у нас Церковь отделена от государства.
А.Нарышкин
―
А это так и было?
А.Кураев
―
Так и было.
А.Нарышкин
―
Это же не какой-то конкретный указ, приказ, послание?
А.Кураев
―
Во-первых, у нас система очень простая – у нас от любого человека можно избавиться просто путем непродления ему контракта. И так получилось. А вот почему так получилось, когда начинаешь это искать, то уже потом выясняется – что да, оказывается, была доведена точка зрения сверху, - через ректора, и так далее.
А.Нарышкин
―
Вы обижены на патриарха?
А.Кураев
―
Ну, как сказать? То, что в моей жизни произошло, с одной стороны, подарило мне много радостных возможностей. В том числе, возможность не подгонять себя под официоз. Это для меня важно. В этом смысле внутренне я чувствую себя хорошо.
А.Нарышкин
―
А раньше вы себя подгоняли?
А.Кураев
―
Иногда приходилось, конечно. Ну, понуждаешь себя - должна же быть логика в этих действиях, нельзя же настолько абсурдно действовать. То есть, иногда я для них придумывал какую-то логику, отчасти они даже ее усваивали. Пробовал чего-то не замечать, и так далее, надеялся, что кто-то там чего-то не знает – как всегда: царь хороший, бояре плохие.Сейчас эти интересные интеллектуальные упражнения мне уже не интересны, я от этого свободен. Поэтому благодарен. Но сказать, что я это забыл – нет, не забыл, конечно, я это помню.
А.Нарышкин
―
Вам по линии патриархии приходят сигналы о том, что вы сказали, например, в эфире «Эха» что-то не то?
А.Кураев
―
Ну, этого уже давно не происходит.
А.Нарышкин
―
Почему? Вы иногда говорите резкие вещи, жесткие.
А.Кураев
―
Как-то оказалось, что эти сигналы не влияют нужным образом на мое поведение все равно – неисправим.
А.Нарышкин
―
А вас слушают в патриархии?
А.Кураев
―
Не знаю. Несколько раз я наблюдал, что когда я что-то пишу у себя в блоге, при этом указываю на какую-то ошибку в публикациях официальной патриархии – в считанные часы эту ошибку устраняют.
А.Нарышкин
―
Следят.
А.Кураев
―
То есть, несомненно, следят в онлайне - несомненно.
А.Нарышкин
―
Вернёмся к Магнитогорску. Появились такие рассуждения, что бизнесмены не слишком активно решили делиться своим богатством, чтобы помочь людям. Вот такие левые настроения откуда берутся и насколько это опасно?
А.Кураев
―
Не могу судить. Для меня новость то, что вы говорите – насколько это точно или нет, не знаю. Но, кроме того, вопрос еще в том, сколько свободных средств осталось в распоряжении бизнесменов. И плюс к этому, мне кается, здесь может быть такая логика: поскольку эта беда все-таки стала громкой и публичной и привлекла внимание президента, то потому есть надежда на то, что государство из своих запасов все-таки здесь что-то сделает. А частные фонды лучше приберечь для помощи тех, кого государство не заметит и обойдет мимо.Грубо говоря, зачем финансировать Чемпионат мира по футболу в Москве? Из частных средств? Допустим, я предприниматель, у меня есть несколько миллионов на благотворительность. Зачем мне сюда вкладывать?
А.Нарышкин
―
Если добровольно - бессмысленно.
А.Кураев
―
Да. Государство и без меня справится с этим.
А.Нарышкин
―
С другой стороны, название вашей компании появится.
А.Кураев
―
Это уже другой вопрос, вопрос рекламы, бизнеса, а не вопросы совести.
А.Нарышкин
―
Но вас запомнят и потом вам помогут.
А.Кураев
―
Это тоже корыстные рассуждения – ты - мне, я – тебе. А если я такой человек, что господь мне дал какие-то деньги и я хочу эти деньги отдать нуждающимся, - вот тот, кто уже присосался к государственному бюджету, он уж нее очень нуждается. А есть люди, мимо которых этот золотой телец, телка государства, пройдет мимо и не дарит его золотым молочком. И может быть, эти люди попадут в мое поле зрения – кто-то из людей, которым я доверяю – и тогда лучше я окажу помощь этим людям.
А.Нарышкин
―
Дьякон Андрей Кураев был сегодня в нашей студии. Спасибо.