Виктор Ерофеев - Особое мнение - 2019-01-11
О.Пашина
―
Добрый вечер. В эфире «Особое мнение» писателя Виктора Ерофеева. Хочу начать с вопроса нашего слушателя про Белоруссию – даже не совсем про Белоруссию. Лукашенко вчера сказал: «Россия может лишиться единственного союзника в Европе». И наши слушатели спрашивают: «В Европе десятки государств, и только одна Белоруссия является союзником России. Как вы думаете, почему?» И я добавлю – может, потому, что у сильного государства, которым является или хочет быть Россия, не может быть союзников – или вассалы, или враги, ты царь, живи один? Или в чем-то другом проблема?
В.Ерофеев
―
Я помню свой разговор с дипломатом, по-моему, она была швейцарским советником-посланником. Где-то в середине 90-х годов она сказала: слушайте, как вы замечательно живете – у вас по периметру все друзья.
О.Пашина
―
Тогда были друзья.
В.Ерофеев
―
И вдруг получается, что действительно, по периметру – ну, я не сказал бы, что «враги», но те люди, которые настороженно относятся, или очень настороженно, или совсем настороженно. Есть люди, которые из себя корчат союзников, есть люди, которые воюют – просто потому, что им навязана война – как Украине. Поэтому, в общем, ситуация, конечно, печальная. Думаю, что никогда такого не было. Даже в советское время – действительно, соцстраны были за уши притянуты к дружбе, но, тем не менее, все-таки они тоже были в какой-то степени на тех весах, как СССР – в смысле вооружения, и так далее.
О.Пашина
―
Но тогда за дружбу платили. А сейчас мы платим одному союзнику – вот он наш союзник. Может, потому что не платим?
В.Ерофеев
―
Здесь очень много моментов, которые надо анализировать один за другим. Во-первых, у нас очень презрительное отношение к младшим братьям, - условно говоря. То есть, когда ты противник, ты тоже попадаешь в презрительный тон Москвы. Но когда ты друг, то, в общем, разговор какой-то такой неприятный, неприязненный. И люди, которые попадают в твои союзники, недоумевают: вроде бы ты друг, а почему… Вот Лукашенко возмущается: почему моих министров держат часами в приемных? Ну, то есть Беларусь… «курица не птица» - так получается. Это первое.Во-вторых, ты попадаешь в орбиту какого-то уже полицейского досмотра, потому что тебе постоянно говорят: этого не делай, этого не делай, так себя не веди. Это тоже раздражает. И в-третьих, дружба, которая держится не на взаимных процветаниях, а на каких-то претензиях – особенно со стороны большого государства. И помимо «это не делай» еще «ты должен это делать», то есть, разделяя, что делать, а что не делать.
И в результате стремительно падает государств, особенно вокруг, которые с интересом и с симпатией относятся к России, чем дальше от России, тем больше возникает людей, компаний, даже партий, которые к России относятся лучше. Просто чем дальше, тем спокойнее.
О.Пашина
―
То есть, нам скорее ожидать потенциальных союзников…
В.Ерофеев
―
В Полинезии, да. На острове Кука.
О.Пашина
―
То есть, там, где вообще не слышали о том, что такое Россия.
В.Ерофеев
―
В декабре я был с семьей на Сейшельских островах, там маленькая дочка заболела – ничего страшного, слава богу, но все-таки мы поехали к доктору, он из Шри-Ланки. Когда узнал, что из России – у него глаза заблестели: «I Love Your President», «Я люблю вашего президента», и так далее.
О.Пашина
―
То есть, он знает.
В.Ерофеев
―
Знает. Вот, пожалуйста, наш союзник.
О.Пашина
―
Валентин из Гродно спрашивает, чего ждать белорусам в отдаленное или ближайшее время от России – оккупации, пусть даже экономической, поглощения, захвата, или может быть, все закончится торговлей?
В.Ерофеев: Есть люди, которые из себя корчат союзников, есть люди, которые воюют – потому, что им навязана война
В.Ерофеев
―
Валентина, во-первых, вы живете в прекрасном городе - я очень люблю Гродно, - не знаю, насколько он там белорусский, насколько архитектурно-польский, но я помню, что когда заехал туда во время СССР, это был единственный город, где уступали пешеходам переходы, машины тормозили. Во всем другом СССР пешеходам не уступали. У вас там вежливые люди. И в Союз писателей тогда зашел, было впечатление, что как будто другая эпоха и другая страна.Что касается вопроса - мы живем сейчас в эпоху абсолютной непредсказуемости. Важно, чтобы Белоруссии, конечно, сохранила свою независимость, потому что нам всем в какой-то момент нужно будет войти в зону права, в зону уважения к международным законам со своим собственным. И как-то этой хоны мы тут особенно не чувствуем. Поэтому мне думается, что развитие Белоруссии как самостоятельного государства и как государства, которое близко географически – и по отношению к труду – находится ближе к Западу, да и само находится в Европе - мне кажется, что это развитие и нам самим пригодится.
Так что развивайтесь и старайтесь быть, конечно, - любите тех, кто достоин любви, у нас огромная культура, замечательная. Я знаю, что наши писатели, художники, музыканты к вам ездят. Ну и поглядывайте, чтобы вас не облапошили с московской стороны.
О.Пашина
―
По поводу уважения к международным законам - есть у нас такой бобслеист, Сергей Зубков, был олимпийским чемпионом, потом международный арбитраж лишил его титула, дисквалифицировал, признал виновным в употреблении допинга. А сегодня Мосгорсуд подтвердил титул Зубкова как олимпийского чемпиона на территории России. Как это воспринимать? Это казус? Это знак?
В.Ерофеев
―
Это историческая традиция. Мы считаем, что законы для нас не писаны. Больше того, они не писаны и здесь для нас. Потому что законом становится то, что сказал царь. А международные законы это вообще как вилами на воде, какая-то полная ерунда.Наш человек, если говорить о нашем исконном человеке, он вообще считает, что за границей живут те, с которыми – ну, можно пообщаться, выпить пива, но принимать их порядки, законы просто унизительно и глупо. И эта традиция продолжается. Более того, она развивается и превращается уже из традиции в какое-то свое собственное законодательство - что мы видим в отношении с Украиной.
О.Пашина
―
Но все-таки - олимпийский чемпион на территории России – это какой-то оксюморон. Как это? Как на это посмотрит международное сообщество?
В.Ерофеев
―
Видимо, будет продолжаться разрушение вот этой олимпийской структуры в отношениях с Россией. То есть, она стояла-стояла, выстояла даже в советские времена, несмотря на какие-то бойкоты и запреты. А здесь она может просто рухнуть. И мне кажется, что это нехорошо ни для нашего спорта, ни для вообще всей олимпийской деятельности в мире.
О.Пашина
―
Сделаем небольшой перерыв и вернемся через несколько секунд.РЕКЛАМА
О.Пашина
―
В эфире – писатель Виктор Ерофеев. Вопрос про Курильскую историю. Мнения разделились. Понятно, что обсуждается эта тема всю неделю и будет и дальше обсуждаться. Кто-то считается, что подписан договор, теряем территории - это удар по рейтингу, репутации, чудовищно, непатриотично. Кто-то говорит, что подписание мирного договора это точка во Второй мировой войне, которую поставит Путин, а это опять рост его рейтинга – он опять великий молодец. Как вы считаете?
В.Ерофеев
―
Это продолжение нашего разговора по поводу наших международных дел, законодательства, договоров. Здесь как получается? Ведь нашего человека все равно не убедишь, что это правильное дело – отдать эти острова Японии. Потому что они никогда России, Советскому Союзу не принадлежали, эти острова были оккупированы после того, как СССР неожиданно, и можно сказать, вероломно напал на Японию, которая воздержалась от нападения, когда СССР был слаб – в 41-42 году, не вошла на территорию СССР, и тем самым, в общем, дала возможность спасти Москву – потому что сибиряки были брошены, те самые панфиловцы, видимо, или, по крайней мере, их друзья.
О.Пашина
―
Но для российского человека это нерушимые итоги Великой Отечественной войны.
В.Ерофеев
―
А китайцам отдали огромное количество островов, землю отдали - но как-то это прошло незаметно. Здесь с двумя этими островами, конечно, разумнее всего, если говорить о развитии отношений с Японией, если говорить о развитии отношений просто в нашей голове – эти острова не то, что отдать, а просто предложить эти острова – взамен на то, что можно от этого получить - ну, развитие инвестиций, прорыв, поскольку страна, как мы только что говорили, находится в изоляции.
О.Пашина
―
Патриоты вам скажут, что торг здесь неуместен.
В.Ерофеев
―
Ну да. Но дело в том, что патриоты это не значит мудрецы и философы. Патриоты - в том-то и беда – это люди, которые имеют патриотическую близорукость, а не дальнозоркость. Если мы закрываем эту тему с Японией еще на какое-то время, соответственно, не развивается эта история дальше.Я здесь, в общем, могу прямо сказать, что я на территории Путина и на территории японцев - морально. Потому что, мне кажется, это и закрыть войну и дать возможность развиваться с Японией. Япония чудесная страна, не говоря уже о том, что люди, которые живут на этих островах, если туда придут японцы и будет какое-то совместное пребывание, они только получат какие-то новые технологии - японцы их вряд ли обидят, ничего плохого не произойдет.
Но не только патриоты, я знаю, что есть определенная часть либералов и достаточно известных, которые тоже выступили с этих позиций. Но мне кажется, что опять это какая-то позиция такая, скорее, или игры с широкими квасно-патриотическими массами, или же просто ощущение того, что уже настолько все перемололось на лини сопротивления либерализма патриотизму, что можно уже тоже выступать со странными заявлениями.
В.Ерофеев: Мы живем сейчас в эпоху абсолютной непредсказуемости
Я думаю так – хочу сказать нашим замечательным патриотам – два острова это то самое, за что Япония все время боролась после войны.
О.Пашина
―
Там четыре всего.
В.Ерофеев
―
Видимо, про два других мы будем разговаривать в каких-то других временных категориях. А два, наверное, если отдадут здесь московские власти, - советские предложили в 56-м отдать, - то, в общем, они сделают правильное дело. В данном случае я с ними и считаю, что это выход. Другое дело, что то, что через Японию выйти из изоляции – наверное, это не получится. Японцы здесь тоже понимают, что они очень крепко связаны с Америкой, своей безопасностью через американцев. Потому что Китай недалеко.Но все равно – если все взвесить на карте нашего патриотизма. Я считаю, что реальный патриотизм это отдать эти острова и искать возможности развивать отношения с Японией.
О.Пашина
―
Мне кажется, что ничего они не отдадут. Не знаю, почему так оптимистична японская сторона - потому что, слушая заявления из Японии кажется, что вот-вот все решится. А наблюдая за российской стороной мне кажется, что договор мы подпишем, а острова – извините.
В.Ерофеев
―
Это тоже. Это типа «деньги вечером – стулья утром». Тут дело в том, что это не где-то в каком-то маленьком городке или поселке делается. Это на виду у всего мира. И показать, что мы тут еще можем заниматься шулерством – взяли, подписали договор, а острова получите вечером, через век – нет, ну зачем? Просто мы уже дошли до таких пределов, что страна выглядит просто главным шулером. Зачем и дальше идти?Думаю, что это пройдет, если мы успеем только не полностью развратиться в этом псевдо-патриотизме. Но хотя бы что-то отстоять. Тут важно держаться хотя бы за какие-то остатки принципов разумного поведения.
О.Пашина
―
А потом «Кенигсбергу приготовиться»? И пошло-поехало?
В.Ерофеев
―
Так можно сказать, что китайцы попросят целый кусок Сибири и Дальнего Востока – там есть замечательные договора.
О.Пашина
―
Могут.
В.Ерофеев
―
Но мы тогда вообще скажем, что на Кольском полуострове – я слышал, что славяне это продолжение гиперборейцев, а гиперборейцы они основа мира. Мы скажем: мир нам принадлежит, славяне - это наше. И китайцы наши, и американцы наши. А если американцы не наши, то надо бомбить их.
В.Ерофеев: Патриоты - это люди, которые имеют патриотическую близорукость
Дело в том, что расплодилось вот такое глупое безумие. Есть еще такое художественное безумие, а это просто глупое и бездарное безумие. Никто не собирается никакой Калининград-Кенигсберг кому-то отдавать, никто не собирается делать уж какие-то чудовищные ошибки
Надо сказать, что главная ошибка совершена - мы потеряли демократию и оказались в каком-то таком странном государстве, где главное это вертикаль власти. Вот я бы попросил патриотов на это посмотреть с интересом.
О.Пашина
―
Мы в странном государстве оказались. Губернатор Магаданской области Сергей Носов в интервью Александру Проханову рассказал удивительные вещи. «В России, даже во времена царской России, никогда не уничтожали людей за инакомыслие. Традицию терпимого отношения к другому мнению необходимо сохранять». И про конструктора Сергея Королева сказал, что тот в ГУЛАГе работал по своему направлению, ему создали все условия, и он там работал. Это что такое? Вопиющая безграмотность дремучесть? По-моему, про Третье отделение при Николае Первом, Александре Втором мы еще в школе проходили.
В.Ерофеев
―
Про декабристов нам рассказывали.
О.Пашина
―
Я уже не говорю про Петра Первого, когда не было даже тайны исповеди, и если что-то угрожало монаршему дому, то тут и тайна исповеди не работала. Но никогда не преследовали у нас?
В.Ерофеев
―
Ну, мы не можем, конечно, похвастаться тем, что у нас соблюдалось – то, что звучит даже страшно - «права человека». Я помню, что когда с Женей Поповым выгоняли из Союза писателей, то Кузнецов, который вел последнюю беседу, чтобы узнать сдадимся мы или будем упорствовать в своем «власовском поведении», он сказал: «Только вы мне, пожалуйста, про права человека не говорите!» - то есть, это уже такое дно, что дальше уже ползти некуда.Тут, видимо, то же самое. Думаю, что и Проханов был рад услышать это, может быть, и дополнил – он же такой романтик сталинизма. Я ему как-то сказал: тебя первого Сталин повесит. А он мне в ответ: Ты единственный, которого надо расстрелять в России. И я тогда успокоился, - вот так мы тогда обменялись любезностями.
О.Пашина
―
Мне кажется, губернатор Сергей Носов он такой «красный директор», крепкий хозяйственник, он такую советскость несет в массы. Это даже не столько неграмотность, сколько советская такая струя. Ну, были отдельные перегибы, ГУЛААГ, - зато людям создавали условия для работы. Зато не преследовали.
В.Ерофеев
―
Боюсь, что мы с вами перейдем – не мы с вами, а страна перейдет черту, когда «красный директор» это неплохо, значит, меньше воруют. Ну, подумаешь, что он там забыл про ГУЛАГ, зато создаст рабочие места. И вообще парень неплохой. А остальные черт знает что – воруют, и прочее.
В.Ерофеев: Два острова это то самое, за что Япония все время боролась после войны
Так что тут уже не знаешь. С какой стороны беды ждать. «Красный директор» - да, конечно, отвратительное явление. Но еще страшнее «коричневый директор», который тоже может вылезти. А остальные – черные директора.
О.Пашина
―
А еще бывают силовики, которые не бывают бывшими, а еще бывают те, которые вообще никогда не бывают бывшими, - не будем говорить, кто. И на этом фоне «красный директор» вроде и ничего.
В.Ерофеев
―
Ну да, особенно какого-нибудь первого призыва 20-х годов – я имею в виду как тип, как модель. Я думаю, они меня в коммунисты не возьмут, не пропишут. Я как-то всегда с ними нахожусь в контрах. Тем не менее, сейчас, глядя на ситуацию, мне кажется, что они-то и врать меньше будут. То есть они все эти исторические ситуации сгладят, конечно, и ГУЛАГ скоро объявят санаторием имени Королева, но мне кажется, что в отношениях к простому народу, к рабочему классу, к бедным крестьянам – вообще эти ребята посильнее будут.
О.Пашина
―
Это «Особое мнение» Виктора Ерофеева. Вернемся после небольшого перерыва.НОВОСТИ
О.Пашина
―
Напомню, что в студии писатель Виктор Ерофеев. Итак, как сказал губернатор Мурманской области, никогда в России не было преследования за инакомыслие, но вот опять - я имею в виду законопроект о наказании за неуважение властей в интернете. Это что такое? Попытка поднять авторитет власти такими репрессивными методами? Непонимание того, что уважают за что-то, а не потому, что грозит штраф?
В.Ерофеев
―
Просто существуют такие режимы, которые не могут не закручивать гаек. Потому что если не закручивать гайки, то тогда гайки раскручиваются. Поэтому каждый раз мы удивляемся тому, почему гайки закручиваются. Да потому, что это и является сущностью режима. Закон какой-то странный, потому что, в принципе, неуважение и оскорбление можно приписать чему угодно приписать.
О.Пашина
―
Абсолютно.
В.Ерофеев
―
Все зависит от того, как человек воспринимает понятие оскорбления. И в этом плане каждый наш гражданин может попасть под этот закон, потому что где-то он не уважает или оскорбляет.
О.Пашина
―
Не уважил где-то.
В.Ерофеев
―
Да. А там в устном виде?
О.Пашина
―
В интернете. Кстати, интересно – они закручивают гайки, закрывают носик у чайника, из которого идет пар – нам что, всем закрыть всем «Фейсбуке»? А тогда нам куда? Куда выплеснется все? Закрываем «Фейсбук» и расходимся? И куда?
В.Ерофеев
―
У нас чайник большой. Пока вскипит, еще пройдет два века. Нет, думаю, что даже странно, что еще интернет работает и мобильный телефон. Зачем это нужно? думаю, наши патриоты с удовольствием бы перестали и этим пользоваться. Прекратить носить джинсы, носить иностранные часы, ездить на иностранных машинах – у нас же все свое, всего своего полно.
О.Пашина
―
Вы сейчас оскорбляете одного сенатора, у которого коллекция часов совсем не российского производства на миллионы и миллиарды. Вы сейчас выказываете ему неуважение.
В.Ерофеев
―
Я не помню фамилии этого сенатора, поэтому просто не могу его оскорбить.
О.Пашина
―
А это завуалированное оскорбление.
В.Ерофеев: Конституция, она даже рифмуется с каким-то нехорошим словом, по крайней мере
В.Ерофеев
―
Тогда можно сказать, что там слишком много вуалей. Ну, бред, конечно с этими часами – у него был бред. Потому что вот эта коллекция безумная, - сколько это денег стоит, как это декларировать? Это просто показать себя полным идиотом. Вот здесь, к сожалению, приходится применять какие-то такие слова. Ну, как же так можно?
О.Пашина
―
Справедливости ради надо сказать, что Минкомсвязь выступила против этого законопроекта – про неуважение в интернете. Напомнило про конституционные права человека выражать свое мнение. Но там еще идет обсуждение, что вызвало к жизни сейчас такие инициативы? Или ничего, или это просто брожение умов в Госдуме?
В.Ерофеев
―
Странно, если Министерство связи выступает за права человека, - почему не Министерство культуры или Министерство образования? В конце концов, это больше связано с этим, чем связь.
О.Пашина
―
Наверное, потому что это интернет.
В.Ерофеев
―
Ну, наверное, им сказали так выступить. Так и Министерство рыбной промышленности может выступить Кому поручат, тот и выступит.
О.Пашина
―
А закон все равно примут?
В.Ерофеев
―
Если прикажут – примут. Или шепнут.
О.Пашина
―
А на пресс-конференции Путин прямым текстом сказал, что закон хороший – надо уважать власть и в интернетах, и не в интернетах, - государство надо везде уважать, и на улице и в интернете – какая разница?
В.Ерофеев
―
Это тоже поразительно. Видимо, он получает такие записочки, где уже формируется впечатление, что надо все время завинчивать гайки. Не через день. А каждый день. То есть, получается уже такой перебор с завинчиванием гаек, даже с точки зрения этого авторитарного режима. Мне кажется, что все-таки есть ощущение того, что слишком перезавинчены эти гайки. Вот вы говорите про чайник, но что интересно - у нас за последние 20 лет не было ни одной оттепели. То есть, была легкая такая.
О.Пашина
―
При Медведеве.
В.Ерофеев
―
Да, при Медведеве. Но все-таки даже он под колпаком главного все равно что-то пытался отморозить - в двух смыслах. А при главном вообще. Ну, хоть бы как стали сказал в 39-м году – ну, хватит всех убивать, давайте через одного. И начал Берия. Но тут у нас как-то такого... думаю, хотя бы для разнообразия сделать такую весну на пару дней. Но нет, этого как-то не происходит.А постоянное закручивание – дело не в том, что вызревает какая-то особая порода начальства или еще что-то. Дело в том, что просто у страны опускаются руки. Это не работает, потому что свобода не только в ругани начальства. Свобода это свобода поисков - научных, творческих, каких угодно, - художественных. Свобода гораздо более широкое понятие, чем только политическая возня. И поэтому свобода – ну, это кислород. Если вы кислород сокращаете, то соответственно, будут самолёты падать и дома рушиться.
О.Пашина
―
Кстати, в связи с трагическими событиями в Магнитогорске заговорили о том, что президент меняет имидж. Вот он был такой ястреб, запускал ракеты «Авангард», грозил, чтобы «не пищали», а во время трагедии он полетел на место, совершил человеческий поступок, как и должен был любой нормальный человек сделать. Но обычно он так не делает. Или это просто в этот раз получилось так и это не смена имиджа?
В.Ерофеев
―
Там же еще получилось, что это 31 декабря. Во-первых, наверное, нам еще раз надо сказать, что мы сочувствуем и соболезнуем по поводу этой трагедии – конечно, это ужас , 31 декабря получить такой подарок на Новый год, такой взрыв и столько смертей, столько выбитых окон и перепуганных соседей.Но если говорить о жесте, который сделал президент – ну, жест правильный абсолютно. Надо было туда приехать. С дугой стороны, он бы не приехал, а произнес бы новогоднюю речь – это выглядело бы как-то действительно странно.
О.Пашина
―
Или не приехал, но сказал другую новогоднюю речь в прямом эфире?
В.Ерофеев
―
Да. Но тут получается, что он отреагировал на трагедию, а речь, подготовленную, сказал.
О.Пашина
―
Ну, мы понимаем, что это запись.
В.Ерофеев
―
Вот именно. И так получилось. Ну, вот говорят про рейтинги, а мне кажется, он спокойно относится к рейтингам, что для него рейтинг?
О.Пашина
―
В то же время говорят, что он не хочет ассоциироваться с трагедиями, с проблемами, с тяжёлыми ситуациями и поэтому старается не появляться в таких местах.
В.Ерофеев
―
Трагедии трагедиям рознь, действительно, видимо, судя по тому, как его нацелили еще в начале правления – чтобы он не ассоциировался, - это так. С «Курском» там все рвано какая-то до конца непонятная история. То есть, может быть то, что он не появлялся, это было связано с тем, что он вел какие-то сложные переговоры с разными странами, с разными государствами.А дальше, конечно, пошла просто беда. Потому что и Беслан, и «Норд Ост», - да все это, конечно, полная беда. Здесь, - я не скажу, что это возвращение какой-то человечности. Но мне кажется, что случись это 28 декабря или 6 января, наверное, поездки бы не было. Я так думаю.
О.Пашина
―
Еще одна печальная дата у нас - год как находится под стражей Оюб Титиев - процесс близится к завершению. Ваши прогнозы – на что рассчитывать в этой ситуации? На мой взгляд, неутешительной.
В.Ерофеев
―
Но это же опять права человека.
О.Пашина
―
Да, и только не надо о правах человека.
В.Ерофеев
―
Да, только не надо о правах человека. Там же не только, к сожалению, с ним связано. Получается, что права человека это ругательное, это хуже мата.
О.Пашина
―
А еще Конституция.
В.Ерофеев
―
Ну, Конституция, она даже рифмуется с каким-то нехорошим словом, по крайней мере. Ну да, это старая профессия. А вот здесь она как бы не очень-то и рифмуется с чем-то плохим, но с другой стороны, оно само по себе становится просто антипатриотической позицией. И конечно, те, кому близки права человека, они все под подозрением.
О.Пашина
―
То есть, всем нужно быть осторожнее?
В.Ерофеев
―
Предельно осторожнее.
О.Пашина
―
Возвращаясь к Оюбу Титиеву надо сказать, что это дело получило международный резонанс - за него вступались многие, многие говорили об этом, и все равно, по накатанной дело идет так, как идет. Несмотря на то, что оно абсурдное, безумное, мы все читали стенограммы, когда свидетели ничего не видели, ничего не знают, непонятно, кто и что там делал, кто за что отвечал - дело разваливается буквально на глазах, но все равно оно идет так, как идет, а не так, как должно.
В.Ерофеев
―
Ну, «как должно» - эта тема уже тоже прав человека. А «идет, как идет" - это уже накатанная дорожка. А что Кирилл Серебренников? – тот же самый принцип. А Ходорковский несколько лет назад? Тут везде тот же самый принцип. Просто государство. Когда выбирает главную позицию государства, когда ты должен служить государству, а не государство должно тебе служить, как принято в нормальном обществе – то тогда оно должно завинчивать гайки и сокращать права человека. И здесь эти процессы являются предупреждением и являются, в общем, действительно показательными явлениями: «Вот, смотрите. Смотрите и бойтесь. А кто не боится - или уезжайте, или присоединяйтесь к тем, кто сидит».
О.Пашина
―
И это - «Особое мнение» писателя Виктора Ерофеева. Всего вам доброго. Спасибо и до свидания.