Максим Шевченко - Особое мнение - 2019-01-17
О.Журавлева
―
Добрый вечер! Меня зовут Ольга Журавлева. И у нас в гостях журналист Максим Шевченко. Здравствуйте, Максим Леонардович!
М.Шевченко
―
Здравствуйте!
О.Журавлева
―
Первый к вам вопрос: А почему вы не боитесь Пригожина?
М.Шевченко
―
Потому что я никого не боюсь, кроме господа Бога.
О.Журавлева
―
Ну, он ведь страшный человек?
М.Шевченко
―
Ну, и что? Я видал и пострашнее в своей жизни. Во-первых, он не такой страшный. Он связан системными обязательствами. Он же не является боевиком, командиром какого-нибудь отряда.Я как журналист бывал в зонах боевых действий и разговаривал с людьми, которые вообще не были ни с кем связаны, кроме как с собственными возможностями убить или не убить. А он все-таки является респектабельным человеком, каким он пытается себя представить. Он завязан с большим количеством людей, военных, в том числе. И чего мне его бояться-то?
О.Журавлева
―
Но, тем не менее, вы его фактически обвиняете в причастности к убийству вашего друга.
М.Шевченко
―
Нет, я не обвиняю его в причастности к убийству. Я написал в Фейсбуке, что он должен быть допрошен, Михаил Ходорковский должен быть допрошен.Я обвиняю Следственный комитет в манкировании своими обязанностями. Я не могу никого обвинять. Я считаю, что досье, опубликованное Ходорковским, настолько существенно и настолько весомо, что странно, что следственные органы никак не реагируют на это досье и не исследуют его. Не допрашивают Ходорковского, чтобы Михаил Борисович им передал, допустим, эти данные, этот биллинг, эти контакты официально, чтобы они был внесены в протокол и потом Следственный комитет допросил или исследовал этот самый биллинг: правда это или неправда.
Я же не могу опираться только на газетную публикацию, даже если тут речь идет о том, что меня очень сильно затрагивает, мою душу и мое сердце. Потому что обвинение в убийстве — это тяжелейшее обвинение.
Я вот как раз езжу на машине и слушаю в тысячный раз, — но все равно аудио это звучит по-другому — «Преступление и наказание». Именно после этой истории я стал переслушивать. Недаром Порфирия там упомянул в этом тексте.
М.Шевченко: Пригожин не такой страшный. Он связан системными обязательствами
Да, чтобы обвинить человека — это надо очень собрать детальные, важные данные. Это одно из самых серьезных обвинений — обвинение в убийстве. Но бывает безусловная фактура, бывает фактура, нуждающаяся в проверке.
Я считаю, что Следственный комитет обязан исполнять свои обязанности по отношению к обществу, защищать граждан Российской Федерации, иностранных граждан тоже, которые попадают в юрисдикцию Следственного комитета, то есть находятся на нашей территории, от убийц и от тех, кто готовят убийства. Есть фактура, которая должна быть проверена.
Вот я считаю, что господин Пригожин и упоминающиеся люди в этом досье должны быть допрошены. Михаил Ходорковский должен быть допрошен: как, откуда эти данные. Без этого допроса опубликованные досье не имеют никакой юридической ценности. Михаил Борисович сам об этом говорит: «Мы это даже в суд не можем представить».
Поэтому я господина Пригожина не обвиняю. Я просто считаю, то эта фактура, которая свидетельствует о том, что его люди, возможно, вели оперативное наблюдение за убитыми журналистами практически вплоть до момента убийства, она должна быть исследована следствием досконально, детально. И виновные в убийстве трех граждан Российской Федерации должны быть, безусловно, изобличены и наказаны. И иная позиция — свалить всё на негроидных…
О.Журавлева
―
Арабоговорящих.
М.Шевченко
―
…Арабоговорящих бандитов, а главное — самое постыдное, — что это они вложили в уста президента Российской Федерации. Версия, изложенная африканцем, который, возможно, замешан в убийстве, этим водителем Бенвеню Доувокама, — эту версию они фактически заставляют повторять президента. Ни один другой человек нам не рассказал о негроидных бандитах. Это версия водителя, который непонятно как остался в живых, во что верится с трудом, что он не было отпущен и не находится с ними в сговоре, что ночью… и так далее. Я даже не хочу это исследовать.
О.Журавлева
―
Это понятно…
М.Шевченко
―
Сейчас вот говорят: «Сами виноваты — работали на Ходорковского». Это не имеет значения. Если вы считаете, что за работу на Ходорковского или на кого-то еще можно убивать, так кто-то считает, что за работу на власть можно убивать журналистов, кто-то считает, что за работу на оппозицию можно убивать журналистов. Мало ли кому какие фантазии могут в голову прийти. Закон есть закон, он должен быть для всех закон.А работа на «МБХ медиа», может быть, кому-то не нравится, может быть, кто-то считает, что это неверная позиция, что там враги России, например — но это же не повод для убийства, правда ведь? Это даже не повод для уголовного дела. Можно сказать: «Ребята, зря вы работаете с этими инвесторами…», «Зря вы работаете на «Эхо Москвы», которое финансирует «Газпром». Кто-то и так говорит, правда ведь?
О.Журавлева
―
Регулярно.
М.Шевченко
―
И наверняка какие-нибудь сумасшедшие могут найтись. Поэтому я считаю, что всё что изложено за последние несколько месяцев в публичных СМИ, безусловно, должно быть исследовано Следственным комитетом. Я считаю, например, что присутствие СБУ в этом вопросе — это скорее минус серьезный для расследования. Потому что это скорее настраивает очень многих людей на то, что «ну, понятно — СБУ — это всё подброшено». Хотя это совсем не так.
О.Журавлева
―
Подождите, а СБУ напомните, пожалуйста, каким образом…
М.Шевченко
―
Ходорковский сам ссылался на СБУ, что они опубликовали какие-то имена, телефоны, пробивали какие-то списки. Они решают свои вопросы донецкой войны. Смерть Орхана, смерть Александра, смерть Кирилла не имеют никакого отношения к тому, что происходит на Донбассе. Они были убиты, и всякие попытки их связать в какой-то политический контекст — их убийство — это просто отвратительно, омерзительно, и попытки манипулировать в той или иной стороне.Я просто хочу, чтобы в этом вопросе восторжествовало правосудие и чтобы убийцы и те, кто готовил это убийство, были изобличены и были по всей строгости закона наказаны. Для меня это безусловная позиция, от которой я никогда не отойду. Мне просто жалко просто — в контексте Пригожина — многие ребята… я же всегда это говорил: я не имею ничего против того, что военные работают по контракту в частных военных компаниях. Я считаю, что это профессия достойная, если люди, конечно, не сжигают деревни и не насилуют женщин и детей. Это нормальная профессия для любого человека, который сделал военное дело своей жизнью. Люди зарабатывают деньги достаточно большие — 200, 300, 400 тысяч рублей. И сам факт работы в частных военных компаниях в Африке или в Латинской Америке — это совершенно нормальная ситуация для любой страны, которая реализует свои интересы.
Мне очень жалко просто, что честные патриоты, ребята, которые искренне служат, воюют, зависят от воли людей, которые могут заниматься какими-то криминальными или похабными делами и вовлекать их в какие-то неприятные коллизии. Это позорит военных, многие из которых честно выполняют свой долг.
О.Журавлева
―
Максим, у вас уже сложилась картина? Вы уже понимаете, откуда растут…?
М.Шевченко
―
Моя картина, Оля… и у вас тоже сложилась картина. У нас у всех сложилась картина. Моя картина сложилась не из эмоций, понимаете: Путин плохой… Ходорковский плохой — это все эмоции. Я вот холодно, начиная с того момента, когда мы придали тело Орхана земле, участвовал в этих похоронах, их организовывал фактически, — когда остальные родственники Александра и Кирилла похоронили своих близких, когда боль и безумие первой половины августа чуть-чуть прошло. Поверьте, мой рассудок очень холодный в этом вопросе.Если кому-то кажется, что я горячусь, знайте — это не так. Я очень хладнокровно просчитываю все последствия своих действий. Я считаю, что это страшное преступление, которое роняет грязную очень тень на российскую власть, на Российское государство…
О.Журавлева
―
Почему именно на российскую власть?
М.Шевченко
―
Потому что российский президент повторяет версию, которую изложил водитель, возможно, замешанный в преступлении. И кто вложил, кто президенту подсунул эту бумагу? Кто поставил его в такую позицию для него, просто я читаю, невозможную, недопустимую?Если бы президент сказал: «Ведется расследование. Давайте подождем»… Он же заявил версию. Значит, кто-то к нему подошел к этой бумагой, кто-то его заставил… ну, его нельзя заставить — кто-то его убедил в том, что это так.
Но мы же знаем, что это ложь. Мы же знаем, что это, по крайней мере, непроверенная, неподтвержденная информация, которую нельзя выдавать за основную версию. Потому что они из единственного источника.
Возвращаясь к тому же «Преступлению и наказанию» — там у них Николенька был, Николашка, который маляр, еще кто-то был. Как это можно? Поэтому я думаю, что работа, наша бороьба за правосудие будет продолжаться.
Я еще раз призываю всех журналистов, независимо от политических взглядов соблюдать здесь корпоративную солидарность. Это неважно, как вы относитесь к Ходорковскому или к Путину, неважно, как вы относитесь к «Эху Москвы» и к Максиму Шевченко, неважно, как вы относитесь к палестино-израильскому конфликту в данном контексте. Убиты наши товарищи, жестоко убиты. Поэтому мы должны все вместе проявить солидарность.
М.Шевченко: Я не обвиняю Пригожина в причастности к убийству. Я написал в Фейсбуке, что он должен быть допрошен
Я уже призывал к забастовке всех журналистов, вот к часовой забастовке — правительственных СМИ неправительственных СМИ. Мы должны требовать объективного и нормального расследования. Когда мне говорят: «Максим, ну что же ты не ведешь расследование?» Вы хотите перерыв сейчас сделать?
О.Журавлева
―
Хотим. Здесь мы прервемся на несколько секунд. Максим Шевченко, Ольга Журавлева ждут вас здесь
О.Журавлева
―
И снова с вами «Особое мнение» журналиста Максима Шевченко. И договорить надо уже до конца…
М.Шевченко
―
Да, мне говорят, вот пишут: «Что же ты, Максим, не ведешь расследование, не едешь в ЦАР?» А что мне ехать в ЦАР, спустя полгода? Это не расследование». Я добиваюсь справедливости, я добиваюсь истины. И поверьте, мои шаги и мое расследование достаточно эффективны.Каждый действует в такой ситуации теми методами, которые ему доступны. Мне доступны методы публичного задавания вопросов, чтобы ни власть, ни следственные органы, ни общественность не забывали об этом деле. А поехать в ЦАР — это никогда не проблема. Но что мы там увидим: сожженную кем-то специально траву на месте убийства, чтобы даже нельзя было найти следов через день уже никаких?
И нам говорят какие-то сказки, что якобы у африканцев ритуальное есть такое правило: сожжение травы на месте убийства. Да тогда бы пол-Африки было бы выжжено просто. Чушь полная. Понятно, что траву сожгли те, кто хотел замести следы преступления. Даже гильзы собрали они же в основном, чтобы мы не опознали гильзы всех типов оружия, из которых убивали наших друзей. Ну, и так далее.
Ехать в Африку, чтобы там под контролем тех людей, о которых упоминалось в досье, что ли, находиться, сидеть и так далее? Я лично считаю, что назначен в ЦАР новый посол, очень достойный человек, который в Ираке работал, который работал в Катаре, награжденный Орденом мужества, в частности, не исключаю, что это является проявлением, скажем так, не совсем удовлетворенности президента Российской Федерации — я надеюсь на это, я это не утверждаю, — предыдущим послом.
Мне очевидно, что господин Титаренко не будет зависеть от Пригожина ни финансово, ни как еще. Для его чести и достоинства невозможная просто вещь. Его биография складывалась в совершенно иных ситуациях и в иных широтах, и в иных пространствах.
Посол докладывает президенту, и именно доклад посла является для президента ключевым именно для понимания картины. Я не исключаю, что после того скандала, который мы тут подняли вместе с «Эхо Москвы», и после публикации «Досье», скажем так, деятельностью предыдущего посла, мягко выражаясь, кое-кто был недоволен. Мне бы хотелось так думать. Я не исключаю это возможность совершенно. Я надеюсь на то, что все-таки будет объективное расследование. А оно будет по любому. Если его не будет здесь, в России, оно будет в Евросоюзе. Есть возможности зацепиться и за возможности европейского правосудия. Есть такие юридические возможности.
Но я считаю, что Россия должна сама найти этих убийц. Если это бандиты из Чада, высылайте тогда группу спецназа. Пойдем по следам этих бандитов из Чада. Я знаю Африку, я бывал в Африке неоднократно. Что знает 10 человек, то знает 1000 человек.
Если это убили какие-то негроидные арабоговорящие бандиты, пришедшие куда-то там и как дураки сидевшие ночью в африканской тьме абсолютной, ну просто наугад поджидавшие трех российских журналистов — ну, так бандиты себя ведут, очевидно, по мнению тех, кто состряпал эту версию, которые, наверное, только мультфильмы смотрели про бандитов.
О.Журавлева
―
Ну, мне кажется, что еще и официальные власти что-то подобное говорили…
М.Шевченко
―
Вот как бандиты приходят и на дороге, по которой никто не едет, всматриваются в фары — там же не видно, что за машина едет, просто два огонька — и вот потом останавливают и грабят... А может, это едут вооруженные полицейские? Откуда они знали, что эту машину можно остановить? Кто им дал установку на эту машину?Возникают вопросы в связи с бандитами с Чада. А где биллинг? Может быть, биллинг этих бандитов можно отследить? Может быть, можно отследить биллинг журналистов: кто им звонил, как им звонили? Кто им дал идею туда поехать? Как они получили этот сигнал? Почему они туда поехали?
О.Журавлева
―
То есть поехали уже внутри ЦАР, да?
М.Шевченко
―
Есть вопросы, которые задает Венедиктов, задает Шевченко, задают журналисты везде, но которые очевидно вообще не задает себе Следственный комитет. Это удивительно просто.
О.Журавлева
―
Вы это как-то объясняете?
М.Шевченко
―
Ну, они хотят, очевидно, сокрыть это преступление. У меня нет просто другого объяснения. Им удобно выдать такую версию.
О.Журавлева
―
Лень работать или они сами лично в этом заинтересованы?
М.Шевченко
―
Не знаю. Я не думаю, что им лень работать. Я думаю, что это профессиональные люди, опытные достаточно. Но у нас нет другой версии, кроме того, что есть какая-то политическая установка. И это заставляет нас подозревать причастность власти или, по крайней мере, каких-то людей из власти к этому жуткому преступлению.
О.Журавлева
―
По поводу последних публикаций и этих историй с Кириллом Романовским и всякими прочими — то вспомнил, то не вспомнил, был в ЦАР, не было…
М.Шевченко
―
Так пусть Романовский дает показания. Пусть Романовский приходит на «Эхо Москвы». Я готов сам встретиться лично с Кириллом Романовским.
О.Журавлева
―
Ну, показания дают в Следственном комитете.
М.Шевченко
―
В Следственном комитете — показания, а своим коллегам-журналистам пусть он расскажет откровенно в открытом, публично интервью под видео, под камеру…
О.Журавлева
―
Сегодня вот есть публикация. Как раз он дал несколько ответов, но они не так чтобы очень удовлетворительные.
М.Шевченко
―
Вот когда он вернется из Сирии — будем с ним пытаться разговаривать на эту тему.
О.Журавлева
―
А вы сами не пытались с ним разговаривать?
М.Шевченко
―
Я пока не пытался. Я не видел в этом никакого смысла, пока у меня не было достаточно количества данных для этого. Теперь такие данные есть. Я бы с удовольствием с Романовским встретился.
О.Журавлева
―
Хорошо. Это тоже важно и хорошо, что мы это произнесли в эфире.
М.Шевченко: Я обвиняю Следственный комитет в манкировании своими обязанностями
Теперь обратим внимание на какие-то другие истории, которые у нас происходит. Вам кажется, у нас что-то происходит вообще в стране в последнее время или после Нового года мы так и замерли без новостей, кроме катастроф…
М.Шевченко
―
Дома взрываются перед Новым годом, в Шахтах взрываются дома. Понятно, что никаких террористов не было. Юлия Латынина вполне достаточно внятно рассказала в свое видеоблоге. Я вот смотрел ее, на сайте «Эхо Москвы» было опубликовано.Я это сразу сказал, что я не считаю, что это какие-то террористы. Это просто изношенность жилищного фонда и полное наплевательское отношение так называемого российского «прогрессивного капитализма» к тому, как живут люди в стране, чем живут люди в стране, в каких условиях.
О.Журавлева
―
Губернатор и мэр — это как раз и есть прогрессивные капиталисты?
М.Шевченко
―
Губернаторы и мэры, которые не занимаются…, которые позволяют, чтобы на территории их регионов были оффшорные предприятия, занимающиеся, ЖКХ, которые деньги выводят в оффшорные счета, — а таких очень много, — я считаю, что они являются просто пособниками тех, кто сознательно выкачивает из российского жилищного фонда деньги, из карманов людей и приводит города к такому обветшанию, что они начинают рушиться, взрываться и так далее. Это следствие того, что у нас происходит в России в этой сфере.Вся эта реформа ЖКХ обернулась по большому счету просто криминализацией всё этой сферы, абсолютным бесправием и беспомощностью этих людей. Ну, наверное, в Москве еще, где всё перенасыщено независимой прессой и, как говорится, московское правительство — мультитриллионеры, еще каким-то образом пытаются что-то делать, — в регионах мы видим, что происходит, в маленьких городах. Вот я много езжу за рулем по стране, сотни километров проезжаю. Вот сегодня был с утра в Орле, встречался с губернатором, в Курске был…
О.Журавлева
―
Там губернатор тоже нехороший человек уже?
М.Шевченко
―
Он только что вступил в свою должность. Там хороший губернатор. Это из КПРФ, наш товарищ Андрей Клычков, очень достойный человек, который пытается, по крайней мере, наладить ситуацию, к которой привела предыдущая власть. Хотя, как я понимаю, у Андрея Евгеньевича есть правильная позиция, что нечего пенять на предшественников, надо отвечать за свои дела здесь и сейчас. Мне это ужасно понравилась позиция.И я думаю, чтобы мы сейчас не упирались в какие-то регионы конкретные, в целом это очень серьезная проблема. Я считаю, что все компании, которые обслуживают жилищный фонд, должны нести ответственность перед страной, деньгами в первую очередь, а не просто юридическим лицом своим, что вот они тут присутствуют. Сам вывод денег, сама фактура оффшорных этих предприятий, которые обслуживают ЖКХ, на мой взгляд, это совершенно дикая ситуация просто.
О.Журавлева
―
Послушайте, но есть какая-то сфера, где этого нет, вы хотите сказать? Что ЖКХ стоит прямо стоит таким цветочком?
М.Шевченко
―
Я так подробно этот вопрос не изучал. Но ЖКХ — мы видим, дома взрываются…
О.Журавлева
―
Дома, построенные 50 лет назад, 70 лет назад…
М.Шевченко
―
Дома обветшалые, старой конструкции. Нет, не только И современные тоже взрываются, падают, разрушаются. Помните, в прошлом году построили бетонный дом — он рухнул. Неправильно его сделали, что-то еще. Постоянно в Телеграм-каналах видео публикуются…
О.Журавлева
―
Так это еще строители виноваты, еще до ЖКХ дело не дошло, только построили — уже вот так.
М.Шевченко
―
По совокупности, Оля.
О.Журавлева
―
по совокупности все сферы таковы.
М.Шевченко
―
Лишь бы набить себе карманы. Лишь бы отсюда вывести деньги. А как тут будут жить на этой полуколонизированной, полуоккупированной территории туземцы, их совершенно не волнует.
О.Журавлева
―
А кто вот эти «они», я не могу понять? Это же наши сограждане?
М.Шевченко
―
Я не думаю. Я думаю, что большинство из них — это люди с двумя-тремя паспортами в карманах.
О.Журавлева
―
А это для вас признак чего?
М.Шевченко
―
Нет, не это признак. Я человек современных взглядов, я считаю, что человек может принадлежать к юрисдикции любого государства. Но просто вы говорите — сограждане, я говорю — нет, это не сограждане. Это представители международного криминального капитала. Но он так действует потому, что здесь нету законов, здесь нет ответственности, здесь нет спроса с них, это не социальное государство. Здесь можно с людьми делать все что угодно. Здесь можно деньги с людей собирать, потом себя банкротом объявлять и уезжать куда-то. Мы таких примеров знаем немало.
О.Журавлева
―
Вас не оставляют вопросами про премии высшим чиновникам Хакассии. Большой скандал с новым губернатором…
М.Шевченко
―
Я ничего про это не слышал.
О.Журавлева
―
Выписал безумных денег буквально за два дня работы своим любимцам, а потом уволил министра, которая его критиковала.
М.Шевченко
―
Я ничего про это не знаю. Не очень в это верю. Я знаю Валентина Олеговича Коновалова. Это скромный и разумный человек, поэтому здесь надо изучать вопрос.
О.Журавлева
―
Может, когда человек становится губернатором, что-то происходит?
М.Шевченко
―
Нет, с ним ничего не могло произойти. Я знаю тех, кто работает у него советниками, заместителями. Вам лучше Коновалову позвонить. Чего вы у меня спрашиваете?
О.Журавлева
―
Так это же не я, это же из Кировской области…
М.Шевченко
―
А чего мы обсуждаем, что одна бабка сказала?.. Из Кировской области — про Хакассию.
О.Журавлева
―
Почему? Нет. Есть публикации везде.
М.Шевченко
―
Где? Давайте. Везде — это где?
О.Журавлева
―
Да где угодно.
М.Шевченко
―
Какой источник?
О.Журавлева
―
В РБК. В NEWSru.com, издание «Пульс Хакассии». Агентство информационных сообщений». Всё что хотите, всё есть. Так что это не я придумала.
М.Шевченко
―
«Отставка… Ранее издание «Пульс Хакассии» опубликовало документ: 26 декабря назначение премии Юлии Исмагиловой в сумме трехмесячного оклада…». Просто надо детали узнавать. Кто такая Юлия Исмагилова?
М.Шевченко: Мне очевидно, что господин Титаренко не будет зависеть от Пригожина ни финансово, ни как еще
О.Журавлева
―
Хорошо. Мы вам дадим поручение от программы «Особое мнение»…
М.Шевченко
―
Юлия Исмагилова — она из предыдущего кабинета или новая?
О.Журавлева
―
В любом случае вы лучше знаете Коновалова, и, может быть, вы узнаете что-то, чего не знает никто.
М.Шевченко
―
Дать вам телефон Коновалова? Вы можете позвонить Валентину Олеговичу и попросить его об интервью просто.
О.Журавлева
―
Этим займется служба информации. Мы сейчас…
М.Шевченко
―
Чего мы обсуждаем заочно…
О.Журавлева
―
Очень просто Максим. Потому что вы говорите, что пришел честный, чистый и хороший человек — тут же появляется история про то, что этот честный человек своим друзьям выписал большие деньги ни за что, а когда его упрекнули в этом, как мы видим по сообщениям, он уволил эту самую гражданку, которая его в этом упрекнула. Собственно, вот и вся история.
М.Шевченко
―
Это всё надо уточнять.
О.Журавлева
―
Хорошо.
М.Шевченко
―
Я знаю точно, что Коновалову объявлена информационная война.
О.Журавлева
―
Вполне может быть.
М.Шевченко
―
Он слишком многим на пятки наступил, очень многим влиятельным и вполне криминальным как бы предшественникам своим. Были арестованы вице-губернаторы и так далее.
О.Журавлева
―
И так тоже бывает. Это особое мнение Максима Шевченко. Никуда не уходите, мы скоро вернемся.НОВОСТИ
О.Журавлева
―
И снова с вами «Особое мнение» Максима Шевченко. Весь перерыв мы разбирались с Хакассией.
М.Шевченко
―
Да, мы разбирались и в целом разобрались. То есть она никакая не вице-премьер. Она представитель республики Хакассия в Москве.
О.Журавлева
―
Подождите, у нее оклад заместителя главы республики Хакассия.
М.Шевченко
―
24 тысячу рублей, на которые в Москве прожить невозможно, будучи представителем хоть республики Хакассия, хоть кем угодно. Даже дворники в Москве получают больше. Поэтому те самые 300% — имеется в виду потягивание хакасского оклада, который у нее есть, очевидно, по ведомости — 24 тысячи, 300% — это значит 72 тысячи. То есть ей выписаны 72 тысячи. Для Москвы это не очень большие деньги. Прямо скажем, даже на представительские расходы вряд ли хватит.Поэтому, я думаю, что это просто грязный пиар и попытка очернить Валентина Коновалова. Для меня это очевидно совершенно.
О.Журавлева
―
Ну, хорошо, будем ждать дальнейшего развития событий. Кого еще уволят, кого куда назначат, и будем надеяться, то всё будет хорошо.
М.Шевченко
―
Потом, она никак не может быть любимицей Валентина Коновалова, поскольку она не местная, я так понимаю, что тут пишут, что это креатура Геннадия Андреевича Зюганова. Он ее предложил. Она была главой Росмолодежи — Юлия Исмагилова.
О.Журавлева
―
Вы знаете, Зюганов — это еще не признак чистоты помыслов.
М.Шевченко
―
Я Геннадия Андреевича не замечал никогда ни в чем плохом, поэтому не надо мне говорить так. То есть мы видим, что просто грязь льется, и не чураются никаких просто гнусных, лживы мерзостей люди.
О.Журавлева
―
Вот из Оренбурга пишут нам, что все хорошие — вне системы, а в системе они действуют по правилам системы. С этим ведь тоже нельзя не согласиться. Кто бы не попадал в систему… Вы-то хоть как депутат…
М.Шевченко
―
Я согласен с этим. Но я не получаю никакой зарплаты во Владимирской области, я отказался.
О.Журавлева
―
Вы как депутат все-таки не совсем попали в систему пока.
М.Шевченко
―
Я в системе не хочу находиться и я не попал в систему.
О.Журавлева
―
Но, действительно, системой что-то не так? Почему она таким образом работает?
М.Шевченко
―
Очень сильно не так. Если за прошедшие годы у нас арестованы сотни чиновников самого высокого уровня от губернаторов, замом губернаторов за коррупцию, причем доказанную коррупцию, за взятки, арестованы министры…
О.Журавлева
―
А сколько еще не арестовано…
М.Шевченко
―
Так уже арестованы сотни людей. Там идут суммы на десятки, порой сотни миллионов рублей, десятки, сотни миллионов долларов. Полковник Захарченко один чего стоит с его почти миллиардом долларов, хранящимся на квартирах. Да, что-то прогнило в Датском королевстве. Можно сказать это совершенно очевидно.
О.Журавлева
―
А что делать в этой ситуации, вы понимаете?
М.Шевченко
―
Бороться искать, найти и не сдаваться, Оля. Ну, что делать? Я не знаю.
М.Шевченко: Компании, которые обслуживают жилищный фонд, должны нести ответственность, деньгами в первую очередь
О.Журавлева
―
Найти и перепрятать.
М.Шевченко
―
Что — жить. Как говорится, иди женщина — и не греши, — как сказал Христос. Надо идти, самим не участвовать в дела зла, стараться жить не по лжи и бороться за изменения ситуации к лучшему на нашей Родине.
О.Журавлева
―
Послушайте, но еще есть тысячи сообщений о том, как человек пошел по своим совершенно никому не нужным делам и попался в полицию потому, что им надо было тоже получить орденок, еще что-нибудь.
М.Шевченко
―
Бывает и такое и такого немало. То что произвол, то, что, как я написал недавно, силовики стали похожи на бандитов, а бандиты приобрели красные корочки и все-таки силовиков — это просто очевидно. Когда происходит сходка воров в законе каких-то — это не воры, потому что воры по воровским законам не могут иметь таких в услужении у себя силовиков…
О.Журавлева
―
Похороны Зарубы вы имеете в виду?
М.Шевченко
―
Нет. А вот в Москве эта перестрелка была, помните, где до сих пор разбираются с этим? Где их подруги чего-то не поделили, они приехали на стрелку, в итоге стреляли друг в друга сотрудники силовых структур. Это же о чем-то говорит. В связи с этим начались, правда, аресты и в Следственном комитете и снятие с работы…
О.Журавлева
―
Ну тут — кто кого сборет.
М.Шевченко
―
Я так понимаю, ФСБ занимается этим. В общем, гниль просто жуткая. Вонь идет просто невероятная. А мы делаем вид, что это государство и что мы что-то такое…
О.Журавлева
―
Но вы говорите: «Иди, не греши, живи себе честно». Вот живи себе честно.
М.Шевченко
―
В таком государстве честно жить невозможно. Потому что, когда государство, когда ты начинаешь с ним взаимодействовать, оно начинает тебя вовлекать во все эти дела. Но надо стараться. Куда деваться-то?
О.Журавлева
―
Федеральная служба охраны под предлогом террористических угроз хочет засекретить информацию о свои закупках. Правда же, меньше терроризма сразу станет?
М.Шевченко
―
Это в смысле чтобы Навальный не сделал фильм как про Росгвардию про ФСО, что ли?
О.Журавлева
―
Да.
М.Шевченко
―
Ну, это очень мило, забавно даже.
О.Журавлева
―
Трогательно, правда?
М.Шевченко
―
Мне кажется, что в нормальной ситуации… Ну, смотря какие закупки. Хотя, может быть, там можно узнать по количеству закупок… Потому что Росгвардия — там все-таки толпы бойцов, а ФСО — там, наверное, какие-то секретные люди должны быть. Я же не знаю специфику. Может, там по количеству гречки и манки или горошка вы можете узнать о квалификации бойцов.
О.Журавлева
―
Наверняка.
М.Шевченко
―
Оля, я просто…
О.Журавлева
―
Я верю вам, вы прекрасно придумали.
М.Шевченко
―
Но это достаточно смешно, согласитесь.
О.Журавлева
―
Соглашусь.
М.Шевченко
―
На мой взгляд, они должны, наоборот, выставлять именно в том, что не касается секретного оборудования и секретного оснащения и спецподготовки бойцов, если уже есть общественный запрос на то «ребята, а как вы тратите наши деньги», то в нормальной ситуации они должны отчитываться перед этим.
О.Журавлева
―
Но вообще-то в нормальной ситуации отчитываться должны, как они тратят деньги, что они собираются делать с тем или с этим, как ведется следствие по тому или другому поводу, но мы этого не видим давно.
М.Шевченко
―
Если в ФСО, то есть структуре, которая занимается охраной первых лиц государства, будут коррупционные связи, то это говорит о том, что безопасность первых лиц государства просто ничем не обеспечена. Потому что если ты защищаешь первое лицо, например, а сам замешан в какие-то коррупционные сделки, значит, тебя можно завербовать и использовать. Это вопрос безопасности.В свое время Сталин дело Енукидзе такое раскрыл. В библиотеке Кремлевской Енукидзе отвечал за кадровый подбор. Якобы был там какой-то террористический заговор с целью убийства Сталина: отравить его… там Раевская, кто-то еще там было. Ну, Кремлевское дело так называемое, дело Енукидзе. По-моему, 32-й или 34-й год, я не помню точно. После чего была в корне изменена вся система охраны первых лиц. Но тогда еще была Гражданская война вчера, еще эсеры были позавчера, Савинков уже, правда, был мертвый. В общем, какая-то у людей была память.
Сейчас, мне кажется, в таких структурах коррупция — это просто прямая угроза безопасности тех, кого они должны охранять. Если ты замешан в спекуляции, в нечестных закупках горошка, значит, тебе можно сказать: «А вот мы сейчас расскажем, как ты нечестно закупаешь горошек по завышенным ценам». Взять тебя за жабры и подготовить через тебя теракт.
О.Журавлева
―
Слушайте. А Путин же говорил, что все его провара — это из ФСО как раз. Вот корень всего.
М.Шевченко
―
Поэтому я надеюсь, то там ничего такого нету. Вот Росгвардия не занимается охраной таких объектов. И там, как говорится, это видоизмененная такая часть МВД, которую называли «Росгвардией», по большому счету.
О.Журавлева
―
Чтобы нас с вами тщательней фильтровать.
М.Шевченко
―
Разгонять.
О.Журавлева
―
Кстати, о разгонах и всем прочем. Тут в интервью министр Силанов посетовал, что не ожидал совершенно такой реакции острой общественной на повышение пенсионного возраста. Все посмеялись немного, да. Но скажите, а вообще, все эти высказывания там — Медведева, Путина, Чубайса, кого угодно…
М.Шевченко
―
Мне кажется, что эти люди просто живут в какой-то иной… в Касталии какой-то, в своей экономической Касталии. Очевидно, они считают, что ВШЭ — это и есть то что реально описывает экономическую ситуацию в стране и гайдаровские и кудринские форумы — это и есть то, где реально обсуждается ситуация в стране.
О.Журавлева
―
А люди-то где здесь?
М.Шевченко
―
А дело в том, что они ведь законченные либералы… экономические, не природные либералы. Так-то они совершенно нетерпимы к чуждому мнению, к чужой свободе слова или совести и так далее. Они просто считают, что кто смел, тот и съел и что если ты такой умный… Вам же Медведев всё сказал. Хотите денег — идите в бизнесмены, а не в учителя.
О.Журавлева
―
Ой, недавно еще сказал один из Центробанка, что сказки у нас нехорошие народные про то, как ничего не делал — щуку поймал, на печку сел — надо это детям запретить…
М.Шевченко
―
Вот приходят они, допустим, в гости к госпоже Набиуллиной. Там сидит господин Кузьминов, ее муж, ректор ВШЭ, которой уже принадлежит, по-моему, центр Москвы целиком и полностью. — «Ну, как у нас дела?» — «Да всё нормально, всё отлично, развивается экономика. Планируем стать пятой экономикой мира». — «А как там люди живут?» — «Многие нормально. Бизнесмены многие живут достаточно хорошо». — «А остальные как живут?» — «Ну, ничего, нормально. Супермаркеты полны продуктов, там «Пятерочка», «Перекресток». Что, кстати, правда — продуктов много.
М.Шевченко: Это просто грязный пиар и попытка очернить Валентина Коновалова
О.Журавлева
―
Слушайте, а почему про 9 яиц так болезненно?..
М.Шевченко
―
Мне кажется, что это просто такой угрюмый и примитивный пиар-ход, чтобы не обсуждали взрыв в Магнитогорске, потом взрыв в Шахтах. Давайте обсуждать лучше яйца.
О.Журавлева
―
А, по-моему, тут никакой не пиар-ход, а банально просто. То есть когда 900 грамм молока, то это незаметно.
М.Шевченко
―
Может быть, это какой-то подкоп под Вексельберга?
О.Журавлева: А
―
а, вот оно что!
М.Шевченко
―
Помните, Вексельберг с яйцами Фаберже?
О.Журавлева
―
Да.
М.Шевченко
―
Может быть, это тайный заход такой, сигнал, что вот, Вексельберг, твой час тоже скоро пробьет.
О.Журавлева
―
Нет, просто потом Медведев выступает — про яичницу рассказывает, про омлет из 8 яиц.
М.Шевченко
―
У нас за яйца отвечает Вексельберг в стране. Так повелось с начала 2000 годов. Я просто вижу, что это такие убогие пиар-попытки увести публичный публичный разговор…
О.Журавлева
―
А, мне кажется, что банальная инфляция — нет?
М.Шевченко
―
Ну, это понятно, но все равно яйца… премьер-министр про омлет говорит…
О.Журавлева
―
И про гильотину.
М.Шевченко
―
Сидят какие-то пиарщики, считающие себя умными, какими-то креативными пиарщиками, которые говорят: «Сейчас вот мы переведем всё в хохму». Ну, правда, когда тяжело, когда так неприятно, все должны смеяться — и вроде как ситуация разряжается, — думают они. На самом деле всё совсем не так.
О.Журавлева
―
«Одинокий пенсионер. Живу себе в Москве на 14 тысяч рублей. Ничего себе! Совесть у них есть?» Вот. А вы говорите. В Москве не проживешь на 24 тысячи.
М.Шевченко
―
Ну, может быть, одинокому пенсионеру можно прожить. Но представителю целого огромного региона, мне кажется, довольно…
О.Журавлева
―
Вы считаете, что это прямо вот такой должен быть какой-то уровень? А если бедный регион?
М.Шевченко
―
Оля, мне кажется, что есть так называемые представительские расходы…
О.Журавлева
―
Я всё пытаюсь понять. Вы же левый…
М.Шевченко
―
Я считаю, что 70 тысяч — это не большая зарплата. Для Москвы это не очень большая зарплата, вы это тоже прекрасно знаете.
О.Журавлева
―
Не очень большая, но и не сказать, чтобы совсем…
М.Шевченко
―
Но и не совсем маленькая. Вполне нормальная, достойная зарплата. Для Хакассии это большая зарплата, реально большая. А для Москвы — ну тек, ничего.
О.Журавлева
―
Почему Хакассия должна платить из своего бюджета эти деньги неизвестно кому?
М.Шевченко
―
Потому что это представитель республики. Почему это «неизвестно кому»? Эта девушка, женщина — опытный политик. Она был заместителем главы Росмолодежи. Она, я так понимаю, имеет достаточно серьезный опыт работы в пиар-деятельности, в частности. почему это она неизвестно кто, интересно? Вот мы только с вами заглянули, и мы увидели, что она не неизвестно кто, что она абсолютно известно кто — профессионал, который привлечен за небольшие деньги, между прочим, если это ее зарплата, по московским меркам к достаточно серьезной и ответственной работе. Ну что мы, как говорится, тут валяем дурака в этой ситуации?
О.Журавлева
―
Если мало профессионалу предлагают, то он не соглашается и не идет туда работать?
М.Шевченко
―
А может, она из идейных соображений, может, она человек левых взглядов?
О.Журавлева
―
А из идейных можно и за 24 тысячи работать, согласитесь, Максим Леонардович.
М.Шевченко
―
Ну, идите тогда работайте за 24 тысячи, Оля. Что я еще могу сказать? В Москве за 24 тысячи давайте из идейных соображений так и работайте на «Эхо Москвы».
О.Журавлева
―
Хорошо. Это Максим Шевченко, меня зовут Ольга Журавлева. Всем спасибо, всего доброго!