Максим Шевченко - Особое мнение - 2019-02-21
Е.Бунтман
―
Добрый вечер! Меня зовут Евгений Бунтман. И сегодня у нас в студии со своим особым мнением — журналист Максим Шевченко. Максим, добрый вечер!
М.Шевченко
―
Здравствуйте!
Е.Бунтман
―
Начнем с Кавказа. Вышло расследование Навального про Северный Кавказ, где он на примере одной республики и одного клана — клана Каитовых показывает систему управления. И там, как сказал, предыдущий гость «Особого мнения» очень остроумно, что генеалогическое древо примерно совпадет со схемой управления республикой.
М.Шевченко
―
Ну, не совсем так. Рашид Темрезов не является родственником Каитова. Но в целом все эти схемы были всегда известны. И как бы разгромили в Черкесске клан Арашуковых. Естественно, теперь постепенно приступают к разгрому карачаевского клана Каитовых. Они всегда были два крупнейших клана, которые держали под собой энергетическую сферу.
Е.Бунтман
―
Один — карачаевский, другой — черкесский.
М.Шевченко
―
На Каитова же Путин публично наезжал несколько лет назад. После этого у Каитова были определенные проблемы. Поэтому, я считаю, что это не на Каитова как бы сейчас наезд, а на Темрезова самого. Потому что возникают вопросы, что «ты являешься главой республики, а у тебя один сенатор — убийца, под тобой сидят и тебя называют в связи с людьми, которые тоже описаны как преступное сообщество».Проблема, еще раз говорю, в другом — что никакие кавказские кланы не существуют без московских покровителей. Поэтому это же просто вершина айсберга.
Е.Бунтман
―
Это просто общая система или национальная и региональная специфика?
М.Шевченко
―
Это общая система выкачивания денег и карманов российских граждан и российского бюджета, которая создана в Москве. Просто на Кавказе он, естественно, приобретает некие семейные черты такие, семейно-криминальные, поскольку так просто удобнее.
Е.Бунтман
―
Ну, у кого — однокурсники, сослуживцы, одноклассники, а у кого — братья, сестры, дядья.
М.Шевченко
―
Сослуживцы, поверьте, у всех. Школа КГБ выпускала представителей разных национальностей.
Е.Бунтман
―
Что с этим делать? Можно что-нибудь с этим сделать?
М.Шевченко
―
С этим можно сделать только так, как сделали с Арашуковыми: начать расследовать, начать арестовывать, если есть достаточный материал для ареста и дальше начать все это дело чистить.
Е.Бунтман
―
Но потом же все всё равно возвращаются. Вот Каитов сидел как Пабло Эскобар, судя по расследованию Навального.
М.Шевченко
―
Я не думаю, что Рауф Арашуков вернется и Рауль Арашуков вернется. И это же пока расследование Навального. Это не позиция Следственного комитета, будем откровенны. Но это расследование очень серьезное, конечно. Оно показывает масштаб людей, которые сидят на государственных структурах, на энергетических в первую очередь структурах, которые не занимаются производством и которые связаны с самыми влиятельными людьми в стране. Там называются Ротенберги в этом расследовании. Там фотографии есть совместных отдыхов на яхтах и так далее.Поэтому, я думаю, что, как всегда с расследованиями Навального, никакого официального хода этому расследованию не будет. Даже если Алексей завтра предъявит неопровержимые доказательства виновности, допустим, и назовет имена убийц наших товарищей в Африке, например, как они убивали и с их аудио-признаниями, то это тоже не будет поводом для заведения уголовное дела Следственным комитетом.
Е.Бунтман
―
Я еще раз спрошу. Сама эта система, которая настолько выпуклая, яркая именно на Северном Кавказе…
М.Шевченко
―
Да не на Северном Кавказе… Кавказцы — просто о них проще говорить. В Москве не то же самое, что ли? В Питере не то же самое? «Питерские», «московские», «солнцевские» — это кланы, основанные, вам кажется, не по семейному признаку? Нет. Везде родственники.Это система, которую нам так подробно описал Сурков в своей статье, она ведь основана на доверии, понимаете, к первому лицу. И, собственно говоря, вся страна находится в кланах — либо в федеральных, либо в региональных кланах. Просто с кавказцами проще. Потом, когда думаешь, а кого арестовать? Вот арестовать, допустим, московский клан, который сложился вокруг Собянина. Нет, ну, как это тронуть там? А еще какой?
М.Шевченко: Гимн возвращен, патриотические реалии эпохи войны тоже возвращены
Е.Бунтман
―
Петербуржский.
М.Шевченко
―
Петербуржский. Вообще невозможно тронуть. Значит, кого арестуем? Давайте кавказцев, потому что кавказцев же легко представить перед всей страной… как, знаете, туземцы, понимаете, вороватые там не «Бентли» ездят.
Е.Бунтман
―
Но у них это ярче, согласитесь.
М.Шевченко
―
У них ярче в силу темперамента, в силу характера. А тихушники в других городах, в других региона, они, может быть, гораздо грубее, гораздо вороватее, гораздо масштабнее в своих хищениях. Но как бы долго объяснять, что вот Иван Иванович — это крупный бандит, знаете ли. А тут скажешь — какой-нибудь Али или Магомед — ну, всем всё сразу понятно: кланы.А каланы везде. Везде кланы. В какое министерство ни посмотри, какую не посмотри банковскую структуру, везде сидят семьи. Вон сын Матвиенко Сергей был крупным землевладельцем в Питере, когда она была губернатором. Мы же не говорим, что это клан Матвиенко, правильно?
Е.Бунтман
―
Но и земли никуда не делись.
М.Шевченко
―
Нет, почему? Его заставили в Эстонии продать. Там Сааремаа, другие были какие-то острова. Я не знаю в точности… Помните, когда с Бронзовым солдатом была история? То есть кланы везде. Тут всё построено на личных, доверительных, семейных связях. Кавказцами просто гораздо проще жертвовать, их гораздо проще и звонче кидать как бы на потеху, на расправу толпе, выгонять на арену такого глобального цирка, где, как говорится, провинившиеся перед императором сенаторы или еще кто-то исполняют теперь роль гладиаторов и ждут выхода диких зверей.
Е.Бунтман
―
Раз вы упомянули «солнцевских», тут новая законодательная инициатива. И в первом чтении приняли закон против «крестных отцов» фактически.
М.Шевченко
―
Это уже не крестные отцы никакие.
Е.Бунтман
―
Зачем это?
М.Шевченко
―
Все криминальные структуры переходного периода 80-х, 90-х, которые участвовали в разграблении советского народного хозяйства и — первичное накопление, по-моему, это называлось? — они уже давно легализовались как серьезные, крупные бизнесмены, как транснациональные корпорации, которые имеют точки опоры не только здесь, но и в Гонконге, Нью-Йорке, в Тель-Авиве, в Берлине, в Лондоне.
Е.Бунтман
―
У нас наследство Деда Хасана до сих пор делят.
М.Шевченко
―
Но я не так хорошо знаю криминальный мир, по-видимому. Я не знаю, делят, не делят…
Е.Бунтман
―
Нет-нет-нет, я в общих чертах просто.
М.Шевченко
―
После убийства всегда чего-то бывает. Потом, Дед Хасан, он же тоже был… его все обсуждали. А никто не обсуждает реальных людей, которые реально держат в своих руках реальные финансовые или иные нити какие-то. Они не являются героями, поверьте, блогов и так далее.
Е.Бунтман
―
То есть это скорее мифология и борьба с мифологией определенная…
М.Шевченко
―
Российское государство состоит из союза четырех сил, это: криминальная бюрократия, криминальный капитализм, финансовый, прежде всего; это криминальные силовики и чистый криминал. Вот консенсус этих четырех как бы составляющих и составляет сегодня Российскую Федерацию.
Е.Бунтман
―
Ну, вот это против одной из составляющих.
М.Шевченко
―
Вы расследование Навального имеете в виду?
Е.Бунтман
―
Нет-нет, я про закон о преступных группировках?
М.Шевченко
―
Нет, это они отсекают, таким образом, тех уже воров в законе, условно говоря, которые стали респектабельными бизнесменами и могут давать интервью публично, говоря, что «Мы чего? Мы инвестируем в сельское хозяйство» или еще куда-то; и тех, кто упорно держится за какие-то воровские традиции.
Е.Бунтман
―
Ну, то есть не интегрированных в систему.
М.Шевченко
―
Не интегрированных в легальную систему. Они все, так или иначе, почти все интегрированы в отношения с ФСБ, с МВД или с кем-то еще.
Е.Бунтман
―
Что настоящим ворам в закон, собственно, нельзя, насколько я понимаю…
М.Шевченко
―
Нет, там была реформа когда-то, в начале 90-х, 80-х… Вот Орхан это хорошо знал в деталях. Он в «Совершенно секретно» работал, и он знал все детали, имена, нюансы. Вроде бы какие-то там были сходки, на которых эти вопросы решили. Я не очень хорошо в этом разбираюсь.
Е.Бунтман
―
Давайте вернемся к Кавказу. Это история блогера Алибека Мирзеханова, мутная крайне. Молодой человек, блогер. Я сегодня внимательно изучал его Инстаграм. Его обвиняют в терроризме. В Инстаграме нету как бы, не знаю, какого-нибудь аль-Багдади или еще чего-нибудь. Почему обвиняют в терроризме? Это не первый раз. Мы уже с вами говорили пару недель назад про блогера, только чеченского, которого обвиняют в терроризме.
М.Шевченко
―
Популярный блогер, популярные люди, у которых, условно говоря, за 100 тысяч подписчиков, то есть с большой аудиторией, те, кто становятся лидерами общественного мнения, если они не сотрудничают с силовыми или политическими структурами и не крышуются ими, так или иначе, становятся объектами атаки. Либо их убивают, как убили Хаджимурата Камалова или Орхана Джемаля, или других ярких, активных журналистов или общественных деятелей из мусульманской среды, либо их закрывают, прессуют, принуждают к сотрудничеству, как Расула Кудаева, который вообще ни в чем не виновен, кинули на пожизненное в «Черный дельфин» только потому, что Расул отказался стать стукачом и отказался работать под их контролем, вот и всё.
Е.Бунтман
―
Максим Шевченко со своим особым мнением. Вернемся буквально через пару секунд.
Е.Бунтман
―
Это особое мнение журналиста Максим Шевченко. И поговорим про послание Путина, которое по большей части было социальным, меньше про ракеты на этот раз, больше про очереди в поликлиниках, многодетных матерей, школьников — вот это всё.
М.Шевченко
―
Мне это напомнило выступление Хрущева, по-моему, на XXII съезде партии и Брежнева на ХХV съезде партии, где Хрущев обещал, что у каждого будет колбаса и квартира, по-моему, к 80-году, а Брежнев тоже говорил о том, что будет квартирный вопрос решен. Я помню просто, слышал…
Е.Бунтман
―
Не в 80-м, а позже…
М.Шевченко
―
Да, гораздо позже. В общем, тоже будет расти благосостояние советского народа. Схема одна и та же. Они в администрации пишут выступления Путина. Так как они воспроизводят модели советские, полагая, что они являются стабильными и бессознательно, условно говоря, на уровне ощущений людей возвращают к той эпохе, которая многими видится как эпоха до 90-х, то есть эпоха относительной стабильности...
М.Шевченко: Вся страна находится в кланах — в федеральных либо в региональных кланах. Просто с кавказцами проще
Е.Бунтман
―
Карго-культ такой, получается.
М.Шевченко
―
Смотрите: гимн возвращен, патриотические реалии эпохи войны тоже возвращены…
Е.Бунтман
―
«Холодная война».
М.Шевченко
―
«Холодная война» — они бы ее с радостью не заводили, не они инициаторы, поверьте. «Холодную войну»… американцы просто показывают, где чье место в этом мире.
Е.Бунтман
―
К риторике с радостью вернулись.
М.Шевченко
―
Ну, без радости, но вернулись. Потому что, собственно, я эту риторику возвращал на телевидение, я был первый, поэтому, поверьте, совершенно без радости возвращались к этой риторике. Это сейчас как бы жизнь заставила, а в 2005 году, когда я искренний, как говорится, антикапиталист и антиамериканист — мне говорили: «Зачем ты с Америкой ссоришься?» Сейчас это просто общее место.Короче, смотрите, как строились речи Брежнева. Это критика недостатков. Это обещания социальных разных благ. Это образ будущего, в котором будет колбаса и будут квартиры. Отдельно — ракеты. И это Запад и империалисты, которые нам пакостят и всячески угрожают. Вот абсолютно по этой же схеме они построили речь Путина.
Честно говоря, мне на это было очень горько и больно смотреть. Я видел там как бы заинтересованные лица мультимиллионеров и мультимиллиардеров, которые сидели в зале и слушали о том, как прибавят за третьего ребенка или за второго ребенка 7 метров в доме безналоговых, в квартире — по-моему, 5 метров.
Делать из президента завхоза, делать из президента, в принципе, не то, что он должен говорить — на мой взгляд, это выступление премьер-министра — о хозяйстве, о налогах…
Е.Бунтман
―
Ну, премьер-министр не может, видимо.
М.Шевченко
―
Но это должен премьер говорить. А президент, мне кажется, должен ставить политические задачи. Вот была Мюнхенская речь — это была речь президента. Многие ее критиковали — это объявление «холодной войны». Была речь после Беслана, которая знаменитая: «Мы были слабые — слабых бьют». Это речь о политических задачах, о стратегических перспективах развития страны.
Е.Бунтман
―
Давайте тезисно — как должна была быть?
М.Шевченко
―
Я хотел бы из уст президента слышать… не хвастаться там ракетами, которые мы в глаза не видим, и только нам покажут их по «Первому каналу» или по «России»: вон там взлетело что-то.
Е.Бунтман
―
Еще очень любопытно: вас не резануло, что он сравнил ракету, что это настолько же важно, как запуск первого спутника?
М.Шевченко
―
Ну, может быть, для него лично это важно. Но хотелось бы, чтобы президент определял смысловые, содержательные узлы развития страны. Вот объяснял, почему мы, условно, движемся по пути либерально-бюрократического капитализма, где либеральная экономика и абсолютно феодальные способы управления вручную, а, допустим, не по пути широкого демократического народовластия, чтобы мы видели его политическую позицию.Потому что работа с квартирами, с третьим ребенком и с материнским капиталом — это не политическая позиция, несмотря на то, что Рита Симоньян в Телеграм-канале постоянно: «Ой, мамочки! Он сказал — никаких указивок больше! Боже! Это революция! Что же делается!?» Они очень смешно с Тиной Канделаки себя вели. Это был такой особый аспект послания — наблюдать за Телеграм-каналами Риты и Тины. Тина вообще сказала, что это поворот к национал-социализму. Потом, правда, извинялась.
М.Шевченко: Так должен премьер говорить. А президент должен ставить политические задачи
Е.Бунтман
―
Стерла.
М.Шевченко
―
Стерла. Это было ослепительно. Но интернет всё зафиксировала. Я понимаю, почему это сделала. Потому что в кабинеты, куда заходит Тина, там говорят: «Сейчас пришло время национализма и социального поворота». В ее сознании — прелестной женщины — это всё превратилось в национал-социализм, то есть не национальное и социальное, а национал-социализм, поэтому она так искренне и написала.
Е.Бунтман
―
А там же близко…
М.Шевченко
―
Нет, не близко. Почему? У вас есть национальные государства… Есть в Европе, допустим, Австрия и Италия — национальные государства. Там вполне у власти могут быть социалистические партии. Там социальные государства с огромными гарантиями трудящихся с разрешением работы независимых профсоюзов.Ничего подобного, естественно, в России нет. То, о чем говорил Путин — это вообще не социализм. Это была тональность барина, которые обещает своим крепостным в случае, если они будут плодиться и размножаться… Если вот вы, крепостные, заведете себе по третьему ребенку, мы вам еще, как говорится, уменьшим оборок, налоги снизим и добавим вам типа от барина личные выплаты. Это вот так вот.
Ни об институтах, ни о целях развития, ни о будущем страны как историческом пути. Я не верю, что Путин или Кириенко, или Сурков не способны об этом говорить — конечно, способны. Это люди, которые уже прошли достаточно большой путь, которые много читали, у которых есть советники достаточно серьезные, которые способны им писать какие-то тезисы. Значит, это сознательная политика на оглупление народ — не говорить с народом о смысловых вещах, говорить с народом о том, как народу в кормушку насыплют побольше отрубей или денег дадут.
И еще вот власть… Ведь что такое разговор про ракеты? Разговоры не про то, как мы одолеем супостата, а что я — власть, я грозный царь, и у меня в руках… в правой руке — гиперзвуковая ракета, а в левой руке — зенитный мобильный комплекс «Тунгуска», я владею силой, молния у меня в руке! Зевес я!
Вот о чем эта речь. Поэтому я, честно говоря, посланием глубоко разочарован. Мне кажется, что не надо вкладывать в уста президента такие тезисы. Мы все ждем от президента в ситуации кризиса — а кризис очевиден: доверие к власти падает…
Е.Бунтман
―
А что, надо было повиниться в пенсионной реформе?
М.Шевченко
―
Ну, почему повиниться? Надо было объяснить народу: Мы запустили пенсионную реформу, потому что…». А от кого мы это ждем?
Е.Бунтман
―
Он уже вроде сказал про пенсионную реформу, он взял на себя вину всю.
М.Шевченко
―
Тогда можно было вообще сделать перформанс. Можно было выйти. Путин 15 минут стоит с каменным лицом, молчит. В зале тоже, поверьте, все сидят, молчат, бояться шелохнуться…
Е.Бунтман
―
Потом хлопают.
М.Шевченко: Это была просто целенаправленная засада, целенаправленное убийство этих людей
М.Шевченко
―
Потом хлопают после 15 минут молчания. И главное — все всё понимают. Потому что каждый это молчание заполнит своим содержанием. Начут комментировать в Телеграм-каналах: «Путин молчал о прибавках к пенсии». «Путин молчал о материнском капитале», «Путин молчал о гиперзвуковых ракетах», «А вот сейчас, на 14-й минуте Путин молчал…».
Е.Бунтман
―
Многозначительно молчал…
М.Шевченко
―
Ну, просто молчал с каменным лицом — что «мы дадим ответ им…». Поэтому, когда президента моей страны заставляют выступать как завхоза, мне лично это кажется не слишком правильным. Уж лучше бы он статью Суркова просто вслух прочитал. Тем более, как я понимаю, что он с ней согласен. Карл Шмидт, на основании которого написана…
Е.Бунтман
―
Почему вы понимаете, что он с ней согласен.
М.Шевченко
―
Ну, Сурков же помощник, его никак не критиковали. А помощник — это больше, чем советник. Советников-то до фига, а помощников, их всего человек пять, по-моему, или там несколько человек. То есть если выступает с такими идеологически важными событиями…Я сейчас не говорю, согласен или нет… Я, конечно, не согласен с тезисами этой статьи, потому что она уничтожает сам принцип демократических, народных институтов представительства, независимого суда. Сам тезис, что все ветви власти стекаются в личности лидера — ну, всё остальное тогда не надо. Вот лидер скажет — так суд и будет судить.
Это дословное цитирование Карла Шмидта, которого называли лучшим юристом Третьего рейха, которых говорил, что в личности фюрера… зачем фюреру какая-то юриспруденция? Юриспруденция — это оружие в руках клептократов или демократов…
Е.Бунтман
―
Западных плутократов.
М.Шевченко
―
Вот фюрер и есть просто высшее воплощение юстиции. Он и есть суд в минуту опасности нации. Так как перед нацией стоит опасность — это понятно. Кругом у нас терроризм, ИГИЛ* и санкции, то понятно — зачем это государству нужно? Зачем нужна, вообще, юстиция, суды какие-то прокуратура? Как скажет, так и будет.Поэтому лучше вот это вот прочитать, чтобы мы потом обсуждали. И тут, что обсуждать? Как Тина с Ритой «Ой, мамочки! Ой, спасибо! Ой, что же это делается!? Добавили за третьего ребенка! Боже! Это революция! Это сенсация! Мы живем в новой России».
Е.Бунтман
―
Мне сложно воспринимать, что люди это всерьез пишут.
М.Шевченко
―
Нет, ну, почему? Им сказали так написать — и они так пишут. Я их не обвиняю. Это умные женщины, обаятельные, поэтому чего там? У них такая работа.Но это всё смешным выглядит, на круг смешным. Политический лидер должен говорить о судьбах нации, о принципах свободы или о принципах несвободы, которую, он считает, нации надо сейчас дать, о будущем, об ошибках, об оппозиции.
Почему вот я, допустим, не коммунист… вот есть там коммунисты, и есть там либеральные демократы. А ты кто такой — Путин? Ты президент, ты на конкурентной основе выбранный. Почему ты — не они? В чем ты отличаешься от позиции, допустим, Явлинского или там Ксении Собчак? Или, допустим, почему ты не согласен с позицией Зюганова. Вот как. То есть обсудить оппозицию, политическое поле, постулировать свое мнение политическое — и выступить.
Еще раз говорю: они это не делают специально, чтобы оглуплять страну, оглуплять народ. Чем меньше будет идти сверху серьезных, смысловых, содержательных вещей, тем проще будет им контролировать свою власть крупного капитала и подчиненной ему криминальной бюрократии, криминальных силовиков и чистого криминала.
Е.Бунтман
―
И намерено делать это таким «белым шумом» — все эти линии с народом и так далее.
М.Шевченко
―
Ну, это не «белый шум», просто еще раз говорю: это выступление премьер-министра, но не президента.
Е.Бунтман
―
Спрашивают вас наши слушатели, почему вы повторяете: президента заставили такое говорить? Он решение сам принимает.
М.Шевченко
―
Ему же пишут референты. Они же, наверное, концепцию ему предлагают выступления. Он же вряд ли сидит как Сталин и сам пишет свои речи. Это же не тот вариант совершенно. К нему приходят референты, которые пишут, он, наверное, вносит правки какие-то. Но ему говорят: «Владимир Владимирович, лучше вот так вот. Смотрите: рейтинг ваш около 30%. Доверие падает к власти катастрофически. Надо им пообещать…».
Е.Бунтман
―
Там посчитали: в общей сложности на 7 триллионов пообещали.
М.Шевченко
―
Но лица у сидящих в зале были довольные, потому что эти 7 триллионов они будут осваиваться. Мы же понимаем, как это будет осваиваться в ситуации крупных государственных корпораций.
М.Шевченко: Чтобы победить Трампа, надо выбрать фигуру более яркую, чем Трамп из популистского мира
Е.Бунтман
―
Максим Шевченко, журналист со своим особым мнением. Мы вернемся через несколько минут.НОВОСТИ
Е.Бунтман
―
Меня зовут ему. И со своим особым мнением у нас в студии Максим Шевченко, журналист. Только что пришла новость. RTVi сообщает со ссылкой на Петра Верзилова, издателям «Медиазоны», что есть подробности расследования в Центральноафриканской республике убийства наших журналистов. По словам Верзилова люди, которые совершили операцию, в смысле убийство российской съемочной группы, прилетели из Донбасса и улетели обратно.
М.Шевченко
―
То есть кто-то привез группу киллеров, которая совершила это убийство, чтобы не задействовать официально находящихся там и поименно известных российских военнослужащих, которые находятся на официальном межгосударственном соглашении. Эта версия фигурировала с самого начала, с сентября месяца. Если есть какие-то доказательства.Моя позиция, она следующая. Мы, журналисты можем всё что угодно говорить. Мы можем опубликовать даже имена убийц, может опубликовать видео, как они убивали. Если Следственный комитет не приобщит эти материалы к следствию и не будут допрошены такие люди, как Пригожин или те люди, которые упоминались в материалах «Досье», если не будет допрошен, допустим, Петр Верзилов и, таким образом, он не получит возможность официально передать следователю материалы, которые есть в его распоряжении, если не будет допрошен Михаил Ходорковский и не получит возможность официально передать в руки следователю те материалы, которые у него есть биллинг, допустим, и так далее, — то тогда мы вообще ничего не узнаем. Тогда они будут нам рассказывать версию африканского водителя про арабоязычных негроидов, которые расстреляли наших товарищей, которую они заставили повторять президента Путина.
Е.Бунтман
―
«Мы считаем, — говорит Верзилов, — что вся эта история связана со структурой Пригожина. Никто кроме них не заинтересован в деятельности Африки».
М.Шевченко
―
Ну, очевидно, какая-то группа киллеров была переброшена на частном самолете или каком-то спецрейсе по этой версии — я не говорю, что это было так, — и очевидно, это была просто целенаправленная засада, целенаправленное убийство этих людей. Возможно — как я это говорил в августе, в сентябре — это была просто попытка, в том числе, скомпрометировать, допустим, Пригожина. Я при этом не говорю, что он имеет отношении. Там имеет он отношение или не имеет, будет ясно после его допроса.
Е.Бунтман
―
Или, наоборот, свалить всё на Ходорковского.
М.Шевченко
―
Или на Ходорковского свалить. Или на Пригожина. Потому что между ними есть же тоже драка — за рынок ЧВК, уже среди российских ЧВК началась конкурентная борьба. Подставить одних, чтобы дать возможность выделиться другим и тому подобные вещи. Но это всё наши журналистские исследования. Пока это не приобщено к следственному делу, это всё просто публикации в газетах.Хотя следствие же не только в России бывает. Следствие же бывает и в Европе, допустим. Выдал же испанский судья ордер на арест Пиночета. Значит, испанский судья может выдать ордера еще на аресты разных людей, которые причастны к убийству журналистов, что для нормального демократического мира является, конечно, преступлением из ряда вон выходящим.
Е.Бунтман
―
Давайте сейчас пробежимся — к сожалению, все равно время так приходится делать — по уголовно-исполнительной хронике. Во-первых, это арест бизнесмена Майкла Калви, который достаточно долго здесь работал. Вот Путин говорит — не надо давления на бизнес — все равно арестовали. Видимо, отберут активы. Почему это происходит?
М.Шевченко
―
Где-то с кем-то не поделился. Дело в том, что Путин, как мы понимаем даже по ситуации в ЦАР, он говорит то, что ему докладывают. И он видит ситуацию… ведь он же не Саурон, который сидит… да и то Саурон Фродо не углядел, который там к нему полз, как говориться, кольцо выкидывать прямо под нос. А тут он просто сидит, и ему попку положили на стол… Вот об этом не сообщили, и он этого не видит. Вряд ли у президента России есть возможность шариться в интернете. Только Дмитрий Анатольевич, когда был президентом, не вылезал из социальных сетей, фотографируя себя то в Нью-Йорке, то еще где-то. Мне кажется, как ему докладывают, так он и реагирует.
Е.Бунтман
―
Вообще, после слов Путина о свидетелях Иеговы* и после того, что происходило…
М.Шевченко
―
А что, после этих слов посадили? Я точно не знаю.
Е.Бунтман
―
Ну, как, он в конце прошлого года говорил, что совершенно не понимает, за что их преследуют: христиане и христиане. После этого посадили Кристенсена. А сейчас их пытают…
М.Шевченко
―
Со свидетелями — это просто вопиющее дело. Я вот неделю назад завел Телеграм-канал «Макс атакует». Уже у меня так 2 200 подписчиков чуть больше, чем за неделю. Я тоже касался этого дела. Да, это омерзительно совершенно. Я вообще не понимаю, почему свидетели, которые не террористы… Да, я с ними не согласен абсолютно — я не согласен с их идеологией, готов полемизировать на богословском уровне…
Е.Бунтман
―
Троицу не признают…
М.Шевченко
―
У нас мусульмане тоже Троицу не признают. Иудеи Троицу не признают… И еще, главное, интернет-издание URA.Ru, которое прославилось, как говориться, близостью своей к спецслужбам, когда о Магнитогорске первые стали сообщать со ссылкой на источники в ФСБ, стало их называть сектантами и говорить, что они заявлениями о пытках пытались скомпрометировать следователя. То есть это вообще невероятное что-то. То есть журналисты солидаризируются не с теми, кто заявляет о том, что их пытают, а с теми, кто, возможно, пытает, по заявлениям подследственных.Да, я вообще не понимаю, за что их мучают. Да, они зануды, да, это Watch Tower… Я еще раз говорю: да, мы не согласны, я готов полемизировать, спорить с ними, доказывать и так далее.
Е.Бунтман
―
Сейчас они не смогут спорить на равных.
М.Шевченко
―
Ну, я, значит, не буду с ними спорить. Апостол Павел сказал: «Будь с гонимыми, а не с гонителями». Это позиция православная. Это позиция церкви. А к чему вы возвращаемся, вообще? С иеговистами* — это чудовищно.
Е.Бунтман
―
Вот мы слова «национал-социализм» упоминали как раз…
М.Шевченко
―
Ну, Тина Канделаки, она теперь у нас будет звездой национал-социализма…
Е.Бунтман
―
Вот так как раз были проблемы у свидетелей Иеговы*, в лагерях тоже…
М.Шевченко
―
Ну, у них, по-моему, во Франции ограничена деятельности…
Е.Бунтман
―
Настолько, как здесь, нет.
М.Шевченко
―
Нет, их не сажают за это. Не разрешают там… и так далее. В общем, я сторонник свободы совести. Я считаю, что если есть подозрение в террористической деятельности или организации террористического сообщества, безусловно, надо этим действиям препятствовать, а религиозной пропаганде давайте оппонировать с помощью тоже религиозных каких-то позиций. Вот Блаженный Августин вышел и полемизировал со свидетелями Иеговы*. Вы что, полагаете, что Блаженный Августин побежал бы потом в местную ФСБ или полицию, что ли? Ничего подобного. Поэтому давайте в этом вопросе придерживаться христианской позиции.
Е.Бунтман
―
Здесь не смогу с вами спорить. Зато других людей выпускают. Выпустили Квачкова, выпустили Дёмушкина.
М.Шевченко
―
Я очень рад. Владимир Васильевич Квачков — это замечательный человек. Он заблуждается, он спорит, но это честнейший, порядочнейший человек. Я выступал тоже за его освобождение. И Дима Дёмушкин тоже очень достойный человек. Он на свободе. Сегодня я и с ним разговаривал по телефону. Тоже я не согласен со многим, что он говорит. Но это честные, порядочные люди. Если мы хотим жить в мире, который продолжает традиции русской культуры, то открытая дискуссия, открытая полемика с оппонентами — это нормальное явление. Достоевский ведь, по-моему, не призывал к аресту Добролюбова или Некрасова, например, хотя они были на разных позициях. Или там, наоборот.Поэтому я очень рад, что порядочные, достойные люди, патриоты на свободе.
Е.Бунтман
―
А почему их выпустили?
М.Шевченко
―
Выпустили, потому что власть сейчас, как нам Тина опять-таки сообщает, она делает ставку на национализм, и, очевидно, выступлением Путина — на социальную справедливость. Вот они считают, что национализм — это значит, противопоставлять русских нерусским народам. То есть постоянно: русские, мы за русские, — говорит нам то Андраник Мигранян, то Тина Канделаки — и другие народы должны быть как бы благодарны русским, потому что русские дали другим народам какие-то блага государства…
Е.Бунтман
―
То есть это вполне осознанная получается тогда…
М.Шевченко
―
Да, поэтому они выпускают таких лидеров общественного мнения, но я не уверен, что они будут соответствовать их ожиданиям. Дима Дёмушкин… да, мы с ним спорили, они был таким националистом радикальным… движение «Русские»…
Е.Бунтман
―
По украинскому вопросу тоже…
М.Шевченко
―
Ну, я не знаю его позиции по украинскому вопрос. По Кавказу мы с ним спорили. Потом он поехал к Рамзану Кадырову. Я так понимаю, они чуть ли не побратались даже. Она сам поехал и подружился там с чеченцами, с дагестанцами… И за это, собственно говоря, и сел. Потому что ты должен играть определенную роль. Как только ты выходишь за рамки роли, которую тебе предписывает вольно или невольно твой курирующий офицер, и ты вот должен быть тупо националистом, кидать зиги и ходить со свастикой. Если вдруг ты, националист русский, православный говоришь: «А вы знаете, чеченцы — это хорошие люди, мне с ними интересно. Я сам не мусульманин, но вот мне с мусульманами есть, о чем поговорить» — всё, тебя сразу начинают прессовать. В спектакле каждый должен играть свою роль.
Е.Бунтман
―
Последнее, что, наверное, успеем обсудить — американские выборы. Вовсю разворачивается избирательная компания. Вот Берни Сандерс выдвинулся.
М.Шевченко
―
Я тут разговаривал с одним очень умным человеком. Он выдвинул очень интересную концепцию, которую я сначала отверг, а потом она мне показалась очень интересной. Демократам для того, чтобы победить Трампа, надо выдвинуть какую-то фигуру из глобального популизма. У них, значит, афроамериканец был. Он, правда, американокениец — Обама — он из Кении сам. Но неважно. Был темнокожий. С женщиной не получилось из истеблишмента. Значит, нужна женщина не из истеблишмента политического. Кто? Допустим, Анджелина Джоли. Почему нет? Вот он выдвинул. Я сказал: «Да этого не может быть».А потом, смотрите: она посол мира, она занимается политикой, она была в Мосуле во время войны, она была в Газе, она была в Африке в самой страшной, в голодных местах, куда политики из истеблишмента, может быть, и не заедут. У нее есть приемные дети. Там один ребенок — китаец, другой ребенок — афроамериканец. Она говорит очень умные вещи, они политически очень зрелый человек. Почитайте ее интервью. Она яркий, принципиальный человек с острой позицией. В частности, критиковала Израиль, например, или еще какие-то вещи. То есть она такого лево-демократического склада. И, безусловно, если ее выдвинуть, Голливуд встанет целиком и полностью на ее поддержку.
Е.Бунтман
―
Голливуд и так поддерживает демократов.
М.Шевченко
―
Так, да не так. Так поддерживают каких-то чиновников, а так — своя, суперзвезда. Потом, вот так проведите опрос на улице: «Кому не нравится Анджелина Джоли?» Я вас уверяю: 90 — за…
Е.Бунтман
―
Голосование: нравится или не нравится.
М.Шевченко
―
Так это важно. А если к этому она еще добавит политический статус, к этому добавит еще ясный свой дискурс, допустим, свой демократический, я думаю, что у Трампа будет очень серьезная проблема. А заодно, кстати, и у Путина.
Е.Бунтман
―
Это человек не из элиты…
М.Шевченко
―
Нет, это человек из другого типа элит. Еще раз говорю: она чрезвычайно посол мира по чрезвычайным ситуациям. Она в последние 8 лет бывала в самых страшных горячих точках мира, куда она приезжала. Буквально под бомбами там находилась. В Сирию бывала во время войны, в Ираке сбывала. Она очень храбрый человек. Я бы добавил, что чтобы победить Трампа, надо выбрать фигуру более яркую, чем Трамп из популистского мира.
Е.Бунтман
―
Максим Шевченко. Говорили обо всем от Карачаево-Черкесии до американских выборов. Спасибо большое! Увидимся.* организация запрещена в России