Особое мнение - Виталий Дымарский - Особое мнение - 2019-05-08
08.05.2019
А. Петровская
―
11 часов 6 минут на часах, это программа «Особое мнение» в неожиданном формате, потому что напротив меня – Виталий Дымарский, главный редактор «Эха Петербурга».
В. Дымарскийй
―
Добрый день.
А. Петровская
―
Добрый день.
В. Дымарскийй
―
Я понимаю, что все ждали Пучкова «Гоблина» или «Гоблина» Пучкова…
А. Петровская
―
Но Дмитрий Юрьевич до нас не доехал сегодня.
В. Дымарскийй
―
Такой вот «облом» я бы сказал.
А. Петровская
―
Это облом для всех нас, потому как программу должен был вести Ваня Штейнерт, я знаю – он очень готовился. Надеюсь, что нам представится еще возможность пообщаться с Дмитрием Юрьевичем и задать все интересующие вопросы. Тем более, что он большой разбор на фильм Дудя «Колыма» выпустил, интересно с ним было бы на эту тему поговорить. Ну – не состоялось.
В. Дымарскийй
―
Я думаю, что мы еще поговорим. Мы наших гостей извиняем, если непредвиденные обстоятельства. Мало ли что бывает.
А. Петровская
―
Конечно, всё случается.
В. Дымарскийй
―
Так что с лавки запасных, со скамейки запасных…
А. Петровская
―
Выходит…
В. Дымарскийй
―
Выходит запасной игрок. Я не буду, наверное, так интересен, как Дмитрий Пучков…
А. Петровская
―
Ну не скромничайте.
В. Дымарскийй
―
Я в том смысле, что…Я так подозреваю - не знаю, что бы он сказал, конечно - что у нас несовпадающие ответы практически на все вопросы, которые ты будешь задавать. Я так думаю, хотя, может быть, где-то и совпадают. Кто его знает.
А. Петровская
―
Я думаю, что мы немного и вектор темы сейчас немного сместим нашего размышления.
В. Дымарскийй
―
Откуда куда?
А. Петровская
―
Сместим его со стороны истории про Колыму и Дудя в сторону предстоящего 9 мая. Сегодня в «Утреннем развороте» мы об этом много говорили, много публикаций на этот счет – как кто будет отмечать, надо ли отмечать или нет, и вообще – это скорбный день или все-таки нужно праздновать и встречать салют. Думаю, в эту сторону. Только напомню наши контакты: СМС-портал +7 931 291 58 00, а также у нас работает Youtube-трансляция на канале «Эхо Москвы. СПб», там есть чат, можно смотреть, слушать, комментировать, задавать вопросы. Про 9 мая. Завтра – праздник. Вы пойдете?
В. Дымарскийй
―
Куда?
А. Петровская
―
С портретом, в Бессмертный полк.
В. Дымарскийй
―
Нет. Честно скажу – я просто даже уезжаю из города.
А. Петровская
―
А если бы не уезжали?
В. Дымарскийй
―
Тоже не пошел бы.
А. Петровская
―
А почему?
В. Дымарскийй
―
Да я даже не знаю почему. Я вообще хочу…У нас каждый год накануне 9 мая начинают возникать вопросы: «А как праздновать – отмечать, горевать, радоваться, плакать или смеяться?» Мне кажется, что…Вернее не так: я жду того дня, когда власть наша, верховная или еще какая, выйдет и скажет: «Давайте так – с сегодняшнего дня, или с этого года, каждый отмечает, как хочет».
А. Петровская
―
А нужно так сказать? Мне кажется, и так вроде понятно.
В. Дымарскийй
―
Я имею в виду, «сказать» условно. Как хочешь.
А. Петровская
―
То есть это значит – не принуждать к чему-то?
В. Дымарскийй
―
Это значит – праздник, если вы считаете это праздником – пусть будет праздником. Отмечайте, как хотите. Хотите – в кругу семьи, хотите – напейтесь. Не хотите – идите гулять в лес. Вам нравятся парады военные – вот вам военный парад, приходите. Хотя я думаю, когда мало зрителей будет – если только по желанию, то они сами собой прекратятся. Потому что это шоу…Кстати говоря, я помню по советским временам – ведь на военный парад было очень трудно попасть обычным людям, пригласительные билеты были на Красную площадь. Это было зрелище для того времени достаточно интересное, я бы даже сказал. Тем более на фоне очень малого количества зрелищ, которым баловали советский народ КПСС и советское правительство. Поэтому люди туда ходили добровольно, и это для тех времен действительно было интересно, это привлекало людей.
Сегодня я думаю, что на добровольной основе не так много людей, которые пойдут смотреть. Хотя, кто его знает. Ну, пусть идут. Пусть идут и смотрят. Кто хочет. Что еще можно сделать? Кто хочет в Бессмертный полк с фотографиями – пусть идут с фотографиями в Бессмертный полк. Пусть люди отмечают так, как им велит душа. Потому что по велению сверху, сбоку или снизу, по какой-то разнарядке – это не праздник. Это какое-то «отмечание» официальное. А чтобы человек почувствовал это праздником, мне кажется, что он должен делать так, как подсказывает ему сердце, как подсказывают ему семейные какие-то традиции и так далее, и тому подобное.
А. Петровская
―
Что касается портретов в акции Бессмертный полк, тоже разговоры ходили – когда люди выходят с портретами Сталина…То есть – не своих погибших родственников, дедов, прадедов, а, например, с портретом Сталина. Тут надо какое-то вводить ограничение, или тоже полная свобода?
В. Дымарскийй
―
Ограничений никаких вводить не надо. Надо просто перестать славить Сталина. Когда вы перестанете славить Сталина – люди перестанут ходить с его портретами. Это же не само по себе такое явление, это реакция людей, ответ на про-сталинскую пропаганду. Это показывает ее, увы, эффективность. Если вам каждый день, или достаточно часто, начинают рассказывать о том, что Сталин был, в общем, эффективный менеджер – с этого все, по-моему, начиналось - Маршал Победы, и если расстрелял кого-то по ходу дело, то всего каких-то несколько тысяч, ерунда для нашей страны. Если с таких позиций вам будут каждый день это рассказывать, то вы, в конце концов, поверите.А уж молодое поколение, которое вообще ничего не знает про «то» - для них Сталин сегодня – это, помимо всего прочего, еще и некая «дубина народной войны», как говорили про партизан войны 1812 года. Этакая дубина народной войны против нынешней власти тоже, кстати. Поскольку надо на что-то опереться. Была железная рука такая, твердая рука – вот сегодня нужна твердая рука, чтобы всех этих поганцев прижучить, и к позорному столбу пригвоздить. Да пусть ходят со Сталиным. Еще раз говорю: если у вас будет свобода слова, если на телевидении, на радио, во всех СМИ вы можете говорить всё, что вы думаете – о Сталине, за Сталина, против Сталина – то в конечном итоге все устаканивается, все мнения и мысли доходят до умов людей. И они делают свои выводы.
А. Петровская
―
Что касается другого памятного дня – 22 июня. В условия той полной свободы, которую вы только что обрисовали, встает вопрос: а нужно ли регламентировать и перенос праздника «Алые паруса», который совпадал с этим днем? Ситуация немножко другая, согласна. Это не 9 мая, это день начала войны, ситуация обратная. Но вот здесь, на ваш взгляд?
В. Дымарскийй
―
Не знаю. Вот здесь у меня нет ответа. Мне кажется, тоже надо отдать это людям. Отдайте людям решение этих вопросов. Существует некая, я бы сказал, общественная этика, коллективная, если хотите. Этика или какие-то этические принципы, которые могут возобладать в тот или иной момент. Вот отдайте людям. Сегодня, может быть, они скажут: «Не надо». А завтра скажут: «Надо». Здесь тоже существует некое лицемерие. Вот вы говорите – 22 июня. Официально 22 июня не является никаким днем - ни печали, ни скорби, ничего. В календаре это никак не обозначено.
А. Петровская
―
Но в памяти нашей обозначено и отпечатано.
В. Дымарскийй
―
В нашей памяти исключительно. Поэтому только какими-то исключительно внутренними побудительными мотивами нужно руководствоваться в таких случаях. Ну и руководствуйтесь. Если вам кажется, что это не очень хорошо. Потом, слушайте – в одной школе – это же школа, выпускные вечера – в одной школе могут решить так, в другой иначе, в третьей могут решить: «Давайте проведем, но не будем петь и плясать».
А. Петровская
―
Виталий Наумович, но с другой стороны, хорошо, вот вы говорите - в одной школе так, вы вспомните…
В. Дымарскийй
―
Мы привыкли к тому, что нас регламентируют постоянно. Мы ждем регламентацию.
А. Петровская
―
Но мы привыкли и к тому, что нас оценивают. Вспомните – выходит фильм «Праздник». И еще до того, как он вышел – его уже осудили.
В. Дымарскийй
―
Ну, да. Так, а сколько таких фильмов? «Смерть Сталина» осудили не глядя. Чего там осуждать? Дайте посмотреть людям. И потом, понимаете – когда такого рода регламентация идет и когда такого рода оценки идут, в общем-то, я считаю, предвзятые – то вы, если речь, тем более идет о фильме, теряете критерии художественности. Вы забываете о том, хороший это фильм или нет. Или вы не даете людям оценить. Мне фильм - между нами говоря, чтобы нас никто не слышал – как фильм, не по идее - не понравился. Но из-за того, что к нему было такое отношения, я об этом не хочу говорить публично. Потому что получается тогда, что я вместе с этими не очень умными людьми, мягко говоря, которые что-то пытаются запретить еще до того, как все это вышло. Это называется «цензура».
А. Петровская
―
Но тут вы уже вправе судить о фильме, как зритель. Другой вопрос, что судили о нем люди, которые его НЕ видели. Это другой момент.
В. Дымарскийй
―
Люди-то уже переходят с оценок чисто художественных на оценки политические.
А. Петровская
―
На самом деле, «Праздник» - не единственный пример. А фильм «Братство»? Война там другая. Это фильм Павла Лунгина, который должен выйти скоро на наши экраны, и который решили посмотреть в Государственной думе. То есть, фильм уже получил прокатное удостоверение, и вдруг в Государственной думе устраивают просмотр – а точно ли там всё показано…
В. Дымарскийй
―
Причем здесь вообще Государственная дума? Они кто – худсовет? Кто они вообще? Они зрители, такие же, как ты и я.
А. Петровская
―
Они занимаются отражением интересов аудитории. К ним обратились граждане - те, которые возможно за них голосовали. Их права отстаивают.
В. Дымарскийй
―
А если к ним обратятся граждане, которые хотят смотреть этот фильм? Мы об этом даже не узнаем. Это как оскорбление чувств верующих. А оскорбления чувств атеистов вообще не существует. Почему только верующих оскорбление чувств?
А. Петровская
―
Это вопрос риторический.
В. Дымарскийй
―
Это знаешь, как была знаменитая… Вот люди думали вообще, когда называли? Я не знаю – помнишь ты или нет, лет 10 назад, когда пытались бороться с фальсификациями военной истории – создали Комиссию по борьбе с фальсификацией истории в ущерб России. Так называлась официально. То есть – в пользу России фальсифицировать можно. А в ущерб России – нельзя. Это примерно то же самое.
А. Петровская
―
Вы помните по поводу того, что история – это все-таки такая инструментальная наука. Если в интересах государства, как говорил один наш известный государственный деятель – это одно. Все-таки она должна служить Отчеству.
В. Дымарскийй
―
Ну да, потому что это наш брат и наша сестра.
А. Петровская
―
Вне всяких сомнений. Еще один момент – в отношении того свободного общества, которое вы сейчас представили, что вот одна школа будет решать так, другая так – сразу вопрос: в отношении Музея блокады договориться до конца не смогли. Он не появился, может и по независящим от этого причинам, но, сколько было разговоров и споров «а нужен ли нам ТАКОЙ музей, как некое место памяти», или нам нужен другой музей?
В. Дымарскийй
―
Но это обсуждается. И это решается не голосованием, а общественным обсуждением. Потому что голосование не всегда дает правильный ответ. Мне очень нравится одна фраза, которую мне много лет назад сказал один философ-этик наш очень хороший, его, к сожалению, нет в живых – такой Юрий Ваганович Согомонов. Он говорит: «Бывают ситуации, когда голоса надо не подсчитывать, а взвешивать».
А. Петровская
―
Мудро.
В. Дымарскийй
―
И это так. Большинство не всегда бывает правым - в том смысле, что правда на его стороне. У нас большинство всегда левое, если уж с политических позиций. Поэтому – это общественное обсуждение, в котором, в первую очередь, надо прислушиваться и взвешивать другими весами, я бы сказал, мнения экспертов.
А. Петровская
―
Венера С. в Youtube-трансляции спрашивает вас: «Виталий Наумович, как во Франции, где вы долго жили, отмечают 8 мая?»
В. Дымарскийй
―
8 мая, сегодня, на Елисейский полях – я не знаю, не отказались ли сейчас от этой традиции, но в свое время, я помню, 8 мая вдоль всех Елисейских полей, обычно от Триумфальной арки к Площади Согласия был военный парад. Без демонстрации каких-то атомных ракет сумасшедших. Был военный парад, была трибуна временная построена, Президент принимал, иногда что-то говорил, иногда ничего не говорил. И всё. Это продолжалось, максимум, час. Все были довольно и расходились, но никто никого не сгонял туда.Народ действительно приходил, сколько там собиралось народу на Площади Согласия? Вру, у Триумфальной арки обычно народу много было. Собирался народ вдоль Елисейских полей на тротуарах, они никогда не были переполнены, никто друг у друга на плечах не сидел. Ну и на Площади Согласия, поскольку там уже официальные лица, было построже чуть-чуть. Ну и все. Но надо им все равно сказать спасибо. Да, еще возложение, обязательно, венков у Триумфальной арки. Как он называется….Вечный огонь!
А. Петровская
―
А что касается вообще отношения со стороны…
В. Дымарскийй
―
Кстати, извини - было очень мудрое предложение: поскольку мы же каждый год считаем, кто из руководителей государств и какого государства к нам приезжает на 9 мая…В этом году вообще никто не приехал.
А. Петровская
―
Да. Не знаю, почему мы считаем это.
В. Дымарскийй
―
То Додон молдавский приезжал, да. Почему-то считалось это очень важным.
А. Петровская
―
Нетаньяху, по-моему.
В. Дымарскийй
―
Нетаньяху приезжал. Потому что это политический акт некий. Все превратилось в политику. Было очень разумное предложение, кстати говоря – от Меркель. Она предложила ежегодно проводить некие торжества, не знаю, как их назвать…некую церемонию, если хотите – в Берлине. И чтобы все - и Россия, и союзники, США, Англия – там собирались, в Берлине, в поверженном некогда городе. И там отмечали бы каким-то образом, строгой и достойной церемонией, окончание той страшной войны. В которой воевал весь мир.
А. Петровская
―
Мне кажется, это очень разумная история.
В. Дымарскийй
―
Мне кажется, это была бы, во всяком случае, красивая история.
А. Петровская
―
Потому что здесь ведь что важно: что победа, которая отмечается, она отмечается как «наша победа против всех вокруг».
В. Дымарскийй
―
Против всех. Я уверен, если сейчас современную молодежь спросить, они вам скажут, что во Второй мировой войне Советский Союз с США и с Англией тоже воевал. Они разве могли быть нашими союзниками, когда «смотрите, как они себя ведут»!
А. Петровская
―
Поэтому, мне кажется здесь очень важная история некого общего объединения, примирения, как оно было тогда. «В советское время было замечательное действо – Минута молчания. Мы помнили о ней, и готовились с утра 9-го. Было очень скорбно и торжественно. Вся семья собиралась у телевизора, слушала музыку – «Второй концерт» Рахманинова. И таким проникновенным выразительным голосом все сопровождалось, читался текст», - пишет нам слушательница, или слушатель, который не подписался. Вот, кстати, тоже такой вариант проведения 9 мая.
В. Дымарскийй
―
Так он есть, по-моему. Минута молчания же существует.
А. Петровская
―
Минута молчания существует. Я понимаю, что это - как в каждой отдельной семье провести 9 мая, именно ждать не парада, а ждать той самой минуты молчания, для того чтобы вспомнить.
В. Дымарскийй
―
Еще раз повторяю: кто чего ждет, кому что интересно, что отвечает его душевным порывам.
А. Петровская
―
Меня единственное в вашей красивой картине мира смущает - справимся ли мы с принятием мнения другого? Потому как с этим есть у нас проблемы. Вот, например: писательница Елена Чижова написала текст для швейцарской газеты. Она написала, что Сталин способствовал плану Гитлера по уничтожению Ленинграда. На нее написали заявление в СКР за реабилитацию нацизма.
В. Дымарскийй
―
Бредятина. С обеих сторон, извините. Мне так кажется. Слушайте, ну высказал мнение. Ничего в этом мнении особого нет. То есть, в какой-то мере она права. Косвенно, конечно, Сталин своей бездарной политикой, своим бездарным управлением, в том числе, армией в 1941 году, поспособствовал блокаде. А как же? Когда сдавали одну территорию за другой, один город за другим. Конечно, он поспособствовал. Безусловно. Но говорить о каком-то прямом сговоре между Сталиным и Гитлером – это ерунда. Это с одной стороны.
А. Петровская
―
Я так понимаю, что она сказала, что ее неправильно поняли.
В. Дымарскийй
―
Может быть. С другой стороны, подавать на это в Следственный комитет – это такая же, даже большая бредятина. Вот так и будет у нас Следственный комитет, вместо того, чтобы делами заниматься…У нас есть что расследовать, в нашей стране. Они будут вот это изучать – оправдывает она нацизм или нет? Она вообще про нацизм ничего не говорит. Какое там оправдание нацизму? Глупость какая-то. То есть, выгораживание Сталина – это оправдание нацизма? Бред какой-то. Они ставят знак равенства между Сталиным и нацизмом фактически. Только с разными знаками. Знаете, как «плюс на минус дает ноль». Или сколько он там дает-то? Я уже, видишь, арифметику даже забыл.
А. Петровская
―
Нам пишут, что Минута молчания в 18:55. Спасибо. И еще, момент отношения…
В. Дымарскийй
―
И потом все-таки…извини, Саша. Уважаемые слушатели моего поколения! Мы всё хотим свои критерии, свои традиции, свои привычки переносить из года в год, из десятилетия в десятилетие и нести с собой в будущее. Но надо понимать, что у современной молодежи, у современных поколений уже вообще другой взгляд на ту войну.
А. Петровская
―
Если он есть.
В. Дымарскийй
―
Если он вообще есть, да. Потому что это слишком далекое, становится далеким, событие.
А. Петровская
―
Ну а как тогда память хранить?
В. Дымарскийй
―
Для этого существуют музеи. Для этого существуют памятные даты, в любом случае. Я же не пытаюсь отменить памятную дату 9 мая. Но надо понимать, что уже другое…Уже не нужен голос Левитана, извините. Как образ такой. Уже не нужно вот это вот государственническое, вот эта вот махина, чтобы она вся, целиком, голосом Левитана об этом говорила. Уже прошло очень много лет после этого.
А. Петровская
―
А как тогда говорить сегодня о войне?
В. Дымарскийй
―
Как о трагической странице нашей истории. А если мы будем устраивать сейчас истеричные…Почему мы не отмечаем окончание войны 1812 года? Это уже стало банальной такой…не шуткой даже, а сравнением, и надо понимать, что со временем, и Вторая мировая война в сознании станет Куликовской битвой. Мы все знаем про Куликовскую битву, даже, может быть, и память о ней храним, потому что там что-то есть, на Куликовом поле. Да, это страница истории, безусловно.
А. Петровская
―
Но, может быть, придача некой сакральности, которую сегодня придают?
В. Дымарскийй
―
Но в то же время я понимаю, что еще живы те поколения - я в том числе, я послевоенный ребенок – в семьях которых война еще живет, как память какая-то. Родители, деды. Но есть уже и поколения, и людей этих очень много, доя которых это уже не отцы и не деды даже.
А. Петровская
―
Мне кажется все-таки, что это повод как раз…
В. Дымарскийй
―
Но пока это существует, еще ЭТИ поколения, в том числе мое – конечно, память об этом будет сохраняться. Но разрешите мне эту память отмечать так, как я хочу.
А. Петровская
―
Что касается расследований. Вы сказали: у нас достаточно, что расследовать. В частности – будет ли какое-то расследование, и, как вы считаете, будет ли оно эффективным - в отношении событий 1 мая?
В. Дымарскийй
―
Расследование….Вчера нам сообщили, Наталия Евдокимова сказала, что были приняты решения в Правозащитном совете Петербурга и будет расследование общественное. Давайте говорить откровенно: я не очень верю, что оно дойдет до каких-то конкретных мер против зачинщиков этой провокации. Я имею в виду со стороны сил порядка, как они называются, или правопорядка. Не думаю. У нас сейчас перерыв, да?
А. Петровская
―
У нас перерыв через 5 секунд. Нам еще звукорежиссер не дал отмашку.
В. Дымарскийй
―
Давай тогда сейчас прервемся, а потом продолжим.
А. Петровская
―
Прервемся, да, Сережа? Прервемся на пару минут.НОВОСТИ
ЗАСТАВКА
А. Петровская: 11
―
34 на часах в студии «Эха». Мы продолжаем. Александра Петровская. Напротив меня – Виталий Дымарский. Сегодня «Особое мнение» главного редактора «Эха Петербурга» в силу того, что до нас Дмитрий Юрьевич Пучков «Гоблин» не доехал. Мы продолжаем. Остановились мы... Говорили про события 1 мая, расследование, которое, как вы сказали, вряд ли будет эффективным, в отношении некого наказания, некого поиска виновных в том, что произошло. Но, тем не менее, может быть, будет просто больше информации в итоге этого расследования?
В. Дымарский
―
Конечно, да. В любом случае, решение-то будут принимать некие наши политические органы, как я понимаю. Причём даже, наверное, скорее всего, не в Петербурге, а в Москве. Что с этим делать, наказывать – не наказывать… Почти наверняка - не наказывать, почти наверняка - попробовать забыть. Напугали…Здесь, понимаешь, очень многое зависит от того, с какой мыслью (если там была мысль), с какой идеей (если там была идея) вообще вся эта акция была затеяна. То, что она была спланирована – это совершенно понятно. Это не вдруг увидели нехорошие лозунги и начали винтить людей. Это не так, потому что людей начали брать ещё на выходе из домов. Активистов. Ещё до начала всей демонстрации.
А. Петровская
―
Эта практика, на самом деле, вполне себе уже не первая.
В. Дымарский
―
Нет, подожди. Если это разрешённая акция, если ничего не ждали, если это неожиданность была, эти плакаты – то почему брали-то с утра?
А. Петровская
―
Превентивные меры.
В. Дымарский
―
Значит, уже знали, что репрессии в отношении участников третьей колонны этой первомайской демонстрации будут. Таким образом, эта акция была спланированная, она не спонтанная. Если она была спланирована, то с некой целью, с некой идеей. Какая цель? Какая идея? И главное, кем она поставлена, эта цель и эта задача, от кого это исходило? От Москвы, от силовиков, от Беглова – от кого это исходило, кто этого захотел и для чего?
А. Петровская
―
Как говорится, нужно искать, кто от этого может получить выгоду, и там, может быть, найти, от кого это исходило. А вот кто может получить выгоду – вопрос непонятный.
В. Дымарский
―
А я не знаю, кто от этого в выигрыше. Это вопрос непонятный, потому что если считается, что от этого может получить выгоду… Нет, можно считать, что от этого могут получить выгоду Беглов, потому что он доказал своему, как говорит Юля… Ну, не только она, как говорила Юля Латынина, просто я слышал её программу на эту тему… Своему единственному избирателю свою верность и готовность идти до конца в защите действующей власти. Можно так считать. Я бы сказал, наоборот, с другой стороны…
А. Петровская
―
Разве он не получил антирейтинг, условно говоря?
В. Дымарский
―
Да, антирейтинг. С третьей стороны, какое имеет значение при нашей избирательной системе рейтинг? У тебя рейтинг хоть 2% будет, тебя всё равно выберут.
А. Петровская
―
Подождите, но видно же, что старается Александр Дмитриевич, идёт навстречу. И вместо судебного квартала – вот вам, пожалуйста, парк. И со Смоленкой как-то сейчас не очень чисто выходит теперь…
В. Дымарский
―
Со Смоленкой… Понимаете, ещё не то что не вступил в должность, а ещё даже не объявил о том, что он идёт на выборы, и уже обещания не сбываются! Мы с тобой уже говорили здесь в «Разворотах» – есть надежда на то, что эти обещания, которые сейчас раздаются пачками ежедневно, что они когда-нибудь будут исполнены?
А. Петровская
―
По крайней мере, пишут. Сегодня, кстати, «Ведомости» на первой полосе с огромной публикацией, что Беглов написал в Москву с просьбой поддержать 17 больших крупных инвестиционных проектов в Петербурге.
В. Дымарский
―
Понятное дело, да.
А. Петровская
―
Пишет же, просит, старается!
В. Дымарский
―
Пишет, просит – а если не дадут?
А. Петровская
―
Писали – не дали, там уже вина не его.
В. Дымарский
―
Слушай, если ему дали карт-бланш на неограниченные ресурсы, которые можно просить для выполнения этих 17 инвестиционных проектов, то это одно дело. А если он сейчас даёт обещание: «Я потом попрошу, ну дадут – дадут, ну не дадут –извините», тогда что это такое? Обещать надо то, что ты можешь сделать.
А. Петровская
―
То, что от него зависит, он сделает. А там уже дальше как получится.
В. Дымарский
―
Возвращаясь к Музею блокады: вот тебе пример одного из проектов, который всем обещали, всё было, уже, казалось бы, всё, даже конкурс провели. А потом – «вы знаете, денег нет, давайте отложим». То есть, не отложим, а практически проект всё. Я так думаю, на нём поставлен крест. Может быть, будущее поколение советских людей будут жить при коммунизме, как нам говорили…
А. Петровская
―
В светлой России будущего.
В. Дымарский
―
…А следующее поколение петербуржцев, может быть, опять вернутся к этому вопросу и построят Музей блокады.
А. Петровская
―
Что касается будущих губернаторских выборов, мы пока не очень хорошо понимаем, как они будут выглядеть, потому что Александр Дмитриевич, которого мы всё сватаем в губернаторы, пока вообще не сказал, что он собирается идти. Как вам кажется, как может выглядеть этот бюллетень избирательный, шорт-лист, как мы его называем?
В. Дымарский
―
Я думаю, если… Смотрите, всё зависит от того, как решится вопрос с Бегловым. На 99% будем считать, что Беглов. Я думаю, что он будет очень короткий, и кроме фамилии Беглова, все остальные будут практически не знакомы.
А. Петровская
―
То есть, не как на президентских выборах на Украине.
В. Дымарский
―
Нет. Никакой а-ля Собчак не будет.
А. Петровская
―
То есть, Бортко, скорее всего, наверное…
В. Дымарский
―
Бортко – человек, всё-таки, известный, но он скорее известен… Я не думаю, что у него есть шансы стать губернатором.
А. Петровская
―
Вот вчера…
В. Дымарский
―
Но он известен, конечно, как режиссёр и как производитель не очень внятных заявлений в последние годы. Он у меня один раз был в эфире, он такое говорил, что я никак его не мог соединить с гениальным фильмом «Собачье сердце»! И когда я его спросил: «Скажите, а у вас нет когнитивного диссонанса между вашей позицией и фильмом, который вы создали?», он… Он отказывается вообще говорить об этом фильме.
А. Петровская
―
Почему?
В. Дымарский
―
Он его сделал, я думаю, совершенно искренне. Но, видимо, потом в голове что-то поменялось…
А. Петровская
―
Так бывает.
В. Дымарский
―
…И он теперь не хочет, чтобы об этом ему напоминали, потому что у него действительно начинается вот этот вот когнитивный диссонанс.
А. Петровская
―
Ладно. Посмотрим, что там будет на губернаторских…
В. Дымарский
―
Поэтому я думаю, что Бортко будет, уже вроде объявили, от коммунистов никуда не денешься. Я думаю, что они и выбрали кандидата, с одной стороны, вроде как бы известного, с другой стороны, не имеющего никаких шансов. Потому что я думаю, что был бы Максим Шевченко – это была бы борьба.
А. Петровская
―
Да? То есть, у Шевченко было бы больше шансов, чем у Бортко?
В. Дымарский
―
Конечно. Безусловно.
А. Петровская
―
Ладно, посмотрим. Шансов, я так понимаю, оппозиции вы не оставляете войти в этот шорт-лист?
В. Дымарский
―
Нет. Реальная оппозиция, которая могла бы составить хоть какую-то конкуренцию – её просто не пустят на выборы и всё.
А. Петровская
―
А что касается муниципальных выборов, кстати?
В. Дымарский
―
Слушай, вот здесь я теряюсь в догадках, как и любой… Я не причисляю себя к политологам, но я думаю, что даже наши великие политологи и политтехнологи сейчас вам ничего не скажут. Потому что это совершенно terra incognita – муниципальная электоральная площадка.
А. Петровская
―
Просто после московских муниципальных выборов все говорили о том, как замечательно всё удалось…
В. Дымарский
―
Но понимаешь, там же до сих пор всё непонятно в Москве с муниципальными депутатами. Непонятно вообще, кто, что, как, какой там расклад политических сил, если их опустить на уровень муниципальных депутатов. Там всё непонятно до сих пор. Это слишком большая масса людей, политиков, на 99% неизвестных. Вообще не политиков фактически, просто наших сограждан, которые получают мандаты депутатские и дальше как-то себя ведут. А как они себя поведут – непонятно.
А. Петровская
―
Кстати, про Москву…
В. Дымарский
―
Но борьба будет, конечно, за муниципальные мандаты, и это очень правильно, потому что от них в нашей нынешней системе очень многое зависит на будущих выборах.
А. Петровская
―
Действительно. Наши следующие выборы определяются уже буквально 8 сентября. Вы про Москву сказали, я хочу вас спросить про письмо Навального к Нюте Федермессер. Она объявила буквально в понедельник, по-моему, что пойдёт на выборы в Мосгордуму. Пойдёт самовыдвиженцем, но, как писал «Коммерсантъ», это всё спланировано и согласовано с мэрией. И Навальный попросил её не идти, потому что в том же округе будет баллотироваться Любовь Соболь, и, соответственно, Нюта Федермессер может оттянуть голоса, и это, наверное, не очень правильно. Как вы относитесь к этому обращению, к этой инициативе? Не идти на выборы, для того чтобы… Или идти на выборы. Со стороны Нюты Федермессер.
В. Дымарский
―
В смысле, не «не идти» на выборы, а не выдвигать себя.
А. Петровская
―
Да, да.
В. Дымарский
―
Слушай, это политика. Это политика, и здесь, что называется, индивидуальные решения. Ты меня извини, я никак фамилию не могу выговорить…
А. Петровская
―
Федермессер.
В. Дымарский
―
Ты за меня будешь говорить тогда. Я думаю, что она должна сама решать это. С одной стороны, я её понимаю. Почему она должна зависеть от кандидата… Никаких предвыборных соглашений между ними не было, правильно?
А. Петровская
―
Тем более, она же сказала, зачем она идёт. Это человек, которого знают, как человека, активно занимающегося помощью людям, особенно людям, которые находятся уже…
В. Дымарский
―
Да, я понимаю. Может быть, она считается…
А. Петровская
―
Она сказала, что нужен человек от благотворительности.
В. Дымарский
―
С другой стороны, если у неё больше шансов, чем у Соболь – то, может быть, тогда есть смысл, что она станет, а не Соболь? Потому что она станет. А Соболь не станет.
А. Петровская
―
Как я понимаю, Навальный намекает на некую аффилированность здесь с властью, некую связь.
В. Дымарский
―
Если он считает, что она аффилирована с властью – чего ты ей письмо тогда пишешь.
А. Петровская
―
Здесь просто вопрос в том, что, как я понимаю, у неё есть свои конкретные понятные задачи.
В. Дымарский
―
Слушай, это вечная политическая проблема, проблема политиков. И кстати, не только в нашей стране. Это вопрос договорённостей: есть договорённость или нет договорённости. Политики разных политических сил или договариваются между собой, или не договариваются. Или конкурируют между собой, или идут в союзе вместе, в некоем альянсе. Это ваше дело. Переведите Соболь в другой округ. Или уговорите эту девушку с незапоминающейся фамилией…
А. Петровская
―
Нюту Федермессер.
В. Дымарский
―
…Перейти в другой округ.
А. Петровская
―
У нас с вами 30 секунд остаётся. В отношении Музея Достоевского, ваше мнение. Вы сказали: «Не будет музея, будет сквер».
В. Дымарский
―
Выбор между сквером и Достоевским, он очень тяжёлый, понимаешь?
А. Петровская
―
Нелёгкий, согласна.
В. Дымарский
―
Он нелёгкий. Ой…
А. Петровская
―
Времени всё меньше, Виталий Наумович, решайтесь!
В. Дымарский
―
Референдум! Референдум жителей.
А. Петровская
―
Вернулись к тому, с чего начали.
В. Дымарский
―
Причём жителей Петербурга! Не этого района, которым хочется только скверик, а всего Петербурга, которому, может быть, хочется музей.
А. Петровская
―
Вернулись к демократии, с которой начали. Спасибо большое. Виталий Дымарский. Хорошего дня.
В. Дымарский
―
Спасибо.