Особое мнение СПб - Борис Вишневский - Особое мнение - 2019-08-07
В. Дымарский
―
Добрый день, доброе утро – для кого как. Это программа «Особое мнение». У микрофона Виталий Дымарский. Сразу представлю моего гостя: политик Борис Вишневский. Борис Лазаревич, приветствую вас.
Б. Вишневский
―
Доброе утро.
В. Дымарский
―
Тогда мы приступим. Знаете, обычно перед такими эфирами, «Особое мнение», когда нужно высказываться по разным вопросам актуальным, я пишу себе такую записочку маленькую, чтобы ничего не упустить. А здесь я пришел с пустыми руками, потому что у нас повестка дня для обсуждения настолько понятна, что особенно запоминать-то и пропустить ничего невозможно. Мы, конечно, будем говорить о выборах, что в Москве, что в Петербурге. И, наверное, первый вопрос я как раз на эту тему и задал бы Вишневскому: Борис, видите ли вы какую-то связь, или, я бы сказал, взаимное влияние, тех событий, которые происходят в Москве и тех событий, которые происходят в Петербурге? Я имею в виду электоральных.
Б. Вишневский
―
Безусловно. Это события одного порядка, управляемые, на мой взгляд, из одного центра.
В. Дымарский
―
Где он, этот центр?
Б. Вишневский
―
Мне понятно, что этим центром является президентская администрация, которая решает задачу сохранить власть в Москве и Петербурге любой ценой. Она решает задачу не допустить честных выборов, она решает задачу растоптать избирательные права граждан, и, на мой взгляд – я говорил об этом на митинге 3 августа в Петербурге – обществу объявлена война. То, что происходит на сегодняшний день, это уже не 141 статья УК, «Воспрепятствование осуществлению избирательных прав граждан», о чем мы говорили в эфире «Эха» еще некоторое время назад, это уже 278, «Насильственный захват и удержание власти в Российской Федерации». Потому что все происходящие события означают, что делается всё, чтобы лишить людей их избирательных прав.И вообще это уже не только о выборах, это – о будущем. Это уже не только о том, будут ли допущены или не допущены те или иные кандидаты. Это о том, могут ли граждане влиять на власть, считаются ли с их мнением, есть у них права, есть ли в стране Конституция и закон, или их нет. На сегодняшний день нам показывают, что нет ни закона, ни Конституции, есть только сила, только грубое насилие.
Давайте вдумаемся, что происходит. Те, кто захватили, украли власть у граждан на прошлых выборах, сегодня заводят уголовные дела против тех, кто хочет на честных выборах вернуть себе эту власть. Те, кто избивает мирных граждан, обвиняют тех, кого избивают в том, что они якобы устраивают массовые беспорядки. Те, кто врут и изворачиваются, подменяют документы, прячутся от кандидатов, объявляют подписи фальшивыми - эти люди, вместо того, чтобы сидеть в тюрьме, нагло ухмыляясь в лицо, как говорил Фазиль Искандер «наглой улыбкой обесчещенного» - заявляют, что кандидаты, и в Петербурге, и в Москве, якобы сами в чем-то там виноваты, не сумели выполнить какие-то бюрократические процедуры.
В этом плане очень символичное совпадение, почти одновременно вчерашнее заседание Центризбиркома, где было сказано, что кандидаты должны отвечать за ошибки нотариусов, кандидаты должны отвечать за ошибки графологов МВД; что никакого значения не имеют заявления избирателей о том, что это их подписи. А в Петербурге кандидаты, оказывается, должны отвечать еще и за ошибки почты, потому что когда почта не доставляет уведомление о конференции, обвиняют в этом кандидатов, в данном случае – от «Яблока», которых просто сняли с выборов, как в округе «Морской». Именно за это.
Но партия-то выполнила все свои обязанности, и не обязанностью партии является проверять, как работает почта. Она существует для того, чтобы доставлять корреспонденцию. Точно так же, как нотариус существует для того, чтобы удостоверять документы, и кандидат не должен идти к нотариусу заверять подписные листы с другим нотариусом, пятью видеокамерами и десятью экспертами, чтобы потом засвидетельствовать, что нотариус всё сделал правильно. Вот всё это в целом, повторяю, не просто растаптывание избирательных прав граждан, это – растаптывание норм Конституции в народе, как источнике власти.
В. Дымарский
―
Я не хочу сказать, что мы всё это знаем, но в последние дни мы это повторяем практически ежедневно, и обо всех этих безобразиях, я их плюс ко всему еще называю просто «национальным позором», помимо всего прочего…
Б. Вишневский
―
Это преступление, это не национальный позор, Виталий. Другое слово надо употреблять, как мне кажется.
В. Дымарский
―
А преступление – тоже национальный позор. Но неважно, у меня вопрос такой, меня сейчас больше интересует даже… Хорошо - нам, вам, нам всем вместе объявили, как вы говорите, войну. Чем ответит противоположная сторона на эту войну, на эту агрессию? Чем может ответить, чем будет отвечать, и как будет отвечать? Что в наших силах?
Б. Вишневский
―
Две вещи, безусловно, в наших силах. Первая вещь: это мирный и массовый протест против этого. Он происходит и в Москве, и в Петербурге.
В. Дымарский
―
Можно я? Извините, я буду по мере поступления перебивать.
Б. Вишневский
―
Пожалуйста.
В. Дымарский
―
«Мирный массовый протест», запомнили. Вот вышли люди на мирный массовый протест, в Москве я имею в виду. Чем это закончилось, мы все знаем. Продолжать дальше «мирный» массовый протест? Я уже теперь говорю в кавычках, потому что он далеко не мирный.
Б. Вишневский
―
Я скажу так: для себя каждый решает сам, участвовать ли в этом протесте или нет. Могу сказать, что в акциях в Москве, повторяю – в мирных и законных, хотя и объявленных несогласованными…
В. Дымарский
―
Они объявлены незаконными и перестали быть мирными, давайте так.
Б. Вишневский
―
Нет, они являются мирными с точки зрения граждан. Они не являются мирными с точки зрения власти, которая применила насилие против этих мирных граждан. Именно власть устроила массовые беспорядки, именно власть применила силу незаконно.
В. Дымарский
―
Согласен.
Б. Вишневский
―
Так вот, в этих акциях в Москве участвуют мои друзья и близкие, в этих акциях в Петербурге участвую я сам и тоже мои коллеги, мои друзья, мои близкие, и, на мой взгляд, надо их продолжать. Я буду продолжать в них участвовать, безусловно, поскольку это один из путей, которым можно на власть повлиять. Если людей выходит мало – власть понимает, что можно и дальше творить любой беспредел.
В. Дымарский
―
Извините, тогда еще у меня вопрос: в Москве вышло много, в Петербурге вышло мало – я имею в виду митинг, который был в субботу. Не так много, как хотелось бы.
Б. Вишневский
―
Меньше, чем мне бы хотелось.
В. Дымарский
―
В Москве тоже, наверное, меньше, чем хотелось бы, но все-таки достаточно много. И что? На что это повлияло? Вы считаете, что это повлияет на поведение власти по отношению к кандидатам, по отношению вообще к организации выборов?
Б. Вишневский
―
Я считаю, что это, к сожалению, не спринтерская дистанция. Это стайерская дистанция. Один митинг, конечно, вряд ли переломит ситуацию, даже если придет 100 тысяч человек. Но если митинги будут продолжаться, если массовый протест будет продолжаться, то рано или поздно ситуация начнет переламываться.Я хочу обратить внимание на одну очень важную вещь, я это вижу по поколению своего старшего сына. Он работает сейчас в Москве и, кстати, активно участвовал в этих акциях. К счастью, он не был задержан. Говорю «к счастью» потому что те, кто был задержан, получают потом штрафы, арест и огромное количество неприятностей. Вот он никогда не занимался политикой, никогда ей не интересовался, он экономист, менеджер, финансист, закончил университет. Но сейчас он и его друзья – на улицах Москвы. «Потому что невозможно, потому что достали, потому что нельзя больше стоять в стороне», - как он говорит.
То, что поколение, в предыдущие годы не интересовавшееся политикой и не ходившее ни на какие митинги, вообще от этого всячески отстранявшееся, сегодня говорит, что невозможно больше молчать – это, на мой взгляд, очень серьезный признак изменения общественных настроений. В Петербурге я вижу то же самое, я вижу огромное количество молодежи на этих митингах. Пусть приходит и меньше людей, чем в Москве, но это уже другие, во многом, люди. Это очень важно, как мне кажется.
В. Дымарский
―
Хорошо. Важно ходить на митинги. Я все-таки хочу логически выстроить, понять позицию не только вашу личную, но и партии «Яблоко».
Б. Вишневский
―
Пожалуйста.
В. Дымарский
―
При этом Григорий Алексеевич Явлинский здесь вот заявляет на днях, что не надо ходить на незаконные митинги, на не санкционированные митинги.
Б. Вишневский
―
Григорий Алексеевич заявляет не это. Во-первых, Григорий Алексеевич сам на эти митинги ходит, и это хорошо известно.
В. Дымарский
―
Я его так понял, он говорит, что не надо «подставлять» себя.
Б. Вишневский
―
Нет, минуточку, Виталий. Вопрос в другом. Григорий Алексеевич Явлинский (также как и я, кстати) считает, что он не вправе призывать кого-то выйти на такую акцию, если власти объявляют ее несогласованной, и это грозит большими неприятностями участникам. Он может сказать, и говорит это, и я говорю то же самое: «Я приду, сам. Вот я – приду, я принимаю для себя это решение». И он выходит, и он был, и Евгений Бунимович, и Сергей Митрохин, и Елена Русакова, и другие мои коллеги были 27 июля и 3 августа на улицах Москвы.Но если я призываю людей куда-то прийти, это означает, что я, как политик, несу потом за них ответственность. Если их задержат – за то, чтобы оказать им юридическую помощь, за то, чтобы к ним приехать, за то чтобы скинуться им на штрафы и на многое другое. Я, кстати, этим всем и так здесь занимаюсь. Хорошо известно, что каждый раз, когда после акций – даже согласованных – задерживают протестующих, мне приходится по многу часов путешествовать по отделам полиции.
Кстати, хочу сказать, что прямо сейчас в отделе полиции, видимо, еще не уехал в суд, находится активист Дмитрий Гусев, который 3 августа на митинге в Петербурге, скажем так, не очень уважительно отозвался о некоем Путине, не уточняя, какой Путин имеется в виду. И его обвиняют сейчас в мелком хулиганстве, в нецензурной брани, в явном неуважении к обществу. Я хочу сказать, что то общество, которое собралось 3 августа на этом митинге – оно не сочло высказывание Гусева неуважением к себе, ни в коей мере. Тем не менее, его вчера забрали прямо из дома, отвезли в полицию, оставили там на ночь и он ожидает суда.
В. Дымарский
―
Тогда еще такой вопрос по поводу поведения, как вы говорите, общества - людей, простых избирателей. «Выходим, выходим, выходим!», - и так до 8 сентября. Предполагаю, что вряд ли власть изменит свое поведение за это время, если не произойдет что-нибудь чрезвычайное. Как, на ваш взгляд, избирателю действовать 8 сентября?
Б. Вишневский
―
Сейчас я только закончу предыдущую мысль. Да, многие полагают, так же, как и вы, что такие публичные акции не дают особого эффекта, власть все равно упирается, продолжает наглеть.
В. Дымарский
―
Нет, я не полагаю, я вижу. Дай бог, чтобы дало.
Б. Вишневский
―
Но я хочу спросить: а какова альтернатива? Мы не можем заниматься силовым противостоянием с властями. Кстати, вот в чем особый цинизм и подлость в поведении властей – в том, что когда эти «космонавты» так называемые, Росгвардия, избивают дубинками протестующих, они прекрасно знают, что никто из них даже прикоснуться к ним не вправе, не опасаясь при этом получить уголовную статью и просто сесть в тюрьму на несколько лет. Это подлое поведение, когда ты бьешь тех, кто заведомо не может не то что тебе ответить, а боится даже тебя просто оттолкнуть, оттолкнуть твою дубинку, занесенную над другом или девушкой, или молодым человеком. Но у нас нет иного пути здесь, кроме мирного протеста.Но есть и второй путь, о котором я хочу сказать. И это - все-таки участие в тех самых выборах. В Москве очень небольшое число кандидатов допущено к выборам в Московскую городскую думу, но, тем не менее, хотя бы несколько человек есть. Значит, надо сделать всё, чтобы эти люди победили, чтобы они были в Московской городской думе, потому что это очень серьезно изменит всю общественно-политическую обстановку в Москве.
В Петербурге, несмотря на то, что нас лишили выбора на выборах губернатора, допустив только господина Беглова и его спарринг-партнеров, у нас есть реальный выбор на муниципальных выборах, потому что все-таки сотни кандидатов, многие сотни – и от «Яблока», и от «Объединенных Демократов», и от других оппозиционных сил к выборам допущены. Они будут участвовать, значит, надо поддержать их, надо прийти на выборы, это тоже изменит ситуацию в городе. Голос избирателя, поданный в день голосования – это очень серьезное оружие, которым обязательно надо воспользоваться.
В. Дымарский
―
Значит, есть возможность голосовать в Москве в Мосгордуму, здесь – за муниципальных кандидатов. А почему тогда в губернаторских не участвовать? Ну или участвовать, я не знаю, каким путем. Почему ни за кого не голосовать на губернаторских?
Б. Вишневский
―
Участвовать надо. Позиция партии сейчас будет сформулирована в решении Федерального политкомитета. Моя личная позиция заключается в том, что никого из этих кандидатов я не поддерживаю.
В. Дымарский
―
Почему?
Б. Вишневский
―
Потому что это сговор. Понятно, почему я не могу поддерживать господина Беглова, это, на мой взгляд, не требует никаких объяснений. А трое остальных допущенных кандидатов честно признавались, прямо здесь, в этой студии, в эфире «Эха», что никакие муниципальные подписи они не собирали, что им просто их дали, что они допущены по прямому сговору. Как можно поддерживать этот сговор? Я для себя это считаю невозможным.
В. Дымарский
―
Хорошо, а те, которых допустили, скажем, в Мосгордуму – их же тоже допустила власть, поучается? Не сами же они пробились туда.
Б. Вишневский
―
Нет, это совсем другая ситуация. Они не договаривались ни с кем о своем допуске. Они были зарегистрированы – очень, повторяю, в небольшом количестве. В частности, трое моих коллег из «Яблока» зарегистрированы – это Евгений Бунимович, который, на мой взгляд, не нуждается в представлениях в эфире «Эха»; это Дарья Беседина и Максим Круглов. С Сергеем Митрохиным фантасмагорическая история – он единственный, чьи доказательства верности подписей были признаны даже Московской городской избирательной комиссией, но окружная комиссия опять отказала ему в регистрации.
В. Дымарский
―
У меня никаких претензий нет к ним, но Бунимовича тоже допустила, получается, власть некая, злая, зловредная.
Б. Вишневский
―
Нет, Виталий, речь о другом. Речь не о том, что власть кого-то «допустила».
В. Дымарский
―
Ну а как? Получается, она выбирает - кого допустить, а кого нет.Бунимович собирал подписи, ему удалось пробиться через этот барьер. Большей части оппозиционных кандидатов, от «Яблока» и не от «Яблока», пробиться не удалось. И это абсолютная несправедливость!
В. Дымарский
―
А вам, именно конкретно Вишневскому – не удалось пробиться, правильно?
Б. Вишневский
―
У нас же здесь не подписи граждан надо было собирать. Если в Петербурге надо было собрать бы подписи граждан, я уверен, что я бы их собрал. Но в Петербурге – хочу, чтобы наши слушатели еще раз себе это представили – для участия в выборах губернатора не нужно было собирать подписи граждан, нужно было собирать подписи муниципальных депутатов, от «Единой России». И если подписи граждан тот же Евгений Бунимович или Сергей Митрохин в Москве могли получить, обойдя этих граждан, и честно их собрав (и власть тут совершенно ни при чем), то в Петербурге получить подписи муниципальных депутатов от «Единой России», можно было, только договорившись с «Единой Россией» о том, что она допустит тебя на выборы. Это принципиальная разница.Я с ней не договаривался ни о чем. Мы от партии направили письмо руководству городскому «Единой России», где заявили, что необходимо, чтобы все парламентские партии, представленные в ЗакСе Петербурга, были допущены к выборам. Мы просили не за себя, мы требовали, чтобы дали подписи всем. Получили, естественно, отказ.
В. Дымарский
―
Вот скажите честно и откровенно, если бы где-то там, в Смольном (не знаю, где принимаются эти решения) решили: «А давайте Вишневского допустим, дадим ему муниципальные подписи», - вы бы приняли участие в выборах?
Б. Вишневский
―
На сговор я бы не пошел.
В. Дымарский
―
Нет, какой сговор? Вам бы принесли.Если мне бы принесли – я бы не взял. Я честно объездил ровно такое количество муниципалитетов, сколько было нужно.
В. Дымарский
―
Ну хорошо, вам бы предложили другую процедуру: «Езжайте, вам дадут».
Б. Вишневский
―
Мне никто ничего не предлагал.
В. Дымарский
―
Но если бы вам удалось собрать эти сто…. Вы же понимаете, что если бы вам дали, то тоже по указке чьей-то. Как дали Навальному в Москве в 2013 году.
Б. Вишневский
―
Никто из тех, кто подписи принес – их не собирал. Кстати очень интересная аналогия. Как раз в 2013 году на выборах мэра Москвы было принято, на мой взгляд, правильное совершенно решение, что эти подписи муниципальных депутатов от «Единой России» будут даны всем представителям оппозиции. Тогда их получили и Алексей Навальный, и Сергей Митрохин, и другие. Помните, Виталий? Они все участвовали. И даже Николай Левичев получил – тот самый, который сейчас сидит в ЦИК.
В. Дымарский
―
Из «Справедливой России».
Б. Вишневский
―
Да. И обвиняет представителей Дмитрия Гудкова, что они пытаются выйти из плоскости правового поля в плоскость здравой логики, видимо, господину Левичеву недоступную. А Русакову обвиняет в том, что не проследили за нотариусом, и говорит: «Вы же понимаете, что для оппозиции барьерчик должен быть повыше?» Просто изумительное заявление члена ЦИК. Все животные равны, но одни более равны, чем другие.Так вот, если в Петербурге было бы публично заявлено, что все парламентские партии подписи эти получат, я бы, как и другие, конечно бы на это согласился. Но в Петербурге же не было! Они сами отобрали тех, кого сочли безопасными, и только им принесли подписи. А я, объездивший всех, кого можно, собрать их не смог. Повторяю: на сговор я бы не пошел. Только открытая публичная процедура. Когда подписи предоставляются всем парламентским партиям – это нормально. А так, как сейчас было сделано, это абсолютно ненормально с моей точки зрения, я в таких комбинациях участвовать не желаю по причине того, что мне дорога моя репутация.
В. Дымарский
―
Парламентские партии – вы имеете в виду ЗакС?
Б. Вишневский
―
6 парламентских партий, которые представлены в Законодательном Собрании Петербурга. На сегодня у нас только две партии имеют своих кандидатов в бюллетене.
В. Дымарский
―
А с точки зрения политика это разве правильное поведение? Все-таки в политике всегда выбирают не добро, а меньшее зло, я бы так сказал.
Б. Вишневский
―
Я с этим никогда не был согласен. Я никогда не выбирал меньшее зло, оно всегда оборачивается бОльшим, Виталий. Помните выборы в 1996 году, президентские?
В. Дымарский
―
Помню, да.
Б. Вишневский
―
Сколько нам рассказывали, что надо выбрать Бориса Николаевича, как меньшее зло? Я и тогда был с этим не согласен.
В. Дымарский
―
А вы считаете, что за Зюганова надо было?
Б. Вишневский
―
Я считаю, что не надо выбирать меньшее зло. Более того, я знаю людей, которые тогда еще были яростными антикоммунистами, а потом признавались, что голосовали за Зюганова. И что смена власти в данном случае была бы очень полезной, потому что на следующих выборах уже бы точно пришли демократы, и никакого коммунизма никакой Зюганов бы не построил. Но меньшее зло, выбранное тогда, лживым путем, с помощью обмана, фальсификаций, насилия над СМИ, оно потом обернулось бОльшим, через три года.
В. Дымарский
―
1996 год – отдельный разговор, там Зюганов не хотел выигрывать.
Б. Вишневский
―
Сейчас, Виталий, я почему хочу этот мостик перебросить: вот сейчас ровно 20 лет с момента появления этого большего зла. 20 лет назад Борис Николаевич Ельцин объявил Владимира Владимировича Путина своим преемником, помните?
В. Дымарский
―
Помню, конечно.
Б. Вишневский
―
Так вот то самое большее зло, которое прямо проистекло из меньшего.
В. Дымарский
―
Все «злы» и «добры» сейчас мы услышим в выпуске новостей, после чего продолжим.НОВОСТИ
ЗАСТАВКА
В. Дымарский
―
Ещё раз добрый день. Мы продолжаем программу «Особое мнение». У микрофона Виталий Дымарский. Напомню, наш сегодняшний гость – Борис Вишневский. Мы продолжаем разговор. Я хотел одно слово только сказать по поводу 1996 года, чтобы туда больше не возвращаться, потому что мы тогда про актуальность не успеем поговорить. В 1996 году вы не представляете себе такую ситуацию, что если победил бы Зюганов, то следующих выборов, как вы говорите, уже бы не было, был бы «матрос Железняк»?
Б. Вишневский
―
Были бы.
В. Дымарский
―
А матрос Железняк? Я думаю, что в 1917 году тоже так эсеры думали – что у них будут выборы, что будет учредительное собрание.
Б. Вишневский
―
Я думаю, что были бы следующие выборы.
В. Дымарский
―
Коммунисты не отдают власть на выборах, уважаемый Борис Лазаревич.
Б. Вишневский
―
Тем не менее, в 1989 и особенно в 1990 году ровно это и произошло.
В. Дымарский
―
Приведите мне хотя бы один пример из истории, когда коммунисты отдали власть на выборах.
Б. Вишневский
―
1990 год, выборы в РСФСР. Пожалуйста, пример, когда коммунисты отдали власть на выборах.
В. Дымарский
―
РСФСР, конечно, да. Ну, всё, это мы сейчас будем надолго… Это надо для отдельного разговора. Давайте вернёмся всё-таки в день сегодняшний.
Б. Вишневский
―
Да, секунду, я только скажу одну фразу. Я когда-то на какой-то дискуссии сказал, что если бы коммунисты в 1990 году вели себя так, как «Единая Россия» сегодня, они до сих пор управляли бы страной.
В. Дымарский
―
Ну, так было бы и после 1996-го. Итак, давайте вернёмся всё-таки в день сегодняшний. Давайте по муниципальным выборам в Петербурге. В конечном итоге сколько «яблочников» прошло? Или будут в бюллетене?
Б. Вишневский
―
Мы выдвинули около 600 человек, около 400 из них на данный момент зарегистрированы, но часть пытаются ещё снять по судам. Потому что понятно, что наши оппоненты из «Единой России» делают всё, чтобы уменьшить число наших кандидатов. Около 100 кандидатов мы надеемся ещё восстановить через уже судебные процедуры, это отнимает огромное количество времени, сил, нервов. И понятно, что, кстати, это является одной из главных целей тактики, которую выбрала власть: бесконечными отказами заставить нас сосредотачиваться на сидении и глотании пыли, что называется, в Избиркомах и судах вместо того, чтобы заниматься избирательной кампанией.Я надеюсь, что всё-таки около 500 кандидатов у нас будет на муниципальных выборах. Я уверен, что они будут иметь большие шансы, большинство из них – это молодые, очень активные, энергичные ребята.
В. Дымарский
―
Тогда на следующих губернаторских выборах вы пройдёте муниципальный фильтр.
Б. Вишневский
―
Вот почему ещё это важно, совершенно согласен с этой мыслью, сам её не раз высказываю.
В. Дымарский
―
Да, мы много раз тоже говорили.
Б. Вишневский
―
Почему важно получить оппозиционных муниципальных депутатов: чтобы не повторилось то же самое на следующих выборах губернатора, которые, кстати, я почти уверен, будут не через 5 лет. Я думаю, что они будут раньше. Если даже удастся протащить господина Беглова всеми правдами и неправдами, то долго он не усидит, ввиду, на мой взгляд, просто неспособности управлять городом, решать городские проблемы, непонимания горожан, нежелания их слышать.
В. Дымарский
―
Вот смотрите, пишет нам Ольга, сторонница коммунистов. Она так и пишет: «Молодец Вишневский, хоть я и коммунистка». И дальше следующая её мысль: «А 8 сентября должен победить Бортко, если вы его поддержите». Вы – имеется в виду Вишневский. А вы не хотите никого поддерживать.
Б. Вишневский
―
Вишневский его не поддержит. Что касается господина Бортко, он прекрасный режиссёр, я с удовольствием смотрел снятые им фильмы.
В. Дымарский
―
А я не все фильмы с удовольствием смотрел.
Б. Вишневский
―
Но как я могу поддерживать сталиниста? Как я могу поддерживать человека, который выступал за появление башни «Охта-центра»? Человека, который предлагал отдать Исаакиевский собор церкви? Это же в принципе невозможно. Как можно поддержать такого кандидата?
В. Дымарский
―
А нет такой тактики разве, многие же политики так действуют – «за кого угодно, только не за мистера Икс»?
Б. Вишневский
―
Я считаю, что как раз голосовать надо не за кого угодно, а за того, кто тебе близок. Мы уже видели тактику «за кого угодно». Помните, Виталий, 2011 год?
В. Дымарский
―
Как сейчас.
Б. Вишневский
―
Выборы в Государственную Думу и клич, который бросил Алексей Навальный. Я, кстати, выражаю ему всяческое своё сочувствие в связи с его очередным незаконным арестом, как и другим арестованным политикам в Москве: это и Юлия Галямина, и Дмитрий Гудков, и Илья Яшин, и другие, которые отбывают абсолютно незаконные аресты. «Голосуй за любую партию, кроме «Единой России».Что мы получили в результате, вы помните, Виталий? Огромное количество эсеров и коммунистов в Государственной думе, которые потом браво голосовали за Крым, за Сирию, за все людоедские законы: за «закон подлецов», за пакет Яровой, за НКО-«иностранных агентов», за ужесточение наказаний за якобы незаконные митинги. И мы получили 4 оттенка серого, неотличимых от «Единой России». Вот результат призыва «кто угодно, только не «Единая Россия».
Поэтому я не сторонник призыва «кто угодно, кроме», я сторонник другого: ни в коем случае Беглова не поддерживать. А дальше, уважаемые избиратели, я верю, что вы люди умные, вы разберётесь. Если кто-то из вас считает возможным поддержать кого-то из трёх остальных кандидатов – пожалуйста, это ваше право. Я для себя делаю умный выбор, я поступлю иначе: я просто поставлю крестики против всех кандидатов, бюллетень окажется недействительным, будет учтён в подсчёте в числе участников голосования, ибо число участников голосования определяется количеством опущенных бюллетеней, суммой действительных плюс недействительных.
Это означает, что меньший процент голосов получат и Беглов, и все остальные кандидаты; это увеличивает вероятность второго тура выборов. Это, как я понимаю, программа-минимум вообще для оппозиции питерской – не допустить, чтобы Беглова протащили в первом туре.
В. Дымарский
―
А программа-максимум? Чтобы вообще выиграл другой кандидат?
Б. Вишневский
―
Программа-максимум, на мой взгляд – это вообще новые выборы. Я, кстати, выступая на митинге 24 июля, сказал, что для того, чтобы не допустить протаскивания Беглова, есть самый простой способ: это когда и Бортко, и Тихонова, и Амосов просто снимают свои кандидатуры. После этого назначаются новые выборы в течение 3 месяцев, потому что один кандидат в бюллетене быть не может, и эти новые выборы будут уже при другом муниципальном фильтре, уже с учётом итогов муниципальных выборов, которые будут 8 сентября. И будет совсем другая ситуация. Повторяю, я в данном случае никого ни к чему не призываю, я говорю, что у избирателя есть выбор между разными вариантами поведения. Какой он выберет – его право, у нас умный избиратель.
В. Дымарский
―
Как я понимаю, в интересах Беглова как раз низкая явка.
Б. Вишневский
―
В интересах Беглова, безусловно, низкая явка. И в интересах Смольного, потому что нужна низкая явка и на муниципальных выборах. Чем меньше придёт, тем больше влияния окажут те, кого они пригонят: всевозможные бюджетники, курсанты, военнослужащие, жилищники, социальные работники и прочие, прочие. В интересах петербуржцев и Петербурга как раз явка высокая, потому что только при высокой явке можно гарантированно обеспечить поражение «Единой России» на муниципальных выборах и изменить политическую ситуацию в городе очень серьезно.Посмотрите: у нас сейчас практически нет оппозиционных муниципальных депутатов в нашем городе. В Москве год назад появилось около 200 таких депутатов – кстати, большая часть из них была «Яблоком» выдвинута, я хочу сказать. И они сегодня – люди, которые играют очень серьёзную роль в московской политике: они организуют протесты, они защищают граждан, они в гуще всех значимых событий. Часть из них, как та же Елена Русакова, и Юлия Галямина, и Илья Яшин – они баллотируются в Московскую городскую думу. И это очень важно для того, чтобы менялась ситуация, чтобы у граждан появлялось легальное представительство.
Почему власть делает всё, чтобы не допустить появления пусть даже небольшого числа оппозиционных депутатов в Московской городское думе? Не потому, что она боится, что они немедленно там прекратят разворовывание миллиардов или найдут очередное имущество очередного заместителя мэра. Они боятся появления легальной трибуны, как в Петербурге, появления политического представительства у граждан. Они видят, что в Петербурге пусть и небольшое количество оппозиционных кандидатов в Законодательном Собрании, но они серьёзно влияют на обстановку.
В. Дымарский
―
Да, это понятно.
Б. Вишневский
―
А в Москве этого нет.
В. Дымарский
―
За это же идёт борьба и в Москве, собственно говоря.
Б. Вишневский
―
Конечно.
В. Дымарский
―
Вот здесь вопрос… Что нам пишут, что нам пишут… «Бортко любит Путина»… А, вот: «А почему Вишневский не призывает голосовать за Амосова?» Вы же единомышленники. Были, во всяком случае, в одной партии.
Б. Вишневский
―
Во-первых, важное слово: «были». А во-вторых, ещё важнее то, что Михаил Иванович Амосов выдвинулся, не просто получив подписи по сговору со Смольным, но от абсолютно прокремлёвской партии «Гражданская Платформа». Это партия, которая устраивала в Москве марш «Антимайдан» прямо перед убийством Бориса Немцова. Это партия, которая поддерживала Путина, которая поддерживала присоединение Крыма. Как «Яблоко» и я можем поддерживать кандидата, выдвинутого такой прокремлёвской партией? Это абсолютно невозможно.
В. Дымарский
―
Это прохоровская партия.
Б. Вишневский
―
Это бывшая прохоровская партия! Это партия, которую украли у Прохорова в очередной раз, и которая перешла полностью на прокремлёвские рельсы. После этого, кстати, и Прохоров, и его сестра оттуда ушли, как вы помните. Вот в этом причина. А потом, к сожалению, ведь дело не просто в уходе из «Яблока», а в том, что Амосов поддерживал повышение пенсионного возраста, например, это принципиально, на мой взгляд. Это вообще расходится с позицией не только «Яблока», но и всей питерской оппозиции. Так что достаточно много причин, чтобы эта поддержка была невозможной в данном случае.
В. Дымарский
―
Ещё такой вопрос, есть у нас какое-то время. Очень много разговоров идёт вокруг того, что произошло здесь, на Петроградской стороне, с муниципальными выборами. Там вообще чуть ли не у всех «яблочников» были ошибки в документах, которые они подавали.
Б. Вишневский
―
Да не было никаких ошибок в документах! Что произошло на Петроградской стороне: сперва прятали выборы – я это знаю, поскольку я объехал тоже все 6 петроградских муниципалитетов, и ни в одном не признали, что выборы уже назначены ещё 10 дней назад. Только чудом удалось это узнать. Потом прятали комиссии, потом не принимали документы, а когда, наконец, удалось заставить принять документы…
В. Дымарский
―
Сколько у вас там было, 60 человек?
Б. Вишневский
―
59, по-моему, нас там было кандидатов.
В. Дымарский
―
И больше ни одной партии там не было, кроме вас?
Б. Вишневский
―
Там практически больше никто не выдвигался, считая, что заведомо это бесполезно: всё равно не пустят.
В. Дымарский
―
А почему? Почему именно там?
Б. Вишневский
―
Я думаю, потому, что там депутатом по округу является наш председатель Вячеслав Макаров, и не хотели ввязываться в заведомо безнадёжную борьбу. «Яблоко» в неё решило ввязаться, выставило кандидатов, а дальше что произошло, что сделала избирательная комиссия, называется «следите за руками»: 2 избирательных округа в муниципалитете, по 5 мандатов в каждом. Кандидаты приносят решение партии, а выдвижение их по округу 1 и округу 2. Избирательная комиссия берёт документы, дальше она их из этих папочек вынимает и меняет местами. И говорит: «А вы принесли решение о выдвижении партии не вас и не по тому округу». И так во всех муниципалитетах.И ведь понятно, что это жульничество откровенное, но убийственно то, что с этим жульничеством соглашается Городская избирательная комиссия. Вот двух пока кандидатов удалось восстановить через ЦИК, и через Горизбирком потом. Мы надеемся, что ещё кого-то удастся отбить, будем бороться за наших муниципальных кандидатов по всему городу, и на Петроградской стороне, и на Васильевской, и в Центральном районе, и в Калининском, и в Выборгском, и в других.
В. Дымарский
―
Спасибо. Я благодарю Бориса Вишневского за участие в этой программе. Это было «Особое мнение». Я думаю, что мы ещё до 8 сентября встретимся…
Б. Вишневский
―
Я тоже надеюсь.
В. Дымарский
―
…Потому что я думаю, что ещё достаточно много вопросов ко всем петербургским политикам у нас накопится. Всего доброго.
Б. Вишневский
―
Спасибо.