Особое мнение СПб - Андрей Константинов - Особое мнение - 2019-09-11
11.09.2019
А. Веснин
―
Меня зовут Арсений Веснин, это программа «Особое мнение». У нас в гостях журналист Андрей Константинов. Андрей, приветствую вас.
А. Константинов
―
Доброе утро.
А. Веснин
―
Давайте начнем с того, что происходит в Петербурге на выборах. Вот буквально только что Беглова утвердили губернатором, Горизбирком принял это решение. Давайте с Беглова тогда и начнем. Победа Беглова стала для вас неожиданностью? Я так понимаю, что нет.
А. Константинов
―
Просто невероятным потрясением. Знаете, у Владимира Петровича Вишневского есть такие краткостишия, огромное количество разных веселых, и у меня из любимых: «О, как внезапно кончился диван!» Перефразируя это замечательное произведение можно сказать: «О, как внезапно выиграл Беглов!», никто не ждал. Кроме меня – я еще месяца 4 назад сказал. Но я, знаете, в чем ошибся? Сказал, что 55% у него будет, все-таки насчет 65…
А. Веснин: А 65%
―
это много для Беглова?
А. Константинов
―
65 это очень приличный результат.
А. Веснин
―
А вы верите в то, что 65% петербуржцев действительно поддерживают Беглова?
А. Константинов
―
Понимаете, вера – это нравственная категория.
А. Веснин
―
Ну, вы считаете, что действительно 65% петербуржцев поддерживают Беглова?
А. Константинов
―
Я вам так скажу: мне слышать часто приходилось за то время такую фразу, что «никто не видел людей, которые голосовали за Беглова». Это говорят обычно люди каких-то либеральных взглядов, гуманитарных профессий. А я видел людей, которые голосовали за Беглова. Например, это мои папа и мама, которые собирались голосовать за Бортко. И когда Владимир Владимирович Бортко героически снял свою кандидатуру, они взяли и проголосовали за Беглова. Я очень удивился, говорю: «А почему вы проголосовали-то за него, вы же вроде всегда за коммунистов?» У меня папа тех взглядов остался. И он говорит: «Понимаешь сынок, а за кого? Вообще на выборы не ходить? Но мы как-то уже привыкли, что ходим. А Беглов хотя бы хозяйственник, технарь, который будет чем-то заниматься».Они у меня совершенно не политизированы, немолодые люди – маме недавно 80 исполнилось. И таких людей много. В том выборе, который остался - милая девушка и два немолодых парня – а какой тут особый расклад-то? Потому что это были выборы изначально совершенно неинтересные. Ходили слухи о том, что якобы Владимир Владимирович Путин завещал, чтобы выборы были внятные, с понятным результатом, он интересные. И вот мне кажется, что с этим наказом не справились.
Потому что получилось какое-то черно-белое довоенное кино, если и были какие-то искорки, то это, в основном, касалось каких-то оговорок губернатора, у которого, как у Черномырдина, уже очень много афоризмов. Что не делает его хуже или лучше никак, ораторские способности это хорошо для торжеств, банкетов, свадеб. Собчак, например, был замечательный оратор, он вообще умел поговорить, любил это дело, но при нем Петербург откровенно разрушался, и все такое прочее. Яковлев был невелик говорун, но, в принципе, дело знал. Поэтому – посмотрим, как дальше будет. Закончилось и слава богу.
А. Веснин
―
Андрей, вы согласны с тем, что выборы были неинтересные, потому что просто не допустили никаких интересных оппозиционеров в спарринг с Бегловым?
А. Константинов
―
Что значит, не допустили? «Интересные оппозиционеры» - это кого вы имеете в виду? При всем уважении к разного рода… Если брать представителей яблочной секты, еще чего-то – они может быть, очень хорошие люди, я, например, к Борису Вишневскому отношусь с глубоким уважением, несмотря на то, что считаю его городским юродом таким – но он же политический лилипут, какую-то реальную конкуренцию Беглову составить не смог бы. Да и никто из обсуждавшихся.
А. Веснин
―
Вы думаете, что Оксана Дмитриева не смогла бы составить конкуренцию Беглову?
А. Константинов
―
Думаю, что нет. Я уж молчу о том, что она и не хотела, и вела себя в этом отношении… как бы сказать поприличнее-то… по-девичьи! История ведь сослагательного наклонения не знает. Что касается Владимира Владимировича Бортко – знаете, у меня супруга снималась в нескольких его картинах и считала своим долгом непременно за него проголосовать, а я смеялся. Она говорила: «Почему?! Что это ты так как-то несерьезно относишься?» А я говорил: «Только потому, что его не будет в избирательном списке». Я это ей сказал месяца за полтора. Он говорит: «Как?!», а я ответил, что он снимется по состоянию здоровья. Я не угадал причину, но что-то мне подсказывало, что…
А. Веснин
―
Но ведь снялся же он не по состоянию здоровья.
А. Константинов
―
Какая разница?
А. Веснин
―
Видимо, по договоренности.
А. Константинов
―
Я не знаю. Мы с ним в этот же день, когда он снялся, встретились в магазине случайно, и он был в приподнятом настроении и говорил о том, что «а теперь придется из Госдумы уходить». Я говорю: «Как это, почему? Я думал, наоборот, вы теперь сосредоточитесь…» «Ну как, разве мне позволит совесть рядом с Зюгановым сидеть после этого всего?» Я только языком поцокал и пошел покупать гречневую кашу.
А. Веснин
―
Ну, совесть ему позволяет обсуждать с Мединским новые фильмы.
А. Константинов
―
Я не знаю, что сказать на этот счет, у меня этот поступок оставил неприятный осадок. Но другое дело, что есть законы драматургии. Когда ты смотришь, допустим, на синопсис неталантливого сериала и понимаешь, что после чего будет: у несчастной женщины отобрали бизнес, потом ее посадят в тюрьму, а потом она сбежит и вынырнет в Венеции, откуда будет пытаться вернуть свой бизнес. Это всё скучно, мерзко, неинтересно, и особо нечего тут обсуждать. Проблема наших технологов и власти в том, что они не дают себе труда творчески подойти к процессу. Это настолько бездарная драматургия, настолько неинтересный спектакль.
А. Веснин
―
А зачем этот интересный спектакль? Главное же обеспечить победу своего человека, нет?
А. Константинов
―
Нет, не главное. Так вы договоритесь до того, что «а зачем в Смольный в костюме ходить, можно же и в лаптях и в галифе». Есть определенные законы жанра, скажем так. Если вы уж взялись за то, что собираетесь управлять вот этим народом, этим городом – будьте любезны, надо как-то соответствовать. Почему только в Москве интересно – с полицией, дубинками, Любовью Соболь на диване? Там жизнь кипит, там бубна звон, там сердца ликованье. А здесь унылая пора какая-то, очей очарованье. Ходят немолодые люди какие-то и рассказывают друг другу о том, как и куда они будут запускать трамвай. Ну что это такое вообще? Что за неинтересный зоопарк?
А. Веснин
―
Видимо, нет запроса на какое-то интересное событие.
А. Константинов
―
Что значит – нет запроса? Мало ли, что нет запроса. Артист должен петь и плясать, неважно какое у него настроение. Может у него теща умерла сегодня, а он обязан дарить людям радость.
А. Веснин
―
Слушайте, Андрей, но я правда, не понимаю: кому вообще (если считать Кремль и власти) нужны бы здесь в Петербурге Соболь, Навальный, митинги, избиения? Да это никому здесь не нужно.
А. Константинов
―
Соболь и Навальный это самый простой способ поддать парку, нагнать интерес. Можно более тонко, разные есть жанры, есть шпионский боевик, есть гангстерский боевик, есть психологическая драма. Неважно, стреляют или бегают в кадре, важно, с интересом или без. «Ирония судьбы или с легким паром»: никто никого не травит, не выбрасывает в окно, не стреляют, не сажают в тюрьму. Фильм интересный и талантливый, и вы его смотрите. Вот это кино, которое было снято здесь, его не то, что на «Оскара», его на «Кинотавр» отправлять нельзя. Это просто скукотень, это называется «плохо владеем ремеслом».
А. Веснин
―
Чем больше людей будет участвовать в политике, тем больше будет рисков. И не так просто будет провести Беглова.
А. Константинов
―
Здесь людей было достаточно много, а штабов у основного кандидата было, по-моему, аж 4.
А. Веснин
―
Но только 30% явка официальная, где же это много?
А. Константинов
―
Так явка ровно такая, потому что никто не хочет смотреть это кино, неинтересно.
А. Веснин
―
Зато с такой явкой гораздо проще сделать нужный результат. Зачем делать это?
А. Константинов
―
Не знаю, я не пробовал ни разу, но явка была предсказуемая. Хорошая погода, неинтересная кампания, абсолютно предсказуемый результат.
А. Веснин
―
Так всё это устраивает и Кремль, и действующие власти. Замечательно!
А. Константинов
―
Нет, насчет действующей власти… Я одного не мог понять, для меня только одна была загадка во время этого всего предголосовательного процесса: почему так нервничали в Смольном? А они нервничали, причем иногда эта нервозность доходила до каких-то очень странных показателей высоких. Собственно, сам Александр Дмитриевич иногда… Как говорил Дзержинский когда-то: «Никто и никогда не скомпрометирует коммунистов, если только коммунисты сами не скомпрометируют себя». Вот у него противник был один, у Беглова, это он сам. И иногда было такое впечатление, что он героически сражается с алюминиевым ковшиком, и схватка выглядит достаточно жаркой, при том, что в чем интрига - непонятно. Потому что с Бортко всё понятно, приятно чувствовать себя пророком; остальные... ну как это, что это?
А. Веснин
―
Ну вот может быть и нервничали, а вдруг Бортко не снимется?
А. Константинов
―
Даже если бы Бортко не снялся, уверяю вас, никаких шансов у него не было. Ну какие-то коммунисты бы за него проголосовали, но огромная часть – вы и ваши все друзья – вряд ли пошли бы за него голосовать. Потому что вы считаете его сталинистом, и тот же Вишневский покрывается сыпью.
А. Веснин
―
Бортко бы добавил возможности второго тура, а второй тур непредсказуем.
А. Константинов
―
Нет, дорогой мой. Вся социология, задолго «до» четко совершенно говорила, что никакого второго тура, никакого Бортко.
А. Веснин
―
Слушайте, но социологии в наше время доверять это уже моветон просто.
А. Константинов
―
Нет-нет, вы ошибаетесь. Социология это же не астрология. Социология - это наука, наука точная, она очень редко ошибается.
А. Веснин
―
То есть вы верите всем прогнозам – ВЦИОМа, ФОМа, вот этим опросам, которые они проводят?
А. Константинов
―
Нет, я не верю, но при чем здесь вера? Еще раз говорю: верить надо в Бога.
А. Веснин
―
Но вы либо доверяете этим результатам, либо не доверяете.
А. Константинов
―
Дело в том, что есть понятие «статистическая погрешность», и социологи очень редко ошибаются за ее пределы, обычно приводят в пример: «Ну а как же Трамп, Хилари?» Самое смешное, там социологи не ошиблись. Если посмотреть разрыв между ними, всё укладывается в эту самую статистическую погрешность. А здесь запас был таков, что какой там Бортко? Другое дело, я вам скажу честно, что мне немножко обидно за то, что наш город, в котором живет 5 миллионов населения, смогу выставить на арену этого цирка только вот таких, немолодых уже, артистов.
А. Веснин
―
Вам не кажется, что эта проблема общая для России? У нас что, в президенты кто-то выставляется молодой и активный? Вот Навальный попробовал.
А. Константинов
―
Вы сейчас оскорбили Ксению Собчак.
А. Веснин
―
Я думаю, что Ксения переживет это оскорбление.
А. Константинов
―
Откуда вы знаете? Может быть она трепетная, все-таки, девица, а вовсе не такая, как вы думаете.
А. Веснин
―
Но кажется с Ксенией Собчак история довольно мутная, потому что Ксения заявила о своих политических амбициях, поучаствовала в президентской гонке и полностью из политики ушла. Сложно ее считать реальным кандидатом. Особенно по прошествии какого-то времени.
А. Константинов
―
Вот поэтому я и не занимаюсь политикой, скажу вам честно, Арсений. Потому что я не вижу интересных мне людей, с которыми мне интересно было бы сделать интервью, я бы так сказал. Я уж не говорю о том, что с кем бы я хотел дружить, кому бы я хотел помочь, и так далее. Вот это очень важно, чтобы были какие-то интересные люди. А тут смотришь, и самый интересный из всех клоунов – Жириновский, который тоже, как и я, востоковед, у него приличное образование и хорошее чувство юмора, но при этом такие манеры и взгляды, что один раз, другой раз… Я с ним знаком, но как-то расширять знакомство не очень тянет, просто в силу того, что специфический человек. А со всеми остальными и говорить-то о чем? Почему куль овса на базаре?Полтавченко Георгий Сергеевич хотя бы книжки любил читать, и был такой книгочей удивляющий. Он удивил меня в свое время тем, что сказал, что у него любимая книга - Артем Веселый, «Россия, кровью умытая». Так вот я вам хочу сказать, что в нашем политическом страте многие и знать не знают, что это за книга, и что это за автор.
А. Веснин
―
Хорошо, причина-то в чем, что нет интересных людей в политике? Вам не кажется, что причина в том, что на протяжении уже 20 лет система функционирует одна, понятная, которая не заинтересована в привлечении ярких независимых личностей.
А. Константинов
―
Мне кажется, что так устроен человек, что из всех человеческих особей к власти рвутся специфические. Даже когда они относятся к разным партиям, они как-то похожи друг на друга, у них похожим образом устроен мозг. К власти приходят люди обычно ради обретения каких-то благ. Это если они нормальные люди, потому что есть такие, которые говорят: «А мы ради народа! Мы не ради того, чтобы в золоченой карете ездить, мы просто как Данко у Горького, сейчас вырвем сердце, осветим путь, потом ляжем умирать в канаве». Вот эти, которые так говорят, либо опасные безумцы, которые могут завести не пойми куда. Либо это лицемеры, которые врут, которые тоже ради золоченой кареты. Потому что ради чего еще? Вы к власти идете, потому что любите народ и готовы с утра до ночи работать ради народного блага?
А. Веснин
―
Андрей, я понял вашу мысль, что все негодяи.
А. Константинов
―
Я когда такие слова слышу, то по карманам начинаю стучать, чтобы туда не залезли.
А. Веснин
―
Я понял, что все, кто идет в политику - негодяи.
А. Константинов
―
Нет, я не считаю, что все негодяи, и не считаю, что когда человек алчет себе выгод, он негодяй. Вы идеалист, Арсений. Я считаю, что человек должен стараться завоевать, заполучить, захапать, победить. Просто одни это делают на политической дорожке, другие на творческой, третьи на дорожке бизнеса, а третьи просто режут старух по вечерам.
А. Веснин
―
Андрей, ну вы же со мной согласитесь, что политики могут быть разные, даже с учетом того, что все хотят получать нормальную зарплату, самореализация еще тоже такая важная вещь, не только все одними золотыми каретами ограничиваются. Но одни воруют больше, другие воруют меньше, одни нарушают закон, другие нет.
А. Константинов
―
«Власть отвратительна, как руки брадобрея», понимаете? И при этом не указано, какая именно власть. Знаете, почему руки брадобрея отвратительны? Потому что до революции как брили? Клиенту побогаче засовывали в рот огурец, чтобы оттопырить щеку и бритвой. А тем, кто победнее – палец отвратительный в рот засовывали.
А. Веснин
―
Ну да, у Мандельштама, видимо, денег было маловато.
А. Константинов
―
Власть устроена так, что даже когда самый главный либерал приходит к власти, он обязательно норовит засунуть палец в рот тем, кто внизу.
А. Веснин
―
Андрей, объясните мне только, почему в Европе коррупции меньше?
А. Константинов
―
Кто вам это сказал, дорогой вы мой? Там где есть власть в Европе, там коррупции не меньше.
А. Веснин
―
То есть там тоже откаты по 60%, как у нас? Ну нет же!
А. Константинов
―
А иногда и побольше. Вы посмотрите на митинги протеста, которые, допустим, в Чехии проходят уже сколько времени. Очевидно, они по каким-то нравственно-эстетическим соображениям выходят. Но есть в Европе страны, друг мой, где нет власти. Например, скандинавские. У них там уже не власть, они отказались от самой сущности власти, он не владеет властью над жизнями. Власть обязательно кровавая должна быть, тогда она настоящая. Если ты не обладаешь властью послать бомбардировщики в Ливию и устроить там разрушения и посеять смерть, ну какая ты власть? Ты просто дежурный по классу, и всё.
А. Веснин
―
Слушайте, ну вот Бельгия – никто не отправляет из Бельгии в Ливию бомбардировщики.
А. Константинов
―
Да? Мне даже неловко как-то. Конечно, отправляют! Два этих несчастных бельгийских самолета участвуют, там не массово.
А. Веснин
―
Хорошо, два несчастных бельгийских самолета.
А. Константинов
―
А вы считаете, что двое убитых или 20 – есть разница?
А. Веснин
―
Думаю, что двое убитых или 20 – разница всегда есть.
А. Константинов
―
Достоевский говорил, что слезинка ребенка – и уже всё не работает.
А. Веснин
―
Слушайте, Андрей, ну я вот не понимаю. Вы считаете, что политики, власть… Почему Европа-то живет лучше, объясните мне?
А. Константинов
―
Если бы я считал, что власть, как сама субстанция интересна и достойна того, чтобы я, например, ей занимался, то давно избрался бы во все органы, куда только можно – меня, кстати, неоднократно просили, предлагали, я всякий раз отказывался. И сделал бы я политическую карьеру, и основал бы политическое движение.
А. Веснин
―
Я понял. Андрей, можете мне объяснить, почему все-таки люди в Европе живут лучше, чем люди в России?
А. Константинов
―
А почему вы считаете, что люди в Европе живут лучше, чем люди в России?
А. Веснин
―
Потому что я много путешествовал по Европе.А я больше вас.
А. Веснин
―
Возможно. Ну тогда вы со мной не поспорите, что там есть лучше дороги…
А. Константинов
―
Вот у меня есть друг, он женат на итальянке. Она итальянская графиня, а он замечательный врач хирург, у них трое детей. И однажды, когда…
А. Веснин
―
Андрей, давайте вы эту историю расскажете сейчас на Youtube, мы там продолжим беседовать, а в Москве будут новости.
А. Константинов
―
Так а что? Они здесь живут. Это взрослые люди, он замечательный врач, она замечательный ученый, специалист по Набокову. И когда Колю обидели на службе, он сказал: «Всё, Чечилия, давай собирайся, едем в Италию» - причем еще раз говорю: она графиня, у них даже родовой замок (правда, муниципалитету передали) – и она ему по-простому говорит: «Коля, а давай посчитаем. У нас дети занимаются скрипкой, горными лыжами, танцами и ходят в очень хорошую школу, в гимназию. Приезжаем мы в Италию: дети пойдут с мигрантами вместе в школу, потому что денег на приличную у нас не будет. Все эти кружки придется отменить. И я со своим Набоковым никому не нужна. Поэтому давай-ка, Коля, обиду закусываем, и остаемся здесь. Потому что здесь у нас по карману жизнь, а там будет не по карману». И поэтому все эти разговоры о том, что все уезжают в Европу… Не все уезжают.
А. Веснин
―
Ну конечно, кто-то остается. Но я вам могу привести пример десятка моих друзей и знакомых, талантливых ребят…
А. Константинов
―
Ваши друзья и знакомые – это именно что «ребята», которые достаточно молоды, а молодежи свойственно изучать мир, искать лучшей доли.
А. Веснин
―
Да. И которые получают в Европе хорошие предложения по работе и по учебе, которые они не могут получить здесь. И возможности заниматься наукой, особенно. В этом смысле в Европе гораздо больше возможностей.
А. Константинов
―
Молодежная эмиграция охватывает весь мир. Из Швеции очень много народу до сих пор уезжает в Соединенные Штаты Америки, просто едут целыми толпами.
А. Веснин
―
Конечно, в США движухи больше.
А. Константинов
―
И что, это означает, что в Швеции плохо жить что ли? Там люди более социально защищены, чем в США.
А. Веснин
―
Андрей, ну мне даже как-то неловко, правда. Наука развивается лучше где, в России или в Европе?
А. Константинов
―
Я не ученый, поэтому в этом смысле у меня экспертного мнения нет, я вам сказать не могу.ЗАСТАВКА
А. Веснин
―
Мы вернулись в эфир. Тут мы довольно даже громко поспорили в этом перерыве. Мой единственный к вам вопрос: я не понимаю вашего тезиса, скажу вам честно, относительно того, что все, кто идут во власть и в политику…
А. Константинов
―
Вы передёргиваете, прекратите! Я не говорил, что все, кто идут во власть. Я говорил о том, что мне лично это не интересно. Я считаю, что люди, которые идут во власть, особым образом устроены, если они тянутся к власти.
А. Веснин
―
Вопрос: могут прийти во власть люди, которые, например, сделают Россию лучше? Такое возможно или нет?
А. Константинов
―
Одному известному русскому философу задали вопрос: «Отчего вы такой умный и при этом монархист?» Он ответил следующим образом: «Потому что только наследственная монархия даёт шанс, что однажды к власти придёт порядочный, рефлексирующий и хороший человек».
А. Веснин
―
То есть, на выборы прийти хороший рефлексирующий человек не может. По-вашему. Я спрашиваю ваше мнение.
А. Константинов
―
На выборы… Ну, покажите мне, где наше чудо, на которое надо взмолиться. Навальный, что ли, с глазами мёртвой рыбы? Кто? «О, звезда Альтаир, назови мне имя!»
А. Веснин
―
Какие у вас претензии к Навальному, кроме того, что у него глаза мёртвой рыбы?
А. Константинов
―
Да потому что он жулик, самый натуральный жулик и манипулянт. Мы с вами обсуждали это однажды в эфире, я объяснял, что то, чем он занимается – это манипуляция общественным сознанием. Все его расследования не стоят ломаного гроша. Ещё раз это повторять здесь мне не хочется. Давайте на какие-то другие темы поговорим.
А. Веснин
―
Хорошо, давайте поговорим на другие темы.
А. Константинов
―
Потому что у нас, насколько я понимаю, всё-таки, моё особое мнение, а не наши с вами, так сказать, дебаты.
А. Веснин
―
Я вас спрашиваю, я вас ни в чём не убеждаю.
А. Константинов
―
Нет, вы со мной спорите, а не спрашиваете.
А. Веснин
―
Слава богу, имею на это право.
А. Константинов
―
Тогда это будет другой формат, тогда у нас дискуссия, а не «Особое мнение».
А. Веснин
―
Хорошо, давайте про другие темы. Вот у нас муниципальные выборы тоже прошли в Петербурге. Там есть множество фальсификаций. Вы с этим согласны?
А. Константинов
―
Не знаю, я не проверял. Я слышу о том, что там есть множество фальсификаций.
А. Веснин
―
Ваше издание «Фонтанка.ру», например, тоже об этом много пишет, с фотографиями.
А. Константинов
―
Ну да, об этом много говорят. Но знаете, я привык так, что если как эксперт я о чём-то говорю, то только после того, как лично потрогаю руками. Тогда я могу за это отвечать. А так я да, слышу, что в медийном пространстве об этом очень много говорится.
А. Веснин
―
Хорошо. Почему вы не трогаете тогда руками, не проверяете, есть ли фальсификации?
А. Константинов
―
Ну потому что этим занимаются другие журналисты. Я вообще мало политикой интересуюсь. Что я, обязан, что ли?
А. Веснин
―
У вас есть представление после этих выборов, которые многие называют сфальсифицированными, какая-то реакция на это будет в обществе? Или все всё проглотят, и всё будет спокойно?
А. Константинов
―
Мне кажется, что наш город за эту предвыборную кампанию продемонстрировал свою пассивность достаточную такую и равнодушие. В том числе это выразилось через явку в 30%. Это явка нехорошая, это означает, что 70% наплевать.
А. Веснин
―
А этим 70% в какой момент перестанет быть наплевать? В какой момент они, например, начнут поддерживать власть активно или, наоборот, уйдут в оппозицию? Что для этого должно произойти?
А. Константинов
―
Им должно быть интересно либо одно, либо другое. Мы в начале программы говорили о том, что должно быть интересное кино. Вот люди не хотят смотреть это кино. Ни со стороны власти, ни со стороны оппозиции – на самом деле, потому, что одни других стоят, с моей точки зрения. Большинству неинтересно, вот и всё. Как только это станет интересно, как только люди почувствуют свой какой-то кровный интерес, либо азарт, либо припрёт к стенке, что хочешь – не хочешь, надо, иди. А пока этого ничего нет.
А. Веснин
―
Навальный, который вам не нравится, предложил идею «Умного голосования». Сейчас многие говорят о том, что эта стратегия сработала. Вы так считаете?
А. Константинов
―
Дело в том, что это невозможно проверить – сработала она или не сработала.
А. Веснин
―
Но перемены довольно большие всё-таки, во всяком случае, заметные. Довольно много мест муниципальных в Петербурге заняли оппозиционеры, и Мосгордума.
А. Константинов
―
Вы имеете в виду это «Умное голосование» в Москве? Знаете, это, конечно, результат коллективного творчества, это большой коллективный успех. Я думаю, что в основном, конечно, автор этого успеха – совсем не Навальный. Это Сергей Семёнович Собянин приложил руку к тому, как разложились голоса в Мосгордуме. Огромная заслуга здесь у наших творческих силовиков – это ребята, которые зажигали, не щадя себя, всё лето. Вообще власть в целом, в том числе и федерального уровня.Огромное спасибо за вот этот спектакль, который устроили в Москве. Талантливые люди, чего сказать. Сделать хуже – это я не знаю, какие должны быть тяжёлые наркотики, потому что только руками развести по поводу власти и сказать: «Ну вы вообще лучшие просто. Вы вообще вменяемые, нет?» Ещё в середине лета можно было немножко схватиться за голову, подумать посидеть, спокойно какие-то сценарии разыграть менее отвязные, чем были. Поэтому тут не Навальный. В чём успех Навального, так это в том, что он предрёк абсолютно очевидную вещь и сказал, что он это наколдовал. Великий оракул. И я не хуже, я говорил о том, что Беглов победит в первом туре, с маниакальным упорством параноика всё это лето. Давайте из меня сделаем главного Дельфийского оракула, и я буду брать деньги за пророчества свои.
А. Веснин
―
Хорошо, я понял, что вам не нравится Навальный. Но тут-то вопрос поинтереснее.
А. Константинов
―
Да что ж такое! «Не нравится Навальный». Мужчина! Мне нравятся женщины. А этот человек не «не нравится», я глубоко не уважаю его. Ну что вы, в самом деле-то, «нравится – не нравится, спи, моя красавица».
А. Веснин
―
Я не думал, что вас так это волнует, вы как-то очень среагировали странно.
А. Константинов
―
Меня волнует, как вы строите беседу нашу, понимаете? А не Навальный. Мне не нравится, как идёт наш с вами разговор. Вот это точно мне не нравится.
А. Веснин
―
Мне интересно просто дальше. Вот произошли определённые изменения. Эти изменения за собой что-то повлекут ещё?
А. Константинов
―
Какие изменения произошли?
А. Веснин
―
Например, в Мосгордуме было, сколько там, 40 единороссов – стало 20.
А. Константинов
―
Стало там, по-моему, 25.
А. Веснин
―
24 сейчас, может быть, 25 будет.
А. Константинов
―
И ещё зверски оппозиционные коммунисты.
А. Веснин
―
Это повлечёт какие-то изменения?
А. Константинов
―
Ну какие там будут изменения? Коммунисты, очевидно, объявят голодовку протеста под руководством товарища Зюганова, который известный оппозиционер. Это просто смешно. Коммунисты наши – это филиал «Единой России». Это что, непонятно, что ли?
А. Веснин
―
Согласен с вами абсолютно.
А. Константинов
―
Ну так о чём мы тогда говорим?
А. Веснин
―
Вопрос в другом. Какие-то люди из «Единой России», довольно богатые и влиятельные – тот же господин Метельский, например, или этот, как его… Вылетело у меня из головы, который был главой Мосгордумы…
А. Константинов
―
Метельского не избрали, избрали Метлину. Наташа вполне его в состоянии заменить, я её давно знаю.
А. Веснин
―
Кто-то просто потерял свои посты, потерял свои связи, не стали они нужны. Тот же Метельский участвовал во многих городских процессах…
А. Константинов
―
Кто такой этот Метельский? Вот есть он или нет – это на что-то влияет, что ли?
А. Веснин
―
Влияет, возможно, это на то, что люди, которые работают во власти, смотрят: «Ага, поддерживая «Единую Россию» и будучи в ней, можно лишиться какого-то своего вкусного поста». И так далее.
А. Константинов
―
Сейчас так устроена система, что личностный фактор мало что значит. Вот этот Метельский: есть он, или вместо него какой-нибудь Буранский будет – это абсолютно не повлияет на общий ход этого кораблика.
А. Веснин
―
То есть, каких-то сомнений внутри власти и грызни там, которую мы не видим, это не спровоцирует? Вот про это вопрос.
А. Константинов
―
Почему? Внутри власти идёт дискуссия достаточно давно, она достаточно серьёзная. И вот эти события летние в Москве во многом были следствием того, что разные крылья власти имеют разную картину вероятностную будущего и так далее. Разные концепции. Они не очень смогли сначала договориться друг с другом. Потом одно крыло стало продавливать с тяжким звероподобным рвением конкретно свой сценарий, вылилось это во всё это безумие откровенное. Что называется, успокоились теперь там, наколотили чашек, набили посуду в буфете, теперь отдышаться, сесть и выпить остаётся.Вы думаете, что у нас власть смотрит, делает разбор ошибок и берёт себе на зарубку, чтобы потом никогда не повторялось, да? Ах как бы я хотел, Арсений, чтобы было так. Но мне лично кажется, что в нашем случае история никогда никого ничему не учит, а только наказывает за невыученные уроки. И она и сейчас не научит. Эти уроки не будут выучены, и история накажет за это. Вот это у меня вызывает грусть и немножко опасение, потому что я думаю, что с такими подходами к снаряду могут быть достаточно серьёзные проблемы, и достаточно скоро. Вот, что меня беспокоит, вот, что меня расстраивает. А то, что Мосгордума – были одни горлопаны в синих пиджаках, пришли другие.
А. Веснин
―
Андрей, несколько закольцовывая наш диалог, минута у нас осталась. Вам бы не хотелось, чтобы пришли люди во власть – может быть, такие, которые вам всё равно не нравятся, но которые хотя бы не повторяли ошибки, которые хотя бы учились на истории?
А. Константинов
―
А я их не вижу. Я, понимаете, могу поверить только в тех, кого я лично знаю. И из моих знакомых, которые интересуются политикой, это вот только перекреститься и сказать: «Свят, свят, свят, беда пришла в наш аул».
А. Веснин
―
И вы думаете, что такие люди не смогут появиться в стране?
А. Константинов
―
Нет, почему же? Всё возможно. У нас такая страна необычная, что, как говорили в фильме «Цирк»: «Посибл, посибл. У нас в стране всё посибл», и обнимал негритенка.
А. Веснин
―
Давайте мы тогда на этом и завершим. Это было «Особое мнение» Андрея Константинова. Меня зовут Арсений Веснин. До свидания.
А. Константинов
―
До свидания.