Особое мнение СПб - Марина Шишкина - Особое мнение - 2020-01-20
Т. Троянская
―
В студии Татьяна Троянская, программа «Особое мнение». Я приветствую Марину Шишкину, председатель регионального отделения «Справедливой России». Марина Анатольевна, добрый день.
М. Шишкина
―
Добрый день.
Т. Троянская
―
Давайте о том, что происходит у нас в городе. Начнем с лайтовой информации. В Петербурге было Крещение, но мы не о нём самом, а о традиции наших политиков окунаться. Вячеслав Серафимович Макаров, спикер Законодательного собрания, считает, что это сближает людей. На его веку не было такой тёплой зимы, и это печально, потому что, как он говорит, в холодную зиму гораздо приятнее окунаться.
М. Шишкина
―
Близость крепче, телами.
Т. Троянская
―
Видимо, близость крепче. Но, тем не менее, окунулся, как и другие политики. Вы не окунаетесь, кстати?
М. Шишкина
―
Знаете, я не окунаюсь, и члены моей семьи не окунаются. Наверное, если бы даже мы окунулись, то я вряд ли я бы об этом рассказала на страницах социальных сетей, вряд ли бы я выложила свою фотографию в обнажённом виде, сделала бы это достоянием общественности. Знаете, просвещённые батюшки (а в моём окружении, слава богу, есть такие) говорят, что ничего общего с верой эти купания не имеют. Это фиглярство и демонстрация молодецкой силы, удали какой-то, которая превращена в своеобразный церковный обряд. Принял какой-нибудь не очень хороший бюджет, окунулся – грехи тебе и смыли.Замечательная сегодня, кстати, статья вышла в журнале «Город», просто потрясающая совершенно, она поставила вопрос: летом по нормам СЭС нельзя купаться ни в одном из водоёмов, а накануне Крещения Смольный рассылает адреса 29 купелей, где люди могут, как там написано, «смыть свои грехи в иорданях». Что произошло?
Т. Троянская
―
Святой вода становится.
М. Шишкина
―
Это вообще оксюморон – Смольный рассылает список иорданей, строит людям подмостки, всё это попадает в паблик. Печально это всё. Даже с эстетической точки зрения вызывает у меня неловкость, когда я смотрю вот эти фотографии не очень спортивных рыхлых мужиков-губернаторов, которые вылезли из этой купели. Я даже представляю себе эту сцену - вот он собирается дома и говорит, как Высоцкий поёт: «Дуся верная моя, мне надо идти». Она говорит: «Куда ты пойдёшь? Ты уже немолодой, у тебя ревматизм, и артрит, и сердечко пошаливает!» Он говорит: «Ой нет, Дуся, не могу. Вот в соседней области, там уже Василий искупался, уже вывесили. А как я-то?»Мало того, что южные, тёплые регионы – Астрахань и так далее, так и Тюмень купается, Коми купается, Мурманск, Вологда! Это же серьёзные вещи. Конечно всё это напоминает инсталляцию типа зимней лопаты Беглова, когда чиновники вдруг подхватили этот призыв и в едином строю пошли грести улицы, а не делом заниматься.
Т. Троянская
―
Интересно, кто тренд задаёт? Потому что Путин окунается?
М. Шишкина
―
Вы знаете, у нас много таких заводных-то людей. Посмотрите, Вячеслав Серафимович сколько внёс в популяризацию данного обряда купания. Самое печальное в этой истории даже не то, что они купаются, в паблик всё выкладывают, и мы видим обнажённых губернаторов, смывших с себя грехи, которые общего с верой не имеют. А то, как могут люди, обременённые властью испортить, опошлить некоторые вещи. Честно говоря, ничего плохого в таком мероприятии, как Крестный ход – нет. Если его пустить не по Невскому, а по каким-то сопредельным улицам. Действительно, была традиция, есть титульная религия, в конце концов, пусть ходит, кто хочет. Я за то, чтобы была свобода подобного рода шествий, политических, культурологических, религиозных, каких угодно.Но опошляется это тем, что во главе колонны идут люди, которые ровно в таком же строю – смесь рабочего, колхозницы и ИТР – шли на демонстрации 1 мая и 7 ноября. У них ничего не поменялось. Идут ректоры ВУЗов, которые ранее писали, что они атеисты и презирают всю эту духовную историю. И всё это делается на публику. Мне почему-то кажется, что настоящая вера тиха и интимна, она внутри, ты не греши, не делай каких-то вещей. А вот эта демонстрация говорит о том, что пришла мода на подобного рода истории.
Я очень рада, что в это Крещение в РПЦ (не знаю, кто там конкретно, какие-то ее представители) дали очень разумный комментарий, что подобного рода купание – это личное дело купающегося. В Евангелии сказано, что рисковать своей жизнью не для спасения ближнего и высоких целей не пристало. Поэтому - ну что, зато давайте сейчас, девчонки, посмотрим, как выглядят наши губернаторы. Не в бане так хотя бы здесь, господи прости.
Т. Троянская
―
Ну если кто-то хочет испортить себе аппетит, то пожалуйста. Бог с ними, Марина Анатольевна. Пойдёмте дальше. У нас смена правительства, думаю, на этой неделе мы узнаем, кто и что, кто будет новым, а кто-то перейдёт из одного состава в другой. Но сначала к Мишустину. В Государственной Думе было голосование и ваши коллеги – в частности, Нилов, Драпеко, Миронов – все поддержали кандидатуру, предложенную президентом Путиным, Михаила Мишустина.
М. Шишкина
―
Что я об этом думаю? Я думаю о своих старших коллегах следующим образом: они настолько устали от предыдущего правительства… И надо отдать должное всем перечисленным коллегам, которые неоднократно выступали, что правительство во главе с Медведевым надо отправить в отставку. Была даже такая акция партийная «Делай или уходи!», когда партия перед предыдущими выборами в 2016 году собрала десятки миллионов подписей, за что потом пострадала – я знаю, что были проблемы у депутатов, их корили за это, я так понимаю, что Дмитрий Анатольевич Медведев был очень недоволен этой акцией.Поэтому думаю, что сама смена правительства была для них принципиально важна, а то, что они проголосовали за Мишустина… Ну, возможно, они знают этого человека, возможно, как-то доверяет ему, возможно, считают, что эта ситуация ничего принципиально не изменит. Мотивы какие-то были. Наверное, всё-таки сейчас, Танюша, разговор должен пойти не о конкретной фигуре Мишустина, поверьте.
Т. Троянская
―
Смотрите, коммунисты сказали, что им достаточно информации о Мишустине, и они воздержались.
М. Шишкина
―
Они проявили более осторожную позицию.
Т. Троянская
―
Кто-то вообще не пришёл на заседание и не проголосовал.
М. Шишкина
―
Не прийти на заседание - я думаю, что это не вариант. Ну вот наши огласили такую позицию. В оправдание такого спокойного голосования, без вопросов (может быть, они их и задавали внутри фракции) была длительная работа, кровная борьба с тем правительством. Я знаю, что они много выступали против недобросовестной работы Министерств - образования, и, особенно, культуры. То есть, они воевали. Разделяю ли я? Нас не спрашивают, но, ещё раз говорю – вопрос, наверное, не в конкретной фигуре Михаила Мишустина. По большому счету здесь, наверное, цвет на скорость не повлияет. Наверное, всё-таки наши думают о том, что будет дальше.Я к вам ехала, и знаете, на чём себя поймала? Мы как-то совершенно спокойно все приняли, и даже среди политических экспертов, среди круга людей, которые политикой занимаются профессионально – вот это слово «трансфер». Мы даже не обсуждаем ничего другого, представляете? Мы говорим: «В рамках трансфера власти». А я себе задаю вопросы: «А почему он должен быть, трансфер власти? Ручная преемственность передачи власти? А почему у нас нет превосходства закона?» Нам нужно проводить честные выборы, нам не нужно думать о трансфере! Или тем самым все мы признали, что мы - страна не демократическая?
Т. Троянская
―
Мне кажется, все просто получили то, что ждали. Вот в чём дело. То есть, сюрприз как бы случился, но ничего неожиданного не произошло по факту.
М. Шишкина
―
Нет, ожиданное произошло. Что из уст первых лиц государства, вторых и третьих, с совершенной очевидностью транслируется вот этот термин - «трансфер». То есть, мы признали, что у нас будет, как в странах, которые хотят себя чуть-чуть демократизировать. Трансфер ведь применяется тогда, когда нужно чуть-чуть придать демократии, чтобы вот этот переход от авторитарной, тоталитарной системы был не такой болезненный. То есть, тем самым мы признали, что мы авторитарная система, что мы не демократичны, и что у нас не будет никакого приоритета закона. И вот эти аргументы, они меня больше волнуют.Меня волнует то, что всё это опирается на некий термин «стабильность». Мы это делаем для того, чтобы соблюсти стабильность. А под стабильностью что понимается? Способность системы функционировать без изменения структуры длительное время. Вот оно, базовое определение стабильности. А мы под видом стабильности меняем структуру, создаем некое новое непонятное государство, ссылаясь на Малайзию, Сингапур, на Нурсултана, на Дэн Сяопина, на кого угодно.
Создаем государство, которое, скорее всего, не будет коррелировать с традиционными моделями государственного устройства. И вот это меня пугает больше всего. И, наверное, об этом должны думать депутаты. По крайней мере, об этом я планирую говорить с коллегами в Государственной Думе и депутатами, которые здесь, в Петербурге. Мы не можем промолчать. Я не готова сейчас принять эту фазу, которая связана с трансфером власти, естественную. Я считаю, что есть Конституция, когда-то написанная всего тремя людьми.
Т. Троянская
―
Но она уже будет меняться.
М. Шишкина
―
Это структурный элемент. Значит, мы сейчас эту стабильность порушим. Тогда пусть нам кто-то честно скажет, что мы сейчас действительно немножечко поколеблем нашу структуру, и это приведёт к нестабильности системы. Я хочу услышать вот эти слова, понимаете?
Т. Троянская
―
От кого вы их хотите услышать? Кто это должен сказать, кто может сказать?
М. Шишкина
―
Знаете, я, по крайней мере, начинаю этот разговор, для всех экспертов – которые были здесь до того, которые будут. Мы наверняка начнём эти разговоры в каком-то экспертном сообществе, потому что для меня это очень важно. Если мы признаём себя государством, для которого верховенство закона не является – в целом, не обязательно нашего права на международном уровне, это частности, поверьте. А вот «мы меняем эту основу» – это очень важно.И потом – почему это делается для того, чтобы не поколебать так называемую «стабильность»? Знаете, есть такой анекдот - два друга встречаются и один говорит: «Слушай, ну беда какая-то. Цены скачут, ВВП падает, инфляция растёт. Слава богу, хоть зарплата стабильная». Вот если мы это понимаем под стабильностью и сохранение вот этой истории – тогда давайте честно и скажем. Поэтому, конечно, вроде ничего удивительного и не произошло, поскольку мы все ждали этого. И сейчас, мне кажется, какая-то пауза перед массовой рефлексией и какими-то действиями. И не в Мишустине дело.
Т. Троянская
―
Тут вопрос, готовы ли ваши коллеги в Госдуме об этом говорить, про трансфер власти? Потому что «там» их точно услышат, несмотря на состав Госдумы.
М. Шишкина
―
Я думаю, что мы с коллегами будем об этом говорить, по крайней мере, такой разговор начнём. Будут ли они готовы все или кто-то из них? Там есть разные люди, есть и Олег Шеин, и тот же самый Нилов, человек не робкого десятка, и Драпеко Елена Григорьевна, человек, способный задавать какие-то вопросы, поверьте. Даже сам факт задавания вопроса сегодня уже важен.
Т. Троянская
―
Это правда. Главное, чтобы они задавались.
М. Шишкина
―
Я не могу ведь за них сказать, но нашу часть пути мы здесь пройдём. Всё, что связано с готовностью начать ручную передачу власти – мы сейчас не обсуждаем сам факт, почему мы на это идём? Мы обсуждаем – а как мы это сделаем, а что, а где, а что за 75 человек сидят? Да какая разница, какие 75 человек сидят в этом декоративном органе!
Т. Троянская
―
Нет, есть разница. Если там сидит писатель, который убивал людей – я про Прилепина – мне кажется, это о чём-то говорит. Да, он талантливый писатель…
М. Шишкина
―
Это каким-то образом характеризует, даёт такую чёрточку, детальку тому субъекту власти, который придумал этот трансфер. Один ли человек, два ли человека, десять – мы даже не знаем, кто это придумал. Это была спецоперация, мы проснулись – раз, оно уже и свершилось. Я думаю, что это была спецоперация даже для Дмитрия Анатольевича Медведева, потому что по его искреннему выражению лица можно очень хорошо всё проследить. Мне кажется, он тоже не был готов к этой истории, но смирился. «Хвалу и клевету приемли равнодушно».
Т. Троянская
―
Какая разница, где спать?
М. Шишкина
―
Но, но, но! Вы сейчас про человека, у которого ещё не ясное политическое будущее.
Т. Троянская
―
Почему? Совет Безопасности, мне кажется, вполне себе хорошее место в наших условиях.
М. Шишкина
―
Да, может быть. For example.
Т. Троянская
―
Кстати, что из поправок в Конституцию вас беспокоит больше всего?
М. Шишкина
―
Дело в том, что меня вообще поправки в Конституцию беспокоят, скажу честно. У меня всегда создавалось впечатление, что Конституция – это нечто незыблемое, великое, такая гражданская государственная Библия. В Библию ведь не вносятся поправки, в Евангелие.
Т. Троянская
―
Но Конституция меняется со временем.
М. Шишкина
―
Конституция меняется. Давайте на этих ужасных американцах посмотрим, которые нам такую зиму нагнали сейчас сюда, и вообще – как незыблема их Конституция и отдельные её части. Конечно, меня волнуют гражданские права и свободы, прежде всего. Поскольку я человек, который свято верит в то, что в стране может не быть ни нефти, ни газа, ни цветных металлов, ни леса, а будут три вещи: свобода слова (свобода СМИ), независимый суд и сменяемость власти – и эта страна будет жить хорошо. Я абсолютно верю в эти три ресурса. И ежели это будет попрано, то тогда нас ничего не спасёт. И так-то нас уже мало что спасает.Я уже человек не очень молодой и этих обещаний системных видела много. Просто мы их забываем. Я помню Продовольственную программу и «Жильё-200», это в те полусоветские переходные времена. Дальше я уже помню в нынешние советские времена много чего. Слушайте, вы помните «Стратегию 2020»?
Т. Троянская
―
Сейчас - 2033.
М. Шишкина
―
Я помню, знаете что? Португалию! Вот я что помню.
Т. Троянская
―
А Португалия – это что?
М. Шишкина
―
Это 1999 год, как раз был первый пример транзита власти, когда Владимир Владимирович путин сказал, что вообще не надо нас списывать со счетов, нашу великую державу. И тогда была подготовлена первая экономическая программа, которая говорила о том, что если мы будем наращивать ВВП на 8% в год, то за 15 лет мы догоним самые скромные в Европе страны – Испанию и Португалию. Ежели мы будем повышать ВВП на 10%, то догоним Великобританию и Францию. Один раз это произошло, на 8% - в 2000 году. А потом, если мне не изменяет память, 2007 и 2008 год. В итоге Португалию – ну давайте признаем – мы не догнали.Потом у нас была «Стратегия 2020», которая куда делась? Помните, был даже комитет? Потом были нацпроекты, которые в бозе почили – образование, здравоохранение, социалка и так далее. И потом они превратились в так называемые «государственные программы». И был у нас какой-то орган, совет по национальным проектам. Где он сейчас? Ну нет этого!
Т. Троянская
―
Люди забывают…
М. Шишкина
―
Дальше слушайте. Мы шли дальше, нам обещали 25 миллионов высоко-каких-то-там-производительных мест. Где они, рабочие места? То есть, у нас было много крупных системных обещаний. А превентивно они подавались таким образом: нам нужен прорыв. А когда нам нужен прорыв, я так понимаю, что мы всё время сидели где-то в глубокой луже, и потом этот прорыв, нам пинка дадут, и это обязательно будет. Ни одно из этих серьёзных обещаний не имело своего эффективного конца. Я не к тому, что надо кого-то карать, наказывать пофамильно, и так далее. Но об этом надо сказать честно. Что мы сейчас сохраняем? Мы неудачи свои сейчас сохраняем? Или разбираемся, как должна работать здоровая экономика?
Т. Троянская
―
А мы о неудачах не вспоминаем.
М. Шишкина
―
А мы не вспоминаем, потому что экономика не может по щелчку, «сейчас напишем какую-то новую историю – и она пойдёт». Она должна работать на совершенно иных принципах, заложенных во всех простых экономических теориях. Вот и всё. И не может страна существовать таким образом, когда 90 % населения работают для того, чтобы славно и сладко жили 10 %.
Т. Троянская
―
Марина Анатольевна, люди выбирают такую власть. И потом, до изменений в Конституцию Владимир Владимирович что рассказал? О том, что будут деньги за детей платить. Вот, конкретное обещание, которое, может быть, многих вдохновило на то, чтобы завести первого, а может быть, ещё одного, или третьего ребёнка.
М. Шишкина
―
Думаю, не покажусь здесь неактуальной – наверное, кого-то где-то может быть, кому-то это будет хорошее подспорье. Условно говоря, трое детей да ещё полтора миллиона – действительно что-то где-то можно купить. Любая копейка, выданная нуждающаяся слоям – она хорошая копейка. Я только «за». Но, поверьте, в системном плане это ничего не изменит. Ребёнка надо не только родить и купить ему жильё, ему надо дать образование, ему нужно внушить ощущение завтрашнего дня, стабильности – не вот этой «стабильности», когда зарплата стабильная, а всё остальное меняется.Его нужно воспитать в истинном патриотизме, который не воспитывается крещенскими купаниями и хождениями на демонстрации, а совершенно другими вещами. Когда он понимает, что если человек ворует – то он сидит в тюрьме, а папа, который работает на заводе, во-первых, будет иметь эту работу, а во-вторых, на эту зарплату можно будет прожить. И вот тогда, наверное, что-то изменится. Наверное, как такая очень быстрая мера, это что-то даст, но системно это уже ничего не поменяет, поверьте. И вносить в Конституцию что-то про индексацию – это же просто… Любой юрист вам скажет (я не юрист, но тем не менее): нельзя меры тактического свойства вносить в тело закона. Для чего? Нашли мелочи, которые замаскируют основное, изменение структуры государственного управления? Но всё-таки люди умеют читать. А денежки – ну пусть они будут.
Т. Троянская
―
Меня единственное, что удивило: власти Петербурга всё время говорят, что «у нас нет денег, нам сложно», капремонт в два раза увеличивается. И при этом, когда Путин сказал про то, что будут платить деньги: «Да, мы готовы к этому». Сказал губернатор Беглов. Это как?
М. Шишкина
―
Вы знаете, мне очень жаль Владимира Владимировича Путина. Таня, я искренне совершенно говорю. Мне его жаль, потому что сейчас он уже стал заложником той системы, которая создана в последние годы. Он жертва, поверьте. Он жертва, потому что вокруг него находятся вот эти сонмы, кланы, сферы корыстной лицемерной челяди, которая никогда не позволит сказать правду. Никогда. Это уже болезнь. Это раковая болезнь, поразившая наше общество. Возможно, если бы вдруг представить себе какую-то ситуацию, что какой-то губернатор – наш или не наш – сказал: «Слушайте, может, не так будем делать? Может, сделаем по-другому? У нас действительно денег нет, ну не можем мы». Ездил же сейчас Володин в Псковскую область, в этот нищий регион… Но никто не может этого сказать. Все: «Есть! Выполним!»
Т. Троянская
―
Потому что он не будет губернатором, сразу же.
М. Шишкина
―
В том-то и дело. Представляете, какой бедный несчастный Владимир Владимирович.
Т. Троянская
―
Ну а кто сделал всё это?
М. Шишкина
―
Он живёт в кругу людей, которые… Это фактически вражье окружение. Организм всё асоциальнее, всё больнее и больнее становится и никто не может сказать: «Слушай, болеем мы. Болеем, надо лечиться».
Т. Троянская
―
Он живёт, как в сказке, утром просыпается и думает: «А может быть нам дать ветеранам по 75 тысяч?» Подумал президент. Подумал и сказал.
М. Шишкина
―
Сколько их, ветеранов-то осталось уже? Я, конечно, с любовью отношусь к этим старикам, их немного, наверное. Может быть, им и дать 75. Меня волнует другое – что приходит к нему (как бы приходит) другой ветеран и говорит: «Слушайте, Владимир Владимирович, оставайтесь навсегда у нас президентом!» Вот этот вопрос меня волнует больше. Во-первых, вопрос – есть ли он как таковой, не слова ли это.
Т. Троянская
―
Хотелось бы, чтобы не ветераны приходили, а молодые люди, которым придётся жить дальше.
М. Шишкина
―
Потом, понимаете, принимая подобного рода решения – почему мне и жалко Владимира Владимировича, искренне совершенно….
Т. Троянская
―
На этом мы прервемся и после новостей продолжим наше «Особое мнение».НОВОСТИ
ЗАСТАВКА
Т. Троянская
―
Мы продолжаем наш эфир. Марина Шишкина, председатель регионального отделения партии «Справедливая Россия» у нас в студии. Вам жалко Путина, на этом мы остановились.
М. Шишкина
―
Вы знаете, я вот завершу свою мысль, уж коли остановились. Мне жалко его ещё потому, что ему одному придётся нести ответственность за вот эти новые реформы. Потому что если бы они были действительно плодом какого-то коллективного обсуждения, тогда… Вы знаете, чем больше участников, тем и ответственность полагается на них. А поскольку это принято где-то в очень узком круге, то боюсь, что мало кто из челяди примет ответственность за эти поступки. Поэтому, конечно, это печально. Ну, бог-то с ним, Танюш. Посмотрим. Поживём – увидим.
Т. Троянская
―
Ответственность всегда можно переложить, что происходило уже не раз. Давайте немножко ещё про правительство повангуем: кто, на ваш взгляд, останется из прежних министров?
М. Шишкина
―
Ой, мне сложно сказать. Вы знаете, я вообще не очень люблю гадать. Мы в последнее время только и гадаем, собираем слухи, читаем Telegram-каналы. Я думаю, что, наверное, часть людей какая-то… Не могу сказать, даже не буду говорить, даже не хочу об этом говорить.
Т. Троянская
―
А кого бы вы оставили? Есть любименький министр?
М. Шишкина
―
Есть те, которых я ввела бы. Но вы знаете, как ни странно, вот вы сейчас все говорите: уберут Мединского Владимира Ростиславовича. А я почему-то думаю, что он останется. Не знаю, мне кажется, что он останется, потому что будет сделано всё, чтобы он остался. Я так думаю. Поэтому - из чего исходить? Оставлять эффективных… Да эффективных там практически нет. Тань, ну как могут быть в правительстве люди, которые действительно готовы искренне, профессионально работать на систему? Они все очень похожи друг на друга, они все – очень богатые люди, они встроены в данную российскую управленческую модель, где всё сращено: бизнес, государство, церковь. Они прекрасно понимают правила этой игры, они чьи-то.А потом, я думаю, что правительство это формируется не по принципу «вон там, где-то в Нарьян-Маре живёт хороший, классный человек». Я думаю, что оно будет раздербанено между кланами влияния. Вот, пожалуйста, этот клан поставит вот этого человека, предложит этого. Вы фамилии не будете знать! Это будет ровно так же, как с Михаилом Мишустиным: какая разница, где был этот человек? Поэтому то, что вы мне сейчас предлагаете сделать, назвать – конечно, есть люди, наверное, которые достойны были бы работать в правительстве. Но, по моему мнению, им там не окажется места, потому что они, во-первых, ничьи, а во-вторых, они просто не знают этих правил игры, и уже в силу своей порядочности они их не выучат никогда. И слава богу.
Т. Троянская
―
И уж, наверное, решать это будет не Михаил Мишустин.
М. Шишкина
―
Наверное, наверное. Поделят на мелкие феодальные царства и дальше поставят своих людей.
Т. Троянская
―
Марина Анатольевна, давайте про наше Законодательное Собрание. По поводу Зеленкова, который умер: кто будет вместо него в ЗакСе, этот вопрос как-то решается?
М. Шишкина
―
Во-первых, меня интересует вопрос о том, когда же всё-таки будут назначены выборы. И вот по тому, как сейчас идёт процесс, что-то мне говорит о том, что есть некие силы, которые не хотят проводить выборы на этой территории. В противном случае они давно уже были бы объявлены. Я не знаю, что это за силы, московские или местные, в силу разных причин. Партия выдвинула своего кандидата, это Илья Шмаков. Мы сделали это сразу же, как только поняли, что такая возможность будет. Прекрасная кандидатура, многие его знают, наш боец Илья Владимирович. Почему не назначаются выборы? Думаю, в силу разных причин.Возможно, у кого-то в ЗакСе есть страх, что действительно туда придёт некто, кто составит конкуренцию действующему руководству. Москва, может быть, не хочет проводить, потому что сейчас если начать проводить… Чистое поле: ничего нет, ни выборов в Думу, ничто не мешает. Представляете, как разгуляется здесь, условно говоря, оппозиция? А если она вдруг ещё объединится? А вдруг мы сейчас тут начнём какие-то слова говорить страшные? Я думаю, что вот это желание не проводить выборы совпадает у многих бенефициаров. Мы наблюдаем за этим процессом. Как только возникла идея создания некой окружной комиссии, которая будет прослойкой и которая совершенно не нужна, мы тут же с рядом политических сил объединились и решили выступить против.
То есть, мы наблюдаем за процессом. Время ещё есть, но… Это действительно ситуация интересная. Такая мини-серия может быть в Петербурге, прошу прощения за такое, может быть, некорректное сравнение.
Т. Троянская
―
А они обязаны этот вопрос решить до следующих выборов в ЗакС?
М. Шишкина
―
Вообще, в принципе не объявление выборов на освободившейся территории может быть поводом для роспуска Горизбиркома. Но это опять вопрос так называемой политической воли. По закону – да, нельзя. А не по закону – так почему нет? Найдут несколько крючков, которые разрешат это сделать. У нас закон не работает.
Т. Троянская
―
Ну да. У нас и Конституция уже не всегда работает, мы об этом знали. И без поправок она уже принималась совершенно по-другому.
М. Шишкина
―
Конечно, совершенно верно. А вы тут говорите – какая-то 21-я территория. Тут если вдруг срастутся интересы, или кто-то вдруг выступит интересантом в этом вопросе очень активным и сильным – значит, объявят эти выборы. Может, объявят где-нибудь к лету, когда никого не будет, все на дачах. То есть, ещё раз говорю: власть не заинтересована в проведении открытых и честных выборов. Это мог быть очень интересный, любопытный кейс перед будущим выборным сезоном. Будут ли выборы в Думу в декабре или нет, не знаю, но 2021 год всё равно не за горами. Представляете, как мы могли бы тут технологически порезвиться? Я их понимаю.
Т. Троянская
―
Будем наблюдать, что называется. Давайте про Высшую школу экономики, которая решила запретить любые университетские медиа и ввести цензуру. Что вы думаете на этот счёт? Понятно, что студенты уже выступают против этого предложения.
М. Шишкина
―
Смотрите. Дело дошло и до «Вышки». Ситуация в вузах давно уже одна из самых печальных, и некие корпоративные документы, запрещающие студентам или преподавателям выступать от имени вуза, насколько я знаю, во многих крупнейших вузах уже созданы. «Вышка» – это один из самых, я бы сказала, просвещённых вузов в нашей мрачной системе.
Т. Троянская
―
Луч света.
М. Шишкина
―
Мне интересно наблюдать за «Вышкой», я просто с наслаждением наблюдаю за ними. Ситуация очень проста: скорее всего, после вот этой активности – после Жукова, после выступлений в защиту преподавателей, которым запрещено заниматься какими-то исследованиями Навального и кого угодно – наверное, кто-то из какого-нибудь верхнего штаба какого-нибудь Кремля постучал, сказал: «Слушайте, всё, хватит». И руководство вуза, думаю, вынуждено сейчас что-то делать. И вот они принимают документ, который вроде бы, знаете, такой типа наполовину: ты как гражданин выступаешь, а как студент не имеешь права. Но студенты возмущаются: «Как я буду говорить о том, что я вот некто Иванов Иван из некого города, из некого вуза?» Они требуют разрешить представляться, так сказать, собственным статусом для выражения гражданской позиции.Я бы, конечно, на месте руководителей вуза нашла бы в себе силы защитить своих студентов и не допускать этого регламента. Почему, какие могут быть аргументы? С одной стороны, их, конечно, можно понять, потому что да, действительно, даже в некоторых европейских университетах, и в американских особенно, есть ограничения, связанные с выражением политической позиции. Есть такой расхожий термин: «университет вне политики». Но слушайте, там ведь учатся студенты-политологи, философы, историки. Ведь их предметной сферой должно быть изучение этих процессов, анализ, экспертная характеристика какая-то. Они могут это озвучивать, это здорово, это для вуза плюс.
То есть, мы тем самым лишаем их, прежде всего, возможности открытой научной длительности или научной деятельности, которая может быть открыто транслирована во внешний мир. Это первое, это – очень серьёзный аргумент. Второе. А собственно говоря, о чём идёт речь? Вы же знаете, Татьяна, у нас самое страшное преступление – это призыв к свержению конституционного строя. А они хоть раз призывали? Они защищают политзаключённых, они защищают Егора Жукова…
Т. Троянская
―
Они выходят на улицу.
М. Шишкина
―
Слушайте, давайте так: вот где в их действиях… Но если вдруг кто-то из них это позволит, так накажите его по имеющимся законам. Я бы всё-таки на месте руководства ВШЭ не делала этот шаг. А если они его даже сделают, поверьте, ничего не изменится. Вспомните Царскосельский лицей, где учился Александр Сергеевич Пушкин и декабристы – там был очень строгий свод правил. Там нельзя было читать книжки, которые не прошли горнило цензора и классного какого-то там руководителя. Там даже нельзя было писать стихи, вы знаете! Тем не менее, писали стихи, читали запрещённые книжки («А Цицерона не читал») и всё-таки проявляли свою гражданскую позицию.Это бесперспективно – написать бумагу и сказать: «Ты молчи, что ты – студент «Вышки». А потом, где говорить? Что считается средством массовой информации? Блог – это средство массовой информации или нет? Хорошо, для газеты «Известия», или там, для «Russia Today» я не буду говорить – да «Russia Today» и не возьмёт интервью у студента.
Т. Троянская
―
В том-то и дело.
М. Шишкина
―
А для своей страницы – почему нет? Это не СМИ.
Т. Троянская
―
Публичная страница.
М. Шишкина
―
Вот как они будут расшифровывать слово «публичное пространство»?
Т. Троянская
―
Я думаю, надежда на то, что человек просто испугается, и на всякий случай не будет ни говорить, ни писать.
М. Шишкина
―
Вот. Поэтому, может быть, они сделают некий обтекаемый документ. Но не знаю, я всё-таки думаю, что нашли бы они силы, студенты бы их поддержали. А студенты «Вышки» – молодцы. Должно было родиться где-то студенческое движение, которое могло стать локомотивом, заметьте, формирования гражданской позиции молодёжи, которой жить в этой стране дальше.И пусть у нас нет в классическом понимании академических свобод – ну нет их нигде, потому что вузы всегда были государственные, в последнее время ректора назначало государство. Но вот это понятие должно сохраниться – понятие академических свобод, учу, чему хочу, и учу, что хочу, понимаете. Потому что только у нас может быть трагедия по поводу того, может ли учёный в вузе задать вопрос: «Должен ли был быть сдан город фашистам или нет?» На вопрос имеет право каждый. Его истина будет заключаться только в том, что он должен доказать аргументированно, на фактах, могло это быть или нет. И вот это будет уже предметом спора.
Т. Троянская
―
Марина Анатольевна, а почему так получается, что студенты «Вышки» вот такие, а студенты Университета нашего петербуржского – другие? Ведь все же – молодые люди, и некоторые преподаватели преподают и там, и тут.
М. Шишкина
―
Честно вам скажу, я не хочу сравнивать руководства вузов. Я с глубоким уважением отношусь к Ярославу Кузьмину. Просто студентам СПбГУ очень не повезло, и не повезло значительно раньше, они живут в этих условиях 10 лет. Такой горькой судьбы у студентов ВШЭ не было никогда. Вот и всё. А так – они те же самые. И университетские – классные совершенно ребята, просто более напуганы, их меньше, и у них такая за плечами тяжёлая судьба. А так – они все одинаковые. Студенты молодцы, передаю вам флюиды поддержки. Держитесь.
Т. Троянская
―
С флюидами поддержки мы выходим из эфира. Марина Шишкина, председатель регионального отделения партии «Справедливая Россия» была у нас сегодня в студии. Спасибо.
М. Шишкина
―
Удачного дня.