Виктор Шендерович - Особое мнение - 2020-07-16
16.07.2020
О. Бычкова
―
Добрый вечер. Это программа «Особое мнение». С особым мнением Виктор Шендерович. Добрый вечер.
В. Шендерович
―
Добрый вечер.
О. Бычкова
―
Начнем мы с Ивана Сафронова. Ожидаемый с одной стороны результат.
В. Шендерович
―
И с другой стороны ожидаемый. И с третьей. Потому что они не могут, им нет пути назад. В сторону закона уже дороги нет.
О. Бычкова
―
Чешских шпионов исключили, тем не менее.
В. Шендерович
―
А что теперь?
О. Бычкова
―
Ничего, все то же самое. Только эта история про какой-то чешский шпионаж…
В. Шендерович
―
За что сидит по версии государства, расскажи мне.
О. Бычкова
―
Я не государство.
В. Шендерович
―
По версии государства.
О. Бычкова
―
Я не знаю, почему он сидит по версии государства. Государство не очень пока парится мне и тебе это объяснить.
В. Шендерович
―
Тут есть некоторый общий знаменатель, по всем сюжетам, как всегда я люблю искать общий знаменатель. По всем сюжетам недели есть общий знаменатель, который называется план «Крепость». Они вчера ввели план «Крепость». Не пустив в ОВД адвокатов. Это называется план «Крепость».
О. Бычкова
―
А ты откуда знаешь?
В. Шендерович
―
Адвокаты ночью писали, их не пускают.
О. Бычкова
―
Нет, что это называется план «Крепость». Что не пускали я знаю.
В. Шендерович
―
План «Крепость». Это не то, что какой-то капитан, нет, это сверху. План «Крепость». Они забаррикадировались, подняли мосты, они в больнице, они в крепости. Они в домике. И пяди врагу не отдадут. Они в крепости. От кого они все в крепости? Они в крепости от закона. Они вчера не пускали адвокатов к задержанным. Речь не идет о том, что задержанные невиновны, может виновны. Может они все хотели поджечь нас. И нарушить порядок. Но адвокатов пустить надо по закону. Даже к убийце. Не пускают. Они оборонились от закона. Заперлись. Закона там нет, они это знают. Я знаю, что ты знаешь, что я знаю. Все знают, что закона там нет.
О. Бычкова
―
Не более того. Марина Литвинович писала ночью в фейсбуке, которую тоже задержали, что она сидела с еще другими людьми, задержанными в автозаке, во дворе ОВД и они ждали адвокатов. Адвокаты стояли снаружи у дверей.
В. Шендерович
―
И их не пускали.
О. Бычкова
―
А задержанным людям говорили, что никаких адвокатов нет.
В. Шендерович
―
Они лгут. В этой ситуации всё: они лгут, они нарушают закон. Они лгут, что они не нарушают закон. Ну и так далее. План «Крепость». В деле Сафронова План «Крепость». Почему засекречено так дело, страшно засекречено. Адвокаты Сафронова уже сказали, засекречена пустота. Там внутри ничего нет. Никаких доказательств. Даже ложных доказательств нету. Это пустая коробочка…Коробочка с ничем. Они засекретили эту пустоту. Засекретили собственную неспособность даже сфальсифицировать толком. Они ввели план «Крепость» везде по всем направлениям. Вот везде, прости, Господи, это обнуление. План «Крепость» введен на процесс голосования. Враг не пройдет. Наблюдатель не подойдет. Они забаррикадировались во власти. И они нас туда не пускают. Нас – это не меня. Закон. Они не пускают закон, Конституцию, гласность, информацию, адвокатов. Они забаррикадировались. В Хабаровске, Останкино забаррикадировалось от Хабаровска. Хабаровска нет. Хабаровск снаружи. В первые сутки просто не было Хабаровска. Они забаррикадировались от многотысячных демонстраций протеста. Потом они получили концепцию со Старой площади и начали отрабатывать эту концепцию. СМИ загородились от информации, милиция, Следственный комитет, прокуратура забаррикадировались от адвокатов. Власть забаррикадировалась от избирателей. С фальсификациями многомиллионными.
О. Бычкова
―
Избирателям куды бечь?
В. Шендерович
―
Ну либо бечь, пока пускают, либо пытаться взять эту крепость. Потому что они ведь делают это же не то, что они у себя дома заперлись. Они заперлись у нас дома. И нас не пускают. Я живу и ты живешь, мы все живем Христа ради. Завтра они проведут эту красную черту по твоей квартире, ты не выйдешь из квартиры без нарушения закона. Ты попробуешь, они так решат и все.
О. Бычкова
―
Так как? Это же все уже было только что.
В. Шендерович
―
Там они хотя бы делали вид…
О. Бычкова
―
Социальный мониторинг…
В. Шендерович
―
Это еще хотя бы как-то было связано вроде бы, хотя бы формально с их заботой о нас. Они проведут красную линию там, где захотят. Они в панике. Внутренней панике. Их паника связана именно с обрушением внутренней легитимности. Тут очень важная вещь. Ведь легитимность это не то, что считает Памфилова или Чуров или что у них там в Северной Корее по этой части. Легитимность – это то, что ощущается. Легитимность власти так же как понятие справедливость это не счетное понятие. То есть, есть счетное юридическое и здесь ясно, что они нелегитимны. Формально по своим законам легитимны, по всем остальным – нет. Потому что выборов не было давно. Но когда-то было ощущение, мнение народное – по Пушкину. Ощущение их легитимности. Оно испарилось. Хабаровск показывает цену этой всенародной поддержке. Сколько людей сегодня выйдет в защиту Путина. Что-нибудь случись с Путиным - сколько тысяч людей выйдет в Хабаровске, сколько тысяч людей выйдет в Москве. За Путина. В условиях, когда это не будет приветствоваться, когда за это не будут платить. Хотя бы. И сгонять по спискам бюджетников несчастных рабов. Вот. Это… испарилось. Я повторяю, тылы долблю, крымский консенсус давно не работает. Экономике они предложить не могут. Все ухудшается. Они сами загнали себя и нас в угол. Мы у них в заложниках. Они в заложниках у собственной политики. И здесь годовщина сбитого Боинга сегодня, 14-го. Позавчера. Шесть лет. История этого малайзийского Боинга сбитого - вот через нее можно как капля воды, это такая история, что в ней действительно все отражается. Ведь действительно не хотели сбивать. Это не входило, не то что Путин сказал «сбейте Боинг».
О. Бычкова
―
Сбейте пассажирский самолет.
В. Шендерович
―
Сбейте пассажирский самолет.
О. Бычкова
―
Этого не было, конечно.
В. Шендерович
―
Не было. Это обезьяна с гранатой. Но эту обезьяну финансировали мы, гранату им в руки дали мы. Все, что требовалось в этой ситуации и кажется естественной и здравой и даже рационально здравой сказать: простите. Принять свою долю вины, наказать убийц, сделать выводы, наказать тех, кто дал обезьяне гранату. Нормальный ход. А Путин с его специфическим менталитетом этим закупоренным – кругом враги - шагу назад не сделает. Всякое проявление здравого смысла, милосердия, логики – это слабость. Это не по-пацански. Они нас давят – а мы не прогнемся. Вот все его представление. Совершенно пацанское бандитское. Вот как от Кумарина-Барсукова, вот он так и не вышел оттуда. От Кумарина-Барсукова. Кумарина-Барсукова посадил, а сам оттуда ментально не вышел из этой «малины». Он как был в «малине», так и есть. И из этой «малины» человек руководит ядерной державой. И мы все у него в заложниках. И не только мы. Огромные страны по соседству, которым не повезло быть нашими соседями. И вот в этой истории с Боингом теперь уже настойчивой, теперь уже государственной, теперь уже путинской, теперь это уже его преступление. Шесть лет назад это было, то есть это тоже было преступление, но это было убийство по неосторожности. Сейчас он подельник в полный рост. Он, все эти «Комсомольские правды». Эрнсты, Добродеевы, Соловьевы. Все подельники. Симоньяны. Все, кто лгали про это. Все, кто придумывали испанских диспетчеров, украинские самолеты. Все, кто лгали. Все, кто покрывали убийц. Все, кто отводили след от расследования. Те, кто дискредитировали расследователей. Они соучастники. Это пример того, как государство стало заложником собственной преступной, и страна стала заложником собственной преступной политики.
В.Шендерович: Cтрана стала заложником собственной преступной политики
О. Бычкова
―
Но вот такие обличения звучат все эти годы.
В. Шендерович
―
Да.
О. Бычкова
―
И ничего не меняется.
В. Шендерович
―
Потому что они из этой…
О. Бычкова
―
Или меняется?
В. Шендерович
―
Меняется не из-за наших обличений. Меняется, через голову это не удается. Разумеется. Если бы эти обличения звучали не с радио «Эхо Москвы» и фейсбуков. А если бы это было по федеральным каналам, если бы информацию о Боинге, если бы это показать всю историю, фильм снять хороший и показывать его круглые сутки в прайм-тайм. По федеральным каналам. То, разумеется, это была бы уже совсем другая страна. Они держат под контролем, теперь я скажу приятную для них вещь.
О. Бычкова
―
У нас осталось буквально несколько секунд до паузы.
В. Шендерович
―
Тогда приятную для них вещь я скажу после.РЕКЛАМА
О. Бычкова
―
И мы продолжаем программу «Особое мнение». Ты хотел сказать что-то очень приятное для власти. Этот редкий момент мы не можем упустить. Запаслись уже розами.
В. Шендерович
―
Розами и валидолом. В зависимости от того, что скажет. Им ничего не грозит буквально сейчас конечно. Можно расслабиться, перекурить, оправиться. Мы остановились на Останкино. На этой теме. Им удалось за 20 лет, единственное, что действительно эффективно работает – это пропаганда. Пропаганда работает лучших геббельсовских образцов. Многократно повторенная ложь стала правдой. В головах за 20 лет у несчастного населения такой ядовитый коктейль, не имеющий никакого отношения к реальности. Но этот коктейль действует. Это ввели в искусственную кому в каком-то смысле население. То есть оно, вот там у него чего-то уже в венах льется, чего ему залили. Оно так себе без сознания. Какие-то сны видит, которые нужны администрации. В этом смысле…
О. Бычкова
―
Кто видит сны?
В.Шендерович: Пропаганда работает на полную катушку. И очень успешно. Население отравлено, мозги отравлены...
В. Шендерович
―
Население. Которое смотрит. По крайней мере, повестка дня, Хабаровска нет. Украина есть.
О. Бычкова
―
Я не знаю, что там есть. Я не смотрю.
В. Шендерович
―
Я тоже не смотрю. Но есть специальные люди, несчастные наши коллеги Арина Бородина, Ира Петровская, которые смотрят.
О. Бычкова
―
Мне их очень жалко, конечно.
В. Шендерович
―
Которые смотрят по роду работы. Им надо молоко за вредность давать. И они в фейсбуке делятся. Достаточно почитать Арину Бородину. Пропаганда работает на полную катушку. И очень успешно. То есть отравлено население, мозги отравлены очень хорошо. Мордоворотов, которые готовы поломать те несколько тысяч, которые пока что выходят, на несколько тысяч, на десятки даже тысяч людей у них есть мордовороты, которые готовы поломать. И есть наемные негодяи, которые готовы надеть на себя мантии и приговорить этих людей свободных, вышедших на улицы, раздать им штрафы и сроки.
О. Бычкова
―
Подожди. Но как население прекрасное отравленное и что-то еще сказал, если мы видим, например, результаты голосования по этому так называемому референдуму. Если смотреть не на официальные…
В. Шендерович
―
Я сейчас говорю про привычку, мы уже говорили про это, привычка пережидать поддержки в европейском смысле, голосование равное, честное. Никакого нет. Поддержки никакой политической нет. С трудом наскребли, фальсифицировали 20 с лишним миллионов голосов. Наскребли себе фальшивую поддержку.
О. Бычкова
―
Это значит, что куча народу сидят с фигами в кармане.
В. Шендерович
―
Они ждут. Они пережидают, как пережидали Батыя, Ивана Грозного, Дзержинского Феликса Эдмундовича. Царицу Анну Иоанновну. Кого пошлет дьявол – того пережидают. Коммунистов, не коммунистов. Они пережидают. Нет привычки менять. Когда случается такая история как с арестом губернатора Фургала, когда такая пощечина публичная краю от Москвы. Персонифицированная пощечина. Вот мы видим, как детонирует. Но поскольку Путин, что он эффективно сделал: пропаганда и он разломал механизмы обратной связи демократические. Вот демонстрации прошли в Хабаровске. И? - как говорится. Нет партии, которая подхватит повестку. Нет возможности, ОМОН приехал из других…
О. Бычкова
―
Подожди. Там еще все не закончилось. Там история продолжается, она может быть, еще к своему пику не подошла.
В. Шендерович
―
Она придет каким-то образом. Но не европейским образом. Потому что, что случилось бы в нормальной стране. Многотысячные 5-6% населения вышло, представляешь, если бы в Москве вышло…
О. Бычкова
―
Несколько сотен тысяч человек. Уже люди посчитали.
В. Шендерович
―
Это вот была бы Манежка такая.
О. Бычкова
―
Это была бы Манежная площадь образца 1999 или какого…
В. Шендерович
―
То есть все мы вышли. Народ против Коммунистической партии, против Егора Кузьмича. И какого-нибудь Варенникова, прости, Господи. Против них всех народ. Это понятная диспозиция. Но когда синусоида шла наверх и тогда уже была общественная жизнь. И гласность была, и политические организации уже де-факто были. Была политическая жизнь, была гласность. И этого оказалось достаточно, чтобы на этой синусоиде в итоге выбросило прошлую власть.
В.Шендерович: Путин у нас Антимидас. Все, к чему он прикасается – превращается в дерьмо. А не в золото
О. Бычкова
―
Но этого оказалось недостаточно, но там было еще много одновременно других…
В. Шендерович
―
Я говорю: этой синусоиды оказалось достаточно.
О. Бычкова
―
А сейчас чего не хватает?
В. Шендерович
―
А сейчас нет, разломаны политические механизмы. Мы по сравнению с 1989 года деградировали. Потому что партий нет, нет человека, который символизирует перемены. Как тогда был Ельцин, как бы к нему ни относиться. Позднему. Нет идеологии. Мы тогда все-таки понимали, что вместо коммунистов альтернатива была демократия. Свобода. Это альтернатива была сформулирована уже, к этому времени было несколько лет перестройки и гласности. К «Московским новостям» газете было не подобраться. В пять слоев стояли люди, через голову читали. Правду. Была жажда правды. За 20, за 30 лет мы деградировали страшно и сегодня эта энергия, вот они прошли, но люди не могут просто не уходить, то есть могут, это был идеальный вариант. Но этого не будет, чтобы сотни тысяч человек просто не уходили с улиц и чтобы начал ОМОН постепенно рассеиваться и присоединяться к митингующим. Такого нет. Политические механизмы не включаются. Прессы нет.
О. Бычкова
―
Смотри…
В. Шендерович
―
Подожди. Прессы нет, парламента нет, суда нет.
О. Бычкова
―
Это понятно.
В. Шендерович
―
Раз это понятно, то эта энергия это шестереночная передача не работает. Шестеренка не цепляет другую.
О. Бычкова
―
С одной стороны трудно спорить с тем, что общество деградировало, а вот эти все институты и каналы и средства воздействия они разрушены. Но когда ты видишь, например, то, что происходит в Америке или Европе, когда там люди выходят и возмущаются толпами, там тоже нет лидеров. Нет организации.
В. Шендерович
―
Но там есть институты.
О. Бычкова
―
А партии, которые вроде никуда не делись, они тоже оказываются не очень заслуживающими…
В. Шендерович
―
Это другое дело.
В.Шендерович: СМИ загородились от информации, СК забаррикадировались от адвокатов,а власть - от избирателей
О. Бычкова
―
То есть может быть это просто 21-й век…
В. Шендерович
―
В этом есть логика. И это идеальный вариант, когда не требуется лидера. То есть когда меняется формат. И дело не в том, что скажет человек от демократов или республиканцев. А дело в том, что пошла прямая политика. Но не будем углубляться в американский случай. Важно то, что там механизмы работают. Механизмы. И судья отменяет решение президента. И можно выйти на улицу и не встретить мордоворота. Мордоворот не будет тебя бить. Ему никакой Трамп не отдаст никакого приказа. А он не выполнил этот приказ. Трамп это знает. То есть закон работает, суды работают. Пресса работает. Да, она партийная, она располюсовавшаяся. Это уже их проблемы. Но все работает. Механизмы обратной связи уж в Америке-то работают. И бунт в Америке, всегда потом эта энергия растекается в подвижные и работающие механизмы.
О. Бычкова
―
Может быть, сейчас на примере Хабаровска мы увидим, работает или нет.
В. Шендерович
―
Мы уже видим.
О. Бычкова
―
Потому что это первый такой случай.
В. Шендерович
―
Не первый.
О. Бычкова
―
В таком масштабе. Чтобы целый город…
В. Шендерович
―
Был Благовещенск в 2006 году.
О. Бычкова
―
Согласна.
В. Шендерович
―
После каких-нибудь пыток время от времени где-то вспухало. Туда вводили ОМОН. И всех метелили, зачинщиков находили, сажали. Объявляли рукой Госдепа. Госдеп, Навальный, там кто-то нашел уже грузинский след в Хабаровске. Какой-то грузин пробрался и поднял народ, видимо.
О. Бычкова
―
Там украинский…
В. Шендерович
―
Украинский нашли. Непонятно, правда, как. Во время пандемии пробралось столько украинских агентов. Но это уже второй вопрос. Послушай меня. Тут ведь что. Такое вспухает время от времени. Это никаким образом не выходит в перемены. Как дело этого несчастного Флойда сдетонировало на всю Америку и как перед этим сдетонировал Фергюсон. Когда там тоже были мятежи. Где-то на окраине Америки тоже Миннеаполис не ближний свет, с краю. Не так далеко, как Хабаровск. Но сопоставимо. Далеко от всех центров. Что-то происходит. Это детонирует, СМИ работают. СМИ! Работают. Это становится темой для всей Америки. Суды работают, немедленно адвокаты работают, партийная система подключается. Машинка работает. И идеала никакого не будет, но движение происходит. От ада узурпации власти и гниения отползают. В нашем случае посмотрим, конечно, не конец. Ломоносов-Лавуазье. Это энергия не может никуда не деться. Энергия раздражения. Но она не выходит в рычаги какие-то, в шестеренку. В шестереночную передачу. Не выходит. И здесь мы смотрим…
О. Бычкова
―
Если власть каким-то образом поймет, что все серьезно, сделает шаг назад, я читала в каких-то очередных конспирологических Telegram-каналах, что Кремль будто бы, я говорю «будто бы». Не знаю, как на самом деле будто бы решил, что ладно, так и быть этот Хабаровск, новый пускай остается на ЛДПР, например.
В. Шендерович
―
За ЛДПР-то можно. ЛДПР давно на финансировании…
О. Бычкова
―
Меня не волнует судьба ЛДПР. Это просто как схема. Они посмотрели и решили: ладно, хорошо.
В. Шендерович
―
Если ущерб будет, да. Дальше они, ведь Жириновский когда начинает говорить речи, которые Навальный не говорит, это означает, что он либо повышает цену, он просто новый ценник выставляет. Он будет говорить, а не делать.
О. Бычкова
―
Неважно. Это может называться ЛДПР, кооператив «Ромашка». Просто речь идет о том, что готовность сделать маленький…
В.Шендерович: Адвокаты Сафронова уже сказали, засекречена пустота. Там внутри нет никаких доказательств. Даже ложных
В. Шендерович
―
Они договорятся с Жириновским и найдут какой-то компромиссный вариант. По понятиям. Что край останется за ЛДПР, каким-то образом они разрулят эту ситуацию. С помощью каких-то подарков очередных Владимиру Вольфовичу.
О. Бычкова
―
Короче, это может быть твой прогноз. Мы сейчас на нем остановимся. Сделаем маленькую паузу на несколько минут. Новости и рекламу. А потом продолжим программу «Особое мнение». Виктор Шендерович прям здесь.НОВОСТИ
О. Бычкова
―
И мы продолжаем программу «Особое мнение». «Бессмертный полк» должны были проводить 26 июля. Этот самый официальный «Бессмертный полк». А теперь опубликовали официальное сообщение, что не будет, потому что нужно использовать маски, перчатки. А это противоречит духу «Бессмертного полка» и теперь непонятно, когда, непонятно, где.
В. Шендерович
―
Да, неинтересно, потому что власть обладает, я уже говорил, по-моему, даже не моя была метафора, я повторял, Путин у нас Антимидас такой. Все, к чему он прикасается – превращается в дерьмо. А не в золото. И живые вещи…
О. Бычкова
―
Если бы ты был не сатириком, а поэтом, ты бы сказал, что все, к чему он прикасается – не превращается в золото.
В. Шендерович
―
Нет, мне кажется, что поэзии это не добавило бы, нет. Поэзия должна быть глуповата, во-первых, во-вторых, ясна. И метафора должна быть ясна. В данном случае нарушить ее не следует. Все, что живое появляется, они пролезают внутрь, вводят туда формалин и оно застывает, становится мертвым. Так происходило с огромным количеством, вот какое-нибудь появляется волонтерское движение. Помнишь, Крымск был. Вдруг люди поднялись, люди, люди. Опасно. Чего это они сами. Команды не было. Это ведь они могут, я административную логику думаю – чего, сами, сами собрали 10 тысяч человек, собрались, сорганизовались. Сами через социальные сети. Сами чего-то решили и сами делают. Так они же так подумают, в 13-м году, что можно не только помогать пострадавшим в Крымске, что так можно соорганизоваться и для чего-то другого. И немедленно начали ломать, все доламывать. И немедленно придумывают волонтерство, только уже свое. Со своим пилотками, палатками. Финансированием. Под контролем. Это реализовали с «Бессмертным полком». Это томская идея, помнишь да.
О. Бычкова
―
Да конечно.
В. Шендерович
―
Замечательные томские ребята, которые это придумали. Это была человеческая идея.
О. Бычкова
―
Юлия Мучник. Прекрасная коллега, наш товарищ.
В. Шендерович
―
И немедленно власть сказала: чего это сами, не надо. Давайте к нам, к нам. Финансирование, подотчетность. И все это превратилось в хождение с чужими, смысл-то был своих дедов, своих.
О. Бычкова
―
Со своими тоже все-таки ходят люди.
В. Шендерович
―
Правильно.
О. Бычкова
―
Люди же все равно хотят…
В. Шендерович
―
Да, люди все равно, я же ничего против не имею людей, которые выйдут со своими портретиками. Но когда в первых рядах идут со Сталиным и Никонов идет со своим дедушкой.
О. Бычкова
―
А что Никонов, если ты можешь идти со своим дедушкой, а я со своим.
В. Шендерович
―
А в том, что мой дедушка погиб на этой войне, а дедушка Никонова ее развязал. Достаточно такой ответ? Еще раз.
В.Шендерович: Всякое проявление здравого смысла – это слабость. Это не по-пацански
О. Бычкова
―
А я тебе скажу…
В. Шендерович
―
И решил погибнуть.
О. Бычкова
―
Я видела в Петербурге еще круче. В тот период, когда я жила и работала в Петербурге, это был расцвет насколько лет, всех этих «Бессмертных полков». Я там видела, например, как шла колонна работников ЖКХ. Из Средней Азии люди. И они несли портреты таких вот русских солдат. То есть я выступаю тут не как расист. Просто это ужасно смешно.
В. Шендерович
―
Это рассказ о дискредитации. О том, как замечательная человеческая идея может быть опошлена и дискредитирована. И вот если говорить об оскорблении памяти павших, то вот это вот коммунальное хозяйство, которое сгоняет вассалов с чужими портретами – вот это и есть дискредитация победы. Они все это делают. Поэтому судьба этого, судьба «Бессмертного полка» во главе с Василием Лановым, меня совершенно не интересует. Это совершенно не интересно. Не имеет никакого отношения к людям. Люди, если захотят выйти 9-го ли мая. Люди захотят выйти с портретом своего деда. Встать где-то в память, в годовщину гибели. По любому поводу. Это человеческое. Наше государство обладает поразительной способностью, поскольку оно бандитское. Другого ждать не приходится. Поразительной способностью так сказать уничтожать все человеческое. Дискредитировать, уничтожать. Даже когда оно сами появляется, уж казалось бы, немедленно присосаться и высосать как сырое яйцо. Оставить скорлупку.
О. Бычкова
―
В общем, бог с ней с этой скорлупкой.
В. Шендерович
―
Совершенно.
О. Бычкова
―
За Белоруссией следишь?
В. Шендерович
―
Слежу, конечно. Куда же деться. И тоже ситуация драматичная. Ситуация обнадеживающая, обнадеживает то, что кажется он действительно достал. Появление слова «таракан», помнишь словцо по Гоголю – вот оно прилипнет, уже не отдерешь. Всё. Вот как только появился «таракан» - он по большому счету погиб. Он таракан. У таракана в руках ОМОН, ЦИК, телевидение, КГБ. Хрен знает сколько недвижимости. Заводов и фабрик. Но он таракан.
О. Бычкова
―
Анекдоты эти давно уже придумывают.
В. Шендерович
―
Давно. Но такой разрыв между официозом и отношением массово, это действительно массово. Но Лукашенко, поскольку он на 6 лет раньше захватил власть, наших. Там и запущено сильнее. И там все поломано, конечно. Вот ему некуда выйти наружу. Ситуация драматическая. И для него, и для Белоруссии. Для него – потому что у него нет жизни за пределом власти. На нем кровь, на нем убитые. Не только политзаключенные и воровство. И узурпация власти. На нем смерти. И персонально, поименно. Наш коллега. Оператор Первого канала Завадский. Если помнишь такую историю. Убитые, и ему не уйти от власти живьем, то есть на свободе он будет очень недолго, уйдя от власти. И деваться ему особенно некуда. Правда, Ростов большой у нас. Там Янукович, там найдется место и для Лукашенко. Но тоже как бабушка надвое сказала.
О. Бычкова
―
Он так себя хитро ведет по отношению к России. По отношению к ЕС.
В. Шендерович
―
Совершенно верно.
О. Бычкова
―
Мне кажется, не так там все однозначно.
В. Шендерович
―
Там совершенно однозначно в смысле легитимности.
О. Бычкова
―
Ага.
В.Шендерович: План «Крепость». Они вчера его ввели, не пустив в ОВД адвокатов
В. Шендерович
―
Это все однозначно. Дальше вопрос: где он найдет убежище, где его не выдадут. Но хорошо бы, чтобы до этого дошло. Проблема в том, что поскольку ему не выйти наружу, то он будет до последнего. И никаких повторяю то, что говорил про нас, никаких легитимных выходов из ситуации нет. Вот сейчас выборы. Он на них не может проиграть. Дано: Лукашенко не может проиграть на выборах. Он не может уйти от власти. Что это означает? Это означает, что либо будут задавлены все, кто хочет его отстранения от власти и при нынешних размерах народного сопротивления это означает насилие, безусловно. И тюремные посадки и сроки. И просто физическое насилие. И какие-нибудь провокации. Не исключаю взрывы.
О. Бычкова
―
Он это делает каждые выборы.
В. Шендерович
―
Либо действительно его снесет. Но тоже снесет не в результате выборов, а в результате, извини, встречного просто гражданского восстания. Снесет. Как снесло Чаушеску. Когда элита начала, за неделю рассыпалась вся элита и те, кто охраняли Чаушеску – его арестовали.
О. Бычкова
―
Мне кажется, это слово «снесет» и все, что под этим подразумевается, это в наше время выглядит очень так мифологически.
В. Шендерович
―
Когда я говорю «снесет» - я не имею в виду кадр из фильма «Ленин в октябре». Народы, лезущие на решетки. Это все. Нет. Не это. Это происходит как-то по-другому. Вот же есть свежий на наших глазах Чаушеску. Стопроцентный рейтинг за неделею до расстрела. Элита вдруг перестает, вдруг человек, которому он звонит, он не может дозвониться. Вдруг он не может дозвониться до одного, до другого. Вдруг охранник превращается в конвоира. Вдруг уже непонятно, эти люди его охраняют или от него. Или его. Непонятно. Вот так это происходит. Когда я говорю «снесет», я имею в виду вполне известные несколько вариантов есть: вариант Милошевича, вариант Каддафи, вариант Чаушеску. Это все довольно известные варианты. К сожалению, более мягких вариантов уже не будет. Уж мягче, чем с Милошевичем. Потому что он сам отсек. И ситуация драматическая.
О. Бычкова
―
А сам говоришь Ростов.
В. Шендерович
―
Нет. Я сейчас говорю в случае, если снесет, как снесло Януковича, ну, наверное, Путин его не сдаст просто потому что рыбак рыбака видит издалека. Хотя как сложится. Надо будет сдать, будут основания сдать – сдаст. Ничего личного. Бандиты. Послушай. Они бандиты. Они по бандитским понятиям своим рулят. Нам бы дожить до этого. И белорусам бы дожить до этой проблемы. Драматизм сегодняшней ситуации в том, что мирной она не будет. Уже ясно. Либо он остается у власти, утрамбовав всех, кто против него и сломав хребет и заставив еще какое-то количество белорусов просто бежать в Литву и Польшу или уехать. А остальным лечь ничком. Либо это будет как-то по-другому. Ну посмотрим. Но повторяю, драматизм в том, что не будет как в Европе. Не будет выборов, ухода от власти, поздравления от проигравшего победителю. Даже сквозь зубы. Как в Америке. Не будет такого. Смены власти легитимной не будет. Это можно констатировать. А дальше будем посмотреть.
О. Бычкова
―
Оплакиваешь выборы в России, которых теперь тоже, судя по всему, не будет.
В. Шендерович
―
А чего их оплакивать? Возвращаемся к тому, с чего начали. Введен план «Крепость». На всю страну. Они в крепости. Они от нас, рвы, мосты подняты, лучники в больницах. Они обороняются от нас. Они заперлись. Естественно, никаких выборов не будет. А что, до этого были? При Чурове были, при Памфиловой были. При Вешнякове были выборы. Когда были выборы последний раз? Когда ты последний раз волновалась, кто победит. В 1996 году. Мы слушали экзит-пулы, и пытались понять, кто победит. Радовались или не радовались – второй вопрос. В 1996 году последний раз было неясно, кто победит. Это сколько – 24 года. Хороший срок. Отвыкли уже волноваться. Выборов не было и не будет при Путине. И оплакивать поздно. Оплакивать надо было в 2000-2004 году. Дальше уже…Один мой приятель, хорошо сказал, я ехал сюда, он говорит: на «Эхо?» Он говорит: жанр, разговаривать уже поздно. Бессмысленно разговаривать. Они рычат. Они же не разговаривают.
О. Бычкова
―
Они рычат, а мы разговариваем. Мы же не они.
В. Шендерович
―
Диалога, да, конечно, я разговариваю не с ним, а с теми, кто слышит слово. Но в принципе общественного диалога уже нет. Потому что диалог подразумевает тезис на тезис. Здесь крепость, они заперлись, у нас заперлись в нашей квартире. Нас где-то приковали к батареям, и держат нас под контролем.
О. Бычкова
―
А ты знаешь, что ты уже не чемпион?
В. Шендерович
―
В каком смысле.
О. Бычкова
―
А тут внесен законопроект о штрафах для провайдеров, владельцев сайтов за отказ удалять запрещенную в России информацию.
В. Шендерович
―
У меня был миллион. Я миллион заплатил.
О. Бычкова
―
Ты нищеброд.
В. Шендерович
―
Ха-ха-ха.
О. Бычкова
―
Потому что теперь размер штрафа может составлять от 50 тысяч до 4 миллионов рублей.
В. Шендерович
―
Ну хотя бы рублей.
О. Бычкова
―
А за повторное нарушение – до 15 миллионов.
В. Шендерович
―
План «Крепость».
О. Бычкова
―
Как тебе такое. Виктор Шендерович.
В. Шендерович
―
План «Крепость». Забаррикадировались, всех положили лицом вниз. По всем направлениям. Оштрафовать, положить вниз лицом, запереть. Посадить. Уничтожить. В том числе уничтожить, очередная годовщина гибели Наташи Эстемировой. Вчера. Уничтожить. И вот сколько уже уничтожено физически, а уж сколько посажено и оштрафовано. У меня в моем окружении не осталось ни одного человека в ладах с законом. Правда. Чтобы никто не сидел в автозаке. Вот Арина Бородина была последней.
О. Бычкова
―
Это правда.
В. Шендерович
―
20 лет прошло, она даже в автозаке не сидела. Вот наконец дебютировала. Но в принципе уже приличные люди через автозак все проходили, по-моему. Вот так и живем.
О. Бычкова
―
Кстати, это очень смешно, как около Лефортово, я там была, как там мели исключительно людей в майках. Это безумно смешно. Знаешь, есть такая теперь картинка, вчера я видела Елкина. Как два таких страшных омоновца тащат пустую майку. На которой написано «Свободу Сафронову!»
В. Шендерович
―
Очень точно. Дело не в нас, дело в майке, конечно.
О. Бычкова
―
Дело в майке. Самое страшное.
В. Шендерович
―
Свобода слова. С нее началось все при Горбачеве, и именно он открыл этот клапан, он-то думал сбавить пар, выпустить пар, он не знал давление в системе. Оторвало руки вместе с вентилем. Но хотел-то выпустить пар. Конечно, мы не представляем себе, какое на самом деле давление в системе.
О. Бычкова
―
Это важное замечание. Мы действительно не представляем, какое давление в системе. Но только пытаемся фантазировать на эту тему. И каким бы оно ни было, оно нас, рано или поздно, удивит.
В. Шендерович
―
Конечно. Я уже говорил, Оля, даже нас с тобой удивит.
О. Бычкова
―
Хотя казалось бы.
В. Шендерович
―
А уж зрителей Первого, Второго канала ждут такие открытия.
О. Бычкова
―
Закончим на этом. Это была программа «Особое мнение» с Виктором Шендеровичем. Спасибо, пока.