Особое мнение СПб - Елена Чижова - Особое мнение - 2020-08-24
24.08.2020
Т. Троянская
―
Добрый день! Я Татьяна Троянская, и сегодня «Особое мнение» писателя Елены Чижовой – приветствую! Врачи берлинской клиники готовятся выступить с заявлением о состоянии Алексея Навального. Понятно, что ситуация кошмарная – вам, как писателю, какие мысли пришли в голову, когда вы услышали об этом?
Е. Чижова
―
Не надо быть писателем, нужно быть просто человеком, который полжизни прожил в СССР, а вторую половину – в постсоветской России – чтобы всерьёз думать о том, что это, конечно, отравление. Я помню, в 1990-е годы, когда довольно большое количество ранее секретных материалов КГБ, НКВД и всех инкарнаций было опубликовано: часто открывались истории отравлений людей в большинстве своём живых заграницей, потому что было понятно, что внутри страны не было необходимости прибегать к таким сложным методам, потому что у силовых структур были развязаны руки. Я не помню, когда эта практика начала воскресать; я помню глухие разговоры, когда, как говорили, был отравлен Егор Гайдар, потом на какое-то время всё стихло – а потом появилась цепочка, начиная с Юрия Щекочихина, Литвиненко и т.д. Разумеется, первая мысль, которая приходит в голову – это отравление. Конечно, это не означает, что кто-то может дать окончательный диагноз. Я думаю даже, что если вещество не определяется гражданскими лабораториями, на которые ссылаются омские врачи, то мы из уст немецких врачей услышим только какие-то косвенные подтверждения, основанные на клинической картине. В обществе, в мыслящей её части, мнение об отравлении преобладает.
Т. Троянская
―
Это говорит о том, что народ не доверяет официальным источникам?
Е. Чижова
―
Тут мало доверия. В советское время люди тоже не доверяли официальным объявлениям по телевизору, но в той тоталитарной закрытой системе государству и силовым структурам удавалось сохранить более ли менее приличную репутацию. Это до сих пор сказывается, когда люди доверяют ФСБ – это отголоски того времени. Но репутация ФСБ последних лет говорит сама по себе: история со Скрипалём, Литвиненко, когда они особенно и не шифровались. Как бы то ни было сама по себе история жуткая, мы в который раз убеждаемся, что жизнь человека в нынешней Российской Федерации практически ничего не стоит.
Т. Троянская
―
Многие говорили, что Кремлю это не выгодно – как вы относитесь к этой фразе, действительно ли ему не выгодно и это сделал кто-то из ближайшего окружения?
Е. Чижова
―
Эта фраза была написана ещё в первой методичке, в истории с Политковской – потом она повторялась каждый раз, это первое, что мы слышим от пропагандистов – невозможно раз за разом заниматься анализом этой пустой фразу, потому что, если бы это не было попыткой отмазывания себя или кого-то из власти, то было бы нетрудно найти тех, кто отравил Политковскую и других (и того же Навального), потому что известно, что за ним следили, всё записано, но каждый раз все пробы и анализы резко пропадают – понятно, что если бы хотели, то нашли.
Т. Троянская
―
Официальная реакция Пескова («Он заболел») может сравниться с циничностью «Она утонула» и подобных?
Е. Чижова
―
Не хочу уже ни с чем сравнивать, всё, что говорит Песков – пурга, даже по славам самого президента. У него такая должность, и невозможно пургу анализировать, к тому же она меняется от часа к часу.
Т. Троянская
―
Надеюсь, что с Алексеем всё будет хорошо.
Е. Чижова
―
Господи! Конечно, я очень надеюсь, я последнее время сижу на даче и там с замиранием сердца я залезаю в интернет, потому что невозможно тревожно от новостей. Август – ужасный месяц.
Т. Троянская
―
2020 год – какой-то перенасыщенный неприятностями. Я предлагаю перейти к Белоруссии: вчера Лукашенко ходил в обмундировании с автоматом, митинги продолжаются – что вы думаете по этому поводу? В Белоруссии всё закончилось? Его власть закончилась или это только зачатки новой жизни?
Е. Чижова
―
Когда я впервые на белорусском телеграмм-канале увидела страшные кадры, у меня в голове замкнула знаменитая песня Галича «Баллада о вечном огне»: «Шёл ошалелый чёрный паяц перед шеренгой на Аппельплац, тум-балалайка, шпил балалайка… рвётся и плачет сердце моё». Я ходила и напевала, хотя паяца в чёрном увидела только вчера. Я думаю, что это не просто избиение людей, у нас в последнее время воспоминания о Великой Отечественной войне сильно актуализировались под влиянием пропаганды, собственных семейных событий: когда мы видим такую фашистскую расправу над беззащитными молодыми людьми не только в Белоруссии, но и в России, приходит в голову мысль, что это оккупанты, которые избивают оккупированный народ, чтобы подавать любые поползновения в свободе. То, что Лукашенко сейчас находится в состоянии «политического делирия», из него выскакивают невнятные протуберанцы, страшные вещи, в нём говорит советское махровое подсознание. Видимо, под влиянием ужаса, который он пережил, он говорит прямым текстом, то что изобличает в нём уголовного преступника.
Т. Троянская
―
Он это понимает?
Е. Чижова
―
У мня впечатление, что человек находится в таком психическом состоянии, когда человек выкрикивает что-то, абсолютно не задумываясь о том, как это выглядит со стороны: когда он говорит об избиениях, пытках, что это враньё на 60% – ты что не понимаешь, что на 40% ты официально подтверждаешь, что всё правда? И таких несвязных вещей тьма. Будь это частное лицо (в такой трудный год любой может впасть в сложное состояние), но он распоряжается жизнью и здоровьем тысяч мирных людей – это приводит в ужас.
Т. Троянская
―
Это агония? Или он ещё может что-то сотворить?
Е. Чижова
―
В первые несколько дней мне казалось, что это смертельная агония, потому что довольно распространено мнение, что если выйдет такое множество людей (в 1991 году я тоже была на Дворцовой площади, там было 100.000 – и этого хватило), то режим моментально падёт. Мне казалось, что это так: побросав оружие защитники режима разбегутся. Теперь я чувствую, что самое неприятное, что могу предположить, что Лукашенко получил какие-то заверения со стороны России. Если это так, то мне это вдвойне неприятно, потому что страшно, если это случится моя страна впишется за откровенно фашистский диктаторский режим. Сейчас всё зависло в колеблющемся равновесии.Т. Троянская
―
Действительно, Путин говорил с Лукашенко, и безумное выступление Лукашенко на площади было после разговора с президентом России. Да, могут российские войска прийти…
Е. Чижова
―
В это я совершенно не верю, нет. Могу ошибаться, я не политолог, но вы понимаете, история, которая началась в 2014 году, на волне энтузиазма, когда после удачного десятилетия для России, мы Империя без имперских традиций – тогда мы могли играть на теме фашизма, жидобандеровский режим грозит Крыму и Донбассу, мы идём на помощь. Продать эту тему можно было легко, потому что никакого реального фашизма в Украине не было в то время: были вспышки националистов, но они в России есть на русских маршах, но реального фашизма на государственном уровне там не было. Но после всех карательных операций Лукашенко, я не думаю, что нынешние россияне находятся в таком уж овощном состоянии, чтобы можно было рассказывать о том, что эти молодые люди, снимающие тапочки прежде чем встать на скамейку – фашисты, а чёрные личины с автоматами, которые их метелят – ангелы добра.
Т. Троянская
―
В таком случае как Россия может помочь Белоруссии?
Е. Чижова
―
Как угодно, Кремль найдёт косвенные методы помощи Лукашенко, в частности поставить какого-нибудь своего ставленника, сохраняя режим, что не исключено.
Т. Троянская
―
А народ примет? Или это будет компромиссная фигура?
Е. Чижова
―
Мы не можем гадать, это зависит от этой фигуры, от того, насколько эффективно поработают пропагандисты. По сравнению с 2014 годом это труднее, потому что интернет захватил несопоставимые слои населения.
Т. Троянская
―
То, что деятель культуры, дирижёр Владимир Спиваков вернул награды Лукашенко – это говорит о чем-то, он не оппозиционер?
Е. Чижова
―
Я не знаю, само по себе возвращение медали или ордена может говорить о многом. Я совсем не знаю его как человека, поэтому это может быть искренний жест возмущённого человека и, может быть, понимание, что в данном случае вполне можно выступить против Лукашенко – я думаю, что это в любом случае хорошо. Я вспомнила история в связи пропаганды, фашизма и оккупации: в 2015 году я летела в Таганрог на встречу с читателями (там нет аэропорта, поэтому машина встречала в Росте-на-Дону), мы едем, разговариваем, я говорю: «Боже мой, как тут хорошо, тихо», – а водитель мне говорит: «Вы бы видели, что здесь было в 2014 году. По всем дорогам шла и шла русская военная техника на Украину». Мы едем дальше, я пытаюсь себе это представить, он говорит: «Вы представляете, как загадили головы украинцам ихняя пропаганда? Они же это представляют, как оккупацию». Я думаю: «Вы же сказали, что день и ночь шла военная техника. А она обратно выходила? Нет? Вам не кажется, то именно это и называется оккупацией?» Он долго думал, потом поворачивается и говорит: «Это не оккупация. Оккупация – это когда фашисты вошли». Вы представляете, до какой степени в головах людей намертво застряла матриц оккупация и фашизм, с этим пропаганде до белорусских событий было легко иметь дело, но когда действительно вся Россия увидела карателей, это никакой пропаганде не перепрыгнуть.
Т. Троянская
―
Я надеюсь. Появление Координационного совета оппозиции Белоруссии, то, что туда вошла Алексиевич – это говорит о том, что там оппозиция организованнее, чем в России?
Е. Чижова
―
Для меня – нет, потому что сам Координационный совет говорит очень противоречивые вещи, я не анализировала всё, что ими было сказано, но впечатление такое, что если и можно как-то спасать Лукашенко и режим, то государство будет действовать именно через Совет, потому что их можно запугать, договориться, выхватывать точечно. Я думаю, это слабое звено. Скажем, хабаровские протесты – горизонтальные – где нет явных политизированных вожаков или лидеров, он продолжается, по сути дела, я думаю, никто не понимает, каким образом с ним справляться, потому что это некая обезличенная сила: к толпе невозможно подходить с теми же инструментами, что к отдельному человеку. Сила белорусского протеста в народной волне, против которой невозможно ничего сделать даже карательными методами: можно избивать, но они всё равно выходят. Понимаете, координационный совет очень хорош в демократических странах, когда есть возможность вступить в прямые переговоры с правящей партией, и с другой – с соперничающими политическими силами. В условиях современной политической ситуации в России и Белоруссии невозможно ни то, ни другое. Если бы протест в Хабаровске возглавили политические партии, то следующим шагом был бы раскол протеста. Я вижу, что политические партии при такого рода режимах становятся симулякрами.Т. Троянская
―
На жителя Петербурга завели уголовное дело за то, что он выбросил в урну российский флаг, ему грозит до года лишения свободы, пока он находится под подпиской о невыезде – на ваш взгляд, это преступление или очередные нюансы законов?
Е. Чижова
―
Если бы вокруг нас не происходили безумные преступления и посадки людей за одиночные пикеты, абсолютно неподлежащие уголовному преследованию вещи, если бы парламент не штамповал репрессивные законы, то можно было на эту тему всерьёз порассуждать, говорить о том, что это не хорошо, бросать символ страны, но сейчас это пустые разговоры, на который даже время не хочется тратить.
Т. Троянская
―
У нас же кормят голубей каждую субботу, не задерживают наряды полиции, хотя это нетрадиционно для них в последнее время.
Е. Чижова
―
Может быть хотят лучше выглядеть на фоне Лукашенко.
Т. Троянская
―
Всегда бы они этого хотели! Спасибо!