Особое мнение СПб - Дима Зицер - Особое мнение - 2020-08-31
31.08.2020
Т. Троянская
―
Добрый день! Я Татьяна Троянская, и сегодня «Особое мнение» Димы Зинцера – приветствую! С кем бы мы могли поговорить перед 1 сентября, как не с вами – то, что городские и федеральные власти приняли решение «Офлайн-школа. Новый сезон», это правильно решение, как вы считаете?
Д. Зинцер
―
Не судья я чужим решениям, но мне кажется, что хорошо, что мы идём в школу – другое дело, что надо быть осторожными, думать о других.
Т. Троянская
―
Как в вашей школе подготовились к 1 сентября?
Д. Зинцер
―
Следуем рекомендациям Роспотребнадзора… Это тот случай, когда не важно из какой мало уважаемой нами структуры нам выписали рекомендации – они логичные. Провели дезинфекцию, вечером проведём ещё одну, следим за тем, чтобы окна были отрыты, циркуляторы воздуха у нас появились, санитайзеры... Придумали разводки детей и учителей, постарались, чтобы это было не технически сделано, а творчески, что бы мы и сами получили удовольствие, а не думали, как всех по коридорам разводить. Круто.
Т. Троянская
―
Надо принимать то, что мы имеем, и творчески к этому относится.
Д. Зинцер
―
К педагогике нужно относится как к творческой профессии, какой она и является. Мне кажется, учители должны относится к любой ситуации как к вызову – и раз ситуация для всех новая, это круто, потому что мы наконец можем что-то придумать, а не лихорадочно ставить книжки по цвету корешков.
Т. Троянская
―
Что вы придумали, а то, может, директора обычных общеобразовательных школ тоже посмотрят и возьмут на вооружение?
Д. Зинцер
―
Принцип №1: нужно советоваться с детьми принимать с ними решения – это очевидная штука, но ей редко пользуются – не нужно быть уверенным, что мы знаем всё – ничего мы не знаем, но «школа – родной дом», поэтому детям и решать. Когда вся история только началась, дети придумали огромное количество всякой всячины, например, они хорошо усвоили, что нужно всегда быть на связи – открыли огромное количество телеграмм-каналов, ютуб-каналов и т.д. Придумали новые форматы, чтобы сохранилась работа парламента, чтобы сохранилось общение всех со всеми, чтобы старшие классы не забыли, как выглядят младшие, и наоборот – был придуман виртуальный коридор. А сейчас если мы живём квестами, у нас уже включено творческое мышление, ещё мы хотим воспользоваться последними деньками хорошей погоды и выйти на улицу. Завтра во всех классах пройдут технологии открытого пространства, когда мы вместе принимаем решение, как мы будем жить: открытая площадка, где мы можем обмениваться мнениями. Я думаю, что через пару дней будут интересные решения. Очевидно, что мы поменяли расписание: у нас дети могут выбирать, на какой урок идти, тут мы сузили этот выбор только к одному классу, добавив вариативности.
Т. Троянская
―
Это правильный подход. Создавайте возможности, обстоятельства – ничто. Как я понимаю, вы кайфовали от онлайн-обучения и ваши дети тоже, пока весь город стонал, системы рушились, не работали, бедные родители были вынуждены помогать учиться – всё было сброшено на плечи родителей, так по крайней мере, считали родители.
Д. Зинцер
―
Мы не должны обобщать, никто ничего не был должен: родители по привычке выбрали такой путь, по инерции, поэтому говорить, что их заставили – неверно. Я никого не собираюсь ругать, мне кажется, что роль родителей осталась той, что и должна быть в жизни ребёнка: родитель – это тот, кто поддерживает, делает жизнь человека легче, проще, интереснее, ярче и гармоничнее… Если бы родители в сложившейся ситуации пытались делать ребёнку хуже, то им есть, о чем подумать. Родители могли сопротивляться системе, которая начали скрежетать, могли на что-то сказать «нет», дать понять ребёнку, что они наконец-то вместе и будут решать проблемы вместе – это намного большая ценность, чем та система образования, которая своей длань пытается до тебя дотянуться через экран планшета. Если считать онлайн-обучение тем же самым, только еще хуже («ребят, ничего не изменилось, нужно делать то, что мы и так делали только в менее благоприятных условиях») – ничего не получится. А если мы говорим, что мир изменился, то это требует новых реакций и технологий. Поменяв обстоятельства, мы не можем ожидать, что содержание останется прежним, меняется рамка игры и наполнение.
Т. Троянская
―
Смена обстоятельств – воля режиссёра, а он в нашем случае – государство…
Д. Зинцер
―
Кто вам сказал? Режиссёр – это учитель, и эта профессия устроена так, что он и сценарист, актёр и иногда зритель.
Т. Троянская
―
К сожалению, чаще всего в государственных школах учителя – функции, чем креативные люди.
Д. Зинцер
―
Есть артисты, которые выхаживают своё время на сцене, чтобы подучить свои деньги, также есть такие нерадивые учителя, дворники, инженеры… Государство тут не при чем, любое государство (институт управления) стремится к упрощению, и оно заинтересовано в том, чтобы учителя были им абсолютно понятны – ну и что. А мы своей целью ставим – усложняться, и учителя в такой схеме – главный посредник. Я даже статью написал про учительские обиды: так посмотришь, педагоги только и делают, что обижаются, при этом, «мы люди подневольные, не способные на инициативу». Это чушь! У человека в любом городе есть огромное число возможностей педагогической реализации. Если в какой-то школе директор говорит, что шаг вправо, шаг влево – расстрел, то нет другой школы? Некуда уйти? Репетиторам не стать? Частную школу не открыть? Плач Ярославны – полная чепуха. Зная некоторых директоров, я могу сказать, что всё не так страшно, и многие из них были бы счастливы, если бы педагог закрыл дверь и начал урок-спектакль. Никто не заставляет вести скучные уроки – это ваши достижения, ваш грех и карма.
Т. Троянская
―
Без скучных уроков зарплата их никак не изменится, то зачем им надо будет напрягаться, если можно по накатанному провести урок, а урок-спектакль требует затрат.
Д. Зинцер
―
Мне кажется, мы принижаем профессию. Мы же не говорим о зарплате артистов, в творческих профессиях зарплата не причем.
Т. Троянская
―
Не все же так считают, это артисты – сумасшедшие люди.
Д. Зинцер
―
Мне какая разница, кто меня и кем считает. Учитель, как и мы с вами, ложится вечером в кровать и, я думаю, что всем бы хотелось сказать: «Я сегодня так забабахал, прожил день не зря, ай да сукин сын!» Разве это не так? У меня низкая зарплата, поэтому я буду организовывать детям неврозы, занижать их уровень, делать их жизнь скучной…
Т. Троянская
―
Да, они не думают так: пришёл с работы, включил телевизор…
Д. Зинцер
―
Если так и есть, то это проблема, но тогда зачем родители иду к таким учителям? Школы – это рынок. Почему вы не идёте, в другую школу, если знаете, что тут преподают плохо? Не открываете учебную группу? Всё можно по законам государства. Получается странная история: если вы пойдёте в ресторанчик, вам дадут не прожаренный стейк, у официанта будут грязные ногти, вам нахамят – вы убежите от ресторана как Мопассан от Эйфелевой башни. А почему со школой-то не так?
Т. Троянская
―
Там же конкурсы, очереди…
Д. Зинцер
―
Это всё намного проще, чем с рестораном, просто нужно относится к школе, минимум, так как мы относимся к ресторану или выбору нижнего белья. Никто из моих знакомых не говорит, что пойдёт покупать себе штаны по принципу: «В соседней парадной открылся новый магазин». Нужно посмотреть, понюхать… Но сколько людей выбирают школу, потому что она рядом. Куда это годится? Потом начинается история, связанная с самооправданием: моему ребёнку плохо, родительское сердце не камень – так система устроена – нет, ребята, это вы так систему устроили, и государство тут совсем не причем. Даже если бы я хотел кинуть камень в государство, я бы не смог, потому что терпеть, когда мучают твоего любимого человека, это низость. Ребёнок ни одного дня не должен оставаться там, где ему плохо, иначе потом не надо заводить песню о плохой системе и о винтике. Если в этот момент это сдвинется, то уровень образования повысится – это простая экономическая штука.
Т. Троянская
―
Как в частных школах с горячими бесплатными обедами, которые обещал всем Путин? Это касается частных школ или вы параллельной жизнью живёте с указами?
Д. Зинцер
―
Конечно, мы в курсе, мы следим затем, что происходит в образовательном мире, потому что мы живём в контексте. Тем более распоряжение Роспотребнадзора относится и к нам, и, мне кажется, хорошо, что есть горячие обеды, потому что есть семьи, где, мягко говоря, эта услуга востребована. Разными законными способами можно организовать питание в школе, но оно у нас будет, всё хорошо. Я хочу сказать, что я против того, чтобы огульно ругать, то что говорят сверху, потому что эта инициатива хорошая…
Т. Троянская
―
Если это будут качественные обеды, от да…
Д. Зинцер
―
Таня, если обеды будут некачественными, то родители должны поднять известное место и сделать так, чтобы они были качественными, сказав, что их дети не будут есть такое. Кто это будет делать кроме нас?
Т. Троянская
―
Для меня картофельное пюре с котлеткой – это убойная, ужасная еда и некачественное питание, а для кого-то это крутой обед, поэтом родители могут не договориться.
Д. Зинцер
―
Я думаю, все договорятся. Есть вариативность в меню. Надо договариваться, а не идти на кухню к подружке и говорить, какое дерьмо эта еда в столовой – надо менять, можно не орать, не конфликтовать. Родительские собрания существуют, чтобы мы собрались и как люди, любящие конкретных клиентов системы образования, обсудили, как можно лучше устроить их жизнь. Вы скажите, что есть школы, которые к этому не привыкли – научите их.
Т. Троянская
―
Нужно больше таких людей как Дима Зицер в системе образования
Д. Зинцер
―
Я думаю, и Таня Троянская справится, и кто угодно, если перестанут рассматривать систему образования как данность.
Т. Троянская
―
Самоизоляция и карантин, действительно, многое поменяли. Обучение в школе у вас качественно поменялось?
Д. Зинцер
―
Это качественно поменяло детей. А другим ничего не будет. Мне кажется, что те, кто относился к образовательному процессу как к творчеству, понимая, что его цель не обидеть тебя, а в том, чтобы у всех было дело, понимают, что такой принцип остаётся и в онлайн и в офлайн. Меняются инструменты, у хорошего педагога их много. Дети заподозрили нас в лукавстве, потому то выяснилось, что многое можно делать удаленно, намного быстрее (за 3 часа, а не за 8), они поняли, что довольно много чего они могут познать сами, тем более, к сожалению, среди моих коллег были нерадивые педагоги, которые ограничивались тем, что присылали домашнее задание, требуя просто присылать готовое – это не учебный процесс. Простая идея о том, что педагоги – это не ретрансляторы знаний – стала очевидной для детей. Тем, кто исповедовал другие принципы будет сложно с вернувшимися с дистанционки детьми: «если я могу сам, то учился мне зачем».
Т. Троянская
―
Мне кажется, это некоторые дети и до этого понимали.
Д. Зинцер
―
Это правда, него теперь у них есть подтверждение. И вот это «вырастешь поймёшь и скажешь – спасибо» не катит, потому что нет, дорогой учитель, я могу сам, то, что ты говоришь не правда.
Т. Троянская
―
Как-то политический фон меняет детей – избиение Егора Жукова, обнуление, Белоруссия…
Д. Зинцер
―
Это меняет людей, я бы не дискриминировал население людей по возрасту. Это зависит от семьи, если в семье принято взаимодействовать с тем, что происходит вне дома, то обсуждается и Навальный, и белорусы. Если принято правило, что всё, что снаружи, всё, что не про дом или работу, не имеет ко мне отношения, то они не в курсе или считают, что это на них не отобразится. Любо есть в семье понимание, что мир маленький, либо – нет.
Т. Троянская
―
В семье этого может и не быть, но дети приходят в школу, общаются друг с другом – возникает желание поделиться мнением с хорошим учителем… учителя готовы говорить о том, что происходит, либо – нет, извините, у нас образовательный процесс, давайте поговорим о Великой Отечественной войне и Куликовской битве…
Д. Зинцер
―
Я не говорю вам за всю Одессу. Одна из наших базисных профессиональных функций – это делать так, чтобы нашим детям было интересно жить, чтобы дети познавали мир, выстраивали отношения со знаниями, с самим с собой и т.д. Следует, что любой учитель должен строить рамки, в которых завяжется обсуждение всего, что является актуальным для детей. Учитель не должен бегать и грузить детей своим мнением, но и молчат не надо – надо устроить обмен мнениями. Если дети будут идти в школу, чтобы что-то обсудить – это здорово.
Т. Троянская
―
Потенциально ученики идут потом в вузы, то как вы воспитываете свободных людей, которое за свою свободу могут быть изгнанными из ВШЭ, например.
Д. Зинцер
―
Ну, Таня… Это вопрос последующей логики. Если человек в будущем может попасть в тюрьму, то давайте ему устроим тюрьму в детстве, чтобы его не травмировать.
Т. Троянская
―
Может, вы его предостережёте, скажете, что в нашей стране нужно быть осторожным.
Д. Зинцер
―
В любой стране. Свобода – повышение точек выбора, осознанность, понимание того, какие варианты у меня есть. Как Жванецкий говорит, чем хорош запах – если тебе пахнет, то отойди. Свободный не будет терпеть запах, он проверяет мир, думает, как он может действовать, чтобы сделать лучше… Тут нет и намёка заложенного конфликта.
Т. Троянская
―
Вы объясняете детям, условно, что Вавилон не властен над твоей головой, несмотря на то, какое государство у вас, вы имеете выбор – тогда как вы воспитываете патриотизм?
Д. Зинцер
―
Мне кажется, это очевидно, что государство существует, чтобы обслуживать нашу человеческую реализацию. Патриотизм – это же с картинки в моём букваре. Это имеет каждый человек понимать по-своему. Моя позиция в том, что патриотизм – это с утра встал и убрал свою планету, если я живу в стране, то мне хотелось бы, чтобы в ней было мне и всем моим знакомым жить было удобнее, красивее, чище. Это прикладная штука.
Т. Троянская
―
Общаясь онлайн, вы оценили, что личное общение лучше? Мне печально, что вы не сидите напротив меня.
Д. Зинцер
―
Я согласен. Я человек, которому надо видеть, я человек тактильный – в этот момент появляются другие возможности, но мы не говорим о том, что лучше и хуже.
Т. Троянская
―
Спасибо!