Алексей Венедиктов - Особое мнение - 2020-09-15
15.09.2020
М. Майерс
―
Здравствуйте, у микрофона Маша Майерс. Это программа «Особое мнение». В необычном несколько формате мы сегодня работаем, потому что минут 7 вместе с нами будет главный редактор «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов.
А. Венедиктов
―
Добрый день.
М. Майерс
―
Здравствуйте. А потом к нам присоединится Станислав Кучер, главный редактор американской редакции RTVi. Собственно, появится в этой студии. Он в Нью-Йорке, время у нас смещенное. Поэтому есть некоторые накладки, но, тем не менее, мы в таком режиме. Я хотела бы начать, Алексей Алексеевич, с Алексея Навального, который опубликовал в Инстаграме фотографию. Наконец-то он уже от собственного, от первого лица и, насколько я понимаю, заявил о своих планах возвращаться. Есть ощущение, что он хочет вернуться в Россию. Как вы считаете, после комментариев Пескова его безопасности в нашей стране что-то угрожает?
А. Венедиктов
―
Его безопасности в нашей стране что-то угрожает и не что-то, а много чего. Но те люди, которые знают Алексея Навального, они даже не сомневались, что он вернется и будет продолжать здесь политическую деятельность. Это как говорит Шульман: это не событие - это новость. Потому что, а другого никто ничего не ожидал. Но при этом уровень безопасности Алексея Навального, конечно должен быть поднят. Хотя тут не очень понятно, каким образом, потому что охрана может защитить от хулиганья, но он же не может там нанять себе людей, которые будут проверять его пищу, как в средневековье королевские такие истории. Поэтому риски большие, но если я его правильно знаю и правильно понимаю, он на эти риски пойдёт. Молодец.
М. Майерс
―
А тот факт, что это в определенном смысле теперь накладывает еще большую степень ответственности на Кремль или нет? Мы же понимаем, что ни один волос с его головы не может упасть.
А.Венедиктов: Кремль не понимает реакцию партнеров по Западу: их главное беспокоит, что в РФ гуляет химоружие
А. Венедиктов
―
Это не так совсем. Никто не застрахован от «пьяной драки» в кавычках. Это сарказм. Или от ревнивого кого-нибудь. С точки зрения нашей логики – да, его должны охранять и про волосы всё правильно, у Кремля своя логика. Мы видим, что в истории с отравлением Навального, а я продолжаю быть уверен, что он был отравлен и отравлен в России. Мне кажется, что Кремль не понимает реакцию своих партнеров по Западу. Делая туда шаг. Дело в том, что их совершенно, не совершенно, конечно, их главное беспокоит не Навальный. Их главное беспокоит, что в России по территории гуляет боевое отравляющее химическое оружие, которое запрещено Конвенцией, подписанной в России. Если оно гуляет – значит, оно где-то вырабатывается. И одно дело оно вырабатывается в государственных лабораториях в нарушение конвенции, а другое дело - существуют некие частные предприятия, которые могут вырабатывать или не могут. И мои беседы, разговоры с разными людьми, которые входят в западный истеблишмент, они говорят, что их беспокоит это, в первую очередь вот это. И когда они говорят, что давайте нам расследование – это такое легкое лукавство со стороны их и Москвы. Они хотят расследовать не кто отравил Навального, а как отравили Навального, чем отравили Навального и где взяли эти яды. Потому что, то есть они беспокоятся за себя. Не за Россию, не за Навального. Если гуляет химическое оружие запрещенное, значит, оно где-то гуляет, значит, оно где-то производится. И с кем ни поговоришь из людей, влияющих на западную политику и депутатов и министров, и послов - у всех один и тот же вопрос. У нас этого не понимают, у нас соответственно разговоры про Навального. Вот они хотят нам из-за Навального навязать санкции. А на самом деле это не так. Это совсем не так. Вот если бы в Навального стреляли и тяжело ранили, ну то есть он попал бы в больницу, потом опубликовал пост, - реакция была бы в сотни раз спокойнее и меньше. А здесь просто ну вот вызов такой.
М. Майерс
―
А как это по процедуре может выглядеть?
А. Венедиктов
―
Что именно?
М. Майерс
―
Германия передала результаты анализов…
А. Венедиктов
―
Мы не знаем, что она передала.
М. Майерс
―
И ОЗХО должно спросить с России по какой-то формальной официальной процедуре. И мы должны им ответить.
А. Венедиктов
―
Нет, ОЗХО – это организация по запрету химического оружия. Мы являемся частью ОЗХО, то есть она передала нам, получается. Вопрос: что передала. История немножко в другом. Тоньше. Дело в том, что эксперты организации побывали в «Шарите» и взяли новые анализы. Она, может быть, и передала бумажки, но анализы ОЗХО взяла сама, так же как шведы и французы, то есть ещё одни игроки сейчас появились. То есть на самом деле это параллельные анализы. Мы - часть ОЗХО. Таким образом наши эксперты, работающие там, будут иметь доступ. Техническая служба - в техническое, политическая - в политическое. Поэтому когда наш полпред говорит, что мы ничего не получили. А вы не получили, вы взяли. Это разные вещи. Германия говорит: проблема химического оружия это не проблема двусторонних отношений. Проблемы химического оружия - это проблемы мировые и, следовательно, это организация по запрету химического оружия. Подтверждают ровно то, что я говорю. Их не интересует в широком смысле слова Навальный. Вернее он их интересует: а) как пациент, б) как известная личность. Вот представь себе, какая-то известная личность - Жерар Депардье с таким же анализом, не дай бог, попал бы в «Шарите». То же самое было бы. Где, чего, во Франции, что, рота, подъем, где химическое оружие. Они боятся. Мы боимся. Его не должно быть.
М. Майерс
―
А на каком уровне и кто будет отвечать и кто будет отвечать, я имею в виду со стороны России.
А. Венедиктов
―
А на что отвечать? Сформулируйте вопрос. Ведь мы не получил вопроса. Более того, я скажу, сегодня земельная юстиция указала берлинской прокуратуре, что она должна выполнить запрос России. То есть вышестоящая. Только там в скобочках условие: при согласии Алексея Навального. Там такая процедура - без согласия пациента никуда передавать, ни из одной клиники в другую или семье его. Ни из одной лаборатории в другую, ни из одной страны в другую – нельзя. Мяч в руках Алексея Навального и его семьи.
М. Майерс
―
Сейчас 17.15. Главный редактор Алексей Венедиктов в студии. Мы сейчас сделаем паузу и вернемся.РЕКЛАМА
М. Майерс
―
Мы продолжаем. Мы ждем, когда с нами на связь выйдет, наконец, Станислав Кучер. Он в Нью-Йорке. Напомню, главный редактор американской редакции RTVi. Это не Алексей Венедиктов, который здесь присутствует очевидно. Со Станиславом мы пытаемся связаться по Zoom. Соответственно ждем, когда техническая проблема будет решена. Если вы помните, когда заходишь на сайт Навального, вы наверное там Telegram читаете.
А. Венедиктов
―
Я много чего читаю.
М. Майерс
―
Понимаю.
А. Венедиктов
―
Я и бумаги читаю в папках.
М. Майерс
―
Это для специально обученных. А для простых. Заходите на сайт Навальный.ком и там висит портрет Дмитрия Пескова. И там цитата: «Нет, не видели». Дмитрий Песков о расследовании ФБК.
А. Венедиктов
―
Рассказываю. Ну задай вопрос.
М. Майерс
―
Я к этому и веду. Собственно, Песков назвал фамилию Навального. Наконец-то.
А. Венедиктов
―
Да брось, какую-то ерунду. Вот эти разговоры, ну просто ерунда. Вот если это обсуждать, давайте это на других медиа. Ничего не изменилось, еще раз. Разница в восприятии Кремля и партнеров заключается в том, что партнеров беспокоит применение и соответственно производство химического оружия, а Кремль беспокоит, что Навальный используется якобы с их точки зрения для того, чтобы усилить санкции.
М. Майерс
―
Но это просто информационный шум, что на самом деле беспокоит Кремль.
А. Венедиктов
―
Не интересен, у меня не так много времени, чтобы заниматься информационным шумом. Эта история разговора, как Римская империя и окружающие ее варвары. Понимаешь, вот мы для них – варвары. Ну вот нельзя передавать пациенту, сегодня на фотографии знаменитой Навального замазан монитор.
М. Майерс
―
Не обратила внимание.
А. Венедиктов
―
А я обратил. На мониторе пульс, дыхание. Ничего страшного нет. Нельзя. Вот Даша Навальная снимала эту штуку. А нельзя, потому что нет согласия. А ничего страшного, давайте посмотрим на пульс Навального. Нельзя. И врачи могут лишиться лицензии. Клиника может лишиться лицензии. Семья Навального может сотни миллионов долларов у них отсудить. Они не могут передать. Только с согласия семьи. Как с согласия, мы же знаем, что пациент принадлежит больнице. А гражданин принадлежит государству, а отнюдь не своей семье и не себе самому. Мы же это знаем здесь. Какое согласие семьи. Вы о чем? Ну-ка передайте нам данные. Пожалуйста, говорит берлинская прокуратура. Да, вот только Юля пусть подпись поставит.
М. Майерс
―
А Юля не ставит?
А. Венедиктов
―
Юля не ставит. И Алексей не ставит.
М. Майерс
―
А почему?
А. Венедиктов
―
Это их право.
М. Майерс
―
Подождите. Мы же можем предположить…
А. Венедиктов
―
Надо спросить у Юли, а не у меня. Или у Алексея. Но, по-моему, Юля в письме доктору Рошалю на это отвечала. Потому что не доверяет медицине. Хотя все-таки давайте еще раз скажем для чистоты, что Алексея спасли действия пилотов, врачей «скорой помощи» в Омске. И врачей в токсикологическом отделении города Омска. Но Юля имеет право, так же как любой имеет право не доверять тем врачам и пойти туда. Ты выбираешь клинику. А этим ничего не говорите. Им не нравится, что я рыжий. Они рыжих не любят. Ну вот так.
М. Майерс
―
Дальше еще по процедуре…
А. Венедиктов
―
Поэтому это надо только одобрять то, что делает Юля и то, что делает Алексей.
М. Майерс
―
Если будут претензии, какая международная процедура может последовать за претензиями к России относительно распространения или не распространения химического оружия.
А. Венедиктов
―
Вообще, когда мы подписывали, ратифицировали Конвенцию, предусматривались проверки. Я абсолютно не знаю, как сейчас это происходит, я думаю, что я попытаюсь это узнать. Что нам грозит. Но мы сами инициаторы. Потому что если мы можем – другие могут. У меня всегда был вопрос: почему Гитлер, когда мы подошли к Берлину, не использовал химическое оружие. Огромные запасы. Кстати, у нас тоже. Но во Второй мировой войне, войне на уничтожение люди штыками дрались, атомные бомбардировки американские, ковровые наши и люди штыками. То есть ожесточение. Ни та, ни другая сторона не использовала химическое оружие. Боялась получить обратку?
М. Майерс
―
Но ядерное использовала.
А. Венедиктов
―
Секундочку. Маш, это о другом совсем. Ядерное было только у американцев. Не было возможности получить обратку. А здесь химическое оружие, запасы были у Германии и Советского Союза. Почему? Такое оружие, которое малоконтролируемое. Его ветер разносит на самом деле. И вот это страшная история, когда непонятно, откуда взялось. Оно же непонятно, это вопрос не то, что оно применимо – оно непонятно, как попало в руки тех, кто пытались Алексея отравить. Это главный вопрос для партнеров Кремля.
А.Венедиктов: Лукашенко добился того, чего хотел. Как и было сказано. Обдурил всех
М. Майерс
―
Давайте дальше, поскольку у нас время идет. У нас нет связи.
А. Венедиктов
―
Давайте сейчас продолжаем. Не трать на это время.
М. Майерс
―
Беларусь. Вчерашние переговоры Путина с Лукашенко. Какой вам кажется наиболее важный политический эффект у этого события?
А. Венедиктов
―
Политические последствия, наверное. Лукашенко добился того, чего хотел. Как и было сказано. Обдурил всех.
М. Майерс
―
Серьезно?
А. Венедиктов
―
Абсолютно. Я ожидал многого, но я совершенно не ожидал, что Владимир Владимирович с плеча полтора миллиарда кредита. Потому что был прецедент. Перед майданом Янукович получил 3 млрд. И где оно. Украина его потом не признала и нам не возвращает, отказывается нам возвращать. В общем, это укрепляет его власть. Деньги – это большое дело. Потому что ему надо платить своим силовикам зарплаты, ему надо платить рабочим зарплаты. Ему нужно платить своему электорату зарплаты. Это главное и первое. И он получил, наконец, на это деньги, которых у него не было. Вот эта история.
М. Майерс
―
А что Путин купил за эти деньги можно представить?
А. Венедиктов
―
Представить себе можно. Но мы не знаем.
М. Майерс
―
Путин, который по большому счету хозяин положения, мы все видели фото, мы понимаем, что, наверное, так и есть психологически. И фактически. Что все-таки Лукашенко в роли просящего.
А. Венедиктов
―
Лукашенко в роли просящего.
М. Майерс
―
И Путин отдает ему полтора миллиарда долларов с плеча. То ли для Путина это не имеет никакого значения. То ли денег у него много. То ли он что-то за это купил.
А. Венедиктов
―
Я не готов твои инсинуации разбирать. То ли, то ли. Отвечай сама. Мы понимаем, что получил Путин. Путин получил лояльность, как он думает. А я думаю, что Лукашенко его обдурил. Путин считает, что Лукашенко слаб, он его признал старшим братом. Путина. И вот теперь Александр Григорьевич, давайте-то мы начнем глубинную интеграцию. Давайте мы наконец 31-ю карту подпишем и начнем интегрироваться. Там, глядишь и союзное государство. Да-да, начнем, только сначала Конституция, потом новые выборы. А там, Владимир Владимирович, мы решим, конечно. Вы что хотите, как на Украине? Вы что, хотите как в Армении, чтобы пришли люди, не лояльные России. Я же лояльный России. А придут люди, не лояльные России. Скажут: не нужны тут ваши базы. Не нужен тут ваш газопровод, водопровод и канализация. Он покупает лояльность. Лукашенко уже неоднократно обдуривал Путина. Неоднократно. Брал обязательства, которые Путин неверно трактовал. Я думаю, что здесь было то же самое. А куда Путину деться. У нас что, есть кандидат вместо Лукашенко.
М. Майерс
―
17.23. Главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов. Давайте паузу сделаем и Станислав Кучер к нам присоединится.