Дмитрий Глуховский - Особое мнение - 2021-01-15
М.Майерс
―
19 часов, 5 минут. Добрый вечер! Это «Особое мнение» писателя Дмитрия Глуховского. Дмитрий, добрый вечер!
Д.Глуховский
―
Здравствуйте!
М.Майерс
―
Меня зовут Маша Майерс. Ваши вопросы, пожалуйста, присылайте. +7 985 970 45 45. У нас есть чат в YouTube, вы можете нас смотреть.Очень много вопросов по возвращению Алексея Навального. Вы поедите во «Внуково»?
Д.Глуховский
―
Нет, я сейчас не в Москве, и во «Внуково» не поеду в связи с этим.
М.Майерс
―
А поехали бы?
Д.Глуховский
―
Я, честно говоря, не думаю, что я поехал бы во «Внуково». Я не являюсь прямо сторонником Алексея Навального, хотя, безусловно, преклоняюсь перед его мужеством и отвагой и непреклонностью.
М.Майерс
―
А можете пояснить, в чем заключается это мужество, отвага и непреклонность, как вы это называете?
Д.Глуховский
―
Вообще, знаете, на наших глазах с вами сейчас разворачивается событие по эпичности не уступающее каким-нибудь серьезным событием, связанным с закатом Советского Союза, и по степени личного героизма, проявляемого одной из сторон, а именно Алексеем Навальным, это, пожалуй, событие, равного которому не видели, наверное, лет 30, я думаю, в политике, в общественной, может быть, из каких-то 60-х, 70-х годов, с моей точки зрения.Д.Глуховский: Навальный бросает вызов этой власти, зная, что наш репрессивный аппарат пережевывает всё что угодно
Человек, который понимает четко, что власть его пыталась устранить физически, убить, который в одиночку расследовал покушение на себя в то время, как власть и ее многочисленные прихлебатели пытались шакальим смехом всё это дезавуировать, но очень пофигистически и очень неубедительно, — и вот он бросает по-настоящему вызов этой власти, зная, что наш государственный репрессивный аппарат пережевывает всё что угодно, не давясь.
И, с одной стороны, это история жертвенная, с другой стороны, это настоящая ставка на зеро: или всё — или ничего. Я не припомню… это самое драматическое из того, что происходило в нашей политике, если не брат в расчет убийство Бориса Немцова, конечно, потому что настоящая гибель героя — это еще более драматическое событие, чем покушение на героя, его путешествие в страну мертвых, возвращение с того света живым, чтобы бросить вызов лично императору зла, дракону. То есть такие вещи, совершенно эпические у нас на глазах разворачиваются, драматические и в прямом эфире к тому же.
Я понимаю, что, конечно, «Внуково» точно так же, как и Омский аэропорт будет наверняка заминирован, чтобы не дать никому не сесть, ни встать, ни приземлиться, на зайти, ни выйти. Поэтому вряд ли можно будет ожидать появление какой-нибудь прессы, тем более, независимой в аэропорту. Но никто же не запрещает журналистам CNN или Deutsche Welle сесть на тот же самолет и полететь с Алексеем Навальным в Москву.
М.Майерс
―
Из Германии вы имеете в виду, да?
Д.Глуховский
―
Да, из Германии прилететь в Москву. Это было бы очень интересно. Потому что, безусловно, он сейчас уже стал оппозиционным политиком номер один — я не вижу ни одного другого оппозиционного политика рядом с ним — и вообще политиком номер два или три в стране. Поэтому происходят события исторические. И то, как бесстрашно и с каким самопожертвованием он всё это разворачивает… Разумеется, они играет в игру, но ставка в этой игре — это его собственная жизнь. И за этим следить остается только с замиранием сердца.
М.Майерс
―
А почему вы не являетесь его сторонником?
Д.Глуховский
―
Честно говоря, просто я не настолько политизирован.
М.Майерс
―
По-моему, вы весьма политизированы. Разве нет? Или вы производите такое впечатление?
Д.Глуховский
―
Очень сложно однозначно себя с какой-то из политических сил отождествить. Мне, безусловно, импонирует бескомпромиссная борьба Алексея Навального с коррупцией, которую я считаю, как и он, одним из главных зол в нашем обществе. По каким-то другим вопросам с ним немножко сложнее солидаризироваться. Я нахожусь больше, условно говоря, в таком, традиционном либерально-демократическом лагере.Моя лично позиция заключается в том, что мне для того, чтобы сохранять какой-то взгляд со стороны и мою собственную гражданскую позицию, я предпочитаю не солидаризироваться ни с какой из политических сил, а как бы оставаться вне этой истории.
М.Майерс
―
Над схваткой.
Д.Глуховский: Навальный стал политиком номер два или три в стране. Поэтому происходят события исторические
Д.Глуховский
―
Не то что над схваткой. Со стороны на всё это смотреть, чтобы не быть ангажированным. Но по каким-то конкретным поводам я вполне готов Навального поддерживать. И сейчас не поддерживать его становится гораздо сложнее, с точки зрения баланса с собственной совестью, чем это было еще полгода или год назад. После ситуации с отравлением, когда ФСБ, администрация президента расставили окончательно по своим местам и неясностей в случае Навального стало гораздо меньше, и ангажированность его как бы со стороны органов власти становится теперь версией уже совсем неправдоподобной, в чем раньше его можно было заподозрить, поскольку наша политика крайне непрозрачна, никогда не знаешь, кто там за кого. Но теперь, разумеется, уже глупо его подозревать в том, что он каким-то образом когда-то на кого-то работал, сотрудничал.Тем более, его покушение, как мы знаем из цепи других расследований Bellingcat, The Insider и так далее, это всего лишь одно из звеньев цепи, и именно в этом свете другие политические убийства перестают казаться случайными или невыгодными власти. Мы понимаем, что это часть кампании по запугиванию, устранению физическому и оппозиции, и неугодного, возможно, чиновничества.
Во-первых, благодаря этой истории много стало понятно. Скажем так, есть вещи, в которые просто некомфортно тебе верить, ты не хочешь в это верить. Ты не хочешь верить в то, что, условно говоря, ФСБ взрывает Россию, и ты говоришь: «Это ерунда, это паранойя». Человек, который спецслужбы в этом изобличает, умирает от отравления радиоактивными изотопами, ты говоришь: «Это он об чайник просто обжегся», допустим. Просто потому, что в это поверить заставить себя очень сложно. И потом, когда ты поверил, в этом мире очень некомфортно жить.
И в случае с отравлением Навального ситуация ровно такая. Ты не хочешь в это верить. Ты хочешь продолжать находиться в состоянии какой-то сладкой дремы, думаешь: «Как бы со мной ничего не случается. У нас вроде бы на улице людей не расстреливают. И слава богу. А это как-нибудь утрясется. Не всё так однозначно». То есть на самом деле все эти мантры «Не все так однозначно» или «Сам виноват» — это мантры самоуспокоения. Потому что иначе надо признавать верность картины мира, которую дает Алексей Навальный: тотальное коррумпированное, мафиозное государство, абсолютно беспринципное, которое промышляет от рэкета до наркоторговли международной всем подряд, ввозит кокаин самолетами из Аргентины, условно говоря, и еще к тому же травит силами оперативных работников ФСБ несогласных с ней политиков, в том числе, не только обязательно лидеров, условно, либерально-демократического лагеря, но и других тоже: расследователей, перебежчиков и так далее. Это практика, это нормально. У нас в стране нет смертной казни, но есть внесудебные расправы с помощью радиоактивных изотопов, да к тому же еще запрещенных к обороту в связи со взятыми Россией на себя обязательствами перед международными организациями.
То есть как в этой картине продолжать себе спокойно существовать? Тяжеловато. Вот люди как бы берут и принимают те гипнотические успокоительные объяснения, которые власть предлагает. Но просто власти уже становится лень и в лом придумывать какие-то правдоподобные объяснения, она начинает просто отмахиваться, как от мух: «Всё, не жужжи уж, отвали!» И в этот момент, поскольку мы знаем, что ложь влечет за собой еще большую ложь, чтобы выпутаться из нее, когда она перестает состыковаться с реальностью, все люди, на власть работающие, власть оправдывающие — телевизионные пропагандисты, горящие головы в Государственной думе — все эти люди сами себе начинают противоречить. Каждая последующая версия начинает обесценивать предыдущие какие-то выкладки.
Всем на всё, в общем, наплевать. Люди живут в ощущении краткосрочной памяти и мгновенно буквально политического цикла. То есть сегодня об этом помнят, завтра никто об этом не вспомнит. Завтра будет коронавирус, завтра будет чума, потом, война в какой-нибудь запредельной республике, и мы переключим внимание населения с этого вопроса на следующий.
Но на самом деле количество, мне кажется, массив этого ахтунга по ощущениям, он все равно накапливается. И, я думаю, что в какой-то момент, учитывая, что власть уже не заботится о том, чтобы каким-то образом все это опровергать и выстраивать какую-то разумную трактовку событий, количество по известному закону перейдет в качество. И тогда ситуация будет гораздо менее предсказуема, и заниматься самоуспокоением и самообманом будет сложнее.
Д.Глуховский: У нас в стране нет смертной казни, но есть внесудебные расправы с помощью радиоактивных изотопов
М.Майерс
―
Скажите, если мы берем путинские 20 лет, вы видите в этом некую деградацию режима, или это его сущность, она в той или иной степени постоянно? То есть стало хуже или мы 20 лет живем и просто наше восприятие, наше отношение к этому меняется?
Д.Глуховский
―
Россия застряла в 90-х. Путин — это человек из 90-х. Всё его окружении — это люди из 90-х.
М.Майерс: В 90
―
е как-то полегче дышалось, понимаете, дело в чем. Нет?
Д.Глуховский
―
Ну, просто они не консолидировали контроль в то время еще. Сейчас люди с ментальностью 90-х — в принципе, это мафиозная ментальность: себе всё, врагам — маслину; все средства хороши для управляемости ситуацией, — и люди, разумеется, пораженные комплексом самозванства, то есть испытывающие острую необходимость доказывать себе свою избранность, откуда все эти бессмысленные ордена, регалии, крестные ходы так далее. Дружба с церковью, покровительство монастырям. То есть это всё необходимость доказывать себе непрестанно, что ты не случайно оказался на этом месте, в то время, как ты на этом месте, разумеется, оказался совершенно случайно. И, в принципе, весь государственный аппарат сверху донизу этим комплексом самозванца поражен.Они в какой-то момент в связи с сытостью начали как бы цивилизовываться. В связи с тем, что, во-первых, не было нехватки ресурсов, а, с другой стороны, в какой-то момент, как и все люди из 90-х, они захотели быть оцененными и любимы на Западе. И в этот момент они стали думать о репутации. Ну как, думать, не думать — просто кого-то запугивать, какие-то вещи себе покупать. В общем, репутация — это не костюм Brioni — вот в чем дело. И потом в какой-то момент, оказавшись Западом отторженными, они в нем разочаровались во всех смыслах — и с точки зрения того, что их токсичные деньги там никому не нужны; и с точки зрения того, что притязания России на возвращение себе статуса сверхдержавы никто не признает; и с той точки зрения, что просто элементарно продолжает Куршавель на них смотреть диковато, как на отдыхающих бояр, во всех проявлениях, — и дальше произошел обратный этап окукливания и национализации элит, который к тому же совпал с некоторым обнищанием и блокадой притязаний русского капитала этого, государственно-мафиозного на какую-то экспансию на Западе.
И сейчас мы проживаем совсем уже какой-то откат в 90-е по методике и по идеологии. Обратите внимание: чиновники, в том числе, и высшие, в том числе, руководители Министерства иностранных дел начинают разговаривать, как бандиты разговаривают.
М.Майерс
―
Хотя Лаврову это в меньшей степенью свойственно, по крайней мере, по сравнению с остальными. У него все-таки другой имидж, правда же? Или нет?
Д.Глуховский
―
Вы знаете, с кем поведешься, от того и наберешься. Лавров кадровый дипломат и я в бытность свою телевизионным корреспондентом, его встречал, в том числе, какие-то полеты совершал в его пуле. Он производил впечатление очень интеллигентного и воспитанного человека, не говоря о том, что Министерство иностранных дел — это этикет, прежде всего. То есть это дипломатия…
М.Майерс
―
Но потом пришла Мария Захарова. Вы это имеете в виду?
Д.Глуховский
―
Потом пришла Мария Захарова. Потом стали возить министерскими самолетами… что там, кокаин возили? И так далее. Но когда начинается эта деградация, она затрагивает даже самые, казалось бы, чванливые и чопорные ведомства, как МИД. И сейчас, конечно, это производит ужасное впечатление какой-то просто дьявольской самодеятельности. И люди, которые, казалось бы, должны еще каким-то белогвардейским языком изъясняться, красивой русской речью, просто говорят на языке подворотен.И это всё, конечно, не может, с одной стороны, ни удручать. Но, с другой стороны, это довольно понятно. Потому что круговая порука, некоторые детали трудовой биографии, отрицательный отбор, с которым отбирают у нас во власть людей, чтобы они были управляемыми — на них должен быть компромат, я так думаю, поэтому с большим удовольствием берут людей с определенным бэкграундом. Вот есть в Телеграме различные каналы, например, есть канал, раньше он назывался «Футляр от виолончели», сейчас он называется «Инфобомба», и там часто публикуют всякие забавные детали биографии того или иного депутата или сенатора. И видишь, что многие из них бывшие воры в законе или имеют какие-то близкие семейные отношения или деловых партнеров. То есть происходит полное сращение криминального мира с политическим истеблишментом.
Д.Глуховский: Россия застряла в 90-х. Путин — это человек из 90-х. Всё его окружении — это люди из 90-х
Изначально, я так понимаю, это делалось, потому что криминальный истеблишмент был реальной властью в стране и вместо того, чтобы его уничтожать, с ним как-то договаривались и интегрировали. Но поскольку политические элиты не были идеологизированы, а криминальный мир был идеологизирован и обладал очень существенной культурной идентичностью от музыки до системы координат идеологии и так далее, то он культурно проник в тех людей, которые должны были его курировать — спецслужбы, МВД, — потому что они как раз свою идеологию потеряли. И вот мы видим, как АУЕ, с которым так борются на Урале…
М.Майерс
―
Запрещенная на территории Российской Федерации.
Д.Глуховский
―
Запрещенная как бы да, на территории Российской Федерации АУЕ по факту является, чуть ли, не официальной доктриной и идеологией в международных отношениях и внутриполитической системе Российской Федерации. Парадоксальные вещи происходят.
М.Майерс
―
Дмитрий Глуховский, герой программы «Особое мнение». На языке крутится вопрос, не могу не задать: а вы считаете себя человеком из 90-х, вот лично вы?
Д.Глуховский
―
Я в 90-е был маловат, честно говоря.
М.Майерс
―
Ну, не настолько. Вы формировались в 90-е.
Д.Глуховский
―
Да. Я читал газету «Московский комсомолец». Ну, смотрите, я 70-го, получается, в 90-м мне было 11, когда Советский Союз распался, мне было 12. Ну, это отрочество, условно пришлось на начало 90-х годов. Безусловно, я понимаю в целом, что у людей происходит на душе. То есть для меня они не инопланетяне. Именно поэтому все их попытки перевести друг на друга ответственность, стрелки по поводу того, что было в 90-е, мне кажется смешными, потому что они все из 90-х. Путин обвиняет Ходорковского, что он с 90-х, но Путин сам очень из 90-х. И все эти люди из прошлого на самом деле. Это люди из прошлого. И мы из-за того, что они на 20 лет застряли во власти, у нас страна по факту на 20 лет застряла в 90-х. Понимаете? То есть стрелки курантов, они придерживаются вручную. И у нас 2000-й год не наступил. Он продолжает идти сейчас всё тот же 99-й.
М.Майерс
―
Тогда вопрос такой: можно ли эту проблематику, которую вы описали — а она глобальна, примерно размером со всю Российскую Федерацию от Калининграда до Владивостока — упаковать только в поколенческую, скажем так, канву? Может быть, что-то еще? И означает ли, что всего лишь сменой, условно говоря, поколения мы решим наши не все, но основные политические узловые конфликты?
Д.Глуховский
―
Я уверен, что при смене поколений масса вещей поменяется. Я это периодически высказываю. Но даже Дмитрий Медведев при всей своей нелепости и как бы комичности в качестве президента Российской Федерации был хотя бы человеком современным.
М.Майерс
―
В каком смысле — что он с Айфоном фотографировался? И всё?
Д.Глуховский
―
Ну, он фотографировался с Айфоном, он думал о будущем. Он интересовался модернизацией, он выступал за прозрачность. Там были преимущества. Нельзя сказать, что я был его фанатом. Но по сравнению с Владимиром Владимировичем, который мало того, что застрял в 90-е, но как бы и назад уже мимо Андропова проехали и сейчас мы въезжаем куда-то уже в Брежнева, и она дальше туда смотрит, в сторону сталинизма, в принципе, Медведев, конечно, как человек молодой, как человек просто элементарно другого поколения, открытый другим информационным потокам, слушающий другую музыку, — для него масса стилистических решений, управленческих решений и так далее казались как бы абсурдными и неприемлемыми. И, несмотря на свою субтильность, он достаточно жестко вступал в конфликт с частью путинского истеблишмента.И, в принципе, я думаю, что он-то как раз не человек 90-х. И будучи юристом, да, но не кадровый офицер и не какой-то человек в спецслужбах, который был наделен задачей курирования преступных сообществ, и он не похожа на человека, который находится под воздействием этой криминальной субкультуры. Другой просто человек.
Вот, я думаю, что когда сменится поколение, многие вопросы сами собой разрешатся. Сейчас разрыв культурный между путинским истеблишментом и людьми 20, 35, 40, которые просто поколения YouTube, он громадный и он нарастает всё больше и больше. И Путин, мало того, что он является сверстником — ему скоро 70 — своего основного избирателя, но он еще является выразителем его надежд и чаяний. Он тоже 70-летний, не хочет никаких перемен, потому что любые перемены будут губительны, и их исход невозможно предсказать. А люди, которым 20 или 30, они оставлены за боротом просто всей этой путинской цивилизацией. Им здесь ничего не светит. Предлагается просто зацементировать статус-кво, сохранить, где у них ничего нет и нет перспектив особенно, где им предлагается просто в лучшем отрыть бар крафтового пива и сказать, что у нас вот такой прогрессивный район, мы вам в двадцать пятый раз переложили плитку. Это называется джентрификация. Пейте свое пиво. Вот и всё.
Д.Глуховский: Запрещенная АУЕ по факту является чуть ли не официальной идеологией в политической системе России
А дальше, с точки зрения месседжа, который он формулирует, внешнеполитических, внутриполитических задач, это всё какое-то позавчера. И какой бы ни была прогрессивной администрация президента с новыми методичками американскими и так далее, они все-таки эту глыбу путинского стиля, который все равно опирается на коррумпированные элиты, потому что коррумпированные элиты управляемы, потому что на каждого есть дело — дело много ему вменить, вчинить, и любого человека можно упаковать, увезти в «Лефортово», сказать: «Ай-яй-яй, ты плохо себя вел». Просто пока он опирается на этих людей, — да, это отрицательная селекция. Разумеется, весь его авангард, который на самом деле арьергард — это люди такой ментальности, которые не дают нашей стране модернизироваться и которые по большому счету не только не пускают ее вперед, в будущее, но еще и тянут назад, куда-то на дно.
М.Майерс
―
А вы представляете себе, каким образом могут происходить такие сломы? Я так понимаю, что, таким образом, выстроена вся система управления в Российской Федерации, то, видимо, замена одного Путина на другую фигуру, этого, видимо, недостаточно. Или нет? Мы же представляем, что за Путиным стоят элиты. Как эти элиты будут вскрываться, какой это будет ледокол, вы можете себе представить масштабы? И что может прийти ему на смену, этой системе?
Д.Глуховский
―
Просто элементарно. Если приходит человек, который будет моложе…
М.Майерс
―
Ну, например. Давайте за возраст цепляться. На 20 лет младше.
Д.Глуховский
―
Возможно революционный сценарий. У нас все возможности легального взаимодействия недовольного электората с властью отсечены. Сейчас за то, что ты просто выйдешь на улицу и пукнешь, тебя будут сразу упаковывать. По трое собираться нельзя, уже нельзя собираться и по одному. Дальше там «Умное голосование», в котором предполагалось просто лояльные Кремлю ручные, кастрированные политические партии наделять некоторым большим количеством полномочий власть, протест канализируя в сторону коммунистов, в сторону либерал-демократов (в жириновском исполнении) — всё это как бы дезавуируется, деконструируется, подавляется.Что происходит? Ну, наверное, краткосрочные вопрос на осенние выборы, может быть, они решат с Думой…
М.Майерс
―
Дмитрий, простите, что я вас перебиваю, потому что у нас новости на «Эхе». И мы вернемся после паузы.НОВОСТИ
М.Майерс
―
14 часов, 34 минуты. Это «Особое мнение». Писатель Дмитрий Глуховский вместе с нами. И, пожалуйста, пишите вопросы в чат YouTube или СМС: +7 985 970 45 45.Мы закончили, что представляли, каким образом может произойти слом элит в Российской Федерации. И тут, наверное, вашей писательской фантазии нет никаких границ и пределов.
Д.Глуховский
―
Абсолютно. При этом мы видим, что не так существенны были изменения в составе элит. И первые 10 лет своего правления, даже, наверное, 15, Владимир Владимирович не хотел даже самые одиозные фигуры из своего окружения устранять. То есть там была другая основа кадровой политики, которая заключалась в том, что если ты с нами — ты с нами. То есть главное была политическая лояльность. Чем больше, в принципе, коррумпирован был человек, тем даже лучше это было, потому что тем больше он ощущал свою тотальную зависимость от благосклонности вождя.
Д.Глуховский: У нас все возможности легального взаимодействия недовольного электората с властью отсечены
И это не только у нас так делается. Вот сейчас Николас Мадуро, например, позволяет венесуэльской армии крышевать, подмять под свой контроль наркотрафик кокаиновый, который в стране существует и за счет этого обеспечил полную лояльность армии, которая в латиноамериканских республиках часто такой независимый и опасный игрок.
М.Майерс
―
Дмитрий, давайте все-таки не про Венесуэлу, а про Америку. Я не могу не затронуть все-таки поколенческий и эйджистский вопрос. Мы с вами говорим о том, что слом необходим. Там, наверное, люди из другого теста, но, тем не менее, к выборам 20-го года Америка пришла с политической элитой 70+, правда же? Так это как-то по другому работает? Почему это так? — вопрос. И как вы оцениваете те события, которые сегодня происходят в США?
Д.Глуховский
―
Я много читал разного, касающегося Трампа, попытке штурма Капитолия и блокады, которой подвергся на американских платформах. Я думаю, во всех анализах и эмоциональных вскриках, которые я прочел и услышал, нет у нас в России главного момента. Его блокируют не за политические взгляды, которые он высказывает, потому что он эти взгляды высказывал и до избрания своего президентом и во время, будучи президентом, и сейчас, когда он выборы проиграл. В принципе, что происходит — американских истеблишмент, причем речь идет не только о либеральном, экономическом представительстве, типа все эти НРЗБ гиганты, но и пресса американская и суды, в том числе, судьи, назначенные Трампом, они не мешают ему узурпировать власть. Он делал попытку осторожную, каким-то образом завуалированную, притворяясь — это же такой эгоцентричный лжец, притвора, злой клоун, в принципе, — он пытался чужими руками типа «я не призываю», тем не менее, узурпировать власть, остаться у власти, несмотря на то, что он выборы однозначно проиграл.И вот здесь как раз Америка стояла на достаточно зыбком пути, в принципе, перепутье между тем… как это происходило с нацистской Германией, как это происходило с массой республик на территории бывшего Советского Союза — не будем ни на кого показывать пальцем — лидер, попав единожды во власть демократически, так или иначе, находит способ остаться во власти навсегда. И именно в этот момент, потому что это правильно было диагностировано, не потому, что он правый, не потому, что он популист, не потому, что он разжигает что-то — именно потому, что, несмотря на проигранные выборы, он сделал попытку и делал долго эти попытки сначала через демократические процедуры, потом через судебные процедуры и, наконец, манипулируя толпой — а у него огромное влияние на людей, в том числе, с подвижной психикой, — остаться у власти, несмотря на проигранные выборы. В этот момент его стали отключать, потому что речь шла уже о том, что Трамп сделал попытку из неоднозначного политика, но демократически избранного, превратиться в узурпатора, в авторитарного правителя.
И здесь, конечно, истеблишмент консолидировался. Я не думаю, что какой-нибудь заговор. Его отключили, чтобы он не мог дальше, как он начал это делать, вывести, допустим, людей с оружием на улицы и узурпировать власть при помощи гражданского столкновения. Хотя он мог это сделать. Это такой психотип, что, я думаю, он мог бы такое сделать. Это человек, не терпящий критики, это человек, тотально влюбленный в себя и поглощенный собой, не приемлющий поражений и так далее, и упивающийся властью, самое главное. Поэтому моя трактовка здесь такова, что они не дали ему возможности узурпировать власть, и они сохранили демократию. Когда он уйдет и власть будет передана Байдену, его надо обратно подключать, конечно, потому что он опять превратиться в обычного политика заметного…
М.Майерс
―
Если, конечно, импичмента не будет, потому что речь идет о том…
Д.Глуховский
―
Он все еще может оставаться популярным политиком, у него могут быть какие-то ставленники, он может Джареда Кушнера двигать, условно говоря или дочку свою, то есть он все еще будет важной политической фигурой. И поскольку он является представителем определенного существенного не большинство, допустим, но практически равного большинству меньшинства.
Д.Глуховский: Трамп сделал попытку из неоднозначного политика превратиться в узурпатора, в авторитарного правителя
М.Майерс
―
Ну, конечно, они шли на эти выборы практически 50 на 50 плюс минус, иначе бы не было таких сложных, затянувшихся подсчетов.
Д.Глуховский
―
Он их представитель, он выразитель их чаяний. Сейчас нужно было при помощи этих действий не дать ему узурпировать власть, потому что он проиграл выборы. А дальше надо вернуть ему каким-то образом трибуну, и пусть он действует в рамках правового поля.
М.Майерс
―
А, то есть вы даже за это. Понятно. У меня-то сложилось впечатление, что демократы хотят его заткнуть так, чтобы и в 24-м году он не появился, хотя вероятность этого ничтожно мала, как, мне кажется. Может быть, и нет.
Д.Глуховский
―
У него может быть своя фракций в Республиканской партии или может быть своя партия какая-нибудь. У него может быть свой ставленник в Республиканской партии. Здесь масса способов. Но когда человек однозначно предпринимает попытку узурпировать влать — вот этим отличается, в принципе, крепко стоящая на ногах демократия от демократий шатких и неустойчивых типа Германии 30-х годов, что авторитарный лидер, пользующийся консолидированной поддержкой части населения фанатичной, может взять и, когда остальную будут стоять нерешительно и мять руки в сторонке, и захватить власть.
М.Майерс
―
Вопрос: «Практически во всех фантастических произведениях американские президенты спасают мир, Землю и человечество, а в жизни, как выясняется, всё несколько иначе. Что не так с нынешними американскими президентам в реальности и что так отличает их от выдуманных персонажей?» Мне кажется, это хороший вопрос вам как писателю.
Д.Глуховский
―
Поскольку у нас в стране политики нет, вернее есть, но она подковерная, и она сводится к тому, какая внутриэлитная группа, какой клан, куда чего занесет и где чего отпилит, и это трудовому человеку знать вредно, мы, конечно, подменяем естественный наш интерес к собственной политической жизни тем, как всё в Америке. И мы всё пытаемся Америку изобличить в чем-то. Хотя это немножко игра в одни ворота. Америка, она только в последние годы стала после наших многочисленных усилий на нас обращать внимание, а до этого мы были просто одной из стран на периферии для нее — на периферии сознания, на периферии мира, где-то гиперборейцы с собачьими головами ходят…
М.Майерс
―
Неправда. У нас ядерное оружие есть. Какие же мы гиперборейцы-то?
Д.Глуховский
―
И что теперь — ядерное оружие есть? Вот когда оно есть у Северной Кореи — это более стремная история. Мы плюс-минус системны и ладно и хорошо.Обама был. Какой хороший был президент Обама…
Д.Глуховский: Байден был противопоставлен Трампу в связи с тем, что Трамп — авантюрист и нет никакого опыта
М.Майерс
―
Слушайте, Дмитрий, вы меня простите ради бога. Можно я вас перебью? Я уж молчу, молчу почти 40 минут. Ну, вы же понимаете, что это борьба имиджей? Ну, черт, ну, у Обамы были очень хорошие пиарщики. Они очень красиво фотографировали. Он классно в стильный майках и водолазках сидит на подоконнике.Ну, Трамп не начал ни одной войны. Ему постоянно говорят, что, может быть, он не такой злодей… Да, он злой клоун. С имиджем у него явно что-то не так. И галстук у него красный идиотский, неправильно завязанный. И английскую королеву он вперед не пропустил. Но это же война имиджей, не более того.
Д.Глуховский
―
Что значит война имиджей? Обама вообще, все его выступления были — за мир во всем мире. Это он начал историю с тем, что Америке надо выводить войска отсюда, сокращать военное присутствие. Он был пацифист, социалист, левак, он был против американских каких-то империалистических войн, и он начал массу этих НРЗБ инициатив от обязательного медицинского страхования, чтобы Америка перестала быть страной, в которой люди умирают под мостом, у которых нет денег, до всех этих инициатив по сокращению американского военного присутствия, потому что как бы это нехорошо, это плохо. Ну, и что? Обама — обезьяна. У нас РИА «Новости» публиковали карикатуру про Обаму-обезьяну каждый день.
М.Майерс
―
«Шарли Эбдо» публиковал карикатуры с Обамой, который ест банан на ветке, и это воспринималось как демократия и свобода. Ну, и что?
Д.Глуховский
―
«Шарли Эбдо», у них проблемы со вкусом немножко.
М.Майерс
―
Есть такое.
Д.Глуховский
―
Речь не идет о том, что они смешные. Это типа как Ларри Флинт, понимаете? «Если первая поправка защитит такого говнюка, как я, — говорил Ларри Флинт, — тогда она защитит всех вас». Это та же самая история с «Шарли Эбдо». НРЗБ.Тем не менее, Америка была способна проголосовать за такого президента: молодого, прогрессивного, цветного и так далее. Сейчас немного откат назад. Обама не хочет возвращаться совершенно в Овальный кабинет, хотя, наверное, теоретически он мог бы, потому что там, как у нас, бан был на два срока подряд. У нас теперь такого бана больше нет. Я так понимаю, Байден был противопоставлен Трампу в связи с тем, что Трамп — авантюрист и нет никакого опыта, а Байден — это самый-самый опытный ветеран среди всех американских кандидатов.
М.Майерс
―
Дмитрий, давайте вернемся к этому вопросу. Почему они все такие старые и почему у них нет поколенческой проблемы, о которой мы говорили в первой половине?
Д.Глуховский
―
Может быть, они просто доживают до этого возраста. НРЗБ. Я не знаю, почему. Потому что могут. Знаете анекдот про собаку? Потому что может. Вот они как бы доживают… Нет, геронтократия — это проблема определенная. Я думаю, что сейчас эти люди отойдут… Большое преимущество, что там есть сменяемость власти. И вряд ли Байден останется на второй срок. Он будет слишком старенький. Придут более молодые люди, которые его сменят. А если он не дотянет до конца, то придет Камала Харрис, которая женщина, тоже этнически многообразная и будет женщиной-президентом. Так или иначе, но власть должна сменяться в стране. И это будет ботом лайн нашего сегодняшнего разговора.
Д.Глуховский: Мимо Андропова проехали и сейчас мы въезжаем куда-то уже в Брежнева, и дальше в сторону сталинизма
М.Майерс
―
Классно! Спасибо большое! Писатель Дмитрий Глуховский. Я хочу сказать, что пока у нас была пауза в YouTube в половине восьмого, мы говорили про сериал «Топи», который выходят. Я уж сделаю вам приятное под конец.
Д.Глуховский
―
Спасибо! По моему сценарию.
М.Майерс
―
Сериал по сценарию Дмитрия Глуховского на КиноПоиске появится после 28 января. Все спойлеры, все загадки, разгадки — всё на нашем YouTube-канале в тот момент, когда вы слушали новости в радиоэфире, мы говорили о кино.Я благодарю вас! Писатель Дмитрий Глуховский в программе «Особое мнение».