Константин Сонин - Особое мнение - 2021-01-20
Е.Бунтман
―
Добрый вечер, в студии Евгений Бунтман, и сейчас у нас в «Особом мнении» Константин Сонин, к экономист, профессор Чикагского университета. Добрый вечер.
К.Сонин
―
Здравствуйте.
Е.Бунтман
―
Прямо сейчас начинается церемония инаугурации 46-го президента США Джо Байдена. Вот эта атмосфера неполной безопасности, политической и здравоохранительной, повлияет на настроения?
К.Сонин
―
Мне кажется, что настроение тех, кто 4 года ждал окончания президентства Трампа, они не могут радоваться уже сильнее – у них был пик две недели назад, 6 января, сейчас все успокаивается. И во многом те процедуры, которые организованы для этого года, необычные, вступающим в должность Байденом, они как раз направлены на то, чтобы все успокаивать, подчеркивать, что все теперь будет, как было раньше, что будет меньше шума, меньше реакции, твиттов, что все будет спокойнее.
Е.Бунтман
―
Какие будут первые шаги Байдена? Все будет «как при бабушке», как говорил Александр Первый?
К.Сонин
―
Уже объявлено, что в первый же день новый президент Байден, то есть, сегодня, он введет в действие несколько указов, которые отменят вещи, которые сделал Трамп. Например, он должен вернуться в Парижское соглашение по климату, он обещал отменить построение крупного нефтепровода из Канады на юг США и ввести в действие то регулирование, которое отменил Трамп.Кроме того, в первый же день, сегодня, Байден обещает представить новый законопроект, регулирующий иммиграцию, который должен облегчить доступ к гражданству и постоянному жительству тем, кто находится в США нелегально, а это 11 млн. человек.
Это вообще большая проблема – облегчить иммиграцию из одних стран, возможно, ужесточить контроль на границе для других стран. Это большое дело для американской политики. Сейчас сразу будут конфликты из-за этого.
Е.Бунтман
―
Это то, о чем предупреждал Трамп, что если придут демократы, хлынут толпы беженцев?
К.Сонин
―
Пока что толпы беженцев прибывают к границе, но администрация Байдена четко сказала, что не собирается никого пускать. То есть на границе никаких ослаблений и ограничений не собираются вводить. И при президенте Обаме на границе ограничения были жесткими, и при Обаме было интернировано больше людей, чем при Трампе. Трамп сделал это фокусом своего президентства, но Обама, произнося меньше слов, интернировал больше людей.
Е.Бунтман
―
То есть это завоевание Трампа, отмененное только на бумаге, воображаемые завоевания Трампа?
К.Сонин
―
Воображаемым завоеванием Трампа, теперь можно уже точно сказать, является стена между Мексикой и США, за которую заплатит Мексика. То есть, сейчас все до последнего момента ждали, что может быть появится эта общественная Трампом стена, может быть, в последние минуты президент Мексики пришлет чек зато, что было какое-то количество миль построено. Также ждали, что может быть он обещанную реформу здравоохранения выкатит в последние минуты. Но этого ничего так и не случилось.
Е.Бунтман
―
Попробуем подвести итоги президентства Трампа. Удалось ли ему сделать Америку снова великой? Что удалось, что не удалось?
К.Сонин
―
Мне кажется, что президенту Трампу - сейчас, в день инаугурации можно вспомнить его инаугурацию 4 года назад, - оно было основано на крупном обмане. Он обманывал своих избирателей о том, что происходит прямо сейчас, 4 года назад – он говорил про американский кошмар, хотя, конечно, никакого кошмара не было. И с тех пор, например, количество убийств выросло, тем не менее, его поклонники читают, что за его президентство оно упало.Президент Трамп в каком-то смысле трансформационный президент в смысле политики. То есть есть вещи, которые в экономической политике он поменял или он был механизмом изменений, и их, возможно, уже не вернуть. Например, до него республиканцы были партией жесткой денежной политики, высоких процентных ставок, демократы были партией мягкой денежной политики. Все, после Трампа больше нет партии жесткой денежной политики. Есть две партии мягкой денежной политики. То есть он Республиканскую партию повернул, Республиканскую партию по международной торговле – была партия, защищающая свободу торговли, свободу иммиграции – все, с этой частью он разделался.
К.Сонин: Оказывается, что можно иметь такую многомиллиардную игрушку, и это теперь новое приличие
То есть политические последствия большие. В плане исполнения чего-то ему удалось, хочется сказать, ничего не сделать. Все, что он сделал и чем он хвалился, – отмена регулирования, - подозреваю, что половина того, что он сделал, будет отменена сегодня. Потому что Трамп опирался очень сильно на указы, все, что сделано указом президента, просто пишется другой указ президента, и это отменяется. Законодательно было сделано очень мало.
Е.Бунтман
―
Чем это можно объяснить? Непониманием, отсутствием советников, самодурством?
К.Сонин
―
Одна из привлекательностей Трампа для его избирателей было то, что он является аутсайдером. Но то, что он является аутсайдером, у этого есть преимущества, он действительно не был вписан в структуру республиканского и никакого истэблишмента в Вашингтоне. Но в то же время его администрация, наверное, рекордная за 150 лет по некомпетентности – они не знали, кому с чем работать, какие законопроекты предлагать, как с кем договариваться, каких людей назначать на какие должности, чтобы дела были сделаны. То есть это было такое сочетание аутсайдерства с некомпетентностью. Из-за этого им удалось очень мало чего добиться в плане исполнения.
Е.Бунтман
―
Вызывает ли это сомнения в системе сдержек и противовесов, общей системе управления страной?
К.Сонин
―
У меня всегда было ощущение, что в России такое восприятие западных демократий, что это страны, в которых голосования и голос людей это что-то второстепенное, а первостепенное это какие-то договоры внутри элит, что какие-то люди в Вашингтоне собираются, обсуждают, выставляют двух кандидатов, потом люди за них голосуют.Мне кажется, что президентство Трампа - это как раз то, что мы увидели, что в каком-то смысле демократия работает: люди избрали человека, которого элиты абсолютно не хотели, человека, который с точки зрения элиты и многих экспертов совершенно непригоден к управлению чем-то. Например, мы видели, что президент Трамп просто не способен даже в свои лучшие минуты подумать о стране – он всегда думает, что это значит для меня.
Когда происходит пандемия: «ой, как это плохо для меня». Он не думает, что люди умирают. То есть это человек, у которого психологический тип абсолютно непригоден для президентства. Но, тем не менее, система продолжает работать – вот была такая воля избирателей в 2016 году, и теперь такой президент. Система работает с этим, а не пытается его отторгнуть. Мне кажется, что если бы он более компетентно провёл избирательную кампанию и отреагировал на коронакризис, то он бы выиграл выборы в 2020 году.
Е.Бунтман
―
То есть, у системы нет трещины, она как работала, так и работает?
К.Сонин
―
Нет, мне кажется, что как раз Трамп был в каком-то отношении тестом этой системы и тест как президент-аутсайдер, и тест как президент, не признавший результаты выборов. И, тем не менее, система совершенно не дрогнула. Было выпущено много пара, но в итоге ничего не произошло, ничего не изменилось, она не перестала работать.
Е.Бунтман
―
И чему учит этот тест?К.Сонин: Воображаемым завоеванием Трампа является стена между Мексикой и США, за которую заплатит Мексика
К.Сонин
―
Мне кажется, что в контексте России, например, чему учит - что если в России когда-то будет устойчивое демократическое правительство, устойчивая политическая система, построенная не на отдельном человеке, а на институтах, то видимо, она может быть только сильно децентрализованной, то есть такой, которая не опирается на сильный федеральный центр.
То есть это тонкая грань, потому что никто не скажет, что в Америке ЦРУ и ФБР слабые структуры – это очень сильные структуры. Тем не менее, президентство решалось в Штатах. И как мы видим, несмотря ни на какие усилия действующего президента в центре ему то, что решалось в штатах, не удалось даже поколебать. Ни одно официальное лицо в Штатах - ни в Мичигане, ни в Джорджии – оно не колеблясь отвергло все увертюры президента.
Представьте, как в России царь или президент звонит избирательному начальнику, причем из своей партии, которого он сам поддержал, и говорит, что нужно найти 10 тысяч голосов, у вас такой большой штат. А человек ему говорит: мы все пересчитали, хотите, мы пересчитаем для вас еще один раз, вручную, посадим людей, и они все пересчитают. Но если нет, то вы проиграли эти 10 тысяч голосов, и ничего не поделаешь, будет новый царь.
Е.Бунтман
―
Вы говорили про первые шаги Байдена, а следующие, более долговременные – отношения с Китаем будут восстанавливаться, будет ли продолжена экономическая война, - что здесь ждать?
К.Сонин
―
Это еще одно место, где мне кажется, будет некая непрерывность политики между Трампом и Байденом. То есть можно сказать, что администрация Байдена про Китай думает примерно следующим образом: вот если бы они могли сказать, что Трамп правильно поставил вопрос, он пытался решить проблему, когда считал, что торговля между Китаем и США делает Китай большим бенефициаром, чем США, неправильными методами.То есть они будут пытаться достичь, может быть, трамповских целей, которые Трамп тоже поддерживал, другими методами. То есть они будут пытаться делать не разрешения этих продуктов, снижения тарифов на обмен субсидий айовским фермерам, а делать какую-то более общую рамку. Но в итоге они хотят того же, они хотят, чтобы Китай защищал права собственности, авторские права американских компаний, хотят, чтобы в итоге был меньше торговый дефицит, чтобы больше производство, в частности, высокотехнологичного, было в США.
Е.Бунтман
―
То есть, больше дипломатии и меньше Твиттера, а так все то же самое?
К.Сонин
―
Я бы сказал, что больше системного подхода. Потому что одна из вещей, которые подрывали, собственно, политику администрации Трампа это то, что Трамп практически ничего не мог делать последовательно. То есть он, например, писал о том, какие у него большие претензии к Китаю. Потом Китай писал какое-то дипломатическое коммюнике, и Трамп начинал говорить, что председатель Китая это его ближайший друг, и как они хорошо дружат. Подозреваю, в Китае целое Министерство иностранных дел с институтом психологии пытаются разобрать, что это значит, что вчера был один твит, сегодня другой твит, - выпускают новое коммюнике. А Трамп снова разворачивается. Мне кажется, у Байдена все будет очень последовательно, следующее будет все время вытекать из предыдущего. В этом смысле, мне кажется, это более перспективно.
Е.Бунтман
―
Без биполярной политики. В последний коронавирусный год что Трамп сделал неправильно в экономике?
К.Сонин
―
Сначала о том, что Трамп сделал правильно, что сейчас уже можно сказать, что было правильным в 2020 году это то, что сразу был принят очень большой помощи гражданам, он привел к тому, что даже парадоксальным образом экономика американская в 2020 году упала, а доходы граждан в 2020 году выросли. Сейчас некоторые экономисты говорят, что может быть, даже слишком выросли, что может быть, нужно было меньше дать гражданам. Возможно, нужно было бы и меньше. Но это было правильно, что был сразу проведен такой пакет.Что было неправильно – это то, что администрация весной слишком рано заговорила о том, что нужно снимать ограничительные меры, что политика в этом отношении была крайне непоследовательной. То есть, фактически одни министерства у Трампа выпускали распоряжение о том, что нужно закрывать рестораны, бары, носить маски, придерживаться ограничительных мер. А сам президент, как будто не зная, что выпускают его подчиненные, в это время твиттил, что верните нам нашу свободу и против ограничительных мер. То есть ни та, ни другая политика со стороны федерального правительства не была последовательной. Это было неудачным. Надо надеяться, что это через час поменяется.
Е.Бунтман
―
Что касается России – администрация новая Байдена и Россия. В частности, говорят про «Северный поток-2». Блинкен, будущий глава Госдепартамента говорит, что строительство газопровода это проблема, проблема, в том числе, европейской энергобезопастности. Что из этого следует?К.Сонин: Гражданин может думать, что нам нужна ссыльная страна
К.Сонин
―
Не думаю, что будут большие, принципиальные изменения. Вообще до появления Трампа среди тех, кто наблюдал за американской внешней политикой, всегда существовал такой постулат, тезис, который никто не подвергал сомнению, что внешняя политика в Америке не зависит от партийной принадлежности президента. Когда появился Трамп, то люди подумали, не нужно ли нам срочно переписать наши программы преподавания дипломатии в университетах, потому что вот есть президент, от которого все зависит – он стал говорить вещи совершенно непохожие на то, что говорили предыдущие администрации про Россию, президента Путина. Но оказалось, - вот мне кажется что сейчас, когда президентство Трампа закончилось, уже можно сказать, что оказалось, что это все только разговоры. Президент что-то говорил, встречался с Путиным, говорил о нем так уважительно, что его до сих пор за это в Америке пинают ногами, что он каким-то образом как будто заглядывает в глаза Путину и говорит с ним слишком дружелюбно.
Тем не менее, никаких практических последствий, никакой выгоды Россия из так дружелюбно говорящего президента, не извлекла: санкции продолжали накладываться, никаких ограничений не снято, никакого потепления не произошло – вообще ничего реального не сделано. То есть, как ни странно, этот тезис о том, что американская внешняя политика не зависит от партийной принадлежности президента, он, как ни странно, Трампа пережил. А Байден его, конечно, будет подтверждать.
Е.Бунтман
―
Администрация Байдена, Навальный и возможные санкции – как будет тут двигаться политика?
К.Сонин
―
Сейчас к Алексею Навальному приковано внимание всего мира. Его арест был на первых страницах всех газет – это перебивает все новости. Надо понимать, что в Америке новость об иностранце это вообще редкость для первых полос – будь то президент какой-то страны или оппозиционный политик. То есть, это большие новости.Но мне кажется, что инструменты давления на Россию по поводу Навального они уже давно исчерпаны. То есть все является только глазами общественности, все за этим следят, следят за этим в правительствах, все воспринимают это очень серьезно. В России это плохо понимают - что в западных демократиях лидер оппозиции это большая фигура, это в каком-то смысле второй человек в стране. То есть у нас лидер оппозиции - политологи составляют рейтинг, и у них лидер оппозиции не входит в первые 200. Для западного человека, журналиста, политика, если кто-то лидер оппозиции, то есть, возможная альтернатива, тем более, поддержанная миллионами людей – это очень серьезная вещь. Это более серьезная, чем премьер-министр или министр безопасности.
Е.Бунтман
―
То есть, знают двух человек - президент, лидер и анти-лидер, лидер оппозиции.
К.Сонин
―
Да. Даже если у этого анти-лидера не такие большие шансы прийти к власти, все равно это серьезно. И мне кажется, что жалко, что российский МИД недостаточно хорошо это объясняет российскому высшему руководству, что лидер оппозиции в глазах всего мира это большая фигура. Даже если им кажется, что это всего лишь «берлинский пациент» в грязных трусах.
Е.Бунтман
―
Поговорим про Навального. Расследование про предполагаемый дворец Путина по версии Навального. «Самая большая взятка» - подзаголовок этого материала, что вы узнали там нового?К.Сонин: Люди избрали человека, которого элиты абсолютно не хотели
К.Сонин
―
Мне кажется, что главная новость, которую мы узнали после публикации, это то, что эту новость за сутки посмотрело 25 миллионов человек. Это больше, чем суммарный эфир всех телеканалов в России - Первого, Второго канала, НТВ, всех вместе взятых. Это огромное внимание, несравнимое ни с чем – только с какими-то звездами, Моргенштерн может собрать такое количество просмотров. ТО есть, это невиданное внимание.
Е.Бунтман
―
За последние три часа добавилось три миллиона - я слежу за этим.
К.Сонин
―
Это огромные цифры. Вам как профессионалу это понятно. И для слушателей эта цифра невероятная, это огромное число просмотров, это больше, чем смотрят обращение президента по всем каналам. Эта информация дошла до всех россиян можно сказать, - даже если вычесть миллион за границей, все равно вся Россия это знает.С другой стороны, то, что там рассказано, это не какая-то новость. Мне кажется, что для большинства граждан президент Путин – не только президент Путин, любой президент России живет по-царски. Я бы сказал, что эта картина вписывается, не разрывает шаблон у российского гражданина.
То есть если кто-то говорит, что возмущен этим видео, то мне кажется, это скорее способ сказать, что я возмущен, что у меня такая маленькая пенсия, маленькая зарплата, возмущен тем, что я могу что-то лайкнуть в «Одноклассниках» или во ВКонтакте, а ко мне придет Центр «Э», а говорю я, что я удивлен тем, что увидел в видео. Мне кажется, откровением это ни для кого стать не может.
Е.Бунтман
―
Жить как царь - наверное, это речь идет о резиденциях. Если шикарно в Кремле, это не вызывает возмущения, шикарно в Сочи, в резиденции это тоже нормально. А тут речь идет о частной игрушке – может, в этом дело?
К.Сонин
―
Я не уверен, что это воспринимается как частная игрушка, потому что, опять же, каждый гражданин России, глядящий на это, он также понимает, он себе не представляет сценария, в котором Путин становится бывшим президентом, а игрушку сохраняет. То есть это может быть игрушка, но которую возьмет следующий президент, когда станет президентом.
Е.Бунтман
―
А что касается взятки и коррупционного механизма, который описан – об этом мы поговорим после перерыва на новости. Константин Сонин, экономист, профессор Чикагского университета у нас в программе. Встретимся через несколько минут.НОВОСТИ
Е.Бунтман
―
Со своим особым мнение у нас сегодня Константин Сонин, экономист, профессор Чикагского университета. Продолжим про Навального и про дворец. Коррупционная составляющая этой истории насколько важна, насколько она вас удивила?
К.Сонин
―
Мне кажется, граждан поражает в этой истории не столько сама по себе коррупция, сколько то, что масштаб денег, которые платят государственные компании на то, чтобы строить такую бессмысленную, с точки зрения гражданина, вещь – это то, что можно предъявлять: смотрите, это могли бы быть зарплаты, пенсии, детские сады, помочь во время пандемии, налоговые скидки малому бизнесу. Вместо этого построена огромная игрушка.Даже если эта игрушка построена для президента России, все равно это вещь, про которую человек думает: зачем это вообще нужно? Что, если человек хочет играть в хоккей, он должен играть на частной хоккейной площадке? Вот это, мне кажется, политическая проблема, политический месседж, который действительно неприятен, плох и разрушает репутацию действующей власти. Он как раз в этом - потрачено очень много денег на то, что абсолютно не нужно.
К.Сонин: Путин не воспринимает свое пребывание у власти как что-то, что ограничено сроком
Е.Бунтман
―
Это то, что скидывают туда «Роснефть», и прочие.
К.Сонин
―
Там это все прозрачно показано – что крупные компании, «ТрансНефть», «Роснефть», они переводят деньги на то, чтобы это было построено. И это как раз деньги, которые граждане совершенно четко будут воспринимать как деньги, которые могли бы быть нашими. То есть, наши деньги потрачены на это. И я бы сказал, что это хуже, чем если бы они были потрачены на бессмысленные, на мой взгляд, новые ракеты и вооружение. Потому что гражданин может думать, что нам нужна ссыльная страна. Но нет таких граждан, которые думают, что нам нужен еще один дворец в Крыму на Черном море за миллиард долларов.
Е.Бунтман
―
А зачем это нужно – зачем нужен этот дворец? У вас есть какое-то объяснение? Человеческое, психологическое, историческое, прагматически-политическое?
К.Сонин
―
Мне кажется, что это работает примерно следующим образом: есть те, кто получают с этого личный материальный интерес - это те, кто это строит, строители в широком смысле. Те, кто покупает ершики за десятки тысяч рублей – это тоже. Надо понимать, что маржа огромная на всем, что туда поставляется, то есть это огромный бизнес. Вот дальше каким образом они убеждают президента и руководство страны в том, что такая вещь нужна – вот как-то они это умудряются сделать, видимо, когда в комнате нет людей, которые отвечают за имидж президента, за внутреннюю политику. Просто они так объясняют: нам нужен маленький хоккейный стадиончик, банька, комнатка для грязи, а дальше это разрастается в проект стоимостью в миллион рублей. Но я думаю, что исходная движущая сила - это те, кто зарабатывает деньги на строительстве и обеспечении.
Е.Бунтман
―
Наверное, это можно было бы обставить как увеличение какой-нибудь официальной резиденции, но вот это вот, спрятанное от всех, чтобы никто не увидел, эту игрушку – дворец же еще и тайный.
К.Сонин
―
Видимо, в какой-то момент люди, которые занимаются внутренней политикой, они вмешиваются в этот процесс и говорят, что - да, но как официальную резиденцию мы это показать не можем, это невозможно, - люди не поймут, что мы официально живем в такой роскоши. И это их импульс в том, что проект становится секретным.
Е.Бунтман
―
То есть, есть все-таки какие-то рамки приличий, удерживающие наглость в определенных пределах?
К.Сонин
―
К сожалению, всякий раз, когда мы узнаем, что есть рамки приличий, мы узнаем об этом тогда, когда эти рамки перестают работать и приличия нарушаются. И вот сейчас оказывается, что можно иметь такую многомиллиардную игрушку, и это теперь новое приличие.
Е.Бунтман
―
Наверное, глупо спрашивать, как это воспринимают, например, в США? Какое к этому может быть отношение? Это воспринимают как очередной дворец императора Бокассы, или как нормальную коррупцию?
К.Сонин
―
Я не думаю, что это является новостью – конечно, это не является новостью для общественности в США, к этому если привлечено внимание, то привлечено из-за того, что Навальный сейчас арестован и из-за того, что он сейчас выпустил. Это основная вещь.Мне кажется, что люди, которые занимаются аналитикой, понимают русскую политику, они если об этом не знали, то они себе представляют, как живет российское руководство. Понимаете, для иностранца, даже для просто корреспондента газеты в Москве то, что творится в Москве на Большом Каменном мосту, когда там министры проезжают на машинах и для этого перекрывают движение, и они проезжают по центру – это для них так дико, такой 19 век, царская кавалькада, что я не знаю, что они себе воображают, какие дворцы и фонтаны на дачах.
К.Сонин: Инструменты давления на Россию по поводу Навального уже давно исчерпаны
Е.Бунтман
―
То есть, наверное, меньше иллюзий.
К.Сонин
―
Мне кажется, люди наслаждаются картинкой в этом фильме.
Е.Бунтман
―
Что будет Навальному за это, как вам кажется?
К.Сонин
―
Я считаю, что чем быстрее президент, чем быстрее высшее руководство российское осознает, что лучший путь для России лежит в интеграции оппозиции, интеграции Навального в политическую жизнь, в том, чтобы он, его партия могли реально участвовать в выборах, иметь места в парламенте, выиграть московскую и петербургскую мэрии, выиграть другие вещи – чем раньше это будет осознано, тем будет лучше. Конечно, Навального можно убить, - невозможно про это думать, что будут пытаться убить, - но это порочный путь. Попытки его убить были порочным путем. И то, что он заключен в тюрьму это плохо, это разрушительно для страны. Если его там убьют, еще будет разрушительное. Но у меня очень большие опасения, что моя логика проходит куда-то. У меня есть опасение, что Навальный воспринимается лично, а не как представитель десятков миллионов людей, живущих в России. И конечно, при таком представлении может показаться, что если его устранить, то и проблема решена. Представление безумное, но возможно, у кого-то преобладающее.
Е.Бунтман
―
Не менее безумное и нарочитое неупоминание Навального, суеверное. Думаю, что тут речь идет о некоторой ситуативной логике.
К.Сонин
―
Я знаю, что это пытаются свести к тому, что Путин лично негативно относится к Навальному и не может произнести его имя. Мне кажется, что это на самом деле не лично про Навального, а это некоторая структурная вещь – мне кажется, что Путин не воспринимает свое пребывание у власти как что-то, что ограничено сроком, ограничено тем, что появится лидер оппозиции и его на президентстве заменит.Он это воспринимает как ответственность – сове нахождение на посту. Соответственно все, что этому угрожает, он это воспринимает как угрозу. То есть, я не думаю, что здесь есть большая личная компонента.
Е.Бунтман
―
А какой-нибудь ответ будет дан по поводу дворца?
К.Сонин
―
Думаю, что не будет. Я бы сказал, что то, что мы видели про бывшего президента и премьера Медведева, это были более возмутительные вещи. Там была коррупция, там была гораздо большая коррупция. И никакого ответа, тем не менее, про это не было. То есть, здесь ответ в итоге может быть – ну да, это официальная резиденция. Вот такая официальная резиденция, она положена президенту.Это не будет ответом политическим, это будет ответом формальным. Но думаю, что даже до такого формального ответа дело не дойдет.
Е.Бунтман
―
Ну, можно было бы что-то придумать - Песков же отвечал про часы. Можно найти какую-нибудь отговорку, что в интересах безопасности?К.Сонин: У Байдена все будет очень последовательно, следующее будет все время вытекать из предыдущего
К.Сонин
―
Я же говорю - мне кажется, что формальная оговорка здесь даже в каком-то смысле не нужна, потому что это же видно, что это государственная вещь, президентская вещь, а не лично вещь Путина. Но в том-то и дело, что эта формальная отговорка не помогает политически. Потому что граждане России не считают, что президенту России полагаются такие роскошные резиденции в каждом регионе. Они считают, что ракеты, охраны, службы это все полагается, а дворец за миллиард долларов нет, не полагается.
Е.Бунтман
―
Удастся ли Навальному нарастить свою поддержку – не только через отрицание Путина, но и через свою поддержку.
К.Сонин
―
Вот это интересный вопрос. Потому что количество просмотров его видео, не только последнего, но и просмотров видео по убийству и про расследование убийства, когда он звонил сотрудникам ФСБ, которые пытались его убить - это, конечно, показывает на поддержку далеко за пределами прямых сторонников Навального. Я бы сказал, что это указывает на всенародную поддержку такую, какая только может быть.Интересное наблюдение - я последние два года это видел – что если Навальный постит в Фейсбуке или Твиттере какое-то политическое воззвание, то гораздо меньше лайков, чем если он постит себя, например, с семьей - с детьми, суженой, с кошечкой. И, на мой взгляд, в разы больше в этом случае лайков и поддержки, ретвитов.
И мне кажется, что это показывает то, что у него есть широкая поддержка среди тех, кто его не поддерживает, не его политических сторонников, что есть большое количество людей, которые к нему относятся хорошо, которые проголосовали бы за него, если бы были две альтернативы, но они не являются теми, кто напрямую выводятся на площадь.
Е.Бунтман
―
Спасибо вам большое. Константин Сонин, экономист, профессор Чикагского университета у нас был со своим особым мнением. Вел программу Евгений Бунтман. Спасибо большое, Константин, всего доброго.